Текст книги "Оружие возмездия: секретные операции израильских спецслужб и их противников"

Итак, в один из дней начала 1982 г. дружеская троица вылетела на личном самолете Хашоги в Марокко, где вместе со своей матерью нашел пристанище-убежище сын изгнанного и к тому времени умершего шаха Ирана принц Реза Пехлеви, или, как его называли близкие, «Бэби-шах». В отличие от отца, он был слаб характером и, по мнению некоторых западных политиков, мог быть вполне управляемым. США помогали ему, но очень минимально: в организации радиопередач на Иран, призывающих к борьбе с режимом аятолл. Действительно, «Бэби-шах» и большая личная свита при нем разрабатывали грандиозные утопические планы возвращения к власти. Узнавшая об этом троица все-таки пожелала встретиться с теперь уже оппозиционерами и услышать об этих планах, что называется, из первых уст. Оказалось, по словам принца и его помощников, что ему, чтобы стать шахом, нужны деньги для закупки оружия и оплаты наемников, которые и должны, по замыслу заговорщиков, свергнуть аятолл и возвратить шахский трон.

Тем не менее, ознакомившись с этими планами, Нимроди и Швиммер пришли к заключению, что они могут быть осуществлены, и доложили об этом своему человеку в правительстве – министру обороны Ариэлю Шарону. Ему и его окружению изложенные идеи тоже понравились, они вполне укладывались в их планы наведения порядка на Ближнем Востоке. После серии недолгих, но интенсивных международных совещаний, в основном телефонных, все заинтересованные стороны 13 мая 1982 г. собрались в шикарном «Маунт Кения сафари клаб», принадлежащем Хашоги. Этот клуб-сафари находился в 600 километрах от столицы Кении Найроби, очень недалеко от границы с Танзанией. На исключительно секретную, по замыслу ее участников, встречу прибыли 9 человек. 6 израильтян: Шарон с женой Лили, которая часто сопровождала супруга в его тайных поездках, Яков Нимроди и Ал Швиммер, а также Давид Кимхи, тогдашний генеральный директор Министерства иностранных дел и генерал-майор Абраша Тамир, в то время помощник министра Шарона по планированию и стратегии (его имя уже упоминалось в главе «“Феликс” против Израиля»). Двое представляли Судан: президент Нимейри и его начальник разведки Абу Таеб. Девятым на встрече, разумеется, присутствовал один из главных ее организаторов, хозяин клуба-курорта Аднан Хашоги.

Формально участники встречи представляли два вражеских лагеря: Израиль по одну сторону, Саудовская Аравия и Судан – по другую. На деле же собрались единомышленники. Судан уже сотрудничал с Израилем в переправке через свою территорию эфиопских евреев. Теперь Нимейри был готов к значительно более широкому сотрудничеству. Базой для такого согласия было осознание того, что обе страны имеют общего врага – Ливию. Идея, которую израильтяне изложили своим суданским визави, заключалась в превращении Судана в гигантский склад оружия, военной техники, включая танки и самолеты, и другого технологического оборудования, предназначенных для выполнения «специальных проектов». Для чего предназначался весь этот арсенал? Прежде всего, для Ирана – в помощь «Бэби-шаху» в осуществлении его планов свержения режима аятолл. В планах участников встречи была также помощь повстанческим движениям в Африке, которые были дружественны к Западу, Израилю и Судану.

Захватывающие идеи устраивали всех участников. Израильтяне, помимо достижения своих военно-политических целей, надеялись на крупные контракты по поставкам оружия, как своего производства, так и трофейного, в огромном количестве накопленного Израилем за многие годы в результате войн и борьбы с боевиками ООП. Суданцы думали об огромных деньгах, которые потекут как в их страну, так и в их собственные карманы. Хашоги, Нимроди и Швиммер тоже предполагали получить неплохие комиссионные в качестве посредников по продаже оружия. Общее финансирование задуманных проектов собиралась обеспечить Саудовская Аравия. По заявлению Хашоги, ее король Фахед был готов выделить на эти цели 800 миллионов долларов, а может быть, даже один миллиард. Все участники встречи были весьма довольны ее итогами и договорились встретиться вновь для более детального обсуждения через два месяца в египетской Александрии. На прощанье они даже забыли на мгновение о сугубо тайном характере встречи и сфотографировались – на память. Мало этого, уверенный в правоте задуманной затеи, Давид Kимхи публично высказался на эту тему в телевизионной программе Би-Би-Си и призвал Израиль и другие страны Запада организовать в Иране государственный переворот. Ему вторил Яков Нимроди, тоже участвовавший в той же телепрограмме, отнюдь не случайно. Он заявил, что такой переворот необходим и не так уж сложно его осуществить.

Друзья-враги – Нимейри, Ариель Шарон, Хашоги

Искушенный читатель может спросить: «А где же Мосад? Почему его представители не участвовали в описанной встрече?» Его представителей не только не пригласили на встречу, но и даже не известили о том, что она состоится. Однако там об этом узнали и потребовали подробной информации. Ее сообщил тогдашнему руководителю Мосада Ицхаку Хофи Давид Кимхи. Он, в частности, рассказал ему, что президент Судана согласился на открытие в своей стране постоянной резидентуры Мосада и о продолжении помощи по переправке эфиопских евреев в Израиль. Хофи, конечно, был рад возможности открытия резидентуры еще в одной мусульманской стране, но выразил свое недовольство тем, что его не пригласили для участия во встрече в Кении. Он считал свое ведомство заинтересованной стороной не меньше, чем ведомство Арика Шарона. К тому же Хофи всегда относился с недоверием к Хашоги. Помимо личных недовольств, аналитикам Мосада не понравилась сама идея судано-иранского проекта. Они считали «Бэби-шаха» бесперспективной картой в борьбе с режимом аятолл, полагая, что время его прошло, фактически так и не наступив. Проводение военных акций малыми силами заговорщиков и их наемников против огромной, успешно воевавшей с иракцами армии Ирана было, по их мнению, безумием и могло привести только к дискредитации самой идеи, а заодно и Израиля. Мосад также полагал, что арабам нельзя доверять ни оружие, ни деньги, ни престиж Израиля.

Непосредственный босс Кимхи, министр иностранных дел, в прошлом сотрудник Мосада Ицхак Шамир тоже не разделял оптимизм своего подчиненного. Он никогда не доверял арабам, был даже, как уже отмечалось, единственным членом Кнессета, проголосовавшим против заключения мира с Египтом. Не смотря на уговоры, Кимхи не смог его убедить. Босс Шамира и Шарона премьер-министр Менахем Бегин остался без четкой позиции, потребовав от Шарона более веских аргументов возможности успеха плана обратного переворота в Иране.

Определив расстановку сил, руководство Мосада решило не допустить реализации этого плана. Хофи тайно отправил в Марокко своего ответственного сотрудника для встречи с «Бэби-шахом». Сотрудник, сообщив, кого он представляет, но не сообщив своего имени, от имени высшего руководства Израиля заявил «Бэби-шаху», что те, с кем он встречался, не являются официальными израильскими представителями и им нельзя доверять. Порекомендовав в будущем иметь дело с официальными сотрудниками Мосада, он добавил, что суданский проект Мосад вообще не интересует. После чего окольными путями вернулся в Тель-Авив. А план Шарона, Нимроди и Хашоги на этом прекратил свое существование.

Давид Кимхи – дипломат из Мосада

К этой истории остается только добавить, что сегодня Судан является одним из оплотов мусульманского фундаментализма, злейшим врагом Израиля. Что из себя представляет сегодняшний Иран, говорить нет необходимости. А если бы… Увы, снова повторюсь, история не имеет сослагательного наклонения.

Но деятельность товарищей-соратников по оружию Якова Нимроди и Аднана Хашоги по наведению порядка на Ближнем Востоке на этом не прекратилась.

Первым новую идею, как всегда, высказал Хашоги. И в этот раз она тоже была связана с Ираном. На сей раз Хашоги не предлагал свергнуть режим аятолл, наоборот, он предлагал Западу с ними подружиться. Причем предложил начать с Израиля. В качестве способа осуществить идею был предложен старый и испытанный – продажа оружия. После того как Израиль под нажимом США окончательно прекратил поставки оружия, Иран, продолжавший воевать с Ираком, практически вообще его не получал.

Итак, в апреле 1985 г. Хашоги связался со своими друзьями Нимроди и Швиммером и предложил встретиться в Лондоне. Те немедленно откликнулись. Изложив им свою идею и, как несколько лет тому назад, добавив, что имеет одобрение короля Саудовской Аравии, он тут же, не выходя из номера гостиницы, в котором происходила встреча, познакомил их с человеком, представившимся как Сайрус Хашеми. Хашоги добавил, что Хашеми – весьма влиятельная в Иране фигура, к тому же двоюродный брат спикера иранского парламента Али Акбара Рафсанджари, второго человека в Иране после Хомейни. Кстати, действительно, после смерти Хомейни в 1989 г. его место занял Рафсанджари.

Хашеми сообщил, что имеет поручение от высокопоставленных лиц страны попытаться найти пути для установления контактов с некоторыми странами Запада. В частности, с США, контакты с которыми были прекращены 6 лет назад, когда иранские радикальные боевики захватили американское посольство в Тегеране. Хашоги предложил начать новые контакты Ирана с Израилем. Затем в продолжение своего плана он познакомил Нимроди и Швиммера с Манучером Горбанифаром, иранским бизнесменом, постоянно живущим в Гамбурге, представив и его как уполномоченного по восстановлению отношений с Западом – и тоже через Израиль. Швиммер убедил своего босса Шимона Переса, тогда премьер-министра, пригласить Хашеми и Горбанифара в Израиль, чтобы там убедиться, что с ними стоит иметь дело.

Перес был заинтересован в установлении любых отношений с Ираном. При этом он полагал, что на сей раз американцы не будут против тайной продажи израильского оружия Ирану: в Бейруте томились в плену шесть американских дипломатов, захваченных иранскими экстремистами, и как часть планируемой сделки их можно было бы освободить.

В апреле оба иранца с фальшивыми паспортами прибыли в Израиль раздельно: Горбанифер, или «Горба», как его стали звать израильтяне, (не путать с «Горби», как называют на Западе Горбачева) – под видом гражданина Греции, Хашеми – с паспортом другой страны. Тем не менее, чтобы избежать трудностей с опытными инспекторами паспортного контроля, встретившие гостей агенты провели их без проверки печатей в паспортах.

Все, кто уже был в курсе, посчитали, что в проверке гостей нужно задействовать и Мосад. В результате Хашеми был охарактеризован как человек несерьезный, не имеющий никакого политического опыта и чутья, желавший просто заработать на продаже оружия Ирану. Компьютерные данные Мосада также показали, что он пытался продавать информацию кому угодно, лишь бы платили. И хотя многие европейские службы безопасности пользовались его услугами, израильтяне решили от них отказаться. Горбанифер тоже не вызвал большого энтузиазма, но после бесед с ним сотрудников Мосада, Амана и МИДа было решено, что он может быть полезен. В частности, он рассказывал, как Хашоги устроил ему в Эль-Рияде встречу с королем Фахедом, которого он лично предупредил о готовящемся нападении иранцев на святые места Мекки.

В целях первичной проверки МИД Израиля, не дожидаясь окончательного заключения Мосада, приняло предложение «Горба» на поставку оружия Ираку. Он позвонил в Тегеран и затем составил список необходимого Ирану, включая пушки, минометы и боеприпасы к ним. Всего этого у Израиля было в избытке и было ему ненужным. И если бы сделка состоялась, Израиль получил бы порядка 40 миллионов долларов.

Через несколько дней зафрахтованное израильтянами судно уже было загружено заказанным оружием, а в Тель-Авив, разумеется, по фальшивому паспорту, прибыл подполковник иранской армии, который должен был сопровождать груз до порта назначения «Бандар Аббас». Тем временем «Горба» снова позвонил в Тегеран сотрудникам премьер-министра Мусави и подготовил еще один список, согласно которому иранцы отменяли свой первоначальный заказ и потребовали 200 противотанковых управляемых реактивных снарядов (ПТУРС), нужных им для уничтожения иракских танков. Подполковник улетел домой, а израильтяне стали думать о выполнении нового заказа. В отличие от первоначально заказанных минометов и пушек, которые Израилю было выгодно сбыть за любую цену (лишь бы избавиться), каждый ПТУРС стоил хорошие деньги, и их продажа была очень выгодна. Было, правда, несколько проблем. Снаряды производились в США, откуда их надо было переправлять в Иран. Имелся также риск, что, получив заказанное, иранцы не выполнят своих обязательств или выполнят их частично: только заплатят деньги. Во время своего следующего визита в Израиль «Горба» заметил эти сомнения израильтян и стал доказывать, насколько выполнение заказа выгодно и для страны в целом и для разведки (Мосада) в частности. В тот свой приезд он остановился в гостевом доме Мосада в Тель-Авиве. Точно определив ситуацию, он немедленно написал обширный доклад об обстановке в Иране, который с припиской «сугубо конфиденциально и лично» передал в Мосад 2 мая 1985 г. Там доклад был признан как высокопрофессиональный, что уменьшило сомнения руководства Мосада и сильно взбодрило Нимроди, Швиммера и Кимхи. Доклад получил Мосад, но Горбанифар не без оснований предполагал, что он будет передан в Вашингтон. В последнее время он никак не мог установить прямую связь с ЦРУ, особенно после того, как не выдержал проверки на «детекторе лжи».

В основе доклада была оценка политических и религиозных сил в Иране. Их он разделил на три «ряда», соперничавших между собой, и каждый по-своему ожидавших кончины Хомейни. Первый ряд – это правые, опиравшиеся на армию, полицию, парламент и большинство торговцев. Они были настроены крайне антисоветски и выступали за свободную торговлю с Западом. Ко второму ряду он отнес левых, в их число входили президент страны Аль Хаменеи и премьер-министр Мусави. Они были сторонниками жесткой линии как внутри страны, так и вне ее, поддерживали террор и экспансию исламской революции всеми методами. Именно они были инициаторами захвата 52 американских заложников в Тегеране. Третий ряд находился посередине между первыми двумя, имел прочные позиции в судах, парламенте и среди фундаменталистов. Вся эта «графика» была подкреплена десятками фамилий иранских деятелей, известных и неизвестных. В заключение содержался совет израильтянам, а через них и американцам: «Поддержать первый ряд, ликвидировать второй и поглотить третий». Далее должен был последовать диалог с американцами. От имени израильтян его надлежало вести Давиду Кимхи, который почувствовал, что наступило его время.

Что ж, наступило время более подробно рассказать о самом Давиде Кимхи. Eго фамилия в изданиях на русском языке часто пишется как Кимче, очевидно, в результате неправильного перевода английского написания Kimche. Я впервые услышал о Кимхи в 1980 г., когда он был назначен генеральным директором министерства иностранных дел Израиля. Тогда я не знал о его славном прошлом в разведке, но его дипломатическая деятельность вызывала у меня восхищение в течение многих лет. Речь идет об официальной открытой деятельности. О его тайной дипломатии, кроме некоторых аспектов, о которых уже упоминалось и еще будет говориться, нам почти ничего неизвестно. Возможно, не будет известно еще многие годы, кое о чем – никогда.

Давид (Дэйв) Кимхи родился в Швейцарии в аристократической еврейской семье потомков нескольких известных раввинов. Во время Второй мировой войны семья перебралась в Англию, где уже после окончания войны два брата Кимхи – Давид и Джон – стали активистами сионистского движения. И достаточно успешными журналистами. В 1946 г. Давид Кимхи эмигрировал в Палестину и стал работать в качестве ночного редактора в газете «Джерузалем Пост». Он попытался сдать вступительный тест на право работать в Министерстве иностранных дел нового Еврейского государства, но потерпел неудачу.

В 1953 г. Кимхи пригласили работать в Мосад, который незадолго до этого организовался. Вскоре он, совершенно непохожий на израильтянина, с его британским произношением и аристократическими европейскими манерами, стал одним из ведущих представителей ставшей знаменитой на весь мир тайной «конторы». Коллеги называли его «городской» или «блестящий». Обладавший природным чувством проницательности, блестящий аналитик, он всегда умел быть внешне невозмутимым, не выпуская наружу своих эмоций. В течение более 15 лет он проработал в странах Азии и Африки то под видом израильского дипломата по имени Давид Шарон, то под видом британского бизнесмена. Его любили журналисты, которые специализировались на освещении событий в странах этих континентов. Он в обилии снабжал их информацией (а иногда дезинформацией) о событиях в этих странах. В те годы Израиль был весьма активен в стремлении установить контакты различного уровня с неарабскими странами, расположенными на периферии Ближнего Востока, такими, как Иран и Турция. Кимхи, по сути дела, и был автором этой «периферийной» дипломатии. Тогда же он познакомился с Яковом Нимроди, который служил военным атташе в Тегеране. Много внимания Кимхи уделял христианско-маронитской общине Ливана. На основе установленных им связей Израиль впоследствии попытается сделать Ливан «своим». Но любимым «ребенком» Кимхи на протяжении многих лет была Африка. Он приобрел большой вес в христианских общинах стран Африки, что затем позволило ему успешно действовать на уровне высших правительственных чиновников и военных. «Человек с “дипломатом”», как еще любовно называли его израильские коллеги, умел появляться в определенной стране за день или два до начала очередного переворота и исчезать оттуда через неделю, установив новую связь с очередным новым правителем, который взял страну под свой контроль. Одним из таких был, в частности, «хозяин» Уганды Иди Амин.

Благодаря его усилиям было заключено несколько пакетных соглашений между Израилем и странами Третьего мира, а также Коста-Рикой, Сингапуром и Таиландом. Каждая такая сделка, помимо поставок оружия, включала в себя обучение и тренировки военного и охранного персонала. Финансовую поддержку такого тренинга зачастую обеспечивало американское ФБР, что послужило для Кимхи возможностью установить прочные контакты с его агентами.

Воспользовавшись небольшими перерывами в поездках, Кимхи на основе приобретенных глубоких знаний стран Третьего мира подготовил и защитил докторскую диссертацию в Тель-Авивском университете. Эта диссертация легла в основу книги, широко используемой и сегодня в академических курсах о странах Третьего мира в Соединенных Штатах и Европе. Кимхи также успешно читал различные политические курсы для студентов специальной школы в Иерусалиме.

Когда в 1977 г. к власти в Израиле впервые пришла правая партия Ликуд, перед Кимхи, который всегда работал с руководителями – представителями левой Рабочей партии, возникла дилемма: пойти ли с новым руководством или уйти в отставку. Однако новый лидер страны Менахем Бегин и не предполагал отправлять в отставку кого-либо из видных деятелей разведывательного сообщества, как, впрочем, и некоторых политиков. Он даже пригласил кое-кого из бывшего руководства в свое правительство, в частности, назначил Моше Даяна министром иностранных дел. Через несколько месяцев после прихода к власти Бегин пригласил Кимхи, назначенного к тому времени заместителем директора Мосада, к участию в подготовке к заключению мира с Египтом. В качестве первого шага Кимхи должен был воспользоваться ранее наработанными неплохими связями с сотрудниками безопасности Марокко для установления контактов между Бегином и президентом Египта Анваром Садатом. Именно в Марокко под покровительством короля Хасана было проведено несколько важных встреч между израильтянями и египтянами, которые привели к визиту президента Садата в Израиль и последующему заключению мирного договора между двумя странами. Эти успехи привели Бегина к мысли назначить Кимхи преемником тогдашнего директора Мосада Ицхака Хофи. Идею поддержал и уже хорошо известный нам соратник Бегина Ицхак Шамир. Однако отношения между Кимхи и его начальником Хофи, увы, не сложились. Хофи был очень недоволен фактической независимостью своего заместителя, который зачастую действовал так, как будто бы первым лицом в Мосаде был он сам. Он довольно часто неожиданно отправлялся в какие-то командировки за рубеж, не ставя об этом в известность своего директора. Конфликт перешел в скандал, в результате чего в 1980 г. Кимхи уволился из Мосада. Следует также отметить, что в Мосаде еще ни разу не было начальника, пришедшего на эту должность из своих рядов. Первым «воспитанником» Мосада, ставшим его руководителем, оказался Эфраим Халеви, возглавивший Мосад в 1998 г., да и то поначалу временно.

После увольнения Кимхи попытался устроиться в газету «Джерузалем Пост», в которой когда-то работал и в которую писал время от времени под различными псевдонимами во время службы в Мосаде. Газета как раз тогда искала редактора, и ее владельцы были готовы принять Кимхи на эту должность, учитывая его опыт и высокую международную репутацию. Однако сотрудники наотрез воспротивились назначению на должность руководителя газеты человека из разведки. Тогда же поступило предложение от ставшего к тому времени министром иностранных дел Ицхака Шамира занять должность генерального директора в возглавляемом им министерстве. Шамир пообещал, что в будущем Кимхи станет директором Мосада. Кимхи с предложением согласился. Он сохранил старые связи и знакомства в Мосаде и всегда был в курсе происходящего там.

В качестве генерального директора МИДа он работал на вполне легальной для общественности должности, однако, использовав в своей новой работе старые легальные и нелегальные связи, он зачастую предпочитал то, что сегодня называют «скрытой дипломатией». Этому способствовало сближение Кимхи с новым министром обороны Ариэлем Шароном. Довольно скоро деятельность Кимхи приобрела как бы две стороны: в основном, открытую для общества – в Министерстве иностранных дел и почти никому не известную – в качестве специального порученца Ариэля Шарона. Шарон в это время разрабатывал глобальные планы распространения интересов Израиля за пределы Ближнего Востока, в Индию и Пакистан, страны Северной и Центральной Африки. Кое-что из деятельности Кимхи этого периода описывается в данной публикации.

Кимхи приложил немало полезных усилий в деле подписания мира с Египтом, был руководителем группы по переговорам об ограничении военного присутствия Египта в Синае. Он также был одним из архитекторов Ливанской кампании 1982 г., правда, его деятельность, как и деятельность его шефа Шарона в этой кампании, нельзя признать удачной. Тем не менее мне думается, что за его работу на посту генерального директора Министерства иностранных дел Давида Кимхи вполне можно причислить к выдающимся израильским дипломатам мирового уровня. После ухода Шамира с поста руководителя МИДа Кимхи в 1987 г. подал в отставку. Он по-прежнему мечтал о должности шефа Мосада, но последствия скандалов, о которых речь пойдет ниже, отдалили от него вожделенную должность – сегодня можно сказать, что навсегда.

Кимхи стал «частным бизнесменом», связав свою деятельность с еще одной примечательной израильской личностью – Шаулем Айзенбергом, считавшимся в те годы самым богатым человеком в Израиле. Основной целью деятельности Айзенберга на благо Израиля было развитие его торговых и военных связей со странами Дальнего Востока, в частности, продажа израильских технологий Китаю. Большинство целей Айзенберга были достигнуты, и Кимхи сыграл в этом очень важную роль. Товарооборот между Китаем и Израилем достиг в 90-х годах прошлого столетия трех миллиардов долларов. Кимхи принадлежит и заслуга в установлении дипломатических отношений между двумя странами.

И сегодня Кимхи весьма активен. Он по-прежнему имеет хорошие связи в руководстве США, и время от времени мы слышим о его вояжах в эту страну в качестве посланника-порученца правительства Израиля или отдельных его членов. Он является советником Израильского политического форума – неправительственной организации, занимающейся анализом мировых политических процессов. Он много пишет в центральной мировой прессе, дает многочисленные интервью на радио и телевидении Израиля, США, Англии и других стран. Но по-прежнему основная деятельность Давида Кимхи, как и его приватная жизнь, скрыты от глаз израильского общества.

Тройка друзей – Кимхи, Швиммер и Нимроди, которых кое-кто из бывших в курсе дела называл «три мушкетера», – постоянно желала привлечь американцев к своим планам, но всегда существовало много аргументов, что американцы не согласятся. Теперь они были убеждены, что, связав свои планы с проблемой освобождения американских заложников в Ливане, можно заставить американцев участвовать в задуманном ими проекте. Правительство США и лично президент Рональд Рейган предпринимали отчаянные усилия, чтобы освободить полдюжины американцев, часть из которых были захвачены в Ливане, а другая часть – в Иране, но переброшены «на хранение» в Ливан. Кимхи намекнул кое-кому из своих высокопоставленных приятелей в США, в частности, помощнику президента по национальной безопасности Роберту Макфарлейну, что есть контакт, который может позволить освободить заложников. Это произошло еще до появления доклада Горбанифара. Тогда Макфарлейн послал в Израиль консультанта по терроризму Майкла Левина. Левин встретился с давним своим знакомым – премьер-министром Шимоном Пересом, который осторожно намекнул своему гостю о возможности продать оружие определенным кругам в Иране. Левин воспринял этот намек как подтверждение уже известных ему фактов состоявшихся поставок, которые осуществлялись с помощью Мосада с целью обеспечения выезда евреев из Ирана.

После доклада Горбанифера появилась конкретная политическая группа, которой имело смысл оказать помощь с целью привести ее к власти в стране. Мосад не поверил в эту возможность и отстранился от участия в затее. В былые времена в случаях, если Мосад не соглашался с каким-либо планом, он тут же отвергался. Сейчас получилось, как в известном анекдоте. Разговаривают двое мужчин:

– Мы приглашаем тебя участвовать в групповом сексе.

– Кто это мы?

– Я и твоя жена.

– Я не согласен.

– Тогда мы тебя вычеркиваем.

Перес решил изолировать Мосад и задействовать «трех мушкетеров». В то время директором Мосада уже был Нахум Адмони, который не имел такой силы, как его предшественник Ицхак Хофи. Операция началась. Трое друзей распределили между собой обязанности: Кимхи берет на себя связь с американцами, Нимроди (из Лондона и Женевы) – финансирование, Швиммер (из Израиля) – транспортировку. Кимхи вылетел в США и, встретившись с Макфарлейном, рассказал ему о новых возможностях. План Горбанифера при его успешном осуществлении позволял (и на взгляд Макфарлейна) освободить заложников, в первую очередь – резидента ЦРУ в Ливане Уильяма Баркли, который был похищен ливанскими шиитами, настроенными проирански, и подвергался пыткам. И ради этого американцы готовы были на многое. В план оказался втянутым министр обороны США Уайнбергер, который не одобрял израильские идеи, но Пентагон, по условию израильского министра обороны Ицхака Рабина, должен был восполнить израильские запасы оружия взамен отправленного Ирану.

Первая поставка купленных Ираном ПТУРСов была осуществлена на зафрахтованном Швиммером самолете в августе 1985 г. Через месяц Швиммер отправил в Иран второй самолет с ПТУРСами. Всего за два рейса было отправлено 508 ракет на сумму 5 миллионов долларов. В ответ был освобожден священник Бенджамин Уэйр, проведший в плену 16 месяцев. Всё началось весьма успешно, и все участники операции уже предвкушали желаемые дивиденды от ее предполагаемого успешного завершения.

И тут произошла роковая осечка. Это случилось 25 ноября 1985 г., через 4 дня после ареста Полларда в Вашингтоне. За несколько недель до этого Нимроди получил от иранцев 24 миллиона долларов за поставку 80 американских ракет типа «Хок». Американцы уже поставили это же количество ракет в Израиль взамен отправляемых в Иран, уже замаячила реальная перспектива возвращения на родину оставшихся пятерых американских заложников.

24 ноября в Израиль прибыл из Западной Германии «Боинг-707», который в тот же день должен был вылететь из аэропорта Бен-Гурион с первой партией ракет. Тут же выяснилось, что сотрудник аппарата Совета национальной безопасности подполковник Оливер Норт, на которого Белым домом была возложена задача освобождения заложников, прислал самолет, но не прислал деньги на его заправку. У Швиммера в кармане оказалось только 500 долларов, и он потратил почти весь день, проклиная своих американских и обойдя своих израильских друзей, но набрал необходимые 9 тысяч долларов и вручил их немецкому капитану авиалайнера. Израильские военные ухитрились запихнуть на его борт 8 «Хоков», и к вечеру самолет наконец-то вылетел. Через 6 часов после вылета Швиммера разбудил звонок из Бразилии, звонил владелец «Боинга». Швиммер спросонья начал бормотать про деньги, которые он уже выдал пилоту. Но, оказывается, того арестовали на Кипре за неправильное оформление документов. Швиммер тут же окончательно проснулся. Он мгновенно сообразил, что с минуты на минуту кипрские таможенники могут вскрыть груз для осмотра, и тогда раскроется тайна самолета, стоящего в дальнем конце аэропорта в Ларнаке, и его арестованного пилота, а многочисленные журналисты, представленные на Кипре и жаждущие сенсаций, мгновенно разнесут эту новость по всему свету. Он позвонил в Вашингтон Норту. В Америке еще был вечер, воскресный вечер, когда американцы рано ложатся спать, но Норт не спал. Ему пришлось обратиться в ЦРУ, рассказать им кое-что о проводимой операции, после чего представитель ЦРУ на Кипре начал быстро нажимать на все имеющиеся в его распоряжении педали. Пилота освободили, самолет заправили, и в 6 часов утра в понедельник 25 ноября «Боинг» взял курс на Тегеран. Норт уже не лег спать, и еще через несколько часов именно он позвонил в Тель-Авив к Швиммеру и сообщил, что самолет только что совершил посадку в месте назначения. Уже предвкушая освобождение одного или нескольких американских заложников, он проникновенно сказал своему собеседнику: «Да благословит вас Бог».

Швиммер немедленно позвонил в Женеву, где в гостинице «Нога Хилтон» нетерпеливо ждал известий его друг и соратник по проводимой операции Яков Нимроди. Вместе с ним в люксовском номере находился начальник иранской разведки Мохсен Кангарлу, важная фигура в Иране, но почти неизвестная на Западе, и уже известный нам Манучер Горбанифар.