Текст книги "Оружие возмездия: секретные операции израильских спецслужб и их противников"

По расписанию, на раннее утреннее время 15 августа с базы Мосул, расположенной на севере Ирака, был назначен тренировочный полет подполковника Мунира Редфы на самолете МИГ-21. В нарушение правил советских инструкторов, Редфа приказал техникам заполнить топливные баки самолета полностью. Точно в назначенное время в 7:30 утра самолет, пилотируемый Редфой, поднялся в воздух. Он сделал вираж и, находясь вблизи границы с Турцией, резко повернул в ее сторону. Советские специалисты не успели сразу же сообразить, что происходит, поэтому среагировали слишком поздно. Пролетев через Иорданию, в принципе, самым кратчайшим путем, самолет через 25 минут благополучно приземлился в конечном пункте назначения – на базе израильских ВВС Хацор.

Одна из иорданских радиолокационных станций, которая находилась на маршруте полета МИГа и должна была «засечь» его, а затем, по договоренности с Ираком, сообщить об угнанном самолете своим летчикам, чтобы те перехватили беглеца, почему-то на некоторое время «вышла из строя». Чтобы защитить персонал иорданской станции от последствий этого умышленного «выхода из строя», с помощью Мосада в течение нескольких последующих лет распространялась версия, что самолет летел через Турцию, где его сопровождал эскорт американских «Фантомов». В их сопровождении он якобы достиг секретной базы ЦРУ, где дозаправился, после чего вылетел в сторону Средиземного моря и уже в сопровождении израильских бомбардировщиков продолжил полет до Израиля.

В то время как самолет летел из Ирака в Израиль, группа израильтян, посланная для вывоза семьи пилота, тоже успешно выполнила свое задание. Взяв напрокат в Багдаде две машины, они в условном месте встретили всех членов семьи, отправившихся туда якобы для пикника, и отвезли их в договоренное с людьми шейха Банзани место в предгорьях Курдистана. С наступлением темноты взвод курдских партизан, посадив всех на мулов, проводил семью к месту прибытия вертолета. Вертолет прибыл в точно назначенное время, и через тридцать пять минут вся семья уже была доставлена в Ахваз. А еще через несколько дней, получив новые документы и новые имена, все члены семьи навсегда исчезли с поля зрения иракских властей и их разведки, чтобы начать благополучную и обеспеченную жизнь в Израиле. Почти одновременно с бегством Мунира Редфы без проблем покинула Ирак и его «подруга» – израильская американка.

Так завершилась первая в истории операция по угону современнейшего советского самолета на Запад. Американцы и их союзники по НАТО не скупились в благодарностях за ценный подарок. Даже спустя десятилетия видные представители ВВС США и НАТО считали проведенную операцию выдающимся успехом не только израильской разведки, но и всего мирового разведывательного сообщества. Израильтяне вновь продемонстрировали свое разведывательное мастерство. Репутация их разведки поднялась на невообразимую в то время для них самих высоту.

Сам Мунир Редфа в течение многих лет проработал пилотом частной компании, занимавшейся разработкой нефти в Синае, получал приличную зарплату, массу льгот и был вполне доволен жизнью. Однако его семья не прижилась в Израиле, поэтому по настойчивой просьбе Редфы в 1969 г. его с семьей переправили в одну из тихих спокойных стран Западной Европы, где несколько лет назад в возрасте 58 лет он тихо, спокойно скончался.

Но история добычи израильтянами «МИГа за миг» на «краже Редфы» не закончилась. Прошло более 20 лет, и она повторилась. Когда израильтяне завладели самолетом МИГ-21, в конструкторском бюро Микояна и Гуревича была уже создана новая модель самолета МИГ-23. Через несколько лет особенности этого самолета уже были известны на Западе, но в нем была значительно улучшена электроника, о которой как израильтянам, так и их американским коллегам было мало что известно. С 1973 г. СССР начал поставлять МИГ-23 в арабские страны, и израильтянам было важно узнать все его секреты. Это стало возможным после 11 октября 1989 г., когда на небольшом аэродроме Мегидо, что на севере Израиля, приземлился МИГ-23, который пилотировал сирийский летчик – майор Мухаммад Бассам Адель. После посадки самолета 34-летний холостяк из Дамаска заявил на пресс-конференции, что он по собственному желанию решил стать перебежчиком, что у него никогда не было каких-либо контактов с израильтянами и что в качестве подтверждения своего искреннего желания перейти на сторону Израиля он угнал секретный военный самолет, чтобы передать его в распоряжение израильских ВВС. На той же пресс-конференции официальные израильские представители заявили, что летчик сильно рисковал быть сбитым как сирийскими, так и израильскими системами противовоздушной обороны. Они даже выразили свое удивление тем, что израильская система ПВО не выявила этот самолет при пересечении им воздушного пространства страны. Сирийцы, в свою очередь, заявили, что Мухаммад Адель уже в течение нескольких лет имел контакты с агентами Мосада, которые его подкупили с целью угона самолета. В данном случае есть основания поверить заявлениям сирийцев. Майор сирийских ВВС наверняка имел представление о мощи и качестве системы ПВО Израиля и вряд ли рискнул бы появиться в его воздушном пространстве без предупреждения. Правда, он мог рассчитывать, что после его обнаружения в небо взлетят израильские истребители и заставят его приземлиться на израильском аэродроме. Но ведь могло быть принято решение немедленно сбить самолет зенитными установками. Проще, пожалуй, было лететь на север и приземлиться на какой-нибудь американской авиабазе. Американцы, возможно, вознаградили бы сирийца еще щедрее, чем израильтяне. Но сириец решил лететь в Израиль. Судя по всему, имея на то все основания. Вскоре после прибытия Адель, подобно Редфе, получил новые документы и новое имя и стал «жить-поживать» в Израиле. Ну, а что касается систем ПВО Израиля и Сирии, то они могли «не сработать» по техническим причинам или «ослепнуть» на время. Такое тогда было время.

При одной из военно-воздушных баз, расположенных на юге Израиля, дислоцируется единственная в стране школа военных летчиков. На этой же базе находится единственный в стране авиационный музей на открытом воздухе. Среди экспонатов музея – самолет советского производства МИГ-21, выкрашенный в красный цвет. Тот самый. Пусть будущие пилоты учатся.

САМЫЕ ОХРАНЯЕМЫЕ, ИЛИ ПРЕДАТЕЛИ

Тюрьма «Ницан» считается самой охраняемой тюрьмой в Израиле. Там сидят (или сидели) особо опасные преступники. Среди них – два так называемых «оборонных», т. е. те, кто совершил поступок, подрывающий безопасность страны, и должен содержаться в особо строгих тюремных условиях. Один из них – наш «старый» знакомый Валерий Каминский (см. главу «Шпионы в Израиле»). Кстати, Анатолий Гендлер – еще один российский шпион из всего пяти заключенных, которые содержатся в израильских тюрьмах в особо строгом режиме. Но он сидит в другой тюрьме.

Второй «оборонный» заключенный тюрьмы «Ницан» – Нахум Манбар. Он не шпион в полном смысле этого слова. Он не «выведывал, собирал или похищал сведения, составляющие военную тайну для передачи их другому государству» (по определению словаря Ожегова). Он эту тайну имел в своем распоряжении и по собственному желанию (не по принуждению или предварительному соглашению-вербовке) передавал чужой стране, нанося огромный вред безопасности своей собственной. Такие называются предателями.

Нахум Манбар – осужден за предательство

Манбар не единственный из этой категории заключенных. Был еще один, который явился своего рода «родоначальником» этого вида нанесения ущерба своей стране, – Мордехай Ваануну. И хотя мой рассказ – о шпионаже, я решил рассказать и об этих людях, – в качестве приложения, что ли. Не смотря на то, что о Ваануну я уже рассказывал в главе «Женщины Мосада». Ибо тех, о ком я сейчас рассказываю, объединяет один «пунктик»: нанесение ущерба своей стране. Однако стоит, быть может, отметить, что в каждом конкретном случае следует разобраться, кто какую страну считает своей. И еще небольшое замечание. Оба «моих героя» уже были «героями» книги Йоси Мельмана и Эйтана Хабара «Шпионы», о которой я кое-что рассказал в главе «Яца в пещеру своего имени не прибыл», и вместе обращались в Высший суд справедливости Израиля, чтобы предотвратить ее публикацию.

НАХУМ МАНБАР

В тюрьме «Ницан» Нахум Манбар считается очень уважаемым человеком. Как среди заключенных, так и среди начальства. Еще бы! Довольно недавно он был патроном столичной футбольной команды команды «Хапоэль». Команда не из первых в стране, но имела много болельщиков – и не только в Иерусалиме. Так или иначе, в тюрьме сидит богатый человек, очень богатый. Но очень общительный и компанейский, не создающий администрации никаких проблем. Более того, Манбар организовал в тюрьме курс по основам ведения малого бизнеса! Раз в неделю 18 арестованных приходили в класс и в течение четырех часов слушали «Введение в экономику»: как руководить малым бизнесом, как пользоваться банками для бизнеса и т. п. Манбар только сокрушается, что в его классе мало слушателей. С помощью тюремного телефона-автомата он руководил своими бизнесами. В его камере (одиночке) – телевизор, видеомагнитофон, транзисторный приемник, печь для подогрева еды, вентилятор. Все это – его собственное. Он покупает много продуктов в тюремной лавке. А перед приходом субботы около десяти заключенных приносят ему продукты, из которых Манбар готовит для них хамин – традиционное субботнее восточное кушанье. В общем, внешне все выглядит не так уж сумрачно.

Поначалу жизнь Нахума Манбара проходила в традициях лучших представителей израильтян, рожденных на Святой земле. Он родился в 1946 году в кибуце Гив’ат Хаим, там же вырос, закончил школу, оттуда же ушел в армию. В армии стал парашютистом и офицером. Прекрасный и довольно типичный путь сына кибуца! Но после службы в армии Манбар в кибуц не вернулся. Решил заняться бизнесом. Ничего не получилось. Разочарованный неудачами, решил уехать из Израиля. Сначала в Англию. Там он в начале 80-х годов торговал дынями на оптовом рынке. Потом переключился на торговлю военным оборудованием и оружием. На это занятие его вывела лондонская знакомая Джой Кидди, имевшая обширные знакомства в лондонских кругах Ирана. Манбар не знал, что его новая приятельница – агент английской разведки. Когда Манбар укрепился и стал владельцем нескольких фирм, Джой Кидди стала одним из трех его ближайших сотрудников. Это она работала со многими его иностранными посредниками, ездила в Китай и США и даже пыталась по поручению Манбара закупить в Америке суперкомпьютер для… Ирана. Сегодня Джой Кидди – хозяйка магазина игрушек в Кембридже.

Тогда же, в 1990 г., Манбар обратился к своему новому знакомому – иранцу по кличке «Хашеми» – с просьбой связать его с доктором Маджадом Абасофером, который в те годы был руководителем проекта по развитию химического оружия в Иране, советником по технике и промышленности президента страны и начальником отдела в Министерстве обороны. Доктор Абасофер попросил Манбара продать для Ирана оборудование, нужное для изготовления материалов, необходимых в производстве химического оружия с целью атаки противника. Среди прочего доктор Абасофер просил закупить специальные материалы для производства химического оружия, оборудование для создания заводов по производству этого оружия, содействия в монтаже поставляемого оборудования и обучении рабочего персонала. В то же время в конце 1990 г. между двумя фирмами был подписан договор. Его содержание до сих пор не подлежит огласке. Однако известно, что после этого фирма Манбара закупила в Китае 150 тонн химических материалов для производства горчичного и нервно-паралитического газа и тут же перепродала его Ирану. Кроме того, фирмы Манбара, зарегистрированные в Польше, в 1990–94 годы продали Ирану полный комплект оборудования завода по производству этих газов и на 24 грузовиках перевезли его в Иран. В 1991 г. варшавская фирма Манбара «Европоль» закупила из «излишков» польской армии 100 советских ракет типа СА-7 и продала их иранцам. Эти ракеты потом оказались у отрядов Хезбаллы в Южном Ливане. Затем из Польши в Иран пошли танки типа Т-55 и Т-77 советского производства, но усовершенствованные израильскими специалистами, которых нанял Манбар. Эти танки Иран купил у Манбара за 100 миллионов долларов.

В течение 1991–93 гг. Манбар и доктор Абасофет встречались несколько раз. На этих встречах Манбар информировал Абасофера о продвижении разрабатываемых проектов и получал от него список замечаний и необходимых доработок. При каждой встрече оба участника уточняли заключенный между ними договор. И Манбар получал деньги за содействие в выполнении иранских проектов. В общей сложности за эти годы Манбар получил от иранцев 16 миллионов долларов.

В 1991 г. Манбар установил контакт с сотрудниками израильской разведки, однако до сих пор не обнародована цель этой связи. Известно только, что в процессе этих контактов Манбар ничего не сообщал израильтянам о своих торгово-военных связях с Ираном.

Тем не менее где-то через год, т. е. в середине 1992 г. у израильской разведки появились сведения, что Манбар поставляет Ирану химическое оружие. Но пришлось ждать еще год, пока накапливались сведения и пока Манбар не приехал с визитом в Израиль. Во встретившей его 23 ноября 1993 г. в аэропорту «Бен-Гурион» машине сидел старший инспектор полиции Ави Коэн, который сразу повез его на допрос. Допрос длился несколько часов. Было доподлинно известно, что Манбар продает Ирану противогазы, но делал он это с молчаливого согласия израильской разведки. (Возможно, это согласие было получено в ходе тех контактов, о которых речь шла выше.) Была информация, что Манбар торгует стратегическими материалами, но вещественные доказательства и у разведки, и у полиции отсутствовали. Тогда Манбара пришлось отпустить, предупредив на прощанье, что его деятельность имеет преступный характер и что за ним будут наблюдать. Манбар тут же уехал за границу и… продолжил свою деятельность. А вскоре после описанной встречи в полиции погибли в странной мотоциклетной катастрофе два агента израильской разведки, следившие за Манбаром.

История повторилась в апреле 1997 г. Но не совсем. Снова Манбар прибыл в аэропорт «Бен-Гурион», снова его ждал специальный лимузин для VIP (очень важных персон), и снова, сев в машину, Манбар увидел, что он не один. Манбар не испугался. Ведь подобная история три года назад закончилась для него вполне благополучно. Но на сей раз в машине сидел офицер из ШАБАКа, и повез он своего «пациента» прямо в уже знакомую нам тюрьму «Ницан».

Следствие продвигалось довольно быстро и интенсивно. Обвинительное заключение против Манбара квалифицировалось как «одно из самых суровых за всю историю государства Израиль в области преступлений, связанных с безопасностью страны». Ему вменялось в вину: помощь врагу в его войне против Израиля и передача врагу сведений с целью нанести вред безопасности государства. Максимальное наказание за такого рода преступления в Израиле – пожизненное заключение или смертная казнь. 5 мая 1997 г. обвинительное заключение против Манбара было опубликовано в СМИ, за исключением двух пунктов, содержание которых неизвестно до сих пор. Большинство судебных заседаний проходило за закрытыми дверями и преподнесло Манбару несколько неприятных сюрпризов. Первый из них – появление в зале заседания в качестве свидетельницы обвинения бывшей подруги Джой Кидди. Были и еще два неожиданных свидетеля: польский директор фирмы «Европоль», выступавший под именем «Мистер К», и израильский директор фирмы «Мена Интернейшнл». Обе фирмы – собственность Манбара. Оба свидетеля, которые были близкими друзьями Манбара, дали ценные для суда показания. Остается только предполагать, что вынудило поляка приехать на суд из Варшавы. Правда, жена Манбара Френсис, приехавшая на свидание с мужем, которое власти разрешили ей, утверждает, что поляк и израильтянин основали втайне в 1991 г. конкурирующую фирму по торговле оружием, а потому использовали свое появление в суде с целью «засадить» своего бывшего патрона. Френсис приехала в Израиль из Швейцарии. Дело в том, что принц Монако Ренье распорядился выселить их из Монте-Карло, где они жили несколько лет, когда узнал о сомнительной коммерческой деятельности Манбара. В Швейцарии у Френсис была вилла, доставшаяся ей от предыдущего мужа Германа Шмидта. Этот муж был совладельцем фирмы, занимавшейся проектированием ракеты «Кондор» для аргентинской армии. Затем эту ракету продавали Египту и Ираку. В 1990 г. Шмидт умер от рака. А богатая вдова, не захотев жить в вилле, где ее постигло горе, переехала во французскую Ривьеру. Там ее соседом оказался Манбар. Они познакомились, а через некоторое время поженились. А еще через некоторое время Френсис узнала, что снова стала женой торговца оружием.

Приехав в Израиль, Френсис наняла для своего мужа адвоката – владельца крупной юридической фирмы, известного защитой нескольких шпионов, Амнона Зихрони. В частности, он был защитником на суде Мордехая Ваануну, о котором речь пойдет ниже. И тут дело приняло неожиданный оборот. Помните, что говорят французы? «Chеrshez la femme – ищите женщину». Председательствующим на суде Манбара был главный прокурор Армии обороны Израиля Амнон Страшнов. А в числе вспомогательной группы защитников была молодая и красивая Пнина Янай. Она, как потом выяснилось, проходила стажерскую практику у Страшнова, который, по утверждению Зихрони, имел с ней интимные отношения и выведывал у нее информацию о планах защиты Манбара. И перед самым вынесением приговора Зихрони потребовал дисквалифицировать Страшнова. Страшнов все отрицал и выйти из состава суда отказался.

Раздобыл эти факты Зихрони довольно просто – путем, теперь уже достаточно известным. За несколько месяцев до суда Янай по долгу службы познакомилась (по телефону) с Френсис Манбар. Женщины подружились и вели довольно долгие разговоры по телефону. Молодой недавней стажерке очень хотелось поднять свой рейтинг в глазах богатой швейцарки, и она рассказала ей о своей связи с прокурором. Причем с каждой беседой эти рассказы обрастали все новыми подробностями. Я надеюсь, вы уже догадались, что происходило во время этих бесед. Совершенно верно, Френсис все записывала на магнитофон (Швейцария – не американский Мериленд, где Линда Трип, записавшая свои телефонные разговоры с Моникой Левински, пассией президента Клинтона, сильно пострадала. В Швейцарии это не является нарушением закона). Записи этих телефонных разговоров были представлены суду. В Израиле это разрешается. Пнина Янай утверждала, что она все это выдумала с целью поддержать Френсис и убедить ее в возможности мягкого приговора (благодаря ее «контактам» с председателем суда). Но это было еще не все. В одном из своих публичных выступлений незадолго до окончания суда в первой инстанции премьер-министр Натанияху потребовал «самого сурового наказания для изменника». Теперь уже возбудились представители оппозиционных (а затем правящих) партий. Они заявили, что Натанияху и его пресс-секретарь Шай Базак, тоже, кстати, знакомый Пнины Янай, за время суда встречались несколько раз с его председателем Страшновым, вмешиваясь тем самым в ход процесса. Что в Израиле строжайше запрещено. В ответ на это Натанияху сообщил, что не кто иной, как бывшие премьер-министры Рабин и Перес, покрывали преступную деятельность Манбара, так как их партия Труда получала от него значительные пожертвования. Тогда протест заявили дочь и сын Рабина, которые пообещали выступить с судебным иском против Натанияху за клевету. Была создана специальная комиссия, которая рассмотрела все аспекты этого дела и признала Страшнова «абсолютно чистым». В июле 1998 г. окружной суд в Тель-Авиве вынес свое решение: «Это был один из наиболее серьезных случаев преступления против безопасности страны, совершенных израильским гражданином, которые когда-либо обсуждались в израильском суде». Суд определил наказание Нахуму Манбару: 16 лет тюремного заключения строгого режима. Наверное, по году отсидки за каждый полученный от иранцев миллион долларов. Доллары при этом не конфисковали. Они-то находились не в Израиле. В Израиле материально пострадала только футбольная команда «Хапоэль» (Иерусалим), от патронажа которой Манбару пришлось отказаться. Её, кстати, совсем недавно купил российско-французско-анголо-израильский олигарх Аркадий Гайдамак.

Тем не менее, сидя в тюрьме, Манбар не сдался и подал в июне 1999 г. апелляцию в Высший суд справедливости. В апелляции, среди прочего, он просил суд разрешить ему представить новые документы и свидетельства, несколько по-иному освещающие действия Манбара. В частности, он просил дать ему возможность представить суду свидетельство бывшего агента английской службы безопасности MИ-6. Заседание этого суда состоялось 8 августа 1999 г. Оно началось с того, что адвокаты Манбара отозвали его прошение с просьбой отменить решения судьи Амнона Страшнова и отозвать его (Страшнова) от ведения дела. Манбар это сделал после того, как полиция на основании выводов комиссий и собственного расследования пришла к окончательному выводу, что Страшнов не сделал никаких нарушений в ходе ведения дела и что его связь с Пниной Янай ограничилась только взаимоотношениями судьи и практикантки.

Но Манбар упорно продолжал добиваться пересмотра своего дела, заявив, что необходимо уточнить определение, является ли Иран врагом Израиля. Он также утверждал, что на все, что сделал, у него имелись разрешение и полномочия. «Я не прошу прощения или сожаления, потому что ничего не сделал, я не доволен и не хочу быть здесь», – сказал Манбар корреспонденту газеты «Едиот Ахронот», посетившему его в тюрьме. В конце 1999 г. адвокаты Манбара представили в суд новые документы и свидетельства, по-новому освещающие некоторые из его деяний…

МОРДЕХАЙ ВААНУНУ

Совсем по-другому выглядит история Мордехая Ваануну. Мордехай Ваануну предложил продать секреты Центра ядерных исследований, расположенного на юге страны, недалеко от города Димона. Продать в полном смысле этого слова. За 150 тысяч фунтов стерлингов лондонской желтой газете «Санди Таймс». (Вообще-то эта газета, приписанная к категории «желтой прессы», печатается на вполне белой бумаге. Отмечаю это потому, что в Лондоне издаются газеты, которые печатаются на желтой бумаге. Цвет бумаги отнюдь не всегда характеризует цвет издания.)

Центр ядерных исследований в Димоне является самым крупным и самым засекреченным из подобных центров страны. Это, возможно, вообще самый засекреченный объект Израиля. Пока еще никому не удалось проникнуть туда с целью шпионажа, как не удалось получить какую-либо важную информацию о Центре с помощью самолетов-разведчиков, спутников и других средств технической разведки. Хотя такие попытки имели место. Каждый турист, прибывший в Израиль и поехавший в Эйлат по дороге через Мертвое море, проезжает рядом с 10-километровым забором, от середины которого отходит дорога, ведущая вглубь огораживаемой им территории. Вдали видны какие-то здания и белые купола, похожие на купола обсерватории. И это все, что может увидеть турист, да и любой другой, проезжая мимо ядерного Центра, пристально вглядываясь вдаль и испытывая неодолимое желание увидеть что-нибудь очень секретное. К примеру, атомную бомбу тамошнего производства.

Мордехай Ваануну – «атомный» шпион

Мордехай Ваануну имел возможность на протяжении многих лет видеть вблизи многое из того, что делается и производится в этом Центре. Потому как работал там в должности техника, о чем уже рассказывалось выше в главе «Женщины Мосада». За годы работы в Центре он закончил гуманитарный факультет Беэр-Шевского университета, много времени уделял изучению истории, философии, приобрел неплохие знания по этим дисциплинам. Много думал и размышлял о нравственных проблемах человечества, социальной справедливости, общественном устройстве мира. Очевидно, во время этих размышлений он пришел к выводу, что дело, которым занимается Центр и он сам, не совсем гуманное. А придя к такому выводу, он решил поведать миру подробности того, что в Центре делается. В конечном счете, воспользовавшись тем, что его уволили, он в начале 1986 г. уехал из Израиля в Австралию. (Отметим, между прочим, что в бывшем СССР такого рода работники не ездили даже в Варшаву. Впрочем, в Израиле это тоже не просто. Но тут было явное упущение «соответствующих органов».) В сентябре того же года он прибыл в Лондон по приглашению газеты «Санди Таймс», которая за запрашиваемое им вознаграждение готова была опубликовать предложенные им материалы о наиболее скрываемых секретах израильской ядерной программы.

Но и израильская разведка уже не дремала. И довольно быстро доставила его обратно в родной Израиль. Как это было сделано, мы уже знаем все из той же главы «Женщины Мосада».

А еще через несколько дней 30 августа 1987 г. Ваануну уже повезли на первое заседание суда. Надо отметить, что ни от народа, ни от прессы не скрыли причины принудительного возвращения Ваануну на родную землю и факта открытия суда над ним. Правда, на тот момент оставалось тайною, как Ваануну оказался в Израиле. Огромное количество журналистов собралось у здания суда, чтобы своими глазами увидеть героя мировых сенсаций последних недель. И вот тут Ваануну взял реванш за свои промахи в Англии. Как только тюремный минибус, в котором его привезли, остановился около здания суда, он выставил в окне плакат, на котором было написано: «Привезли из Италии!» Охранники тут же выхватили плакат и задрапировали окно. Но было поздно. Плакат увидели и даже сфотографировали. Он потом обошел газеты и экраны всего мира. С той минуты началась непрекращающаяся борьба между Ваануну и израильскими правоохранительными органами, в попытках арестанта передать на волю какую-либо информацию, чтобы в очередной раз привлечь к себе внимание, а в последнее время – и разоблачить замыслы врага и указать пути борьбы с ним, а его «пастырей» предотвратить эти попытки.

Остальные события того первого дня суда уже были неинтересны. Правительство Италии тут же заявило протест и потребовало объяснений. Израильтяне знали, как вести себя в таких случаях. Не в первый раз! Итальянцы вскоре успокоились, а суд продолжался. При постоянном возмущении разного мнения израильтян, а также других передовых представителей разных стран. Эти «передовики» требовали «прекратить судилище» над защитником мира и человечества. Они даже представили Ваануну кандидатом на получение Нобелевской премии мира и добились присуждения «альтернативной Нобелевской премии» – «Право на существование». Эта премия была учреждена парламентом Швеции в 1980 г. для награждения людей и организаций за «выдающиеся взгляды и работу от имени человечества». Прокуратура, со своей стороны, представила Ваануну к пожизненному тюремному заключению. Суд по-своему отреагировал на все предложения и осудил Ваануну на 18 лет строжайшего тюремного режима.

11 лет Ваануну отсидел в камере-одиночке тюрьмы «Шикма – Восстановление», что в городе Ашкелоне. Но он не просто отсидел, а беспрерывно пытался активно действовать. Ни один заключенный израильских тюрем не доставлял своим «шефам» столько головной боли, сколько Мордехай Ваануну! Из своей одиночки он беспрерывно пытался передать вести в открытый мир. Через членов семьи, родственников, объявивших его сыном попечителей из Англии. Часто ему это удавалось. Почти после каждой такой передачи его почитатели, главным образом в Англии, устраивали демонстрации протеста.

Через несколько месяцев после окончания суда над Ваануну всех его поклонников и даже всю мировую общественность постигло горькое разочарование. После тщательной и спокойной экспертизы был сделан вывод, что по материалам, купленным у Ваануну за 150 тысяч фунтов стерлингов, невозможно сделать заключение, что в атомном Центре около Димоны производится атомное оружие. Так и по сей день мир не имеет ни одного официального или фактического подтверждения, обладает ли Израиль ядерным оружием. Все-таки в основном Израиль умеет хранить свои тайны!

Во время отсидки в полной изоляции камеры-одиночки в каждом входящем в его камеру сотруднике тюрьмы или ремонтном рабочем Ваануну видел агента Мосада или кого-то, кто собирается прочищать ему мозги. Его подозрительность достигла уровня параноика. Надо отметить, что камера, в которой коротал время Ваануну, – это не известные нам по описаниям казематы Бутырки или Петропавловской крепости. В довольно большой комнате были телевизор, видеомагнитофон, компьютер и множество книг. Он много читал и беспрерывно учился. Все эти годы Ваануну постоянно обжаловал решения суда, протестуя против всего: способа его возвращения в Израиль, меры наказания, условий содержания и т. д. Все слушания по его прошениям проводились при закрытых дверях. В 1999 г. после многочисленных совещаний в различных относящихся к делу структурах было решено перевести Ваануну в отделение для уголовников. За годы сидения в изоляции Ваануну отказался от израильского гражданства и еврейской принадлежности и окончательно перешел в христианство. На этом основании Ваануну требовал перевода в отделение нарушивших безопасность Израиля, т. е. туда, где в большинстве сидят палестинские и другие террористы, но не евреи. Однако этого не было сделано из опасения, что даже при мимолетных встречах он подобьет их на какие-либо организованные действия протеста.

Оказавшись в новой камере, Ваануну тут же попытался через одного из уголовников, уходивших в отпуск, передать сообщение на волю. В его камере нашли эскизы чертежей, отражающих устройство некоторых секретных элементов и установок ядерного Центра в Димоне. В июне 2000 г. он устроил драку в тюрьме, опрокинув стакан с вином одного из арестованных, встречавшего вместе с сотоварищами субботу. За что снова на какое-то время попал в изолятор. Обычный заключенный доставляется в суд в тюремной машине вместе с десятком других таких же. Ваануну перевозили в специальной машине с драпированными окнами и десятком охранников, чтобы безоговорочно избежать его контактов с другими заключенными или представителями прессы. Все 18 лет его срока многие представители средств массовой информации просили разрешения его сфотографировать или интервьюировать. Все получали категорические отказы.

В мае 1999 г. Ваануну обратился с прошением сократить на одну треть срок его тюремного заключения, поскольку в Израиле это возможно после отбытия двух третей наказания, в случае Ваануну – после 12 лет отсидки. Однако и эта просьба была категорически отклонена из опасения, что Ваануну снова нанесет вред безопасности государства и его международным связям, поскольку комиссия по освобождению из тюремного заключения пришла к выводу, что Ваануну не раскаивается в содеянном и не раз заявлял о своем желании обнародовать различные сведения, которые ему известны, в частности, подробности его возвращения в Израиль. Так что пришлось борцу за всемирную справедливость отсидеть в тюрьме «от звонка до звонка».