Текст книги "Оружие возмездия: секретные операции израильских спецслужб и их противников"

МИГ ЗА МИГ

2 мая 1968 г. в Иерусалиме проходил большой военный парад в честь 20-летия создания Еврейского государства. За 11 месяцев до этого Израиль одержал замечательную победу в 6-дневной войне, что придало юбилейному параду особый вкус. Это был не первый подобный парад, но один из последних. Мне, приехавшему в Израиль в 1976 г., уже не довелось увидеть ни одного. Парад начался в 10 часов утра в присутствии полумиллиона зрителей. В небе появилось несколько самолетов. Немного впереди от остальных летел самолет красного цвета. Зрители разразились бурными овациями. Аплодировали и сияли от счастья все присутствующие, но лишь некоторые из них узнали этот самолет: впереди летел МИГ-21 советского производства, быть может, лучший военный самолет того времени. Те, благодаря кому этот самолет появился во главе парада, не принимали участия в этом торжестве, но они имели полное право принять раздавшиеся овации на свой счет. Они вполне их заслужили.

За пять лет до этого парада 25 марта 1963 г. Меир Амит был утвержден новым начальником Мосада вместо отправленного в отставку «мемуне» Исера Харела. В качестве своего первого шага на новом посту Амит встретился с некоторыми военными и гражданскими высшими руководителями страны. В ходе бесед с ними он просил их высказать свои пожелания о будущей деятельности руководимого им ведомства. Пожелание высказал только один человек – командующий ВВС генерал Мордехай Ход. Он предложил добыть МИГ-21. По утверждениям советских военных, этот самолет был самым лучшим в мире бомбардировщиком. С 1961 г. СССР начал тайно поставлять этот самолет в арабские страны. К моменту прихода Амита в Мосад ими уже располагали Египет, Ирак и Сирия. Это обстоятельство очень беспокоило израильских военных. Необходимо было научиться противостоять этим самолетам в бою, а для этого надо было знать их свойства: скорость, маневренность, управление, вооружение, оборудование. Пока все, чем располагали израильтяне, – это общая информация, сообщенная самими русскими, да фотография самолета, которую удалось сделать Эли Коэну – израильскому агенту – на одной из сирийских авиабаз.

Конечно же, руководители СССР понимали, что, размещая эти самолеты за пределами своей страны, они сильно рискуют. Поэтому в пилоты для МИГов отбирали лучших из лучших, надежнейших из надежнейших, хорошо обеспеченных и умевших держать язык за зубами. Отсюда следовало, что не было никакой надежды подкупить кого-либо с целью перегнать такой самолет в Израиль или на какую-либо американскую военную базу. Тем не менее Меир Амит, загоревшись идеей Мордехая Хода, твердо решил добыть для Израиля такой самолет. Рассматривались различные варианты: перехватить самолет в воздухе и вынудить его к посадке в Израиле, внедрить своего агента в качестве пилота в одну из стран, наконец, тем не менее, подкупить одного из пилотов. После анализа всех предложений израильтяне остановились на идее подкупа.

Вскоре была предпринята первая попытка. Группа Джона Леона Томаса, египетского армянина, завербованного Израилем через подставных лиц (так что он поначалу даже не знал, на кого работает), вышла на офицера египетских ВВС Хуана Карлоса, копта (христианина) по происхождению. Ему предложили миллион долларов за угон МИГа в Израиль или на Кипр. Но Карлос предпочел сообщить о попытке вербовки представителям египетских сил безопасности. В результате один из лучших израильских агентов Томас был схвачен и казнен.

После этого печального случая израильтяне поняли, что необходимо тщательно изучать личность летчика – кандидата на вербовку. В результате интенсивной деятельности Мосад и Аман накопили массу сведений об огромном количестве арабских летчиков. Фиксировались, а затем тщательно анализировались мельчайшие подробности о пилотах и их окружении. У некоторых аналитиков даже создавалось впечатление, что кое-кого из летчиков они знают лично. Поэтому следующая попытка подкупа летчика оказалась успешной. Но когда в 1964 г. египетский капитан ВВС Аббас Хилми прилетел в Израиль, выяснилось, что он это сделал на военно-тренировочном самолете типа «Як», который не представлял никакого интереса. Тем не менее израильтяне выполнили все обещания перед пилотом. Хилми был встречен в Израиле, как герой. Он сообщил много важного о египетских ВВС, публично выступил с осуждением вмешательства египтян в Йемене, рассказал о случаях применения египтянами отравляющих веществ против сторонников йеменского королевского режима. Затем Хилми получил обещанное щедрое денежное вознаграждение и хорошую работу. Но к жизни в Израиле ему приспособиться не удалось. Несмотря на все предупреждения, он уговорил сотрудников Мосада переправить его в Южную Америку. Его снабдили нужными документами и суммой денег, и он уехал в Буэнос-Айрес. Прибыв туда, он в нарушение всех инструкций послал открытку матери в Египет. Открытка, конечно же, была перехвачена египетской контрразведкой. В результате египтянам удалось выявить местонахождение Хилми, с помощью красивой египтянки заманить в нужное место, задержать, доставить в Египет и расстрелять.

Израильские разведчики сильно приуныли. Хотя в обоих случаях фактически их вины не было. Тем не менее от своей идеи они не отказались. Новый случай представился почти через год.

Незадолго до Рождества 1964 г. неизвестный вошел в здание израильского посольства в Париже и заявил, что хотел бы поговорить с военным атташе и сообщить ему нечто важное, что, несомненно, атташе заинтересует. Поскольку военный атташе в это время отсутствовал, с посетителем переговорил второй секретарь посольства. Без всякого предисловия посетитель объявил, что это его первый и последний визит в посольство, что о себе он ничего не сообщит и что один из его друзей в Багдаде просил его передать следующее: если израильтяне желают получить советский МИГ-21, они должны позвонить в Багдад и попросить к телефону Джозефа, а он все устроит. Затем посетитель написал номер багдадского телефона, пожал израильскому дипломату руку и покинул здание посольства, оставив своего визави в полном недоумении.

Тем не менее молодой секретарь посольства передал отчет о встрече представителю Мосада при посольстве. Тот, прочитав отчет, тоже был весьма удивлен. Затем, добавив свои предположения, что это может быть мистификация или ловушка, отправил все в Тель-Авив. Меир Амит воспринял инцидент весьма серьезно и, несмотря на таящиеся вероятные опасности, решил, что пренебрегать предложением нельзя. Самой опасной была возможность заманить израильских агентов в западню. Поэтому никто из агентов, действовавших в Ираке, а их было вполне достаточно, не мог позвонить по указанному телефону. Он даже не мог навести справки о том, что это за номер, кому принадлежит. Иракская контрразведка, возможно, предусмотрела и такой ход. Вызвав своих помощников, он предложил им в течение двадцати четырех часов разработать план осуществления телефонного звонка в Багдаде.

За дело взялся начальник оперативного отдела Мосада, работавший там со дня его основания, Михаэль Шарон. Он организовал группу из трех человек, которая занялась срочной разработкой нужного плана. К указанному сроку черновой план был готов. Исходили из предпосылки, что это – западня. Поэтому в Багдад должен был отправиться человек посторонний, но достаточно опытный, который в состоянии завязать контакт с Джозефом, если таковой вообще существует. Этот человек не должен знать каких-либо подробностей о деятельности израильской разведки, чтобы в случае, если его схватят и будут пытать, он своим рассказом не смог бы себя выдать. В этом случае никто ему не сможет помочь. Но тот, кто получит задание, должен быть предупрежден о том, что, вполне вероятно, он идет на верную гибель.

Амит нашел подходящего человека. Это был молодой офицер Военной разведки, которого Амит знал еще в дни, когда он был ее начальником, – Иосиф Мансор. Тренированный парашютист, окончивший Еврейский университет в Иерусалиме по специализации «арабистика», свободно владеющий арабским, а также английским. Его семья жила в Палестине с начала прошлого века. Хотя он и служил в Военной разведке, был лейтенантом и представлен к повышению, но опыта разведывательной деятельности у него практически не было. Т. е. Мансор оказался почти идеальным кандидатом. Его пригласили на беседу с Амитом и Шароном. Шарон изложил суть предлагаемого задания, особо рассказав об опасностях, которые его могут подстерегать. Возможно, человек, которому Мансор должен позвонить, является провокатором и в каких-то своих целях хочет передать в руки иракской контрразведки израильского агента. Амит к этому добавил, насколько важно для государства Израиль добыть МИГ. Заключил рассказ Михаэль Шарон безапелляционным заявлением, что в данный момент МИГ даже важнее, чем жизнь Мансора. После чего ему было предложено подумать, можно даже пару дней, и дать ответ. Мансор согласился на месте.

Тут невольно напрашивается параллель с современными мусульманскими шахидами – смертниками. Ведь их тоже посылают на верную смерть. Именно здесь и кроется разница. Принципиально Иосифа Мансора посылали, чтобы выжить, выполнить задание и вернуться, дабы сообщить подробности. В то время как шахида посылают для того, чтобы ценой своей жизни обязательно лишить жизни как можно большее количество других, как правило, невинных.

Меир Амит решил все-таки помочь Мансору, несмотря на возражения коллег, что есть риск навредить предприятию, которое вот уже много лет функционирует на благо израильской разведки. В Европе была создана фирма, официально занимавшаяся изготовлением сложного медицинского оборудования. Она имела клиентов в Европе и Африке, но основные заказы получала из арабских стран. Дела фирмы процветали, заказчики были довольны, что выражалось главным образом в хороших доходах. Для Мосада же фирма была надежным прикрытием, и многие его сотрудники посылались в арабские страны под видом агентов по продаже ее (фирмы) продукции. Фирма имела настолько хорошую репутацию, что ее сотрудники без труда получали визы в любую арабскую страну, в некоторых из них были открыты ее филиалы. Под прикрытием этой фирмы Манор и предложил послать Мансора в Ирак. Амит прекрасно понимал, чем он рискует: если Мансор попадет в ловушку, фирму наверняка придется ликвидировать. Тем не менее, отозвав единственного в то время своего агента, работавшего под прикрытием фирмы (в Египте), Мосад, наскоро обучив Мансора разбираться в рентгеновском оборудовании, через месяц послал его в Багдад под видом специалиста-англичанина. Мансор обосновался в старой шикарной гостинице в центре города и в течение недели аккуратно посещал больницы и чиновников органов здравоохранения, предлагая им изделия своей фирмы. Это у него получилось совсем неплохо и послужило хорошим психологическим успокоением перед тем главным действием, ради которого он приехал в иракскую столицу.

Наконец он решил, что готов сделать необходимый звонок. Для большей безопасности и лучшего ощущения он пригласил на обед в одном из лучших ресторанов двух ведущих сотрудников Министерства здравоохранения. В середине трапезы, извинившись и сказав, что ему необходимо сделать один деловой звонок, он их покинул. С дрожью в ногах и руках набрал номер. Кто-то ответил, он попросил Джозефа, хотя почему-то думал, что тот сам подойдет к телефону. Поэтому вопрос «Кто говорит?» смутил Мансора. С некоторой задержкой и запинкой он ответил, что это друг из другого города. Ждать пришлось около минуты. Напряжение возрастало. Дрожь в ногах и руках тоже. Наконец Джозеф взял трубку. В этот момент Мансор вспомнил, что второго секретаря посольства потом упрекали за то, что не договорился с посетившим его приятелем Джозефа о каком-нибудь кодовом слове или предложении. И хотя вступительные фразы к предстоящему разговору с Джозефом были заготовлены еще в Тель-Авиве, в этот момент он их начисто забыл, сказав первое, пришедшее на ум: «Вы и есть Джозеф?». Джозеф, в отличие от него, отреагировал весьма спокойно: «А вы и есть тот джентльмен, с которым встречался мой друг?» Мансор пробормотал утвердительно, что это он и есть. После чего Джозеф предложил встретиться уже на следующий день в 12 часов дня в одном из известных кафе в центре города. Положив трубку, Мансор сообразил, что нарушил все правила агентурной конспирации: он, а не его собеседник, должен был назначить место и время встречи. Мало того, он даже сообщил Джозефу, как будет одет. Первой реакцией было позвонить еще раз и исправить ошибки, но, решив, что это будет еще одной ошибкой, он вернулся в зал к своим сотрапезникам, уже плохо соображая, постарался побыстрее закончить обед и с туманом в голове добрался до своего номера в гостинице.

На следующий день к назначенному времени он уже сидел под тентом одного из столиков кафе, напряженный до предела: теперь он сидит, полностью открытый для посторонних взглядов, одетый в обещанное одеяние и готовый ощутить на своем плече руку иракского сотрудника органов безопасности. К счастью, все произошло совсем не так и совершенно неожиданнос для Мансора: ровно в 12 часов человек лет шестидесяти с седой, почти белой шевелюрой сел на стул напротив него и назвал себя. Заказали по чашечке черного турецкого кофе и пирожное для Мансора. Пока ждали, Джозеф внимательно рассматривал своего собеседника, хотя никакой беседы еще не было.

Только когда официант, принесший заказ, удалился, Джозеф произнес первую фразу: «Спасибо, что пришел». Фраза эта, прозвучавшая очень буднично и дружелюбно, тут же сняла с Мансора напряжение всех дней, проведенных им в Багдаде, он понял, что это не ловушка: Джозеф ведет себя слишком деликатно для сотрудника иракской разведки. Он сразу же сообразил, что тоже должен себя вести подобающим образом. «Мы очень заинтересованы в вещи, о которой говорил ваш друг», – начал Мансор голосом заправского агента по продаже. «Вы имеете в виду МИГ?» – еще более непосредственно спросил Джозеф. Мансор от неожиданной прямолинейности вопроса чуть не упал со стула. «Это будет дорого стоить, – продолжал Джозеф. – Но я думаю, что мы можем договориться». Он произнес это так спокойно и уверенно, что Мансор окончательно успокоился и почувствовал прилив положительной энергии. Тем не менее он попробовал охладить Джозефа: «Мои друзья не понимают, как вы рассчитываете сделать то, что, честно говоря, многие уже безуспешно пробовали». Джозеф загадочно улыбнулся и предложил это обсудить на другой день в более удобном и уединенном месте. Он назвал парк, затем допил кофе и удалился. К пирожному Мансор так и не притронулся.

Назавтра, сидя рядом с Мансором на одинокой скамейке в парке, Джозеф рассказал свою историю. Он родился в Ираке в бедной еврейской семье и с детства был отдан в слуги в богатую семью христиан-маронитов. Он никогда не учился в школе и сам научился немного читать и писать. Но в семье своих господ он так прижился, что стал чуть ли не главным ее членом. Он вырастил на своих руках нынешнего главу семьи и его детей. К нему обращались за советом и помощью все члены семьи, его слово было всегда решающим. Но года два назад между ним и главой семьи возник спор, переросший в ссору, во время которой хозяин сказал, что вне его семьи Джозеф – ничто, ибо он толком ничего не знает, не может даже читать и писать. Хозяин вскоре опомнился, выразил сожаление за сказанное и попросил прощения. Они крепко обнялись в знак примирения.

Но «зарубка» в душе осталась. Хозяин в порыве гнева был прав. Он действительно вне семьи был ничто. И тогда он решил исправить ситуацию. Но как? Именно тогда он вспомнил о своем еврейском происхождении, о котором почти начисто давно забыл. Он начал искать контакты с другими евреями, поскольку он даже никого из них не знал. В 50-е годы прошлого столетия большинство иракских евреев эмигрировало в Израиль, но кое-кто еще остался. Джозеф-Иосиф нашел местного раввина, который ознакомил его с Торой и с основами иудаизма. У этого раввина он встречался раз в неделю с другими евреями, обсуждали вместе вопросы еврейства и религии, много разговаривали об Израиле, о котором в семье, где он жил, говорили, мягко говоря, с недоверием. Постепенно Джозеф начал относиться к Израилю с большой симпатией. Примерно через полгода ему пришла в голову мысль, как он может оказаться полезным Израилю и своей семье тоже.

Примерно именно в это время иракское правительство стало преследовать христиан-маронитов, которых в стране жило немного. Глава семьи даже как-то пожаловался в присутствии остальных ее членов, что ему стало тяжело управлять делами семьи и он начал испытывать финансовые затруднения. Многих из его знакомых единоверцев уже арестовали по сфабрикованным обвинениям. Хозяин высказал мысль, что неплохо было бы покинуть страну, но он не знает, как это можно сделать. Ему возразил старший сын Мунир Редфа, который никаких дискриминационных трудностей не испытывал. Он воспитывался среди товарищей-арабов, хорошо знал их быт и ментальность, закончил школу военных летчиков и был заместителем командира эскадрильи. В армии он был на хорошем счету, и ему после специальной подготовки в Советском Союзе доверили пилотирование самого лучшего в мире бомбардировщика МИГ-21!

Он часто говорил, что израильтяне дорого бы заплатили за возможность хотя бы увидеть с близи этот знаменитый советский самолет. Вот тогда-то у Джозефа зародилась идея уговорить своего воспитанника доставить самолет в Израиль в обмен на вывоз всей семьи за пределы Ирака и такое ее материальное обеспечение, которое позволит всем членам семьи жить на прежнем, привычном уровне.

Джозеф всегда отличался житейской способностью находить самые простые решения возникших проблем. Поэтому, когда один из его близких приятелей, один из тех, с кем он постоянно встречался у раввина, поехал в Европу по делам, он попросил его зайти в израильское посольство в Париже и передать предложение, о котором мы уже знаем. Затем стал ждать, почему-то абсолютно уверенный, что израильтяне откликнутся. И вот дождался.

Мансор поинтересовался суммой, которая потребуется для выезда и дальнейшего проживания семьи. Оказывается, и это Джозеф уже продумал: он назвал полмиллиона фунтов стерлингов. Следует отметить, что в то время на Ближнем Востоке английские фунты были еще популярнее, чем американские доллары. Даже израильская валюта тогда называлась «фунтом» – наследие английского мандата. В долларовом исчислении запрошенная сумма была в районе миллиона. В последующие дни Мансор попытался выяснить максимум о семье, в которой служил Джозеф. Однако выудил немного: да, такая семья христиан-маронитов действительно живет в Багдаде, их сын служит в ВВС, несколько раз достаточно публично осуждал бомбардировки курдских деревень на севере Ирака. Во все остальное приходилось верить Джозефу на слово.

Выяснив эти подробности, Мансор возвратился в Тель-Авив и доложил обо всем Амиту. Он отметил, что, по его мнению, есть основания доверять Джозефу. Амит тоже встал на эту точку зрения, в отличие от его коллег, которые были полны скептицизма, полагая, что Джозеф заманивает израильтян в иракскую ловушку или, по меньшей мере, занимается вымогательством.

Через пару месяцев Мансор вновь отправился в Ирак. Теперь он позвонил без опаски. Встретившись с Джзефом, спросил, как он видит осуществление предполагаемой операции. Ответ последовал незамедлительно. Семья должна быть уверена, что израильтяне ее не обманывают, только после этого он готов изложить свой план полностью. Пока же на первом этапе он предлагает отправить на лечение в Швейцарию дядю хозяина, власти его свободно выпустят, так как он у них в доверии. Дядю по приезде должна ожидать приличная сумма и тогда он сообщит своим родственникам, что израильтяне ведут честную игру. Джозеф назвал сумму, которую требуется перевести дяде: половина затребованной ранее, т. е. четверть миллиона фунтов. Мансор был весьма удивлен величиной требуемой суммы, предположения скептиков из Мосада начали сбываться. Но Джозеф снова все тут же объяснил. Семья в Ираке живет на довольно высоком уровне, намного отличающемся от среднего. Семья будет готова покинуть Ирак, если будет уверена, что за его пределами она будет жить на прежнем уровне. Пилот согласится угнать самолет, если будет уверен, что семья покинет Ирак. Большие деньги, которые израильтяне должны заплатить как аванс, убедят семью довериться им.

Конечно же, скептицизм израильтян в Тель-Авиве еще больше увеличился, а Мансор в их глазах выглядел наивно доверившимся молодым человеком. Но Амит, рассудив, что возможность заполучить МИГ важнее опасности потерять полмиллиона фунтов, решил рискнуть. Он поставил в известность начальника Генштаба армии Ицхака Рабина и вместе с ним вынес предложение об операции на заседание кабинета министров. На заседании Рабин отметил, что для армии осуществление предлагаемой операции будет значить больше, чем все предыдущие достижения разведки. Кабинет утвердил операцию единогласно, без каких-либо замечаний и примечаний.

Теперь наступило время действовать. Начался отсчет времени, который продолжался длинных 18 месяцев. Риск был велик, и нужно было продумать все до мелочей. Оперативное планирование операции было поручено главному скептику Михаэлю Шарону. Для того чтобы уменьшить риск, Шарон прежде всего отозвал из Ирака почти всех своих агентов, которые внедрялись туда годами, он опасался, что случайная встреча кого-либо из них с теми, кого он намеревался послать для осуществления операции, может ее сорвать. Затем он создал пять новых оперативных групп.

В первую – вошли Мансор и предоставленный ему радист. Они должны были поселиться в Багдаде и для прикрытия организовать там бизнес. Основной задачей группы было поддерживать связь с Джозефом, а затем, возможно, и с семьей. Вторая группа, состоявшая из четырех человек, должна была выехать в Багдад для поддержки и прикрытия первой. Мансор не должен был лично контактировать с этой группой, связь должна была осуществляться с помощью писем через специальный сейф. В случае неудачи эта группа должна была вывезти Мансора и его помощника из Багдада, ей также предписывалось взять на себя выполнение задачи, если Мансор по каким-либо причинам выйдет из игры. Третья группа из трех человек тоже направлялась в Багдад. Ее задачей было следить за членами семьи, включая подслушивание. Эта группа вскоре вернулась домой, так как никакой полезной информации она не получила. Четвертая группа была послана в Курдистан. Она состояла из шести сотрудников Военной разведки, и ее задачей было поддерживать контакты с курдами, которые, как предполагалось, помогут вывезти семью за пределы Ирака. Наконец, пятая группа должна была выехать в иранский город Ахваз, чтобы принять участие в эвакуации семьи, которую туда должны были доставить на вертолете. Следует отметить, что в то время Ираном правил шах и он был дружественной Израилю страной.

Кроме того, несколько агентов было направлено с дипломатическими поручениями в Турцию и США. Предполагалось, что, возможно, понадобится дозаправка самолета в пути. В принципе, МИГ-21 мог без труда долететь из Ирака в Израиль через Иорданию, иорданские самолеты не были в состоянии перехватить МИГ в своем воздушном пространстве. Однако израильтянам было известно, что во избежание угона самолетов на Запад русские на время тренировочных полетов заправляли их бензобаки только наполовину.

Но вдруг Джозеф выдвинул еще одно условие. Он потребовал включить в члены семьи, подлежащей вывозу, не только жену, детей и внуков хозяина, а весь клан, включая бабушек, дедушек, тетей, дядей, племянников и двух старых слуг. Израильтяне тут же приняли и эту просьбу. Хотя это могло создать массу проблем: кто-либо из многочисленной семьи мог случайно проболтаться. Но Джозеф моментально разрешил и это опасение. Он предложил организовать отъезд таким образом, чтобы почти никто из членов семьи не знал об этом. Все они страстно хотели покинуть Ирак, а потому не будут протестовать, когда выяснится, что они оказались вне его.

Наконец пришло время начать переговоры с членами семьи. Это заняло у Джозефа четыре месяца. Главу семейства долго убеждать не пришлось. Сын же поначалу пришел в ужас от предложения слуги, сомнения раздирали его: с одной стороны, он жаждал спасения семьи и улучшения условий ее жизни, с другой – он был патриотом этой страны и очень боялся быть разоблаченным.

Тогда Меир Амит придумал блестящий вариант. Он срочно выехал в Вашингтон и сообщил руководству ЦРУ, что израильтяне имеют возможность заполучить МИГ. Американцы давно мечтали иметь этот самолет в своем распоряжении, чтобы выяснить его подробные характеристики и наладить выпуск еще более совершенных самолетов. Поэтому они тут же согласились оказать поддержку. Один из высших дипломатов США вылетел в Багдад и однажды вечером встретился в посольстве с Джозефом и Редфой, объяснив им, насколько важно для американцев получить такой самолет для успешной борьбы с коммунизмом. Дипломат сразу же после встречи покинул Ирак, опасаясь, что Редфа донесет о состоявшейся встрече. Редфа же, наоборот, поняв, что его просят это сделать не только для Израиля, который он, по своему воспитанию, считал врагом, но и для США, и к тому же с возможностью обеспечить безопасную и вполне пристойную жизнь для своей большой семьи, сразу после встречи сказал Джозефу, что он готов сделать все, что требуется.

Теперь было необходимо подготовить летчика для успешного выполнения задуманной операции. Мосад пришел к выводу, что лучше всего это можно сделать, если привезти Редфу в Израиль. Посещение Израиля было решено осуществить без помощи и даже без ведома Джозефа, что придавало всей операции большую гибкость, не ставив ее в зависимость только от его воли и желания.

На одном из светских приемов в Багдаде (их Редфа иногда посещал в силу своего положения) его внимание привлекла молодая красивая женщина, которую он никогда на подобных приемах не встречал. Вступив с ней разговор, он выяснил, что она американка, которая приехала в Багдад посмотреть страну. Несмотря на наличие жены и двоих детей, Редфа, отнюдь не отказался от связи с этой женщиной. В тот первый вечер он проводил ее домой и попросил о новой встрече. Встреча состоялась, затем были другие встречи. Новая знакомая (ее имя до сих пор держится в секрете) оказалась прекрасной собеседницей, особенно слушательницей. Она хорошо понимала мучившие его проблемы, связанные с его вынужденным участием в войне против курдов. Роман развивался. Но она наотрез отказалась вступить с ним в интимную связь в Ираке и предложила вместе с ней поехать в Европу, где она планировала продолжить свое путешествие. Отказаться от такого соблазна Редфа не смог.

Как читатель уже догадался, «американская туристка» на самом деле была израильтянкой, родившейся в Америке и имевшей американский паспорт. На третий день пребывания в Париже подруга предложила ему «смотаться» с ней на несколько дней в Израиль, где у нее есть довольно интересные друзья и где они смогут провести время в приятной компании. Редфа, который уже имел принятое им предложение израильтян, не подозревая, что его подруга имеет к ним отношение, решил, что имеет смысл посмотреть страну и людей, с которыми он решил связать судьбу – свою и своей семьи. Уже через 24 часа он сидел в самолете компании «Эл-Ал», направлявшемся в Тель-Авив. В кармане у него был поддельный паспорт, выданный ему его милой спутницей и, конечно же, заботливо приготовленный Мосадом. По прибытии в Израиль «друзья» американки встретили Редфу как самого почетного гостя, показали крупную авиабазу (Хацор), устроили встречу с командующим ВВС Мордехаем Ходом. Во время посещения авиабазы он встретился с офицерами Мосада и Амана, которые сказали, что это по их поручению слуга семьи предложил ему угнать МИГ. Они подтвердили, что его семья будет вывезена из Ирака и получит достойное материальное вознаграждение. Редфа был просто ошеломлен осведомленностью его новых друзей о ВВС Ирака. Они знали все подробности о самолетах и пилотах, командных пунктах и жилых помещениях и даже имена советских инструкторов. Были согласованы все детали побега. Был отработан маршрут, огибающий авиабазы и станции слежения в Ираке и Иордании. Редфу предупредили, что полет будет крайне опасным, возможно, предстоит преодолеть около 1000 километров. Если в иракских ВВС разгадают план по угону самолета, его попытаются перехватить сами иракцы или попросят об этом иорданцев. Но если следовать строго по плану и маршруту, будет успех. Мунир Редфа, внимательно выслушав все наставления израильтян, ответил кратко: «Я доставлю вам самолет». Через несколько дней Редфа через Париж вернулся в Багдад. Туда же вернулась и его подруга, которую он по-прежнему считал американкой. Поездка в Израиль окончательно убедила Редфу в принятом решении. На израильтян можно было положиться.

План угона самолета начал осуществляться. Для начала вывезли в Швейцарию дядю. Он действительно без труда получил разрешение на выезд из страны на лечение. На его счет была переведена обещанная сумма, после чего дядя отправил в Ирак открытку, в которой с помощью условного хода сообщил, что израильтяне выполнили все, что обещали. Израильтяне же, в свою очередь, установили непрерывное наблюдение за дядей: чтобы не сбежал.

Далее приятель семьи, детский врач, выдал им справку, что старший сын Редфы серьезно болен и ему необходимо срочное лечение в Лондоне. Разрешение на поездку в Лондон тоже было получено без проблем. Туда с сыном Редфы выехала его жена, которая взяла с собой и второго ребенка – маленького сына. Во время промежуточной посадки в Тегеране все трое покинули самолет и через несколько часов оказались уже в Израиле, где под чужими именами стали ждать мужа и отца.

Однако по мере приближения главного события Редфа занервничал. Он начал опасаться, что родители и остальные члены семьи не будут вывезены из Ирака, и стал утверждать, что он полетит только после того, как все они покинут Ирак. Это требование было почти невыполнимо. В конце концов было выработано компромиссное решение: вывоз семьи осуществится в то же время, что и полет Редфы. Этот этап операции был назначен на 15 августа 1966 г.

Израильтяне воспользовались обстоятельством, что летом в Ираке очень жарко и зажиточные семьи обычно выезжали на это время в предгорные районы Курдистана. Они договорились с лидером курдов шейхом Банзани, что его люди вывезут всех оставшихся членов семьи и двух слуг, минуя районы, занятые иракскими войсками, в один из таких районов, где было относительно спокойно (именно в это время проходили восстания курдов, требовавших независимости от Ирака). Там их будет ждать вертолет, который переправит семью в иранский Ахваз. На всю эту часть операции отводилось 24 часа.