Текст книги "Российская бюрократия: проблемы и перспективы"

§ 2. Партийная бюрократия: как следует к ней относиться?

В современном обществе индивид не в состоянии играть более или менее заметную роль в политической жизни, не опираясь на поддержку политической организации или «общины». Как правило, направление политики государства определяется организационно оформленными общественно-политическими образованиями и в основном на уровне структур, принимающих «стратегические решения», чаще всего политическими партиями. Партии ― это общественные организации, конкурирующие между собой на выборах во имя достижения власти (К. фон Бейме). Партии являются одними из институтов современного общества. Посредством функционирования политических партий внутренние противоречия между различными социальными структурами общества и государства нередко удерживаются в пределах безопасных для обеспечения социальной стабильности и упорядоченности этих институтов.

Политические партии (в рамках «идеальной» модели общественного «процесса») не только придают эффективность работе представительных органов, но и выступают в роли социальных агентов или посредников (в форме политических чиновников), способствуя связям между элитой и обществом по вертикали, а по горизонтали ― между отдельными социальными субъектами. Обеспечивая представительство от социально-политических образований в системе власти, партии становятся частью государственных институтов в лице их лидеров (по преимуществу ― законодательной и исполнительной властей). В данном случае общество при помощи партий как бы интегрируется в государство, опосредованно получая доступ к процессам принятия политических решений и контроля над использованием ресурсов. Они (партии) становятся структурной составляющей государства и, соответственно, его гражданами признается легитимность санкций со стороны государства.

Полное определение понятия «партия» предполагает четыре образующих ее фактора.

1. Партия есть носитель идеологии, или по меньшей мере особого видения общества и человека.

2. Партия является организацией, иначе говоря, достаточно длительным объединением людей на различных уровнях политики ― от местного и федерального в рамках одной страны до международного.

3. Цель партии ― завоевание и осуществление (нередко в коалиции) политической власти.

4. Любая партия пытается обеспечить себе поддержку масс ― от голосования за нее до активного членства (Дж. Ла Паломбара).[217]217
  См.: Шмачкова Т. В. Мир политических партий // Полис. 1992. № 1–2. C. 227–228.


[Закрыть]

Исторически политические партии появились во второй половине ХIХ века (США, Великобритания). До этого момента можно говорить лишь о зачатках политических партий. К ним относятся, например, различные сословные политические группировки, аристократические «котерии» и др., боровшиеся за власть в эпохи «рабовладения» и «феодализма». С появлением буржуазии политические отношения меняются в сторону расширения участия населения в политической жизни общества. Во времена буржуазных революций появляется новая политическая форма ― прообраз современных политических партий ― политические клубы. Наиболее известны Якобинский клуб и Клуб кордельеров, где уже появляется политическая программа борьбы за власть и опора на более широкие, чем у сословной аристократии, социальные слои населения.

С постепенным введением «всеобщего» избирательного права основные массы населения, и прежде всего «средний класс», приобщаются к более активной политической деятельности, пытаются отстаивать свои социальные интересы. На процесс становления и развития партий существенное значение оказали и обострившиеся противоречия внутри институтов гражданского общества в названный период времени. С этого исторического момента уже можно говорить о начале формирования основных принципов организации современных политических партий.

Первые политические партии в начале своего развития ставили перед собой задачи по созданию местных избирательных комитетов и объединению их на общенациональном уровне, а также обеспечению своим кандидатам на выборах финансовой поддержки. Для этого им уже требовался управленческий аппарат. Создание такого аппарата и можно считать началом бюрократизации (профессионализации, формализации и иерархизации) политических партий. Расширение функций центрального аппарата и его количественный рост связаны с тем, что политические партии начинают ориентироваться на поиск постоянной и массовой социальной опоры в среде избирателей.

Необходимость оценки политической ситуации в региональных образованиях и подбор кандидатов (от местного уровня до общегосударственных структур) обусловили потребность в постоянно действующих партийных комитетах в различных сегментах общества. Все это вело, в свою очередь, к созданию разветвленной системы управления политическими партиями, что позволило М. Острогорскому создать теорию бюрократизации политических партий. Острогорский пришел к выводу о неизбежности бюрократизации руководства партией. Он считал, что в массовых партиях власть сосредотачивается в руках партийного аппарата, и что здесь демократия ― участие всех членов организации в управлении ― в принципе невозможна.

Аналогичные идеи разрабатывались немецким социал-демократом Р. Михельсом. Михельс, анализируя в основном партийную организацию германской социал-демократии, акцентирует внимание на экономических интересах чиновников в качестве одного из решающих факторов бюрократизации коллективного органа. Руководствуясь универсально применимым законом, согласно которому всякий коллективный орган, вызванный к жизни нуждами разделения труда, укрепившись, создает свои собственные интересы. Михельс считал, что роль вождей партии в организации приобретает особое значение; по существу, большую роль начинают играть интересы именно вождей и лидеров партии. Интересы руководителей, связанные с укреплением своего положения, со временем начинают расходиться с интересами масс, во имя которых создавалась организация, а также с интересами рядовых членов партии. Посредством изощренной политики вожди постепенно монополизируют посты, приобретают привилегии, противодействуя любым мерам, которые способны сократить численность или доходы иерархической верхушки, а значит, и прочность их статуса. В результате организация из средства становится целью, а власть прочно удерживается в руках высших чиновников. Последние тем самым перерождаются в олигархию, что происходит с неизбежностью социологического закона ― железного закона олигархии: «Тот, кто говорит “организация”, говорит “олигархия”». С точки зрения Михельса, вожди уступают в партии власть только вождям, а не массам. Власть в партии принадлежит руководителям, которых поддерживает профессиональный, платный, назначаемый аппарат. Участие рядовых членов партии в руководстве невозможно, так как партия ― это общество в миниатюре, а в обществе невозможно участие всех граждан в управлении государством. Эти пессимистические выводы относительно демократии в политической партийной жизни вполне согласуются с классической теорией политических элит и являются ее дополнением.

Критики вышеизложенных выводов указывают на смысловые неточности самого термина «олигархизация», возражают против приложения его к политическим партиям, как правило, декларирующим соблюдение принципов демократии в своем строительстве.

Раскрывая используемый термин «олигархизация», Михельс выделяет как составляющие его следующие акценты в процессе бюрократизации политической партии. Это: 1) появление руководства; 2) появление профессионального руководства и его стабилизация; 3) формирование бюрократии, то есть платного, назначаемого аппарата; 4) централизация власти; 5) переориентация целей с конечных на текущие; 6) усиление идеологического режима; 7) растущая разница между интересами и идейной позицией руководителей и членов партии с преобладанием первых; 8) снижение роли членов партии в принятии решений; 9) кооптация лидеров партийной оппозиции в ряды существующего руководства; 10) ориентация партии на поддержку всех избирателей, а не только собственного класса.[218]218
  См.: Вятр Е. Социология политических отношений. М.: Прогресс, 1979. С. 92–93


[Закрыть]

Выделенные Михельсом характеристики политической партии являются значительным вкладом в развитие социологии политических отношений. Ученый продолжил начатое Острогорским изучение партий с социологической точки зрения, и заложенные ими основы социологии политических партий послужили отправной точкой для ученых, занимающихся эмпирическими исследованиями в этой области (П. С. Бурдье[219]219
  Бурдье писал: «Чем дальше развивается процесс институционализации политического капитала, тем больше борьба за умы уступает место за “посты” и все больше активисты … отступают перед “держателями доходных должностей”… на практике в настроениях беспрерывно усиливается весомость императивов, связанных с воспроизводством аппарата и предлагаемых им постов… Становится понятным, что партии могут таким образом приводиться к тому, чтобы жертвовать своей программой ради удержания власти или просто выживания» (Бурдье П. Социология политики: пер. с фр. М.: Socio-Logos, С. 216–217). По поводу высказанного Бурдье отметим, что проблема «удержания власти или просто выживания» может приводить к противоположным результатам. С одной стороны, к потере способности в рамках политической системы данной страны выражать социальные интересы, с другой, представлять наиболее последовательно названные интересы в системе государственных институтов.


[Закрыть] и М. Дюверже во Франции, З. Нейман в Германии, Р. Маккензи в Англии, А. Грамши в Италии).

Продолжая традиции Михельса в исследовании организаций, Дюверже уточняет концепцию олигархизации политических партий. Михельс полагал реальной только непосредственную демократию, а представительная демократия, с его точки зрения, олигархична по своей природе и ведет к абсолютному господству представляющей части населения над частью представляемой. Дюверже же снимает пессимистическую оценку роли партийной олигархии Михельса относительно ее настоящего и будущего в плюралистической политической системе. По Дюверже, организация политических партий не соответствует демократической ортодоксии. Внутренняя структура партий в основных чертах автократична и олигархична. Несмотря на внешнюю видимость, руководители партий не выбираются ее членами, а кооптируются или подбираются центром. Высшие управленцы имеют тенденцию к формированию руководящего класса, изолированного от членов организации, то есть формируется, по сути, каста в большей или меньшей степени замкнутого типа. Выборность вождей обеспечивает расширение политической олигархии, но отнюдь не превращение ее в демократию, поскольку выбор осуществляют члены партии, составляющие меньшинство по отношению к тем, кто голосует за партию на общих выборах. Парламентарии же все более оказываются подчиненными авторитету партийных руководителей. Это означает, что над подавляющим большинством избирателей стоит небольшая группа членов и активистов партий, в свою очередь, подчиненная руководящим органам.

Дюверже предлагает идти еще дальше. В случае если предположить, что партиями будут руководить парламентарии, то и тогда их демократический характер остался бы иллюзорным, поскольку выборы, как таковые, неполно передают подлинную природу общественного мнения. Партии формируют общественное мнение в такой же степени, в какой они его представляют. Партийные организации создают его с помощью идеологии (пропаганды), предлагая прежде подготовленную программу. Партийная система есть не только отражение общественного мнения, но и следствие внешних и технических элементов (например, таких как особенности избирательной системы, которые накладываются на него). Партийная система ― не только отпечаток общественного мнения, но и само общественное мнение ― проекция партийной системы.

Дюверже считает, что сам процесс эволюции партий приводит их к расхождению с демократическими нормами, так как централизация сводит до минимума воздействие членов партии на их руководителей, а влияние последних, напротив, увеличивается, причем избирательные процедуры все больше и больше утрачивают значение при определении руководителей, становясь чисто внешней формальностью. В связи с этим Дюверже задается рядом вопросов. А именно: если эволюция партий приводит к усечению демократии, то разве лучше, разве более дееспособен беспартийный режим; неужели же было бы лучше представлено общественное мнение, если бы кандидаты общались с избирателями в индивидуальном порядке, да и разве сами кандидаты, представляя отдельных индивидов, лучше защищают свободу?

Политический режим без партий способен обеспечить руководящее право элит, формирующихся по форме рождения, богатства или должности. Беспартийный режим является, как правило, «консервативным». Он соответствует цензовому избирательному праву или выражает стремление парализовать и извратить всеобщее избирательное право путем навязывания массам руководителей, которые плохо связаны с народом. Такой режим дальше от демократии, чем многопартийная политическая система.[220]220
  См.: Сытин А. Г. Политическая социология Мориса Дюверже // Власть и демократия: зарубежные ученые о политической науке. М.: РОУ, 1992. С. 92–94. См. также: Пушкарева Г. В. Партии и партийные системы: концепция Дюверже // Социально-политический журнал. 1993. № 3.


[Закрыть]

Задача «интеграции общественных интересов» заключается не в том, чтобы большинству дать государственную власть, что в состоянии подорвать общество и государство, в котором меньшинство не менее важно, чем большинство. Да и меньшинство, например, профессиональные политики, в вопросах управления компетентнее большинства. Партии, из которых состоит профессиональное политическое собрание, имеют свои собственные интересы, не всегда тождественные интересам избирателей. В политическом значении партийное руководство представляет своеобразную «классово-профессиональную» или иную узурпацию народной власти. Слой партийных деятелей в отношении своей политической роли подобен государственной бюрократии. Иерархия взаимоотношений в партийной организации является таким же административно-передаточным механизмом. Но в отличие от государственной бюрократии, именно слой политиков способен выполнять функции выражения и формирования так называемой «народной воли» для управления государством.[221]221
  Партии воплощают в себе одновременно демократию и олигархию (в большей или меньшей степени и в различных формах) в политической системе современного общества. Но избыток внутренней демократии сужает возможности ее руководящих структур добиваться программных целей.


[Закрыть]

Партии, выступающие в качестве орудия демократического государства, связывают социальный строй с политикой. Партии неизбежны и необходимы в том случае, когда государство неспособно напрямую иметь тесную связь с обществом в результате усложнения самого общества. Другими словами, для общества и государства усложнение в виде партийных систем «жизненно» необходимо. По сути, решающими факторами, способствовавшими возникновению партий, были потребности функционирования больших и сложных политических систем, формирование таких государственно-политических структур, которые призваны наиболее полно отражать разнообразие интересов в обществе.

В этом контексте основное значение имеет институт профессионального политического «опосредования», в котором в органическом единстве переплелись две основные идеи демократии. С одной стороны, положение, согласно которому ни один человек не вправе управлять другим человеком без согласия последнего. С другой ― довод о том, что, поскольку каждый отдельно взятый индивид не в состоянии непосредственно участвовать в управлении государством, интересы различных категорий людей могут быть представлены в системе власти особыми уполномоченными, главным образом политиками-профессионалами, которым делегированы соответствующие прерогативы и права. Путем «представительства» различных социальных групп, слоев, классов, их интересов, с помощью партий общество как бы соединяется с государством.

В большинстве стран современного мира роль выразителя «народного суверенитета» отводится избирательному корпусу. Но позитивное значение в этом процессе играет не только и не столько полное участие масс в принятии решений (и без политики у народа достаточно проблем), сколько то, что выборы, обеспечивают открытую конкуренцию политических элит с целью завоевания тех или иных правительственных постов. Это является, по сути, одним из действенных (формальных) рычагов контроля над функционированием административной власти. Организуется этот контроль преимущественно партийными элитами в процессе борьбы за власть, а также их участием в государственных структурах ― представительной и исполнительной власти.

Существование партий в политическом режиме зависит от множества условий. На их характер серьезный отпечаток накладывают особенности социокультурного развития, исторические традиции, демографические, этнокультурные процессы, особенности религии и т. п. Естественные условия функционирования общества, государства и партийной системы реализуются посредством взаимодействия различных факторов ― развитой рыночной экономикой, устойчивым средним классом, а также и существованием законной партийной оппозиции. Ибо сущность феномена партийности заключается не только в осуществлении решающей роли в политическом процессе в результате победы партии на выборах, но и оппозиции проигрывавших выборы партий, остающихся тем не менее выразителями интересов определенной, хотя и меньшей, части электората.

Само же более или менее обеспечивающее жизнеспособность общества течение политического процесса требует минимального согласия как между партийными элитами, так и всеми элитарными институтами данного общества, включая и бюрократические структуры на федеральном и местном уровнях как по горизонтали, так и по вертикали, несмотря на их далеко не всегда совпадающие интересы. Если этого не происходит, то каждая из элит стремится злоупотребить властью, когда ее достигает. Она стремится уничтожить или уничтожает другие группы, разрывая также и свои связи с социальной средой, поскольку в значительной мере они осуществляются благодаря тому, что правящие элиты прислушиваются и учитывают мнения и требования оппозиционных партий.

Кроме этого, «создание коалиций представляет собой очень сложный организационный и политический процесс, предполагающий, как правило, наличие в обществе минимального согласия по основным ценностям и целям социального развития. В этом плане можно констатировать, что в условиях неопределенности, роста нестабильности, дезорганизованности, существования в обществе глубокого ценностного конфликта возможности создания коалиций, особенно долговременных, стабильных, сводятся к минимуму».[222]222
  Елисеев С. М. Рациональный выбор: политические партии, власть и коалиции // Рациональный выбор в политике и управлении. СПб., 1998. С. 38–39.


[Закрыть]

Наличие необходимого минимального согласия между ведущими партийными силами политической системы, действие принципа плюрализма, а не антагонизма во взаимоотношениях всех партийных элит и государственной бюрократии ― источник равновесия в обществе. Это равновесие обеспечивается в немалой степени тем, что согласия достигают между собой преследующие свои интересы (которые, хотя и опосредованно, есть и интересы их электората) и поэтому понимающие друг друга представители бюрократии. Другими словами, наличие бюрократического слоя во входящих в политическую систему общества партиях, хотя это и парадоксально, но в лучшей степени обеспечивает равновесие в обществе. Ибо там, где не договориться непримиримым по своим партийным идеологиям рядовым членам партий, могут найти общий язык их партийные функционеры, их лидеры ― политические чиновники. Те комбинации, которые составляются соглашением политических лидеров в нашей Государственной Думе, ― наглядное тому подтверждение.

Следует, однако, отметить, что найти пути для такого согласия затруднительно партийным аппаратным лидерам тех стран, где уровень жизни народа и уровень образования остаются невысокими, тех стран, в которых «средний класс» составляет меньшинство населения (ряд стран Африки, Азии, Южной Америки). Сюда же можно отнести часть государств, появившихся после распада СССР и «доведенных» до нищенского состояния. Это произошло в результате неудачных «реформаторских» усилий различного рода политическими и бюрократическими структурами в 90-е годы ХХ века (2017 год ХХI века существенно не изменил социально-политические отношения в бывших «образованиях» СССР), потому что здесь партии нередко носят формальный характер. Соперничающие политические и бюрократические группировки оспаривают власть, используя голоса избирателей для легитимации своей, не всегда ясной, принадлежности. Воспроизводится коррупция, лихоимство и привилегии, которые нередко приобретают несоизмеримые масштабы. Правящие структуры, не исключая партийные, пользуются политической властью, если не для увековечивания своего господства, то по меньшей мере опираясь на свое господство, наживали и до сих пор наживают экономический капитал.

Такие политические режимы в своем большинстве являются режимами «корпоративными» (в негативном смысле этого понятия), где хотя и нет полной монополизации политической власти бюрократией, но основную политическую роль играет все-таки она. Это, как правило, во-первых, те страны, где глава государства (президент) доминирует на политической арене (часть Латинской Америки…), а, во-вторых, военно-бюрократические режимы (псевдопартийные), то есть режимы, где высшая бюрократия, опираясь прежде всего на военные институты (военную бюрократию), создает партию или партии, которые служат только задаче политической легитимации, не играя какой-либо политической роли. В этих режимах президент является одним лицом в трех измерениях ― глава государства, председатель правительства и лидер партии (ряд афроазиатских стран…).

Существует и несколько иная классификация политических режимов по типу партийной системы и роли партийной и государственной бюрократии в политической системе. По этой классификации выделяют либерально-демократический (включая парламентарную монархию) ― многопартийный, плюралистический режим, с одной стороны, и авторитарный или тоталитарный ― однопартийный режим, с другой. Если при «этатизме» единственная партия почти полностью слита с государственными структурами (партийная организация все же доминирует над государственной бюрократией, выполняя одновременно основную административную роль), то господствующие в либерально-демократической системе конкурирующие политические элиты действуют на двух уровнях. Во-первых, каждая партия создает сеть каналов, пронизывающих региональные общности и местные общины, и тем самым усиливающих в них общенациональное начало. Во-вторых, сама направленность партийной организации на конкуренцию с другими партийными организациями способствует тому, что общенациональная политическая система ставится над всеми конкретными группировками должностных лиц, независимо от их уровня и положения. Как следствие, проводится более четкое различие между политической и бюрократической системами.

Эти классификации следуют из двух форм активности государства в жизни общества, выделенных весьма условно, поскольку функционирование обществ в ХХ ― начале ХХI веков позволяет сделать вывод о том, что в реальности имеют место смешанные и другие виды активности.

Либеральная форма активности пытается обеспечить действие принципов невмешательства государства в дела гражданского общества. Этатистская модель предполагает активное воздействие государства на жизнь общества, что характерно прежде всего для государств, которые формировались преимущественно на основе идеологии патернализма, в результате значительного влияния на общество христианской и исламской религии. При этом этатизм может иметь различные следствия.

В одном случае авторитарные режимы могут ориентироваться на усиление экономического развития и успешно использовать аппарат управления в этом процессе и, как следствие, способствовать демократическим политическим изменениям (некоторые современные южно-азиатские, латиноамериканские и др. страны).

Другое направление (этатизм в Германии и России 20–40-х годов ХХ века) способствовал формированию тоталитарной политической системы, причем роль государственной, и прежде всего военной, бюрократии в обоих случаях была довольно значительна. Вместе с тем в этих странах определялись и обеспечивались существенные элементы социальной политики государства: возможность для большинства граждан получить образование, предупреждение и ликвидация безработицы, стабильная зарплата и т. д.

Поэтому этатизм не следует отождествлять ни с тоталитаризмом, ни с социальной политикой государства. «В отличие от тоталитаризма, где единому началу подчиняется каждый, все стороны жизни общества, этатизм выражает традицию особой ответственности за положение нации, за развитие культуры, науки, охрану нравственных устоев, сложившиеся представления о широте сферы государственной деятельности. Современное общество не обходиться без элементов этатизма, но при этом предполагается существование гражданского общества, правового государства, то есть поиск оптимального сочетания принципов социальной справедливости, этатизма и либерализма».[223]223
  Белов Г. А. Институциональная система политической власти // Кентавр. 1996. № 4. С. 148.


[Закрыть]

Переходное общество объективно повышает роль государства, на которое ложатся функции «дирижера» процессами экономики, амортизатора межэтнических противоречий и интегратора различающихся региональных и субрегиональных интересов. Иначе говоря, в условиях реформирования государство обретает определенную свободу действий. В основе этого лежит относительная неоформленность главных социально-политических институтов, их неспособность без посторонней помощи стать генератором процесса изменений. Это вызвано также необходимостью поддержания паритета между различными «группами интересов» и учетом данных интересов при формировании общегосударственной социально-экономической политики, однако государство до настоящего времени эту функцию осуществляет непоследовательно.

Если рассматривать политические партии по принципам организации и в связи с ними ― по степени бюрократической эффективности, то можно выделить следующие типы: «минимальные», «массовые», «всеохватывающие или всеохватные», «элитные», «картельные», «антиполитические», «харизматиченские», «клиентелы» (большие клиентелы или ассоциации клиентел), «медиа-партии», «ассоциации интеллигентских клубов единомышленников», «партии-предприятия», «ассоциации иерархических структур» и др.

В России степень бюрократической эффективности политической партии определяется не только количеством партийных чиновников и формами их организации, но и рядом других факторов. А именно: несовершенством российского законодательства; «особым» слоем предпринимателей и, как следствие, отсутствием сильной буржуазной партии или партий, которые могли бы разделить с государством функцию регулирования рыночных отношений, результат ― достаточно мощные позиции бюрократии. А также: незрелостью гражданского общества; нечетким, но «новым» расколом в среде интеллигенции по вопросу об отношении к современной российской власти; неразвитостью в нашем обществе гражданских (договорных) связей и доминированием патронажно-клиентальных отношений в системе иерархических структур и клиентел; развитием организаций постмодернистского типа, которые ориентируются не на идеологию, а на технологии постиндустриального типа.

Российские партии действуют в соответствии со сложившимися условиями. Воспроизводят «рыночную» форму поведения и выстраивают коммуникацию со слабоструктурированным обществом как с неопределенной аудиторией. Как следствие ― партийная пропаганда строится в виде рекламных акций между выборами и в форме массированной рекламной компании в период выборов. Предметной основой (основным «посланием») партийной пропаганды является не столько программа, сколько персональные образы лидеров.

На политическом рынке рекламный способ коммуникации политических лидеров с избирателями имеет значимые организационные следствия. Обесценивается членство в партии (за исключением партии власти): между избирателем и членом партии нет ясной границы с точки зрения способов их мобилизации на выборах. Проверке партийной предрасположенности избирателей между выборами служит социологический инструментарий: во-первых, массовые опросы и фокус группы; а во-вторых, становится не столь нужным большой многоуровневый административный аппарат и, следовательно, вес его снижается; и, наконец, увеличивается роль специалистов по политической рекламе и «связям с общественностью». Так как такая форма организации деятельности и именно такой вид вложения денежных средств обеспечивают на сегодняшний день большую эффективность, трудно предложить, что партии будут существенно видоизменять структуру и организационные принципы. По меньшей мере до времени, когда появятся иные способы, чтобы повысить партийную конкурентоспособность и эффективность.

В современных зарубежных «демократиях» можно наблюдать подобные процессы, которые связаны со становлением постмодернистского общества, с ослаблением социально-классовых и идеологических идентификаций, формированием свободного массового рынка электората, превращением партий в компании, реализующие в качестве товара на рынке политики имиджи своих лидеров. Одну из проблем современного статусного кризиса партий в Западной Европе Бейме сформулировал так: «В постмодернистском обществе членство в партии ― как и членство в церкви, какой-либо ассоциации или даже в браке, ― больше не является принадлежностью всей жизни… Люди входят в вагон, едут какое-то время и выходят, когда не видят причин ехать дальше».[224]224
  Beyme K. M. Party Leadership and Change in Party Systems: Towards a Postmodern Party State? // Government & Opposition. 1996. Vol. 31, № 2. Р. 147.


[Закрыть] В такой изменившейся модели общественных отношений остается немного места в том виде, в котором они возникли во второй половине XIX ― начале XX веков. Но партийные организации продолжают существовать, когда демонстрируют гибкость и способность к адаптации.

Несмотря на различные оценки российского партийного строительства и теоретические установки для анализа партийных организаций,[225]225
  Выборы. Законодательство и технологии. М., 2001. № 1; Сморгунов Л. В. Теория и методология измерения демократии. СПб., 1999; Холодковский К. Г. Парламентские выводы 1999 года и партийное структурирование российского общества // Полис. 2000. № 2; Коргунюк Ю. Г. Избирательные компании и становление партийной системы в РФ с точки зрения социального представительства // Выборы в посткоммунистических обществах: Пробл.-темат. сборник ИНИОН РАН. М., 2000; Пшизова С. Н. Какую партийную модель воспримет наше общество // Полис. 1998. № 4; Ишияма Дж. Партии-преемницы коммунистических и организованное развитие партий в посткоммунистической политике // Полис. 1999. № 4; Россия сегодня. Третий электоральный цикл в России (Заочный круглый стол) // Полис. 2004. № 1. С. 6–74; Барковский А. В. Эволюция партийной избирательной системы современной России // Вестник Уральского гос. ун-та путей сообщения. Екатеринбург, 2014. № 1 (21). С. 100–108; Богатырева Л. В. Эволюция ролей и функций партий в российской политической системе в 2000-е гг.: кризис легитимности неизбежен? // Вестник Пермского ун-та. Сер.: Политология. Пермь, 2012. № 4. С. 5–19; Гельман В. Я. Трансформация российской партийной системы: монополизация политического рынка. Российские элиты в условиях консолидации власти / под ред. В. Мохова. Пермь: ПГТУ, 2006. С. 27–47; Гончаров В. Э., Елизаров В. П. Казус Навального: сетевой фандрайзинг как инструмент политической мобилизации // Политическая экспертиза ― ПОЛИТЭКС. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2011. Т. 7. № 4. С. 168–182; Иванова М. В. «Либерализация» партийного законодательства после декабря 2011 г. // Партии и выборы: вчера, сегодня, завтра. М.: Товарищество науч. изданий КМК, 2012. С. 139–144; Карандашова С. А. Российские особенности электорального авторитаризма: новые практики обеспечения победы инкумбентов на губернаторских выборах // Вестник Пермского ун-та. Серия: Политология. Пермь, 2015. № 1. С. 51–67.


[Закрыть] это строительство осложняется рядом факторов.

Во-первых, определенная анархичность времени «перестройки» и «постперестройки» в жизни российского общества нередко воспроизводили абсолютизацию демократических форм политических отношений за счет их содержания. Наши «демократы» были озабочены соблюдением принципов идеологического многообразия, что приводило к ситуации выхода за рамки фрагментации партийно-политического поля и все еще способствует утверждению в этом поле политических образований ультраправого и ультралевого направлений. Увлечение же российских демократов свободным выражением идейных внутренних разногласий порой становится самодостаточным, что приводит к дроблению организации и ее самоуничтожению или выведению из системы государственной власти.

Во-вторых, российская форма правления в определенной степени препятствует становлению партийной системы. Российские партии настоящего времени значительно сильнее начала 90-х годов ХХ века, но стимулы к укреплению партий непосредственно связаны с функциональными возможностями парламента. Слабость отечественного парламента в сравнении с президентскими полномочиями, а, следовательно, и отсутствие возможностей для создания партийного влияния на исполнительные структуры, предопределяют малую активность партийного строительства.[226]226
  Партии в России, по существу, не оказывают влияние на содержание конкуренции за исполнительную власть (правительство). Россия с недостаточно агрегированными интересами (авторитарной демократией хаоса. ― А. М.) способствует тому, что формы накопления ресурсов, идеологии, программы предвыборной борьбы и союзы победителей за правительственные портфели, как правило, находятся вне партий.


[Закрыть]

Опыт партийного строительства в целом ряде стран показывает, что если парламент непосредственно участвует в формировании правительства, а затем и контролирует его деятельность, интересы партий и партийная дисциплина превосходит по значимости интересы отдельных политиков. Российская государственная Дума не лишена полномочий, которые регулируют деятельность правительственных структур, но обладает этими полномочиями в небольшом объеме. Поэтому естественным является то, что баллотирующиеся политики далеко не всегда заинтересованы в поддержке партийных образований, а избранные депутаты нередко озабоченны собственной репутацией.