Текст книги "Темный Лорд: Темный Лорд. Темное пророчество. Меч Эриджуна. Озерная леди. Клятва Темного Лорда"

Битали резко развернулся, стремительно вскинул египетские ножи и свел вместе. Получившиеся «ножницы» легко отщелкнули голову ближайшего преследователя, не успевшего даже поднять меч, а юный чародей рванулся вправо, не давая себя обойти и вынуждая толпу преследователей напирать на собственных товарищей, наступая им на пятки. И хотя в целом врагов был далеко не один десяток – крайним оказался только один. Юноша выбросил меч ему в морду – зверь умело отбил удар влево… но не успел вернуть меч обратно, чтобы парировать второй бемгиш, несущийся справа. Сочно чмокнула шея, а Битали уже бежал дальше, вокруг толпы. Миг задержки – и толпа охватит его в полукруг, сомкнется за спиной. Тогда – смерть.

Рыжие звери угадали маневр, несколько врагов кинулись наперерез. Кро упал на колено перед первым, прикрылся сверху одним ножом, другим ударил снизу вверх под кирасу, отпрянул назад, убегая, и тут же вернулся, чтобы принять на скрещенные ножи направленный в голову удар, отвести его в сторону, тут же обратным движением рубануть поперек морды – и опять бросился бежать. Впереди стояла ель – он промчался вокруг, выскочил на тех, кто решил обогнуть дерево с другой стороны, сдвоенным ударом отмахнул меч первого, ударил его рукоятью в лоб, опрокидывая на бегущего сзади, отпрянул, не забыв рубануть падающую жертву чуть выше колена, метнулся назад, скрестив оружие с врагом по ту сторону, – но отметил краем глаза приближение лишних противников, отпрыгнул и побежал снова, разменивая маленький проигрыш на возможность двигаться.

Зверь торжествующе взревел, кинулся в погоню – и зря. Тех двух шагов, на которые он опередил своих товарищей, Битали вполне хватило, чтобы крутануться, пригнуться, пропуская удар над головой, подрубить мохнатую ногу и метнуться влево – туда, где толпа преследователей растянулась и выглядела реже. Отвел укол, направленный в лицо, уколол в горло сам, обоими ножами обрушился на следующего врага. Тот смог отбить только один из бемгишей, рухнул юноше под ноги, следующий рубанул из-за головы – но его клинок скользнул по наклонно выставленному лезвию, второй же свой нож Кро, уходя зверю за спину, вонзил ему в загривок.

Ситуация уже не казалась юному чародею столь безнадежной. В одиночных поединках мохнатые воины были медлительны и неумелы, а собраться вместе им никак не удавалось. Бегать плотным строем за ловким одиночным врагом – занятие безнадежное. Окружить же Битали, помешать его метаниям зверям никак не удавалось. К тому же, их оказалось всего три десятка – а отнюдь не бесчисленное множество, как померещилось молодому человеку от неожиданности. Не так уж много, если отлавливать врагов по одному.

– Ну, ребята, шевелите лапами! – приободрился юный чародей, уже сам ринувшись в толпу врагов.

Квелые зверолюди как по команде одновременно вскинули мечи, рубанули. Он остановился, даже привстав на цыпочки, чтобы не влететь в опасную зону раньше времени, а когда клинки опустились вниз, сделал длинный выпад, вонзив бемгиши в горла сразу двух мохнатых убийц, крутанулся влево, перехватив одним ножом поднимающийся меч третьего врага, другим рубанул по шее, отскочил сразу на несколько шагов, чтобы вырваться из полукольца, которым его уже начали охватывать странные враги, пошел влево, так же быстро срубив крайнего противника, вступил в поединок еще с одним, прикрывшись им от всех остальных, и тут…

Его мохнатый враг упал на колени. Откинулся на спину. Все остальные тоже попадали кто куда, не подавая признаков жизни, и понемногу таяли, сдуваясь, словно попавшие на сковородку снежные фигурки. Доспехи спинные и грудные клацнули, сомкнувшись, плоско сложились. Мечи и шлемы растеклись шоколадными лужицами и впитались в землю.

– Что такое? – Кро, ожидая подвоха, крутился на месте, сжимая в руках посеребренные египетские ножи. Услышал шорох, повернулся на звук – но это был отец, взъерошенный и крайне недовольный:

– Ты почему не пользуешься палочкой, Битали?! – спросил он, демонстрируя ему свою, из черного дерева, украшенную тонкой арабской вязью. – Когда ты оторвался от этих уродов, то мог снести разом всех одним сильным заклинанием!

– У меня не было времени, пап, – попытался оправдаться юноша. – Они всегда были близко, я просто не успевал поменять оружие! И потом, я же справился!

– Я видел, как ты справился, – спрятал палочку в карман сеньор Гаэтано. – Ступай домой, я скоро подойду. И держи оружие наготове!

– Я с тобой!

– Нет, возвращайся домой! – резко приказал отец. – Маме ничего не говори, ей ничего не угрожает. Но для тебя здесь опасно! Будь начеку! Лучше вообще пока никуда не выходи.

Молодой человек не решился спорить, спрятал оружие, пошел по дорожке, ломая голову над тем, откуда могли взяться в закрытом от посторонних месте столь странные враги – и ответ напрашивался один. Франсуаза! Звери с мечами нашли его после того, как Битали познакомился с девушкой.

Войдя в дом, Кро быстро чмокнул женщину в щеку:

– Мам, я ненадолго!

И прежде чем та успела ответить, поднял со стула покрывало и завернулся с головой. Мгновение спустя он уже выскочил из стены на берегу реки, на окраине Ла-Фраманса, быстрым шагом направился вверх по улице. Увидев впереди припаркованную машину, юноша чуть прикрыл глаза, снова открыл – и в зеркале заднего вида сразу обнаружил ее, черноволосую и подтянутую, в синих парусиновых штанах и курточке из такого же материала. Рядом с Франсуазой шли несколько подружек, одну из которых Битали знал: Жанна, официантка из кафе.

Кро опять овладели сомнения: похоже, девушка возвращалась из школы. Она же говорила, что каникулы в их колледже еще не начались. Вот она из школы и идет. Странный поступок для суккуба, организовавшего нападение на опасного врага. И зачем, кстати, суккубу вообще нужна школа для смертных?

За головами школьниц мелькали заборы и стены одноэтажных домов. Однако чуть выше пару раз мелькнули верхние этажи больших зданий. Это подсказало Кро, где можно перехватить девушек – на улице, параллельной главной, но ближе к реке. Он пробежался до перекрестка, свернул налево, перешел на быстрый шаг и очень скоро вправду нагнал свою знакомую:

– Франсуаза!

Девушка оглянулась, весело округлила глаза:

– Надо же, кто мне встретился! Опять гуляешь по городу?

– Гуляю.

– И случайно наткнулся на меня?

– Наткнулся.

– И хочешь меня проводить, раз уж так неожиданно получилось?

– Хочу.

– Даже и не знаю, что ответить… – Она оглянулась на одноклассниц, махнула им рукой: – Вы идите, я сама!

– Франсуаза, – решился все-таки спросить Битали. – Где ты была сегодня утром, примерно час назад?

– На уроке треклятого английского. А что?

– Мне показалось, я видел тебя совсем в другом месте.

– Ну-ка, ну-ка, попытаюсь вспомнить, – наморщила лоб девушка. – Где именно?

– Ты командовала полусотней рыжих обезьян, закованных в латы и пытавшихся отрубить мне голову.

– Кем?! – Франсуаза расхохоталась так звонко и искренне, как может смеяться только человек, не поверивший ни единому слову. – Ну, конечно, это была я! Я просто забыла. И кто победил?

– Я, разумеется, – не удержавшись, улыбнулся и Битали.

– Жалко. Но ведь я была близка к победе, правда? – Девушка утерла с глаз слезы. – Ну, тогда как победитель ты имеешь полное право проводить меня домой. Куда я теперь денусь… Или у тебя были другие планы?

– Не было, – признал юноша. – Ведь я встретил тебя случайно.

– Рыжими обезьянами… – покачала головой Франсуаза. – Битали, каждая встреча с тобой – это маленькая катастрофа. Которая, правда, хорошо заканчивается. То обезьяны, то людоеды. Мне уже интересно, что ты придумаешь в следующий раз?

– Я ничего не придумываю… Просто иногда немного ошибаюсь в предположениях.

– Хорошо сказал, – опять развеселилась девушка. – Надо запомнить. В следующий раз отвечу так нашему директору. Обожаю злить этого лысого гнома.

– Гномов не нужно злить, они от этого начинают вредить на огороде и пакостить возле дома. Лучше угощать их молоком с булочкой, они тогда становятся послушными, как дети.

В этот раз Франсуаза хохотала так, что даже остановилась и согнулась пополам.

– Вредить на огороде… Наш лысый гном… Боже, у меня даже живот разболелся. Битали… Битали, не говори ничего больше… Я так до дома вовсе не дойду.

Справившись со смехом, она взяла юношу под руку, пошла рядом, время от времени все же начиная снова хихикать. Но постепенно утихла, и когда они остановились у калитки, выглядела уже совершенно спокойной.

– Вот я и дома, – сказала она.

Битали кивнул.

– Сегодня, кстати, я не работаю. – Она немного помолчала и поинтересовалась: – Ты сейчас куда?

Кро пожал плечами.

Франсуаза опять тихонько захихикала, прижав кулак к губам, и величественно взмахнула рукой:

– Хорошо, мой рыцарь, ты прощен! Теперь ты уже можешь разговаривать.

– Я не думал, что окажусь сегодня в городе. И не знаю, что делать дальше. Наверное, вернусь в колледж.

– У вас там все такие послушные? Скажешь молчать – молчат. Скажешь уходить – уходят.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Я? – Она оглянулась на дом. – Нет, я хочу, чтобы ты подождал меня здесь. Несколько минут. Подождешь?

– Хорошо.

– Я сейчас.

Она вернулась минут через десять, с матерчатым рюкзачком, поддев под курточку свитер и аккуратно, с пробором, расчесав короткие волосы. Поймала взгляд, подмигнула:

– Узнаешь?

– Да, – кивнул Кро. – От тебя все еще пахнет кармином и гвоздикой.

– Вот тут ты и попался! – обрадовалась девушка. – Кармин – это краска!

– Ты его просто никогда не нюхала. – Битали забрал у нее мешок. – Ты хочешь куда-то поехать?

– Мы хотим, – поправила его Франсуаза. – Только не ехать. Ты меня угощал мороженым, теперь я угощу тебя обедом. Пойдем!

Они пересекли поселок по краю, выйдя к дороге немного ниже торгового центра, минут пять шли по обочине, после чего девушка свернула к запыленным вязам, вскарабкалась за ними на низкую, в полтора роста, скалу и двинулась по ней вдоль крутого склона холма. Битали поднялся следом – оказывается, здесь шла невидимая снизу тропинка.

– Уже рядом, – оглянулась Франсуаза, быстро поднялась вверх, раздвигая высокую сухую траву, обогнула куст колючей акации, повернула по тропе вправо, миновала серый скальный выступ и остановилась. – Здесь!

Кро следом за ней поднялся на самый верх скалы, остановился.

Вид отсюда открывался замечательный. Пологие волны гор, кроны, кроны, кроны, многие из которых зеленели, несмотря на зиму, между ними тут и там выпирали скальные уступы. И так – до самого горизонта, который отсюда казался совсем близким. Десяток миль, не более.

– Это мое любимое место, – сказала Франсуаза, забирая у него свой ушастый рюкзачок. – Когда я здесь, мне кажется, что я одна на всем белом свете. Одна-одна, и никто не способен сделать мне ничего плохого. Потому что никого, кроме меня, просто не существует. Когда мне грустно и тоскливо, я всегда прихожу сюда. Понимаю, что без меня этой одинокой планете станет совсем плохо, и настроение становится лучше. Не нужно так на меня смотреть, когда мне хорошо, я тоже здесь. Чтобы никто не испортил настроения. Есть, знаешь ли, вокруг немало желающих. Помоги…

Кро расстелил на земле, на самом краю окруженной кустарником скалы, широкое, потрепанное по краям, синее махровое полотенце с желтым дельфином, девушка достала сверток с колбасой и зеленью, пузатую буханку белого хлеба. Бросила рядом тонкий нож с деревянной рукоятью:

– Хотела сделать бутерброды дома, но потом решила не заставлять тебя ждать. Вот тут еще кола и пиво. Еще холодные.

– Я не пью пива, – покачал головой Битали. – Алкоголь притупляет реакцию, скорость мышления и прочие чувства. В неожиданный момент это может привести к фатальной ошибке.

– Как, однако, выражаются в вашем колледже, – хмыкнула Франсуаза. – Не сразу и поймешь. Подозреваю, ты еще и не куришь?

– Дым притупляет обоняние и внимательность.

– Я так и знала, – уселась на подстилку девушка. – Ты такой правильный, что иначе и быть не могло. Просто картинка. Значит, пить я теперь не смогу, – загнула она палец. – Иначе от меня будет пахнуть. Курить не смогу, иначе от меня будет пахнуть. Лук есть… Битали, ты ешь лук?

– Ем.

– Вот досада! Как раз лука я и не взяла.

Они рассмеялись, молодой человек опустился на подстилку рядом с Франсуазой, обхватил колени. С этой скалы и правда не было заметно ни единой крыши, не просматривалась дорога, не доносились шумы города и звуки проезжающих машин.

– Представляешь, когда несколько тысяч лет назад сюда пришли люди, – сказала девушка, – они увидели нашу землю именно такой. Лес, горы, река – и ничего более. Может быть, их было всего двое. Можешь себе представить, мы сейчас видим то же самое, что и наши предки тысячу лет назад! Горы, лес – и ни одного человека на тысячи миль вокруг… Представляешь, как им было страшно?

– А чего бояться, если на тысячи миль вокруг ни одного человека? – не понял Кро.

– Тут водились пещерные медведи, саблезубые тигры. Кабаны размером с автобус, – после короткого размышления сказала девушка.

– Много мяса и большая теплая шкура с каждого.

Франсуаза повернулась к нему, чуть заметно улыбнулась:

– Кажется, теперь я знаю, почему они сюда пришли. Если для моего мужчины саблезубый тигр – это всего лишь мясо и шкура, с ним и вправду не страшно уйти на тысячи миль. Ты не мог бы зарезать колбасу? А то я еще даже не завтракала.

– Конечно.

После нескольких недель кормления домовых Битали настолько набил руку в деле шинкования хлеба, что на приготовление бутербродов у него ушло не больше полуминуты. Девушка помогла лишь чуть-чуть, добавив на них укроп и петрушку. Открыла бутылку, сделала несколько глотков.

– Ты бы хотел оказаться на месте первых здешних обитателей, Битали? – спросила она.

– Не знаю, – пожал плечами Кро. – Быть первым – значит прожить жизнь ради других, стать легендой и никогда не увидеть того, ради чего старался.

– Замолчи немедленно, Битали! – возмутилась Франсуаза. – Ты говоришь так, словно и был тем самым основателем рода человеческого! Тебе сколько лет? Миллион? Или на уроках вас перекормили немецкой философией? Ты о чем думаешь?

– Здесь очень тепло, Франсуаза. Если наткнуться на пещерного медведя даже среди зимы, мясо начнет тухнуть уже на третий день.

– Мы заведем много детей, – пообещала девушка. – Они будут съедать медведя за день, а шкуру снашивать за два… Ой, кажется, теперь я знаю, почему они вымерли.

– Скажи, Франсуаза, а сколько лет вашему городку?

– Не знаю, – пожала плечами она. – Но медведи вымерли до нас. Честное слово.

Она съела два бутерброда, допила колу из бутылки, раскинула руки и упала на спину:

– Мечта. Хочу неба, хочу тепла, хочу, чтобы никого вокруг. Вообще. Чтобы делать, что хочется, как хочется и сколько хочется! К тебе это не относится, Битали. Тебя я возьму с собой. Ты будешь ловить саблезубых тигров на завтрак и голубых китов на ужин.

– Прекрасная мысль, – согласился Кро. – Но у тебя до каникул еще два дня.

– Какой ты приземленный, Битали! – Она повернула к юноше лицо. – Нет в тебе дикой романтики. Ты весь правильный, благовоспитанный и чинный. Просто английский лорд.

– Лорд, – признался Кро. – Только не английский…

Наклонился и поцеловал ее в губы. И понял, что мечтал об этом уже целую вечность. И никак не мог остановиться, совершенно забыв о происходящем вокруг, о всех звуках, планах, мыслях – словно вся вселенная в эти минуты собралась в губах этой обычной смертной девушки. Это было такое безумие, вызвать которого не могла даже профессор Клеотоу при всем ее образовании и мастерстве.

Воспоминание об уроках профессора снова тревожным колокольчиком зазвучало где-то в глубине сознания. Разум забился в силках чувств, пытаясь выбраться наружу, привести юношу в рассудок, ощущение тревоги, опасности полыхнуло огнем – Битали огромным усилием воли вырвался в мир реальности и теперь уже вполне ясно услышал накатывающийся по низу кустарника шорох, заметил движение возле ели в трех шагах за скалой, вскочил. Руки привычно метнулись вверх, к боевому амулету, и…

Амулет пропал! Его обезоружили! Заманили в уединенное место, зачаровали и обезоружили! Он все-таки попался!

– С-суккуб! – На долю мгновения его захлестнула волна ненависти к довольной собой нежити, но отвлекаться было некогда. Взгляд упал на нож, которым он резал хлеб и колбасу. Кро подхватил его, метнулся навстречу выдвигающейся фигуре, выбросил руку вперед в смертельном ударе… И лишь в последний момент, когда лезвие уже касалось горла незнакомца, остановил выпад, поняв, что у одетого в легкий плащ мужчины в руках ничего нет. Из кустов послышалось злобное рычание – черный пес в шипастом ошейнике мчался к нему большими прыжками. Битали подумал, что тонким и гнущимся ножом собачий череп будет не пробить, и нужно сразу резать горло или брюхо. Пес, встретив его взгляд, тоже о чем-то подумал, поскольку остановился вне досягаемости, зарычал уже не так громко, а затем по широкой дуге ушел своему хозяину за спину.

Это был смертный. Обычный жалкий смертный, к тому же совершенно безоружный: у него не имелось ничего, кроме двустволки на плече и какой-то черной штуки в кобуре на поясе. Битали отступил, расслабил кулак и позволил ножу повернуться острием вниз, прижал лезвие к запястью. Коротко спросил:

– Ты кто такой?

– Это частная территория. Здесь запрещено находиться… – прохрипел мужчина, рука его медленно потянулась к кобуре. Кро повернул нож острием вверх, и мужчина передумал. Повторил еще раз: – Я сторож. Это частная территория, здесь запрещено находиться посторонним.

– Я уверен, хозяин этих земель не будет возражать, если двое достойных людей найдут отдых на границе его владений, – отчеканил юноша. Он чувствовал холодное щекотание на шее, а также движение по коже от плеча вниз, на грудь. Похоже, пока он целовался с девушкой, амулет просто сбился набок и теперь сползал на обычное место. Битали поднял левую руку, ощупал карман. Палочка тоже оставалась на месте.

– Хозяин против! – чуть не выкрикнул сторож.

– Если он против, то должен огородить свои владения. Пока же ограды нет, пусть присутствует тут лично, с документами, доказывающими его право командовать на этой скале.

– Я вызову полицию! – пообещал мужчина.

– Вызывай! – выкрикнула сзади Франсуаза. – Мы ничего не нарушаем! Не сорим, не ломаем, не шумим.

– Если твой хозяин недоволен, – холодно отрезал Битали, – пусть явится сюда лично. Передай ему, что я готов дать ему любое удовлетворение, какое он пожелает. Такие вопросы со слугами не обсуждают.

Юноша покрутил нож между пальцами и кинул его обратно к полотенцу.

– Погодите, вот приедет полиция… – пообещал сторож. – Стефан, фу! Стефан, за мной!

Собака, повиляв хвостом, несколько раз гавкнула и потрусила вслед за хозяином.

– Эй, слуга! Больше никогда не подкрадывайся к гостям. Иначе можешь встретить человека, не столь тихого и спокойного, как я.

Мужчина что-то буркнул через плечо, даже не обернулся.

– Фиг он кого вызовет! – констатировала Франсуаза. – Штаны пошел менять. Битали, ты ведь его чуть не убил!

– Даже не поцарапал.

– Ну, ты даешь! Если ты считаешь себя тихим – как ведут себя остальные парни вашего колледжа? – Девушка довольно засмеялась.

Юноша погладил через рубашку болтающийся на груди амулет, подошел к ней ближе:

– Прости, Франсуаза, я ничего не сказал, прежде чем отошел к этому слуге?

– Просвистел только чего-то. Потом нож схватил – и к нему. Аж в воздухе размазался во время прыжка!

– Это хорошо, – кивнул он, глядя в ее карие глаза. За минувшие мгновения он успел проявить к ней любопытство, дружески с нею посмеяться, погрузиться в пьяную эйфорию, возненавидеть до глубины души, испугаться, что ее обидел. Битали просто перестал понимать, как он на самом деле к ней относится. – Прости меня, пожалуйста, Франсуаза. Из-за тебя я совершенно сошел с ума. Совсем не понимаю, что делаю.

– Спасибо, Битали, – широко улыбнулась она. – Еще никто никогда не говорил мне таких приятных слов. А что ты такого делаешь?

Кро притянул девушку к себе, стал целовать ее лицо, губы, шею, глаза. Франсуаза сперва обмякла под его прикосновениями, потом вдруг напряглась:

– Ты слышишь?

– Что?

– Кажется, сирены… Проклятый сторож испортил все настроение. Теперь все слушаю и слушаю… Пошли к реке? Тут все равно холодно. Вон, какой ветер.

У реки, в низине между горами, не дуло совсем, хотя от воды сильно тянуло прохладой. Но Франсуаза не жаловалась. Они долго бродили по изрезанному тропинками берегу, целовались, прятались от прохожих и рыбаков, снова целовались – и только поздним вечером Кро довел девушку до калитки ее дома.

– Ты можешь выполнить одну мою маленькую просьбу? – шепнула на прощанье она.

– Попробую, – ответил Битали.

– Пообещай, что выполнишь…

– Я сделаю все, что смогу.

– Все-все?

– Все-все.

– Тогда сделай только одно… Не исчезай.

Девушка оглянулась на дом, торопливо чмокнула его в губы и побежала по дорожке. Битали проводил ее взглядом, пока Франсуаза не скрылась за дверью, и только после этого затворил чугунную резную калитку.

Домой в замковый сад он вернулся уже ночью.

– Гулена обнаружился, – кивнула ему мать. – Видимо, специально подгадывал момент. Я как раз на стол накрываю. Есть хочешь, или успел где-то перекусить?

– В следующий раз, если надолго соберешься в город, хоть денег возьми, – посоветовал отец. – С ними всегда можно перекусить среди смертных. Надеюсь, ты не из-за утренней драки так умчался? Она, конечно, прошла неудачно, но тут моей вины даже больше, чем твоей. Пока ты был подростком, я учил тебя работать ножами, не особо задумываясь о палочке. Но тогда у тебя не было силы! Сейчас же ты прошел посвящение, корсовинг наполнил тебя мощью. Теперь твоим главным оружием стала палочка, а не меч! Клинки – это последняя линия обороны.

– Идите к столу, вояки, – позвала Амелита Кро, – котлеты остывают. А ты, сынок, забудь все, что тебе сейчас наговорил грубый и прямолинейный Гэт. Врагу ни в коем случае нельзя показывать своей полной силы. Полная сила должна стать неожиданным и сокрушающим ударом. Поэтому, пока есть такая возможность, всегда обходись минимальным воздействием. Пусть тебя считают всего лишь хорошим фехтовальщиком. Тогда в бою никто не выставит против тебя лучшего чародея.

– Это неправильно, Ами! Ребенок должен уметь биться на палочках в первую очередь!

– Да что ты, милый? – В улыбке женщины проскользнуло что-то, напомнившее Битали Франсуазу. – Вспомни, дорогой, сколько раз ты дрался на мечах, пока я пряталась сзади и старательно выставляла тебе магическую защиту. И когда все наконец забывали про тебя и направляли на меня свои силы и заклинания, ты вдруг доставал палочку – и глушил их всех, словно увлекшихся токованием глухарей.

– Нашла что сравнивать, Ами! – Сеньор Гаэтано Кро поймал руку жены и запечатлел на ней поцелуй. – У Битали нет тебя. Он одинок, и наши хитрости ему не помогут. Сейчас он может полагаться только на палочку и египетские ножи. Лучшая военная хитрость – это крепкий боевой слон! Собираешь всю силу в кулак – и глушишь врага, пока не упадет. Понимаешь, сынок? Всей силой, и без жалости. А твоя главная сила – в палочке и боевых заклинаниях. И, кстати, нужно обновить защитные амулеты и наговоры. Стоит про них забыть, и потом обнаруживаешь на пальце порез от обычного кухонного ножа или дырку в животе от обычной свинцовой пули.

– Не к столу, Гэт! – оборвала его Амелита. – За столом нужно говорить о чем-нибудь приятном и добром. Иначе даже мясо на пользу не пойдет.

После ужина Битали ушел к себе в комнату и, раздеваясь, открыл дверцу шкафа. На обратной стороне оказалось зеркало. А в зеркале – Франсуаза, которая, как ни странно, никак не шла у него из головы.

Девушка со странными тампонами на ушах, в коротком топике и облегающих спортивных штанах, весело приплясывала, повторяя губами слова неслышной песни. Танцевала свободно и открыто, легко, непринужденно…

Перед зеркалом!!!

Ни один чародей и ни одно магическое существо никогда в жизни не позволило бы себе повесить дома на стену зеркало, и уж тем более – оставить его неприкрытым без насущной необходимости. У Франсуазы же, похоже, зеркало имело размеры в полный рост. И она его ничуть не смущалась.

– Смертная, – кивнул Битали. – На самом деле она всего лишь простая смертная.

Впрочем, он понял это еще днем, обнимая Франсуазу на берегу реки и теряя разум в ее поцелуях. Увы, как бы пьяны ни были ее объятья, смертным нельзя знать о существовании мира людей. Он и Франсуаза – обитатели разных вселенных. И это – приговор.

Битали дождался конца песни и закрыл дверцу шкафа.

* * *

Каникулы потянулись по накатанной колее. Утром – уход за домовыми и гномами, потом обед, затем родители, выполняя свой долг по порче детского отдыха, везли Битали в ближайшие города смотреть достопримечательности и музеи. Собор Сен-Пьер и музей изящных искусств в Нанте; базилика, Дворец Музеев и Нотр-Дам в Рене; дом Медичи, собор Мориса и крепость Большой Войны в Анже, собор Сен-Жюльен с витражами, которые старше самого профессора Бронте, и Фонтан Забвения в Ле-Мане. И хотя каждое утро Битали выходил из дома и возвращался из замка с палочкой наготове, больше в одичавшем замковом саду его никто ни разу не побеспокоил.

Тревожило зеркало. Каждый раз, открывая шкаф, он с некоторой опаской смотрел на него, ожидая снова увидеть Франсуазу. Не видел. Но при этом каждый раз вспоминал про нее и про свое обтекаемое обещание. Про клятву не исчезать. И потому в один из вечеров он неожиданно для самого себя проник в комнату родителей, завернулся в покрывало и вышел на улицу Ла-Фраманса. Представил себе девушку – что было совсем не трудно – и глянул в зеркало ближайшего автомобиля.

Франсуаза стояла у прилавка, с кем-то разговаривая. У нее за спиной тянулась целая стена катушек с нитками, причем по горизонтали шли катушки одного размера, а по вертикали – одного цвета. Девушка отступила, прошла. Стали видны полки с тесьмой, под ними блестели длинные и не очень швейные иголки. Чем идет торговля, стало ясно окончательно. Не было понятно только, где именно находится этот магазин.

Решив не терять времени, Битали пошел по улице в сторону центра, а через несколько минут остановился у другой машины.

Теперь Франсуаза, присев на корточки, занималась раскладыванием каких-то ленточек. Битали видел ее сверху вниз и очень плохо – видимо, через неровную отражающую поверхность от светильника или рамки. Он двинулся дальше, сделав новую остановку возле перекрестка. И опять застал девушку на фоне катушечной стены. Вокруг уже вовсю сгущались сумерки, на центральной улице городка зажглись фонари – а он так и не приблизился к решению загадки.

Подходя к главной площади, Битали Кро увидел небольшой цветочный магазин, хозяйка которого уже уносила внутрь ведерки с лилиями и нарциссами, остановился:

– Простите, мадам, вы не знаете, где здесь поблизости швейный магазин? Так продают катушки, иголки, тесьму. Он небольшой, а торгует там, по-моему, некая Маргарет.

– Маргарет Каламистер, с крашеными волосами? – выпрямилась женщина, прижимая к обильному животу ведерко с розами.

– Если она торгует нитками и иголками в маленьком магазине, где вся задняя стенка составлена из катушек…

– Перестаньте, молодой человек. Можно подумать, я не знаю, как выглядят швейные лавки! И Маргарет там не торгует, это ее магазин и есть. Правда, теперь уж старая совсем стала, ноги болят. Ей две девицы помогают, Луиза и Франсуаза.

– Да! – моментально сделал стойку Битали.

– Вы не хотите купить цветы, молодой человек? Маргарет им очень обрадуется.

– Цветы? – Кро полез в карман, достал несколько выданных отцом на расходы бумажек. – Вот, этого хватит для красивого букета?

– О, конечно. Сейчас я соберу тебе такой, что любое самое заледеневшее сердце растает, словно воск. Сейчас, сейчас… – Цветочница ушла в свой магазинчик и скоро вынесла из него пышный букет, обернутый золотистой сверкающей бумагой, легкой вуалью, с зелеными веточками, сочными лилиями, пунцовыми розами и переливчатыми полупрозрачными садовыми колокольчиками. – Вот, все свежие, отбирала своими руками. Вы, молодой человек, сейчас ступайте до площади, поверните направо, тут же еще раз направо. Там улочка пойдет с загибом, так по ней и ступай, милый. В пятом доме ее лавчонка, по левую руку будет. Ты поспешай. Времени-то, вон сколько. Поди, закрывают уж.

Кро сорвался с места, помчался по указанному пути и через несколько минут вправду увидел зажатый меж доходных домов магазинчик, украшенный изображением большой поджаристой пуговицы. Толкнул дверь – она не поддалась. Чтобы не мучиться с замком, он достал палочку, уколол ею вперед:

– Онберик! – и очутился внутри.

Франсуаза, негромко напевая, елозила по полу шваброй, сгоняя мусор к внутренней двери. Битали подошел ближе, кашлянул. Девушка вздрогнула, выпрямилась и уставилась на букет с таким видом, будто увидела дохлую кошку.

– Привет… – осторожно сказал Кро. – Это тебе.

– Ты пришел проститься?

Битали вздрогнул. Он и правда решил, что просто исчезнуть – будет трусливо и бесчестно. Если он не собирается встречаться со смертной – нужно так прямо ей об этом и сказать. Но он хотел сказать это, а не услышать от Франсуазы.

– Почему ты так решила?

– Мужчина способен подарить такой букет, только если сильно провинился. Ты передо мной ни в чем не виноват. Значит, собираешься сказать что-то очень неприятное.

– Да, – кивнул Битали. – Я спросил, как найти швейную лавку Маргарет у цветочницы на улице. И она…

– Старая кошелка не отпустила тебя, пока не сбагрила все, что у нее было! – На лице Франсуазы плавно, как румянец на отогревшихся щеках, проступила счастливая улыбка. – Боже мой, какая прелесть! Если мама его увидит, она решит, что я совершила величайшую глупость в мире.

– Тогда оставь его здесь.

– Ты с ума сошел! Я не расстанусь с ним ни на минуту! И девчонок завтра в гости приглашу. Они умрут от зависти! А ты… – Она тихонько стукнула его кулаком по груди. – Ты куда пропал? Ты же обещал!

– Я обещал, как смогу…

– Какой букет! – уже забыла про свою обиду Франсуаза. – Черт, не буду сегодня домывать. Сейчас смету, и все.

Закончив с уборкой, она подхватила букет, зарылась в него носом, мотнула головой, направилась к двери, толкнула ее. Задумалась, оглянулась на Битали:

– А как ты вошел?

– Было открыто.

– Странно… Подожди… – Она вернулась за прилавок, взяла ключ, открыла замок, вернула ключ обратно, опять пожала плечами. – Неужели он захлопнулся за тобой? Впрочем, неважно. Пошли! Через центр. Ты не боишься, что тебя со мной увидят?

– Да пускай смотрят.

– И я – пускай! – взяла его под руку Франсуаза.