Текст книги "Темный Лорд: Темный Лорд. Темное пророчество. Меч Эриджуна. Озерная леди. Клятва Темного Лорда"

– Я понимаю, мадам.

– Мне жаль, что ты умрешь, Битали. – Женщина все же погладила его по голове.

– Мне тоже, мадам.

– Тогда ступай. Мы и так слишком долго находимся наедине. Как бы дети не подумали, что я пытаюсь тебя соблазнить.

– Спокойной ночи, мадам, – поднялся юноша.

– Ты всегда будешь желанным гостем в этом доме, можешь быть уверен.

– Спасибо, мадам.

Но, несмотря на заверения хозяйки, утром Битали все же покинул усадьбу, забрав с собой сразу поскучневшего друга.

– Куда мы так торопимся, дружище? – недовольно бурчал ему в спину полуоборотень, пока они пробирались через малинник. – Еще два дня спокойно могли гостевать.

– Снежана сказала вчера, что ты ей по нраву, Надодух. Ты ведь не хочешь испортить теще столь удачное первое впечатление? – наконец бросил через плечо Битали.

После этого аргумента недоморф замолчал и больше не спорил.

Вымогательница

В Перрос-Гиреке друзья расстались. Надодух, в новом, стриженом, обличии почти неотличимый от смертных, отправился навестить и успокоить матушку, а также узнать, как обстоят дела с реставрацией их родового замка. Битали же поехал в колледж примерно с той же целью.

В этот раз он путешествовал скромно, на автобусе. Однако шесть часов форы, подаренные броском через часовые пояса, все равно позволили приехать к школе задолго до вечера – хотя потомок Темного Лорда никуда не спешил и даже пару раз остановился в закусочных, чтобы подкрепиться.

Замок маркиза де Гуяка встретил школяра безмолвием и покоем. Наверное, где-то в его огромном нутре занимались хозяйством домовые и всеведущая мадам Лартиг, равно как в саду, растущем на запад от замка, и в лесу на севере охраняли подступы к «частным владениям» псевдолесники и вполне натуральные метаморфы. Однако Битали Кро – воспитанник, переведенный на шестой курс – был для них своим, посвященным, а потому никто на юношу внимания не обращал и остановить не пытался.

Зайдя в башню Кролик и оставив в комнате сумку, молодой человек открыл почтовую тетрадь – однако ее страницы были чисты.

«Вы как, отец?» – кратко спросил он, бросил тетрадь на полку и отправился в душ. Жуткая, истязающая баня северных варваров гостей в этот раз – увы – миновала.

Несмотря на лето, вода в душевой колледжа текла. Даже горячая. А вот столовая была пуста, как желудок юноши. Даже столы, и те исчезли. Спали, наверное – они ведь тоже были в некотором смысле живыми.

Впрочем, Кро к этой ожидаемой неприятности подготовился и перекусил у себя в комнате купленными по дороге круассанами, запивая их соком. После чего открыл тетрадь.

Его сообщение исчезло – значит, было прочитано. Но ответа пока не появилось. С тем он и отправился спать.

Утром тетрадь все еще оставалась чистой. Поразмыслив и вспомнив уверения профессора Бронте в том, что сэр Ричард Уоллес вытаскивает своего друга и его отца из досадной, но не фатальной неприятности, Битали решительно отправился в северный корпус, поднялся наверх, в зал гендерых искусств, громко крикнул под потолок:

– Сэр Уоллес!! Вы здесь?!

Крик заметался между стенами, однако сверху на него никто не откликнулся.

Молодой человек поколебался, потом достал палочку, нацелился на небольшую площадку под коньком, где, как он помнил, лежала веревочная лестница.

«Итак, – мысленно повторил он инструкцию профессора Омара ибн Аби Рабиа, – трехопорное заклинание, выполняемое одним протяженным воздействием. Концентрируете внимание силу на кончике палочки, легким толчком бросаете ее к цели, охватывая ее, и тут же отдергиваете…»

– И-и-и… – сосредоточился юный маг, – и-имберлик!

Кончик палочки качнулся вперед, тут же отдернулся назад – и сорвавшаяся со своего места лестница сорвалась с площадки под крышей, рассыпавшись до самого пола.

Битали быстро забрался по ней под потолок, вошел в похожую на длинную и узкую корабельную каюту комнату преподавателя, остановился сразу за порогом. Провел пальцем по столу. Подушечка сразу стала серой, и юноша растер пальцами пыль, стряхнул на пол:

– Понятно. Тут уже неделю никто не появлялся. Надеюсь, Ричард Уоллес занят хлопотами, а не пьянствует в каком-нибудь пиратском кабаке…

Молодой человек спустился обратно на пол, взмахнул палочкой:

– Леви!

Послушная заклинанию, лестница потеряла вес и стала медленно взлетать к потолку. Дождавшись, пока она сравняется с площадкой, Кро взмахнул палочкой снова и коротким решительным: «вэк!» – забросил ее на место. Затем прошел сквозь стену на лестницу, стал спускаться вниз, раздумывая, как поступить дальше?

Родители, похоже, продолжали прятаться от мести победителей очередной междоусобной войны и предпочитали себя не выдавать. Битали подозревал: Гаэтано Кро боялся, что сын попытается вмешаться. Все же ему было уже пятнадцать лет. Совсем взрослый. И к тому же – лучший фехтовальщик колледжа. Вот отец и хранил все в секрете. И то, где находится, и то, кто стал его врагом. Полагался на помощь многоопытного Уоллеса и братства наемников.

Вот только чем теперь заниматься самому Битали, оказавшемуся посреди каникул в полном одиночестве?

В настоящий момент юноше банально хотелось есть. А колледж – спал.

– Надо отправляться к смертным, – вслух подумал он. – Поеду в Ла-Фраманс, сниму номер в гостинице. Дело-то обычное. Там и ресторан есть, и развлечения рядом. Фантиков хватает, чем платить – найдется.

Ускоряя шаг, он сбежал до ведущего к сфинксу коридора, взметнулся в комнату, забрал сумку, которую и разобрать-то не успел, вышел во двор, отправился к подземному ходу, и вдруг замедлил шаг, заметив на краю двора серенький и мшистый, неприметный для непосвященных, камень перемещений. В голове мелькнула шкодливая мысль. Битали опасливо оглянулся, свернул к валуну, вскинул палочку, ткнул ею в середину:

– Усы!

Ничего не случилось.

– Тогда… Запеканка! – снова уколол серый гранит юный маг. И опять – безрезультатно.

В общем-то, этого и следовало ожидать. Ведь предметы перемещений переносят магов к вещам, с которыми связаны заклинанием. Шансов на то, что здешний валун окажется единым целым с камнями северных варваров, были наивны и смешны.

– Но попробовать стоило, – сам себе возразил Кро и стукнул по валуну еще раз: – Бубенчик! Что, опять не подходит? А может, ты вообще не тот камень? А ну, Дымная гряда!

Желудок чародея дернулся из стороны в сторону – и он очутился в густой непроглядной ночи, пахнущей гнилью и гарью, пылью и морем, среди шума волн, под ударами холодного влажного ветра.

– Кажется, подействовало, – усмехнулся Битали, вскинул палочку над головой: – Альба!

Вспыхнувший огонек очертил вокруг него светлое пятно в десять шагов шириной, в котором не было ничего, кроме пепла и растрескавшихся камней.

– Хотя, ничего другого тут никогда и не было, – опять заговорил сам с собой потомок Темного Лорда. – Даже великан-хранитель и тот утопился, когда я доспехи Эриджуна унес…

Воспоминание об удачной схватке колыхнулось в памяти, зацепило своим краешком уже другую мысль, вытянуло ее наверх…

– Если после исчезновения доспехов монстр перестал охранять убежище… То и саламандры, наверное, тоже ушли прочь? – сделал вполне логичное предположение Битали. – Ведь именно оружие Эриджуна давало им силу. Да и защищать больше нечего.

Юный чародей в задумчивости покрутил на запястье браслет. Оберег, совсем недавно напитанный новой силой и готовый защитить владельца от любой беды.

– Грех не попытаться, – сделал вывод Кро и запрыгал с камня на камень в направлении хорошо знакомой трещины на склоне. Тряхнул с палочки огонек, что есть силы ударил заклинанием себе под ноги и решительно спрыгнул в открывшееся алое марево кипящей лавы.

Здесь наконец-то стало светло и тепло. Так тепло, что в первый миг Битали испугался, что оберег не действует, и сейчас он обратится в горстку пепла. Но нет – дальше обычного тепла дело не пошло. Похоже, оберег держал защиту на уровне дневного таежного зноя, во время которого обновлялся – вот после холодного океанского ветра неладное и померещилось.

Уже зная, куда направляться и чего ожидать, юный чародей нырнул вперед, пробиваясь в алую глубину. Мелькнула тень, другая – в тревоге забилось сердце, Битали схватился за амулет с оружием… В этот раз он погружался один, спину и бока прикрывать было некому.

Однако появившиеся саламандры больше интересовались друг дружкой, нежели человеком, и пронеслись мимо, щелкая челюстями и размахивая хвостами. Ненадолго в каменном расплаве наступил покой – а потом появилась еще одна зверюга, сияющая, как вольфрамовая нить. Размером она была с быка, а пастью не уступала крокодилу. Саламандра сунулась понюхать непривычное для нее существо – и тут же отпрянула, замотала головой, громко отфыркиваясь, метнулась в строну.

– Я для нее слишком холодный! – сообразив, рассмеялся Кро. – Сказать кому, не поверят: об меня саламандра обожглась!

Он окончательно успокоился и отпустил амулет. Заговоры на защиту убежища явно рассыпались, нападать на гостя никто не собирался. Теперь главное, чтобы само укрытие древних родов не рассыпалось вместе с колдовством. Это было бы обидно…

Битали стал пробираться дальше, миновал саламандру размером со слона, жующую что-то непонятное из лавового потока, потом монстра величиной с замковую башню – и наконец узнал гиганта, способного проглотить автобус, ринулся навстречу его распахнутой пасти, нырнул в нее – облегченно перевел дух, перекатившись по покрытому пупырышками языку, устремился дальше в глотку и, миновав упругие мышечные клапана, ввалился в желудок…

Наверное, для молодых чародеев навсегда останется тайной, как именно соратники того, самого первого Темного Лорда смогли создать убежище. То ли выстроили его в животе огненного существа, обманув пространство и спрятав целый мир в маленьком желудке, то ли уже готовый мир скрутили, смотали, сложили и вырастили вокруг него саламандру – но вот оно, продолжало жить и здравствовать, светить голубым небом, шелестеть травой, течь ручьями, овевать нежданного гостя свежим ветром, согревать солнечными лучами. Убежище благополучно перенесло и одиночество, и его вторжение и побег, и похищение доспеха – и продолжало цвести, как ни в чем не бывало.

Битали довольно долго ходил из зала в зал, попадая то в лес, то в горы, то на берег моря, пока, наконец, не нашел помещение, копирующее древнюю городскую площадь: колодец с воротом, булыжная мостовая, навесы из грубой рогожи, грубо сколоченные двери. Здесь он вошел в дом поопрятнее, поднялся на второй этаж, толкнул первую попавшуюся дверь.

Жилье было скромным – всего лишь одна комната десять на десять шагов, двуспальная кровать в углу, стол у окна, две деревянные скамьи и шкаф. Но пол был чистым, покрывало постели – свежим. Нигде никакой паутины, ни откуда не сочилось неприятных запахов и – что неудивительно – никто нигде не шумел.

– На время каникул сойдет, – решил Битали и опустил сумку на стол.

На городской площади убежища, помимо жилых домов, лавок и колодца имелась и харчевня. Без людей – но с доходящими на плите угощениями. Словно кухарка отошла на минуточку и оставила свою стряпню без пригляда. Однако все эти лакомства вызывали у юного чародея сильное подозрение.

Еще на самом первом курсе во всех магических школ учеников учат: внутренняя сила любого предмета на любой конкретный момент есть величина неизменная. Можно увеличивать или уменьшать его размеры, вес, форму практически безгранично. Однако накопленная внутренняя сила при этом всегда окажется одной и той же. Если обычную спичку увеличить до размеров бревна, распилить, поколоть и бросить в костер – то вся эта поленница даст ничуть не больше тепла, нежели изначальная маленькая спичка. Если кусок хлеба увеличить до размеров бегемота и питаться им целый месяц, то и вкус у такой пищи будет как у хлеба, и желудок он наполнит, и чувство сытости вызовет… Вот только от голода умрешь все равно – ибо питательности в получившемся «бегемоте» останется ровно столько же, сколько в изначальном маленьком куске.

Силу невозможно увеличить или уменьшить. Ее можно только накопить или потратить, собрать с растений и животных, неосознанно занимающихся этим всю жизнь, высосать из согревшихся на солнце камней и вод, ею можно густо напитать амулеты. Но создать ее из ничего – невозможно.

Именно поэтому соблазнительные внешне продукты и вызывали у Битали недоверие. Убежище существовало само по себе много веков, создавшие его могучие заклинания все еще оставались прочными, как в первый день. Однако – откуда, спустя века, взяться здесь настоящей еде? Она, конечно, вкусна, красива и безопасна, вполне съедобна – но вот сытна ли?

Умереть от голода с плотно набитым желудком Битали не хотелось.

– Будем надеяться, что с исчезновением защитных заклятий исчезли прочие преграды. – Он расстегнул сумку, достал одеяло перемещений и плотно в него закутался.

В животе знакомо замутило – и он скинул тряпку, оказавшись в сыром темном тайнике, выход из которого указывало только крохотное отверстие наверху в земле.

– Трунио! – взмахнул палочкой молодой человек, открывая проход, выбрался наружу из глиняной норы и повторным взмахом палочки нарастил стену обратно: – Трунио!

Выбравшись из-под ведущего на дебаркадер помоста, молодой человек быстро прошел вдоль берега реки и только за ивовым кустарником, в стороне от своего тайника, выбрался на набережную.

В Ла-Фрамансе уже наступил полдень. Солнце стояло высоко в зените, заливая городок нестерпимым зноем, на дебаркадере играла бодрая музыка, обитатели прибрежных фанерных халуп успели разжиться пивом и гомонили, рассевшись возле своих домов на сложенных в стопки старых автомобильных покрышках.

– Долго же я провозился… – Битали быстрым шагом взметнулся вверх по улице, повернул налево, направо, пробежал по улице, толкнул дверь швейного магазина.

Франсуаза, конечно, была здесь – показывала какой-то пожилой женщине пакетики с пуговицами. Собранные на затылке в хвостик темные волосы, тонкие губы и острый, точеный носик. Густые брови изогнулись над карими глазами, подбородок с ямочкой решительно выдвинут вперед, белая, словно лебединая шея вырастает из розовой блузки, соблазнительно вздыбленной на груди.

Девушка, услышав звук колокольчика, чуть повернула голову, встретилась с ним взглядом, молча улыбнулась. Битали ощутил, как в груди на миг остановилось сердце – и тут же часто-часто застучало снова.

– Натуральный перламутр, мадам Клавье, – с придыханием произнесла Франсуаза, и покупательница сдалась:

– Хорошо, давайте.

– Двенадцать пуговиц, кромочная лента и семь мотков пряжи?

– Да, деточка.

– Восемь евро восемьдесят пять центов, – пробила кассу девушка.

– Вот, возьми девять, – зашелестела фантиками женщина. – Не нужно сдачи, милая. Купи лучше себе чего-нибудь к чаю.

– Благодарю вас, мадам Клавье!

– Всего хорошего, мадам Клавье. – Битали придержал перед покупательницей дверь.

– Как предупредительная нынче молодежь, – кивнула ему довольная смертная.

Кро прикрыл дверь, вопросительно вскинул брови:

– Пообедаем?

– Сейчас, отпрошусь, – отошла в глубину лавки девушка и почти сразу вернулась обратно. – Пошли!

Они выскочили наружу, и Франсуаза тут же повисла у него на шее, прильнув в жарком поцелуе. Отпустив, укоризненно покачала головой:

– Ты всегда так внезапно исчезаешь! И появляешься, когда я начинаю думать уже совсем плохо! Не делай так, Битали! Тебе трудно сотовый купить? Ладно в школе у вас связи нет, но ведь в любой поселок выйти можно и позвонить, предупредить!

– Разве мои тюльпаны под твоим окном больше не цветут? – удивился Кро. – Я же говорил: пока они распускаются, со мной все хорошо и я тебя люблю и помню.

– Я серьезно, Битали! – обиженно выпятила губы девушка. – Я волнуюсь, а ты все присказками сказочными отшучиваешься!

– Ладно, я куплю, – смирился с капризом Франсуазы Кро и тут же получил в благодарность еще один жаркий поцелуй.

– Фу, малолетки бесстыжие! – буркнула, проходя мимо, какая-то тетка.

Назло ей девушка поцеловала своего избранника еще раз и только после этого наконец-то разжала руки:

– Куда идем?

– У вас ресторан в конце улицы.

– Не нужно в ресторан, там готовят долго. А меня всего на полчаса отпустили. Пошли лучше к «фонарикам»?

Вскоре они сидели в бистро на соседней улице – возле окна, на котором висели два больших светильника, формой и цветом похожие на апельсины-переростки.

– Закрой глаза, открой рот, – предложил Битали, взяв пальцы девушки в свои.

Франсуаза послушалась, и юноша, достав из кармана браслет из черной яшмы с зеркальными пластинками полированного белого золота, застегнул на ее запястье. Девушка тут же подняла веки и ахнула:

– Ты его нашел! Битали, милый! – Если Франсуаза и не расцеловала молодого человека, то только потому, что тянуться через стол было слишком далеко. – Но как, откуда?!

– Увидел в одной лавке на витрине, – пожал плечами Кро.

– Правда? – внезапно посерьезнела девушка. – У нас говорили, кто-то ломбард в арабском квартале несколько дней назад взорвал.

– Вранье, – покачал головой Битали. – Ты же видишь, браслет совершенно целый. Значит, его не взрывали.

– Спасибо, – накрыла ладонью браслет Франсуаза. – Я по нему скучала.

– Выполни мою просьбу, – опять поймал ее за пальцы Битали. – Не снимай его, пожалуйста. Никогда.

Девушка неуверенно облизнула губы, и Битали добавил:

– Лучше я буду находить и возвращать его тебе каждый день. Но пусть он будет с тобой. Мне приятно знать, что мой подарок не валяется полузабытым в шкатулке.

– Хорошо, – улыбнулась Франсуаза. – Обещаю.

После обеда Кро проводил любимую до магазинчика, а сам, коротая время, отправился гулять по городу, неспешно присматриваясь к обыденной жизни смертных – гуляющих с колясками, пьющих за выставленными на тротуар столиками вино, либо на лавках – пиво с чипсами или картошкой-фри; жадно поедающих мороженое, валяющихся на солнышке на редких пыльных газонах. Они пили лимонад и играли с планшетами, выгуливали собак и подметали дворы, разглядывали рекламные щиты и витрины магазинов…

Единственное, что бросалось в глаза – их было много! Вот и все…

Трудно было поверить, что именно эти существа придумали летающие по воздуху корабли и проложили каменные дороги через континенты, построили огромные мосты и научили крохотные кусочки пластика высчитывать сложные формулы и показывать яркие цветные кинофильмы.

Со своим отцом Битали довелось побывать во многих странах и на всех континентах. Кро видел азиатских чеканщиков, выстукивающих изящные рисунки по кувшинам и блюдам прямо на улице, видел негров, создающих картины из самого обычного песка, сидя на лавке возле глинобитной лачуги; видел индийцев, катающих ковры в сарайчиках на краю рынка. Там смертные хотя бы работали! Здесь же, похоже – они не делали вовсе ничего. Гуляли, торговали, развлекались – и ничего более.

Неужели это и есть те самые создания, страх перед которыми вынуждает людей скрывать само свое существование?

Из интереса Битали тоже стал рассматривать рекламные щиты. Но и они предлагали только покупать, покупать, покупать – пылесосы и компьютеры, мраморные памятники и тряпочные швабры; брать в аренду машины, склады и одежду, стричь газоны и волосы, делать операции для увеличения груди или уменьшения живота, пользоваться услугами адвокатов и тренеров по фитнесу…

Работать, как ни странно, не предлагалось никому.

Да и где? Битали бывал в Ла-Фрамансе не один раз, и ничего, кроме развлекательных комплексов, магазинов и закусочных не видел. Разве что отец Франсуазы, помнится, в мастерской шиномонтажа работал. Да и то – ремонтировал, а не изготавливал. Откуда у здешних смертных брались машины и одежда, пища и дома? Этого юный маг, хоть убей, понять не мог. Никто ничего не растил, не строил, не мастерил. Однако все ходили сытыми и довольными…

Четырехчасовая прогулка так и не дала ему подсказки в раскрытии сей тайны. Кро не нашел в Ла-Фрамансе ничего полезного, кроме небольшой камнерезной мастерской на окраине, такой же маленькой мебельной мастерской в центре и бригады дорожных рабочих у моста. Больше в городе никто и нигде ничего полезного не делал.

Такая вот странная здесь кипела жизнь…

В вечерней прохладе, с букетом цветов Битали встретил девушку после работы. До сумерек им хватило времени посидеть в бистро за чашкой кофе и сделать круг по притихшим улицам. Ла-Фраманс засыпал рано, и еще задолго до ночи здесь закрывалось все, кроме кинотеатра и заправок. В кино молодым людям не хотелось, а на заправках просто нечего делать.

– Не пропадай больше, – уже в который раз попросила у калитки Франсуаза, поцеловала и пошла по тропинке к дому.

Дождавшись, когда за нею закроется дверь, Битали привычным путем отправился к реке, сбежал по еще дышащей жаром улочке к дебаркадеру, однако заметил на мостках темную фигуру и замедлил шаг.

Аккурат над его тайником, покачивая ногами, сидело на краю мостков страшное чудовище: белое, как мрамор, лицо с черными пустыми глазницами, блестящие шарики в ушах, носу и губах, встопыренные в ужасе жесткие волосы из спутанных зеленых, красных и оранжевых прядей. Черная куртка, черные джинсы, заправленные в высокие черные сапоги. Черные перчатки с несколькими оторванными пальцами…

– Привет, Юлиана! – остановился за спиной девушки Битали. – Не жарко в таком наряде летом-то?

– Привет, красавчик сахарный! – вскинула руку над головой Франсуазина одноклассница. – Да вот, думаю: вдруг опять на кладбище погулять позовут? А там комары и холод.

– Неужели приглашают?

– Бывает, – откинулась она на спину, растянувшись поперек мостков. – Фокусники разные иногда заскакивают. С гадальщицами.

– Часто?

– В том-то и обида, сахарный, что забывать стали. К Франсуазе, вон, чуть не каждую неделю наведываются. А мимо нас с Гаспаром даже не проходите.

– Чего же я в твои и Гаспара отношения путаться стану? У вас своя любовь, у нас своя.

– Да хоть бы поздороваться. Из графской своей воспитанности. Я же вот, пришла.

– Специально? – Битали огляделся и присел рядом с ней на корточки. – Тогда почему сюда?

– Я так заметила, ты после свидания с цветочком своим всегда сюда, к дебаркадеру, приходишь. И возле помоста куда-то пропадаешь. Вот и решила тут подождать, по городу за тобой не бегать.

Молодой чародей болезненно поморщился. Услышанное означало, что его тайник раскрыт. Нужно искать другой. Вслух же сказал совсем другое:

– Я рад тебя видеть, любезная Юлиана. Ты прекрасно выглядишь. Лучи восходящей луны придают твоим чертам неповторимый шарм, заставляющий дрогнуть любое мужское сердце. Как дела твои? Как здоровье? Как успехи в славе киношной? Слышал, по телевизору тебя показывали. Прими мои поздравления. Передавай привет Гаспару. Тебя проводить?

– Эк ты словеса плести умеешь! – фыркнула Юлиана. – Прям жим-жим какой-то в животе сразу случается. Понятно, отчего Франсуаза на тебя так сразу залипла. Ни о ком другом и помыслить больше не способна.

– Я тоже, милая леди. Думаю только о ней и возжелаю только ее.

– Слова-то какие! «Возжелаю!» Прямо мульт про красавицу и чудовище. Правда, на чудище ты явно не тянешь. Вот приятель твой мохнатый – он да, его хоть сейчас в кадр вставлять можно. Но и его своя Белль уже найти успела.

– Ее зовут Анита, – поправил Кро.

– Да помню, помню, – засерьгованное страшилище село, повернуло левую руку ладонью вверх, раскрыло. В ней лежал шприц. – Знаешь, что это, красавчик?

– Да, знаю. В кино видел.

– В кино… – хмыкнула Юлиана. Вздохнула. – Доза это. Там самая доза, что мне Анита твоя предсказала. Я когда иглу уже к вене подносила, с такой ясностью невероятной ее злобное предсказание вспомнила… В последний миг остановилась. Вот, с тех пор так с собой и ношу.

– Любое пророчество – это предупреждение, а не обязанность, – озвучил банальную аксиому юный чародей. – Ты вовсе не обязана колоться, если хочешь жить долго и счастливо.

– Как счастливо?! – зло выкрикнула страхолюдина. – Анжелка меня ненавидит, ее почитатели – тоже. Половина города вслед плюет. Считают, я город опозорила, тайну испоганила, туристов лишила. Все журналисты, что по следам бегали, разом про меня забыли, едва вулкан этот гребаный взорвался! Раз – и все, плевать! Нет больше огнеходящей Юлианы! Все, кто хвалил и восхищался, через неделю как тараканы разбежались. Осталась только ненависть. Меня все ненавидят, все! Как мне теперь жить?! С чем? Зачем? Клеймо на мне теперь, понимаешь?! До самой смерти не смыть! Кто не любил – ненавидят. Кто завидовал – смеются. Кто любил – пальцем показывают.

– Гаспар показывает на тебя пальцем? – удивился Битали.

– Думаешь, меня больше любить некому?

– Вообще-то, да, – признал Кро. – Не знаю, как он-то в тебя втюрился.

– Любовь зла! – горько рассмеялась страхолюдина. – Приворожила я его, забыл? Ах, да, ты же атеист! В колдовство не веришь.

– Не верю, – согласился Битали. – Так тебя проводить?

– Дай мне реактив для фокуса.

– Чего дать? – удивился такому внезапному переходу юноша.

– Меня раз сто просили этот фокус еще раз показать, на камеру, – сглотнув, призналась Юлиана. – Даже заплатить обещали. У меня полный карман визиток. Даже если врали половина, многие наверняка согласятся. Снимут, дадут в эфир. Это уже не мулька ю-тубовская будет, а самое настоящее шоу! Слава, известность, бабло. Я снова вернусь. Уже не как шутница, а как артистка. Надолго. Смогу жить нормально. И поклонники вернутся снова. Тебе ведь несложно, красавчик! А мне без такого шанса… – Она раскрыла руку, и шприц выкатился на доски. – Мне только уколоться останется и покончить со всем разом, коли жизнь все едино поломалась.

– А-а, понятно, – засмеялся Битали. – В этот миг мне полагается заплакать и спасти тебя от наркотического дурмана. Но ты знаешь, в чем загвоздка? Меня с детства учили уважать чужую свободу и чужой выбор. Я не рыцарь из кино. Я рыцарь из колледжа маркиза де Гуяка. Я не мешаю своим знакомым поступать по своему разумению, если их желания не разрушают моих планов.

Он подобрал шприц, сдул с него пыль и заботливо протянул девушке:

– Это твоя жизнь, Юлиана, и только твоя. Хочешь умереть – пожалуйста, колись. Не смею мешать.

– Сволочь ты, чертов фокусник! – с чувством выдохнула девушка-страшилище. – Тебе что, совсем плевать, что я тут под забором сдохну?

– Честно? Я бы предпочел, чтобы ты жила. Ты забавная. Но я не стану делать выбора вместо тебя и пальцем не шевельну для твоего спасения. Разбирайся в своих желаниях сама. – Битали перехватил шприц за закрытую колпачком иглу и постучал поршнем ей по ладони. – Очень рад был нашей встрече, милая леди.

– Я заплачу, фокусник! Сделаю тебя своим менеджером. Хочешь пятьдесят процентов от всех гонораров?

– Разве ты не заметила, Юлиана? – покачал головой юный маг. – Мне не нужно ни славы, ни денег, ни успеха. Я вообще стараюсь быть тихим и незаметным. Так что никаких реактивов я тебе не дам. Чем скорее все про тебя забудут, тем лучше. Но зато я согласен проводить тебя домой. Пока на реке темно и тихо, готов показываться всем и сколько угодно. Тем более что тут идти три минуты, и набережная совсем пустынная. Твой дом седьмой отсюда, между двух старых лип. Я правильно помню?

– Иди ты в жопу! – смачно отрезала засерьгованная девица, спрыгнула с мостков и, не оглядываясь, широким шагом направилась к кустарнику.

Битали тихо засмеялся ей вслед, а когда страшилище скрылось в темноте, нырнул под мостки, приоткрыл заклинанием отверстие, достал из схрона покрывало и полностью замуровал свой ставший таким привычным тайник. Затем нашептал простенькое «домовое» заклинание на отвод глаз и, невидимый, снова поднялся наверх. Ему не хотелось рисковать родительским подарком, и раз секрет раскрыт – лучше сразу искать другое место для проникновения в город.

Мысли опять вернулись к гостинице. Снять номер в отеле, приходить, уходить…

Однако эту идею Битали отверг почти сразу – слишком много глаз. Если уж здесь, на отшибе, смертные заметили, как он появляется ниоткуда и невесть куда исчезает – в набитом обслугой заведении эту странность обнаружат в первые же дни. Вошел в номер – и исчез, когда следом горничная заглянула – как это объяснить? Или наоборот – вышел из заведомо пустого номера после уборки.

Куда безопаснее сделать новый тайник в другом месте, вдали от глаз…

Однако потаенных уголков в селениях смертных не так уж и много. Влезть в чужой огород – рискованно, хозяева могут заметить перемены. В глухом ничейном месте – через траву тропа быстро натопчется. А коли трава не растет – значит, люди ходят. А где не ходят – почти всегда грязь и помойка, через которую противно выбираться, да и запачкаться недолго.

В общем – не все так просто, как кажется.

Бродя по пустым улицам, Битали опять остановился перед рекламными плакатами. В памяти мелькнула какая-то неясная идея, глаза пробежали по строчкам и почти сразу нашли то, что нужно: аренда складов! Тихое охраняемое место, где мало глаз и нет обслуги. И где его долгое отсутствие или внезапное появление никого не удивит. Склад не то место, где хозяин обязан торчать постоянно. Если возникнут вопросы, то всегда можно сказать, что слишком долго задержался накануне, либо прошел незамеченным и возвращаешься…

– Хорошая мысль… – Молодой человек прочитал адрес и отправился на поиски.

Действительность превзошла самые смелые ожидания чародея!

Склады в аренду сдавались на окраине, неподалеку от камнерезной мастерской, в похожем на огромный кирпич здании с глухими стенами. С одной стороны имелась платформа для выгрузки грузовых машин и просторный наружный лифт, с другой – обычная дверь. Два входа, два охранника – и целых четыре этажа помещений, входы в которые охраняли лишь камеры и сигнализация.

Поднявшись на третий этаж, Битали заглянул в несколько комнат, нашел свободную, с помощью «трунио» превратил скопившийся в углу пух в толстую мягкую подстилку, растянулся на ней и спокойно уснул. Настолько сладко и безмятежно, что проснулся только в разгар дня. И то не сам, а от грохота в коридоре – где-то разгружали что-то гулко-металлическое.

Зевая, Кро спустился вниз, постучал в окошко охранника и спросил:

– Скажите, как можно снять у вас помещение?

– Восемь евро в сутки, двести евро в месяц, две тысячи в год, – ответил на его зевок своим развалившийся в прохладной комнатке толстяк.

– В год получается на треть дешевле, что ли?

– Если деньги вперед, то да, – лениво согласился толстяк.

Битали пожал плечами и полез в карман, достав фантики смертных.

– Что, даже помещение не посмотришь, малой? – удивился охранник.

– Мне триста десятый понравился, – сказал Битали, кладя на стол стопку радужных бумажек.

– Триста десятый свобо-оде-ен, – скользнув по стене взглядом, протяжно сказал толстяк и придвинул к нему толстый засаленный журнал: – Напиши в нижней строке свое имя и фамилию, адрес, предполагаемое к хранению имущество и поставь подпись. А я тебе пока квитанцию нарисую. Кстати, за утерю электронного ключа десять евро.