Текст книги "Если бы ты был(-а) на моём месте. Часть первая"

Семнадцатая глава

Я очень редко бывала в больницах, поэтому оказавшись в Центральной больнице Блэкхоулла, чувствовала себя несколько неуютно. Терри давно покинул приёмный покой, когда понял, что не дождётся хороших новостей от врачей. Я же смиренно сидела на одной из множества свободных скамеек, вяло наблюдая за передвижением медицинского персонала.

Время на часах показывало половину четвёртого – раннее утро. Я поднялась со своего места, слегка потянувшись и почувствовав затёкшую спину. Сняла пиджак, аккуратно сложив его и повесив на спинку скамейки.

Взяв чёрный кофе в торговом автомате, насладилась его горьким вкусом, задумчиво глядя в окно. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая своим светом туманный хмурый город. Я следила за автомобилями, которые стали появляться всё чаще на дороге перед больницей, пока глаза не стало жечь от яркого солнца. Допив кофе и смяв бумажный стаканчик, вернулась на своё место. Прошло ещё около часа, когда ко мне подошёл усталый доктор, держа медицинскую папку в руках.

– Мисс Эпуларио? – Спросил он неуверенно. Я молча кивнула ему, вставая с места.

– Есть новости?

– Да. – Врач перевернул лист, что-то записав в него, и взглянул на меня. – Вы представились, как ближайшая родственница мисс Кастильоне, всё верно? – Я вновь кивнула. Врач неопределенно хмыкнул, вновь посмотрев на меня и убрав папку в сторону. – У меня не очень хорошие новости о вашей родственнице. Мы извлекли пулю из живота, но из головы… – Доктор нахмурился, вздохнув. – С ней оказалось сложнее. Пуля попала прямо в сосуды. Была сложная операция, мы извлекли пулю, но…

– Но что? – Спросила я, заметив, что врач сделал слишком длинную паузу, так и не продолжив фразу.

– Мисс Кастильоне в коме. – Сообщил доктор. Он неловко опустил взгляд в папку, вновь перелистнув лист, словно ожидая плача или стенания.

– И каковы прогнозы? – Поинтересовалась я спокойным голосом. Доктор поднял глаза на меня и, несколько растерявшись, покачал головой.

– Неутешительные. Она не реагирует на внешние раздражители, мы подключили систему поддержания жизни. – Врач протянул мне ручку и перелистнул папку на первую страницу, затем протянув её мне. – Мы оповестим вас, если что-то изменится, но не надейтесь на положительный результат в скором времени. Для столь сильных травм требуется долгое восстановление. Вы сможете навещать свою родственницу в установленные часы приёма. Мисс Кастильоне будет лежать в третьей палате. Если согласны со всем, распишитесь здесь и здесь. – Он указал на нужные поля для подписи. Я пробежала глазами по тексту и расписалась, затем отдав ручку врачу. – У вас остались вопросы?

Я отрицательно покачала головой. Врач кивнул мне, быстро удалившись к стойке регистратуры. Проводив его взглядом, я потянулась к пиджаку, расправив его и накинув на плечи. Всё было кончено. Немного помедлив, повернулась к выходу из больницы, но остановилась на половине пути. Я не хотела идти в палату Софии. Она была в коме, и моё присутствие рядом никак не могло ей помочь. Но внутри проснулось детское любопытство, из-за чего я улыбнулась одними уголками губ; мне стало интересно, как выглядела София в больничной робе.

Развернувшись и поймав удивлённый взгляд медсестры за регистрационной стойкой, я зашагала к палатам. Заглянув через стекло в третью палату, я увидела большую койку, на которой лежала бледная София, обвешанная трубками. Возле её кровати стоял аппарат, на котором отражались жизненные показатели. Сердцебиение Кастильоне было ровным, медленным. Лицо казалось расслабленным, и я разглядела её обескровленные, чуть синеватые губы. Удовлетворив свой интерес, повернулась обратно к выходу и увидела одиноко стоящую фигуру, в которой узнала Изи Джонсон. Девушка прижимала руки к груди, нервно покачиваясь. Я разглядела уже давно засохшую кровь на её одежде.

– Изи? – Позвала девушку, приближаясь к ней. Джонсон слегка заторможенно повернулась ко мне, непонимающе взглянув. У неё были тёмные круги под глазами, которые выдавали бессонно-проведённую ночь.

– Привет. – Она облегченно вздохнула, увидев знакомое лицо и сделав шаг навстречу, а затем слегка нахмурилась, убрав руки в карманы. – Что ты здесь делаешь?

– Я здесь из-за Софии. – Коротко пояснила, стараясь избежать подробностей. Джонсон резко вдохнула, нервно сглотнув. – София в коме.

– Она жива. – Тихо произнесла Изи, глядя куда-то в пространство. Джонсон прикусила губу, обдумывая что-то, и вновь посмотрела на меня. – Это я стреляла в Софию.

– Я знаю. – Спокойно ответила я. Девушка непонимающе нахмурилась, скрестив руки на груди. – Я была там и всё видела, Изи. – Джонсон испуганно прижала ладонь к губам, не ожидая подобного ответа. Я слегка улыбнулась, приподняв уголки губ вверх. – Спасибо, что сделала это. Я должна была остановить Софию, но на тот момент не была готова выстрелить, и если бы не ты, София бы точно убила Билла Морриса.

– Но… – Изи неожиданно замолчала. Она нахмурилась, обдумывая что-то, и затем расслабилась, вздохнув. – Билл жив. – Закивала она, печально улыбнувшись мне. – Я жду, когда мне позволят его навестить. Он жив. – В её глазах заблестели слезы. Изи продолжала кивать головой, а её губы задрожали в подступающей истерике. Девушка слишком долго была в напряжении, и, произнеся вслух заветное «жив», её прорвало. Джонсон заплакала. Я наблюдала, как быстро по её щекам скатывались слезы, а сама Изи не знала куда деться и как успокоиться, стараясь прикрыть себя руками.

Глубоко вдохнув от несогласия с собственными действиями, я притянула Джонсон к себе и обняла, позволив ей выплакаться и успокоиться. Пока девушка плакала на моём плече, я думала об её отношении к Моррису. В стрессовых ситуациях люди всегда проявляли самые искренние чувства, в случае с Джонсон – это однозначно была любовь, даже если Изи ещё не осознавала этого.

Как ни странно, девушка быстро успокоилась и отклонилась.

– Спасибо. – Она потёрла глаза и неловко улыбнулась. – Мы так давно не виделись. – Изи нахмурилась, вспоминая. – Знаешь, я всё время задавалась вопросом, почему ты ринулась на защиту детей в автобусе, а позже попросилась в заложники вместо Скотта Чейза на благотворительном вечере. – Девушка внимательно посмотрела в мои глаза, стараясь отыскать в них правду, и слегка кивнула. – Ты лучше, чем ты думаешь.

– Изабель Джонсон? – Неожиданно позвала медсестра за моей спиной, из-за чего я незамедлительно обернулась на звук. – Он пришёл в себя и хочет вас видеть.

После того, как Изи ушла в палату к очнувшемуся Моррису, я отправилась домой. Сильно клонило в сон, сказывалась усталость после пережитого стресса, и я уснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки.

Впрочем, выспаться мне не удалось из-за тревожных сновидений, которые никак не давали полностью расслабиться и отключиться. Проворочавшись пару часов в полудрёме, я тяжело поднялась с кровати и отправилась в ванную. Приняв горячий душ, окончательно смыла остатки прошлого дня. Мир круто изменился за последние двадцать четыре часа, и теперь всё виделось под совершенно другим углом.

Протёрла запотевшее зеркало и посмотрелась в него. Теперь я видела, что и вправду была очень похожа на маму, унаследовав её черты лица и цвет волос, но характер, как говорил Винсент Кастильоне, достался мне от папы, хотя, со временем он изменился, став мягче. Я неожиданно замерла, осознав, что ошиблась; вернулась прежняя я. Такая, какой меня описывала София.

– Я так восторгалась твоей наблюдательности. Но больше всего мне нравилось то, как ты умела контролировать эмоции… – Она вдруг словно вынырнула из своих воспоминаний и с горящими глазами посмотрела на меня. – Мы с тобой часто играли в прятки в саду, тебя было сложно отыскать. Ты находила самые укромные места и иногда натыкалась на острые предметы, шипы роз или сучки деревьев. И пока я с ужасом и слезами доставала из твоих ладоней шипы и занозы, ты спокойно смотрела на капающую кровь. Нам тогда было по шесть лет.

Вновь посмотревшись в зеркало, я нахмурилась: худое и бледное отражение мне совершенно не нравилось. Отметив для себя, что мне стоило улучшить своё питание, убрала мокрые волосы в пучок. Проведя пальцами по торчащим рёбрам, остановилась на шраме, оставленном Бруно больше полугода назад. Шрам стал бесцветным и даже аккуратным, насколько это вообще могло быть. Я задумалась о Роджере и том, что бы изменилось, если бы он не появился в том злосчастном автобусе. Я бы могла так и не встретиться с Кастильоне или встретиться, но уже при совершенно других обстоятельствах. И кто знал, какие бы тогда у нас были отношения.

Уже в комнате раскрыла гардеробный шкаф и надела тонкую лёгкую водолазку и юбку. Взгляд привлекли ключи, которые давно меня дожидались, оставаясь на видном месте.

Немного поразмыслив, накинула пиджак и положила ключи в карман. Остановившись у входной двери, чтобы обуться, подумала, что нужно навестить Людовика, прежде чем отправляться в поместье. Я распустила влажные волосы и поправила их, после чего отправилась по намеченному маршруту.

– Софи, какая встреча! – Лоуренс широко улыбнулся, раскинув руки. Я не рассчитывала встретить Элиота в доме Вандельштайна, мы редко с ним пересекались последние месяцы, и за это время он стал выглядеть намного лучше. Я оглядела его с ног до головы. Он был одет в костюм насыщенного бордового цвета и белую рубашку с чёрным галстуком. Мужчина выглядел слишком бодрым и радостным, поэтому я недоуменно заглянула за его спину, стараясь отыскать причину его внезапной радости.

– Привет, Элиот, давно не виделись. – Сухо поздоровалась я, не найдя повода для веселья. Лоуренс слегка нахмурился, продолжая улыбаться. Он опустил руки, внимательно посмотрев на меня.

– Что-то случилось? Ты выглядишь… – Лоуренс сделал паузу, подбирая слова. – М-м-м, довольно сдержанной. Как себя чувствуешь? – Он задумчиво отошёл в сторону, наблюдая за мной. Я подавила усмешку.

– Спасибо за заботу, Элиот. Я чувствую себя отлично. У меня есть новости, нам стоит обсудить их. Втроём. – Я прошла мимо Лоуренса, заглянув в дверь, ведущую в зал. Вандельштайн сидел за столом, подперев подбородок руками, сложенными в замок. Я направилась к уже знакомому тёмно-фиолетовому диванчику. Людовик оживился, увидев меня. Он встал из-за стола и, обойдя его, опёрся на него. Лоуренс зашёл в зал и остановился у двери, сложив руки на груди и продолжая изучать меня взглядом. – Могу поздравить нас всех. – Заговорила я, удобно усевшись на диване, и закинув ногу на ногу. – София больше не побеспокоит нас, а это значит, что борьба с Клубом Горгон станет проще.

– Замечательные новости, Софи! – Хлопнул в ладони Людовик, мгновенно повеселев. Лоуренс сощурился.

– В каком смысле – не побеспокоит? – Элиот поправил очки, блеснув стёклами. Я дёрнула бровью. Лоуренс словно пытался вывести из себя, но я не понимала его мотив.

– Она в коме. – Кивнула ему. Повисла долгая пауза, которую никто не смел нарушить. – В Софию стреляли.

– Это была ты? – Незамедлительно спросил Элиот, буравя подозрительным взглядом.

Людовик громко хмыкнул, привлекая внимание. Он улыбался, непонимающе глядя на Лоуренса.

– Софи не стала бы стрелять в человека. – Вандельштайн посмотрел на меня с вопросительной улыбкой. – Верно?

– Я бы не был так уверен, Людовик. – Протянул Элиот и медленно направился ко мне. – В тебе что-то изменилось, и я это вижу. – Лоуренс сверкнул очками, тщательно изучая. – Я проходил через подобное, Софи, это оставляет свой отпечаток. Ты потеряла контроль, ты – другая.

– Ты путаешь меня с собой, Элиот. – Едко заметила я, не пошевелившись.

– Не думаю.

– Самый главный умник города и не думает? – Я коротко рассмеялась со своей идиотской шутки, поднимаясь с дивана.

Элиот, внезапно разозлившись на безобидный комментарий, приблизился ко мне вплотную и тяжело выдохнул в лицо.

– Ты… – Он замер на полуслове, когда я приставила пистолет к его груди. Не сдержав улыбки, предвкушающе прикусила кончик языка, наблюдая за его реакцией.

– Вы двое! – Завопил Людовик, увидев пистолет. – Совсем рехнулись? – Он быстро заковылял к нам, прихрамывая. – Да убери ты чертов пистолет, Софи! – Вандельштайн остановился рядом с нами, поочередно буравя грозным взглядом. Я перестала улыбаться.

– Я уберу пистолет, если Элиот перестанет меня выводить из себя.

– Я перестану выводить тебя, если ты признаешь тот факт, что изменилась. – В моей же манере проговорил Лоуренс, упираясь грудью в пистолет. Я сощурилась, глядя ему в глаза.

– Да бога ради, что с вами двоими не так? Вы ведёте себя как дети! Мой дом стал похож на детский сад! – Людовик толкнул нас и, разозлившись, откинулся на диван, прикрыв глаза ладонью.

Лоуренс глубоко вдохнул.

– Твои приёмные родители живы, я выяснил это вчера.

Несколько секунд я смотрела в глаза Элиота и затем убрала пистолет.

– Не имеет смысла. – Пожала плечами. – Но спасибо за информацию.

– Пожалуйста. – Лоуренс кивнул мне. – Так поступают друзья, помогают друг другу.

– Ты же не будешь злиться на меня из-за этого? – Поправив пиджак, я указала на пистолет.

Элиот хмыкнул, улыбнувшись.

– Нет.

Удовлетворенная его ответом, я улыбнулась.

– Вы оба психи. – В полголоса произнёс Людовик, по-прежнему держась за голову, из-за чего мы с Элиотом переглянулись.

– Неподтверждённая информация.

– Неверный диагноз.

Мы вновь переглянулись с Элиотом и коротко рассмеялись. Вандельштайн закатил глаза, отведя взгляд в сторону и тяжело вздохнув. Я присела на край дивана, улыбнувшись и обняв Людовика за плечи.

– Я знаю, что тебе может поднять настроение. – Достала связку ключей из кармана. – Я хотела открыть сегодня свой дом, не была там с самого детства, и подумала, что вы захотите присоединиться. – Эта мысль пришла ко мне неожиданно, и я поспешила её озвучить, не задумываясь, вызвав у Людовика мягкую улыбку.

– Готова доверить нам своё прошлое?

Автомобиль въехал на узкую гравийную дорожку, ведущую прямо к двухэтажному дому. Элиот и Людовик с интересом глядели в боковые окна, рассматривая обширную территорию. Деревья и кустарники у дома были сильно запущены, они разрослись, скрыв за собой часть здания, напоминая джунгли.

Мы остановились недалеко от входной двери. Я первая вышла из автомобиля, посмотрев вверх. Облицовка дома требовала реставрации, и я уже знала, что мне предстоит много работы по возвращению прежнего вида. Лоуренс выбрался из автомобиля, незамедлительно занявшись измерением площади шагами, что-то просчитывая. Я взглянула на пустую круглую клумбу у входа, вспомнив, что когда-то она была усыпана розовыми и красными георгинами и привлекала внимание своими яркими цветами. Статуя в центре клумбы слегка обсыпалась, она, как и всё вокруг, требовала реставрации.

– Тебе определённо понадобится помощь, чтобы всё восстановить. И это не просто дом, это поместье. – Оглядываясь по сторонам, произнёс Людовик с видом эксперта. – Поместье Эпуларио. – Он подошёл к входу в дом, отодвинув витиеватое растение от ручки двери, и повернулся ко мне. – Я могу попросить Лив заняться твоим садом, она обожает заниматься растениями.

– Пятнадцать, двадцать… – Что-то подсчитал Элиот, наконец, остановившись у входа. Он улыбнулся. – Идеальное расположение дома! Соблюдены все необходимые точки. Не терпится увидеть, что находится внутри. – Мужчина потёр руками в предвкушении. – Мы заходим в дом?

Вопросительно выгнув бровь, так и не сумев разгадать, о чём говорил Лоуренс и что он подсчитывал, я достала нужный ключ.

Отперев входную дверь, первая прошла внутрь дома. Пахло пылью и лёгкой сыростью. Свет тускло проникал сквозь окна из-за ползучих растений, которые росли по стеклам вверх.

– Никогда бы не подумал, что тебе может понравиться викторианская архитектура. – Заметил Людовик, проходя по коридору и проводя ладонью по панелям из благородного тёмного дерева. Он остановился у закрытой двери и прикоснулся к ручке. – Можно?

– Конечно. Осматривайтесь. – Кивнула я, посмотрев на Вандельштайна, а затем, взглянув на Лоуренса, который стал ощупывать и простукивать одну из панелей, потёрла висок, нахмурившись. – Что ты делаешь, Элиот?

– Ищу секретный проход. – Заговорщически прошептал он, повернувшись ко мне, и затем вновь вернулся к своему занятию. Я вздохнула, глядя на мужчину. – Он точно здесь есть. – Лоуренс стал красться по коридору, стуча по стене и прислушиваясь к звукам. Я повернула к лестнице и не спеша поднялась на второй этаж, скользя ладонью по пыльным перилам и разглядывая картины, висящие на стенах у лестницы.

– Ни одного семейного портрета. – Заметила вслух. Воспоминания возвращались постепенно, но я точно помнила, что у лестницы раньше висели портреты родителей. Теперь на их местах были обычные картины с летними пейзажами.

Не останавливаясь, я прошла к ближайшей двери, отворив её и попав в тёмную библиотеку. Миновав шкафы с книгами вдоль стен и диван со столиком в центре, подошла к огромным окнам во всю высоту стен и раздвинула тяжёлые шторы насыщенного винного цвета. Громко чихнув от поднявшейся пыли, оглядела библиотеку, которая наполнилась солнечным светом. Рабочий стол у окна был совершенно пуст и покрыт толстым слоем пыли. Я задумчиво провела по нему указательным пальцем, оттирая глянцевую поверхность. Вспомнив, что где-то в столе должен быть потайной ящик, стала ощупывать его поверхность. Припомнив, что ящик был не в этом столе, отряхнула руки от пыли и направилась к двери отцовского кабинета.

Отперев кабинет ключом, я зашла внутрь. Тусклый свет проникал в комнату сквозь задёрнутые жалюзи. Кабинет был намного мрачнее остальных комнат, и дело было даже не в свете. Напротив двери стоял рабочий стол, за которым находилось высокое удобное кресло. Справа от стола располагался шкаф с книгами в тёмных переплётах. На столе был беспорядок, на нём лежало много бумаг, а по его краям стояли два тяжёлых бронзовых светильника. Я прошла к столу и села в кресло, откинувшись на его спинку. Поставив локти на стол, подпёрла подбородок сцепленными в замок руками, разглядывая знакомо-незнакомую комнату. Мне нравилось находиться в этом кабинете, он подходил мне. Я глубоко вдохнула пыльный воздух, почувствовав запах дерева, из которого состояла большая часть дома.

Нащупав руками потайной ящик, открыла его ключом и стала рассматривать содержимое. Достав папку, лежащую поверх других, раскрыла её. В ней нашлись документы, которые я незамедлительно стала подробно изучать.

Я сидела в огромном кресле, практически провалившись в нём. Ноги едва доставали до пола, и я раскачивала ими в такт тиканью настенных часов. В руках я держала большую увесистую папку, разглядывая фотографии и водя по ним указательным пальцем, прослеживая цепочку убийств. С тех пор, как я научилась читать, чтение папок с рассматриванием приколотых пёстрых снимков стало моим любимым занятием.

Увлёкшись фотографиями, я не заметила, как в комнату зашла мама, она удивлённо подошла ко мне, рассматривая папку, так заинтересовавшую меня.

– Милая, где ты это взяла? – Мама стала забирать у меня папку, и я с нежеланием выпустила её из рук, печально вздохнув.

– В папином столе. – Я спустилась с кресла, наблюдая за мамиными попытками открыть ящик стола, чтобы вернуть папку на место.

– Но он заперт на ключ.

– Я знаю.

– Софи? – Голос Людовика, доносящийся откуда-то со второго этажа, вытянул меня из воспоминаний. Я захлопнула папку, поспешно вернув её на место. – Софи? – На этот раз голос зазвучал громче, поэтому я поднялась с места и заторопилась к выходу, не желая пускать кого-то в свой кабинет.

Наткнувшись на Вандельштайна на выходе из библиотеки, аккуратно прикрыла за собой дверь. Людовик же попытался заглянуть в библиотеку. – Нашла что-то интересное?

– Комнаты требуют ремонта. Там всё обветшало. – Выкрутилась я, сохраняя спокойный вид. – А где Элиот?

– Я здесь! – Выкрикнул Лоуренс, поднимаясь по лестнице. Он эмоционально замахал руками, глядя на меня. – Просто фантастика! Надеюсь, ты не собираешься менять планировку дома? Я так и не нашёл потайной ход, но точно уверен, что он есть.

– Боже, Элиот, иногда ты просто невыносим. Какой потайной ход? Кому он нужен? – Людовик картинно сложил руки, подперев подбородок ладонью. Лоуренс резко выдохнул через ноздри, злясь.

– Сам подумай. Снаружи дом просто огромный, а внутри всего около десяти комнат! Стены толстые и планировка подобрана так, словно специально для небольшого пространства для хода. Идеальная звукоизоляция между стенами в каждой комнате, чтобы скрыть посторонние звуки. – Элиот стал отбивать каждое слово ребром ладони по другой ладони. Я прикоснулась к ближайшей стене, раздумывая над его логичными аргументами. – Софи? – Я вопросительно взглянула на Лоуренса, который ждал от меня ответа.

– Здесь нет потайных ходов.

Я сидела за рабочим столом в кабинете, прислушиваясь к порывам сильного осеннего ветра, который так и норовил вынести все окна в доме, громко врезаясь в стекла и оконные рамы. Лето пролетело совсем незаметно; всё свое время я посвятила возвращению своего прошлого.

Изи Джонсон сказала, что я лучше, чем думаю.

Я так не считала, иначе я не могла объяснить свои дальнейшие действия после открытия поместья.

Занявшись документами, лежащими в потайном ящике, и найдя бизнес Самуэля, я обнаружила, что он был заморожен. Я обратилась за помощью к Скотту Чейзу, который, посоветовавшись с директорами «Чейз-Индастриз», выкупил его большую часть для пиара собственных предприятий с помощью ежемесячных статей об успехах филиалов Чейз Интерпрайзерс, публикуемых во вновь оживших издательствах. Моя доля составила тридцать процентов, которыми я не могла управлять, подписав договор, но они приносили хороший бонус в виде ежемесячных выплат от доходов издательств. На сбережения Самуэля, которые нашлись в сейфе его спальни, я отреставрировала дом по своему вкусу, убрав пару дверей и сделав каменные арочные проходы.

Я сильно отдалилась от прежнего круга общения, посвятив всё время на налаживание отношений с кланами Семей Блэкхоулла, коих кроме нашей обнаружилось ещё несколько. Людовик обиделся на меня из-за этого. Впрочем, он быстро отошёл, неожиданно взявшись за восстановление своего бара, закончив войну с Клубом Горгон.

София по-прежнему лежала в коме, поэтому главенствующее место в Семье пустовало. Джакомо Луиджи взял на себя временное управление, иногда обращаясь ко мне за помощью. Я так и не смогла полностью влиться в Семью, предпочитая оставаться в тени. Большую часть времени я проводила в своём кабинете, занимаясь документами и мелкими делами Джакомо.

Это был последний день лета, и я окончательно вышла из Семьи. Луиджи расстался со мной с нежеланием, пообещав убить, если я решу вернуться. Я посмеялась ему в ответ, согласившись с его угрозой.

Выглянув на открытый балкон библиотеки, ведущий во внутренний сад, я глубоко вдохнула, почувствовав прохладу грядущей осени. Увидев подъезжающую к дому полицейскую машину, нахмурилась. Ворота поместья всегда были открыты днём для моих редких гостей, но я никак не ожидала увидеть полицию на пороге своего дома.

Неспешно спустившись на первый этаж, я вышла на улицу, с удивлением поднимая руки в безоружном жесте.

– Высоко поднимите руки вверх и сохраняйте спокойствие. – Скрывшись за дверцей автомобиля, Малкольм Барт наставил на меня пистолет. Я подняла руки чуть выше, нахмурившись. Помимо Барта, на меня смотрели ещё двое вооружённых полицейских, имена которых я не знала. Держа меня на прицеле, Малкольм осторожно приблизился. – Мисс Эпуларио, вы арестованы за убийство Джакомо Луиджи. – Он надел на меня наручники, сцепив их к моему удивлению не за спиной, щёлкнув замком.

– Вы ошибаетесь, Джакомо жив. Мы виделись с ним несколько часов назад. – Я нервно улыбнулась, смотря на блестящий металл, сковывающий мои запястья.

– Его тело обнаружили час назад. Вы были последней, кто видел его живым. Мисс Эпуларио, у вас есть право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права? – Малкольм потянул меня к автомобилю. Я стала вырываться, судорожно вспоминая недавнюю встречу с Луиджи. К горлу стал подступать нервный смех, который я пыталась сдержать.

– Мисс, вам нужно подтвердить, что вы поняли, что вам сказали. – Один из полицейских опустил пистолет, открывая дверь авто и вопросительно глядя на меня.

– Она поняла. – Ответил за меня Барт и бесцеремонно толкнул на заднее сиденье, закрыв следом дверцу. Я шумно выдохнула от возмущения, пытаясь нормально сесть и пошевелить руками.

– Но я никого не убивала. Это ошибка!