Текст книги "Если бы ты был(-а) на моём месте. Часть первая"

– А ты не шутила, когда сказала, что навлекаешь неприятности. – Насмешливо произнесла девушка, склонив голову в бок. Я молча пожала плечом, не зная, что ответить. Она опустила взгляд на рану. – Больно?

– В меня сначала выстрелили, а потом чем-то прижгли свежую рану. Нет, не больно. – Я едва притронулась пальцами к поражённому участку кожи. Искринка улыбнулась, услышав саркастичный тон. – Но теперь точно останется уродливый шрам.

Её брови дёрнулись вверх, она хмыкнула, скрестив ноги и встав удобнее.

– Прости, но мне некогда было выводить красивый отпечаток, я и так спалила половину стола.

– Так это сделала ты? – Я увидела в её глазах блеснувшие озорные огоньки.

– Ну, конечно, а кто же ещё. – Искринка насмешливо улыбнулась, гордо задрав подбородок. – По какой причине, по-твоему, я получила своё прозвище? Я – первоклассный пиротехник.

– Даже не думала об этом. – Дежурно улыбнулась я, потянувшись к полотенцу, висящему на вешалке. Бинтов, как мне показалось, у Людовика не было. До этого я была замотана в какую-то порванную ткань, смутно напоминавшую скатерть, поэтому сейчас я намеревалась использовать небольшое полотенце, предварительно сложив его вдвое. Сомнений в том, что Вандельштайн будет не против моего небольшого варварства после испорченного стола в столовой, не было. Я встряхнула ткань и начала обматывать рану, кинув короткий взгляд на девушку, почувствовав внезапную неловкость. – Спасибо, что помогла, Искринка.

Девушка помедлила, внимательно наблюдая за моими движениями, как-то слишком печально вздохнув, и сделала шаг, протянув руки, желая помочь.

– Можешь звать меня Сибил. – Слегка улыбнулась она, посмотрев в глаза и аккуратно закрепив получившуюся повязку.

– Значит ли это, что мы теперь друзья? – Деланно улыбнулась я, когда девушка вновь встала ближе к двери.

– Даже не надейся. – Она горделиво задрала подбородок, скрестив руки на груди. Повернувшись к зеркалу, я тихо вздохнула, увидев неизменно-бледный оттенок кожи и опустив глаза. Поставив руки на края раковины, отметила с неприязнью, что цвет кожи практически сливался с цветом кафеля.

– Что вы сделали со мной? – Я подняла глаза, посмотрев через отражение зеркала на Искринку. Её дружелюбное выражение лица сменилось на высокомерно-отчуждённое.

– Спасли твою жизнь. – Снисходительно ответила она спустя пару секунд, повернувшись к двери и поспешив выйти. Я проследила за ней взглядом, заметив, как поспешно она удалилась, оставив дверь открытой, после чего вновь посмотрела на своё отражение. Максимально спокойно выдохнув, сполоснула руки под тёплой водой и поправила волосы. Голова работала как никогда ясно. Я вдруг почувствовала прилив сил, который ощущался даже на кончиках пальцев, которые перестали согреваться, становясь прохладными. Одёрнув рубашку и скрыв повязку, вышла из ванной комнаты, направившись в зал для приёма. Я была абсолютно уверена, что Людовик отсиживался в любимом месте, пока в его доме творился настоящий хаос.

С размаху открыв дверь, не ожидая подобной силы удара, я уставилась на Вандельштайна, сидящего на диванчике, задумавшегося над чем-то. Он словно кого-то поджидал, поэтому пересёкшись со мной взглядами, поднялся с места, улыбнувшись.

– Тебе стало лучше? – Участливо поинтересовался он, подходя ближе. Я растянула губы в неестественной улыбке, кивнув и направившись прямо на него, придерживая рану, чтобы она не тревожила. Я понимала, что это действие было лишено всякого смысла. Боль полностью исчезла, оставив лишь лёгкий намек на пронизывающий холодок. Схватив одной рукой не ожидавшего подобного поворота Людовика за его воротник, потянула его к ближайшей стене, практически не прилагая к этому усилий. – Софи, стой, успокойся. – Запаниковал он, ступая назад, пытаясь повернуться и остановиться. Я с силой впечатала его в стену, неожиданно почувствовав боль в боку, успешно проигнорировав её. Вандельштайн поднял ладони в безоружном жесте, желая сдвинуть мою руку, не сумев этого сделать. Я выставила руку поперек его горла, продолжая удерживать за воротник. Все действия казались невероятно лёгкими. Людовик вжался в стену, умоляюще посмотрев. – Тебе нельзя сейчас нервничать и перетруждать себя физической нагрузкой.

– Камила Байрон выстрелила в меня с точностью до дюйма. – Я проигнорировала его совет, слегка поморщившись от призрачной боли, чувствуя совершенную ясность в голове. – Даже не зная всех медицинских деталей, я могу с уверенностью сказать, что она задела правое лёгкое, из-за чего я сразу начала задыхаться. Я потеряла много крови, пока Элиот дотащил меня до твоего дома. Шансов выжить было крайне мало при условии срочного переливания крови и извлечения пули под руководством опытного хирурга. – Я приблизилась к нему ближе, заглядывая в глаза, не желая пропустить ни единой эмоции, которая могла бы выдать его ложь. – Так, скажи мне, Людовик, как я смогла выжить после смертельного ранения?

Вандельштайн судорожно сглотнул, попеременно вглядываясь в мои глаза.

– Роджер убьёт меня после этого. – Сдавленно прохрипел Людовик. Я ослабила хватку, немного отодвинувшись от него.

– Не убьёт. Выкладывай.

Вандельштайн посмотрел в сторону затравленным взглядом, словно надеясь, что кто-то зайдет в зал, чтобы вызволить его, но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Людовик посмотрел на меня, вздохнув.

– Я не видел всех подробностей, но когда услышал громкий шум и прибежал, ты уже лежала, совсем не шевелясь и редко дыша. – Тихо начал он, периодически поглядывая на дверь. – Вокруг тебя носились Роджер и Искринка. Элиот стоял в самом углу. Он даже не сразу услышал, когда я позвал его, посмотрев на меня каким-то стеклянным взглядом. – Его плечи передернулись от воспоминаний. – На шум примчались Камински и Вудман. Камински помог извлечь пулю, но тебе стало только хуже. Кровотечение возобновилось и стало сильнее. – Людовик выдохнул, моргнув и мгновенно побледнев.

– И?

Он судорожно сглотнул.

– Вудман предложил попробовать одну из его разработок. Ты, знаешь, он специализируется на химии, и давно изучает разные формулы, тестируя созданные препараты. – Вандельштайн замолчал ненадолго, опустив взгляд. – Искринка была против. Она сказала, что видела, что происходило с его подопытными, и поэтому была категорична, чтобы Вудман в одиночку решил за тебя.

– И? – Вновь надавила я, выпытывая информацию по кусочкам и начиная злиться из-за этого.

– Мы проголосовали. – Людовик поднял глаза на меня. – Искринка была против, Уолд поддержал её. – Он грустно вздохнул, его ресницы затрепетали. – Я проголосовал против, Софи. – Людовик, словно испуганный зверёк, посмотрел на меня в ожидании негативной реакции. Я лишь слегка поджала губы, кивнув, принимая его решение. – Остальные были за. – Вандельштайн замолчал, осторожно поглядывая на меня. Я задумчиво опустила глаза, уставившись на собственную руку, удерживающую Людовика на месте. Информация, которую выдал испуганно-потеющий Людовик, ошарашила. Я была готова к тому, что моё спасение окажется результатом сомнительных экспериментов, но никак не могла предположить, что всё окажется настолько рискованно. Людовик положил руку поверх моей, пытаясь сдвинуть её в сторону и участливо заглядывая в глаза. – Софи.

Я молча отпустила руку, отметив, что его ладонь была намного теплее моей. Не глядя на Людовика, медленно отошла от него, пытаясь понять, как давно температура моего тела понизилась, если прикосновение рук Бруно и Искринки при помощи в перевязке раны не казались мне другими, тёплыми.

– Что точно сказала Искринка, что происходило с подопытными Вудмана? – Я не смотрела на Людовика, не желая пересекаться с ним взглядом. Он слишком резко вдохнул, отклоняясь от стены и делая шаг ближе.

– Софи, я не уверен…

– Я хочу знать. – Оборвала на полуфразе, прямо посмотрев на него. Вандельштайн нервно сглотнул, поджав губы.

– Раны, увечья быстро заживали. Физическая активность и выносливость достигали своих пределов. Но они не выдерживали. Сходили с ума, выцарапывали себе глаза, бросались друг на друга. Они убивали себя. – Совсем тихо произнёс он последнюю фразу и сделал шаг ближе, осторожно протянув руку. – Вудман сказал, что немного изменил состав в последней сыворотке.

– Тшшш… – Я подняла руку в останавливающем жесте, медленно опуская взгляд в пол. Людовик остановился. Прислушавшись к своим ощущениям, я с некоторым облегчением поняла, что желания расцарапать собственное лицо или броситься на кого-то не возникало, и посмотрела на Вандельштайна, почувствовав себя чрезвычайно спокойной и уверенной. – Мне нужно подумать.

Дверь зала резко распахнулась, впуская нежданного посетителя. Наши взгляды метнулись к входу. Сделав шаг в комнату, Роджер остановился. Его лицо ещё расплывалось в широкой улыбке, но глаза мгновенно стали серьёзными, фокусируясь на наших фигурах. Людовик громко сглотнул, выпрямившись по струнке. Я медленно опустила руку, внимательно глядя на Бруно. Не теряя лица, он вальяжно направился к нам.

– О чём бы не трепался Джонатан, отправить его в нокаут было непросто. – Хохотнул Роджер, приближаясь, как ни в чём не бывало, пока его глаза бегали по нам, будто считывая внешнюю информацию. Я поймала себя на мысли, что с интересом наблюдала за ним и его поведением. Он остановился в полушаге, просверлив взглядом Людовика. – Я что-то пропустил? – Чересчур низким тоном спросил Бруно, устрашающе оскалившись, глядя на Вандельштайна.

– Я всё рассказал. – Неожиданно без тени страха в голосе признался Людовик. Глаза Бруно расширились.

– Ты. Что сделал? – Прорычал он сквозь зубы, угрожающе двинувшись к Вандельштайну. Я остановила его, положив руку на грудь, почувствовав тёплое тело под своими ледяными пальцами. Роджер замер, уставившись на меня.

– Я заставила его рассказать. – Слегка нахмурившись, опустила взгляд, уставившись в пространство. Сознание приобрело абсолютную ясность, внутренний голос вдруг зазвучал уверенно в тишине упорядоченных мыслей, позволяя невероятно быстро сконцентрироваться сразу на нескольких вещах. Бруно перехватил мою ладонь, легко сжав её. – И мне нужно подумать. – Я вытянула свою руку. – В одиночестве.

Тридцать пятая глава

– …Ты не можешь вернуться в собственный дом – тебя там точно будет поджидать Моррис. – Пусть и не очень похоже, передразнила я Бруно, спускаясь по лестнице со второго этажа поместья Эпуларио, на ходу перезаряжая пистолет. – Жду с нетерпением нашей встречи, Билл. – Пальнув в стену, я не заморачивалась над своей целью, вымещая раздражение на окружающих предметах, но, впрочем, резко замерла, остановившись на ступеньках, сообразив, что разговаривала сама с собой вслух уже на протяжении получаса. Недовольно нахмурившись и плотно сжав губы, замолчав, выпустила всю обойму в несчастную стену, завороженно наблюдая за тем, как от неё стали отлетать мелкие деревянные щепки. Из груди вдруг вырвался вздох облегчения, пистолет свободно выскользнул из рук, громко и ритмично упав вниз, отскакивая от ступенек. Я положила руки на перила лестницы, перевалившись через них и посмотрев на гладкий пол первого этажа. На секунду в голову пришла мысль отпустить руки и полететь вниз, чтобы посмотреть за реакцией организма на столь незначительное препятствие как падение с высоты тринадцати футов. Глупая затея незамедлительно растворилась в ясности абсолютного сознания. Я положила одну ладонь поверх недавнего ранения. Всего за несколько часов рана затянулась, перестав беспокоить, и лишь твёрдая корочка прижжённой кожи напоминала о ней. Я вновь прислушалась к своим ощущениям, осторожно прощупывая мысли: не появилось ли желание расцарапать собственное лицо или кого-то покалечить.

Внутри было тихо. Только бесконечный холод и какое-то опустошение не отпускали, из-за чего весь окружающий мир стал казаться слишком беспокойным и раздражающе заводным. Бруно был словно центром этого раздражения, постоянно суетясь, заряжая всё вокруг своей безумной энергией. Я сжала перила, подумав об этом, сосредоточенно уставившись в пространство, до конца не понимая своих изменившихся чувств. Под рукой что-то хрустнуло, и я перевела недоумённый взгляд на щепки перил, оставшихся в сжатой ладони.

– Я никогда не привыкну к этому. – Протяжно вздохнув, отряхнула руку, после чего медленно спустилась по лестнице.

На улице уже давно стемнело, безумный день, буквально перевернувший мою жизнь, подходил к концу. Я остановилась около первой ступеньки лестницы, посмотрев в тёмный проём коридора. В поместье я прибыла около трёх часов назад, приняв душ и вдоволь насмотревшись на своё бледное тело. Желания поесть или лечь спать не возникало, что было довольно странно для столь повреждённого организма, каким был мой, но я старалась об этом не думать, что оказалось несколько сложно осуществимым для моей внезапно резво соображающей головы.

Постояв ещё пару минут в тишине дома, слыша лишь звучание собственных мыслей, я бесцельно двинулась по коридору, заглядывая в тёмные комнаты, не зажигая свет. Голову незамедлительно посетила мысль, что в одном из подобных тёмных углов меня вполне мог поджидать Билл Моррис собственной персоной, сидящий в засаде. Заглянув в очередную комнату, я пригляделась, со скукой рассматривая силуэты предметов. Как оказалось, мне стало абсолютно всё равно, если бы кто-то неожиданно выпрыгнул из темноты, поэтому я продолжила свою бесцельную прогулку по дому, по-прежнему оставаясь в ночном полумраке, скучая и раздумывая обо всём на свете одновременно, не прилагая каких-либо усилий для сосредоточения.

Заглянув на кухню, я посмотрела на яблоки, лежащие во фруктовой вазе, которые находились в ней уже очень давно, став слегка мягкими на вид. По-прежнему не ощущая ничего, кроме опустошения и бесконечной скуки, я потянулась за ближайшим фруктом, неожиданно остро почувствовав его запах. Быстрым движением поднесла яблоко ближе к лицу, глубоко вдохнув пьянящий сладковатый аромат, захвативший всё моё внимание. На секунду мне показалось, что месяцами я питалась исключительно пресной едой и, наконец, заполучила вкуснейший деликатес во всём мире. Вдоволь насладившись ароматом медового яблока, я с особым удовольствием неспешно сделала первый укус, с наслаждением вонзившись в него зубами. Прожевав кусочек и проглотив его, разжала руку, сжимающую фрукт. Яблоко шумно отскочило от пола, точно упругий мячик, покатившись куда-то в сторону. Я неудовлетворённо вздохнула, проследив за ним взглядом.

Выглядев невероятно аппетитно и пахнув ужасно соблазнительно, яблоко оказалось совершенно безвкусным, словно кусок крашеного картона.

С печальным выражением лица посмотрев на тёмный силуэт холодильника, немного помедлив, я подошла к настенному шкафчику и достала из него стеклянную банку с сухими макаронными изделиями. Задумчиво открутив крышку, запустила руку в содержимое банки, быстро нащупав искомый предмет. Достав очередной спрятанный мною пистолет, быстро закрутила крышку обратно, немного отвлёкшись на свои мысли. Банка издала тихий треск, привлекая внимание. Я молча посмотрела на длинную тонкую трещину, которая пошла прямо от крышки до самого дна банки.

– Упс. – Только и сказала вслух, быстро водрузив испорченный предмет на место и поскорее закрыв дверцу, чтобы не видеть последствия неконтролируемой силы. – Она не разбилась, а это значит, что я справляюсь. – Уверенно произнесла я, поспешно выходя из кухни, прихватив пистолет. Остановившись на пороге, обернулась, внимательно посмотрев на шкафчик. Через секунду, не прицеливаясь, я выстрелила один раз в дверцу шкафчика, не ожидая от самой себя столь быстрого движения, сняв предохранитель менее, чем за секунду. – Банка разбилась от попадания пули, а не от той крошечной трещины, которую я сделала. – Убедила саму себя, кивнув, убрав упавшую прядь волос с лица. – Я в порядке.

Не спеша вернулась к своей начальной точке – первой ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. За окнами стояла глубокая ночь. По-прежнему не ощущая желания отправиться в спальню, я легла на гладкий пол, прямо в центре коридора, широко расставив руки в стороны и положив пистолет на живот. Желание принять необычную позу, которому я незамедлительно последовала, оказалось спонтанным. Ладони коснулись тёплой поверхности пола, которая, я была уверена в этом, оставалась холодной для человека нормальной температуры. Посмотрев в светлый потолок – единственное место, которое хорошо различалось среди прочих тёмных предметов, подумала о креплении люстры, которая заманчиво висела прямо надо мной.

– Сколько выстрелов понадобится, чтобы сбить платформу, на которой она висит? – Я сощурилась, глядя в потолок. Люстра молчала в ответ, поблёскивая в темноте. Меня захватил интерес мелькнувшей мысли. Не сомневаясь в том, что увернуться от падающей люстры окажется излишне простым, я взяла пистолет в руки, направив его чуть правее от края последней лампочки. Описав круг дулом пистолета, прикусила кончик языка. – Семи патронов хватит? – Прицелившись, выстрелила, почувствовав сильную отдачу в плечо. В положении стоя отдача практически не ощущалась, теперь же, лежа, я потёрла едва пострадавшее плечо, которое неприятно дёрнулось в сторону при выстреле, и внимательно посмотрела на люстру. Она даже не качнулась в сторону.

– А что ты скажешь на два выстрела подряд? – С азартом взяла пистолет обеими руками, нажав на спусковой крючок один раз, а затем и второй, немного сдвинувшись в сторону. На меня ссыпалась отделка потолка, и я громко чихнула. Протерев глаза от лёгкой пыли, попавшей на ресницы, я посмотрела вверх.

– Какой же ты был педантичный, Самуэль. – Сощурилась я, подумав о точной проектировке дома Эпуларио и взглянув на люстру, которая не изменила своего положения, крепко держась ровно посередине потолка.

– К чёрту, надоело. – Одной рукой нацелилась прямо в люстру, залпом выпустив оставшиеся патроны в магазине. В глаза опять попала мелкая крошка. Зажмурившись и открыв глаза, я посмотрела в потолок, не понимая, почему не услышала громкий грохот разбивающейся люстры.

Люстра по-прежнему висела на месте. Вокруг неё расположились семь беспорядочных пуль, четыре из которых находились совсем близко друг к другу.

– Отдача. – Вздохнула и потёрла плечо, скорее по старой привычке, чем от боли. Я целилась прямо в люстру, но при выстреле, рука дрогнула в сторону, бесполезно изрешетив потолок. С тоской посмотрев на пистолет с пустым магазином, я погладила тёплый бесполезный металл и, чуть приподнявшись в локтях, отшвырнула его в сторону.

– Скучно. – Вновь легла на пол, раскинув руки в стороны. В любую минуту я могла вернуться в поместье Вандельштайна, чтобы помочь в подготовке к шоу Роджера, но внезапное нежелание находиться в шумной компании и разговаривать с кем-либо пересиливало прочие желания. В мыслях царил абсолютный порядок и вместе с ним полный хаос. Порядок исходил от собственного сознания, плавного течения мыслей и умиротворённого сердцебиения. Хаос проникал извне, напоминая о грядущих делах, принося с собой раздражительность, нашептывающую об усталости от всего мира и его заводных, беспокойных людей.

Лежание на полу коридора в тишине собственного дома приносило одновременно приятное и скучное ощущение. Темнота позволяла не отвлекаться на посторонние предметы и погрузиться в глубокие раздумья, которые никто и ничто не могли нарушить.

В коридоре стало слегка светлее.

Почувствовав, что прошло много времени, я приподнялась на локтях.

– Доброе раннее утро. – Удостоверившись, что за окном светало, я приняла прежнюю позу, устало посмотрев в потолок, а затем и вовсе прикрыла глаза. Мысли продолжали одолевать, и я не знала, как заглушить их плавное, но настойчивое течение, из-за чего широко зевнула, прикрыв рот ладонью, после чего вновь раскинула руки в стороны.

Вслушиваясь в звуки появившегося тихого ветра за окном, я стала медленно отсчитывать секунды и не заметила, как мысли перетекли в единый поток, постепенно полностью растворившись в полузабытье.

Входная дверь тихо приоткрылась, запуская посетителя. Я проснулась от её тихого скрипа, но не стала шевелиться и открывать глаза. По ощущениям минуло два часа. Незваный гость немного постоял у двери, после чего направился ко мне, тихо ступая по полу. Я считала его шаги, чувствуя, как они становились ближе. Наконец, шаги прекратились. По созданной тишине и еле слышному мирному дыханию, поняла, что меня изучали.

– Уже жалеешь, что дал Вудману испытать свою сыворотку на мне? – Я открыла глаза, посмотрев на Бруно. Он сощурился, высоко возвышаясь надо мной и склонив голову вниз.

– Скорее очарован её воздействием. – Роджер красноречиво посмотрел сначала на стену, которая была украшена свежими пулями, а затем задрал голову к потолку, беззвучно сосчитав количество патронов, застрявших вокруг люстры, образовавших причудливый рисунок кривого круга. Он опустился на корточки и, немного подумав, сел на пол, посмотрев на меня. Я перевернулась на бок, подумав о своей бледной коже мертвеца, стараясь увязать её с восхищением Бруно.

– И давно ты заделался в некрофилы? – Подставила руку под голову, устроившись максимально удобно. Роджер расплылся в широкой улыбке.

– Дай подумать. – Он обернулся, недовольно посмотрев на пол, и лёг, отзеркалив мою позу. – Сразу же, как увидел тебя лежащую на столе без дыхания.

– Какая гадость. – Я слегка скривилась, мгновенно представив образ перед глазами. Бруно нагло ухмыльнулся.

– Прояви уважение, это же моё признание в любви даже после смерти. – Его глаза весело блеснули, и я не сдержалась, улыбнувшись и почувствовав себя немного лучше впервые за прошедшие сутки. Роджер передёрнул плечами и недовольно посмотрел на пол, прикоснувшись к нему. – Он ужасно ледяной, как ты можешь так спокойно лежать?

Улыбка с моего лица мгновенно исчезла. Я положила ладонь на пол, с лёгкой грустью погладив его тёплую гладкую поверхность.

– Пол такой же температуры, как и я. – Отрешённо посмотрела на Бруно. – И для меня он тёплый. – С презрением к самой себе, я натянуто улыбнулась, глядя куда-то в пространство, мысленно обещая привыкнуть к новым обстоятельствам, позволившим выжить после выстрела. Роджер молча протянул свою руку ближе, положив её поверх моей.

– Ты теплее. – Его прикосновение оказалось настолько внезапным и обжигающе живым, что я резко вдохнула, посмотрев на Бруно. Он заинтересованно сощурился и медленно расплылся в наглой улыбке. – Я знаю этот взгляд.

Вместо ответа я потянулась к нему, желая скорее удостовериться в собственных ощущениях, и, практически свалившись на парня, поцеловала. В сознании промелькнула параллель между яблоком и поцелуем, но в отличие от первого случая во втором ощущения пресности не возникло. Обнимая Бруно, я практически задыхалась, наслаждаясь теплом его тела. Он же словно создавал ещё больший жар, охотно делясь им.

Роджер вдруг разорвал поцелуй и слегка отклонился в попытке сесть, широко ухмыльнувшись.

– Что ты говорила о некрофилии?

– Молчи. – Увидев, как он с гадкой улыбкой открыл рот, чтобы что-то сказать, я повалилась на него, прижав ладонь к его рту, выжидательно посмотрев в глаза. Бруно не предпринимал попыток пошевелиться, молча глядя в ответ. Лишь весёлые огоньки в его глазах выдавали истинное настроение. Я убрала руку, почувствовав острый интерес, что предпримет Роджер. Он слегка улыбнулся, с хитрым прищуром продолжая хранить молчание. Уперев руки в его грудь, я устроилась удобнее, рассматривая его лицо. После введённой экспериментальной сыворотки Вудмана изменения произошли не только внешне, но и внутренне. Всё вокруг ощущалось невероятно чётким и ясным, и теперь я видела то, на что раньше не обращала внимания.

Несколько дней назад рассматривая Роджера в темноте, мне казалось, что веснушки на его лице были яркими, как и прежде, но теперь я видела, что они заметно поблекли за последние несколько месяцев. Его шрамы полностью зажили, оставив на коже сильно заметные светлые бугристые полосы, и лишь разрезанные в уголках губы оставались бледно-розовыми, словно он разрезал их недавно, хотя я прекрасно понимала, что это было не так. Роджеру наскучило лежать неподвижно, его рука коснулась моих рёбер, задевая старый шрам. Я улыбнулась, вспомнив, как в точно таком же положении Бруно сидел на мне, выводя ножом свою фамилию на моей коже. Представив, как бы смотрелись мои инициалы на его рёбрах, я незамедлительно отмела внезапную мысль, не желая причинять ему боль.

– Мне нравится твоя идея, но при себе у меня нет ножа. – Неожиданно произнёс он, с лёгкостью скидывая с себя и аккуратно придерживая. Недоуменно нахмурившись, я взглянула на него снизу вверх. Роджер улыбнулся, широко растянув уголки губ. – Давно ты разговариваешь сама с собой вслух?

– Ещё один побочный эффект? – Это был возмущенный вздох усталости и бессилия. Я полностью отклонила голову к полу, посмотрев в потолок, составляя в голове список собственных изменений и раздумывая, существовала ли возможность избавиться от них. Бруно вдруг издал смешок, нависая надо мной. Я закрыла рот, недовольно выдохнув, когда поняла, что вновь произнесла мысли вслух.

– Могу помочь забыть обо всем на неопределённое время. – Он самодовольно ухмыльнулся. Я молча притянула его за шею, целуя, соглашаясь на предложение.

Перелистнув журнал на чистый лист, я достала ручку из органайзера и начала выводить ровным почерком ненавистное сочетание слов.

Побочные эффекты введённой сыворотки Вудмана:

Откинувшись в кресле, положила голову на спинку, задумавшись.

– Можно ли считать холодную и бледную кожу побочным эффектом, если это не нравится только мне? – Вопрос был задан в пустую тишину кабинета.

Минул полдень. Бруно давно умчался готовиться к своему шоу, дав мне ещё сутки на поправку и взяв обещание, что я не стану лезть не в свои дела и буду лечиться дома, чтобы не получить очередную пулю или попасться Моррису.

– Будто я хочу лезть в неприятности. – Повторила вслух то же самое, что ответила Бруно. Я посмотрела на рабочий стол, сфокусировавшись на папке со своим делом, которая лежала ровно на углу стола, постоянно привлекая внимание. Отложив ручку в сторону и мельком взглянув на начатый список, я потянулась за папкой. Внутри она была абсолютно сухой. Лишь бурые разводы на обложке напоминали о том, что я использовала её в качестве зажима в первые секунды ранения.

– Чтобы избежать новых ошибок, нужно поработать над старыми. – Изогнув губы в довольной улыбке, начала листать дело, останавливаясь на пометках Морриса. Билл умело связывал факты и предположения воедино, словно постоянно наблюдая за мной со стороны. Изучив пару фотографий и заметок, я отложила папку в сторону, открыла ящик стола, достала пистолет и начала пристально изучать его. Вскинув пистолет, прицелилась в дверь, точно наведя его на невидимого противника.

– А ты хорош, Билл. – Это было искреннее удивление. Я держала пистолет, слегка повернув его влево в согнутых руках и приблизив его к лицу. – При выстреле держит оружие под наклоном. – Вновь перечитала пометку Морриса, слегка улыбнувшись. Положив пистолет, я ещё раз пробежалась глазами по делу, отметив для себя необходимость ношения перчаток во избежание оставления отпечатков пальцев. Мои данные уже находились в полицейской базе, что теперь не составляло труда сопоставить их с отпечатками на местах преступлений.

– И нужно поменять технику стрельбы. – Вздохнула с грустью, вспомнив о коротком уроке, полученном от Винсента Кастильоне в канун Рождества, когда я запомнила, что нужно выбирать оружие с тихим выстрелом. – Один в сердце, один в голову. – Погладив фотографии, я захлопнула папку, отправив её в ящик стола. Передо мной вновь оказался раскрытый журнал с начатым списком побочных эффектов.

– Ладно, приступим. – Сев удобнее, взяла ручку и начала выводить раздражающие пункты по убыванию.

Побочные эффекты введенной сыворотки Вудмана:

Неконтролируемость физической силы,

Бледность,

Холодность,

Потеря аппетита,

Я остановилась на четвёртом пункте, задумавшись. Немного поразмыслив, добавила приписку в скобках и продолжила список.

Неконтролируемое высказывание мыслей вслух,

Раздражительность,

Почувствовав колебание воздуха, я замерла, опустив взгляд в сторону и прислушавшись. Мне показалось, что кто-то тихо остановился прямо за дверью. Я внимательно посмотрела на закрытую дверь, не двигаясь с места и продолжая прислушиваться. В голове возник лишь один вопрос, который немного утихомиривал мою паранойю: как я могла не услышать постороннего в доме?

Слыша лишь своё собственное тихое дыхание на протяжении нескольких десятков секунд, я отложила ручку на стол. Дверь резко распахнулась. Не успев толком полностью осознать своих действий, я уже держала пистолет обеими руками, направляя его на входящего человека.

Девушка, что с особой королевской статью неторопливо зашла в кабинет, изогнула губы в хищной улыбке и остановилась чуть дальше порога комнаты. Я сняла оружие с предохранителя, показывая свою уверенность в действиях.

– Незнакомка из бара. – Вспомнила я, слегка сощурившись, держа её на прицеле. Она отвела взгляд в сторону, издав грудной снисходительный смешок.

Кабинет стал наполняться знакомым древесным мягким ароматом с металлическим оттенком и каплей чего-то холодного, едкого.

Девушка с интересом метнула свой острый взгляд на меня, словно удивившись, и затем кивнула чему-то, удовлетворённо хмыкнув. Я глубоко вдохнула, впитывая внезапный запах. Мои глаза забегали по тёмно-русым волосам и медово-карим глазам девушки, выискивая нужные знакомые очертания. Она молча наблюдала за мной, загадочно улыбаясь. Абсолютная непохожесть внешности. Я приоткрыла рот, скоро соображая и не веря собственным мыслям.

– Лив? – Только и успела произнести.

Девушка поднесла руку к губам и что-то сдула с ладони в мою сторону. Моя рука дрогнула в попытке нажать на спусковой крючок и следом замерла. Всё тело словно застыло, позволяя лишь свободно дышать и вращать глазами.

– Как интересно, ты не солгала про другого человека. – Наконец произнесла она, шагнув ближе. Предприняв попытку повернуть дуло пистолета в её сторону, я смогла лишь слегка дёрнуть руками. Девушка издала грудной смешок, наблюдая за моими потугами. – Ты так изменилась. Особенно внешне. – Она поиграла пальцами у лица, насмешливо изучая меня, а затем убрала пару прядей за ухо. Это было столь знакомое движение, но столь другое, что я не верила своим глазам, продолжая изучать девушку. – Как видишь, и я изменилась. – Она махнула рукой, указывая на себя чересчур театральным жестом, который никак не вязался с её образом.