Текст книги "Голос бездны"
Автор книги: Андрей Ветер
Жанр: Приключения: прочее, Приключения
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)
– Радость?
– Нет, Ларочка, это была не та радость, которая охватывает мужчину при виде любимой женщины, совсем не та. Это была радость убийцы, распирающая изнутри сила ненависти, от которой пьянеешь. И чем больше гибнет врагов на твоих глазах, тем опьянение делается сильнее. Своего рода катящийся снежный ком. И ещё была радость оттого, что пуля просвистела мимо тебя и свалила кого-то рядом, а ты остался невредим. Но это какая-то эгоистичная была радость, с привкусом стыда… А собственными руками, с фрицем глаза в глаза, когда вскрывал им горло, я убил пятерых. Никакой радости это не принесло. Думаю, что я ощущал в этот момент лишь гибель человеческого тела, а не гибель врагов. Между этими убийствами – огромная разница, пропасть.
– Вам не было потом дурно, Борис Борисович? Я имею в виду совесть.
– Плохо было на душе после того, как я сжёг полицая на костре.
– Сожгли?
– Я попал в плен, и эта сволочь вздёрнула меня на дыбе… Я был гибким пацаном, гуттаперчевым, иначе остался бы без рук. Но всё равно у меня часто ноют суставы, плечи… Мне повезло, наши отбили меня и отдали мне на суд того полицая. Я связал его и бросил в огонь… Он ужасно кричал, люди так не кричат, у людей нет таких интонаций… Мне пришлось пристрелить его. Он был толстый, похожий на зажаренную свинью… Вот после этого случая я долго терзался. Было такое ощущение, что всё предыдущее в порядке вещей, а этот костёр… Я будто перешёл допустимую грань…
– А теперь?
– Теперь я спокоен. Я работаю ради близких мне людей. Я делаю то, что мне нравится, и никогда не переступаю ту грань. Я её чувствую…
– Вы живёте без роскоши, – Лариса неопределённо повела рукой. – Но ни для кого не является секретом, что вы имеете гораздо больше, чем кажется людям.
– Да, согласно общепринятым взглядам, я весьма богат. Я распоряжаюсь огромным имуществом, мне беспрекословно повинуется множество людей, своего рода империя. Но я не окружаю себя золотом, драгоценными металлами, не пользуюсь карточкой «Американ-Экспресс» и прочими штучками. Это всё мне совершенно не нужно.
– И всё же вы богаты.
– Да.
– И вы хотите сказать, что никогда не прибегали к уничтожению людей? Разве такое сейчас возможно?
– Не судите по своему бывшему супругу, Ларочка. Он принадлежит к категории откровенных мерзавцев и позволяет себе потрошить людей, лишь бы получить лишнюю копейку… Я же участвую во многих крупных проектах, мне не для чего нанимать убийц. Мои дела настолько масштабны, что на их пути и без участия заказчиков гибнет масса народа, как на пути катка гибнут миллионы муравьев и прочих букашек, как на пути комбайна гибнут сотни полевых мышей и кротов… Но почему вы всё время спрашиваете про смерть, про убийства? Вас интересует эта тема?
Лариса ответила не сразу, опустила голову, скрывая глаза под густой прядью чёрных волос. От Брусова не ускользнула её неуверенность.
– Если вы хотите спросить что-то у меня, то вы не должны смущаться, – серьёзно сказал он. – Вас интересует смерть. Я даже осмелюсь предположить, что вас интересуют наёмные убийства. Я угадал?
Она продолжала сидеть неподвижно. Старик Брусов явно умел читать мысли.
– Если бы я ошибся, то вы непременно ответили бы «нет». Но давайте поставим вопрос иначе. Да, я знаю людей, которые занимаются этим делом.
Лариса подняла голову и посмотрела в глаза Брусову
– Вы можете меня познакомить с ними? С кем-нибудь…
– Хотите я приготовлю вам «Манхэттен»? – Брусов подошёл к шкафу и достал бутылку сладкого красного вермута, поставил её на стол, вернулся к шкафу и достал бутылку виски. – Вообще-то в «Манхэттен» полагается, помимо вермута и виски, добавлять несколько капель горького бальзама и украшать его вишней. Но ни вишни, ни бальзама у меня нет. Так что коктейль будет не совсем полноценным… Я помню, помню, о чём вы меня спросили, Ларочка. Наберитесь терпения… А может, вы хотите холодного кофе с ромом? Знаете, есть замечательный напиток под названием «Чёрная Роза» – это холодный кофе с ромом и сахаром, а если сверху посыпать корицей, то просто ахнуть можно. У меня очень кстати есть отменный белый ром…
– Сколько я вас знаю, вы всегда с удовольствием готовили коктейли, – Лариса улыбнулась, но в её голосе слышалась нотка нетерпения.
– Качественные коктейли – моя слабость. Но в моём доме никогда нет всего, что требуется для взбитая настоящего напитка, – старик отмерил дозатором нужное количество вермута и виски. – Пригубите, Ларочка, прочувствуйте эту прелесть.
Лариса сделала глоток и посмотрела на Брусова.
– Любопытный вкус…
– Ещё бы… Жизнь вообще любопытная штука, познать её всю до конца – всё равно что обречь себя на вечную тоску… Так вот касательно тех людей, что вас интересуют, – он откинулся в кресле. – Я не хочу даже спрашивать, зачем вам нужно такое знакомство. Не хочу спрашивать, не хочу думать об этом…
– Мне нужно!
– Повторяю, что не хочу об этом думать. Но скажу вам вот что: это очень серьёзный шаг – знакомиться с таким человеком, Ларочка. Идя на это, вы обрекаете себя на безвозвратность. У вас никогда не будет возможности стать прежней.
– Я уже потеряла такую возможность.
– Вы так думаете?
– Я знаю.
– Скажите мне, если можете, вы попали в неприятную историю и хотите спасти себя?
– Да, – ответила она после некоторого колебания.
– Если вы пойдёте на убийство, – старик поводил в воздухе руками, – я говорю абстрактно, в общем, не про вас лично, Ларочка… Так вот если вы сделаете такой шаг, вы потеряете себя. Нет такой причины, которая могла бы вынудить вас пойти на это. Ни у кого из рода человеческого не бывает в обычных условиях такой причины. Не может быть такой причины.
– Такая причина есть.
– Плата за это невероятно высокая, – старик смотрел на свою собеседницу без малейшего осуждения. – Поверьте мне, я говорю о том, что очень хорошо знаю. Я не отговариваю вас, всё равно решать будете вы сами. Но раз вы обратились ко мне, я считаю себя вправе сказать несколько слов по этому поводу. Ко мне обращаются люди разных характеров, разных взглядов. Многие считают меня почти богом. Странные люди, странные. Я не осуждаю их. Они приходят ко мне, как вы сейчас, чтобы получить от меня что-то, как им кажется, важное, без чего им нельзя обойтись. Они заблуждаются, однако я не лезу из кожи вон, не переубеждаю никого. Моё дело – предупредить их, а там – пусть сами решают. Но я не отказываю никому, если могу выполнить просьбу. Зачем отказывать?
– Вы поможете мне, Борис Борисович?
– Многие говорят обо мне разное…
– Вы поможете мне? – Лариса стала нервничать.
– У меня много разных знакомств. Я сведу вас, Ларочка, с нужным вам человеком. Сейчас я продиктую вам адрес, куда вам нужно будет сходить. А о времени я позвоню вам. Вы отправитесь туда, поговорите обо всём…
– Чем мне отблагодарить вас?
– Лучшей благодарностью был бы ваш отказ от вашей затеи, но раз вы стоите на своём… Возьмите бумагу и ручку. Адрес напишите своей рукой…
***
Прошло два дня. Брусов позвонил и прокурлыкал в трубку:
– Ларочка, я договорился о встрече на сегодня. Вам надо подъехать к пяти часам. Желаю вам всего лучшего…
Лариса появилась по указанному адресу в назначенное время. Дверь открыл молодой мужчина.
– Добрый день, – она внимательно смотрела на него, пытаясь проникнуть в суть его существа.
– Вас зовут Лариса? – спросил он спокойно.
– Да, – кивнула она.
Перед ней стоял обыкновенный человек, возможно, несколько суровее обычных людей. Впрочем, нет, не суровее. Это лишь предвзятое мнение. Ничего сурового в нём не было, ни тени чего-либо устрашающего, ни намёка на природу убийства.
– Проходите, пожалуйста, – он пригласил рукой внутрь. Она пересекла коротенький коридор и заглянула в комнату.
Стены были оклеены светлыми, почти белыми обоями. Возле окна стоял изящный пухленький диванчик с обивкой сиреневого цвета, напротив – два низких кресла из того же гарнитура, а между ними расположился стеклянный журнальный столик.
– Вы не стесняйтесь, присаживайтесь, – сказал хозяин квартиры из-за спины Ларисы.
Она оглянулась на него и смущённо улыбнулась. Представшая взору комната показалась ей странной – не в таких условиях должен был жить наёмный убийца. По крайней мере, Лариса думала, что дом будет другим.
– Сделать вам кофе? Или вы предпочитаете чай? – спросил мужчина, когда Лариса устроилась в кресле.
– Кофе? Да, пожалуй… – Она замялась. – А вы… Мы сейчас поговорим или позже?
– Вам придётся подождать минут двадцать, – отозвался из кухни хозяин.
– Подождать?
– Да, по этому адресу Лешак всегда приходит позже клиентов.
– Лешак? Кто это? – не поняла Лариса. – Какой Лешак?
– Тот, к которому вы пришли, – послышался ответ, и сразу натужно взвыла кофемолка.
– Так я не к вам?.. Разве не вы?.. То есть… Послушайте… – Лариса поднялась и пошла на кухню, не в силах перекричать звук шумящего механизма. – Послушайте, я думала, что это вы…
– Не беспокойтесь, – заговорил хозяин комнаты, когда кофемолка перестала жужжать, – всё в порядке, вы пришли по адресу. Подождите немного.
– Но мне было назначено на пять.
– Временем здесь командует Лешак, – спокойно ответил мужчина, насыпая кофе в джезву и ставя её на огонь. – Ступайте в комнату и подождите.
– Странно это всё, – Лариса пожала плечами и вернулась в комнату. Она всё ещё не сняла дублёнку и теперь укуталась в её поднятый воротник, будто ей стало холодно. По телу бегали нервные мурашки.
После того как ей подали кофе, она немного расслабилась и откинулась на спинку кресла, молча глядя в окно. Вскоре прозвенел входной звонок, и хозяин (или он был лишь сторожем?) квартиры отпер дверь. Лариса услышала негромкий говор:
– Привет.
– Всё в порядке?
– Да, тихо. Клиент пришёл?
– Пришла.
– Женщина, что ли?
– Увидишь сам.
В комнату шагнул человек. Голова его была обтянута шерстяной чёрной маской с прорезями для глаз и рта. Очевидно, он закрыл лицо при входе в квартиру. Расстёгивая на ходу длинную куртку, он пристально разглядывал Ларису.
– Вот, значит, какие у нас гости, – сказал он в конце концов.
– Я вас чем-то удивила? – она выразительно подняла вверх брови, демонстрируя этим сама не зная что.
– Нет, просто я никогда не имел дела с женщинами, – он опустился на диван спиной к окну. Лариса поняла, что он специально устроился таким образом, чтобы свет из-за его спины мешал ей разглядывать его. И всё же она успела заметить, что его глаза были похожи на смёрзшийся кусок земли, да и сам Лешак был весь какой-то холодный, словно вылепленный из глины и застывший на морозе. Лариса подумала, что у него, вероятно, был крупный нос, так как маска сильно выпирала в этом месте.
– Итак? – Лешак наклонился вперёд. Странно было разговаривать с человеком, не видя его лица и общаясь только с глазами и ртом.
– Я думала, что увижу дом киллера, а это, оказывается, штаб-квартира…
– Точнее говоря, конспиративка, – без малейшего намёка на улыбку ответил Лешак. – Никто не знает, где я живу. Никто не должен этого знать. Но давайте не увлекаться посторонними вопросами. Перейдём к вашему делу. Кто вас интересует? И какие сроки?
Лариса не знала, куда ей смотреть: на рот киллера или на его холодные, пронзительные глаза?
– Лисицын, – Лариса сжала губы. – Вы знаете такого? Сергей Лисицын, известный журналист. Что касается сроков, то я бы хотела, чтобы заказ был выполнен как можно скорее.
– У вас есть его фотография?
– Нет. У меня есть только адрес редакции.
– Как вы сказали? Сергей Лисицын? Я верно запомнил?
– Да, журнал «Плюфь», – добавила Лариса и нахмурилась. – Сколько это будет стоить?
– Я должен выяснить, что он за человек, как ходит, где живёт… Одним словом, я должен осмотреться, – ровным голосом сказал он. – Моя работа не позволяет мне делать промашки.
– Как вы с ним… разделаетесь? – не смогла сдержать своего любопытства Лариса.
– Я не могу сказать сразу, – в его голосе послышалось удивление от услышанного вопроса. – Разве для вас это имеет значение? Я не видел никогда этого Лисицына. Может, его достаточно ударить по затылку рукой, а может быть, надо затолкать ему в рот тротиловую шашку. Обычно я пользуюсь винтовкой, но случается и по-другому. Однажды я просидел весь день на улице возле дома одного коммерсанта, нарядившись нищим попрошайкой. Когда он вышел из машины, он бросил мне червонец. Я поблагодарил его и выстрелил ему в лоб из спрятанного под лохмотьями пистолета. Так что бывает всякое… Я найду Лисицына, осмотрюсь, определюсь. Через пару дней мы увидимся с вами, и я назову вам сумму. Оставьте мне свой телефон, вам позвонят от меня и скажут, куда прийти.
– Не сюда? В другое место?
– Там будет видно, – он быстро встал.
– Подождите, – Лариса остановила его жестом, поняв, что Лешак собрался уйти, – у меня есть просьба.
– Какая?
– Нельзя бы сделать так, чтобы я… чтобы я видела, как это произойдёт?
Лешак посмотрел на неё непонимающим взглядом.
– Зачем?
– Я бы хотела… Мне нужно видеть… – Лариса смутилась и сама испугалась своего смущения.
– Это, конечно, не моего ума дела, – проговорил Лешак, – но не могли бы вы сказать мне, обращались ли вы прежде к людям моей профессии? Если да, то неужели вы ставили им такие же условия? Меня не интересует, что движет вами, но вы должны понимать, что я не артист цирка. Я не предусматриваю зрительских мест. Я работаю за большие деньги, но даже за ещё большую сумму я не собираюсь устраивать театр. Я выполняю то, что не можете сделать вы сами. Если же вам угодно заглянуть в глаза жертвы в последние мгновения её жизни, то займитесь ликвидацией собственноручно.
Его голос звучал тихо, но Ларисе показалось, что наёмник кричал на неё во всё горло. Она снова почувствовала, что больна. Больна настолько, что это видно даже этому убийце, на счету которого, возможно, уже сотни жизней.
– Я просто хотела убедиться, – едва слышно произнесла она, – я не ради цирка… Поймите, мне это важно, важно увидеть… Хотя бы увидеть, как вынесут его тело…
– Я вам сказал всё. У вас есть время подумать… – он выразительно покачал чёрной головой. – Слабые люди выбирают странные пути…
– Я не слабая, – вяло возразила Лариса, чувствуя, как по всему её телу стала разливаться отвратительная холодная тяжесть. – Вы не знаете меня. Я очень сильная.
– Слабые люди придумывают для себя странные способы жизни, – повторил Лешак и вышел.
***
Войдя в дверь редакции, Лешак остановился перед столом, за которым уютно расположилась миниатюрная секретарша с вишнёвыми губами и громадными глазищами.
– Я бы хотел видеть Сергея Лисицына.
– Вы договаривались?
– Нет, но я полагаю, что у меня для него есть интересная информация.
Никакой информации у Лешака, разумеется, не было, но это был самый короткий способ увидеть Лисицына. Ему требовалось только одно – узнать жертву в лицо. Раз заказчица не удосужилась снабдить его нужной информацией, он получит её сам. Он намеревался взглянуть на Лисицына со стороны, проследить за ним до его дома, прикинуть имеющиеся возможности. Лешак был готов и к тому, что у Лисицына вполне могла оказаться свободная минутка, чтобы принять незнакомца, и тогда пришлось бы перемолвиться с ним словечком. Лешак не боялся этого. Он уже разработал легенду, по которой хотел выдать себя за поклонника Лисицынова таланта, сгорающего от желания получить автограф. Одним словом, Лешак был уверен, что сумеет наплести какую-нибудь глупость журналисту, если придётся разговаривать с ним.
– Вам придётся подождать. Он сейчас у главного, – сообщила секретарша.
– Это оттуда такой шум? – спросил Лешак, указывая головой в сторону приоткрытой двери.
Девушка кивнула и доверительно наклонилась к посетителю. Она явно принадлежала к категории людей, обожавших посудачить:
– Главный не хочет ставить материал в номер. Говорит, что слишком заумно, что никому не интересно, что Сергей перешёл всякие границы в своём самолюбовании. И знаете, главный ему говорит: «Я тебе, Сергей, не за такую писанину деньги плачу. За это я тебе ни копейки не дам». А Лисицын ему в ответ: «Печатайте без оплаты, я готов отдать вам это бесплатно».
– И часто он бесплатно работает? – полюбопытствовал Лешак.
– Случается. Он странный, этот Сергей… Иногда мне кажется, что он необычайно добрый, внимательный, а иногда создаётся впечатление, что он совершенно беспощаден, даже жесток, как палач.
– Палачи не бывают жестоки, они выполняют порученную им работу.
– Значит, не как палач, но всё равно он бывает жесток, циничен просто до отвращения. Случается, такую гадость в глаза скажет… Его невозможно понять… Да вы сами послушайте…
Из-за двери послышался голос:.
– Чего вы хотите от меня, Владлен Борисович? Зачем вы меня пытаетесь переубедить? У меня было настроение, и я написал то, что написал. Если вам не нравится, то не ставьте это в номер. Мы же договорились об этом несколько дней назад.
– Но мне нужно что-то другое.
– Тогда вам придётся подождать.
Дверь открылась, и в коридор вышел Сергей.
– Вот и он, – секретарша кивнула Лешаку.
– Это и есть Лисицын? – удивился Лешак.
– Да. – Девушка пожала плечами – мол, что вам не нравится? – Сергей, к тебе посетитель.
Журналист взглянул на Лешака и взмахнул зажатыми в руке бумагами.
– Если можно, подождите меня, я сейчас освобожусь. Пять минут, не дольше. Но затем мне нужно уехать, так что много времени я не смогу уделить.
Он прошёл в конец коридора, оглянулся на Лешака, вспоминая что-то, и скрылся в дальнем кабинете. Лешак встал и направился к выходу.
– Вы не будете дожидаться Сергея? – подняла брови секретарша. – Он же сказал, что всего пять минут подождать.
Лешак не ответил и закрыл за собой дверь.
– Странный такой, – девушка скривила гримасу вслед ушедшему.
Лешак сел в свою машину и задумался.
Если бы он знал, что получил заказ именно на этого человека, он отказался бы сразу.
– Надо же, как всё забавно, – тихонько произнёс он, смотря на дверь редакции. – Меня наняли для того, чтобы я убил Сергея. Но вместо этого я должен предупредить его о том, что задумано против него. Фактически я выступаю его союзником. Такого никогда не случалось прежде…
Минут через десять Лисицын появился перед подъездом, пошарил во внутреннем кармане куртки и достал ключи от машины. Снег обильно сыпался на его голову и плечи, быстро превращая их в сугроб. Лешак выскочил из своего автомобиля и в несколько прыжков очутился возле журналиста.
– Сергей, здравствуйте.
– Ах, это вы? Что же вы не стали ждать? – Лисицын протянул руку. – Вы меня простите, но я никак не могу вспомнить, где мы встречались. Ведь нам уже приходилось видеться прежде, я не заблуждаюсь?
– Ничуть. Мы встречались, даже больше того.
– То есть?
– Вы мне помогли, спасли меня. Помните переулок?
Лисицын размашисто шлёпнул себя по лбу.
– Точно! Как же я сразу не вспомнил? – Он широко улыбнулся. – А я всё по редакционной работе пытаюсь ваше лицо определить… Как вы? Ко мне по делу? Что же ждать не стали?
– Я по делу, Сергей.
– Мы так и не познакомились. Как вас звать?
– Называйте Лешаком.
– В таком случае, раз в оборот пошли кликухи, вы можете называть меня Лисом, – улыбнулся Лисицын. – Ну так что же привело вас сюда?
– Вы помните, как я убил тех двоих?
– Хорошо помню. Меня это крайне… обеспокоило тогда.
– Такова моя профессия, я легко нажимаю на спусковой крючок. Я – киллер.
Сергей сощурился, выражая своё недоверие.
– Прямо-таки киллер?
– Я не шучу, Лис. Какие могут быть шутки, если этим я зарабатываю на жизнь, – лицо наёмника оставалось бесстрастным. Он не кривлялся, не выпячивался, говорил совершенно буднично. – Мне сделали заказ.
– При чём же тут я?
– Заказ на Сергея Лисицына…
Повисла пауза. Сергей перестал улыбаться. Снег густо залепил лица мужчин, но ни один из них не стряхнул его.
– Значит, заказ… И ты пришёл предупредить меня? – Его голос понизился почти до шёпота.
– Я бы никогда не сделал этого. Но у меня есть принцип: я не убиваю женщин, у которых есть маленькие дети, и я не убиваю моих личных знакомых. Благо таких заказов никогда не поступало. Ты оказался первым. И ты не просто знакомый, а тот, кто вытащил меня из дерьма. Пусть это произошло лишь однажды, но оно произошло. Я обязан тебе.
– Любопытная получается история.
– Любопытная, – согласился убийца. Он смотрел на Лисицына прямо, в упор, не шевелясь и не отодвигая в сторону своего лица. Он разглядывал глаза Сергея с неподдельным интересом. Сколько таких глаз, влажных и подвижных, он изучал, прежде чем направить ствол своей винтовки в сторону их владельца. Сколько глаз он видел через оптический прицел, в то время как те глаза не видели его. Сейчас он стоял перед человеком, которому решил сохранить жизнь, но в глазах недавней жертвы не было благодарности. Было удивление, необъятное удивление и любопытство. И Лешак вдруг понял, что сохранил Лисицыну жизнь вовсе не он, а нечто свыше. Это непостижимое Нечто устроило всё таким образом, чтобы именно ему, Лешаку, достался заказ на Лисицына, потому как только Лешак непременно должен был отказаться. Значит, всё предопределено. Но тогда для чего нужен был этот нелепый заказ, если ему не суждено состояться? Неужели только для того, чтобы та женщина совершила шаг, после которого, независимо от результатов, она бы несла на себе несмываемое пятно греха?
– Что же ты намерен делать? – тихо спросил Лисицын.
– Я откажусь. И это означает, что она будет искать другого исполнителя.
– Она? Ты сказал она? – Сергей подался вперёд всем телом. – Заказ сделала женщина?
– Женщина. Сразу предупреждаю тебя, что имени её я не знаю.
– Она красива, черноволоса, – не то сказал, не то спросил Лисицын, – она неимоверно обаятельна и притягательна.
– Да. Ты догадываешься, кто это?
– Она, случаем, не просила тебя сделать так, чтобы она могла сама видеть убийство?
– Просила… – На лице Лешака проскользнуло удивление.
– Тогда я не просто догадываюсь, я уверен на все сто.
– Кто она? Чем ты досадил ей?
– Она сдвинулась на почве зрелищности и на почве острых ощущений. Я раскусил её и сказал ей об этом. Думаю, что она испугалась, что я заложу её. По крайней мере такое объяснение звучит вполне логично. Но кто может сказать, что за бредовая идея свила гнездо в голове сумасшедшего? – Лисицын потёр одну озябшую ладонь о другую. – Когда ты должен дать ей ответ?
– Ответ я уже дал, я принял заказ. Но теперь я должен отказаться. Она принесёт мне деньги, я всегда беру аванс и объявляю примерный срок исполнения. Об остальном я тебе сказать не могу. Но завтра я ей откажу. Так что начиная с послезавтра она будет искать иные ходы.
– Не будет. Уж теперь-то я побеспокоюсь об этом. И, скорее всего, завтра она не придёт к тебе, Лешак.
– Теперь я поеду, Лис. Но предупреждаю, что ты не должен ехать за мной. В конце концов я отплатил тебе, чем мог. Ты знаешь меня в лицо. Не показать тебе я его не мог, иначе ты не поверил бы мне. Ты знаешь моё лицо и мою профессию. Для таких людей, как я, это недопустимо. Но я был обязан, я не мог не открыться. Я не могу потребовать, чтобы ты нигде и никогда не болтал об этом. Может случиться так, что когда-нибудь тебе придётся выступить свидетелем и опознать мою фотографию. Поэтому я хочу объясниться: я никогда не приму заказ на тебя, но никогда больше не предупрежу тебя о таком заказе. Кроме того, если ты будешь участвовать в каком-либо деле против меня, я буду вынужден убить тебя.
– Всё предельно понятно.
– Теперь прощай, Лис. Надеюсь, что больше судьба не сведёт нас… Кстати, я слышал через дверь то, что читал твой командир. Я ничего не понял, но мне понравилось.
– Спасибо за комплимент.
Они разошлись в разные стороны, похожие на оживших снеговых баб, с которых снег обваливался рыхлыми клочьями при каждом шаге. Сергей невольно бросил взгляд на номер автомобиля, в котором приехал Лешак, но снег надёжно замаскировал все цифры. Чтобы не вызывать у Лешака подозрения, Лисицын дождался, покуда тот не уехал со двора, и лишь после этого сел в свою Зебру.
– Вот тебе и Лариса, – сказал он, вставляя ключ в замок зажигания.
***
– Ну, Лис, что будешь делать? – спросил Лисицын себя.
Впервые он всерьёз задумался: а не пора ли ему отказаться от самодеятельности и обратиться к официальным представителям закона? Вместе с тем он никак не хотел смириться с мыслью, что женщина вынудила его отступить. Не испугался же он в самом деле какой-то сумасшедшей! Или испугался?
«Признайся, Лис, признайся сейчас, пока рядом никого нет, пока никто не может услышать твои мысли. Боишься ты Ларисы? Разве можно не бояться непредсказуемости безумцев? Ладно тебе, не юли хвостом. Ты совершенно точно влип в дурацкую историю, вляпался по уши. Самый простой выход из создавшегося положения – сдать Ларису в руки милиции. Однако у тебя нет ни единого доказательства, ни самой крохотной настоящей зацепки, только слова, догадки. Можно ли поступить так с ней? Нельзя… Вернее, можно, но очень уж не хочется. Как-то не по-мужски это… Чёрт возьми, при чём „не по-мужски“? Она нанимает профессионального убийцу, чтобы превратить тебя в груду мяса, а ты рассуждаешь о порядочности? Дурак ты, Лис…»
Так он рассуждал, петляя по улицам Москвы и пытаясь успокоиться. Однако никакого намёка на успокоение не было.
«Мать вашу перемать! Неужто я, здоровый мужик, не справлюсь с бабой? Неужто не найду способа остановить её? Да пусть она трижды сумасшедшая, но она ведь человек как-никак…»
Он надавил на тормоз и свернул с Пречистенки в Барыковский переулок.
Вот и нужный подъезд.
«Ехал ты, Лис, рассуждал, а машина сама привезла тебя по назначению, – Сергей хлопнул дверью и остановился перед домофоном. – Стало быть, всё сводится к разговору. Дурак ты дураком, господин Лисицын. Сколько жизнь тебя учит, сколько по морде лупасит, а ты продолжаешь верить в светлый разум. Ладно, попробуй ещё разок… Но было бы любопытно узнать, что ты намерен сказать ей? Как ты будешь разговаривать с ней? “Дорогая Ларочка! Между нами произошло недоразумение. Я хочу всё уладить. Давай я поставлю тебе пистон, каких тебе прежде никто не ставил, а ты за это оставишь меня в покое”. Тьфу! Маразм…»
Квартира Ларисы не откликалась.
«Бродит где-то… Поеду домой, позвоню ей по телефону. Не торчать же мне здесь до ночи… Позвонить по телефону… Ты даже не представляешь, как она поведёт себя… Ты вообще ничего не представляешь, Лис…»
Снег продолжал сыпать, быстро заваливая стекло автомобиля. Мутные серые облака цеплялись за крыши домов. Сергей прислонился спиной к автомобилю и поднял голову, вглядываясь в окна интересующей его квартиры. За стёклами ничто не двигалось.
«Нет, она вовсе не затаилась. Она совершенно спокойна, уверена, что с моей лисьей шкурой вопрос уже решён. Ей незачем прятаться… сейчас».
Итак, Лариса жаждала его крови. Она сделала шаг, и Лисицын решил ступить шаг в ответ. Лариса считала себя вправе распоряжаться чужими жизнями в своё удовольствие. Лисицын полагал, что имел все моральные основания устроить охоту на сумасшедшую женщину, чтобы избежать новой её попытки впиться в него отравленными клыками. А уж она, как только узнает о неудаче, непременно попытается вцепиться в него и испить его крови, раз уж однажды пыталась это совершить.
Ах, как жаль, что она заболела безумием! Она была так прекрасна, эта женщина, это существо в женском обличий… Как это было у Леонида Андреева? «Разве ты не видишь: это не женщина, это орёл, который ежедневно клюёт мою печень!.. Я много раз пытался заглянуть в глубину её сердца, её мыслей, и каждый раз кончалось у меня головокружением, как на краю пропасти: там нет ничего. Пустота».
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.