Электронная библиотека » Андрей Ветер » » онлайн чтение - страница 32

Текст книги "Голос бездны"


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 12:15


Автор книги: Андрей Ветер


Жанр: Приключения: прочее, Приключения


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Шрифт:
- 100% +

И она опять шла в зал, зная, что снова и снова у неё что-то не будет получаться так, как ей хотелось бы. Существовал потолок, выше которого она не могла подняться.

Она любила театр, любила его коридоры, любила запах, который пропитывал все его стены. Даже пыль в театре пахла не так, как где-либо в другом месте. Она жила в этом мире и не представляла, что произойдёт с ней, когда вдруг придётся покинуть сцену. Но таков был удел всех, кто служил театру. Однажды занавес закрывался перед ними в последний раз, и впереди ничего больше не ждало. Разве что ученики? Да, конечно, ученики! Все берут себе учеников… Все. Умеют они передать им что-либо или не умеют. Но ведь надо жить, надо вертеться…

Таня вздохнула и перебросила лямку сумки через плечо. Её ждал театр, её ждал новый день. И, разумеется, её ждала встреча с Лешаком. Итак, она решилась, она пойдёт к нему, она заплатит ему за убийство человека… Благо что нужная сумма у неё была… Или эти деньги она собрала на своё несчастье? Посмотрев в зеркало, Татьяна побледнела. Она ощутила, как её ноги отяжелели и похолодели, будто наполнились льдом. Она приняла окончательное решение и услышала в себе молчаливый голос тоски, предупреждавшей о том, что в эту минуту она сломала всё, что создавала всю свою жизнь… Жизнь её закончилась…

***

Вот уже битых тридцать минут Артём стоял у пятнадцатого подъезда Большого театра в ожидании Расшугановой Татьяны. Решение приехать к театру возникло у него рано утром без всякой причины. То есть причина, несомненно, была, и причина легко объяснимая Артём Шаровик был по-мальчишески влюблён в балерину.

Он не договаривался с Таней о встрече, поэтому рисковал прождать впустую. Но он надеялся, что увидит её, так как она обычно приезжала к десяти часам на так называемый «класс», который пропускала, судя по её собственным словам, крайне редко. Артём ничуть не надеялся на то, что балерина обрадуется его появлению. После того случая, когда он привёз ей обещанные деньги, она как-то сразу потеряла к нему интерес. Артёма расстроило это внезапное охлаждение, то есть их отношения и прежде не отличались страстью, но молодой человек продолжал теплить надежду на возобновление того, что казалось ему дружбой, милой дружбой мужчины и женщины, всегда способной перерасти в нечто большее.

Сегодня утром у него защемило сердце, едва он вспомнил Татьяну. Как наяву он увидел возникшее в пространстве её лицо, её белозубую улыбку, её карие глаза… Он стремительно умылся, привёл себя в порядок и выбежал из дома. Он боялся опоздать, боялся пропустить появление девушки, поэтому приехал к служебному подъезду значительно раньше положенного времени.

Татьяна подъехала на скромненьком «форде», выпорхнула из него, элегантно взмахнув черно-бурыми полами шубки, и захлопнула дверцу. Автомобиль прощально свистнул, включая сигнализацию, и моргнул жёлтыми габаритными огнями. Впрочем, свист его растворился без следа в городском шуме.

С противоположной стороны улочки, несмотря на ранний час, неслись из универмага оглушительные звуки музыки. Чтобы услышать друг друга, приходилось почти кричать. Именно по этой причине никто из прохожих не обратил внимания на стремительно нараставший гул автомобиля, мчавшегося вниз по Петровке.

Артём первым заметил обезумевший «жигулёнок», и лицо его беспокойно вытянулось.

– Таня! – он поднял руку и замахал ею над головой, призывая Татьяну к бдительности.

Она покрутила головой, не уверенная в том, что кто-то в действительности произнёс её имя, и увидела Артёма. Она привыкла улыбаться всем, улыбнулась и ему, даже не осознав, кто именно махал ей рукой. Она стояла у театра, и перед ней находился кто-то из знакомых, значит, он был из театрального окружения или из числа поклонников. Это означало, что его следовало поприветствовать. Она улыбнулась ему и только теперь узнала. Артём её не интересовал. Особенно неприятным было то, что он появился столь неожиданно. Это могло означать что угодно, и в числе прочего то, что ему потребовались обратно его деньги. Она недовольно фыркнула, но не могла отвернуться, так как он уже заметил механически появившуюся на её лице приветственную улыбку.

Она не поняла, зачем он махал рукой, и не оглянулась назад. Ей требовалось сделать несколько шагов вдоль борта своего «форда», чтобы сойти с проезжей части на безопасное пространство. Она уже почти обогнула «форд», когда из её руки выпал брелок. Она всплеснула руками, отступила назад и нагнулась.

– Таня, осторожно…

Артём не успел закончить фразу, как послышался короткий, взвизгнувший звук тормоза, за ним последовал громкий удар, «жигулёнок» слегка вильнул, продолжая быстрое движение, и Татьяна завертелась в воздухе.

Артём видел, как она кувыркалась, подобно кукле, ничего не понимая и продолжая улыбаться. Этот полёт, объятый кружением тёмного меха шубы, запечатлелся в глазах молодого журналиста, как на киноплёнке. Балерина вертелась, спутав обнажившиеся красивые ноги, подобно верёвкам, и заломив руки. Её карие глаза мелькали на открытом лице тёмными точками, и казалось, что они оставляли за собой в пространстве пунктирный след, как в мультипликации. Артём успел подумать, что такой пируэт, такой танец смерти балерина могла исполнить лишь раз в жизни. Танец был удивителен в своей стремительности и точности.

Тело пролетело метров пять и с силой, совсем не по-балетному, обрушилось на асфальт, прокатившись по нему ещё метра три и ударившись в заключение о столб. Глаза артистки больше не улыбались. Из ноздрей хлынула кровь, кожа на верхней части лба лопнула и оторвалась длинным лоскутом. Вывернув руки вопреки всем законам природы, она лежала на спине и смотрела в хмурое утреннее небо, подставив застывшие, как коричневое стекло, зрачки редким невесомым снежинкам. Шуба распахнулась, позволив морозному воздуху припасть к стройному телу танцовщицы. Крепкие ноги неуклюже высовывались из-под короткой юбки, целомудренно сомкнув разбитые колени.

Артём растерянно огляделся, увидел бегущих к нему людей, упал на колени и тронул рукой неподвижное тело балерины. Тело не отозвалось.

– Что же это? – прошептал он. – Вот так, без всякой причины? Рано утром, когда все только просыпаются?..

Он сел рядом с Таней на асфальт. За спиной послышались шаги. Женский голос пронзительно завизжал. Кто-то оторопело прошептал:

– Это же Таня… Быстро в проходную, «скорую» вызывай…

– А что случилось? Кто-нибудь видел, что случилось?

– Машиной сбило. Баба какая-то за рулём сидела.

– Специально сбила?

– Почему специально? Неужели кто-то специально? Ах, какая красивая, молодая… Надо же так жизнь кончить…

– Может, обойдётся? «Скорую» вызвали?

– Сейчас из театра врач выбежит, он посмотрит…

– Что тут смотреть? Она мертва.

Артём повернулся на слово «мертва», но стоявшие в глазах слёзы не позволили ему разглядеть говорившего.

Он с трудом поднялся на ноги, прижимая руки к груди, его поддержали, помогли встать. Воздух колыхался взволнованными голосами, раскачивался серыми волнами, нервно дрожал.

Артём медленно побрёл прочь, втянув голову в плечи.

Ему нестерпимо хотелось увидеть утром Татьяну. Нечто неведомое заставило его вскочить в самую рань, привести себя в порядок и помчаться к театру, где он продрог до корней волос в ожидании своей тайной избранницы. Он увидел её, увидел в последний раз, больше такой возможности не представится. Хорошо, что он пришёл, он получил возможность попрощаться с ней…

Артём забыл, что приехал на машине, и пошёл в метро. Копаясь в карманах в поисках денег, он только теперь обратил внимание на то, что одной рукой прижимал к груди дамскую сумочку. Сумочка, видно, вылетела из рук Татьяны и упала прямо на грудь Артёма, но он, прижав её к себе, даже не заметил этого.

Он хотел было вернуться к театру, но почувствовал безмерную слабость в ногах и ступил на эскалатор.

Дома он, не раздеваясь, прошёл на кухню и рухнул на стул. Просидев несколько минут неподвижно, он поставил на стол Татьянину сумочку и открыл её. Первое, что бросилось ему в глаза, была толстая пачка долларов, перетянутая резинкой.

Он взял её в руки и повертел перед глазами, пытаясь понять, что могли означать эти деньги. Сумма была огромная. Это Артём видел, даже не пересчитывая купюры. Зачем ей столько денег? Она же говорила ему, что… Она утверждала, что ей нужно лишь… Откуда же такая сумма? Куда она несла деньги? Что ему теперь делать с ними?

Он неуклюже, как-то беспомощно затолкал купюры обратно в сумочку и отставил её на противоположный край стола.

– Надо позвонить Лисицыну, надо посоветоваться…

Он прошёл в комнату, оставляя грязные следы на полу, плюхнулся на кровать перед телефоном и набрал нужный номер. Никто не брал трубку.

***

От сильного удара автомобиля Денис вздрогнул. В ту же секунду он увидел, как впереди быстро взметнулась женская фигура в чёрной шубке, закрутилась в воздухе… Денису пришлось развернуться всем корпусом, чтобы понять, что же произошло. Их машина мчалась настолько стремительно, что он едва успел разглядеть, как сбитая женщина рухнула на асфальт, проскользила по его поверхности и, перевернувшись через себя, ткнулась в столб.

– Лара! – закричал он, возвращаясь в прежнее положение. – Ты кого-то сбила!

– Я видела, – послышался ледяной голос, – я не слепая.

Она резко крутанула руль влево, и здание театра осталось за поворотом.

– Лара, ты сбила женщину!

– Так получилось. Я спешу отвезти тебя к маме.

– К маме? – переспросил он, не в силах сосредоточиться.

– К маме. Я очень тороплюсь. Скоро ты будешь дома, мой мальчик…

***

Романов достал из кармана переговорное устройство.

– Слушаю.

– Иван Васильевич, это Семён. Мы в квартире Губановой.

– Что там?

– Дверь не заперта, в комнате труп, почти половина черепа снесена. Я вызвал группу.

– Так… А где сама Губанова?

– В квартире никого нет.

– Я тебя понял. Чуть позже я свяжусь с тобой. – Романов глянул на Сергея. – Ты слышал? Вот тебе и красивая женщина Лариса. Любопытно узнать, кого она там пришила. Половины головы нет. Надеюсь, документы у него в кармане хоть какие-нибудь есть, права водительские, удостоверение служебное…

– Кривошеин, я думаю, поехал за ней, – предположил Сергей. – Он мог ворваться к ней…

– Кстати, мы уже подъехали, это Сумской проезд, вон и дом… Э, да это не Рита ли там бродит перед подъездом?! – воскликнул полковник.

– Она самая. Странно. Видно, что-то ещё стряслось.

Возле подъезда медленно прохаживалась женская фигура в длинной дублёнке. Голова её была покрыта чёрными платком с красными розами, который женщина придерживала у подбородка и то и дело поправляла на темечке. Едва мужчины вышли из машины, Рита бросилась к ним.

– Он снова приезжал, спрашивал адрес Ларисы, – затараторила женщина, то вертя руками, то прижимая их к груди. Платок сполз на плечи, красные розы смялись.

– Кто приезжал? – в один голос выпалили Романов и Лисицын.

За их спинами из машины выбрались остальные приехавшие оперативники.

– Кривошеин этот, глаза мокрые, красные… Совсем ненормальный, просто безумный, – сбивчиво объясняла Рита, – трясёт меня, спрашивает, в любви объясняется, клянётся, что Лариса ему больше жизни нужна. Говорит, мол, вся жизнь пропала… Говорит, что теперь одна надежда у него… И плачет, плачет, а то как вдруг закричит, кулаками замашет…

– Очень может быть, что он больше уже не машет ничем, – глухо произнёс кто-то из оперативников.

Романов откашлялся.

– Значит, приезжал. Да-с, приезжал и умчался.

– Умчался, – кивнула Рита, – я в окно посмотрела. Он от скорости сначала тут во дворе прямо круг сделал, мотор ревёт, колёса гудят… А что с Денисом? Где он? Вы нашли? Узнали что-нибудь?

– Сын ваш уехал из Полущёкова в одной машине с Ларисой, – сказал Сергей, – мою машину прихватили.

– Беда, какая беда, – заплакала женщина и упала головой на плечо полковника.

Тот погладил её по волосам.

– Эй, братцы, гляньте-ка! – крикнул водитель.

Все обернулись и проследили за его рукой. Сквозь голые стволы чёрных деревьев было видно, как по улице быстро ехал «жигулёнок».

– Это моя Зебра, – уверенно сказал Лисицын.

– Лариса за рулём! – крикнула Рита и побежала навстречу автомобилю, подняв руки. Платок повис на одном плече и болтался за её спиной чёрно-красным шлейфом.

– Рита, остановитесь! У них ружьё!

«Жигулёнок» резко затормозил перед самым поворотом, его занесло и откатило на заснеженный газон. Несколько секунд он ревел, завязнув в сугробе, затем смолк. Рита продолжала бежать, не слушая окриков милиционеров.

– Что будем делать? – повернулся к Сергею полковник. За его спиной оперативники доставали пистолеты.

– Она может выстрелить максимум два раза, если заряжены оба ствола, – сказал Сергей быстро и бросился вперёд.

Дверцы Зебры уже раскрывались. Из одной вываливался Денис, бледный, с выпученными глазами, с отпечатком кровавой ладони на подбородке и щеке. Мальчик выглядел совершенно обессиленным. Мать бежала к нему изо всех сил, спотыкаясь и пачкаясь о грязную поверхность асфальта. С обратной стороны «жигулёнка» решительно выходила Лариса, черноглазая, черноволосая, растрёпанная, похожая на демона. Она успела бросить на бегущего к ней Сергея мрачный взгляд и рванула на себя заднюю дверцу. Лисицын помчался быстрее, уже зная, что именно он увидит в следующую секунду, и понимая, что добежать до Ларисы не успеет. В его голове горячо пульсировал лишь один вопрос: «В кого она будет стрелять?»

Почти уже долетев до противоположной стороны, он оступился. Правая подошва поехала по льду вперёд, левая нога отстала, вывернулась в голеностопе, и он распластался во всю длину. Падая, он увидел, как Лариса взяла в руки ружьё и направила его перед собой. Сергей увидел чёрные срезы стволов. Лариса подняла ружьё, прижала приклад к плечу. Лисицын услышал рыхлый хруст снега под её ногами. Она шагнула назад, извлекая ноги из обледенелого сугроба.

– Серёга, не двигайся! – донеслось до него сзади.

Он слышал своё оглушительное дыхание, перед глазами кипел густой белый пар. Пальцы сжались в кулак, раздавив попавший на ладони грязный снег. Сергей поднял глаза. Лариса отступила за машину, не опуская ружьё. Её лицо было абсолютно неподвижным. Черты казались прежними, но весь облик дьявольски переменился, сделался почти неузнаваемым.

Внезапно поднялся ветер и вздыбил её волосы, придав ей вид настоящей ведьмы. Она оскалилась, заметив, что Сергей напружинился и перенёс вес верхней части тела на руки, готовый вспрыгнуть. Она оскалилась и сделала ещё пару шагов в сторону, почти совсем скрывшись за «жигулёнком».

«Почему никто не стреляет? Чего они медлят? – думал Сергей. Она всё равно не убежит. Но теперь она ушла с открытого пространства, её закрывает машина. Теперь попасть в неё сложнее…»

Он прикинул, сколько оперативников находилось за его спиной. Четверо. Каждый мог выстрелить, но никто не стрелял. Чего они дожидались? Не такое уж большое расстояние до цели. Неужели они боялись? Чего тут бояться?

Он украдкой посмотрел назад. Романов и его сотрудники рассыпались цепочкой вдоль улицы. Все они припали на одно колено, держа пистолеты в вытянутых руках. Ни один из них не имел укрытия. Они ждали, ждали выстрела со стороны вооружённой женщины. После этого выстрела они готовы были ринуться вперёд.

Романов медленно выпрямился и двинулся по направлению к Ларисе, опустив пистолет.

– Не приближайтесь ко мне, иначе я застрелю кого-нибудь из них! – услышал Сергей её голос и повернул голову к машине.

Он ничего не увидел, кроме затылка женщины, и приподнялся. Теперь ему открылись её голова и плечи. Ружьё было по-прежнему прижато к плечу, но смотрело вниз. Это означало, что она направила стволы либо на Риту, либо на Дениса.

– Лариса, всё кончено! – крикнул Романов, продолжая очень медленно двигаться вперёд. – Теперь ничего не изменить! Даже если вы сможете выстрелить, это ничего не изменит, вы не убьёте всех, вы всё равно попадёте в наши руки! Одумайтесь! Не надо больше крови!

Лисицын встал во весь рост.

– Сергей, не подходи! – закричала Лариса, скосив на него глаза.

– Лариса! – Он поднял руки над головой и едва заметно сделал небольшой шаг. – Тебе не нужно стрелять! Из этого не получится никакого зрелища! Ты хотела острых ощущений, так вот они тебе! Разве не достаточно? Разве мало?

– Прекрати разговаривать со мной! – Её голос звучал пронзительно и жалобно. – Я устала! Уйдите все от меня! Оставьте меня одну! Я устала! Мне всё надоело…

– Ты устала, так брось оружие!

– Замолчи! Не приближайся ко мне!

Романов двигался быстрее Лисицына, так как внимание Ларисы было обращено на Сергея, но женщина вскоре крикнула ему:

– Остановитесь все! Не делайте больше ни шага!

– Сергей! – окликнул Романов. – Она засунула ствол мальчику в рот…

Лисицын не видел деталей, но хорошо представлял, как выглядели в тот момент Рита и Денис, лежавшие без движений на снегу. Оба ствола никак не могли втиснуться в рот человека, но та часть, которая пролезла в раздвинутые губы, гарантировала стопроцентное попадание пули и смертельный исход.

Он остановился. Лицо Ларисы было каменным и белым. Сергей пригляделся к её руке. На пальцах виднелась высохшая кровь.

Чья-то кровь. Возможно, кровь того, кто лежал на полу в квартире Ларисы, кровь Виктора Кривошеина. И тут сердце Лисицына застучало учащённее – он разглядел то, чего не могли увидеть со своих позиций милиционеры. Он увидел ружейные курки. Они не были взведены. Это означало, что ружьё не выстрелит, когда Лариса нажмёт на спусковые крючки. Пока она сообразит, в чём дело, и взведёт их, пройдёт ещё несколько секунд…

И в то мгновение произошло то, чего никто не ожидал и что повлияло на весь ход дальнейших стремительных событий.

За спиной Ларисы Губановой, всего в нескольких шагах от неё, заснеженная земля круто обрывалась, и там начинался глубокий извилистый овраг, по которому некогда струилась речушка под названием Чертановка, а теперь вилял едва заметный ручеёк, на противоположном берегу которого вздымался чёрный зимний лес. Из этого оврага внезапно вынырнула коренастая фигура мужчины с лыжными палками в руках. Судя по всему, этот человек, в ярко-красном спортивном костюме, принадлежал к категории людей, которые обожают ранние лыжные прогулки и которых не останавливает никакая погода. Из леса он вышел в ту самую минуту, когда Лариса остановила машину. Спортсмен скрылся в овраге и не мог увидеть странного поведения женщины. Зато взобравшись по склону и поднявшись над кромкой оврага, он неожиданно для себя обнаружил в считанных шагах от себя обезумевшую женщину с двуствольным ружьём в побелевших от напряжения руках. Трудно передать словами выражение величайшего изумления, проявившегося на его раскрасневшейся физиономии. От внезапного испуга спортсмен качнулся и взмахнул руками, пытаясь удержать баланс.

– Ой… мать!.. – вырвалось из него некое подобие ругательства.

Лариса вздрогнула, услышав позади себя чужой голос. Сергей весь подобрался для прыжка. Надо действовать. Давай, Лис, тянуть больше нельзя!

Он собрался с силой и прыгнул. Ему казалось, что он медленно оторвался от земли, как только Лариса столь же медленно начала поворачивать голову к оврагу, откуда до неё донёсся чей-то голос. Прыгнув, Лисицын успел крикнуть что было мочи, взывая к Романову:

– Ва-ня-я-а-а!

Романов увидел метнувшееся вперёд тело друга, ничего не успев понять, затем вернул взгляд к Ларисе. Она стояла уже почти спиной к дороге, очевидно, повернувшись очень резко. И только тут полковник заметил позади неё фигуру незнакомца в красном спортивном наряде. Лариса рванула ружьё вверх и отвела стволы от Дениса. Спортсмен дико закричал, едва оружие вскинулось в его сторону, оттолкнулся ногами и, совершив немыслимый переворот в воздухе, скрылся в овраге, будто каскадёр, долго репетировавший этот трюк.

Когда Лариса дёрнула ружьё, ствол разорвал Денису щёку; лица мальчика и лежавшей рядом матери забрызгались кровью.

Увидев, что человек в красном скрылся столь же внезапно, как и появился из снега, она резко повернулась обратно и краем глаза заметила фигуру Лисицына. Сергей уже поднялся с земли и, не медля ни мгновения, мчался к машине, огибая её сзади. Лариса взмахнула ружьём и в движении потянула оба спусковых крючка, но выстрелов, как и ожидал Сергей, не последовало. Лариса судорожно ощупала ружьё, встряхнула его и только теперь сообразила, что нужно было взвести курки. Она не знала, какой из стволов был пустым после выстрела в её квартире. Она даже не думала об этом. Она лишь понимала, что надо отвести ударную сталь назад.

Выстрел грянул настолько неожиданно, что она даже растерялась. В следующую секунду она поняла, что выстрел сделала не она, и потянула один спусковой крючок за другим. Ружьё продолжало описывать дугу, направляясь в сторону бегущего Лисицына, когда из правого ствола вырвалось пламя. Звук ударил по ушам.

Ларисе показалось, что она видела, как крупный кусок металла вылетел сквозь вспышку и, буравя морозный воздух, поплыл к лицу Лисицына. Сергей также плыл сквозь серый дым, но плыл, оказывается, чуть в стороне. Пуля мчалась на него, но всё же немного криво. Едва-едва не попав в его голову, дымящийся шарик вжикнул в нескольких миллиметрах от черепа и разрезал поднявшуюся на бегу прядь Лисицыновых волос.

Только теперь Лариса вспомнила о первом выстреле, и в её голове запрыгал растерянный вопрос: «Кто же стрелял?»

Она упала, слыша, как окружающие звуки начали накладываться один на другой и терять очертания и значимость. На доли секунды в глазах потемнело, но зрение тут же вернулось к ней.

Над ней склонился беззвучно чертыхающийся Лисицын, следом появилось лицо Романова. Лариса приложила руку к груди и прошептала:

– Здесь, здесь остро, здесь колет…

Лисицын выпрямился и сделал глубокий вздох.

– Ты ей под сердце попал, Вань.

Тот пожал плечами и спрятал пистолет.

– Если бы её патрон был с картечью, твоя рожа была бы сейчас нашпигована по полной программе, – сказал Романов.

Подбежали остальные оперативники. Кто-то взял в руки брошенное ружьё и прочитал гравировку:

– «Георг Дау, 1870»… Такую бы игрушку в коллекцию…

– Денис, держись, мальчик…

– Чёрт знает, как быстро всё произошло…

– Вызывайте «скорую», только чтобы они там не телились…

– Здесь напротив пункт…

– Лариса, ты слышишь меня?

– Пульс прощупывается или нет?

Лариса едва уловимо пошевелила побелевшими губами. Она хотела сказать, что ей холодно и чтобы её накрыли чем-нибудь тёплым. Ей даже показалась, что она сказала это, но никто почему-то не ответил ей, не обратил внимания на её просьбу… Эх, мужчины…

Рита с трудом поднялась, не выпуская из своих рук голову сына, из порванной щеки которого лилась кровь.

– Это ерунда, – проговорил Романов, оглядывая мальчика, это заштопают без всяких заковырок… Мы с Лисом из какого, извиняюсь, дерьма живыми вышли… А тут – детская забава. Держись, парень, держись…

Лисицын перевёл глаза с Романова на оперативника за его спиной, скользнул взглядом по затвору охотничьего ружья, посмотрел на мокрое от слёз лицо Риты, на окровавленную щёку Дениса и остановился на бездыханном женском теле у своих ног. Сквозь вырывающиеся из своего рта клубы пара Сергей видел полуоткрытые губы Ларисы. Минуту назад они были наполнены жизнью, в них кипела безумная кровь, они кривились, сжимались, кричали, шептали. Теперь они застыли в немой неподвижности, наполненные вечной красотой. Лицо Ларисы не выражало ничего. Зрачки глаз казались чёрными и одновременно бесцветными. Глядя на них, Сергей впервые подумал, что настоящий цвет всегда означал жизнь. В Ларисе жизни не осталось, глаза потеряли краску жизни. Безумство покинуло её, страсть улетучилась. Лариса лежала спокойная и прекрасная, как мраморная статуя. Редкие снежинки опускались прямо в её раскрытые глаза.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации