Текст книги "Матрёшка"

– Ничего, улетел в Америку.

– Ну, вот он придурок, согласна с тобой. – Тут же успокаивается Катя. – А серб понравился мне, симпатичный.

– Надо нам уходить отсюда. – Заявляет Джеймс. – Это место проклято. Уговори его на Сардинию, на Капри, да без разницы куда.

На следующий день яхта отходит на Сардинию.

Глава 13

Катя частенько вспоминает Милоша – прикольное приключение получилось, жалко не рассказать никому, кроме Вики, и парень такой классный! Интересно, чем он занимается? Явно нет тридцати, а такой шикарный дом и тачка. Наркоторговец какой-нибудь. Или ещё что похуже, судя по безбашенности. Каково же ее изумление, когда осенью она видит его в Лондоне на лекции по урбанистике. И он даже не то, чтобы пришёл послушать, а читает эту самую лекцию!!! Катя, которая попала сюда совершенно случайно за компанию с подругой, первые пятнадцать минут просто сидит с отвалившейся челюстью, убеждая себя, что это не он, а просто похож, но нет, это он, сомнений быть не может! «Очень модный архитектор, – шепчет ей подруга, заставляя Катин рот открыться еще шире, – работал до последнего времени с Захой Хадид, сейчас открыл своё архитектурное бюро. Имя я забыла, кошачье какое-то, миу-миу, но он и похож на котика, правда? Так и хочется погладить по шерстке», – подружка хихикает. Вот все-таки Катю вкус на мужчин никогда не подводит, убеждается она еще раз, даже спьяну в темном клубе разглядела его. Выглядит сумасшедше, язык подвешен, чувство юмора отличное, рассказывает настолько интересно, что аудитория влюблена в него. И вот этот легкий-легкий акцент, который ей прибалтийским показался, это сербский, оказывается. Катя, которая сначала твердо решает уйти тихо, к концу лекции понимает, что не уйдет ни за что – это нереально. Он ей безумно нравится, но дело даже не в этом, он всем безумно нравится в этом зале, уверена она. «Правда не все знают, какой он в постели», – думает она, преисполняясь гордости от своей избранности. Как он ее целовал! С такой страстью и одновременно нежностью! Почти, как Коннор в их лучшие времена. Она в космос улетела от его прикосновений! Повторить бы, но сейчас она, главное, должна увидеть выражение его лица при виде ее. Катя терпеливо дожидается, пока после лекции все, наконец, оставляют его в покое с вопросами.

– Милош, привет! – Она пытается скрыть улыбку, подходя к нему, но не может справиться с собой, губы предательски растягиваются. – Помнишь меня?

Он изумленно смотрит на неё. Моргает несколько раз. Оглядывает помещение, в котором остались они вдвоем, видимо ища пути отхода, догадывается она. В ответ улыбаться совсем не торопится.

– Сложно тебя забыть. – Медленно выговаривает он. – На память шрам на брови остался. А где толпа охраны? Снаружи ждет? Интересно, здесь есть запасной выход?

– Я одна, не волнуйся. – Кате удалось после того, как она полетала за борт, уломать Коннора убрать охрану и вообще всякое сопровождение. Он согласился, и это было вместо извинений с его стороны. Инцидент они, не негласному договору, молча замяли. Поэтому теперь ее ждет только водитель, хотя тоже, конечно, работающий у мужа, поэтому в машине Катя предпочитает по телефону не разговаривать, и друзей просит с ней ездить, по возможности, молча. Она не сомневается, что все записи ее разговоров оказываются прямиком у Джеймса, а как можно интерпретировать любую самую ничтожную ситуацию, она тоже теперь прекрасно знает. Милош сосредоточенно собирает какие-то листки на столе, отключает компьютер.

– Мне жаль насчёт шрама, – Катя тянется, пытаясь провести по его брови пальцем, он отшатывается, – но тебе даже идёт. У тебя теперь и во внешности что-то гангстерское появилось, а не только в характере.

Он трёт лоб рукой.

– Да уж, дичь какую-то я устроил, даже не знаю, как это объяснить. – По-прежнему, не глядя на нее, бормочет он. – Вообще, я себя так обычно не веду. Могу я тебя попросить никому не рассказывать об этом?

– С ума сошёл? – Поражается она. – Думаешь, я могу кому-то рассказать о таком? Это будет наш с тобой секрет.

– Вот и отлично.

Он окончательно собирает вещи и явно намеревается уходить.

– И что, и все? – недоуменно спрашивает Катя.

– А что ещё? – Он явно не слишком рад был ее видеть, и не настроен на дальнейшее общение.

– Нууу, – она лихорадочно придумывает, что сказать. – Лекция была интересная, мне понравилась.

– Спасибо. – Он направляется к выходу.

Катя остаётся одна в большом гулком помещении, растерянно глядя на дверь, которая захлопнулась за ним. Она не может понять, как он так взял и ушёл, взял и ушел!!! Испугался? Конечно! Не хочет связываться. Трусишка. Она рассчитывала, что он хотя бы выпить ее пригласит, но так повернуться и уйти! От неё. От неё! Это невозможно! Когда Катя чего-то хочет, она, как говорится, видит цель, не видит препятствий. Она почему-то уверена, что он просто не разобрался, поторопился, конечно же, он в нее по уши влюблен, даже не сомневается она. Ну она видела, какое воздействие произвела на парня! Им надо просто поговорить, он ей не сможет отказать. Она становится буквально одержимой им. Изучает все, что есть про него в интернете, рассматривает часами его фото. Соцсетей личных у него нет. Инстаграм его компании явно ведёт специальный человек, Милош там появляется редко на фото с мероприятий или мастер-классов. Ей нужно с ним увидеться. Понять, что происходит. Шрам у него остался – подумаешь! И дом ещё пришлось стеклить, так она его предупреждала, он сам виноват! Но от неё так отмахиваться нельзя! Она ищет повода встретиться с ним, но так, чтобы это выглядело случайным совпадением, конечно же, явно преследовать его она не намерена. Такой повод предоставляется через пару недель – она делает так, чтобы ее пригласили на день рождения его друга, он там будет сто процентов. Главное, вести себя независимо, делать вид, что они встретились случайно.

Очевидно, ему не нравится, что они опять столкнулись. Он всячески пытается ее избегать в битком набитом тесном баре, где все трутся друг об друга. Катю бесит это настолько, что она еле держится, чтобы бокал не плеснуть ему в лицо. В конце концов, ты переспал с девушкой, нормально вообще делать вид, что ты ее не знаешь? Она пришла сюда, где ей вообще не по статусу быть, только ради него, а он нос воротит. Слава богу, один, больше всего она боялась, что он заявится с девушкой, тогда было бы еще сложнее. Она делает вид, что ей весело, хотя, обидно до слез, немножко танцует, тоже демонстративно не глядя на него, иногда только как бы невзначай проскальзывает взглядом, пару раз замечает, что он смотрит на неё, но мгновенно отводит глаза. В итоге, ей это надоедает, она берет бокал отвратного вина в баре, выковыривает свое пальто Лоро Пиано из-под груды других и выходит на улицу покурить, с намерением уехать. Ну и черт с ним! Мало красивых мужиков на свете? Но, блин, этот зацепил, давно такого она не испытывала. Она отходит подальше от толпы курящих на улице, усаживается на подоконник закрытого на ночь магазина, задумчиво пьет свое вино, морщась от ужасного вкуса, но желание выпить сильнее. Надо водителю звонить, он предупредил, что здесь стоять нельзя, он на парковке в трех минутах. Она уже было достает телефон, когда видит Милоша, выходящего из паба, тут же вытягивающего сигарету из пачки и прикуривающего. Но стоять со всеми он тоже не остается, а идет в ее сторону, не видя ее, укрытой в нише витрины. Он тычет в телефон, видимо, вызывая Убер, и явно решил уйти, потому что куртка зажата у него подмышкой. «Кхм», – делает Катя, когда он останавливается в шаге от нее. От неожиданности он роняет сигарету и пялится в темноту, силясь разглядеть, кто здесь.

– Прости, не хотела тебя напугать. – Хихикает она от его растерянного вида, вытягивая свои длинные ноги на свет, сама оставаясь в тени. – Я тоже машину жду. Подвезти? – Продолжает веселиться она.

– Красивые туфли. – Тут же дерзким тоном отвечает он. – Не жалко их по таким пабам таскать? Что ты вообще здесь делаешь? Вроде, не твоя тусовка.

Катя поражается, как он так быстро сориентировался, и выходит из своего укрытия. Он смотрит открытым взглядом, чуть наклонив голову, оценивающе. Сегодня она оделась максимально нейтрально – просто джинсы, рубашка, не хотела выделяться, да и туфли обычные – лодочки на шпильке, правда, Шанель. Кашемировое пальто осталось валяться на карнизе. Он молчит и поглядывает в телефон, где же его такси.

– Совсем ни одного слова мне не скажешь? – Разочарованно спрашивает она. Ну уж ситуация – лучше не придумаешь, если не сейчас, то когда?

– Что мне тебе сказать? – Он пожимает плечами.

– Нууууу, – она сама не знает с чего начать. – Вроде, было что-то между нами. Может, обсудим? – Унизительнейшая ситуация, в которую она сама себя поставила, заставляет ее покраснеть, она только надеется, что это незаметно в полумраке улицы.

– Знаете что, миссис Филсби, – четко выговаривает он, – вам, наверное, очень скучно живется, и кучу свободного времени тратить больше некуда, но можно оставить меня в покое? Я, вроде как, за свой необдуманный поступок ответил, – он тянется провести рукой по брови, где волосы больше не растут, но спохватывается и снова вытягивает пачку сигарет из кармана. Катя физически ощущает, как ее щеки полыхают всеми оттенками пунцового. – Или еще последствия меня ждут? – Интересуется он, теперь хлопая по карманам в поисках зажигалки.

Катя очень многое хочется ему сказать, объяснить, где он и кто он, в таких выражениях, чтобы прямо дошло, но она боится, что голос сорвется.

– Нет. – Шепчет она, глотая подступившие слезы. Значит, единственное, что он испытывает – сожаление за свой «необдуманный поступок».

Его такси подъезжает с ужасным рыком, заглушив и так еле слышный голос.

– Что? – Переспрашивает он.

– Нет. – Выдыхает Катя, пытаясь не разрыдаться.

Милош открывает дверь машины, на секунду застывает вполоборота – господи, в профиль еще красивее, чем в фас. Поворачивается к ней, она ждет только одного – что он сейчас подвинется и предложит ей сесть первой, иначе и быть не может! Он же все понял! Понял, что обидел ее, понял, что так нельзя!

– Спасибо. – Говорит он. – Я ценю. Извини, если у тебя из-за меня неприятности возникли. – Он недоуменно смотрит на так и не прикуренную сигарету у себя в руке, сминает ее своими красивыми длинными пальцами, бросает на мостовую, садится в машину и уезжает.

Катя стоит на тротуаре еще неизвестное количество времени, пока кто-то из бара не замечает ее и не тащит внутрь. Отогревать ее приходится водкой, которую она пьет, как воду, не замечая вкуса сивухи. Пальто так и остается лежать на витрине, под утро его забирает какой-то бомж, умудрившись сдать его в скупку за целых пятьдесят фунтов! Такая удача бывает не часто.

В следующий раз они встречаются действительно случайно. Катя постаралась выкинуть его из головы и даже почти получилось. Это она понимает, когда ее сердце не подпрыгивает бешено к горлу при виде его, а всего-то принимается биться какими-то неровными, нервными толчками. Она, конечно, предполагала, что он там может быть, но что же ей теперь, никуда не ходить? Открытие выставки собирает весь богемный Лондон. Милош приходит в компании, может, одна из этих девушек его? Куратор выставки кивает ему головой и тут же отворачивается к Кате, которая из всех гостей, определенно, обладает наибольшей платежеспособностью. Катя демонстративно проходится равнодушным взглядом по фигуре Милоша и тоже отворачивается к куратору, якобы с большим интересом слушая его размышления о концепции того или иного произведения. Она уже понимает, что без покупки ей не уйти, да она и не против, есть куда повесить. «Вы знаете, – говорит она, – мне нужно что-то прямо драматическое, что-то депрессивное, чтобы я с картиной разговаривать могла, а она бы меня понимала». Куратор зависает на секунду, не понимая, шутит она или нет, смеяться или нет. Не найдя ни следа улыбки на ее лице, он ведет ее к изображению человеческой фигуры, но назвать это человеком можно крайне условно – такое впечатление, что угольный рисунок взяли и растерли. Некоторых частей вообще нет, некоторые можно только угадать, что это, например, была рука. Грудная клетка просвечивает, а вместо головы сгусток черноты, из которого выглядывает длиннющий нос, типа вороньего клюва. Если бы в детской азбуке на букву «д» было слово «душераздирающе», это бы стало идеальной иллюстрацией. Катя так долго смотрит на рисунок, что куратор решает напомнить о себе деликатным покашливанием.

– Где автор? – Спрашивает Катя.

– К сожалению, покончил с собой в прошлом году. Завещал все картины в фонд помощи страдающим психическими расстройствами.

– Снимайте. – Говорит Катя. – Я забираю.

– Но…но, так не делается. – Куратор уверен на миллион процентов, что Катя знает, как делается. Если вы покупаете картину с выставки, она обязана провисеть там до окончания экспозиции, и только потом переезжает в вашу личную коллекцию.

– Снимайте. – Повторяет Катя. – Заплачу лично вам двойную комиссию.

Куратор неприятно колет это «заплачу вам», словно он обслуживающий персонал, но перспектива получения лишних денег помогает справиться с первой реакцией, тем более, он вообще и не думал эту картину продать, слишком уж мрачная, а выставил ее только, чтобы подчеркнуть свое сотрудничество с благотворительными фондами. Эту фишку тоже можно будет неплохо разыграть в прессе, привлечь дополнительное внимание к выставке и к себе лично.

– Не посидите в баре, пока я оформлю все необходимые документы? – Он берет Катю под локоть, провожает до бара, сам несет ей бутылку шампанского в ведерке, наполняет бокал. – Мне позвать ваших подруг? – Услужливо интересуется он.

– Нет, я хочу побыть одна. – Отсылает его Катя, отпивая шампанское. Какой-то совсем не подходящий напиток для сегодняшнего вечера.

– Можно? – Не дожидаясь приглашения, Милош ставит свой бокал на стол и садится напротив. – Оооо, как тебя принимают! – Кивает он на шампанское. – Купила что-то?

Решил по-дружески поболтать? Мрачный Катин взгляд из-под бровей мигом стирает приветливую улыбочку с его лица.

– Нужно же кучу свободного времени и денег на что-то тратить. – Сообщает ему Катя. Он, к ее удивлению, слегка краснеет. Неужели стыдно за прошлый раз?

– Кхм, – откашливается он, смущенно опуская глаза. Она любуется его блондинистой шевелюрой. До чего же густые волосы! И цвет потрясающий. Ей бы такие. – Извини, пожалуйста, я. я, – мямлит он.

– Обычно так себя не ведешь? – Подсказывает Катя. – Не затаскиваешь девушку к себе в машину? Потом не заявляешь ей, что это она за тобой бегает? Да ты, прям, классный парень получаешься, когда я тебя не вижу.

Он хмыкает, поднимает глаза, пытается улыбнуться, но улыбка опять вдребезги разбивается об ее угрюмый взгляд.

– Ты знаешь, ты права, нам надо поговорить. – Произносит он с виноватым видом. – Я два раза позорно сбегал от тебя.

– Да не о чем разговаривать. – Она отпивает из своего бокала и рассматривает побежавшие пузырьки на свет, держа бокал на вытянутой руке. – Если хочешь спросить убьют ли тебя, испортят ли карьеру, то нет, можешь быть спокоен. – Он широко открывает свои красивые глазки и прижимает руки к груди, всячески показывая, что он вообще про это и не думал. Ага, да, конечно. – Мистер Филсби не в курсе. Так что можешь спать спокойно. – Она допивает бокал, и было уже тянется налить сама, зная, что англичанину и в голову не придет, что мужчина должен поухаживать, но он упреждает ее движение, выхватывает бутылку из ведерка, изящным движением вытирает ее салфеткой от воды и наливает Кате шампанского. Она одобрительно вскидывает брови. Ну да, он же не англичанин, точно. Она снова отпивает, чувствуя, что хмель потихоньку ударяет в голову. – Хочу просто, чтобы ты знал, что я себя тоже обычно так не веду. – Сообщает она. – В смысле, мужу не изменяю, несмотря на обилие свободного времени. – Не удерживается она, чтобы опять не ткнуть его. Он бормочет что-то себе под нос, она не прислушивается. – Но брак – такая штука сложная. Ты женат? – Он отрицательно машет головой. – Собираешься? – Опять отрицание. – Правильно! – Одобряет она. – Геморроя больше, чем радости, в миллион раз, поверь.

Некоторое время они сидят молча, задумавшись каждый о своем, пока куратор выставки не приносит ей договор. Катя уже было хочет подписать не глядя, но Милош просит разрешения поинтересоваться.

– Серьезно? Вот эта вот мазня угольная девяносто тысяч фунтов? – Поражается он. – Еще и комиссия двойная? Это с какой радости-то? – Куратор всячески показывает ему глазами, что надо заткнуться, заткнуться. Они неплохо знакомы, Милош немало интересуется искусством, и современным, в том числе. – Тебе зачем вообще эта работа? – Теперь Милош обращается к Кате. – Там знаешь сколько негативной энергии? Этот чувак убил жену, расчленил, в мусорных мешках в Темзу сбросил, а потом с собой покончил. Не слышала? Везде писали. Двоих детей маленьких оставил без присмотра одних в квартире. – Добавляет он, словно, после расчленения и утопления частей тела жены, преступлений не достаточно.

– Ну, хоть детей не убил, уже неплохо. – Тут же говорит Катя, заставляя его хмыкнуть от смеха. – А почему он, – приходит ей в голову, – детям не завещал свои произведения? – Удивленно смотрит она на беднягу-куратора, словно это он виноват в сложившейся ситуации. – То есть, они сиротами остались, а все деньги сейчас уйдут не им, а в фонд какой-то?

– Вот-вот! – Поддакивает Милош. Куратор глядит на него прожигающим ненавидящим взглядом, понимая, что все, сделка сорвалась. А восемнадцать тысяч фунтов комиссии были уже получены и потрачены у него в голове.

– Чтобы больше никто не повторил их ужасной судьбы! – Цепляется он за последнюю соломинку. – Чтобы все нуждающиеся могли получить помощь! – Пафосно заявляет он, обреченно видя, что ни на кого его пафос впечатления не производит.

Катя рвет бумаги пополам.

– Не волнуйся, – успокаивает он чуть не плачущего товарища, – я что-нибудь другое куплю. Мне Милош посоветует, правда? – Тот радостно кивает. – Без негативной энергии. – Она, наконец, улыбается. Милош в ответ просто расплывается, демонстрируя свои идеальные зубы и милейшие складочки у уголков губ.

* * *

Катя давно не была так счастлива. Они видятся постоянно, когда Катя (теперь все чаще и чаще), остается в Лондоне, остальное время она ежесекундно думает о нем. Какой же он чудесный, чудесный, чудесный! Она даже не знала, что может быть настолько идеальный мужчина. И умный, и образованный, с чувством юмора, разносторонний, нежный, внимательный, сексуальный, красивый. Так не бывает. Мальчик из хорошей семьи. Папа в своё время успел сделать какой-то сомнительный капитал в Сербии, но зато ребенок учился в Англии с двенадцати лет. Мама – преподаватель музыки. На пианино он играет шикарно. Такие красивые музыкальные пальцы, Катя готова смотреть на это часами. Карьера его тоже весьма блестящая. Катя гордится им безмерно. Жалко похвастаться никому, кроме пары лучших подружек, нельзя.

Милош тоже влюблён по уши. Единственное, что омрачает отношения – их нужно скрывать. Оба очень коммуникабельные, много друзей и широкий круг общения, привыкли чуть не каждый вечер проводить вне дома. Но Катя соблюдает максимальную осторожность. Ее фотографируют без конца, куда бы она ни пришла, иногда просто на улице или в ресторане, позволить себе рисковать она не может. От одной мысли, что сделает Коннор, если узнаёт, у неё внутри все холодеет. Отношения с ним, как ни странно, складываются прекрасно. Ее роман даже положительно сказывается на них. Она счастливая, весёлая, ее настроение передаётся мужу. Коннору это напоминает начало их отношений, какая лёгкая она тогда была, насколько они были счастливы! Он не задумывается, почему произошёл этот возврат в прошлое, он просто наслаждается моментом. К тому же, нехватка эмпатии не позволяет ему увидеть изменения в ней. Он настолько всегда сосредоточен на себе и своих делах, впрочем, как обычно.

Единственное, Катя стала часто отлучаться из дома, ссылаясь то на появившуюся работу, то едет отдыхать с подругами, то на выставку, то на концерт. На самом деле, она старается все время ездить за Милошем, который много путешествует по работе. К тому же, в Европе меньше шансов, что они встретят знакомых и что ее узнают, они даже могут позволить себе посидеть в ресторане или прогуляться за ручку. Коннор начинает снова беспокоиться по поводу наркотиков. Заранее настроившись на скандал, он прямолинейно заявляет ей, что не собирается ждать, пока она опять покатится по наклонной, и вот тесты на вещества и будешь делать в любой момент, когда я скажу.

– Ты чего так сердишься-то, милый? – Катя в ответ ласково проводит рукой по его щеке. – Я даже не вспоминаю и не думаю ни о каких веществах. Но лишь бы ты не волновался. Мне сейчас сделать? – Катя усаживается читать инструкцию по применению.

Такая покладистость изумляет его не на шутку. Меньше всего эта женщина всегда хотела, чтобы ее контролировали. «Я тебя люблю и хочу, чтобы ты мне доверял», – добавляет она. И ни слова лжи в этом нет. Она правда его любит, это сложно объяснить, но чувства к Милошу словно усилили чувства к мужу. Будто, Милош снял напряжение, которое постоянно было в их семье. Она умудряется быть счастлива с обоими, и ее полностью устраивает такая ситуация.

Однако Милоша со временем это устраивать перестаёт. Постоянно скрываться, не иметь возможности представить ее друзьям, прийти куда-то вместе, подстраиваться под неё, быть зависимым от расписания ее мужа – невыносимо. Она согласна – было бы классно прийти куда-то вместе, но это же не главное! Зачем им вообще куда-то ходить, когда им и вдвоем хорошо? Катю начинают напрягать его притязания. Он же не думает, что она разведётся из-за него? Тем более, он на семь лет ее моложе, у него все впереди, уж точно ему не нужна женщина с кучей бывших мужей и кучей маленьких детей. Она пытается донести до него эту очевиднейшую мысль – бесполезно. Это вообще для него не аргументы. Какая разница сколько ей лет и сколько у нее детей? Ему нужна она целиком. Они первый раз ссорятся.

– Ты понимаешь, что нормальный развод я никогда не получу? – Доказывает она. – У нас какой-то ужасный брачный договор, по которому мне вообще ничего не причитается.

– Да плевать! – Возмущается Милош в ответ. – Мы, вроде, не бедные с тобой, проживем как-нибудь. Или тебе частный джет и яхта дороже меня?

– Дети мне мои дороже, уж извини! Я понимаю, тебе на них наплевать! – Злится Катя. – А потом, начнем с того, что он меня убьет, физически убьет, если я ему скажу: «Ой, знаешь, решила с тобой развестись, ухожу к любовнику!» – Она делает мерзкий тонкий голосок, произнося эту фразу. – Будешь в Темзе меня потом искать по частям.

– Что ты несешь? – Подскакивает Милош. – Он же не психопат какой-нибудь! Каждый день люди разводятся и нормально все! Тем более, такой интеллигентный человек! У тебя в Инстаграме посмотреть – он прям душка!

– А что ты мне предлагаешь в инсту выкладывать? Как он меня за волосы таскает? – Милош застывает и смотрит, разинув рот. – Да-да! – Подтверждает она. – Ну не могу сказать, что на регулярной основе, но бывало. Еще с сотрясением раз в больнице лежала. И это, замечу, я вообще ничего не сделала! Самый натуральный психопат!

– Тогда тебе тем более надо уходить от него! – Он обретает дар речи. – Почему ты до сих пор там? Какой брачный договор? Иди в полицию!

Катя невесело смеется.

– В какую? В Ирландскую? Я это вижу. Короче, Милош, прекращай дурака валять – Катя пытается спустить все на тормозах. – Ничего мы с ним не сделаем, а он – интеллигентный человек-душка с нами сделает все, что захочет, и ничего ему за это не будет. О себе подумай, хотя бы!

– Я тебя больше туда не отпущу! – Решительно заявляет он под Катин смех. – Отдавай мне свой телефон, я сейчас прямо ему позвоню и все объясню. – Он забирает ее телефон, лежащий на столе. – Бред какой-то! Ради чего тебе вообще жить с таким человеком? Не заберет он детей, мы ему не позволим. – Бормочет он, пытаясь разблокировать экран, она миллион раз при нем это делала, он примерно знает сочетание цифр. Катя равнодушно наблюдает за его действиями. Код-пароль она сменила вчера, ее так Джеймс научил делать – менять раз в неделю хотя бы, потому что могут же специально подсмотреть, стащат телефон – потом проблем не оберешься.

– Ты мне его сейчас его на сто лет заблокируешь! – Катя отбирает трубку у Милоша, когда количество неправильных вводов пароля достигает критического значения. – Такой резкий ты! А ты меня спросил? Так уверен, что я хочу уйти? – Он смотрит на нее, недоверчиво прищурившись, вроде как зрение ему вдруг изменило и все расплывается перед глазами. – Кто тебе сказал, что я хочу уйти? – Снова спрашивает она. – У меня вообще все зашибись, и в статусе любовника ты меня вполне устраиваешь. – Его нижняя челюсть начинает трястись. – Не усложняй. Ну сам подумай… – Она берет его за руку, он отдергивает ладонь и смотрит на нее, как на совершенно незнакомого человека. – Котик, я же о тебе думаю!

Они в его Лондонской квартире. Шикарненько, конечно, особенно для двадцативосьмилетнего пацана – и район, и обстановка, но представить здесь троих детей совершенно невозможно. Где они их спать класть будут? На три спальни две гостиные и пять ванных комнат. В ванных детей укладывать? Да и не отдаст ей никто детей, как он не понимает? Больше всего в этой квартире Кате нравится ее хозяин, конечно, и еще отдельный выход на улицу. Причем не сразу на улицу, а через дворик, надежно скрытый от глаз соседей и прохожих. Спокойно можно заходить и выходить, не боясь быть замеченной. Но для детей, привыкших к раздолью, здесь, разумеется, не место. Милош смотрит на нее набухшими глазами, и больше всего сейчас похож на полуторагодовалого Вилли, которому сказали, что конфет сегодня больше есть нельзя. Такие же глазки с длиннющими светлыми ресничками, растерянно моргающие, надутые губки слегка дрожат. Она прямо ждет, когда этот ротик откроется и из него раздастся горестное «Ааааааа!» и слезы польются ручьем по румяным щечкам. Она испытывает материнскую жалость к Милошу, глядя на эту абсолютно детскую, неприкрытую обиду.

– Котик. – Говорит она.

Он вскакивает и убегает на второй этаж, захлопывая дверь одной из своих прекрасных дизайнерских ванных комнат. Подойдя, Катя слышит из-за двери то самое «Аааааа!», но сдавленное, с учетом возраста. Посидев некоторое время под дверью, она поднимается, оставляет на столе внизу записку: «Я тебя люблю!» и выходит за дверь.

Милош не разговаривает с ней две недели. Сколько она не засыпала его сообщениями, он ни на одно не ответил. Может, и к лучшему? На двух стульях не усидеть, мозгом понимает она, жалко, что сердцу это не объяснить. Она ловит себя на мысли, баюкая Вилли, будто гладит по спинке не его, а Милоша. Бред какой-то! На ребенка перекладывает свои проблемы. Она еще несколько раз проходит по детской спинке рукой, собирая эти свои ассоциации в горсть, и сдувает их с ладони в сторону окна. «Уходи, уходи, не имеешь ты никакого отношения ни ко мне, ни к этому ребенку». Она идет в спальню к мужу, и опять представляет вместо него Милоша. «Ты что, плачешь?» – Коннор проводит рукой по ее щекам, стирая слезы. «Я просто так тебя люблю, так люблю!» – Шепчет она, разрываясь от жалости ко всем, и в первую очередь, к себе самой.

Спустя две недели она заходит в туалет в ресторане в Париже, поворачивается, чтобы закрыть замок, но кто-то настойчиво толкает дверь снаружи. «Занято же!» – По-французски говорит Катя, но дверь распахивается, и она втаскивает остановившегося на пороге Милоша внутрь. «Я тебя увидел, увидел», – бормочет он, пока она расстегивает его рубашку. Хорошо, что кабинки индивидуальные и просторные, даже с креслицем, куда можно положить сумку, например. Редкость для Парижа, где экономят на каждом миллиметре, так и ресторан русским принадлежит, понятно, широта души ощущается даже в туалете.

Ещё через пару месяцев их всё-таки ловят, ужинающими где-то в Италии. Фотографии однозначные, додумывать нечего. Катя выкладывает огромную сумму за не публикацию. Совершенно не уверена, что, несмотря на договорённость, эти фото не продадут ещё раз жёлтой прессе или ее мужу. Очевидно, что, сколько веревочке не виться, конец близок. Выследили один раз – выследят ещё. Нужно прекращать эти отношения, чего бы ей это не стоило. Собрав всю волю в кулак и порыдав раз сто, она пишет Милошу прощальное сообщение. «Муж узнал все, нам придётся расстаться. У меня все нормально, переживать не о чем. Я тебя люблю и буду помнить всегда. Не пытайся со мной связаться. Прости». Перечитывает – фу, фраза из дешёвого бульварного романа. Пытается переписать много раз более человеческими словами, получается ещё хуже. Оставляет как есть. Коротко и по делу. Трясущимися руками отправляет, вытаскивает сим-карту из телефона, ломает, вставляет новую. Вступать с ним в переписку выше ее сил.

Только она собралась сидеть безвылазно в Дублине, давая себя возможность отгоревать, как Коннор неожиданно заявляет, что ему удалось время выкроить, а они давно у себя на Сент-Барте не были. У него сейчас дела, в основном, в Штатах, где он строит новый завод, а оттуда летать ближе, да и погода в этом году в Ирландии полное говно, а всем солнце нужно. Катя радостно соглашается, надеясь, что через океан от Милоша ей будет легче, чем через пролив.

Но Милоша она явно недооценила. Он уверен, что у Кати отобрали даже телефон, что она не может выйти из дома, что она в заложниках. Радужному Инстаграму не верит ни на секунду, она сама постоянно при нем делала посты с детьми, с мужем, находясь с ним в другой стране. Он ставит на уши весь Лондон. Благо, общих знакомых у них хватает. Просит всех с ней связаться. То, что ее контакты недоступны, и она нигде не появляется, ещё больше убеждает его, что Кате нужна помощь. Он летит в Ирландию, обходит все места, которые когда-либо были отмечены геотегами в ее постах, наворачивает десятки километров вокруг их поместья в безумной надежде случайно ее встретить, останавливается неподалеку в Пауэрскурте в отеле «Ритц Карлтон», где старенький бармен привычно рассказывает в миллионный раз любопытному туристу, что конечно, мистер и миссис Филсби частенько у них ужинают, но давно уже не заходили, с месяц так точно, и даже на день Святого Патрика в городке не появлялись, что вообще странно. «Кстати, да, – сам задумавшись такой мысли обращается он к другом бармену, – а где Филсби? Они ж каждый год на параде! Помнишь, в позапрошлом году даже приходили, она уж на сносях была в кресле-коляске, и то приехала, а в том году вообще отжигала шибче всех». Тот отвечает, что без понятия, знает только, что Коннор проставился для всех, как обычно, эля было залейся, а сами, небось, на каком-нибудь Барбадосе своем, или где там у них дом. И бармены вдвоем пускаются в размышления, что март в этом году ненастный, как никогда, сроду столько дождей не припомнят, пока Милош чуть не плачет, готовый идти брать особняк Коннора штурмом, но осознающий свою полную беспомощность.