Текст книги "Матрёшка"

Глава 15

Внешне все выглядит мирно. Катя старается изо всех сил, да и Коннор, как ни странно, тоже. Прислушался к ее словам и старается ее лишний раз не тыркать, замечаний по пустякам не делать и времени побольше уделять. К психотерапевту не обращаются, никто из них не хочет говорить об этом. Проще сделать вид, что ничего не происходит.

Почти месяц все прекрасно: они дружно со всеми родственниками отмечают день рождения Вилли – два годика, и Катя всерьез готовится к четвертой годовщине их свадьбы в начале мая, не то, чтобы юбилейная дата, но Кате очень важно показать, что для нее это огромное событие. Да так оно и есть! Катя мечтает только, чтобы больше никто из них ничего не испортил – уже все шишки набили, какие могли, можно и пожить нормально. И уж, конечно, она ни на кого больше не взглянет, ведь знала, что нельзя ей ни с кем связываться, какая же дура она была, никому это ничего, кроме боли, в итоге, не принесло. Но, если бы можно было все вернуть, как бы она поступила? Не пошла бы на эту чертову лекцию? Не стала бы к нему подходить? Да, счастливые были полгода, но стоили ли они того, чтобы рисковать браком? Какой смысл об этом теперь думать? Ничего не исправить, нужно думать о настоящем, о будущем, которое может быть прекрасным, если они оба постараются.

Коннор неожиданно сталкивается с Милошем на деловой встрече. Это большое совещание в мэрии Лондона, участников человек 25, но они умудряются оказаться друг напротив друга за столом. Все нескончаемые полтора часа Милош пытается сделать вид, что его здесь нет и слиться со стулом, а Коннор рассматривает его в упор. Да, ее можно понять. На 15 лет младше его, красивый, холеный. Зачем ему замужняя женщина? Он мог бы выбрать любую. Почему его жена? Но как она его отшила! Коннор думает об этом со злорадством. А на что он рассчитывал? Нашел, с кем связываться. Влюбился. Конечно, влюбился. Как можно не влюбиться в такую стервозину? Надо же набраться было такой наглости! Явиться к нему прямо в офис. Коннор прекрасно понимает, что она прикрылась ревнивым мужем, чтобы не брать на себя ответственность за расставание. Свалила все на него. Но тут она просчиталась, перехитрила сама себя. Не ожидала, что парень окажется таким настойчивым. Вот она удивилась, когда увидела их вместе. Попыталась деру дать. Зачем он попросил Джеймса собрать информацию? Не знал бы, и не знал. Он до сих пор не может осознать до конца – полгода. Полгода он ничего не подозревал. Ничего. Не замечал. Радовался, что у них все хорошо. А это она просто счастлива была! Новые отношения, влюбленность. И ему кусочек их счастья достался, зацепило по касательной. Его передергивает от этой мысли. Кто из них в худшем положении сейчас? Милош наверняка страдает, его отвергли, еще и таким хамским образом. А он сам? Да, она предпочла его. Но он теперь получается мужчина, который стерпит все, любую пощечину. Можно ли себя уважать за такое? А какие у него были варианты? Выгнать ее к чертовой матери? Она через пять минут будет со своим любовником, даже сомневаться не приходится. И чего добьется он? Будет гордиться своей принципиальностью? Нет, отдавать ее так просто он не собирается. Тем более, никакого суда он не может допустить, не хватало еще позориться на весь мир. Такая карма у него – терпеть все, позволять себя унижать бесконечно. Со встречи он выходит во взвинченном состоянии.

С Катей они должны встретиться в ресторане буквально в паре кварталов от места, где проходила встреча, и лететь вместе домой. Она сидит с друзьями – веселая, довольная, смеется! Это же надо быть такой непробиваемой! «Только что видел твоего дружка. – Хочется сказать ему. – Вид у него унылый». Она кидается ему на шею. «Милый, дорогой! Что так долго? Я соскучилась!» Ему противно. Он не верит ни одному слову. Скучает она по своему любовнику, стопроцентно, невозможно такого не любить. Коннор чувствует себя старым и несчастным. Заказывает виски.

Продолжает в самолете. Катя не замечает ничего необычного в его поведении, он часто впадает в мрачность, это вообще свойство его характера. Может, устал, может, в офисе неприятности. Пытается его развлечь. Болтает о всякой ерунде, пересказывает какие-то сплетни. Убедившись, наконец, что он не расположен с ней общаться, надевает наушники, усаживается напротив него, открывает книгу. Он рассматривает ее в упор так же, как несколько часов назад рассматривал ее другого мужчину. Ее… другого… мужчину… Бред. Какой бред. Эта мысль невыносима. Ему хочется заорать, выбить иллюминатор. Тяжеленный стакан с толстым дном летит прямо ей в голову. Она падает, заливая кровью бежевый салон самолета. В нейрохирургию ее привозит Джеймс, Коннор же едет домой, запирается в кабинете и напивается до тех пор, пока не вырубается.

Когда на следующий день она приходит в себя, то, действительно, ничего не помнит. Коннор говорит ей, что сильно тряхнуло самолет, и ее выкинуло из кресла. Такая официальная версия. Катя очень сильно сомневается, как же можно удариться об обшивку с такой силой.

– Чем-то запустил в меня? Стаканом? – Догадывается она. – Почему? Что я сделала опять?

– Все то же.

– Я думала, ты меня простил. Столько времени прошло. – Испуганно смотрит она не него, забыв про свои швы на голове, лишь бы не услышать то, что она боится услышать.

– Я не смогу тебя простить. – Выдавливает он, сглатывая подкатившую тошноту. Столько пить вчера не стоило, но все мысли сейчас о том, чтобы скорее выпить снова. Разобраться с этим и пойти и упиться снова и жалеть себя до посинения. – Я это точно понял. Ничего не выйдет.

Катя начинает поиск дома в Лондоне еще лежа в больнице. Ее помощница не спит месяц, разворачивая бурную деятельность, чтобы обеспечить переезд в новый дом. Только благодаря тому, что Коннор позволяет потратить любую сумму, и повезло найти достойное предложение, она умудряется провернуть сделку и все обустроить в такой нереально короткий срок. Через месяц с небольшим Катя привозит детей и кота в их новый дом.

В итоге разрушилось. Все разрушилось. Трое несчастных людей, включая Милоша. Катя воет от тоски. Но она даже не стала пробовать уговорить Коннора не разъезжаться. По крайней мере, не сейчас. Он предельно ясно выразился: не сможет простить. И ее убьет, и сам не дай бог, что с собой сделает, ну или в тюрьму сядет. Жить в постоянном страхе невозможно. Надо привыкать быть одной. Без любви всей своей жизни. Без единственного мужчины, которого она так сумасшедше хотела, которому готова была прощать все.

На счастье Кати, в это время, наконец-то, начинаются съемки фильма. Это спасает ее, она оживает. Это даже лучше, чем она себе представляла. У них такая классная команда: Итан – это понятно, без комментариев – все обожают его, Чарли – второй режиссер – такой классный, забавный парень, они с Катей становятся друзьями. Ей так интересен весь процесс, от оператора она просто не отходит. Сначала она ведет себя застенчиво, не смеет перечить Итану, когда он по ходу правит ее сценарий, потом набирается смелости, отстаивает каждую фразу, и они спорят до хрипоты. Мэтью – главный герой, к своим 35 годам уже обладатель Оскара, первый раз видит, чтобы сценарист пытался указывать режиссеру, тем более, такому. Она заставляет их репетировать каждую сцену по 20 раз, постоянно указывает на какие-то недостатки, сама вживается во все роли. Все уже проклинают Катю с ее упрямством, но Итан как-то стоически принимает ее непростой характер, уважая в людях перфекционизм. Со временем им с Катей удается притереться друг к другу, и дело начинает спориться, а атмосфера на площадке становится дружеской. Они постоянно находят над чем посмеяться, и Катя просто кайфует каждый день. Была бы ее воля, она бы вообще со съемочной площадки не выходила.

Единственная, с кем у нее не складываются отношения, это помощница Итана – Джейн. Она почему-то заранее невзлюбила Катю, и не пытается это скрывать. Тем более, Катя такая привередливая во всем, и Джейн постоянно получает от нее замечания то по качеству еды на площадке – такое она не ест, воду такую не пьет, то очень душно, нужно поставить увлажнители, то дует, нужно разобраться с кондиционерами, то ей пришлось идти от парковки целых две минуты. Киношники, которые привыкли к съемкам в любых условиях, даже самых экстремальных, никогда так не капризничают. Если идут куда-то вместе обедать или ужинать, Катя никогда не доверяет выбор ресторана Джейн, у той ни вкуса, ни понятий о местах, куда приличные люди ходят. Джейн постоянно бесится и жалуется Итану, почему эта Катя тут свои порядки устанавливает.

Даже приходить в дом, где нет Коннора, становится не так невыносимо. Они видятся с ним регулярно, в целом, их отношения можно назвать хорошими, они ничего не выясняют, обсуждать им, собственно, нечего. Как ни странно, Коннор видится с детьми даже чаще, чем раньше. Он то и дело бывает в Лондоне, и, движимый чувством вины перед ними, старается компенсировать, уделяя им максимум внимания. Катя даже начинает надеяться, что он позовет их переехать обратно, но Коннор назначает медиацию – встречу с адвокатами для обсуждения условий развода. Никаких требований, кроме опеки над детьми, у Кати нет. Она уверена, что при всех своих недостатках, уж в чем, в чем, а в щедрости ему не откажешь, и без средств он ее не оставит. Она отдельно подчеркивает, что яхта ей не нужна, у нее столько воспоминаний о том, что там происходило, что больше ступать на этот борт она не собирается. То же самое со всей недвижимостью по всему миру, она ни на что не претендует, нового дома в Лондоне, где они никогда вместе с мужем не жили, ей вполне достаточно, а возиться с другой недвижкой – с налогами, обслуживанием – ей вообще неохота. Новостью для нее становится, что по ирландским законам подать на развод они смогут не ранее, чем через год раздельного проживания, а получить развод еще через пару лет после этого. «То есть, фактически, нам еще три года в браке быть? Серьезно? – Поражается Катя. – А если я снова замуж соберусь?» «Как минимум, три». – Без тени иронии подтверждает адвокат. Тут Катя окончательно успокаивается, понимая, что за три года они еще десять раз в Коннором успеют помириться, а пока нужно взять паузу, чтобы обоим прийти в себя и расставить приоритеты.

В августе Коннор забирает детей и увозит как раз на лодку. Катя остается одна в своем огромном доме, чему, как ни странно, она даже рада. Съемки отнимают все ее время, а в свободные минуты она все равно думает только о кино, планирует следующий день, дорабатывает диалоги. Съемки уже должны скоро закончиться, и она заранее скучает, мучаясь необходимостью решать, чем заниматься дальше. Решает для начала тоже съездить отдохнуть, все лето она просидела в Лондоне. И не просто в Лондоне, а в режиме работа-дом. Подружки вытаскивают ее развлечься, сетуя, что она миллион лет никуда не ходила, и предлагают рвануть на музыкальный фестиваль в предместья Лондона. Катя сперва противится такому подростковому времяпрепровождению, уж вроде не по статусу ей и не по возрасту, но, сообразив, что никакого такого статуса у нее теперь нет, напяливает джинсовые шорты, футболку, кеды и кепку и вливается в толпу развеселых, позитивных людей, ловя новые ощущения от того, что они даже не в какой-нибудь вип-зоне, а просто сидят на пледе посреди поля, едет какие-то малосъедобные сэндвичи из хлеба с хлебом и пьют из пластиковых стаканчиков. В очереди за пивом она оказывается позади Милоша. Стоит, уткнувшись в телефон, и даже не смотрит на людей вокруг – Коннор как раз прислал видео с детьми. Как бы она хотела сейчас быть там, с ними. Опять ее накрывает тоска, господи, да сколько можно пиво наливать? Кому здесь заплатить миллион долларов, чтобы ей отдельный киоск поставили? Она уже открывает, было, рот, чтобы начать возмущаться такой медлительностью, поднимает голову – Милош смотрит прямо на нее. Они не виделись почти полгода.

– Привет! – Произносит она так, как будто они только вчера расстались друзьями. – Это ты очередь задерживаешь? Куда тебе столько? – Она смотрит на кучу стаканов, которые ему наливали все это время. – Угостишь? Я сейчас уже умру от жажды. – Не дожидаясь ответа, она берет один из стаканов и жадно пьет. – Ну, хоть пиво холодное, слава богу. Налейте мне три, пожалуйста. Нет, четыре. Унесу я четыре? – Спрашивает она Милоша. От смущения она тараторит без умолку, он не успевает даже слова вставить или просто не знает, что сказать. Подходят его друзья, разбирают пиво и с интересом разглядывают Катю. Милош даже не делает попытки ее представить, полностью растерявшись.

– А вы жена Коннора Филсби? Мне кажется, я вас видел с ним. – Спрашивает один из его приятелей.

– Нет. – Практически честно признается Катя. – Я не замужем.

Милош мгновенно смотрит на ее руку, а она специально держит стакан так, чтобы продемонстрировать ему свой палец без кольца. Расплачивается за свое пиво, прощается и идет к подружкам. Пойдет за ней, нет? Хоть бы пошел. Он находит ее позже, уже прилично навеселе, видимо, набирался смелости. Этой ночью Катя остается у него, и на следующую ночь тоже. Когда возвращаются дети, Катя сразу признается Коннору, что опять встречается с Милошем, не уверенная, не повлечет ли за собой юридических последствий, если она будет это скрывать. Это ровно то, чего Коннор боялся все это время, но он максимально уверенно делает вид, что ему все равно и заявляет, что никто и не предполагает, что они теперь должны три года отшельниками жить, и может делать все, что хочет, она свободная женщина, но афишировать до объявления о предстоящем разводе, которое будет сделано в мае будущего года, нельзя ни в коем случае, если хочет, что все договоренности были соблюдены. Кате становится ужасно обидно от такой сдержанной реакции, и она с ревностью думает, что, наверное, и у него кто-то завелся, не зря же он просидел на Лазурке больше трех недель, вместо запланированных двух, а уж там есть на кого взглянуть – весь цвет европейских девушек в активном поиске, еще и с дружком своим Антоном, наверняка, встретился – потребителем свеженького мясца. И хотя подружка, которая работает у Антона, ей говорила, что тот собрался жениться, и Катя сама слышала, что дом в Виндзоре, который лет десять простоял на продаже, но никто не покупал из-за жадности владельцев и бестолковости постройки, тот преподнес своей невесте на помолвку, она ни на секунду не поверила, что Антон своим привычкам изменил и решил остепениться. Катя, конечно, удивилась самому факту предстоящей свадьбы, но подруга намекала, что девушка не простая, и Катя сама уже додумала, что это брак по взаимному расчету, и та какая-нибудь дочка премьер-министра или что-то в этом духе, иначе за каким фигом ей дома такие дарить, и это просто-напросто взятка. Она даже было полюбопытствовала посмотреть, что за Аня Забелина такая, но соцсетей не нашла, что еще больше убедило ее в мысли, что дочка чиновника и палить роскошный образ жизни при папиной зарплате нельзя.

Катя с Коннором не то, чтобы специально сохраняют видимость семьи, но Катино проживание в Лондоне легко объяснить съемками, фоточки из Ирландии она тоже периодически выкладывает, словно там бывает, его фотографии и так были редкостью, так что никто ничего не подозревает.

Вскоре Милош фактически переезжает к ней. Младшие дети, к которым обычно невозможно подъехать и на кривой козе, влюбляются в него с первого взгляда, а за то, что тот сумел найти подход даже к Вилли, который очень себе на уме, и Катя даже периодически думает, уж не аутизм ли это, Катя начинает обожать Милоша еще сильнее. Она совершенно не ожидала, что он возьмет на себя столько забот. Ему, на самом деле, в кайф возиться с малышами. Катя даже ревнует – эти дети просто оккупировали его. Наконец, у них есть такой внимательный папа. Коннор общался с ними время от времени, большею частью формально – прийти куда-то вместе с ними за ручку, строго авторитетно поговорить с тренером по конному спорту, обязательный поцелуй перед сном, Милош же вникает во все их дела, заботы, знает, кто что любит, умудряется всегда дарить им игрушки именно те, о которых они мечтают. Отец сроду не смотрел с ними малышовые мультики, не знает героев, которых они обожают. Милош же находит время на все. Агата, которой уже девять лет, хоть и подружилась мгновенно с новым маминым бойфрендом, связи с Коннором не теряет. Она перешла в лондонскую школу, на которой настоял Коннор, практически каждый день она делает с ним уроки по скайпу, не потому, что сама не может, а потому, что им обоим это в кайф. Они решают задачки, учат стихи, играют в их любимые шахматы.

Коннор перестает появляться в Катином доме, а когда приходит его очередь забирать детей, присылает за ними охрану. С Катей они фактически не общаются, чему она даже рада – надо отвыкать от него окончательно. С Милошем у нее все хорошо, их отношения – это земля и небо, по сравнению с отношениями с мужем. С тем она никогда не знала, в каком настроении он окажется, что его неожиданно взбесит. Он никогда особо не интересовался ее мнением, если что-то решил, просто ставил ее перед фактом. Всегда учитывал только свои интересы. Милош же максимально внимательный, уравновешенный, она ни разу не видела его даже раздраженным. Наоборот, старается угодить ей, всегда думает, понравится ей что-то или нет, советуется. Хотя, он тоже трудоголик и взваливает на себя все новые и новые проекты, но всегда успевает всем уделить время – и ей, и детям. Его никогда ни о чем не надо просить, он сам предусмотрит все детали, сделает всегда все идеально.

Но опять они не могут появляться вместе открыто, даже, если идут на мероприятие, то по отдельности друг от друга. Это очень сложно контролировать, все папарацци у Кати на зарплате, только бы не фотографировали. Катина помощница отслеживает все соцсети и просит удалять фотографии, ни которые Катя с Милошем оказываются вместе. Меньше всего ей хочется неприятностей от Коннора на ровном месте. Он же такой внешне идеальный джентльмен, ученый и бизнесмен, никто и не подозревает, что скрывается под его идеальным костюмом с иголочки. Про Катю, в принципе, можно сказать то же самое. Двойная жизнь – ее конек. Крайним оказывается Милош, которому ничего не остается, как принимать условия игры. Понятно, что их очень близкие друзья в курсе, но расслабиться они могут только у себя дома или у кого-то в гостях, где точно нет посторонних.

Итан с Чарли и командой заняты постпродакшеном фильма, Катя постоянно появляется в монтажной, и тут-то до нее доходит, что все, что она видела на съемной площадке, нещадно режется, комкается, обретает совершенно другой смысл, который она не вкладывала. После очередной истерики, когда она предлагает вообще все переснять, потому что получилось совсем не так, как она себе представляла, Итан изгоняет ее. Даже он, к радости Джейн, не выдерживает, что она везде сует свой нос и пытается опять его учить, совершенно не понимая законов производства большого метра. Тем не менее, они умудряются остаться друзьями, благодаря Милошу, который успокаивает ее и уговаривает довериться профессионалу и просто ждать результата, который будет великолепный, он не сомневается, и говорит, что уже заказывает себе фрак, чтобы идти с ней на Оскар. Неужели она думает, что он, когда начинает проектировать новый объект, не представляет себе одно, в результате получая совершенно другое? Потому что есть объективные обстоятельства, и нужно их принимать, иначе, если каждый художник начнет все, что у него в башке творится, воплощать, мир с катушек слетит. В такие моменты Кате кажется, что Милош просто послан ей свыше, и первая бы в этом мире слетела бы с катушек она, но с ним ей это точно не грозит.

Итан, который даже не знает, кому он обязан такому вдруг вразумлению Кати, в десятый раз предлагает ей поужинать семьями. Отговариваться вечной занятостью мужа больше невозможно и, пригласив его выпить в бар, Кате приходится рассказать про предстоящий развод. Он шокирован, обижен, не понимает, как можно было скрывать такие изменения в своей жизни. «Я думал, мы друзья», – таращится он в свой бокал, пытаясь понять, в какой момент он должен был это заметить и находя задним умом кучу таких моментов: перевезла детей в Лондон, хотя сама все время на работе, нигде не появляются вместе, сама всегда приезжала за рулем безо всякого сопровождения, не то, что раньше, словом о муже не обмолвилась, а когда спрашивали, отвечала уклончиво. Какой же он был слепой и невнимательный, ругает он себя последними словами. У нее такая ситуация в жизни, а он еще жаловался жене, что неуравновешенность этой женщины достигла предела, а жена радостно поддакивала, не уставая повторять, что ей-то все было очевидно с самого начала и нашел вообще с кем связываться.

Итан, сам прошедший через тяжелый развод с бывшей женой американкой – с судом, с оспариванием опеки, до сих пор с дрожью вспоминает то время. У него тогда началась клиническая депрессия, он год не мог работать. В уме не умещается, как можно такое скрыть. Перенося на себя ее ситуацию, он понимает, что должен был поддержать, помочь, а все, что он сделал – выгнал с работы, которая единственная держала ее на плаву. «Подонок», – думает он про себя.

– Извини, да, я знаю, это свинство. Мне правда жаль. – Оправдывается Катя, заглядывая в его виноватые глаза, трактуя его взгляд, как осуждающий. – Я не могла сказать, не могла. – Повторяет она. – Я не верила до последнего, что это реально происходит. Это не моя инициатива. Я надеялась, что мы справимся, в очередной раз справимся. Как раз были съёмки, они меня спасали. Я каждый день просыпалась с мыслью, что все, пиздец. Понимаешь?

Вот это-то как раз он понимает. Но почему это не заметно по ней было абсолютно? Он не помнит, чтобы он ее грустную видел хоть раз! Каждый день веселилась и прикалывалась с Чарли – вечно как два шумных и неуемных ребенка на площадке! Ей, похоже, надо в актрисы было идти, а не в сценаристки.

– Потому что я переключалась. – Объясняет она. – Я же говорю: съёмки спасали. Я не знаю, что бы со мной было, если бы не ты. – Прочувствовано смотрит она на него, подпуская слезы в глазах. – Ты мне страшно помог, сам того не зная. Прости, что не сказала. Я не хотела ни с кем говорить об этом. Да и сейчас не хочу. Все так сложно. Я обещаю, мы поговорим, как только я буду готова. Не обижайся. Постарайся меня понять.

– Иди ко мне. – Итан обнимает ее. – Просто знай, если что – я всегда рядом.

– Я так это ценю! Ты не представляешь. – Она крепко обхватывает его руками в ответ. – Ты очень много для меня значишь.

– Чем я могу тебе помочь? Только скажи! – Дышит он ее духами, надеясь, что дыхание не собьется, но из-за того, что он старается его контролировать, он как раз и получается неровным и прерывистым. Смутившись этого и поняв, что они совершенно неприличное время сидят обнявшись за столиком многолюдного бара, он с усилием отстраняется, но теперь сжимает ее ладони. Катя смотрит несколько непонимающе на этот достаточно интимный жест, и он разжимает и руки тоже.

– Можешь меня на монтаж пустить? – Тут же, не растерявшись, спрашивает она. – Я буду, как мышка. Я все поняла, я не буду мешать, мне просто хочется процесс посмотреть, ну правда, ну правда!

Он согласно кивает, понимая, что отказать сейчас невозможно ни по каким причинам. Про Милоша Катя не упоминает.

Так Катя попадает в монтажную, и Итан уже не вполне уверен, кого надо ставить в титрах режиссером этого фильма, потому что та со временем все подминает под себя. Еще спустя несколько месяцев Итан предлагает ей поехать в промо-тур, который Катя знает, что планируется. Такие туры всегда проводятся для рекламы выходящего фильма, к тому же, премьера громкая, но изначально никто ее звать не собирался. Она же «всего лишь» сценарист, «всего лишь» придумала это кино. Студия не видела такой необходимости, да она даже в титрах на втором месте «Сценарий Итана Брукса и Кати Лебедевой», но Итан убеждает их, что ее вклад сложно переоценить, к тому же ее коммуникативные способности пригодятся, тогда как Мэтью, безусловно, гениальный актер, но умеет говорить только по написанному, а Мишель – талантливая, но слишком скромная, и Итан за всех не вывезет. Катя старалась не обижаться и не напрашиваться: понятно, что она новичок и никто ее с распростертыми руками не ждет, и по фигу публике, кто автор идеи, когда перед ними Мэтью Маклавски – обладатель Оскара, Мишель Нортон – восходящая звездочка, чье лицо красуется на обложках всех глянцевых журналов за последние полгода, ну и, конечно, сам великий Итан Брукс – культовый режиссер последнего десятилетия. Сейчас же она радостно кивает, чуть не хлопая в ладоши, словно ребёнок, которому пообещали долгожданную поездку в Диснейленд.

– Но имей в виду, это тяжелая работа. – Предупреждает Итан, крайне довольный произведенным эффектом. – Детей придется оставить: переезды постоянные, по сто интервью в день, в которых надо будет повторять примерно одно и то же, при этом казаться воодушевлённым и смешным.

– Это у меня хорошо получается, как ты понял. – Улыбается Катя, не веря в свое счастье. Правда позвал! Она уверена, что Джейн-то уж точно изойдет на говно, Чарли обрадуется, насчет актеров она не знает – Мишель хорошая девочка, но они не сказать, что подруги, та слишком в себе и скромная, а Мэтью – чувак вообще без чувства юмора, слишком серьезно к себе относящийся. Больше всего Катю беспокоит позиция продюсерской компании, которая позиционирует новое кино как фильм Итана Брукса, не выпячивая тот факт, что сценарий не его, но Итан заявляет, что уже обо всем договорился.

– Я бы очень хотел, чтобы та поехала, – теперь еще и принимается уговаривать ее Итан, сам себя назначая ответственным, чтобы одним несчастным человеком в мире стало меньше, а в том, что она сейчас несчастна, он не сомневается.

Еще она волнуется, как отреагирует Милош, но этот лапочка воспринимает с полным воодушевлением ее предстоящее приключение. «Ничего себе! – Восторгается он. – Поедешь туром, как звезда по всем Штатам! Пройдешься по самым классным американским шоу! Дашь мне автограф? Позовешь на премьеру?» Уехать на три недели? Оставить на него детей? Да пожалуйста! Кате иногда кажется, что он вообще ни на что не будет возражать. Всегда ВСЕ понимает и принимает. Удивительное качество характера. Для нее это важно, значит, важно и для него. Для Кати настолько необычно ощущать такую поддержку от партнера, как она жила до этого под постоянным прессингом и при таком неуважении к ее интересам? Они договариваются, что он будет по минимуму летать в командировки, пока ее нет, и он даже этим готов пожертвовать. Коннору она предпочитает не говорить о своих планах, его это не касается.