Текст книги "Матрёшка"

– А как девушки могут не нравится? – Удивляется Катя. – Красивые все, ухоженные, ну не мне вам объяснять. – Илья все еще пытается отрывать ее пальцы по одному от записки Барбары. – Ты женат! – Шипит она. – Все Марине расскажу!

– Не расскажешь! Отдай! – Он настроен серьезно, судя по тому, что чуть не выламывает ей руку.

– Ладно. Ладноооо! – Она выпускает бумажку из рук. – Жертвую в помощь нуждающимся! Давай так! – Предлагает она. – Все на стол и сделаем лучшую подборочку!

Илья достаёт свои записки из карманов, проверяет, но Барбары, к его сожалению, там нет. Чарли сидит разочарованный, у него всего парочка записок, и то это от девчонок возле бара, и, мягко говоря, не девчонок, а тетенек.

– Ну, ты и на барной стойке не плясал! В отличие от Лебедевой. – Утешает его Илья.

– Да я на один танец только! – Оправдывается Катя. – И вообще! Меня только этот вытащил, как его, – она перебирает записки, – Эмиль! Как же он двигается! Ммм! Короче, в лидеры у нас выходит однозначно Барбара, – она двигает ее бумажку в центр стола, – и Эмиль. Кого ещё берём?

– Что за раскладка у вас? – интересуется подошедший Итан.

– Да мы тут кастинг устраиваем! – Ни на секунду не задумываясь, заявляет Катя. Илья с Чарли сползают под стол от смеха.

– Вы что, спать не ложились? – Он с ужасом смотрит на их вчерашнюю одежду и восемь чайников чая на столе.

– Не волнуйся! Мы трезвые! – Сквозь смех уверяет его Катя, вытирая слёзы с лица. – Просто весело нам. – Она комкает все записки и кидает их в пустую чашку. – Мы готовы работать, даже не сомневайся. – Все еще с сомнением смотрит она на вроде бы протрезвевшего Чарли и бьет по руке Илью, который настырно пытается выковырять Барбару из мусора.

В Нью-Йорк Катя вообще лететь боится – ее там знает каждая собака, именно там она отправилась в свой очередной наркотрип. Не дай бог встретить знакомых, которые могут что-то ляпнуть при ее коллегах. С самолета они сразу отправляются на интервью и до отеля добираются только вечером. Стоит им зайти в холл, из кресла подскакивает модный рэпер, с которым она снимала рекламу для одного бренда пару лет назад. Выглядит он максимально брутально – черный, высокий, лысый, накачанный парень, в толстенных золотых цепях, на зубах бриллиантовые грилзы, пальцы в кольцах. Катя чуть не падает в обморок при его виде, вот и началось, чего она боялась.

– Трэвис! – Максимально холодно приветствует она его. – Надо же! Что ты здесь делаешь?

– Увидел тебя по телеку. – Сообщает он, по крайней мере, так им кажется, потому что он глотает примерно две трети звуков, а оставшиеся вальяжно растягивает, и выходит что-то, вроде, «виеллтяааптеллк». Катя, привыкшая к этой каше во рту, разбирает все сразу, не тратя время на перевод в голове. – Ты меня избегаешь, что ли? – Явственно слышит она, хотя, со стороны это, скорее «Тмясссбегшшшли». – Я тебе кучу сообщений написал.

– Да ты гений! Ага, избегаю, как ты догадался? – Она бы утащила его поговорить наедине, но поздно, все остановились и смотрят на него с интересом исследователей, наткнувшихся на новую форму жизни.

– Что я сделал-то? – Его выражение лица, которое обычно должно внушать всем окружающим на расстоянии ста метров, что круче только яйца, вдруг становится по-детски обиженным. – Вроде, хорошо расстались, классно время проводили. – Надувает он и без того толстые губы.

– Поверю тебе на слово, у меня очень смутные воспоминания. – Катя, наоборот, губы поджимает, всем видом показывая, что и эти-то смутные воспоминания ей неприятны. – Я не знаю как ты, а я из штопора вообще не могла выйти, пока в рехаб не загремела, муж чуть не развелся со мной. Правда, потом все равно развелся. – Вздыхает она.

– О, круто! – Искренне радуется он такой прекрасной новости, даже из вежливости не сделав попытки посочувствовать. – Пошли на свидание тогда.

Катя не может не рассмеяться – ну от кого из ее знакомых еще можно было бы ожидать такой реакции? Он тут же лыбится ей в ответ, сверкая бриллиантовыми зубами.

– Да с тобой вообще никому нельзя связываться, тем более мне. – Продолжает улыбаться она, осматривая его с ног до головы и отмечая, что он еще поздоровел. Вот как можно сочетать его образ жизни и спорт? Небось, стероиды жрет. – Ты очень плохой мальчик, а у меня своей дури хватает.

– Да ладно, чего ты? Поужинаем, поболтаем. Обещаю вести себя прилично. – Он подходит еще поближе, наклоняется к ней и шепчет на ухо так, чтобы никто не слышал. – Вспомни, как хорошо было. Как ты кончала, как бешеная. Твой отсос просто лучший в мире. Малышка, я бы трахался только с тобой, клянусь. Хочешь? Ты же все время хочешь.

Катя стоит с полностью непроницаемым лицом. На хрена он приперся и позорит ее? Ладно, показывать, что она смущается, нельзя, надо делать вид, что ей все равно, что все в порядке, типа, ничего такого. Она отстраняется от него подальше.

– Сорян, у меня уже есть парень.

– Из этих кто-то? – Он обводит всех присутствующих взглядом.

– Нет.

– Ну и что тогда? – Удивляется Трэвис.

– Ты же знаешь, я девушка порядочная. – Катя изо всех сил дает ему понять, что его откровения тут ни к чему.

– О! – До него, слава богу, доходит, когда она уже и не ожидала. – Конечно, знаю! Ты вообще паинька. – Горячо заверяет он. – Просто, подумал, сделаешь исключение?

– Зайчик, я так себя не веду, сколько можно тебе говорить.

– Знаю, знаю, конечно. – Подмигивает он, все равно не удержавшись. – Но я так, на всякий случай, вдруг у вас с ним не серьезно. А так ты примерная женушка, это не обсуждается. Слышал, у тебя даже книга рецептов есть. Где купить можно?

– Тебе зачем? Думаешь, там рецепты, как смешать все виды наркотиков у себя на кухне?

– Аааа, обожаю тебя! – Ржет он. – Пойдем поужинаем. Не на свидание, просто поболтаем!

– Нет! – Отрезает Катя. – Знаю я это все, пока все клубы в городе не обойдешь, не успокоишься. А у меня график. Что ты пристал, телки в Нью-Йорке закончились?

– Да я тебя умоляю, какие тут телки? – Кривится он. – Посмотреть не на кого. То ли дело такая шикарная девушка, как ты. В такое классное место тебя отведу, самое модное, туда вообще не попасть, ни за деньги, никак. Только с Трэвисом. – Задирает он подбородок и складывает руки на груди, принимая свою фирменную позу, широко расставив ноги.

После того, как все-таки удается с большим трудом его спровадить, Катя тяжело вздыхает, прежде чем вернуться к своим. Представляет осуждающий взгляд Итана, восторженный Чарли и миллион вопросов от Джейн. А как? А что? А расскажи это, а расскажи то! Ужас, что она творила! Удивительно, что всегда удавалось это держать в секрете, прикидываться приличной. Ни одной фотки в сеть не просочилось. Но они всегда были или в закрытых заведениях, или в вип-зоне. Под каким бы кайфом она не находилась, отдел мозга, отвечающий за информационную безопасность, у нее не отключался никогда, ни разу пьяную сторис не выложила. А творили они много чего. Стыдоба. Но все, теперь с таким поведением покончено, к наркотикам она больше не притронется. И спать ни с кем никогда не будет, кроме одного человека. Но этот да, очень горячий конечно, отказать, тем более под кайфом, вообще было нереально. Но как он сказал, что она всегда хочет, даже как-то оскорбительно прозвучало. Коннор тоже так все время говорил. Не правда это. Ну или почти неправда. Вот сейчас она уже сколько времени в отъезде, ни на кого даже не глянула, у нее вариантов куча, но ей нужен только Милош. Но на фразе «Я бы трахался только с тобой» плюс его горячий шепот привстало у нее, конечно, вот черт. Позор спать с тем, с кем работаешь, это вообще не профессионально. Но блин, нереально было отказать ему. Еще не известно, кто кого больше хотел. Парень – огонь, офигенный секс был – бооооже, член у него стоял вообще постоянно, и уж она пользовалась этим по полной. Тянуло ее на всякие эксперименты, а чувствовать такую власть над мужчиной, который на все соглашался, лишь бы она довела его до экстаза, было так возбуждающе. Неделя угара полнейшего, и она все помнит прекрасно, наврала, что в забытьи все прошло. Пускай детали не все помнит, но помнит, что было невероятно. Смешно, что все мужчины считают, что она так особенно только с ним с одним кончает. Конечно, мальчикам льстит такая реакция. Она не разубеждает, зачем? Еще раз вздыхает и возвращается к своим друзьям.

– У тебя новый парень? – первым делом задает вопрос Джейн.

– Ты была в рехабе? – спрашивает Чарли. – Из-за наркоты? Серьезно?

– У вас с ним что-то было? Какой он секс! – У Мишель чуть слюни изо рта не текут.

Полностью игнорируя их, Катя подходит к ресепшену и требует менеджера.

– Какая сука слила, что я остановилась в этом отеле? Вот сейчас мне найди человека, который сказал, что я здесь сняла номер. Я вас засужу, ты понимаешь? Я на вас таких юристов напущу, вы запаритесь отбиваться. Ты знаешь, кто мой муж? У меня бюджет неограничен. Я не успокоюсь, пока вас по ветру не пущу. Я записываю весь наш разговор. Каждое слово щас взвешивай, мой тебе совет. – Орет она, закуривая сигарету, и, не обращая внимания на табличку «Курение запрещено», стряхивает пепел прямо на стойку регистрации.

Через две минуты перед Катей предстает напуганный до смерти юноша, который всего-то за сотку долларов подтвердил Трэвису, что она остановилась здесь. Менеджер обещает немедленно его уволить и умоляет не давать ход этому делу. Кате становится жалко мальчика. Наверное, сто баксов для него деньги, да и вообще, увидел звезду, не смог отказать, не подумал.

– Не надо его увольнять. Я серьезно, завтра проверю, чтобы он на месте был. А ты больше так не делай. Выброси, – вручает она окурок обалдевшему парню. – Я пошла спать. – Обращается она к своим коллегам. – Завтра увидимся.

Утром ни свет, ни заря, все заспанные, но дисциплинированные, спускаются в холл в ровно рассчитанное Джейн и обозначенное Итаном время, только Катя одна запаздывает, раздражая Джейн с самого утра. Красоту наводит, не иначе. Даже, если нужно выезжать в пять утра, ни разу та не вышла не накрашенная и не уложенная. Вот кто ее увидит на радио? Около ресепшена высоченный молодой человек с квадратной челюстью и вихром светло-каштановых волос эмоционально доказывает что-то вчерашнему парню на ресепшен. «Фактурный», – только успевает подумать Итан, как раздается Катин визг «Патрииииик!», и та прыгает через три ступеньки по лестнице, чуть не переломав ноги, несется к этому Патрику через холл и с разбегу запрыгивает на него, обхватив ногами.

– Привеееет! – Кружит он ее. – А меня убеждают, что ты здесь не живешь.

– Молодец! – Кричит Катя пареньку в направлении стойки. – С меня еще сотка! Как я соскучилась! – Она, наконец, слезает у Патрика с рук и одобрительно оглядывает его. – Какой ты красавчик! – Оглаживает она его, совершенно не стесняясь, а восторгаясь, как прекрасно сидит на нем одежда. – Такой модный! Просто звезда! У тебя как со временем?

– Не очень, – делает он извиняющуюся мордочку, – я только прилетел, и меня ждут уже через час на встрече, бежать надо. Вечером сможем поужинать?

– Конечно! – Восклицает она. Патрик сияет, потому что она даже не задумалась, прежде чем согласиться. – Позавтракай с нами, хотя бы. Давай я тебя представлю. – Она подводит его к коллегам. Патрик с огромным пиететом трясет руку Итана, на Мэтью смотрит, как на божество, чем сразу заслуживает его благосклонность, уважительно здоровается с Чарли, рассыпается в комплиментах Мишель. Вот всегда умеет всем понравиться – умничка! Хоть за него краснеть не приходится. В последнюю очередь Катя представляет его Джейн. – Джейн, наверняка, тебя знает, – уверяет она. – Это человек, который может цитировать мой Инстаграм наизусть с момента первой публикации. – Она немного ерничает, но Патрик только одобрительно кивает головой, демонстрируя, что он очень ценит, что Джейн его знает, неважно откуда. – Только ничего не ляпни, – шепчет Катя ему на ухо, пока они направляются в ресторан. – Я сказала ребятам, типа мы с ним вместе не живем, но так, без конкретики. Про развод только Итан знает.

За завтраком Патрик расспрашивает про детей, которых, кажется, считает родными. Немудрено, он их обоих вместе с Катей выносил практически, особенно Вилли, находился с ней 24/7, если бы не он, непонятно, как бы она справилась. Всегда обожал возиться с ними, Лили сколько прошла с ним за ручку, когда только начинала ходить. Обожала, когда он ее подкидывал, хохотала заливисто. Папа ее таким особо не баловал. Прошлым летом, когда Патрик был в Лондоне, они увиделись, наконец. Дети его, конечно же, не вспомнили, но он им очень понравился, отлично время провели. Узнал бы Коннор, страшно представить, что было бы. Патрик даже остался у нее в доме на пару дней, нужно было закрыть этот гештальт их странных отношений. Катя тогда была одна, но обоим стало очевидно, что нет между ними ничего и быть не может, даже не пришлось это обсуждать. По молчаливому согласию они остались просто друзьями.

– Лили такая забавная! – говорит он. – Я каждый раз как диснеевский мультик смотрю у тебя в Инстаграм.

– Дааа, такая принцесса! – Ласково улыбается Катя. Вообще, она практически никогда не упоминает детей в разговоре, но сейчас присутствие Патрика располагает. – Так непривычно после Агаты. Ты помнишь этот вечный скандал, чтобы ее причесать? Ни одна заколка больше трех секунд не держалась на голове. Так и ходит лохматая. Носит черти что – треники, футболка больше на три размера. Дырка – пофиг. Испачкалась – пофиг. Лили же встаёт, полчаса, не преувеличиваю, расчёсывает свои кудри перед зеркалом. «Какую бы причёску мне сделать сегодня?» Няня у нас даже пошла на курсы по плетению косичек, специалист по детским причёскам теперь. Потом выбирает платье, в котором сегодня будет царствовать. Может переодеться раз десять за день, потому что платье не подходит к моменту. Вилли, как паж при ней. Смотрит на неё, как на высшее существо абсолютно. Но она его не гоняет, наоборот, милостиво. Он такой ловкий в кавычках. То банку с водой опрокинет на ее рисунок, то дёрнет за бант на платье, оторвёт, то игрушку ее сломает. Другой был бы приговорён к смертной казни на месте, если бы даже тронуть посмел ее имущество. А его она ещё и утешает, если он набедокурит. «Ты же не нарочно. Ты же маленький ещё».

– Какая хорошая девочка, – умиляется Патрик.

– Куклу твою очень любит. «Она такая же красивая, как я!» – манерно произносит Катя.

– Но она, правда, очень похожа.

– Да вообще, как с неё делали.

– А, может, с неё и делали. Благо фотографий ее полно.

– Кстати, может быть. – Такая мысль не приходила Кате в голову. – Ее зовут Аннабель. Просит делать ей такую же причёску, как у нее, каждый день. Платья у нас все в двойном размере. Один на четырёхлетку, другой кукольный.

– Специально заказываете? – Обескураженно спрашивает Джейн.

– Конечно! Ты не знаешь мою дочь просто, ей нельзя отказать, она вытрясет все, что захочет.

– В маму вся! – постановляет Джейн.

Все пропускают это высказывание мимо ушей, потому что как раз в этот момент после дискуссии с официантом, Катя вынуждена сама пойти на кухню, чтобы объяснить, что такое чай в ее представлении и как его надо заваривать. С собой у нее очередная банка из чемодана.

– Да уж, – произносит удивленный Патрик, когда она возвращается, – непривычно тебя видеть в такой обстановке, – он подбирает правильное слово, – простой.

Все, сидящие за столом, озираются. Они посреди ресторана пятизвездочного отеля, стол с белой скатертью уставлен фарфоровой посудой. Кроме того, что Кате пришлось объяснять насчет чая, все остальное подал официант.

– А что не так с обстановкой? – интересуется Мэтью.

– Ну конечно, по сравнению с твоей квартирой с видом на Центральный парк этот отель уступает! – Джейн не может не вставить шпильку. – Что же ты там не остановилась? А с нами в таком убогом месте?

Все снова игнорируют ее замечание.

– Чтобы ты сама пошла на кухню? Что, реально, некому больше решить этот вопрос? – Недоумевает Патрик. Катя пожимает плечами. – Не говори только, что ты на рейсовом самолете прилетела.

– Нет! – Смеется она. – У нас самолет кинокомпании. Но вообще, я бы могла и рейсовым, почему бы нет? Думаешь, я никогда не летала? Правда, в эконом-классе не была ни разу в жизни, вот не знаю, как там, говорят, для длинных ног смертельно. – Патрик активно кивает в подтверждение. – И самое счастье – есть сервис в отелях: они разбирают и собирают твой багаж, а то меня больше всего пугала перспектива самой все паковать и распаковывать. – Признается она.

– Ты сама не в силах чемодан себе сложить? – Джейн не успокаивается. – Хотя, их у тебя пятнадцать штук, я понимаю, тяжело.

Патрик сидит с таким выражением лица, что это вообще нонсенс предлагать Кате заниматься каким-то там багажом.

– Слушай, – обращается к нему Катя, – эти люди нормально воспринимали, когда я сама за рулем, безо всякого кортежа, каждый день на работу приезжала! Дверь мне никто ни разу не открыл. Еще и самое отстойное парковочное место досталось. Для провинившихся. Сектор Д.

– Да два дня у тебя было это место! – возмущается опять Джейн. – Пока ты ноги не стерла 300 метров ходить! И мозг всем не вынесла! А потом просто стала парковаться у входа, и никто тебе слова не посмел сказать.

– Вот, видишь, решила вопрос, – гордо сообщает Катя Патрику. – Это ты думаешь, что я без кучи помощников не проживу и вообще ничего не умею, даже машину водить.

– Ну, машину водить умеешь, понятно, – говорит он. – Я даже как-то ездил на твоей машине в Москве.

– Даааа? – Вытаращивает она на него глаза. Первый раз она об этом слышит, уж казалось бы с Патриком у них секретов друг от друга нет и не было.

– Ага. – Он с удовольствием отхлебывает принесенный, наконец, чай. Когда еще приличный чай попьешь, как не с Катей, а он пристрастился, пока с ней работал, и с радостью заменил им кофе. Катя утверждала, что кофе – яд и наркотик, зато чай – сплошная польза. – Еще сильнее тогда захотелось на тебя посмотреть. – Улыбается он, припоминая свою первую реакцию.

– А ты меня не видел до этого? – Катя не помнит момента их первой встречи с Патриком, у нее голова тогда так кругом шла, что ни до кого было.

– Я же во Франции не был, – рассказывает он, – у меня экзамены были как раз, но мне все уши прожужжали потом, что такая девочка, такая девочка! Высший класс! Выглядит, как топ-модель. Такая вся утонченная, изысканная. Но при этом веселая. Босс на нее смотрит, не моргая.

– Да, пыль умею в глаза пустить. – Хихикает Катя, пряча нос в чашку.

– А в Москве мне Джеймс дал ключи и попросил машину забрать. Выхожу на парковку, первая мысль: в Ирландии столько дорогих тачек нет, в принципе, сколько здесь на ста квадратных метрах стоит. – Делает он большие глаза. – На ключи даже не посмотрел, нажимаю, какая мигнёт: ни фига себе – Роллс-Ройс Фантом купе. Надо представить февраль в Москве – то снег, то дождь, грязища, слякоть. На машине ни пятнышка, впечатление, только из мойки. Салон белая кожа, все сверкает. Надушено каким-то вкусным ароматом. Лежат очки красивые солнечные, помада или не знаю что, какие-то футлярчики блестящие, на заднем сидении туфли на каблуках валяются, короче, такая девочковая-девочковая машинка.

– И почему еще интереснее стало на неё посмотреть? Нет уж, рассказывай до конца! – Подначивает Чарли. – Уж мы-то ее знаем, было ещё что-то.

Патрик неуверенно глядит на Катю, но та одобряюще кивает, ей самой интересно услышать продолжение.

– Опускаю козырёк – оттуда выпадает косяк.

– Неееет! – кричит Катя, закрываясь руками. – Зачем ты туда полез?

– Даааа, как-то автоматически. – Пожимает плечами Патрик, пытаясь сдержать улыбку. – Подумал, может, документы там лежат, права.

– Не говори, что потом ты открыл бардачок. – Катя, сдерживая смех, смотрит на него широко открытыми глазами. Патрик забавно округляет рот, типа собираясь извиниться за свой поступок и сам при этом ржет.

– И багажник тоже и под сиденьями посмотрел.

– И? Почему Джеймсу не показал?

– Подумал, он истерику закатит. А, может, это вообще не твоё? – Он делает серьезное лицо, и только слегка сморщенные губы выдают улыбку. – Вряд ли бы ты отдала ключи, если знала, что там лежит. Зачем так подставляться? А потом, говорю же, хотел успеть посмотреть на тебя. – Смеется он, не сдержавшись.

– Вот не хотела я отдавать ключи! Он их чуть не вырвал у меня. – Катя представляет себе реакцию Джеймса, который за нее тогда топил, как за самую лучшую и правильную девушку в мире, дебил. – Хорошо, что у тебя они оказались. Ты всегда очень сообразительный был! – Приобнимает она Патрика. – Какой ты молодец! А закладывать людей – западло, правда же?

– Испытываю неоднозначные чувства по этому поводу. – Говорит он. – Знал бы, чем дело обернется, разложил бы все прямо на панели.

Катя с деланным возмущением бьет его по плечу, он в ответ только хихикает.

– Почему мне не рассказывал никогда?

– Ну, сначала мы как-то не то, чтобы особо общались, а потом не был уверен, что ты меня поблагодаришь. – Теперь они хохочут вместе с Катей. – Честно, мне и в голову бы не пришло, что человек в здравом уме может все бросить, уехать из прекрасной, живой Москвы в глушь ирландскую, где на несколько километров вокруг ни одной живой души, кроме лошадей и белок.

– Ну, многие считают, по расчету. Да, Джейн? – Катя в вызовом смотрит на подозрительно притихшую Джейн.

– Да ну, бред какой. – С видом, что более невероятного объяснения быть не может, утверждает Патрик, сворачивая тему. – Все равно, не понимаю, как ты одна. – Все не угомонится он. – Могла бы хоть Эбби с собой взять. У вас что, вообще нет человека, который за организационные вопросы отвечает? Не ешь ничего, наверное.

– Знакомьтесь! Мама моя приехала! Господи, курочка-наседушка, – насмешливо смотрит на него Катя, – и как я без тебя? Что ты меня позоришь и умственно-отсталой выставляешь? Думаешь, я не могу о себе позаботиться? Мне 37 скоро! Я взрослый человек! Мама многодетная!

– Окей, взрослый человек, скажи мне, где твой паспорт. Для начала.

Катя вздыхает. – А что сразу паспорт? Ну, где-то есть он, я планировала поискать, просто времени не было пока.

– У меня твой паспорт. – Язвительно напоминает Джейн.

– Вот! Видишь, нашелся! – Снова гордо заявляет Катя. – Ну, ты знаешь, с документами сложно у меня. А в остальном все под контролем. И нянька мне не нужна.

– А что там было-то, в бардачке и в багажнике? – решается уточнить Джейн, видя, что больше никто подробности выяснять не торопится.

– Мертвая шлюха. – Не задумываясь, отвечает Катя. Патрик поднимается под смех за столом.

– Сорри, я побежал. Ужинаем вечером? Во сколько?

– Ээээ, подожди, я тебе даже толком не дала представиться. – Конечно, проговорили все время про Катю, а она же хотела Патрика получше с Итаном познакомить, на будущее. – Расскажи, где ты снимаешься сейчас?

– Не могу, опаздываю, давай вечером. – Извиняется он, аккуратно задвигает за собой стул и прощается со всеми, оставив крайне благоприятное впечатление о себе. Джейн думает, какой воспитанный и приятный молодой человек, а ирландский акцент очень даже милый, но предпочитает держать свое мнение при себе, не собираясь показывать, что он ей понравился. Катя же целый час по дороге на радиостанцию распинается, какой Патрик талантливый, а фактура какая, и обязательно его надо иметь в виду при кастинге на следующую картину. Разумеется, Итан тут же соглашается, что будет иметь в виду.

В итоге, начав с ужина, Катя с Патриком тусуются всю ночь. Она, поколебавшись, все-таки выкладывает их совместные фото, чем взрывает свой аккаунт – все поклонницы Патрика среди ее подписчиц ждали этого воссоединения почти три года. Джейн утром, чистя зубы, негодующе смотрит сторис из ночной пиццерии. Похоже, в пять утра это единственное место на Манхэттене, где можно поесть, ибо модного народу там полно в очереди за пиццей по доллару. Явно все стянулись туда из клубов, где один коктейль стоит, как крыло самолета. И это среди недели! Бездельники и прожигатели жизни, клеймит она их, уже предвкушая, что сейчас скажет Итан, узнав, что Катя срывает график. Ровно без пяти семь, спустившись в фойе, первым делом она видит Катю, преспокойненько попивающую водичку из бутылки и дружески болтающую с тем самым пареньком за стойкой.

– А где Патрик? – естественно, первым же делом спрашивает Джейн.

– Спит, – запросто отвечает Катя, – а я решила уж не ложиться – смысл.

Если она и пила что-то, то давно протрезвела, отмечает Джейн. Выглядит свежо, как будто всю ночь спала мирным сном. «Надо же, какое здоровье», – с завистью думает она.

– Где спит? У тебя?

– Господи, Джейн! – Восклицает Катя, в очередной раз поражаясь вот этой въедливости характера и педантичности – все надо выяснить всегда до точки, никогда не удовлетворится недосказанностью. – Вот чего тебе больше всех надо всегда? Да, спит у меня в номере. Просто спит, понимаешь? Мы с ним друзья, если тебя так интересуют подробности моей личной жизни. Даже не друзья, а родственники практически. Ты знаешь, что такое личная охрана? Он со мной больше времени провел, чем муж мой. Ты прям какая-то озабоченная. У тебя слово спать только с сексом ассоциируется? Илья тоже ночевал у меня в номере, мы вообще на одной кровати спали с ним, почему тебя это не смущало?

– Чего ты сразу орать начинаешь? – Слегка смущается Джейн такой бурной реакции. – Просто спросила. Ну, он привлекательный очень просто… – Не знает как еще оправдать свои подозрения она.

– А Илья не привлекательный? – Взвивается Катя еще сильнее. – Вот я прям сейчас обижусь за него! Не знаю, девушек себе всегда самых красивых умудрялся отхватывать. А для Джейн он не привлекательный, посмотрите-ка на нее!

– Я не говорю, что он не привлекательный. – Оправдывается Джейн.

– Но Патрик лучше! Я поняла! – Кричит Катя на весь холл, в котором, благодаря раннему часу, практически никого. – Я с друзьями сексом не занимаюсь, какими бы привлекательными они не были, понимаешь? И тебе советую так же делать. И никогда не думала об его привлекательности, вот честно. И еще он правильный, с понятиями. Он никогда ничего бы себе не позволил, понимаешь? Ты как тетки у меня в Инстаграм, которые мне роман с любым мужчиной, мелькнувшим рядом, приписывают. А я умею с мужчинами дружить.

– А что там было в машине-то у тебя? – Джейн вспоминает, что есть еще одна недовыясненная тема.

– Господи! Час от часу не легче! Отстань от меня!

На счастье Кати остальные участники группы присоединяются с ним, спасая ее от дальнейших расспросов. Если они и видели ее сторис, то предпочитают не комментировать, хотя, Кате кажется, что Итан стал с ней неожиданно холоден. Эта пассивная агрессия ее достала еще в браке и она не собирается терпеть это! Чувство вины ни за что, ни про что она себе внушать не позволит.

– Что? – Напрямую спрашивает она, отведя его в сторонку при удобном случае. – Быстро говори, чем недоволен, что я сделала не так. – Требует она безапелляционно.

Он пытается отмахнуться, что ей показалось и ничего такого, но Джейн была права, когда сказала, что Лили вся в мать – отказать Кате невозможно, вытрясет все, что захочет, из любого человека.

– Извини, – раздраженно отвечает Итан, не то чтобы по-настоящему извиняясь, – я злюсь, что ты ничем не делишься. Тот же Патрик знает все про тебя. Пару таких фраз обронил, что я даже не понял, о чем речь.

– Ну, извини! – Ровно таким же самым раздраженным «извини» отвечает Катя. – Ты сравнил! Патрик знает такие вещи, которых никто не знает, даже мои лучшие друзья. Я тебя люблю и уважаю, но некоторыми подробностями делиться не намерена. Нет, ну если тебе интересно – ты спроси! Я отвечу! Просто не понимаю, что я должна рассказывать? Я сказала: я развелась. Какая разница, что там было?

– Я просто хочу, чтобы ты позволила себе помочь. – Обиженно поджимает губы Итан. Как только она могла подумать, что ему какие-то там подробности интересны! Ему! Он что, сплетни собирает? – Я сам прошел через это, и понимаю, насколько это тяжело! Мне порой настолько было невыносимо, что ужасные мысли лезли в голову. А что у тебя в голове, я не понимаю. Я беспокоюсь!

– Чтоооо? – Катя аж задыхается от неожиданности. – По мне похоже, что я собираюсь руки на себя наложить? Ты что говоришь вообще? Из-за чего? Из-за развода? Ты шутишь? – Не может поверить она в то, что только что услышала.

– Иногда мне кажется, что ты странно себя ведешь: то веселье безграничное, то раздражение, то подбиваешь всех куда-то пойти, то запираешься в номере, то заводишь друзей, то шарахаешься от людей, то суперобщительная, то надеваешь наушники и всех игнорируешь. Я беспокоюсь. – Снова повторяет он.

– Итан, ты чего? – Тормошит она его. – Это мое нормальное поведение, не обращай внимания! Это же просто перепады настроения. А заметно, да? Я и так стараюсь себя вести прилично максимально. Извини, если выглядит не очень. – Теперь она извиняется по-настоящему, даже немного испуганно. Выглядеть не вполне адекватной – последнее, чего она хочет. – Обстановка непривычная для меня. – Оправдывается она. – Постоянно нужно быть собранной, ответственной. Я же привыкла всю жизнь делать только то, что хочу. Вот меня и ломает периодически. Волноваться тебе точно не о чем, и развод тут не при чем, абсолютно. Вернее, он, конечно, пошатнул и так не слишком стабильную психику, но сейчас я об этом не думаю, это позади, всё, отпустило, я пережила, все нормально. Я постараюсь себя вести поровнее, ладно? – Заискивающе заглядывает она ему в глаза. – Ты мне говори, если что-то не так, не стесняйся, окей? И давай я тебе кое-что скажу, я вообще давно хотела сказать, – это не вранье, она, правда, сказать хотела. – У меня есть мужчина любимый. Мне бывший запрещает афишировать! Я под таким прессингом живу, ты не представляешь! – Она давит на жалость, заметив сразу, как ему не понравилось услышанное. – Я вас познакомлю обязательно, он тебе понравится.

– Ну, надо же, быстро ты. Я очень рад. – Поджимая губы, произносит Итан.

– По тебе не скажешь. – Надувается она в ответ на такую формальную вежливость. – Опять осуждаешь меня. Недостаточно страдала. Я страдала достаточно, просто поверь.

– Я никогда не буду тебя осуждать. – Так же сдержанно и формально вежливо произносит он. – Если ты считаешь, что уже готова к новым отношениям – тебе виднее. Я бы не стал торопиться на твоем месте, но это твоя жизнь, тебе решать.

– Вот именно. – Огрызается Катя. – Моя жизнь, только все мне указывают! Мало мне Коннора одного, еще и от тебя я должна терпеть вот это ваше английское завуалированное блять хамство! – Она уже не может справиться со слезами, и они не контролируемо текут по щекам. Итан пугается – на такой эффект от своей совершенно, по его мнению, безобидной фразы он не рассчитывал. – Но, если тебе так легче, можешь меня осуждать, что хочешь делать. Мне вообще все равно! – Шепотом кричит она, потому что они на очередном интервью и ждут приглашения в студию с минуты на минуту. – Если хочешь, я вообще могу уехать! Мне есть, чем заняться! – Она утирает слезы ладонью, стараясь не размазать макияж. – Мотаюсь тут по сраным отелям каким-то, детей бросила, чтобы ты вот так со мной!