Текст книги "Матрёшка"

Коннор всё-таки возвращается. Открывает шкаф, достаёт плётку. Катя чуть ли не облегченно вздыхает. Подумав, он меняет ее на хлыст. «Просила же без синяков!» Следы от хлыста не скрыть никак. Он рассекает кожу, оставляя глубокие ссадины, которые заживают невероятно долго. Некоторые так и не прошли у неё до конца, остались шрамики. Коннор задумывается ещё на полминуты, всё-таки берет плётку. «Человек слова! – радуется Катя. – Обещал – делает, надеюсь, и с адвокатом будет так же». Он садится на подушку около ее головы, расстёгивает кляп, Катя судорожно дышит и отплевывает скопившуюся слюну. Не успевает она до конца отдышаться, как его член входит ей в рот по самые гланды, одновременно на тело начинает обрушиваться удары плеткой. Грудь, живот, бёдра, промежность – туда достаётся больше всего. Плетка не доставляет сильной боли, раньше, насколько она помнит, ее это безумно возбуждало, и она сама просила отстегать ее, но сейчас он бьет не любя, а чтобы доставить страдание, вкладывает в каждый удар всю свою скопившуюся злость, бьет в одно и то же место много раз подряд. Кричать не даёт занявший все место во рту член. Когда она уже готова потерять сознание от кислородного голодания и боли, он внезапно бросает плётку и отвязывает ее. Пошевелиться она не в силах, все тело настолько затекло! Лежит в той же позе звёзды и просто дышит, понимая, что это ещё далеко не всё, а только разминка, у него ещё вся ночь впереди. Коннор подхватывает ее спереди, выкидывает подушки из-под спины, сводит ее не сгибающиеся ноги и входит в неё – жестко, зло, как будто хочет ее проткнуть насквозь. «Кончи, прошу! – мечтает Катя». Но нет, он встаёт и приносит здоровенный резиновый член. «Что за извращенцы делают такие вещи??? – думает она, теряя сознание уже просто от страха. Он силой втыкает его как можно глубже, но это оказывается совсем не больно, ну максимум, неприятно. Переворачивает Катю на бок, вот эти манипуляции доставляют боль, впечатление, что руки и ноги только что пришили к ее телу – они чужие и совсем не слушаются. Она пытается успокоить себя, представляя, как завтра сделает гимнастику для спины и все пройдет. Достаёт смазку, выдавливает ей на анус.

– Только медленно, прошу! – не выдерживает Катя. Нельзя, нельзя просить, это только провоцирует дальнейшую агрессию, понимает она, но, как ни странно, он входит постепенно в ее анальное отверстие, не рвёт его, даже можно сказать бережно, если это слово применимо к этой ситуации. Войдя, останавливается, даёт ей время привыкнуть или, скорее всего, просто боится быстро кончить. Катя все равно благодарна.

– Я хочу, чтобы ты кончила, – шепчет он ей в прямо в ухо.

– Что?!!!!! – хрипит она.

– Чтобы ты кончила, и прикинуться у тебя не получится, ты знаешь.

Кончить сейчас, когда кроме боли, страха и желания, чтобы это поскорее кончилось, она ничего не чувствует?

– Милый, – произносит она своими онемевшими губами, – давай завтра, я слишком измотана сейчас, я хочу, правда, но не получится.

Капец, она подписала себе приговор еще и на завтра. Но обмануть не получится, это она знает точно.

– Хорошо, – внезапно соглашается он. И спустя несколько движений кончает ей в задний проход. Откидывается на подушки и лежит. «Только бы все на сегодня», – одна мысль в ее голове. Заснул, нет? Катя пытается пошевелиться, медленно вращает одной рукой, другой, вытаскивает фалоиммитатор, стараясь не застонать слишком громко. Пробует размять ноги. «Смогу дойти до ванной? Посмотреть хоть что вообще со мной». Она отбрасывает эту идею и просто проваливается в сон или, скорее, полубред.

Утром Катя открывает глаза, первое время силясь понять, где она. Это их с Коннором спальня. Почему она здесь? Почему Коннор спит, обняв ее сзади? Внезапно приходит осознание. «Черт!» – дергается она. Первым делом надо позвонить Милошу, он с ума сошёл уже, где ее телефон? Не помнит. Скорее всего, в сумке, сумка где-то в холле. Дети. Дети дома. Надо делать вид, что все в порядке, не напугать их. Ещё он обещал адвоката. Он обязан вызвать адвоката! Она все сделала, что он хотел. Но сначала нужно всё-таки добраться до ванной, осмотреть себя. Все тело саднит и ломит. Она поднимается, с усилием и на полусогнутых ногах, как можно тише, пробирается в ванную комнату. Смотрит на себя в зеркало. Да, вид ужасный – губы запеклись и потрескались в уголках, а нижняя ещё и посередине. Проводит руками по телу – синяки, конечно, будут, но ничего критического. Умывается, долго пьет прямо из-под крана, находит новую зубную щётку, стоит под душем полчаса. Надо сейчас просто выйти, одеться и идти к детям. Она надеется, что он еще спит, не понимая, сколько времени. За окном светло, но в мае рано светает, и его ненавистный будильник ее не звонил, только, если пока она была в душе. Собирается с духом, тихонько выходит в спальню. Коннор сидит на кровати, облокотившись на подушки, и смотрит на неё с легкой улыбкой? Усмешкой? Видом победителя? Она не понимает, что значит его выражение лица. Похлопывает рукой по кровати рядом с собой.

– Я, я, – заикается Катя, – хотела к детям пойти….

– Кажется, ты мне кое-что обещала.

– А дети? Может, позже?

– Да позаботятся о детях, не переживай! – он сдерживает раздражение. – Мы ещё с тобой не закончили, – тут же дружелюбно, заигрывающим тоном произносит он.

Катя приближается медленно. Вокруг кровати валяются их вчерашние игрушки, выглядит все это крайне нелепо при солнечном свете. И устрашающе. Катя старается не смотреть. Подходит, садится на кровать. Сама покорно берет его член в руки, начинает приближаться к нему ртом, Коннор притягивает ее лицо к себе и целует – по-настоящему нежно, любяще целует. На такой поцелуй невозможно не ответить. «Что-то задумал, – твердит себе Катя, – не мог он так преобразиться за ночь». Ей страшно, но одновременно приятно. Она всегда его хотела, когда он не был слишком жестоким, желание просыпалось сразу, вот в этом смысле проблем у них точно не было. Коннор переворачивает ее на спину, спускается губами вниз по шее, груди, целует каждую ссадину, ей становится легче, как будто его губы обладают волшебным свойством заживлять. Обеспокоенно гладит и целует самый большой кровоподтёк на бедре, качает головой вроде того, что как такое могло произойти? Словно, это не он сделал. Находит языком ее клитор – о боже! Катя, уже крайне возбужденная, кончает буквально за полминуты. Оргазм мощный, и он длится и длится, когда он входит в неё, она просто на седьмом небе. Его оргазм продляет её собственный ещё сильнее. Какое-то время они лежат, обнявшись. Затем он резко поднимается:

– Ок, считай я извинился, а ты выполнила условие. Вообще, ты молодец, я бы даже сказал, я горжусь тобой. Вчера был непростой вечер, кажется.

Катя заливается краской, слёзы заполняют глаза, но расслабляться нельзя, становиться слабой нельзя!

– Что теперь? – она заставляет себя посмотреть на него, но как бы вскользь, в глаза не может.

– А сейчас, как и договаривались, я вызову Джоша, ты же знаешь, я свои обещания выполняю.

Они завтракают с детьми, Коннор весел, Катя, наконец, находит свой телефон. Хочет включить его тайком, но боится разозлить его этим и спрашивает:

– Можно я позвоню?

– Конечно. О чем речь! Милош уже, наверное, места себе не находит, – абсолютно запросто отвечает он.

«Какой заботливый!» – с ненавистью думает Катя, набирая номер Милоша.

– Дорогая, ты где? Я уже по потолку бегаю, с тобой все хорошо?

Катя сдерживает нахлынувшие рыдания. Дышит несколько дыханий.

– Ты здесь? Что происходит?

– Да-да, прости, связь не очень. Я здесь, все нормально. – Ей приходится выбирать каждое слово. – Ты знаешь, произошла такая ситуация…. неприятная. Я говорила тебе, я нарушила правила опеки над детьми. Поэтому Коннор их забрал. – Каждое слово она буквально выдавливает из себя.

– И? Что теперь? – Милош страшно расстроен и взволнован.

– Я полетела за ними в надежде, что он передумает. Это полностью моя вина! О чем я только думала? – говорит Катя громко настолько, чтобы Коннор точно услышал, дети визжат и ей приходится буквально выкрикивать эти слова.

– Я слышу, слышу, не кричи! Что теперь делать?

– Сейчас сюда летит адвокат, мы будет пытаться найти какой-то компромисс. Я очень надеюсь…. – Катя обрывает себя. «Вернуть их домой? – Коннор разозлится, ведь здесь их дом. – «Вернуться втроём?» – звучит слишком самоуверенно, она не знает, насколько он готов уступить. – «Вернуть их?» Кому вернуть? Чужому дяде? Катя не может сформулировать свою мысль так, чтобы это формулировка не пошла во вред их переговорам.

– Договориться с ним? – подсказывает Милош, душка.

– Да, договориться с ним! – радуется Катя правильно подобранному слову. – Милый, я тебя люблю, – теперь она, наоборот, шепчет. – Передай Агате привет. Я ей после школы позвоню.

Прилетают Джош и адвокат Кати, по итогу переговоров условия ее нахождения с детьми ещё более ужесточаются, прописываются новые пункты о том, куда только она сама лично можно возить детей: каникулы, детские праздники, школьные выступления. Милош или няни не могут ее заменять ни при каких обстоятельствах. Все их передвижения должны быть согласованы с отцом. Любое врачебное вмешательство согласовано с отцом. Вид спорта, вообще любые занятия требуют согласования. Коннор забирает ещё одну неделю в год и обязан быть приглашён на все мало-мальские события в жизни детей, да, кошачья вечеринка или лазер-таг тоже в списке. Не факт, что он придёт, но должен иметь такую возможность. Обсуждение всех этих малейших деталей, рассмотрение всех возможных ситуаций занимает очень много времени. Час проходит за часом, Катя понимает, что она здесь на несколько дней, как минимум. Коннор распорядился подготовить для нее гостевую спальню и посылает в магазин за одеждой, так как все Катины вещи, которые она не забрала с собой, уничтожены.

Вечером Катя никак не может уснуть. Страшно хочется напиться, но тайком не удастся, а ей сейчас никак нельзя себя выставить алкоголичкой. Ей холодно, неуютно, одиноко. Она идёт и нерешительно стучит в дверь его спальни. Он лежит в постели в очках и читает книгу. Катя усаживается в пижаме в ногах кровати.

– Что читаешь? – больше ничего умного не приходит в голову.

– Да не важно, тебе такое неинтересно. Ты что-то хотела?

Катя молчит, рассматривая рисунок на покрывале. Поднимает глаза на Коннора. Он смотрит на неё, улыбается так по-доброму.

– Можно я с тобой лягу?

Улыбка на его лице сменяется недоумением.

– Ладно, – он откидывает покрывало с ее стороны кровати, она пробирается, устраивается, а он продолжает читать. Через некоторое время тушит лампу, отворачивается от неё на бок. Катя тянется рукой и проводит по его спине, переходит на грудь, отпускается ниже. Он останавливает ее.

– Что ты делаешь?

– Пусти меня, – шепчет она ему в спину, пытаясь просунуть руку ниже.

– Нет, не надо, иди к себе в спальню, или я уйду.

– Но почему? Раз мы уже вместе.

– Я не хочу, понятно? До изнасилования мы ещё не доходили, так и нечего начинать, – передразнивает он ее. Катя начинает целовать его шею, плечи, лезет языком в ухо, он постепенно ослабляет свою руку, она проскальзывает ниже по его животу. Все происходит очень быстро, буквально через несколько секунд он уже в ней. Внезапно он останавливается и отшатывается.

– Что? – Проводит руками по ее лицу, глазам. – Ты плачешь?

Катино лицо мокрое от слез. Она вытирает их подушкой.

– Нет, не плачу.

– Я вообще уже ничего не понимаю. Зачем пришла, если тебе это так противно?

– Ты не понимаешь. – Катя садится на кровати. – Я хочу здесь быть. С тобой. От этого мне грустно. Я скучаю по прошлому. По близости с тобой. Прости, я постараюсь не плакать.

Коннор притягивает ее, обнимает, и некоторое время они просто лежат, прижавшись друг к другу. С этой ночи они живут абсолютно, как муж и жена. Секс перестал быть экстремальным, и ничего, кроме как постоянное присутствие юристов с утра до вечера в кабинете, не даёт понять, что это не просто обычная семья с любящими друг друга родителями и двумя маленькими детьми. «Бред какой-то!» – Иногда думает Катя, глядя на них со стороны. Коннор так же каждый день едет в офис на несколько часов, она бродит по дому неприкаянная, хозяйкой она себя здесь больше не чувствует. Все время, свободное от работы и от юристов, он проводит с Катей и детьми. Они много гуляют, однажды на прогулке он берет ее за руку, она не отнимает, так они и идут, держась друг за друга. Кате одновременно хорошо и страшно, что все это закончится, и надо будет уезжать. Милошу она рассказывает, что все очень сложно, бьется за каждую запятую, чтобы он случайно не подумал, что ей нравится здесь находиться. «Опять вру, да что ж такое со мной!» В один из дней Коннор отсылает юристов: «Давайте просто проведём день вчетвером, они мне надоели. Ты уверена, что нам нужно продолжать это обсуждать?» Катя не понимает, о чем он говорит, но предпочитает не уточнять. На другой день переговоры возобновляются. Наконец все вопросы улажены, все подписи поставлены, синяки прошли. Остается последняя ночь вместе. Сна нет ни у одного, ни у другого, они как приговорённые перед казнью, у которых каждая минута не счету. Коннор никогда ещё не был таким нежным. Кате грустно, но все ее мысли уже в Лондоне. Она готова уезжать. Но Коннор, как он себя поведёт? Пока она не посадит детей в самолёт и не приземлится в Лондоне, она ни в чем не уверена. Наступает утро, вылет назначен на 11 часов. Рано утром он сидит, откинувшись на подушки.

– Знаешь что? – задумчиво говорит он, крутя головой, как будто решил размять шею.

– Нет, только не начинай. – Знает она уже это нервное движение. – Мы же все решили. Спасибо тебе! – произносит она искренне.

– Нет, я про другое. – Говорит он, не понимая, что она уже все считала, и больше всего не хочет сейчас услышать это признание. – Я просто подумал, это были одни из самых счастливых и спокойных дней у нас. Я и забыл, что ты можешь быть нормальной, весёлой, любящей, нежной, я, правда, забыл. – Катя верит, но не хочет этого знать. Не хочет! Да, она тоже чувствовала себя хорошо за эти дни, да и ночи, что тут говорить, но всегда понимала, что это не ее жизнь, что надо просто доиграть эту партию и поехать ДОМОЙ! – Оставайтесь! – решившись, произносит он.

Катя боится даже дышать. Ее свобода уже так близко, нельзя сейчас сломать эту очень хрупкую конструкцию. Ей его жалко. Жалко!!! Но она прекрасно знает, что у них все равно ничего не получится. Они все это приходили много-много раз.

– Мы с тобой проходили это много-много раз, – говорит она. – И ничего не получилось.

– Потому что ты все испортила.

– Потому что я все испортила, – даже не собирается спорить она.

– Я чувствую, мы можем попробовать ещё.

– Нет, ты сам знаешь, что ничего не выйдет. – Вздыхает она. – Ты меня никогда не простишь за этот год без тебя. Отпусти меня, ты должен меня отпустить, ты обещал!

– Ты хочешь уехать? Правда, хочешь? После всего этого? То есть это было притворство? Опять ты меня купила, черт!

Коннор яростно трёт глаза рукой, словно хочет проснуться, Катя замечает блеск на ресницах. Слёзы? Он что, пытается скрыть слёзы? Коннор влетает в ванную, запирает дверь, через шум льющейся воды Катя пытается расслышать, что он там делает. Это что-то новенькое, первый раз на ее памяти, а расходятся они уже далеко не в первый раз. Через некоторое время Катя начинает волноваться, стучит в дверь – безрезультатно. Она бросается искать Джеймса.

– Он там закрылся в ванной и не выходит. Мне кажется, он плачет, я боюсь, что он может что-то, ну, это… – бормочет Катя.

– Что делает? – шепчет Джеймс пропавшим голосом.

– Плачет, кажется, – неуверенно произносит она.

– Да что ж ты творишь! Ты, правда, решила уехать? – Джеймс уже направляется к спальне, Катя бежит за ним. – Ты, правда, решила уехать? – он разворачивается к ней, хватает за плечи, трясёт. – Как ты можешь сейчас уехать? – Он отпускает ее и бежит в спальню. Резко распахивает дверь – Коннор стоит посреди комнаты, застегивая рубашку, недоуменно смотрит на внезапно возникших Джеймса и Катю.

– Извините, босс, – Джеймс опускает глаза и пятится к выходу.

– Что происходит? – Резко спрашивает Коннор. – Зачем ты его позвала? Что, думала, я себе вены перережу, серьезно? – в его голосе слышится такое отчетливое презрение.

Катя так много хочется ему сказать, например: «Родной, прости, я тебя люблю и жалею, я бы хотела остаться, но знаю, чем это все закончится, знаю, что через месяц-два мы будем ненавидеть друг друга, и я снова стану тебя бояться, а ты на мне срываться за любую мелочь. Мы любим друг друга, но не можем быть вместе». Вместо этого она молчит и смотрит в пол. Коннор заканчивает одеваться и просто выходит из комнаты мимо неё.

Она находит его за столом в столовой. Как ни в чем не бывало, он читает новости и пьёт кофе. Катя присаживается на самый кончик стула, руки на коленях сцеплены между собой.

– Милый, – робко произносит она.

– Не смей так меня называть.

– Коннор, прости меня, я не могу остаться. Мне было хорошо с тобой, это была прекрасная неделя.

Он так яростно сжимает ручку кофейной чашки, что аж пальцы белеют. Катя решает все перевести не на личные рельсы:

– У меня много встреч в Лондоне, ты знаешь, я уже кучу раз их переносила, многие, в итоге, вообще сорвались.

– Да плевать мне!

Конечно, ему плевать, не о его делах идёт речь.

– Давай мы сделаем так: сейчас мы поедем, а на следующей неделе встретимся и все обсудим. – Катя пытается, чтобы голос звучал как можно более ласково. Ледяной взгляд просто прожигает ее.

– На следующей неделе? – Слова падают, будто каждое в 100 кг весом. – Обсудим? А, может, мне обсудить с Милошем, как мы тут с тобой жили? Он, наверное, тебе доверяет до сих пор, наивный?

Катя сидит, закрыв глаза. Самый страшный кошмар наяву. Милош уйдёт и будет прав.

– Чего ты хочешь? – Не открывая глаз, спрашивает она.

– Чтобы ты осталась.

– Нет. Делай что хочешь. Сейчас звони Милошу, давай, прямо сейчас! – орет она, слёзы сдержать не получается.

– Ты точно больная. – Удивленно смотрит Коннор.

– Дааа, я больная. Пусть узнаёт, что я трахалась с тобой и мне хотелось! Да, я хотела! А теперь я хочу уйти отсюда! Просто выпусти нас! Я задыхаюсь здесь! Я в любом случае уйду отсюда. Я не могу здесь дышать! Я ни за что в этом доме не останусь!

У Кати настоящая истерика. Коннор швыряет чашку и выходит из столовой. Через час Катя с детьми сидят в самолёте в Лондон.

Глава 18

В один день пресса взрывается: Коннор и Катя официально объявляют о разводе. В кратком официальном заявлении сказано, что расставание произошло по обоюдному согласию, они остаются партнерами по жизни и любящими родителями своим детям.

Катя в своем Инстаграм более многословна. Она пишет, насколько благодарна своему мужу за эти годы брака, за детей, ну и за грандиозные отступные, конечно. Будет теперь, чем заняться – придумывать, куда потратить такую кучу денег. В целом, несмотря на шуточки, пост скорее грустный, Катя хочет, чтобы создавалось впечатление, что инициатор развода он. Она, правда, заботится о его репутации, к тому же, она перед ним виновата, конечно. Уж точно она не хочет, чтобы кто-то подумал, что она променяла его на другого мужчину.

Задним умом всем все становится очевидно. Коннор проигнорировал премьеру фильма, где Катя была сценаристом, она тогда сослалась на его занятость. По Инстаграму Кати стало очевидно, что она с детьми не живет больше в Ирландии. Коннор вообще редкий гость в ее аккаунте. Ясно, что фактически разошлись они уже давно. Все это бесконечно обмусоливается прессой и соцсетями. За Катей начинается настоящая охота, ее постоянно фотографируют, куда бы она не пошла. Ей даже приходится опять нанять охрану, от которой она, было, надеялась избавиться раз и навсегда, а Милошу переехать на время в свою квартиру после того, как ее дом вычисляют папарацци.

Катя собирает свою компанию друзей – человек тридцать, и летит с ними на отдых. В соцсетях ее фолловеры присваивают хэштег #катяпразднуетразвод. Заселяются на огромной вилле на берегу океана, все пытаются угадать геоточку, скорее всего, это Мексика или какая-то страна Латинской Америки. Катя, как обычно, делится кучей красивых фото и забавных видео. Илья, ее друг, выкладывает видео, снятое исподтишка, где Катя убирается на кухне, напевая и складывая посуду в посудомойку. Подпись гласит: «Невеста на выданье: хозяйственная, вкусно готовит, хорошая мать. Русские жены – лучшие в мире. Еще, вроде как, зажиточная. Если у вас есть, что предложить – пишите в комментариях. Возможно, она ждет именно тебя».

В таком ключе проходит весь отпуск. То он ловит ее, когда она печет блины. То требует соленых огурцов и стакан водки, она несет ему текилу и лайм, он с негодованием швыряет это все обратно, она тут же выхватывает салфетку, причитая «сейчас все уберу, все уберу, дорогой», но тут же поднимает салфетку двумя пальцами над головой и исполняет русский народный танец.

На серьезные вопросы в комментариях Катя не отвечает, зато на самый часто задаваемый вопрос «Как вы планируете потратить миллиард долларов?» пишет целый пост. «План такой. Поеду в банк, разменяю все по доллару, закажу грузовик, привезу домой и буду валяться в этой огромной куче денег. Хотя нет, если по доллару, даже в этот дом не вместится столько. Вы представляете себе миллиард купюр? Я тоже нет. Да даже по сотне если, все равно будет до фига. Похоже, у меня проблема. Предлагайте свои варианты, как решить этот вопрос». Понятно, что «миллиард долларов» – какая-то совершенно умозрительная сумма, которую кто-то придумал и запустил в сеть, и никакого миллиарда налички у нее нет, а есть какие-то акции, паи, она совершенно в этом не разбирается, но ее финансовый консультант утверждает, что все в полном порядке, портфель составлен настолько грамотно, что она может себе ни в чем не отказывать, при этом, богатеть с каждым годом.

Коннор сначала бесится – вот умеет она любой серьезный вопрос перевести в клоунаду. Развод для него оказался очень болезненным, он даже не ожидал, что его будет настолько ломать, а с этой, как с гуся вода: веселье, праздник, тусовка. С другой стороны, он ценит, что она не светит Милоша, хотя, конечно же, тот с ней. Милош ему очень симпатичен, несмотря ни на что. Дети его полюбили, он уделяет им очень много внимания. Катя выглядит счастливой, может быть, ей будет с ним лучше. Как бы Коннор себя не ценил, он к себе объективен – он был не самым идеальным мужем.

В августе Катя приглашает Итана с семьей и Чарли с Эмили – его девушкой погостить к ним с Милошем в Сен-Тропе. Кате очень хотелось, чтобы они познакомились еще давно, но в Лондоне никак не складывалось. Она сама встречает их в аэропорту. Красивая подъездная дорожка ведет к дому со стеклянной стеной. С другой стороны дома выход в сад с бассейном. Там стоит визг, шум, гам, плеск. Катя подходит к бассейну:

– Милый! Мы уже приехали! – Громко говорит она, чтобы перекричать шум. – Представь, пробок не было сегодня – волшебство, не иначе.

Милош выскакивает из бассейна, чмокает Катю, чтобы не намочить:

– Извини, за мной гонятся! – Хохочет он и тут же ныряет снова. За ним прыгает маленький мальчик, с воплем настигает Милоша, принимается его топить, Милош отбивается, к мальчику присоединяется девочка постарше, в итоге Милош с трудом, отплевываясь, вытаскивает их обоих на ступеньки: – Ладно, ладно, сдаюсь! Все, вылезайте, губы уже синие.

Катя берет полотенце, принимается вытирать мальчика, няня занимается девочкой. Милош идёт под душ.

– Значит, дети всё-таки у тебя? Или только на каникулы? – Уточняет Чарли.

– У меня. – Счастливо улыбается Катя. – Удалось договориться, но нервов много потрепали мне, конечно… – Хорошо, что нет доставучки Джейн, и никто больше подробностей не уточняет.

Наконец, Милош подходит – просто греческий бог с голым торсом. Катя знакомит их.

– Я прошу прощения за такую встречу. – Первым делом извиняется он. – Мы вас попозже ждали, у нас тут обычно не проехать в такое время. Дайте мне минуту, я переоденусь. – Просит он.

Катя провожает друзей в гостиную. Малыш, похожий на Коннора, как две капли воды – рыжеватые кудряшки и светло-голубые глаза, вбегает за ними, опасливо косясь на гостей, и начинает говорить что-то по-русски. Катя просит его перейти на английский.

– Мама, смотри какой букет! – В вазе стоит сборный букет из полевых трав и цветов.

– Какая красота! – Восхищается Катя. – Это мне?

– Это мы с Милошем набрали для тебя. – Подтверждает мальчик.

Милош входит, переодевшись в брюки и рубашку – такой элегантный. Чарли в мятых бриджах чувствует себя неуютно. Эмили смотрит на него, как ему кажется, откровенно осуждающе.

– Я даже не знала, что у нас такие цветы растут! – Все продолжает восторгаться Катя.

– Это в дальнем углу сада, ты там и не была никогда, наверное, – Милош так счастливо улыбается. «Просто очаровательный, а уж как сумел одеться, вроде ненарочито, но изящно», – одновременно думают Эмили и жена Итана.

– Спасибо, милый, мне очень приятно. – Катя целует сына. – Я тебя люблю. Ты обедать идёшь? Беги за стол. – Она отправляет сына в столовую, подходит к Милошу и целует теперь его. – Самый красивый букет в моей жизни. – Улыбка Милоша становится ещё шире, хотя, казалось, это невозможно. – Хорошо поплавали?

– Ага, они оба плавают как рыбы уже, не зря занимаются, молодцы! – С огромной гордостью заявляет Милош, а жена Итана думает, что их двое детей тоже умеют плавать прекрасно и это, вроде как, нормально, и Итану никогда в голову не приходило хвастаться этими детскими навыками перед гостями.

– А Агата где? – Спрашивает Катя. – У меня же еще старшая есть. – Поясняет она девушкам, которые, можно подумать, не в курсе.

– У себя, играет по сети опять с этим мальчиком. – Отвечает Милош.

– Который «мужик»?

– Да не мужик он, ломающийся голос, лет 14–15 ему максимум, и вообще хороший мальчик. – Утверждает он.

– А ты откуда знаешь?

– Подслушивал. – Милош хулигански смеётся.

– Как ты все успеваешь? – Катя опять его целует. – Я тебе говорила, что я тебя люблю?

Милош просто светится так, словно внутри у него яркий фонарик.

– Я принесу напитки. – Он выходит из комнаты.

– Ну, ты даёшь, я, конечно, думал, что хороший парень, но он же просто эээ… классный, короче! – Чарли высказывается за всех. Он, правда, впечатлен. Одновременно он думает, чтобы взять у Милоша телефон портного, давно Эмили говорила, и Итан постоянно попрекает его внешним видом. Да и живот надо убрать, у бассейна его фигура явно будет уступать всем.

– Дом по его проекту, кстати! – Хвастается Катя. – Красивый, скажите? Попросите показать, ему будет приятно.

Милош возвращается с ведерком с торчащими из него бутылками с шампанским и вином. «Напитки! Разве это напитки? Где кока-кола? Пиво где?» – Думает Чарли. Спросить пива он не решается, разумно предполагая, что Эмили его сживет со свету.

– А как вы познакомились? – Та решает начать непринужденный разговор, Чарли пытается шикнуть на нее, но она не замечает.

– А как мы познакомились? – Милош смотрит на Катю, откупоривая шампанское. – На лекции моей, да?

– В ночном клубу мы познакомились, здесь, в Сен-Тропе. – Беспечно говорит Катя, расставляя бокалы на подносе. – Я к нему села за стол и сказала, что он тут самый красивый. А он такой: «Вот черт! Только здесь? Я думал, вообще самый красивый!» – Точно изображает она его небольшой акцент с ярко выраженными шипящими.

Милош хохочет, закрывая лицо рукой.

– А почему им можно рассказывать? – Немножко по-детски, капризно спрашивает он. – Умоляю, давай без подробностей!

– Они свои! – Успокаивает его Катя. – А чтоооо? – Она с умилением смотрит на его налившиеся румянцем щеки. – Очень романтично. Но это было так, знакомство без продолжения. А потом я прихожу в Лондоне на лекцию, меня подруга затащила, и там он. Вот я обалдела – не передать.

– Как я обалдел! Глазам своим не поверил. – Милош ловко разливает шампанское, не позволив ни одному бокалу перелиться через край.

– Убежал от меня.

Катя заставляет Милоша еще больше смутиться.

– Почему? – Наивно спрашивает Эмили.

– Да так, боялся связываться, охрана у нее была очень злая, весь дом мне разнесли. – Милош осекается, краснея еще больше. Катя зыркает на него. – Просто дурак был, не понимал своего счастья. Пойду, узнаю насчет обеда. – Он выскакивает из комнаты.

– Лед принеси, пожалуйста! – Кричит Катя ему в спину и хихикает.

– Эмили, давай, прекращай, не смущай его. – Просит она, раздавая всем бокалы. Чарли думает, что с такой скоростью нормально выпить здесь точно не получится. Сначала полгода вино приносится, полгода открывается, разливается, разносится по комнате. Пить, видимо, тоже нужно крохотными глоточками – бокал в течение часа. Просто взять бутылочку и осушить минут за десять – точно не вариант, а у него вообще-то отпуск! Тут же Катя, даже не поглядевшая на него ни разу, достает откуда-то бутылку бренди и ставит рядом с ним, не забыв добавить соответствующий бокал. «Лед сейчас будет, – одними губами шепчет она, – извини, газировки не держим», – но Чарли и так готов ее расцеловать за такую заботу.

– Прости, я не знала! – Оправдывается Эмили, не понимая, что за неловкость. – Когда же это было?

– Два года назад.

– Ого! – Ахает та вслух, а жена Итана про себя. Ей очень понравился Милош – идеальный, и даже Катя с ним стала менее колючей и приятной, и дети милые, но такое распущенное знакомство во время брака – нонсенс, конечно. Вот не хотела она ехать, но Итан уж больно уговаривал, главное, видимо, чтобы доказать, что с Катей у них исключительно дружеские отношения. Ей кажется, что Катя чувствует, что та не особо горит желанием с ней общаться и, возможно, нарочно провоцирует. – Это меняет дееееело. – Тянет Эмили, тут же отхлебывая побольше из своего бокала, чтобы скрыть свою реакцию.

– Давайте перейдем в сад! – Торжественно и радостно предлагает появившийся в дверях Милош. – Там уже стол накрыт!

Конечно же, у каждого возле тарелки лежит маленький букетик из цветов, собранных в саду, перевязанный ленточкой. «Вилли делал!» – Тут же гордо заявляет Милош, собирая кучу комплиментов, как же так трехлетний малыш смог сделать такую красоту и даже бантиком перевязать. У жены Итана за все дни пребывания у них в гостях складывается стойкое впечатление, что Милош – настоящий папа малышей, а про Коннора тут вообще никто не вспоминает.

* * *

Спустя совершенно неприлично короткое, по понятиям Коннора, количество времени, устав от бесконечных стонов Кати, что так больше невозможно жить, он позволяет им рассекретить отношения. На радостях они тут же отправляются в ресторан, откуда Катя, наконец, выкладывает их совместное с Милошем селфи, но ничего не поясняет: «Давайте вопросы, отвечу на самые популярные».