Текст книги "Матрёшка"

Насилу успокоив ее и заверив, что он полностью на ее стороне и не осуждает, Итан сидит в студии, пытаясь понять, что это сейчас было, а Катя, как ни в чем не бывало, уже перешучивается с ведущим. Больше они к теме Катиной личной жизни не возвращаются.

В Чикаго они ужинают в ресторане отеля. Тур благополучно движется к завершению, они вымотанные, но довольные хорошо проделанной работой. Катя уже считает дни до возвращения. Она дико, дичайше соскучилась, кажется, никогда еще домой она так не хотела. Она рассеянно глядит на входящего в зал Коннора в сопровождении Джеймса, недоверчиво прищуривается и трясет головой, не веря своим глазам и проверяя, не уснула ли она, что не исключено – в последнее время от хронического недосыпа и смены часовых поясов ее, бывает, вырубает сидя, хорошо, пока не стоя. Нет, видение не пропадает. Катя пытается сползти под стол и одновременно отвлечь своих спутников, чтобы никто из них его не заметил. Мишель тут же указывает на него пальцем.

– Смотри, твой муж! Ты бы хоть предупредила, что он здесь.

– Не муж. – Катя хватает ее руку и прижимает к столу.

– В смысле?

– Мы в разводе, я же говорила. И давай пальцами не тыкать и вообще поменьше внимания привлекать. – Она старательно не смотрит в их сторону.

– Неееет, – упрямо возражает Мишель, как будто для нее сейчас имеет принципиальное значение доказать свою правоту, – ты сказала, что вы расстались, но про развод не говорила. Это же разные вещи! Я так поняла, у вас временные трудности. У тебя Инстаграм – витрина сказочно-счастливой семьи. – Мишель смотрит на Катю, как на сумасшедшую.

– А ты всему веришь, что в интернете написано? – Катя бы орала, но приходится делать это шепотом. – Большая уже, вроде. И вообще, заткнись. Да не пяльтесь вы туда!

Коннор направляется прямо к ним. Катя оглядывается в поисках путей отхода. Как это будет выглядеть, если она встанет и убежит? Она чувствует, что такое внезапное появление не к добру. Сколько шансов, что они могли cтолкнуться случайно в конкретном ресторане в конкретном городе? С математикой у нее не очень, но даже она понимает, что такая вероятность стремится к нулю. Хотя, может быть, и правда совпадение и пронесет? В конце концов, до того, как перестать общаться, они общались вполне мирно.

– Привет! – Очаровательно улыбается она ему. Поднимается и целует в щеку, осматривая зал. Фотографируют, нет? – Познакомься. – Представляет она всех. – Присядешь с нами?

– Нужно с тобой поговорить. – Коннор даже не пытается изобразить вежливость, опуская даже приветствие и переходя прямо к делу.

– Да, конечно! – Дружелюбно произносит Катя, чувствуя, что внутри все сжимается от нехорошего предчувствия. – Ты что здесь делаешь вообще?

– Это я хочу тебя спросить, что ты здесь делаешь? Нормально все, по-твоему? Как там твой парнишка справляется с тремя детьми? – Без паузы спрашивает он, заставляя Катю похолодеть.

– С детьми все хорошо, нет? Что случилось? – Испуганно произносит она.

– Ты у меня спрашиваешь? У меня? Или мне у тебя спросить, где мои дети и что с ними?

– Господи, зачем ты меня так пугаешь? – она хватается за сердце. – Я уже все успела подумать за секунду. Так нельзя!

– А как можно? Ты их давно видела-то в последний раз?

– Так, подожди, давай начнем сначала. – Пытается снизить градус разговора Катя. – Ты прекрасно знаешь, с кем они, какие претензии?

– К нему претензий нет. А вот к тебе, – он медленно ледяным взглядом оглядывает их стол и Катю, – накопилось. Я понимаю, такая карьера у тебя, такой успех, но тебя и так постоянно дома нет, а тут вообще укатила, и возвращаться не торопишься, я смотрю. Ты помнишь, какие у нас условия опеки?

– Давай не здесь и не сейчас. Не посреди ресторана будем выяснять. Люди не в курсе наших с тобой отношений.

– Да что ты говоришь? – Коннор явно взбешён, рот его кривится при каждом слове. – Не в курсе, значит? Да мне плевать.

Катя хватает его за рукав и усаживает за стол напротив себя. На них уже пялятся со всех сторон. Не хватало прилюдного скандала. Она автоматически заботиться об его, в первую очередь, репутации. Он же, кажется, зол настолько, что ему и правда все равно, что подумают окружающие.

– Серьезно? – Шипит она. – А мне кажется, у нас четкая договоренность: я поддерживаю твой имидж солидного семьянина, а ты не лезешь в мою жизнь, и дети со мной! Хочешь сейчас каминг-аут устроить? Давай! Попросить общего внимания?

– Даааа, я серьезно, я ОЧЕНЬ серьезно. – Таращится он на нее своими белыми глазами. – Дети с тобой? Что-то я их не замечаю.

– Ты знаешь прекрасно, где они!

– Знаю, но это не значит, что меня это устраивает.

– У них все хорошо, их любят и заботятся. Я оставила их ненадолго, у них все прекрасно!

– Хотелось бы знать, что в твоём понимании ненадолго? Это сколько? Две недели, месяц, год? Ты обязана проводить с детьми определённое количество времени. А то они как сироты, растут с посторонним мужиком и няньками.

Катя долго молчит и смотрит на него. Сидящие же за столом просто застыли. Катя вздыхает и медленно, словно объясняя бестолковому ребенку урок, произносит:

– Я провожу с ними МНОГО времени. Все время, что могу. Уверена, ты понимаешь мои обстоятельства, они в этом году достаточно необычные.

– А я не должен понимать твои обстоятельства, ты взяла на себя ответственность. И договор у нас чёткий и понятный. Ты обязана проводить с детьми определенное количество времени. Иначе ты теряешь опеку. – Еще более хрипловатым голосом, чем обычно, выговаривает он.

– Я уверена, что я укладываюсь, – в ее голосе звучит сомнение.

– Уверена? Ну, тогда все хорошо, проблем нет! – Он откидывается на спинку стула, складывает руки на груди, глядя не нее с вызовом, задрав подбородок, который у него и так постоянно высокомерно задран.

– Тем более, скоро я планирую быть дома, я все компенсирую! – В Катином голосе слышится испуг. Это так в его стиле – явиться неожиданно и устроить публичное унижение. Катя судорожно пытается вспомнить был ли такой пункт про дни, почему-то она совсем не помнит этого. Не исключено, что он просто берет ее на понт. Конечно же, он не может без угроз и психологического давления. Она тогда была настолько счастлива, что он согласился оставить детей ей, что подписывала все подряд, как обычно, не глядя.

– Пытаешься вспомнить, есть ли такой пункт в договоре? – Догадывается он. – Есть, позвони своему дорогущему адвокату, а вот тебе бесплатный совет от меня: всегда тщательно читай документы перед тем, как подписать.

– Коннор…. – она запинается. – Не здесь же сейчас это обсуждать, мы же можем встретиться и поговорить. – Она судорожно пытается придумать какой-то аргумент в свою пользу.

– А я все сказал. Я тебе отдал детей не для того, что их твой бойфренд воспитывал. Нет, – качает он головой.

– И что ты планируешь делать?

– Заберу их. В соответствии с подписанным тобой договором. – С издевкой смотрит он прямо на нее.

– Нет, нет, нет, погоди. Я все поняла, была не права, я все исправлю, дай мне шанс.

– Как я устал это слышать! – Он закатывает глаза. – Я тебе давал столько шансов, и ты планомерно просрала каждый из них. Каждый! – В Катином лице ни кровинки. Тишина стоит такая, что, кажется, никто даже не дышит. – Как только я появлюсь в Лондоне, я их заберу, считай, я тебя предупредил. Хватит, пора им домой возвращаться. А ты тусуйся дальше, не беспокойся ни о чем. Агату могу тоже прихватить, кстати, я так понимаю, и она тебе не нужна. А она по школе в Дублине скучает.

Он поднимается, поправляет и застёгивает пиджак, как ни в чем не бывало, оглядывает присутствующих: «Очень рад был встрече, уверен, фильм ждёт грандиозный успех!»

Джеймс, который все это время простоял рядом с боссом, устремляется за ним.

– Джеймс! – Катя вскакивает и ловит его за руку. – Поверить не могу, что ты мне не сказал, что такое творится!

Джеймс разворачивается к ней, молчит какое-то время, обдумывая ответ.

– А я тебе докладывать не обязан, и ты знаешь, он прав, и я с ним полностью согласен.

Катя отпускает его руку.

– Послушай, есть же способ его переубедить.

– Ты меня не слышишь! Я не собираюсь его переубеждать и помогать тебе. Больше нет.

– Да что случилось? Ты же знаешь, я хорошая мама!

– Правда? – Брови Джеймса ползут вверх. – Откуда мне это знать, интересно?

– Милош же в Лондоне, он их любит и хорошо заботится.

– Да, не спорю. Няньку ты им отличного нашла. Даже на удивление, как говорится, ничто не предвещало при нашей первой встрече. Только этим детям он не отец! И ты прекрасно знаешь, что если Коннор не доволен ситуацией, он решает проблему. – Джеймс цедит каждое слово.

– У меня все под контролем всегда, ты же знаешь!

– Чтооооо? – Он не может сдержать смех. – У тебя-то? Ты за себя не отвечаешь, о чем ты говоришь вообще? Человек, которому нужно в жизни одно – проводить время максимально весело. Всегда в тусовке, в центре внимания. Только дети совсем не вписываются в такой жизненный план. Зачем тебе вообще дети?

Катин взгляд становится злым.

– А ты знаешь, с ними тоже ОЧЕНЬ весело.

– Ого, вот это причина! То-то я не помню, чтобы ты ими занималась когда-нибудь. Поиграть да, могла, не спорю. Дичайшие игры устраивала, переворачивая весь дом. Но это редко. А так, то туда полетела, то сюда, то на съемках пропала с концами, то в рехабе потом в себя приходишь. Лучшая мать! Я вообще искренне не понимаю, зачем он тебе отдал детей.

– Не знаешь почему? – Захлебывается Катя от такой несправедливости. – Я тебе прямо сейчас могу показать. Волосы так и не растут на этом месте.

– Да тебя убить мало было! Взбалмошная, неуравновешенная, без тормозов вообще, таким, как ты, только детей воспитывать. Тебя саму не мешало бы повоспитывать немного, да поздно, избалованная донельзя!

– Да что ты себе позволяешь вообще? Ты как со мной разговариваешь? – Ошарашенно, сдавленным от возмущения голосом, сипит Катя.

– Ты считаешь, я должен тебя уважать, да? За что конкретно? – Уточняет он. – Ты столько лет всеми манипулировала, вечно все были перед тобой виноваты, а ты ни при чем всегда. Вот теперь – пожалуйста – никто тебя не абьюзит, пылинки с тебя сдувает, и что? И ты стала примерной женой, мамой? Где ты? А нет тебя. Просто свалила на него троих детей и умотала. Бесконечные фото, видео с тусовок с чередой мужиков. Патрика откуда-то откопала, это зачем вообще?

– Аааа, я поняла теперь, в чем проблема. Господи, Патрик! – Катя поражается насколько злопамятным нужно быть, чтобы до сих пор ревновать к Патрику, с которым у нее сроду ничего не было и нет! – Хороший мальчик, который, кроме добра, ничего никому не сделал.

– Хороший мальчик, из-за которого столько произошло пиздеца! Совал свой длинный нос без конца, куда не следует. И не отстает, ты посмотри! Мало ему объясняли наглядно на пальцах, где его место. По-хорошему, надо было его вышвырнуть еще в самом начале.

– Да это тебя давно пора было выпиздить за полнейшую профнепригодность! – Шипит она, брыжжа ему слюной в лицо. – Сколько раз из-за твоих косяков пиздец происходил, а ты нашел, кого крайним назначить! Надо бы поболтать об этом с Коннором на досуге.

– Ты знаешь, а поболтай! – Джеймс тоже наклоняется к ней вплотную, чуть не касаясь ее носа своим. – Я хочу уволиться каждый божий день. Как вы мне оба надоели, ты себе не представляешь. Я уж думал, разведетесь, я поживу спокойно, нет, не судьба. Почему из всех женщин на свете нужно было выбрать самую проблемную?

– Нет у меня никаких проблем! – Шипит она. – Это начальник твой психопат неуравновешенный! И никаких детей он не получит, пусть даже не рассчитывает. Мы с ним договорились обо всем. На нас уже весь ресторан пялится. – Она оглядывается по сторонам. – Как там он обычно тебе говорит, когда выясняется, что ты опять все проебал? «Пошел вон?»

Джеймс с ненавистью смотрит на нее и удаляется прочь со скоростью ракеты.

Катя надеется, что на их милую беседу никто не обратил особого внимания. Вроде бы, она держалась, руками не сильно размахивала, голос не повышала. Садится на стол, не зная, что сказать. Позорище какое! Что они устроили! Джеймс просто не в себе. Уж на него она всегда могла рассчитывать. Что на него нашло? Коннора понятно, бесит то, что она уехала надолго. Что не вылезает из телека. Всегда он болезненно воспринимал любой ее успех, вот настоящий сексист – женщины должны сидеть дома, детьми заниматься.

Люди за столом сидят в оцепенении, а Кате стыдно даже поднять на них глаза. Она набирает номер. Кладёт телефон на стол и включает громкую связь. Все сидят и слушают долгие гудки. Наконец, когда уже казалось трубку никто не возьмёт, отвечает заспанный женский голос:

– Умоляю, три часа ночи!

– Заткнись.

– Что случилось?

– Так, поднимай все мои поездки за пределы страны без детей, все дни, когда я была на работе, и считай. И соедини меня с адвокатом по разводу, как там его.

– Но три часа ночи!

– Мы меня не слышишь?

– Слышу. В ближайшее время, босс.

Катя поворачивается к своим спутникам, те смотрят на неё, как кролики на удава.

– Официант есть в этом ресторане, в конце концов? – Вдруг раздраженно кричит она так, что все подпрыгивают.

Мишель неуверенно нажимает на кнопку вызова официанта. Тот является через секунду.

– Мне виски принесите. Двойной. А лучше бутылку. И побыстрее.

– Что-то ещё желаете?

– Я сказала, быстро, – цедит Катя. Через минуту приносят виски и бокалы на всех. Катя сама открывает бутылку, разливает бокалы, берет один, отпивает. Обводит взглядом сидящих за столом.

– Вы онемели? Вас молния поразила? Чтоооо?

Первым подает признаки жизни Итан. Сначала долго откашливается, наливает дрожащей рукой воды из бутылки, долго пьёт.

– Катя, что это было?

– Что? Это? Да так, мило поболтали с бывшим и его обслугой. Итан, прости, выглядело дико, я представляю, боже, мне так стыдно. – Она закрывает лицо руками.

– Кто этот парень?

– Это его начальник охраны, правая рука, но не в бизнесе, конечно, так принеси-подай. Фиксер. Вот вспомнила, консильери! Так кажется, на Сицилии говорят. Фиксер, который никогда не смог ничего зафиксить. – Она отхлёбывает ещё виски, закуривает. Курить хочется всем, даже не курящим. – Я извиняюсь перед всеми. Вы не должны были этого видеть и слышать.

– Да я как открыла рот, так и забыла его закрыть. Мне всегда казалось, что муж твой такой джентльмен, очаровательный человек. – Мишель, действительно, выглядит изумленной.

– Правда? А это ты по чему судила? Тоже по Инстаграмм?

– И ты реально уже живешь с другим?

– Ну да, получается, что так.

– Но как же можно столько времени сохранять иллюзию прекрасного брака, когда у вас, похоже, война, а у тебя новые отношения? – Мишель никак не может поверить произошедшему.

– Это все вранье, лицемерие, и немножко моих актерских способностей. Только на этом всю жизнь и держусь. – Катя продолжает вливать в себя алкоголь.

– Давайте пойдём спать, завтра опять тяжёлый день, да и есть расхотелось. – Мэтью, наконец, очухивается.

– Идите, – говорит Катя, все остаются на своих местах. Сидят молча, но видно, что Мишель очень хочет задать вопрос.

– Ну, дорогая, не стесняйся! – подбадривает ее Катя, мрачно глядя в стакан.

– Ты что же, ушла от него к другому?

– Нет. Я бы никогда не ушла, ты сумасшедшая? Ты его видела?

– Твоего мужа? Ну да, – нерешительно произносит Мишель, – шикарный мужчина.

– Вот-вот, шикарный. Я просто без ума от него. Была. – Неуверенно добавляет Катя.

– И что думаешь делать? По поводу детей? Он же ясно высказался.

– Не знаю… сейчас дождусь, что скажет адвокат и пойду в ногах валяться и умолять передумать, а какие у меня варианты?

Катин телефон звонит, это помощница, Катя наливает еще виски и берет сигарету. На этот раз на громкую связь не включает, подносит телефон к уху.

– Соединяю с адвокатом.

– Надеюсь, это что – то действительно важное. – Сразу говорит тот. – Предупреждаю, я адвокат только по разводам, по уголовным делам не работаю. Могу дать контакты коллег.

– Помолчите немножко. – Останавливает его Катя. – Я еще пока никого не убила. Но у вас ест шанс стать первой жертвой. Расскажите мне, почему я узнаю от бывшего мужа, какие условия записаны в договоре об опеке.

– Катя, а я вам говорил, сколько раз я вам настоятельно рекомендовал участвовать в процессе переговоров. – Слышно, как он выходит в другое помещение и закрывает за собой дверь. Видимо, боится разбудить жену. – Может быть, если бы вы не сидели на каждой встрече в наушниках, вы бы обладали всей информацией. Но ваш правовой нигилизм….

– Что мое?

– Правовой нигилизм.

– А, нигилизм! Вы все-таки делайте скидку, что мне английский не родной.

– У вас прекрасный английский, и вы вполне в состоянии понять, что вы подписываете. – Адвокат явно не намерен поддерживать шутливый тон. – Вы же совершенно почему-то доверились в этом вопросе мистеру Филсби, который, в отличие от вас, уделил максимальное внимание именно договору опеки. И условия, предложенные им, были гораздо более суровыми. Мне удалось максимально их смягчить.

– Подлец какой! Мы же с ним договорились, что дети остаются со мной.

– Вот это я и называю «правовой нигилизм». Вы почему-то считаете, что обо всем можно договориться на словах. В то время, как все становится действительным лишь на основании подписанных и заверенных документов.

– Короче, похоже, у меня проблема. – Вздыхает она в трубку. – Что он может сделать? Какие действия предпринять? Он же не может просто приехать и забрать детей?

– Разумеется, нет. Он должен подать исковое заявление, где будут указаны причины, на основании которых он оспаривает опеку. Предоставить доказательства. Это долгий процесс.

– Мы узнаем, если он подаст такой иск?

– Вас уведомят по почте. Пожалуйста, не выбрасывайте письма из государственных органов.

– Да меня вообще дома нет уже давно. – Вынуждена признаться она.

– А вот это плохо. Насколько я помню, вы должны проводить определенное количество времени с детьми, причем четко расписан год, каждая четверть года и каждый месяц.

– Черт! Это все нужно пересмотреть!

– Пересмотреть можно, если вы договоритесь с мистером Филсби. Насколько я его знаю, последнее, чего он захочет – открытое судебное разбирательство.

– Вы правы.

– Это ваш шанс, используйте все возможности договориться, но ни в коем случае ничего не подписывайте без моего участия. У него такие юристы, они вас обведут вокруг пальца в три секунды. Ничему не верьте, все согласовывайте со мной.

– Да уж, это я знаю по собственному опыту. Огромное вам спасибо за консультацию. Вернусь в Лондон, нужно будет встретиться, чтобы пробежаться по всем документам. Извините, что разбудила.

Катя бешено бьет по кнопке вызова официанта.

– Мистер Филсби остановился в вашем отеле?

– Да, мэм, в президентском номере.

– Не покажете мне, как туда попасть? – Она поворачивается к Итану. – Убью завтра Джейн! Как могло оказаться, что мы живем в одном отеле?

– Наверное, это лучший отель здесь. – Неуверенно отвечает он.

Катя выходит из-за стола, не прощаясь. Дверь номера ей открывает охранник, она отталкивает его, идёт дальше, заходит в гостиную, столовую – Коннора нигде нет. Охранник бежит за ней, не зная, что ему делать, бормоча что-то нечленораздельное, но руками трогать не решается. Наконец, Катя находит кабинет. Коннор сидит, уткнувшись в компьютер. Спустя пару мгновений он оборачивается на неё и молча смотрит своим надменным взглядом, который она ненавидит, ненавидит!!

– Поговори со мной.

Он не отвечает, отворачиваясь опять к компьютеру. Катя обходит стол с другой стороны, закрывает его лэптоп:

– Поговори со мной.

Коннор смотрит настолько равнодушно, что, если бы она его не знала, ушла бы сразу. Но она знает, ему не все равно, это просто свойство его глаз, они слишком холодного цвета, поэтому взгляд такой отрешенный, как у вампира. Катя молчит, ждёт ответа, он, кажется, сейчас уснёт, глядя на неё как-то лениво.

– Не интересно, – наконец произносит он. – Ты мне мешаешь.

– Коннор, милый, – бросается она к нему, реально становится на колени, берет его ладони, – мы же не чужие люди, мы всегда будем связаны с тобой, мы должны нормально поговорить.

Его руки сначала безжизненны, потом он просто вырывает их:

– Тебе нужно уйти, – его голос звучит совершенно спокойно и бесстрастно. Как он умеет обдавать холодом! Снежной королеве далеко до него. Катя решает переждать, она знает, его настроение меняется мгновенно, охрану не позвал, значит, не против, чтобы она была здесь, сейчас поизображает из себя недотрогу и, глядишь, смогут поговорить нормально. Она устраивается на диване, Коннор же открывает комп и продолжает работать. Катя очень устала, плюс стресс, плюс виски, сначала она решает немного прилечь на подушку, потом просто проваливается в сон. Просыпается, когда в комнате уже никого нет. Вскакивает и идёт искать спальню. Свет выключен, она нашаривает рукой выключатель.

– Коннор, ты здесь?

– О боги, уходи! – Стонет он, закрываясь рукой от вспыхнувшего, пусть и неяркого, света.

– Чего ты хочешь? – Спрашивает Катя, имея в виду что он хочет от нее.

– Я хочу спать. Позвать охрану?

– Не прогоняй меня. – Просит она поднывающим голосом.

– Убирайся.

– Скажи, как мне смягчить твоё решение. – Она подходит ближе к кровати, чтобы не кричать через всю комнату. – Послушай, я была не права, признаю. – Она уже осторожно присаживается на самый-самый краешек его постели. – Теперь я буду с детьми, я! Я от них ни на шаг не отойду.

– Поздно спохватилась.

– Я сделаю все.

– Серьезно? – он приподнимается на локте и, наконец, смотрит на нее. – Например?

– Все, что скажешь.

– Окей, я хочу, чтобы ты разошлась со своим мужиком, чтобы он съехал из твоего дома.

– Хорошо. – В ту же секунду соглашается она.

– И больше с ним никогда не встречалась.

Катя молчит. Он не выдерживает, поднимает телефон с тумбочки:

– Выведи барышню из моей спальни.

– Проблема в нем? Ты же понимаешь, что я ещё кого-то встречу, мне в монастырь уйти? – Причитает Катя.

Появляется Джеймс, который, такое чувство, стоял за дверью. Господи, он вообще никогда не спит и не отдыхает?

– Я не уйду, не уйду! – Катя плачет. – Скажи, что мне сделать в пределах разумного. Я готова отказаться от денег, от всего, только детей оставь со мной, прошу! – Джеймс волочет ее к выходу. – Нет, нет, пожалуйста, давай поговорим, – умоляет она.

Коннор демонстративно тушит прикроватную лампу.

– Тебя до твоего номера тащить, или сама дойдешь? – Ухмыляется Джеймс, пока она с ненавистью сбрасывает его руки, постаравшись заехать ему локтем в бок, но только ушибившись о его непробиваемый пресс, и захлопывает дверь номера прямо перед ее носом. Что пошло не так? Должно же было получиться! Не может быть, чтобы Коннор стал так равнодушен к ней, или может? По пути в номер Катя обдумывает все варианты повлиять на него. Их нет. На жалость его не проймёшь. От денег она откажется! Да плевать ему на деньги! Тем более, она даже не знает, о какой сумме речь, от чего там отказываться она собралась? Она мечется по своей гостиной. Номер у неё не президентский, конечно, но сьют с гостиной, спальней и двумя ванными комнатами. В ведёрке вино в подарок от отеля. Она наливает себе бокал за бокалом, репетируя речь перед Коннором. Собирает все аргументы, мотивирует их – да это ерунда полнейшая! Надо что-то придумать! Надо что-то придумать! Пожертвовать Милошем? Нет, только не это! Понятно, что никакие дети ему не нужны, а нужно лишь, чтобы она была одинокой и несчастной! На стук в дверь Катя распахивает ее с такой скоростью, будто она, как Джеймс, стояла под этой дверью и ждала. Коннор совершенно спокойно, как к себе домой, проходит в гостиную и начинает ходить из угла в угол.

– Ладно, – наконец, произносит он, останавливаясь. – Все равно не уснуть из-за тебя! – Немного помедлив, он продолжает. – Согласен, мы должны разговаривать. Решать все взвешенно, без эмоций. Но ты так страшно меня бесишь! – Вдруг чуть не выкрикивает он.

Катя не верит своим ушам, неужели он правда пришёл к ней посреди ночи и говорит такое? То есть, всё-таки, разжалобить получилось. Не такое уж у него каменное сердце.

– Ты имеешь право злиться. – Она старается подбирать слова как можно аккуратнее.

– Да, точно. – Кивает он. – Но к детям это не относится. Мы должны все обсудить и решить, что для них будет лучше. А так да, ты отлично устроилась! Как так получается у тебя? Люди после развода в себя приходят годами!

– Думаешь, я не переживаю? – Не моргающими глазами смотрит Катя, застыв напротив него. – Серьезно? Ты прекрасно знаешь, что меньше всего я хотела разводиться, но ты так решил. Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю и всегда любила.

– Ты пьяная? – Коннор смотрит на нее, вытаращившись. – Ты что болтаешь?

Катя подходит к нему, обнимает, его ноздри наполняет аромат ее парфюма. Она гордилась своим умением подбирать ароматы под каждый определённый случай, под своё настроение, учила его различать ноты. Он пытается определить, что это – вроде бы тубероза или жасмин или пион, да, точно, у него сладкий аромат, немного с гнильцой. Пытается вспомнить, что такой аромат означает. Одновременно и притягательный, и отталкивающий. Наверное, это метафора их отношений. Хочет поделиться своим открытием, похвастаться, какую аналогию он провёл, но решает не говорить – много чести. Дальше все происходит как бы само собой, вот она уже снимает с него рубашку, вот они оказываются в спальне. Как же они соскучились друг по другу! Засыпают они не скоро. Казалось бы, через мгновение будильник на его телефоне начинает звонить. Он вскакивает сразу – вот тоже качество характера, никогда не позволит себе одну лишнюю минуту поваляться.

Катя, которая совсем не выспалась и ещё, кажется, не протрезвела до конца, тащится за ним в ванную. Пока Коннор распаковывает отельную зубную щётку, она, голая, усаживается перед ним на столешницу: «Я хочу ещё!» – она проводит пальцем по его груди. Ей кажется этот жест очень сексуальным. Он усмехается:

– Не сомневаюсь.

– У тебя кто-то есть?

– В каком смысле?

– Ну, девушка.

Он слегка мотает головой.

– Не у всех так легко получается перепрыгивать из одних отношений в другие.

– Извини, ты же у нас человек с высокими моральными устоями! – Подтрунивает Катя.

Внезапно он хватает ее за подбородок, с силой сжимает лицо, она пытается отшатнуться, но он держит намертво, губы перекошены от злости.

– Ты думаешь, мы с тобой такие друзья? Можем трахаться иногда? Можем мило болтать о том, кто с кем спит?

Так же резко он отпускает хватку, и Катя рушится на пол. Она понимает, что сейчас она дала маху, зачем было начинать этот разговор, идиотка! Берет с вешалки халат, заматывается в него и выходит. Охранник, который принес одежду для босса, уже стучит в дверь номера. Катя аккуратно распаковывает костюм, развешивает в шкафу. Хорошо, она побудет обслугой, не вопрос. Заказывает завтрак в номер. Выпьют кофе и спокойно поговорят. Коннор выходит из ванной, начинает одеваться, не обращая на сидящую на кровати Катю никакого внимания. «Все-таки какой красивый мужчина и сексуальный, – думает она, рассматривая его, – не был бы ещё таким злющим».

– Я завтрак заказала. – Сообщает она. – Омлет, как ты любишь. – Ноль реакции с его стороны. – Так, когда мы встретимся, чтобы все решить, как ты сказал, взвешенно и без эмоций? – Ответа нет. Он монотонно застёгивает рубашку пуговицу за пуговицей. Вдевает запонки. Застёгивает ремень. Сшитая за заказ одежда сидит просто идеально. – Мммм? – Кате нужно добиться ответа, добиться ясности.

Он, наконец, подходит, наклоняется к Кате максимально близко, ставя руки на кровать по бокам от нее, и шепчет прямо ей в лицо: «Мы с тобой ещё повторим?» Катя не знает, как правильно ответить, пытается просчитать его реакцию. Скажет «нет», он решит, что она его не хочет и разозлится. Скажет «да», решит, что она шлюха, и тоже разозлится. Да он по-любому разозлится! Больше всего ей хочется впиться в его губы и уговорить остаться еще на часок, она даже делает слабую попытку потянуться к нему, он слегка отстраняется, продолжая смотреть ей в глаза.

– Как ты скажешь, – наконец выбирает она нейтральный ответ.

– Я скажу, дорогая, что с такой матерью детям точно делать нечего. Ты безнравственная, такая безнравственная! Ты готова на все, чтобы добиться своего. У тебя нет принципов и понятий, а это очень плохо, – он произносит это спокойно, без агрессии, даже как-то по-отечески. Стоявшие на подступе слёзы мгновенно заливают Кате лицо.

– Так не честно! Не честно! – Всхлипывает она. – Если ты переспал со мной, то у тебя есть понятия, а мне нельзя?

Коннор подхватывает галстук, пиджак и молча выходит из спальни.

Итан согласовывает новое расписание интервью, все немного поменялось и сегодня они должны начать раньше. Все встречаются на завтраке, но Катю никто не видел, телефон не отвечает, сообщения даже не прочитаны. Взволнованные, Итан с Чарли и увязавшаяся за ними Джейн, идут к ней в номер. В коридоре стоят каких-то люди, похожие на охрану, и Итан начинает волноваться ещё сильнее. Одновременно с тем, как они подходят к ее двери, из лифта выезжает тележка обслуживания номеров и направляется туда же. Охранник распахивает дверь, и они втроем ошарашенно останавливаются: Коннор стоит перед зеркалом в прихожей и, как ни в чем не бывало, завязывает галстук. Окидывает их своим фирменным высокомерным взглядом, не удосуживаясь даже поздороваться, просто кивает, проходит сквозь них, и они расступаются в стороны, пропуская его. Неуверенно они заходят в гостиную, окликают Катю. Та тут же выходит из спальни в халате, глаза заплаканы.

– Доброе утро! – Здоровается она, не поднимая взгляда. – О, завтрак привезли! Будете чай? – Она принимается разливать чашки, и все замечают насколько дрожат у нее руки.

– Катя, Катя, – Итан дотрагивается до ее рукава. – Все нормально?

Она поднимает глаза и долго смотрит, словно обдумывая его вопрос.

– Нормально? – Повторяет она. – Странный вопрос. Моя жизнь и слово нормально в одном предложении не встречаются, но это и есть для меня нормально, – окончательно запутывается и продолжает разливать чай.

– И что же твой муж здесь делал, интересно? Ты же сказала, что вы расстались. – Джейн, которая пропустила вчерашний ужин и не знает, что произошло, шокирована его внезапным возникновением. Она в упор смотрит на смятую мужскую рубашку на полу, Катя поднимает ее и запихивает за спинку дивана.

– А тебе-то что? – Буркает она.

– Ночевал, я так понимаю? – Допытывается по своему обыкновению Джейн.

– А почему ты все время суешь нос не в свои дела? – интересуется Катя. – Мне вот совершенно все равно, с кем ты сегодня спала.