Текст книги "Матрёшка"

Навестила свекровь, рассказала про ребенка, та очень обрадовалась за Катю, сказала, что девочка будет невероятная красотка, и первым же делом уточнила, как отреагировал ее сынок. Катя не стала, конечно, пересказывать все детали, но кое-какие моменты представила в красках, и они долго хохотали. То, что Грейс собралась помирать, было совершенно не заметно, наоборот, та сказала, что как химию закончит, сразу приедет к Кате в Лос-Анджелес нянчиться с внучкой, и они долго выясняли, кем же будет новая девочка ей приходиться, пришли к выводу, что все равно родня, и долго-долго не могли расстаться. На прощание Грейс уточнила, проведет ли Катя ее по самым модным местам, будут ли их фотографировать, и стала уже прикидывать, у кого заказать самый лучший парик, если волосы еще не отрастут. Катя опять ощутила, что, как ни странно, именно эта женщина ей намного ближе, чем собственная мама, и только за одно за это нужно быть Коннору благодарной. «Мы вас ждем в любое время, вы же знаете, – сказала она, – Дэн в вас влюблен!» Такой счастливой улыбки Катя, кажется, еще не видела в своей жизни. Девочки всегда остаются девочками, не важно, сколько им лет.

Они по привычке перемыли косточки Меган. Катя уверена, что Меган никогда бы в голову не пришло сплетничать о ней, но не смогла отказать себе в удовольствии сообщить Грейс, что Меган еще и забеременеть не может. «Да у нее на лице написано! – Тут же уверенно заявила свекровь. – Фригидная и бесплодная. Не знаю, где он такую откопал. Понятно, почему его дома нет никогда. Это к тебе он бежал, как сумасшедший». Лучшего комплимента Кате и не надо.

Она знакомится с Агатиными друзьями из школы, с ее мальчиком, который просто прекрасный. Катя даже записала с ним мини-интервью, задавая самые откровенные вопросы, и он на все отвечал четко и искренне, и видно было, что к Агате у него совершенно особенное отношение, что он ценит ее качества характера, ум, про внешнюю привлекательность он ничего не сказал, сколько Катя его не выводила, вернее, абсолютно четко сказал, что не готов это оценивать. Катя послала запись Милошу, и тот тоже признал, что мальчик прекрасный, но с Коннором по поводу Агаты все равно разговаривать отказался. Катя же в очередной раз убедилась, что хорошие отношения с Коннором и младшие дети Милошу дороже всего, позлилась, потом пришла к выводу, что так-то он ей вообще ничего не должен и милостиво простила.

Агату реально сопровождает постоянная охрана, только что в школе не ходят за ней по пятам. Выглядит это довольно напряжно, как будто она преступница под следствием. Почему-то взрослые с охраной не выглядят арестованными, а ребенок смотрится в окружении огроменных мужиков совершенно неестественно. Катя, поняв, что от Милоша поддержки ждать не приходится и воодушевленная последним относительно нормальным разговором, идет к Коннору сама. За эти несколько дней она видела его ровно один раз за ужином, где все чинно сидели и максимум просили передать соль, и один раз он предложил ей пойти вместе с детьми на конюшню, но это было изначально обреченное на отказ предложение, он же в курсе, как Катя «обожает» лошадей. А потом то его не было дома, то ее, поэтому и не пересекались.

Находит его, как обычно, в кабинете. Почему у него такой замученный вид? Очки ещё сильнее старят его.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – Катя по-настоящему беспокоится за него. – Следишь за своим здоровьем? Выглядишь не очень, извини. Спортом забросил заниматься. Ты же такой спортсмен всегда был!

– А ты почему такая заботливая вдруг? Нужно что-то? – Резко спрашивает он.

Не то, чтобы она рассчитывала, что он сейчас поделится с ней всеми своими проблемами, но такого ответа с порога не ожидала.

– Ну не груби, зачем? – Она очень расстроена таким началом разговора. – Я же за тебя переживаю.

– Ладно. – Он снимает очки и устало проводит рукой по лицу.

– Ой! – Воодушевлённо произносит, желая его задобрить, – Мне Агата показывала свою лабораторию – это невероятно! К ней учитель сегодня приходил, говорит, она толковая девочка.

– Она гениальная совершенно девочка. – Его, как будто, включают. – Прямо ярко выраженный талант. – С такой гордостью заявляет он, как будто это не Катина дочка, а его. – Правильно, что ты ее сюда привезла. Ей здесь самое место, я все сделаю, чтобы она свои способности реализовала. И уж глаз с неё не спущу, не волнуйся, хотя она, вроде, правильная девочка, без твоих наклонностей.

– Вот я хотела как раз об этом поговорить. – Катя даже уже не обращает внимание на это его высказанное мнение о себе. – Зачем такой тотальный контроль устраивать? Это ненормально, сам же понимаешь.

– Ей 12 лет.

– Именно! Двенадцать! – Подчеркивает Катя. – Маленький ребенок.

– Да, маленький! – Усмехается он. – Знаешь, что она мне ответила, когда я ее спросил, знает ли она что нужно мальчикам в таком возрасте?

– Надеюсь, у неё ума хватило. – Катя заранее предчувствует, что, по ходу, не хватило.

– Угу, – Коннор кивает головой, подтверждая, что она угадала. – Сказала, что она все про секс знает, ее он пока не интересует, а если что, мама сказала два презерватива надевать, на случай, если один порвётся. Так что волноваться не о чем! – Он откидывается на спинку кресла и пялится на Катю с таким обвиняющим видом, словно это она и только она виновата в том, что у детей наступает половое созревание.

– Блять! – Только и может выругаться Катя от такой дурости. – Ну и что? – Кидается она в защиту. – Я это ей сказала давно уже, воспользовалась она этим советом?

– Я. Не. Знаю! – Медленно с нажимом произносит он. – А ты? – Катя только отрицательно машет головой. – Надеюсь, что нет! Но раньше ты за неё отвечала, а сейчас я. Хочет дружить – никто ей не мешает. Но подросткового секса не будет в этом доме! – Отрезает он.

– Да он же ей не интересен, она сказала. – Катя так просто сдаваться не собирается, да он и не сомневался.

– Допустим, сейчас да, а через год, через два, что будет?

– Через год или два она сдёрнет отсюда, – обещает ему Катя, – и фиг ты ее увидишь, или натворит таких дел, что замучаешься расхлёбывать, ты сам не понимаешь?

– Что же ты за мать такая? – Вздыхает он.

– Есть естественные процессы, не надо мне рассказывать, что у тебя первый секс был в 18 или в 25 только, ладно? – Тут только до нее доходит, что он даже не предложил ей присесть, а она стоит посреди его кабинета. Она отодвигает стул, усаживается, он закатывает глаза, понимая, что легко он от нее не отделается. – Да и вообще, почему сразу мы рассматриваем такой вопрос? Там до секса ещё много чего должно произойти.

– У тебя, интересно, во сколько был? Нет, не рассказывай, знать ничего не хочу! – Тут же предупреждающе он вытягивает руку в ее сторону, словно физически пытаясь остановить ее.

– Почему ты все время переводишь разговор на меня? – Возмущается Катя, которой уже надоело, что за трехминутную беседу он десять раз подчеркнул какая она ужасная и вся такая «испорченная». – Мы говорим про ребёнка!

– Ключевое слово – ребёнок. – Подтверждает он. – Может, мне им сразу отдельный дом купить? Пусть все идёт естественным путём. Боюсь только сесть за поощрение растления малолетних.

– Я понялаааа, – тянет Катя, – боишься за себя. – Она прищуривает глаза и смотрит презрительно. – Никогда не было такой ответственности. Ты ее запри, как в зоопарке, будет ещё надежнее. Ей не охрана нужна, ей нужна семья, где с ней разговаривают, где видят, что происходит, где следят, но с уважением к личным границам. Да, ты взял на себя ответственность, и что? Нанял людей, чтобы они твою работу выполняли? Ты сегодня вообще детей видел? Много с ними времени провёл? Или подойдёшь, поцелуешь на ночь? Или даже не поцелуешь. Доверился Меган, переложил все на неё, а вдруг она не справится? У неё тоже, знаешь ли, опыта нет. Как она может понять, что у Агаты происходит? К ней подход нужен, с ней нужно общаться!

На Коннора ни ее презрительный взгляд, ни нравоучительная речь не производит никакого впечатления.

– Мы с ней общаемся, – сообщает он, – достаточно много.

– Да, уроки делаете, опыты ставите какие-то. Какие-то темы вы ещё обсуждаете? – Не больно-то Катя заметила, что он много времени с Агатой проводит. Но, может быть, дело не в количестве, а в качестве?

– Обсуждаем, представь себе. Ей очень многое сейчас интересно.

– Тем более! – Катя переходит на мягкий, вкрадчивый тон. – Она тебя уважает, прислушивается, воспользовался бы этим, чтобы поговорить про развитие отношений в этом возрасте, предостеречь, нет, проще охрану приставить!

Коннор вздыхает, Кате кажется, что до него начинает доходить.

– Я не особо знаю, как с ней разговаривать на такие темы, – признается он, – хотя ее это особо не смущает, подкованная, в отличие от меня.

– Я завтра поеду куплю все книжки на эту тему. – Она даже не ожидала, что он так быстро пойдет на сотрудничество. – Ок? Да у Меган уже вся библиотека есть, небось.

– Охрану не уберу. – Он не дает ей возможности возразить. – Пока, по крайней мере. Ты понимаешь, что это сложно, – внезапно Катя понимает, что он действительно сильно переживает, что для него сейчас не главное выиграть в споре с ней, – она была милейшим ребёнком, сейчас она совсем другая, взрослая. Очень взрослая! Не по возрасту. Она меня в тупик ставит порой своими размышлениями. Не все умные люди, с кем я общаюсь, способны так здраво и логично мыслить, как она.

– Видишь? – Тут же цепляется Катя за эти слова. – Мыслит здраво и логично. Значит, и за себя может подумать, что и как ей делать. Она точно не ведомая. Я тебя уверяю, никакой мальчик не заставит ее делать то, что она не захочет. И, слава богу, что она все знает от меня. Она может все контролировать и понимать, что происходит. Это же хорошо, понимаешь, хорошо.

Тут Катя перестаралась. Решила, что все у нее в кармане, расслабилась, но с Коннором такое не проходит. Внушать себе свои мысли он никому не позволит.

– Опять ты пытаешься манипулировать. – Его лицо мгновенно становится непроницаемым. – Я не хочу даже слушать это! Я прекрасно понимаю, что ты в ней видишь себя в юности. Хочешь такую же вседозволенность для нее получить? Нет, нет и нет. Посмотри на себя, во что эта вседозволенность вылилась.

– Да при чем здесь я? – Не выдерживает Катя этого бесконечного перехода на ее личность. – Она не такая вообще! Она другая!

– Ты с себя ответственность сняла! – Цедит он сквозь зубы. – У тебя другая жизнь, другая история. Я у себя дома сам разберусь. Ты иди, живи дальше, у тебя все новое, мы тут сами как-нибудь. Я обещаю уделять внимание твоей старшей дочери, хорошо? А уж моим дети я сам решу, сколько времени уделять. И не ты будешь мне указывать. Ты свой выбор сделала. И я пойду их сейчас на ночь целовать, это лучше, чем ничего, что они имеют от тебя. Скажи спасибо, что я тебя сюда пускаю. Только ради детей это делаю. Глаза б мои тебя не видели. Или ты, может, думаешь Меган в восторге от твоего присутствия? Тебе не кажется, что ты загостилась?

Катя молчит, пытаясь скрыть обиду и не расплакаться. Разговор опять свернул не туда, но несмотря на то, что ему снова удалось сильно ее задеть, сдаваться она не собирается. Ради Агаты она потерпит его хамство, даже не будет реагировать, ведь он только этого и ждет. Коннор с удивлением смотрит на нее, она же уставилась в стену за ним, пытаясь не дать предательским слезам политься из глаз.

– Что происходит? – Недоуменно спрашивает он через паузу. – Нечего сказать первый раз в жизни?

– Ты прав.

Его брови ползут вверх.

– А ты серьезно настроена, как я посмотрю. Я не уберу охрану, даже не пытайся.

– Послушай… – пытается сказать она.

– Это ты меня послушай! – Шипит он. – Не надо мне навязывать свои правила в моем доме. Вы сами решили, что она будет жить здесь, я согласился. Теперь я отвечаю за этого ребенка.

– Хорошо, хорошо, я поняла, ты прав. – Катя поднимает руки, признавая свое поражение. – Как мне надоело, что ты всегда и во всем прав!

– Еще раз это повтори, чтобы я окончательно поверил, что это не очередной хитрый трюк, чтобы отвлечь мое внимание и добиться своего. – Выражение его лица усталое и скучающее, Катя понимает, что она ему надоела, и ее сейчас выставят вон за дверь. Нужно успеть договориться, пока его терпение окончательно не иссякло.

– Ты убедишься, что она самая хорошая девочка. – Тон ее становится умоляющим. – Она не избалованная, не лживая, не хитрая. Честная, искренняя, благородная девочка.

– Я уже убедился.

– Мое воспитание, замечу.

– Поздравляю. – Равнодушно произносит он. – К чему этот спич? Я не уберу охрану. Ты тратишь время. Мое время, в первую очередь. Оно очень дорого стоит, это тебе делать нечего.

– Понимаешь, как тяжело с тобой говорить? – Уже стонет Катя. – И это я – взрослый человек, еле терплю, а она маленькая, как она может о чем-то с тобой договариваться? Твоя категоричность не предполагает диалога. Зачем ты опять пытаешься меня на место поставить? Ведь мы же можем нормально общаться с тобой!

– Не тогда, когда тебе что-то от меня нужно. – Он медленно водит головой из стороны в сторону, кривя губы. – Управлять собой я не позволю. Я тебе не верю, ни одному слову. Как только я вижу, что ты чего-то хочешь – все, я больше не хочу слушать. Понимаешь, чего ты добилась?

Раздается стук в дверь и Меган робко заглядывает в кабинет. Катя тут же думает, что ей и в голову не пришло постучать. Видимо, Коннор тоже отмечает это и оборачивается на Катю с красноречивым взглядом. «Еще и это в копилочку записал, – думает Катя. – Не стучит перед там, как войти! Это туда, к штрафам за превышение скорости».

– Мы ужинать садимся, все готово. – Меган переводит взгляд с одного на другого. Видимо, лица у них не сильно счастливые, потому что она спрашивает: – У вас все нормально?

– Да, спасибо, дорогая, сейчас идём, – отвечает Катя за всех. Коннор закатывает глаза и от этого «дорогая» и от того, что она решила за него.

– Отдай мой ужин врагу, – кивает он на Катю, – мне виски скажи принести. Куда вообще мой бар делся? Тебе кто тут разрешил хозяйничать? – Беззлобно интересуется он у Меган. Видимо, весь его запал ушел на Катю. А, может, злиться на Меган не умеет даже он.

– Может быть, не будешь пить на голодный желудок, хотя бы? – Нерешительно произносит Меган и тут же жалеет о том, что сказала, припечатанная его взглядом.

– Ещё одна! Ты тоже думаешь, что можешь решать, что мне делать? – Спрашивает он, в первую очередь, удивленно и только затем раздраженно.

– Ты сам ведёшь себя, как подросток! – Повышает Катя голос. Ей обидно, что она ничего не добилась, хоть выговориться, душу отвести. – Настолько не самоуверенный, что каждую секунду нужно доказывать всем, какой ты крутой! Постой, не уходи! – Останавливает она пятящуюся к выходу Меган. – Вот скажи ты! – Требует она от нее. – Правильно, что он ребёнку моему вообще вздохнуть не даёт без присмотра лишней пары глаз? Вы что, сами, без толпы охранников, не можете проследить за ней? Или она, по определению, с чёрной меткой? Что, закрыв дверь комнаты, она сразу начнёт курить, пить, колоться, порнуху смотреть? Да не молчи ты! Скажи что-нибудь! Чего ты-то перед ним на цыпочках ходишь? Я – понятно, у меня тут трое в заложниках. А ты почему своё мнение высказать не можешь?

Меган долго собирается с мыслями, наконец, когда Катя уже и не ждала, решительно произносит:

– Я считаю, что это перебор.

– Вот! – Тут же кричит Катя. – Послушай умную женщину! Мне ты можешь не верить, сколько тебе угодно! Считать, что я манипулирую и все такое. Но это же очевидно! Ты перегибаешь палку! Да, Меган? – Та кивает. – Ей же лучше видно! Она знает всех в школе, всех друзей, все их занятия знает, она все время варится в этих детских делах, в отличие от тебя. Почему ты ей не доверяешь решать? Почему только так, как ты сказал? А выслушать все стороны? А прийти к компромиссу? Не нам тебя учить переговоры вести!

– Нам! – Повторяет Коннор саркастически. – Надо же! Давно вы стали лучшими подругами? Пытаешься теперь ею манипулировать, вроде как ее мнение для тебя так важно, да? Все средства хороши, я понял. Я даже не сомневался!

Неожиданно Меган, на которую Катя совсем не рассчитывала, а ухватилась как утопающий за соломинку, приходит в себя.

– Послушай, – с решимостью камикадзе она идёт прямо на амбразуру, – она мать! – Заявляет она Коннору. – И имеет право защищать интересы своего ребёнка! Я согласна, ты перегибаешь палку. И реакция на это последует – отторжение. Не будет ни один подросток терпеть, тем более Агата, такое неуважение к себе. Ты сначала ее к себе приближаешь, общаешься, практически, как с равной, а потом всячески показываешь, как ты ей не доверяешь и ее не уважаешь! Она терпит это только потому, что у неё выхода нет! У неё сложилась сложная жизненная ситуация, и она доверилась тебе, как самому надёжному человеку в мире. Она очень старается с тобой отношения не испортить, но ты давишь и давишь, давишь и давишь дальше! Рано или поздно она взорвется.

– Да, вылетит клапан! – подтверждает Катя. «Надо же! Вышла из летаргического сна! Да она же о себе говорит! – доходит до неё. – Интересно, что у неё в жизни за фигня произошла? Я же вообще ничего про неё не знаю, кроме, как, якобы, степень у неё какая-то там есть. И сидит с этой степенью в глуши и домохозяйку изображает. Что там за скелетики в шкафу?»

Сказать, что Коннор выглядит ошарашенным, не сказать ничего. Однако он очень быстро справляется с собой и совершенно спокойно встаёт: – Пойдёмте ужинать, – направляется он к двери.

– Нет, постой! Мы не договорили! – Катя кидается за ним, собираясь преградить ему путь.

– Не о чем мне с тобой разговаривать. – Смотрит он на нее сверху вниз. – Наши семейные дела мы будем обсуждать с Меган, понятно?

– О боги! Я поняла, я здесь никто, ничего решать ты мне не позволишь, шанса повлиять на тебя у меня нет, ты как всегда, очень любезен. – Катя устало усаживается в кресло. – Ужинайте без меня, я не голодна. – Она отворачивается от двери и ждет, пока они уйдут, чтобы не всхлипнуть до этого момента.

Неожиданно Меган заявляет:

– Нет уж, давай закончим разговор, раз начали. – Она явно обращается к Коннору.

«Что это на нее нашло?» – Поражается Катя. Такой Меган она еще не видела.

– Никогда мы с тобой ничего не обсуждали, кому ты рассказываешь? – Продолжает та, явно вызывающе. – Есть масса вопросов, в которые ты не вмешиваешься, и даже слушать не хочешь про всякую рутину, это слишком скучно для тебя, зато есть вопросы, которые ты решаешь сам, ни с кем не посоветовавшись.

У Кати аж слезы высыхают от таких слов. Она поворачивается на кресле, предвкушая выражение лица бывшего мужа. Предчувствие ее не обмануло – на его лице крайнее изумление.

– Это кто у нас тут рот открыл? – Тихо, чуть ли не шепотом, не веря своим ушам, спрашивает он, наклоняясь к Меган, глядя ей прямо в глаза. – Ты что, удобрениями надышалась?

– Почему ты так себе позволяешь разговаривать с женщинами? – Ее голос звучит так же тихо, спокойно, уверенно, взгляд она не отводит. – Она – мама твоих детей, беременная, к тому же. Я абсолютно себя посвятила тебе и твоим детям, чем я заслужила такое отношение? «Кто это у нас тут рот открыл?» – Повторяет она. – Вот хотелось бы понять – кто?

Катя чуть не потирает ручонки. Ну, наконец-то, кто-то поставит его на место, ну, хотя бы, попытается. Несмотря то, что Меган прилично ее младше, Катя воспринимает ее как старшую. По поведению, по стилю общения, по манере она больше леди, за счет этого прибавляет себе возраста, в то время как Катя все время воспринимает сама себя, как малолетнюю.

Коннор же опять пытается выкрутиться, сделать вид, что ничего не происходит, и предлагает поговорить попозже. «Нас же все за столом ждут», – говорит он, можно подумать, ему хоть раз было дело до других людей.

– Никаких попозже! – Меган не сворачивает. – Запрешься опять в кабинете и будешь виски пить! Я устала тебя по вечерам ждать, чтобы поговорить, ты полностью меня игнорируешь.

– Ладно. – Он сдается и усаживается обратно в свое кресло. – Я слушаю. С Агатой ты что предлагаешь? – Спрашивает он Меган. – Пусть делает, что хочет?

– Предлагаю, что я буду решать, куда и с кем ей можно пойти. Если меня будет что-то беспокоить, я сама отправлю с ней сопровождение. Уверена, что ей можно доверять. Она хорошо воспитанная и правильная девочка. – Катя готова расцеловать Меган. На Коннора ей смотреть смешно. «Ну, как будешь выкручиваться?» – мстительно думает она. – И то, как все дети хорошо воспитаны, развиты, меня убеждает в том, что мама в них очень много вложила. Она совершенно не похожа на такую ужасную отвязную наркоманку, которой ты ее постоянно пытаешься представить. В школе их все отмечают, как самых способных, начитанных, образованных не по возрасту. Никогда никакой грязи в своей жизни они не видели, полностью благополучные дети. Считаю, что мнение человека, который их такими вырастил, нужно, как минимум, учитывать.

У Кати на глазах опять выступают слезы. Давно она не слышала таких добрых слов в свой адрес. Перед Меган ей стыдно. Она не была к ней так добра, хотя понимала всегда, что та хорошая девочка, но всегда испытывала непреодолимое желание чувствовать свое превосходство.

– Да? Ну, давай, иди, собирай их вещички, – говорит Коннор, кивая на дверь. – Раз уж у нас тут такая хорошая мама, пусть их забирает и дальше прекрасно воспитывает. Мечтаешь от них избавиться, я правильно понял?

– По-моему, кому нужно вещи собирать, так это мне. Я же никто! – Горестно, но при этом спокойно, без крика, без надрыва и истерики, произносит Меган. – Ты и не заметишь, если меня здесь не станет. Только ради детей и остаюсь! Ты к ним и не подходишь иногда по несколько дней. Да они Милоша больше любят, чем тебя. Вилли его, похоже, считает своим папой. Держится за него так, что не оторвешь. Боится, что тот опять пропадет надолго. Это надо же было так резко детей вырвать из привычной обстановки, от самых близких людей. Что бы она ни сделала тогда! – Жестом останавливает она, открывшего, было, рот Коннора. – Наказал ты, в первую очередь, детей.

– Все сказала? – Через паузу спрашивает он. – Не знаю, что она тебе наговорила! Я тебя предупреждал, что ее слушать нельзя, она обладает даром внушения.

– Ничего она мне не говорила! – Говорит Меган, а Катя задумывается, а почему, собственно, не говорила? Считала, что та неизбежно будет на стороне Коннора, что считает Катю вторым сортом? Ведь Меган никогда не давала ей этого понять. Наоборот, при первом знакомстве восхищалась, и сейчас, как выясняется, о ней хорошего мнения. Прямо день открытий сегодня. Открытий по имени «Меган». – Ты считаешь, я своей головой думать не могу? – Продолжает та высказывать Коннору. – Что я такая внушаемая? Наверное, ты прав. Внушила себе, что у нас перспективные отношения, что у тебя чувства ко мне. А тебе просто со мной удобно. Я же такая беспроблемная. Но всему есть свой предел. Ты меня не только не уважаешь, но и постоянно это агрессивно подчеркиваешь. Грубить мне, вообще вести себя со мной таким оскорбительным образом я не позволю.

Катя сидит, как мышка. Ей кажется, что Коннор выглядит расстроенным, уголки губ опущены вниз, но по нему никогда точно не скажешь, что у него на уме. Что он будет делать? Орать начнет, конечно, всех поставит на место, не дай бог, выгонит Меган. Не дай бог! Катя уже судорожно соображает, как будет уговаривать ту остаться.

– Извини, пожалуйста. – Катя чуть не падает в обморок. Это реально прозвучало? От Коннора? – Я отвратительно себя веду с тобой. – Признает он. – Прости, у меня такое тяжелое время было.

– Ты бы мог поделиться! – Пеняет ему Меган. – Ты же совершенно не подпускаешь к себе!

– Прости, детка. – Опять повторяет он. – Я знаю, ты переживаешь. Я все исправлю. Ты мне поможешь? – Он протягивает Меган руку.

Катя с вытаращенными глазами смотрит, как та, немного поколебавшись, подходит к нему, обнимает за голову, Коннор же обхватывает ее за талию. Шок, именно так можно описать состояние Кати, когда она максимально бесшумно выскальзывает из комнаты.