Текст книги "Матрёшка"

Пост бьет рекорд по количеству комментариев в ее аккаунте. Милоша вычисляют мгновенно, все-таки в Лондоне он многим известен. Как и обещала, Катя отвечает на вопросы под следующим постом телеграфным стилем. В основном, все восхищаются ей и ее новым мужчиной, но и не самые приятные комментарии Катя не оставляет без ответа.

– Когда вы познакомились? До или после развода? – После.

– Сколько ваш бывший муж вам оставил денег? – Без понятия, развод еще не оформлен до конца, это очень длительный процесс.

– Где дети? – Со мной.

– Ваш бойфренд богатый? – У него столько прекрасных характеристик, почему все вопросы сводятся только к деньгам? Расстрою вас, и этот далеко не бедный. А каким должен быть очень успешный архитектор?

– Вы живете вместе? – Нет.

– Знаком ли он с детьми? – Знаком.

– Как дети относятся к нему? – Хорошо, как еще можно к нему относиться?

– Как он отреагировал, когда узнал, что у вас трое детей? – Даже не помню, никакой особенной реакции не было.

– Как ваш бывший муж относится к нему? – С уважением.

– Как он смотрит на то, чтобы ваши дети общались с вашим бойфрендом? – Не возражает.

– Как так получается, что вы, обычная женщина, заполучили такого красивого мужчину? – Обожаю вас! Желаю всем быть такими «обычными», может, и к вам приличные мужчины потянутся.

Под следующим постом Катя предлагает задавать вопросы Милошу, потому что к нему обращений не меньше, тот, как ни странно, входит в роль и становится намного более многословен.

– Как познакомились с Катей? – На лекции, которую я читал, Катя подошла задать вопросы – настолько умная и разносторонняя девушка.

– У вас серьёзные отношения? – Определенно, серьёзные.

– Когда свадьба? – Рано говорить.

– Как вы решились связать себя с женщиной с тремя детьми? – Сначала я отмахнулся от этого вопроса, как от бредового, но он очень часто повторяемый, особенно с русских аккаунтов, поэтому отвечаю: дети чудесные, я очень счастлив, что они есть, и часто думаю, как же мне так невероятно повезло, что их аж трое. А русским женщинам, от которых все подобные вопросы, осмелюсь дать совет: не считайте, что дети могут быть препятствием для новых отношений. Если мужчина полюбит вас, то полюбит и ваших детей. Вы, главное, сами их любите и никогда не считайте обузой. Я, кстати, в отличие от Кати, прекрасно помню свою реакцию, когда узнал, что у нее трое деток. Я подумал, насколько же она крутая, и преисполнился еще большим восхищением.

– Но ведь они от других мужчин! – Ребята, повышайте свою самооценку. Вы, правда, переживаете, если у вашей женщины кто-то был до вас? Нуууу, даже не знаю, что на это сказать. Мы, вроде, не в средних веках живем.

– Вас не смущает, что она в разводе? – Нет, меня не смущает ничего.

– Вам не унизительно, что она богаче вас? – Ребят, ну что за комплексы у вас? Давайте нормальные вопросы.

– Знали вы кто такая Катя, когда познакомились? – Нет, не знал абсолютно. Я не особо пользуюсь соцсетями, и почему-то мы ни разу нигде не пересекались. Потом выяснилось, что видел ее фотографии и рекламу, которую она снимала. Но на момент знакомства не знал, кто она, и чем занимается.

– Вы похожи на одного актёра. – Да, знаю, на Джоша Стайлза. У меня автографы постоянно просят. Пару раз в ресторан посадили без брони. Один раз из бара выгнали, где он надебоширил, видимо. Он, говорят, взрывной такой парень, так что, если что – это он, а не я.

– Но вы же своим именем подписываетесь? – Нет, так и пишу: «С любовью, Джош!» Зачем людей разочаровывать?

Всё – после такой презентации они новая любимая пара английских таблоидов. Наконец, они могут не скрываться и появляются чуть не каждый вечер в ресторане/театре/на выставке/премьере фильма и многочисленных вечеринках. Его фото, где он несёт на одной руке Вилли, второй держит за ладошку Лили, а Агата идёт рядом и все они счастливо хохочут, расхватывают все паблики. Катя балдеет от их жизни. Она уже не может понять, как она могла его бросить и пытаться дальше жить с этим душным Коннором, который просто уничтожал ее. Ну да, боялась, что нормально тот не разведётся, что детей не отдаст. В итоге же все получилось идеально. Да даже обзавестись шрамом на голове стоило того, чтобы в итоге получить такую прекрасную жизнь. Какой Милош молодец, что никуда не делся от неё за все это время! Он настолько счастливый, радостный, открытый, легкий человек, что невозможно не быть счастливой рядом с ним. Детей он обожает. Ее обожает. Его любят просто-напросто все.

С Коннором Катя не встречается и не общается. Дети у него, как и положено, по определённым дням. Единственный источник информации о нем для Кати – Агата, от которой толку особо нет, потому что та об отчиме может рассказывать долго, но это, в девяносто процентах случаев, рассказы, что они читали, что они обсуждали, а вот Коннор сказал, а вот Коннор считает, а вот Коннор, Коннор, Коннор. Катя даже порой испытывает ревность к дочери. Ей тоже хочется его внимания. Мог бы иногда хотя бы позвонить, на обед пригласить, все-таки у них дети, есть что обсудить, но он, видимо, так не считает. Она изобретает надуманные причины, чтобы пообщаться с ним, но все решается через помощников. Этот игнор просто убивает. Просто вычеркнул ее из жизни и все! Желание увидеть его становится навязчивым. «Скучаю», – понимает она, бесясь сама на себя. Иногда даже в постели с Милошем, прежде чем кончить, она представляет его с этими бешеными прозрачными глазами.

Глава 19

В Лондоне устраивается ежегодный гала-ужин для людей, внесших свой вклад в развитие Великобритании. Итан с Катей приглашены, Итан понятно почему, а Катя больше, как светский персонаж. Итан приходит с женой, Катя же является одна.

– А где же Милош? – Расстраиваются супруги Брукс, разозлив Катю, совершенно того не желая. Обязательно Милош всем нужен!

– А что, я одна вас не устраиваю? – Сразу же огрызается она. Итан тут же принимается ее утешать и оправдываться, что они не это имели в виду, а его жена еще сильнее начинает жалеть, что Милоша нет, потому что при нем Катя так себя не ведет, а запихивает свой поганый характер себе в жопу. – Он собирался, – Катя сменяет гнев на милость, – но пришлось срочно в Японию улететь, там землетрясение очередное и его объект частично обрушился, надо разобраться сносить его или восстанавливать. Интересно, бывший мой придет? – Она с нетерпением оглядывает зал, заранее нервничая, что тот не придет. – Его приглашают каждый год, но ходит редко. Последний раз мы с ним вместе были три года назад, представляете? А теперь меня саму приглашают, да! – Гордо задирает она подбородок, кривляясь.

Зря Катя думала, что она может проглядеть его. Она чувствует кожей его появление в одном с собой пространстве. Как всегда – с иголочки, в идеально сидящем смокинге. «Один», – выдыхает она. Выглядит шикарно. Катя тоже очень нравится себе в роскошном платье с разрезом почти до паха, открывающим ее бесконечные ноги.

– Нужно подойти поздороваться. – Говорит она Бруксам. – У нас же все в рамках приличий.

– Дорогой! – Она летит к нему с милой улыбочкой, контролируя, чтобы разрез максимально открывал ногу при ходьбе.

Коннор, слегка дернувшись в первый момент, сразу же берет себя в руки и спокойно разглядывает ее фигуру и платье, отмечая про себя, что вот умеет же выглядеть, сучка.

– Ты что здесь делаешь? – Вслух произносит он, презрительно скривив губы.

– Курулева приласила. – С сильнейшим русским акцентом произносит она. – Я – селебрити.

Он откашливается, чтобы скрыть смешок. Да-да, он понял свою невежливость. Конечно, селебрити, кто бы сомневался. Но извиняться, конечно же, он не собирается. Он оглядывается по сторонам, видимо, в поиске Милоша.

– Я одна, не беспокойся, – с улыбочкой произносит Катя, – а ты? Хочется уже посмотреть на какую-нибудь девушку рядом с тобой.

Коннор внезапно хватает ее за запястье и дёргает к себе с такой силой, что она вскрикивает.

– Сколько раз ты меня собираешься спрашивать про моих девушек? Ты чего добиваешься? – В его глазах столько ярости, что она отшатывается, но он крепко держит ее руку.

– Прости, пожалуйста, – бормочет Катя, пытаясь высвободить руку. – Ты чего так разозлился?

Он ещё некоторое время удерживает ее, таращась дикими глазами, наконец, отпускает, одёргивает пиджак и молча уходит, даже не поздоровавшись с Итаном, который, очевидно, как и Катя, в шоке от такой неадекватной грубости.

– Простите, пожалуйста, – обращается она к Итану и его жене, когда они усаживаются за стол. – Это абсолютно неадекватный человек. Вот что я такого сказала? – Жалуется она, надув губы. Не такой встречи она ждала. Думала, он хотя бы обрадуется.

Ее телефон пикает сообщением. Она читает, ищет глазами Коннора, который тоже уже сидит за столом, глядя на неё.

– Пишет: «Извини, не сдержался», – читает Катя вслух. – Ладно, хоть так. – Все еще обиженно бухтит она. – Хотя, я так и не поняла, на что такая реакция. – Она начинает набирать ответ:

– А мне даже понравилось, ты знаешь, меня возбуждает, когда ты так грубо меня хватаешь.

Коннор прочитав, усмехается и тут же пишет снова:

– Давай через пять минут на парковке.

– Ну что мы, подростки? Сексом в машине заниматься. И вообще, здесь королева, на минуточку!

– Скажи где.

– Я могу сегодня остаться у тебя, если ты не против.

– Я не против.

Она уходит через несколько минут после Коннора, подъезжает к его дому и отпускает водителя. В дверях, прислонившись к косяку, конечно же, стоит Джеймс.

– Зачем ты здесь? – Так же, как Коннор, опуская такие мелочи, как приветствие, вопрошает он.

– Тебе как, в подробностях рассказать? Или в общем?

– Не надо, – качает он головой, – не делай этого. Он только в себя приходить начал, сейчас ты опять его из колеи выбьешь.

– Давай, он сам решит, что ему делать, ладно? – Преувеличенно по-дружески предлагает Катя. – Ты же знаешь, если Коннор чего-то хочет, ему нельзя отказывать. Вот и я не собираюсь.

– А как же Милош? Некрасиво как-то, тебе не кажется?

– Да обо всех у тебя сердечко-то болит! – Причитает Катя. – Родненький ты наш! Считай, это ему такая обраточка за наш рухнувший брак, который, если бы не Милош и не ты, кстати, и до сих пор бы существовал. Так что, все справедливо.

– Всегда найдешь, как себя оправдать. – Сопит Джеймс. – Совести у тебя нет совсем. Прошу, уезжай, так всем будет лучше. Не множь боль.

– Не множь боль! Да тебе проповедовать! – Хохочет Катя. – Ладно, отойди, или мне тут стоять в этом платье всю ночь? Холодно вообще-то. – Джеймс остается, где был. – Ну, и что делать будешь? Не пустишь меня? – Он молча смотрит на неё. – Нет, мне не стыдно, можешь даже не пытаться испепелить взглядом.

Она решительно проходит мимо него, поднимается наверх и находит Коннора в спальне. Он уже успел принять душ и как раз выходит из ванной в полотенце на бедрах.

– Хочешь чего-нибудь? – Гостеприимно предлагает он, кивая головой на барный столик.

– Тебя. – Безотрывно глядя на него, она облизывая губы.

– Я весь вечер мечтал это сделать. – Он подходит и одним движением разрывает ее платье прямо от разреза вверх.

Утром Кате нечего надеть.

– Ничего моего не осталось? – она осматривает его гардеробную, проводит рукой по бесконечному ряду костюмов и сорочек. – Прикажешь мне голой домой ехать?

– Сейчас отправлю кого-нибудь в магазин.

– Отправь Джеймса, я хочу посмотреть, что он купит, наверняка самое красивое. – Они оба хохочут.

– Вот не любишь ты его, а он за тебя переживает, между прочим!

– Да он обо всех переживает! И постоянно лезет, куда не надо.

В итоге Катя снимает с вешалки рубашку Коннора: «так пока похожу, что ли».

– Тебе идёт, очень сексуально, иди ко мне.

– Почему, когда ты говоришь, что хочешь еще, я тебе не могу отказывать, а ты мне запросто?

– Потому что нельзя отказывать такому мужчине, как я.

– Не могу не согласиться. – Катя снимает надетую минуту назад рубашку.

Чуть позже ей привозят вещи, она собирается домой, а Коннор мрачнеет на глазах.

– Не начинай. – Заранее просит она. – Давай не будем ничего портить хоть один раз! Прекрасная ночь была, а сейчас каждый вернётся к своей жизни. Тебе надо поработать, мне с детьми погулять. Хотя, – прекрасная мысль приходит ей в голову, но она не уверена, как он отнесется к такому предложению, – сегодня же выходной. Хочешь в парк с кучей народу? У каждого телефон с камерой, я предупреждаю.

– Предупреждаешь о чем? – Хмуро интересуется он.

– Оденься поприличнее. – Cмеётся Катя.

Давно для таблоидов не было такого удачного дня. Первый раз за полтора года Коннор и Катя с детьми в полном составе. Идут в музей, обедают, гуляют в парке, сидят в кафе. К удивлению всех, они выглядят совершенно обычно, развод никак не сказался на их отношениях – улыбаются, смеются, разговаривают. Все в очередной раз приходят к выводу, что это в крайней степени интеллигентное расставание двух порядочных людей.

Вечером дети врываются в дом, явно рассчитывая найти там Милоша. Катя, предвидя их вопросы, немедленно тащит малышей наверх, попросив Коннора подождать, кивая направо от холла в направлении гостиной, где они обычно принимают гостей. Коннор, поколебавшись немного, направляется налево в другую гостиную поменьше. С последнего его визита прошло уже столько времени! Года полтора или больше. По крайней мере, эта гостиная поменялась разительно. Когда Катя только переехала, дом выглядел необжитым – красивым, но холодным. Сейчас же это явно жилое и любимое пространство. Куча маленьких деталей – фотографии, снятые на полароид, разномастные подушки, книги, наброски на альбомных листах с рассыпанными рядом карандашами, раскрытые ноты на рояле, ароматические свечи в тяжелых стеклянных бутылях, цветы везде. Но не вычурные букеты, которые обычно стояли у них с Катей дома, а разрозненные цветочки – в бокалах, рюмках, небрежная охапка в хрустальной вазе, неожиданные посреди зимы гортензии в серебряном ведерке для шампанского. Горлышко бутылки тоже виднеется среди белоснежных шапок. И сразу очевидно, кто автор этого творческого, но такого стильного беспорядка. Вот никогда Коннор не умел обуючивать пространство вокруг себя, а у этого мальчика это прекрасно получается. «Надо же, живут», – растерянно думает он, испытывая неприятные ощущения в районе груди. Вроде как, щемит. Понятно, что он знал это и раньше, но такие железобетонные доказательства их домашнего уюта вколачивают последний гвоздь в крышку гроба. Два корги, мирно спящие в одной большой лежанке, лениво поднимают головы, но тут же видя, что не свои, возвращают головы на подушечки, явно не ожидая никакого подвоха от пришлого человека.

Катя, потерявшая его, заходит и наблюдает, как он рассматривает наброски Милоша, стоя посреди комнаты. При виде Кати собачки поднимаются и припускают к ней, виляя своими куцыми хвостиками.

– Талантливо. – Холодно произносит Коннор, возвращая лист с верно схваченным буквально несколькими штрихами ее профилем на место. – Я поеду. – Отказывается он от предложенного кофе, уворачивается от Кати, пытающейся его поцеловать и торопливо сбегает с крыльца.

Глава 20

Фильм Итана выдвигают на Оскар по нескольким номинациям, в том числе, и за лучший сценарий, который указан как совместный. Катя не спорит – конечно, совместный, а имя Итана на афише, безусловно, продает лучше. Она идёт на самое главное мероприятие в своей жизни, естественно, с Милошем. Какой он красавец! Как умеет держаться! Будто, каждый день выходит на красную дорожку под камеры. Красивее всех голливудских звезд, вместе взятых! Мимо всех Оскаров, в итоге, они пролетают, но сам факт номинации заставляет ее невероятно гордиться собой. Ей все присылают поздравления, цветы, открытки, подарочки на память. Все, кроме Коннора. Даже мама его прислала корзину цветов и Катины любимые духи в эксклюзивном флаконе. Он же просто игнорирует это событие, чем очень ее задевает – вот вечно относился к ее работе, словно, это развлечение какое-то. Хотя, допустим, обложка Вог или реклама для Версаче – это очень серьезные профессиональные достижения. Но уж Оскар проигнорировать – в этом он превзошёл сам себя. Насколько же вредный человек! Непробиваемый. Ещё Катю очень злит сам факт, что она злится, ей должно быть наплевать, но нет. Обижается, как маленький ребёнок. Вот в этом он всегда был мастер – обижать ее, а она и ведётся каждый раз. Конечно, он специально это делает, решает она. Знает, как ее задеть, от этого становится ещё обиднее.

Коннор не общается с ней, после той ночи они встречались только у Лили на дне рождения в январе, еще до Оскара, устроенном, чтобы никого не смущать, не дома, а в детском развлекательном центре. Он, как ни странно, совершенно спокойно беседовал с Милошем, неужели ему все равно? Катя в такое верить отказывается. Она даже запостила несколько сториз, где было видно, как они непринужденно разговаривают, и опять же все восхищаются, какие высокие отношения им удалось сохранить. Она не представляет, если бы перед ней оказалась женщина, с которой он ей изменял, с которой после развода начал бы жить, что бы она чувствовала. Вернее, представляет. Попыталась бы убить, как минимум. А уж Коннор пытался ее убить и не за такое. К любовнику же ее он настроен дружелюбно. Как такое может происходить, не укладывается у Кати в голове.

Милош делает Кате предложение. Не то, чтобы она совсем не ждала этого, но надеялась, что он не станет торопиться. Для общественности это выглядит очень скоропалительным решением. В каждом интервью ее начинают спрашивать, как ей удается так быстро получать предложения от мужчин. Она же не может сказать: «Да мы больше двух лет в отношениях, это вам сообщили пять минут назад». Приходится отшучиваться. Можно было бы и это скрыть, но Кате не хотелось еще дальше обижать любимого человека, и так сколько она его прятала. А предложение было очень красивое, элегантное, идеально вписывающееся в ее ленту Инстаграм. Она уверена, что Коннор в бешенстве. Не успели объявить о разводе несколько месяцев назад, она уже опять замуж намылилась. Свадьбу они пока не обсуждают, тем более, что официальный развод она получит только через год-полтора.

Она начинает работать с Итаном на новом проекте, на этот раз в качестве креативного продюсера. Вот уж где счастье! Опять окунуться в эту атмосферу! Творить, придумывать, вставлять свои пять копеек везде, где придется, бесить Джейн! Да она готова жить на такой работе!

С Коннором они случайно сталкиваются в ресторане. Он идёт навстречу, широко улыбаясь своей ослепительной улыбкой, чем безмерно удивляет Катю:

– Ты чего такой довольный? – Она чмокает его в щеку, чувствуя носом какой-то непривычный аромат. Свежий, одеколонистый, но не стопроцентно мужской, скорее, унисекс. Цитрусы не едкие, а оранжевые, сочные. Плюс что-то травянисто-цветочно-водянистое – ветивер, однозначно, шалфей, может быть, тархун, дающий дорогой, изумительно чистый шлейф. Что за парфюм? Она такой не знает, это не ее тема, ее любовь – плотные, сладкие, дурманящие ароматы с легким душком тления.

– Почему нет? – Весело интересуется он, даже не сделав попытки дотронуться до ее щеки в ответ.

– Даже не знаю, я боялась тебе на глаза показываться. Ты же, мммм, в курсе, видел, наверное?

– Что видел? Цацку твою новую? – Коннор берет ее кисть, поднимает вверх и рассматривает на свет чистоту бриллианта. – Видел. Вполне себе, хороший вкус, – одобрительно кивает он к недоумению Кати, демонстрируя ей ее же собственную руку. – Не слишком рано?

– Помнится, ты мне предложение на втором свидании сделал. – Парирует Катя давно заготовленной для такого случая фразой.

– Кстати, да! – Его лицо буквально озаряется улыбкой. – Кто бы говорил! – Катя с недоверием смотрит на него. Что все это значит? Почему такая спокойная реакция? – И когда событие?

– Никогда. – Отрезает она. Брови Конора ползут вверх. – Знаешь, бойфренды могут меняться, а бывшие мужья – это навсегда.

– Ммм, хорошо, что ты, наконец, адекватно оцениваешь свою способность сохранять отношения. – Снова одобрительно кивает он. – Не нашлось ещё такого человека, который бы тебя усмирил. Хотя, может, у него и получится. Он парень целеустремлённый, упрямый. Разводиться со мной ты тоже не хотела, а вот теперь посмотри – стоишь с его кольцом на пальце. Спорю, через пару лет увижу, безусловно, ОЧЕНЬ красивые фотографии с церемонии в твоём Инстаграм.

Катя в глубоком потрясении провожает взглядом его спину. Да что с ним? Она даже не нашлась, что ему ответить! Весь оставшийся день она пребывает в задумчивости. Неясность ситуации не даёт ей покоя. Она понимает, что не сможет не есть, не спать, пока не выяснит, в чем причина такого загадочного поведения. «У него кто-то появился, 100 %. – решает она. – И это серьезно!» Вот таким он был в начале их отношений – улыбчивый, уравновешенный. На одноразовых девушек ей всегда было плевать, но значимые отношения!! Ревность обрушивается на неё как цунами. Грудь сдавливает, ей больно дышать. «Интересно, какая она? Красивая, наверное, молодая».

От мысли, что кто-то может быть так же близок с Коннором, как она сама, ей больно, физически больно. Она решительно набирает Джеймса. Они не разговаривали с того дня, как она осталась у Коннора ночевать, виделись, когда он приезжал за детьми, но не общались. Она знает, что он злится на неё. На звонок не отвечает. Катя уже сходит с ума. Пишет ему, просит перезвонить. Знает, он не может ее игнорировать, мало ли что с детьми, он всегда должен был на связи. Наконец, тот перезванивает, она хватает трубку после первого гудка.

– Ты звонила? – Сипит он простуженным голосом.

– Да, привет. – Катя включает всю свою несуществующую заботливость. – Ты простудился? Голос какой-то…. – начинает она.

– Я слушаю. – Обрезает он ее.

– Ты знаешь, я волнуюсь за Коннора.

– С чего бы?

– Мы же сегодня встретились, тебя не было, кстати, ты где был? – Вдруг спрашивает она с подозрением. Он столько времени возился с ней, неужели сейчас возится с другой девушкой? Джеймса Катя тоже ревнует. Он её и только её! А, наверное, просто заболел и дома остался!

– Проигнорирую этот вопрос. – Тон его настолько холодный, насколько возможно.

– В общем, он себя настолько неадекватно повёл. Вообще не злился. Улыбался и мило беседовал. – Катя немножко теряет нить, разговор пошел не по плану.

– В чем претензия твоя? – Хрипит Джеймс.

– Понимаешь, я подумала, может, он чем-то расстроен, может, что-то случилось у него.

– Он же улыбался.

– Короче, Джеймс! Что происходит?

– Может, ему просто стало все равно? – Предполагает тот, издавая смешок, переходящий в кашель.

– Только не говори, что он влюбился и все такое, я не поверю все равно! – Катя уже не может ходить вокруг да около.

– Не верь.

– Ну, расскажи мне, расскажи, ну пожаааалуйста, – клянчит она.

– Послушай меня, я тебя прошу в сотый раз: отстань от него, не лезь, живи своей жизнью, тебя его дела не касаются. – С трудом выговаривает тот.

– Не скажешь, значит, – злобно шипит Катя. – Про меня все всё знают, а я, значит, знать не могу.

– Тебе всё сообщат, когда посчитают нужным. – Это настолько высокомерно звучит, что она на секунду впадает в ярость, но останавливает себя – не сейчас.

– Джеймс, ну пожалуйста! – Она готова унижаться, сколько угодно. – Только между нами, ну очень тебя прошу.

– Я вешаю трубку.

– Нет, нет, ну нет! – Она слушает короткие гудки в трубке.

Катя трясущимися руками набирает Коннору. Благо, номер у нее сохранился. Она не уверена, что он действующий, но, вроде, звонок проходит. Тот не отвечает. Она звонит три раза. Не выдерживает, вскакивает, кричит: «Милый, мне нужно отъехать ненадолго», – и выбегает из дома. Через полчаса она звонит в дверь лондонского дома Коннора. Отодвигает открывшую горничную, входит в холл, в доме тишина.

– Где мистер Филсби?

– Я прошу прощения, боюсь, он уже отдыхает. – Домработница смотрит на часы, висящие в холле – половина двенадцатого.

– Ничего, я поднимусь, мне нужно срочно с ним поговорить.

– Нет-нет, – прислуга загораживает собой проход к лестнице. – Вам нельзя здесь находиться.

– Это почему же мне нельзя здесь находиться? – Катя угрожающе наступает на неё. – Отойдите от лестницы, вы же не будете со мной драться.

– Отойдите, Эрика, я разберусь.

Джеймс, конечно же! Блять, он же больной должен дома лежать! Катя прикидывает расстояние до конца лестницы, нет, бесполезно, он догонит. Разворачивается к нему, из ее ноздрей чуть не валит пар.

– Не приближайся! – Предостерегающе вытягивает она указательный палец.

– Ты пьяная?

– Нет! – Катя чувствует себя, как пьяная, хотя не пила ни грамма.

– Под наркотой?

– Да что за допрос! – кричит она.

– Тебе нужно уйти отсюда немедленно.

– Мне нужно немедленно увидеть своего бывшего мужа. Прямо сейчас, – произносит она каждое слово по отдельности, чтобы до него дошло, наконец.

– Хорошо, – внезапно соглашается он. – Пойдем в гостиную, ты присядешь, а я его позову.

Кате видится в его словах какой-то подвох, это манёвр, ни в какую гостиную она не пойдёт, свои позиции у начала лестницы она сдавать не собирается.

– С места не сдвинусь!

– Какая же ты сумасшедшая, Боже мой! – Хрипло восклицает Джеймс. – Это просто уму непостижимо! Что ты устраиваешь?!

– А что я устраиваю? Я хочу поговорить со своим бывшим мужем, в чем конкретно сумасшествие?

– Посреди ночи?

– Время детское. И я надолго его не задержу.

– Милош знает, где ты?

– Милоша это никак не касается! – Вопит она.

– А если я ему сейчас позвоню и скажу, что ты явилась в невменяемом состоянии и рвёшься в спальню к бывшему мужу? Думаешь, ему понравится?

– Оййййй, – морщится Катя. – Я неделю в Дублине прожила, и он мне очень сочувствовал, как тяжело мне там пришлось, страдала каждую минуту. Думаешь, я не смогу его заставить поверить во все, что угодно?

– Надо же, слышу знакомый скандальный голосок, прям дежавю у меня, давно ночных дебошей в этом доме никто не устраивал. – Коннор в пижамных штанах и босиком спускается по лестнице. – Кто сегодня спонсор вечеринки? Алкоголь, кокаин, мет, что там модно сейчас? – Ему явно весело.

– Я вообще-то за рулём приехала!

– Ну, это ещё ни о чем не говорит.

Катя пытается успокоиться. Она отчасти понимает, почему они считают ее неадекватной в настоящий момент. Но главное своего она добилась – Коннор здесь.

– Спасибо, что спустился, дорогой. – Выговаривает она максимально сдержанно.

Коннор внезапно заливается смехом. Он хохочет и не может остановиться. «Спасибо, что спустился, дорогой! – повторяет он сдавленным от смеха голосом. – Я прям, как на приеме у королевы».

Катя чувствует себя дурой. И, правда, явилась ночью и устраивает цирк какой-то. Самое интересное, зачем она явилась сюда, она не знает. Стараясь не показывать, насколько ей обидно, она произносит прежним сдержанным тоном:

– Мы можем поговорить? Вдвоём. Без, – выразительно смотрит она на Джеймса.

– Прости, конечно, но я тебя боюсь. Джеймс, возможно, сейчас нужен мне, как никогда. – Коннор все веселится, а Катя чувствует, что сейчас расплачется. – Скажи уже, наконец, что хотела, и я вернусь в постель.

– Можно с тобой?

– Чтоооо? – Он давится своим смешком и закашливается.

– В постель с тобой можно? – Двое мужчин смотрят на Катю, будто увидели привидение или любой другой не существующий в природе объект. Коннор пытается несколько раз открыть рот и что-то сказать, но в итоге бросает эти бесплодные попытки. – У тебя там кто-то есть? – Спрашивает она.

Утраченная способность говорить, наконец, возвращается к нему.

– Я правильно понял, ты пришла проверить, с кем я сплю? – Медленно и очень тихо, недоверчиво глядя не неё, уточняет он. Катя рассматривает рисунок плитки на полу. – Ты хочешь контролировать мою постель? Поверить не могу! Ты и правда сумасшедшая.

– Просто я тебя люблю! – Поднимает на него взгляд Катя.

– Ааааа, вот как это называется, оказывается. – Его брови уехали высоко наверх, рот открыт от изумления. – Иди домой, тебя жених ждёт, за руль садиться не советую, такси вызови. – Он разворачивается в попытке уйти наверх.

Катя подлетает и хватает его за руку:

– Не уходи, пожалуйста, давай поговорим. Мне просто нужно знать, что у тебя происходит. Мы же родные люди, – бормочет она.

Джейсм оказывается возле них через мгновение. Коннор качает головой, показывая: «Не трогай её».

Он спокойно снимает ее руки со своей и произносит максимально четко:

– Чтобы я тебя больше не видел и не слышал, все общение только через адвоката, по поводу детей через Джеймса.

Он медленно идёт наверх, куда-то улетучилась его веселость, спина сгорблена.

* * *

На следующий день Катя приезжает на работу на съемочную площадку в компании с Ильей, который в Лондоне по делам. «Позволишь ему побыть, посмотреть, как проходят съемки?» – Просит она Итана. Слава богу, душнила-Джейн сегодня отсутствует и некому причитать, как развеселый Илья будет всех отвлекать. Пока они стоят перед входом в павильон – кто с кофе, кто с сигаретой, и обсуждают планы на сегодняшних день, неподалеку останавливается мерседес, и из него выбирается Джеймс собственной персоной и с ним еще два человека – один из адвокатов Коннора и неизвестная женщина с чемоданчиком, похожим на медицинский. У Кати резко портится настроение. Она оглядывается на павильон, ищя защиту, но решает не бежать и не прятаться, что за детский сад? Ничего они ей не сделают, хотя какой-то отвратительный, заранее уверена она, план у них есть.

Джеймс останавливается в паре метров от нее, складывает руки на груди и молча глазеет, даже не поздоровавшись. Катя хочет попросить коллег уйти и дать им побеседовать, но те все тоже пялятся на эту странную делегацию, повисает тишина. Начинает адвокат:

– Госпожа Лебедева, мистер Филсби выражает озабоченность вашим состоянием, и в целях обеспечения безопасности своих детей, находящихся с вами, на основании договора об опеке, мы вынуждены настаивать на предоставлении вами результатов анализов, свидетельствующих о вашей независимости от приема наркотических веществ.

– Чооооо? – Катя непонимающе смотрит на него. – Это по-английски было? Чего опять от меня надо? Что за делегация? Кто вас пустил вообще? Я сейчас охрану позову, – обещает она, – вас вышвырнут отсюда.

– У нас есть разрешение на нахождение на данном объекте, – уверяет адвокат.

– Тест сдашь на наркоту и пойдем, не вопрос. – В тон ей заявляет Джеймс.

– Ах, тест на наркоту! – Доходит до нее. – Это с какой же радости? Я звоню своему адвокату, – Катя набирает номер, который теперь забит чуть не первым в списке контактов. После того случая почти год назад, когда Коннор увез детей, адвокат объяснил, что нужно было мгновенно звонить ему, и он бы не дал тогда самолету вылететь, потому что, конечно, это юридически было все шито белыми нитками, а так пришлось детей вызволять с территории другой страны и идти на большие уступки. И вообще рекомендовал всегда звонить ему. Если есть сомнения – звонить или не звонить, значит, нужно звонить. Катя объясняет ему возникшую ситуацию. – Блять, да что ж такое! – Тут же орет она в трубку. – Еще и такой пункт есть у нас в договоре? Чо за фигня? Кто это подписал вообще? – Обиженно бормочет она.