Текст книги "Быть человеком"

Говорят, что когда человек теряет зрение, он получает взамен внутреннее видение. Когда он теряет слух, он продолжает «слышать», и гениальный Бетховен – не единственное тому подтверждение. У человека, разбитого болезнью до неузнаваемости, лишенного возможности мыслить, говорить, вспоминать, реализовывать функции жизнедеятельности, пораженного и измученного немощью, единственное, что остается подлинного – его душа.

Второе размышление у двери, скрытой куском старого холста
Этапы большого пути

Новые концепции и новые границы
нашего понимания мира

Материя – это объективная реальность, данная нам в ощущении.

В. Ленин

Тот врач по-настоящему лечит пациента и вызывает доверие, который с высокой степенью ответственности привносит в человеческий организм позитивные силы, энергию и уверенность в себе. В прессе приводится множество примеров такого врачевания и исцеления, среди которых особое место следует отвести достижениям целителя Христоса Дрозинакиса[29]29
  Hoffmann M. Christos Drossinakis, ein Geistheiler in Blickpunkt der Wissenschaft; Idem. Das Phänomen Christos Drossinakis // Die heilende Kraft der Liebe. URL: http://www.sein.de/archiv/2013/januar-2013/die-heilende-kraft-der-liebe


[Закрыть]. Его способность активно вмешиваться в организм больного подтверждена более чем 50 различными экспериментами, большей частью в международных университетах.

В 1994 г. в присутствии врачей известной клиники немецкого университета в Хайдельберге Дрозинакис провел эксперимент с 9 неизлечимо больными. В течение 4 месяцев терапии он достиг улучшения состояния у 8 из 9 пациентов, что, с точки зрения классической медицины, было более чем загадочным, если учесть, что целитель лечил только «наложением рук». В числе его «особых достижений» – 12-летний мальчик, страдающий сильной астмой с приступами удушья. Подросток забыл о недуге после первого же сеанса. Онкологическую больную Дрозинакис избавил от сильнейших болей за один сеанс, а через 4 месяца у нее исчезли метастазы. У пациента, страдающего рассеянным склерозом, значительно улучшилось состояние, к нему вернулась способность ходить. В 1995 г. газета «BIO» организовала курс лечения продолжительностью в 3 месяца – на этот раз 11 неизлечимым пациентам. Результат был таким же успешным.

На седьмом Всемирном конгрессе «Душа и здоровье» в Базеле Дрозинакис участвовал в психодиагностическом тесте, проходящем под наблюдением врачей, ученых и юристов. На столе лежали 5 белых конвертов, в каждом из которых находилась фотография тестируемой личности, не известной врачевателю. Погрузив себя в «состояние транса», Дрозинакис не только установил состояние здоровья всех 5, но и изложил историю болезни каждого из них. Присутствующие светила медицины – профессора А. Шнайдер и А. Дубров, были поражены фантастическими способностями Дрозинакиса. Московский физик, профессор медицины, член Российской академии медицинских наук, президент национального общества здоровья и директор неврологической клиники, доктор А. Лее замерил детектором силу воздействия целителя и был ошеломлен игрой цвета, вызванной его энергетикой и отображенной на мониторе компьютера. В 2005 г. Дрозинакис получил премию «Традиционной медицины» Минздрава России. В Болгарии ему был присвоен почетный титул академика с правом преподавания в Софийском университете. На расстоянии почти 2,5 тыс. километров (Солоники-Штуттгарт) целитель лечил доктора Хафельдера, физика и психолога, одного из ведущих специалистов в области исследований мозга. Как и в предыдущих экспериментах, Дрозинакис никогда раньше не видел этого больного, имея только его фото. Во время сеанса у врачевателя и у пациента производились замеры электроэнцефалограмм. В момент наивысшего душевного напряжения – своего рода контакта с пациентом – у обоих отмечались в мозге параллельные эффекты. При воспроизведении подобного эксперимента в Японии, Дрозинакис находился в Киото, а ученые в Штутгарте, Софии и Санкт-Петербурге регистрировали изменения физико-химических проб воды, а также биоэлектрические потоки в мозге человека, возникающие именно в тот момент, когда на расстоянии 15-ти тыс. километров Дрозинакис пытался мысленно влиять на своих пациентов. Такие эксперименты наглядно доказывают, что существуют пока недоступные объяснению процессы, в которых посредством так называемых «энергетических полей» рецепторы различных органов приводятся в состояние возбуждения для достижения желаемого эффекта.

До сих пор считалось, что клетки способны передавать сигналы непосредственно от одного нервного окончания к другому, или одна клетка может посредством «силовой» борьбы подавить сопротивление другой, чтобы внедриться в нее. Сейчас есть основания предполагать, что подобные методы борьбы за естественную саморегуляцию являются не единственными. Наравне с ними, вероятно, существуют другие способы сведения клеточных счетов, без участия синапсов, допаминов, амилоидов или же с ними, но уже на более поздних стадиях, вызывая процессы возникновения болезней и старости. Но прежде чем рассуждать о механизме подобных явлений, можно однозначно сказать: они происходят без нашего участия и современных представлений о морали.

Для того чтобы понять, о чем идет речь, нам надо перенестись в другой, более сложный, труднодоступный и почти фантастический мир, неоднозначный для нашего восприятия, и, что еще более важно, кажущийся лишенным всяческих логических предпосылок. Австрийский физик Э. Мах, утверждал, что, если он не может увидеть своими глазами атомы, то не имеет смысла утверждать об их существовании. В свое время Ленин, прихватив на этом Maxa и присовокупив к нему Авенариуса, создал тем самым очередной образ врага в виде антипартийной группировки и бросился на баррикады, потрясая округу своим крылатым изречением про «объективную» реальность.

Действительно, если не видишь и не ощущаешь, то, стало быть, нечего ни видеть, ни ощущать. Однако Ленин употребил слово «объективная», утверждая, что материя может существовать независимо от нас. Требуется только разработать средства и инструментарии, чтобы ее обнаружить, то есть необходимо время. Спустя 100 лет настал момент, когда современная наука позволяет «пощупать» составляющие материи. За эти годы разработаны не только средства для определения элементарных частиц мироздания, которые мы теперь можем видеть физически, но изменился и сам образ жизни человека, применяющего в быту все достижения науки и техники. И хотя западная литература редко обсуждает этот факт, но именно ленинская сублимация мысли позволила совершить революционный, идеологический и даже морально обоснованный переход от классической физики к современной.

В классической физике процессы мышления и последующего воображения основаны на информации, получаемой через органы чувств из окружающей среды. Значит, информация является производной от действительности. Но действительность – это то, что мы ощущаем и видим. В нашем случае, как и в случае Maxа, мы не видим и не ощущаем атомы, но априори знаем о существовании этого «невидимого» мира. Наблюдая различные явления, мы можем оценить их посредством замеров на каком-либо приборе. Затем эти замеры чисто статистического порядка сводятся в определенную систему, предопределяя процесс создания представлений, моделей, образов, которые становятся доступными не только автору исследований, но и окружающим.

Но иногда наш уровень знаний не позволяет точно представить ситуацию. Тогда приходится делать допущения и упрощения, принимая сложные функции за линейные, переменные величины за постоянные. По мере развития исследований, получения, регистрации и расшифровки свежей информации, разработок новых приборов, данные уточняются и корректируются, существенно меняя суть подхода к явлению. Используя методы подобия, приближения, применяя математическое моделирование во взаимосвязи с компьютерной техникой и широкой экспериментальной базой современных лабораторий, становится возможным проникновение в трудно воображаемый мир материи в поиске информации о неведомом. Наши представления о мире постоянно трансформируются, и то, что еще недавно считалось относящимся к недоступной квантовой механике, теперь включено в школьную программу.

И все же, не являемся ли все мы, жители планеты, жертвами так называемой теории виртуальной реальности, согласно которой в наше время электронных СМИ теряется объективное понимание действительности. Реальность заменяется несуществующим миром, компьютерные картинки появляются вместо нее. Преимущество виртуального мира, подвластного только нашему воображению, становится повсеместным, но, пытаясь его понять, мы исходим из устаревших представлений, тормозящих расшифровку тех аномалий квантовой механики, которые иногда удается отметить показаниями современных приборов.

Мы снова и снова натыкаемся на стену с изображением камина на куске старого холста, за которым скрывается дверь в мир неизведанных открытий, ошеломляющих находок, вечной радости познания нового.

Попробуем вставить золотой ключик, данный нам наукой, в замочную скважину и приоткроем дверь в неведомую страну. Ветер утренней свежести подует в лицо. Но это еще не ветер, наполняющий паруса и зовущий в дорогу странствий, это лишь легкий бриз, несущий нам послания с далеких берегов. Мы припадаем к ярким мониторам в ожидании и желании услышать и увидеть это далекое и неведомое. И результаты не заставят себя ждать.

Уже запатентовано явление переноса заболеваний без непосредственных контактов клеток, удаленных друг от друга и находящихся вне систем кровоснабжения. Появились сообщения о работах, отмеченных международными премиями, в которых рассматриваются процессы внутриклеточного деления, управляемые посредством специальных сигнальных систем. Такие сигнальные системы в роли регуляторов деления удалось установить как в дрожжевых грибках, так и у млекопитающих.

Вероятно, подобные сигналы удалось услышать и записать в лаборатории российского академика П. Гаряева, который, исследуя свойства ДНК зобной железы теленка, многократно наблюдал в своих лабораториях неизвестный до сего времени феномен. В процессе облучения молекул ДНК пучком красного лазерного света, фотоны лазера рассеивались, отображая свойства препарата. Ученые случайно измерили спектр пустого места, на котором несколькими минутами ранее находился препарат ДНК, а теперь стояла чистая кювета. К их удивлению, луч лазера продолжал рассеваться: на его пути словно по-прежнему находилась неведомая преграда, как и в предыдущем опыте.

Спектр получился таким, словно в пустом пространстве по-прежнему находилась ДНК. Повторяя этот эксперимент спустя 10 лет, но уже с клеточными ядрами, Гаряев вспоминает: «Как нам удалось установить позднее, это были фантомы умерших ДНК. Во время плавления ядер также произошла некая “запись” информации с ДНК расплавленных ядерных клеток. В обоих случаях спектрометр регистрировал фантом в течение 40 дней».

«Принципиальное устройство генетического аппарата всех живых существ приблизительно одинаково, – утверждает Гаряев. – И процессы, происходящие при разрушении наследственных программ, немногим отличаются у теленка, цыпленка или человека. Не исключено, что такой же фантом остается и после смерти каждого из нас. Возможно, на годы, десятилетия, а совсем не на 40 дней, только в более тонкой форме, для определения которой необходима более сложная и точная аппаратура, которую современная наука не может еще дать в распоряжение ученых»[30]30
  Совершенно секретно. 2001. № 5.


[Закрыть].

А пока ученые стремятся овладеть этими новыми современными методами и инструментариями исследований и технологий, чтобы приблизить будущее, встретить его подготовленными, осознавая его приход, и связанные с ним изменения, происходящие как в нас самих, так и в нашем окружении, приспосабливая их для своего удобного существования.

Наша фантазия не знает границ. Мы можем отчетливо представить себе розового слона, хотя в природе его не существует. Для того чтобы его описать, необходимы технические средства, например, компьютер или, на худой конец, просто бумага и карандаш. Однако многие верят, что акт передачи изображения возможен и без вспомогательных средств, непосредственно из мозга в мозг. «Я» думаю сейчас о розовом слоне, адресую этот образ своему собеседнику, и он, удаленный от меня во времени и пространстве, видит такое же розовое забавное животное.

Подобный способ передачи мысли на расстоянии называют телепатией. В понимании серьезных ученых ему нет места, ибо нет никаких научных оснований верить в существование феномена. Но есть ученый, пытающийся доказать его наличие. Физик, Нобелевский лауреат, профессор Кембриджского университета Б. Джозефсон, открывший эффект, названный его именем, утверждает, что достижения квантовой механики и информационной технологии могут в один прекрасный день объяснить непонятные до настоящего дня явления, в том числе и такие, как телепатия[31]31
  Gehirn und Geist. 2002. N1. S. 63.


[Закрыть]. Его коллеги-физики сразу же почувствовали себя обиженными и оскорбленными тем, что кто-то связал святую квантовую механику с подобной изотерической концепцией. Конечно, связь не очень прочная. Тем не менее… Как квантовая механика, так и телепатия, если она существует, предполагают передачу сигнала на расстояние. Экспериментально доказанный феномен квантовых объединений: две соединенные системы «знают», в каком состоянии находится каждая из них – факт, действующий на многих как своеобразный аргумент.

Однако в возможность практического применения квантового взаимопроникновения из мозга в мозг, вероятно, не верит и сам Джозефсон. С другой стороны, пока мы не можем объяснить элементарные свойства нашего мозга, например, наличие сознания (которое, кстати, тоже очень часто связывается с квантовой механикой) мы будем также не в состоянии исключить или подтвердить тот факт, что телепатия в действительности функционирует с квантовой механикой или без нее.

Грядущее столетие квантов

Во всем виноват Эйнштейн. В 1905 г. он заявил, что абсолютного покоя нет, и с тех пор его действительно нет.

Стивен Ликок

С самого раннего возраста мы вовлечены в процесс изучения окружающего мира. Инструментарий этого познания, известный со школьной скамьи – учебники, микроскопы, телескопы, циркули, пробирки для химических опытов, со временем изменяется и усложняется, но задачи его всегда одни и те же. Пройдемся и мы по тернистому пути познания нашей действительности, пригласив в компанию нашего уважаемого предка-интеллектуала, которому будет тоже интересно погрузиться в мир квантов, чтобы приложить свои усилия и приблизить человечество к созданию всесильного квантового компьютера – прообраза квантового мозга. При этом он будет удивлен новой терминологией, которая посыплется на его испепеленную временем голову из информационных потоков, позаимствованных не только из кухонных междусобойчиков, но и из компетентных ученых кругов.

Телепортация, квантовая сцепленность, принцип неопределенности – эти понятия становятся сегодня лексикой ученых-физиков, исследователей квантов, выбрасывающих сообщения в прессе, доклады съездов и конференций на головы публики, одуревшей от бесконечных мытарств в поисках хлеба насущного, духовности, и философии. Вся эта шумиха – не что иное, как попытка снизойти со своих академических высот до уровня простой интерпретации выдвигаемых концепций доступными понятиями, которые все же трудно усваиваются аудиториями. Несмотря на то, что все люди до безумия любопытны, возможность ведения дискуссий перманентно сужается и становится уделом избранного круга специалистов. При этом преобладает стремление осознать практическое применение всех этих понятий в повседневной жизни. И обыватель, конечно, хочет знать ответы на свои вопросы, причем, от самой высокой и компетентной инстанции. Однако выдвигаемые учеными различные теории примыкают или к области метафизики, или к сфере Божественных литургий, ибо они настолько абстрактны, что лишь сведущие люди могут, хотя и с трудом, представить, о чем идет речь. Подброшенные на стол обывателя новые экзотические и экстравагантные понятия и терминологии, облаченные в изящные математические формулы, сублимирующие экстремальность в научных эскападах и аллюрах, превосходят возможности восприятия простых смертных, закрученных вихрями повседневной жизни. Как-то Эйнштейн, находясь в обществе, пошутил: «Мой коллега Планк часто посмеивается: Эйнштейн думает, будто его книги станут понятнее, если он время от времени станет пересыпать их словами «дорогой читатель»[32]32
  Seelig C. Albert Einstein. «Leben und Werk eines Genies unserer Zeit». Europa Verlag.


[Закрыть]. Когда логический последователь Эйнштейна С. Хокинг (S. Hawking) спустя почти 80 лет намеревался издать научно-популярную книгу и предложил издательству рукопись, редакция дала ему понять, что каждое уравнение, приведенное в ней, будет ополовинивать число покупателей, в связи с чем в книгу было включено лишь одно уравнение Эйнштейна. Возможно, без этой формулы количество проданных экземпляров книги было бы вдвое больше.

XXI в., по всей вероятности, будет столетием квантов, и квантовая теория поставит под сомнение наше рациональное представление о современном мире. Бывший президент Академии наук СССР академик Келдыш в свое время предсказывал: «В мире все связано одними невидимыми нитями». В этом предположении Келдыш был не оригинален: еще пару десятилетий до него известный атомщик Н. Бор высказывал подобное предположение в своей атомарной интерпретации: «Две частицы, даже если они удалены друг от друга на огромное расстояние, представляют одну систему – т. е. они неразделимы. Но ошибочно полагать, что весь мир представляет собой единое, громадное и неделимое целое. Этому нет экспериментального доказательства – это продукт фантазии человека, надеющегося после ухода в другой мир быть там хорошо принятым. Нельзя внутри физики выстраивать конструкции, которые не могут быть экспериментально подтверждены, а представление о едином мире относится именно к таким конструкциям».

«Если квантовая физика права, то наш мир безумен», – сказал однажды Эйнштейн. Ему казалось зловещим и сомнительным радикальное толкование квантовой теории о взаимодействии между частицами. Но лабораторные исследования прошлых лет подтвердили, что некоторые частицы действительно связывает некая невидимая нить теснее, чем это можно понять здравым человеческим рассудком. И вероятно, мы вправе разделять мнение великого физика о безумии нашего мира.

Именно на явлении, названным физиками квантовой сцепленностью, был основан удивительный эксперимент, проведенный группой физиков под руководством А. Цейлингера, директора института экспериментальной физики Венского университета. В лаборатории группе его коллег удалось подтвердить удивительнейший эффект микромира: если две частицы, например, два фотона входят в контакт, может случиться, что они продолжительное время остаются связаны друг с другом. Все, что бы ни происходило с одной из частиц, странным, почти телепатическим образом влияет на поведение другой частицы. После такого временного союза фотоны ведут себя как «крапленые» игровые кубики: выпадает шестерка на одном из них – автоматически то же число выпадает и на другом. Однажды вошедшие в контакт, такие частицы сохраняют это свойство на любом расстоянии, даже если один из «партнеров» будет удален от другого на световые годы. Впрочем, это опять лишь предположение и догадка ученых… В своих экспериментах Цейлингер идет еще дальше, используя такие «связанные» фотоны для транспортировки третьего фотона в пространстве. Один из пары фотонов касается «фотона-пассажира», заставляя его при этом исчезнуть. В то же мгновение «пассажир» появляется на втором парном фотоне.

Не напоминает ли поведение двух фотонов игру шаров из неизвестного мира, который описывает Ф. Кафка в своем рассказе «Блюмфельд, старый холостяк». Писатель с присущей ему остротой и юмором рассказывает о неожиданном появлении в квартире старого холостяка Блюмфельда двух странных шаров. Они ведут свою, независимую жизнь, состоящую в непрерывном подпрыгивании. Хозяин квартиры не может, как маленький ребенок, лишь удивляться и радоваться этому явлению – он считает себя соучастником какого-то таинства. Блюмфельд пытается поймать шары, но они постоянно увиливают от него. Наконец, ему удается поймать один из странных объектов, который оказывается обычным, умещающимся на ладони, целлулоидным шаром. Пленник стремится улизнуть, в то время как другой шар, мгновенно «осознав» несчастье своего пойманного товарища, отвлекает внимание хозяина, жертвуя собой. Блюмфельд все же ловит и второй шар. При этом он испытывает не только радость от обладания волшебными шарами, но и раздражение от их постоянного подпрыгивания. В приступе ярости он с силой бросает один из шариков на пол, но к его удивлению, хрупкий шарик не раскалывается, а вместе с первым, словно сговорившись, продолжает свою игру – подпрыгивать. Пытаясь овладеть собой, Блюмфельд переходит к обычному распорядку дня. Но как он ни старается игнорировать присутствие шаров, они все же оказывают на него некое магическое воздействие, хотя, как кажется, шары стараются не раздражать Блюмфельда без причины. Их игра вызывает у хозяина ограничение в передвижении, накладывая отпечаток на поведение. В воображении холостяка шары преследуют его, становясь постоянными спутниками, и даже запрыгивают к нему в постель. Как только он приближается к кровати, один из шаров следует за ним. Со вторым шаром происходит нечто неожиданное – он прячется под кровать, но вскоре, следуя примеру первого, тоже «укладывается спать» в холостяцкое ложе. «Теперь я покончу с ними», – вскрикивает Блюмфельд. И вдруг проклятый шар снова прыгает под кровать. Очевидно, находясь наверху, он только огляделся, и ему там не понравилось. Вскоре за ним следует и второй шар. Блюмфельд не находит покоя в своем стремлении разгадать игру шаров, в ожидании их бесконечного прыгания ночью. В конце концов, посредством целого ряда хитроумных комбинаций, ему удается загнать шары в сундук, а затем подарить их сыну своей кухарки.

Хотел ли Кафка показать читателям существование иного мира, подчиненного законам, неподвластным человеческим желаниям, – мира, в котором объекты живут своей жизнью и связаны между собой неизвестными и невидимыми нитями, предопределяющими их положение и поведение. Может быть, человек, в силу своей природной любознательности вовлеченный в эту игру шаров, не просто статист, а актер и игрок, деятельно участвующий в ней или хотя бы пытающийся быть в ней активным участником. Возможно, в этой удивительной, недоступной пониманию Блюмфельда, игре шаров нам удастся с сегодняшних позиций распознать элементы мультимиров и квантовой сцепленности. Вероятно, пытаясь подчеркнуть значение влияния человеческого разума на противодействие навязчивым законам игры шаров, Кафка в последних строчках рассказа высоко, хотя и с чувством юмора, отзывается о деловых и умственных способностях старого холостяка. Может быть, это мнение Кафки отражало состояние умов того времени и совпадало, хотя и на примитивном уровне, с господствующим довольно длительное время мнением постоянно неудовлетворенных физиков, смирившихся, тем не менее, с непониманием квантовых феноменов.

Растерянность Блюмфельда перед игрой странных шаров напоминает удивление духовного лидера тибетского народа Далай-Ламы во время посещения физической лаборатории, возглавляемой Цейлингером. Вначале физик продемонстрировал ему несколько трюков с фотонами, затем рассказал о возникновении из ничего частиц в микромире. На какое-то время буддистская невозмутимость покинула гостя. «Это невозможно, – заявил Далай-Лама в недоумении. – Для каждого явления существуют свои причины. Физики должны только суметь их разглядеть». «Здесь мы имеем явное расхождение в понимании мира, – усмехается Цейлингер. – Для меня не подлежит сомнению, что в квантовом мире понятие причинности действительно исчезает».

Однако сомнения по-прежнему остаются и висят в воздухе со времен Эйнштейна, который самокритично писал в 1919 г. о зыбкости своих выводов: «Пусть бы уж он утихомирился, этот Эйнштейн. Каждый год он опровергает то, что писал в предыдущем». И позже, в 1921 году: «В сущности, хорошо, что я так часто отвлекаюсь, иначе проблема квантов давно привела бы меня в сумасшедший дом. Каким жалким предстает физик-теоретик перед лицом природы и перед своими студентами!»

А как разобраться во всем этом обывателю с его усредненной подготовленностью к восприятию подобных феноменов, если они не доступны пониманию даже крупных мыслителей современности? Итак, многолетние исследования ученых, годы поисков причин и их объяснений неожиданно подвели нас к стене. Невозможно понять даже результат отдельного квантового физического эксперимента, который рассматривается только как случай – что является самым удивительным заключением квантовой физики.

Эта случайность может быть интерпретирована как свобода природы. Отсюда следует, что мир в том виде, в каком он существует в настоящее время, не дает нам оснований для знания, каким он будет через пару секунд, минут, через годы. Мы можем лишь установить вероятность результата или так называемую объективную случайность.

Еще одним важным заключением, которое родилось из учения квантовой физики, является то, что наше представление о мире ошибочно и относительно. Это значит: действительность существует не такой, как мы ее видим, а зависит от того, как мы ее наблюдаем. Одним из знаменитейших представителей и интерпретаторов этого взгляда на мир был физик Н. Бор, у которого однажды Эйнштейн спросил: «Думаете ли вы всерьез, что Луны на небе нет, если на нее в данный момент никто не смотрит?» На что физик ответил: «Докажите мне обратное». Ту же мысль выразил Козьма Прутков более упрощенно: «Не верь глазам своим».

Недоумения Эйнштейна перешли в раздражение, когда 23-летний В. Гейзенберг (W. Heisenberg) опроверг представления о якобы уже разгаданной действительности. Такие понятия, как «движение» или «орбита» электронов внутри ядра, согласно работам Гейзенберга теряли свое значение. Выведенные им математические формулы описывали поведение элементарных частиц, внося в происходящее фактор неопределенности. Даже местонахождение объекта, например, электрона, не может быть определено точно: он может находиться одновременно в нескольких местах. При этом ни на одном из них – с полной достоверностью. Электрон находится в данном месте только в тот момент, когда мы его наблюдаем. На каком месте он себя показывает наблюдателю – решает чистый случай. В соответствии с расчетами квантовой механики, удалось установить, что при множественном повторении эксперимента электрон можно найти там, где вероятность его нахождения наибольшая. Тем самым возникли основания для выработки новой философской концепции восприятия окружающего мира, красной линией проходящей через всю квантовую физику: природа, очевидно, раскрывает себя по-разному, в зависимости от того, какие очки наблюдатель надевает себе на нос. Например, что касается света, то в одних экспериментах пучок света ведет себя как волна, в других – будто состоит из мельчайших частиц. Это, конечно, было новым для многих мыслителей начала ХХ столетия, в том числе и для Эйнштейна, на протяжении всей жизни не смирившегося с такой интерпретацией.

В тесном углу неприятия нового Эйнштейн был не одинок. И другие пионеры квантовой физики, в том числе Бор, настороженно относились к взглядам Гейзенберга. М. Планк, который ввел понятие кванта, и Е. Шродингер, вложивший в математические формулы Гейзенберга столько же, сколько и сам Гейзенберг, отвергали его идеи. Гейзенбергу было особенно горько, что именно Эйнштейн отвергал его теорию квантовой механики, хотя сам он вошел в анналы развития физики не только как создатель теории относительности – он открыл путь идее о квантах.

Еще в 1905 г. Эйнштейн утверждал, что свет иногда ведет себя так, как будто состоит из частиц, каждая из которых несет в себе пакет энергии – квант. Большинство его коллег вначале не хотели об этом и слышать. Разве традиционное описание света как электромагнитной волны недостаточно успешно, чтобы его нужно было заменять другим? Эйнштейн был озадачен. «Теперь мы имеем две теории света, – заметил он на страницах газеты «Берлинские ведомости». – Обе необходимы, но не имеют никакой логической взаимосвязи». Без устали он ищет общую теорию, в которой мог бы примирить без противоречий обе теории о свете. То, что отцы квантовой механики отказались от этого поиска, было удивительнейшим в их гениальном споре. Вместо однозначного выбора – «за» или «против», они пришли к своеобразному заключению, что свет – это не волна и не частица – это и то, и другое одновременно.

Но что эти сомнения по сравнению с достижениями новой теории? Она позволяет физикам с все большей точностью просчитать или предугадать поведение атомов. И в итоге они все больше преклоняются перед ее предсказаниями. Электрическое сопротивление, проводимость, магнетизм – все это можно успешно объяснить с помощью квантовой механики. Даже цвета представляют собой феномен квантовой механики. Они возникают тогда, когда электроны атомов совершают квантовые прыжки с одного энергетического уровня на другой, излучая или поглощая при этом свет со строго определенной длиной волны.

Эксперименты, которые раньше можно было только проигрывать в мыслях, сегодня можно проводить в лабораториях. Современная физика начала фантастическое путешествие в самую глубь материи, в пространства неизвестного мира, где роятся электроны и протоны, возникая и молниеносно исчезая, и где наш здравый человеческий разум отказывается понимать смысл происходящего. В областях, в которых классическая физика подходит к границам понимания и восприятия, вступает в игру квантовая теория. Многие считают ее еще более революционной и глубоко проникающей в научном мышлении ХХ в., чем молекулярная генетика, теория относительности или теория первичного взрыва при сотворении мира.

Отцы квантовой механики, описавшие поведение субмикроскопических частиц, не ограничились только формулировкой физических законов, которым повинуются атомы. Одновременно они разрушили большую часть философского фундамента, на котором покоились все научные попытки познания. Ничто больше не является ясным и определенным в мире атомов, в котором энергия возникает в маленьких сгустках квантов. Все провалилось в таинственный туман случайности. Объективная реальность? Согласно квантовой философии – всего лишь фантом. До той поры, пока никто не размышляет о мире, он даже не существует в однозначной форме, подчиняясь все той же объективной случайности. Между тем, поколения физиков напрягали свой мозг, пытаясь создать теорию из подобных утверждений. В конце концов, не найдя ответа, они ограничивались отговоркой, что кванты недоступны пониманию. Мозг человека – таков их наиболее частый аргумент – был развит эволюцией до той степени, которая позволяет ему ориентироваться в повседневной жизни. Понимание микрокосмоса фотонов и атомов, напротив, не поддается человеческому разуму.