Текст книги "Быть человеком"

Массовая пропаганда – инструмент
проникновения в «чужую шкуру»

Пропаганда – это монолог, который ищет не ответа, но эха.

Уистен Хью Оден

Мы уже говорили неоднократно, что человеку, как существу социальному, очень важно, что думают о нем другие, как он выглядит со стороны. Мы обращали внимание, что только человек с детства обладает характерной способностью к подражанию. Более того, он может поставить себя на место другого человека, в доли секунды распознать по мимике, речи и жестам, что тот думает и чувствует, иными словами залезть в «чужую шкуру». Но такая способность имеет свою оборотную сторону – она позволяет манипулировать нами. Противостоять такой внешней манипуляции помогает нам интеллект, являясь не только инструментом защиты, но и нападения.

Психолог Рик ван Баарен провел интересный эксперимент со студентами. Их задачей было оценить газетную рекламу, хотя на самом деле психолог пытался выяснить, насколько поддается влиянию чувство взаимопомощи людей. Студенты были разделены на две группы. В одной из них ассистентка незаметно имитировала позы студентов, в другой она вела себя нейтрально. Затем она покинула аудиторию, через 30 секунд вернулась и как бы нечаянно уронила карандаш. И вот тут-то случилось курьезное: всего лишь треть второй группы отреагировала и подняла карандаш сотрудницы. В первой группе женщине помогли все.

Эксперимент наглядно продемонстрировал, как другой человек может незаметно влиять на наше настроение, а значит, и наше поведение. В приведенном эксперименте применялся эффект мимикрии (уподобления): ассистентка своими позами сигнализировала испытуемым свою принадлежность к первой группе. Оказывается, часто мы копируем позы симпатичного нам человека и идентифицируем себя с тем, кто своей манерой держаться демонстрирует нам свою симпатию. Это, в свою очередь, придает нам желание помочь ему по принципу «кого люблю, тому охотно помогу».

Нашу жизнь определяет влияние людей друг на друга. Мы слушаем других, «читаем» на их лице, чувствуем их настроения. Это ведет нас по жизни, позволяет нам принимать решения. В большинстве случаев мы считаем, что знаем что-то, а главное, почему мы что-то делаем. Но как показывает эксперимент с карандашом, это заблуждение. Мы ни в коей мере не являемся хозяевами собственных поступков, находясь под внешним влиянием – как позитивным, так и негативным. Мы не часто осознаем, действуя скорее автоматически, что на самом деле побуждает нас принять решение. С одной стороны, это упрощает наши социальные отношения, с другой стороны, позволяет манипулировать.

Нормы поведения и жизненные критерии, формирующие человеческую личность, постоянно меняются. Все без исключения факторы окружающей среды, взаимно дополняя друг друга, создают эффективный фон влияния на человеческую натуру и ее поведение. Развитие человеческой личности, качественно новые скачки ее взаимоотношений с окружающей средой обусловлены не только культурными, социальными, исторически-общественными, национальными и мультинациональными процессами, но и научно-техническим прогрессом.

Сторонник марксистской идеологии литературный критик Т. Иглтон (T. Eagleton) с юмором описывает влияние внешней среды на индивидуальность и поведение личности: «Если объединяющее значение политики и культуры в формировании человеческого мировоззрения и, как следствие, поведения и морали имеют общую цель, несмотря на все отвлекающие распри в гражданском обществе, то это можно представить как симбиоз одновременного исполнения песен любви из Бретани, выставки афроамериканского искусства и любви лесбиянок».

И именно такой коктейль получаем мы от политически ориентированных средств массовой информации. Опрос более чем 1,5 тыс. человек, проведенный недавно в Германии, показал не только количество времени, затрачиваемого нами на пользование этими средствами, но и его распределение в течение дня. Чуть более 5 часов в день уделяет среднестатистический немец изучению информационного потока. Многие используют несколько одновременно. Только 3 часа в день выпадает на телевидение, радио включается в среднем на час с небольшим, на чтение газет уходит 15 минут, журналов – 8 минут. Затраты времени, связанные с выполнением профессиональных школьных или университетских заданий занимают около 1,5 часов. Таким образом, на потребление информации тратится в среднем значительно больше времени, чем на другую деятельность, за исключением сна. Здесь следует учитывать и фактор наличия свободного времени. Если человек в возрасте от 14 до 29 лет расходует на получение информации 3 часа 40 минут ежедневно, то между 50 и 60 годами это время возрастает до почти 6 часов, причем к концу недели потребление информации увеличивается приблизительно на 10 минут.

Телевизор смотрят 99 %, газеты читают 96 %, Интернетом пользуются 60 %, причем подавляющее большинство пользователей – молодежь. Лишь 34 % людей старше 50 лет обращаются к Интернету. Резерв заполнения информационного вакуума имеет тенденцию к возрастанию за счет увеличения свободного времени. Например, свободное время австрийцев за 23 года увеличилось с 3 до 5 часов.

Естественно, огромный поток информации от внешних источников и возможность пользоваться ею за счет увеличения свободного времени накладывает отпечаток на поведение, образ мышления, интеллектуальный и образовательный уровень. Внешние условия могут воздействовать на человека подобно химическим препаратам и медикаментам, давно завоевавшим рынок и вызывающим соответствующую гормональную реакцию. Постоянные негативные, стрессовые и экстремальные ситуации приводят к состоянию фатальной безысходности, вечному страху за себя и своих близких. Организм отвечает на эти ситуации состоянием пессимизма, неуверенности в себе, замкнутости, депрессиями. И чем дольше время воздействия таких факторов, тем выше вероятность возникновения отрицательных реакций.

Реакции на предлагаемые обстоятельства могут быть не только негативными, наоборот, они могут приводить к мобилизации внутренних ресурсов, способности «держать удар», упорству, душевному подъему. Неотъемлемой частью многих профессий является способность «вживаться в образ». Адвокаты и детективы, актеры и политики обычно наделены даром перевоплощения, искусством доводить свои мысли до обывателей. Говорят, Гитлер брал уроки у известных мастеров риторики.

Райх описывает, как на митингах фашистские ораторы, и прежде всего Гитлер, мастерски манипулировали эмоциями масс, не пользуясь какими-либо доводами. В «Майн Кампф» Гитлер подчеркивал, что надо обходиться без доказательств, постоянно удерживая внимание народных масс на «великой конечной цели», что мысли и поступки масс определяются эмоциями и чувствами в значительно большей мере, чем доводами здравого смысла. Райх делает вывод, что фюрер может творить историю только тогда, когда характеристики его личности будут соответствовать желаниям широких масс, что достигается посредством усиленной пропаганды. Своими достижениями с социологической точки зрения, пишет он, Гитлер обязан не своей личности, а тому назначению, которым наделяли его массы под воздействием нацистской пропаганды, для которой вера в «расу господ» стала основным источником связи народа с фюрером. Одновременно это являлось и основанием добровольного признания своей рабской покорности, несмотря на вассальную зависимость от него. Каждый национал-социалист, пишет Райх, ощущал себя маленьким Гитлером, которому импонировало обоснование расизма, данное Розенбергом в его работе «Миф XX века».

Речь шла о «борьбе крови», об «интуитивном мистицизме экзистенциональных явлений». Прикрываемое великими лозунгами и идеями патриотизма «нордическое» трактовалось как светлое, величественное, чистое, пассионарное, а «ближневосточное» – как темное, демоническое. Все эти мудреные слова призваны были завуалировать подлинный смысл расовой теории. Шла целенаправленная манипуляция сознанием и чувствами масс – революционные мелодии распевались под реакционные стихи, выдвигались иррациональные лозунги и т. д.

Эффекта нарушения поведения и деформации человеческой личности можно добиться долговременным идеологическим прессингом с элементами ложной информации, перманентными догматическими тезисами и начётничеством. Черчилль в свое время даже говорил о «моральном терроре» применительно к немецкому народу, который его заслужил, поддержав Гитлера. Кто может сейчас ответить, с какой степенью вероятности «звезды» тогдашней советской психиатрии, «академики в штатском» и по совместительству сотрудники КГБ – Лунц, Морозов или Снежинский из института им. Сербского верили в диагноз «вялотекущая шизофрения», поставленные ими правозащитникам. Может быть, они и на самом деле не могли себе представить, чтобы нормальный советский человек, не «сдвинутый по фазе», мог бороться за права человека в стране, в конституции которой записано, что государство, партия и законы гарантируют ему это право. Так появилось понятие «инакомыслящий», а там уже и до диагноза «вялотекущая шизофрения» рукой подать. В своих мемуарах диссидент В. Буковский «И возвращается ветер…» достаточно подробно описывает процесс подобной постановки диагнозов.

Мне вспоминается академик-международник М. Капица (не путать с великим физиком П. Капицей), который, выступая в 1972 г. перед партийно-хозяйственным активом Москвы, отвечал на вопрос из зала о так называемых инакомыслящих. По случайности я оказался в первом ряду, и мне было видно, что он от всей души, не прикрываясь риторическим пафосом, говорил о его полном непонимании позиции правозащитников с их экстремистскими намерениями свергнуть диктатуру рабочего класса. Очевидно, он искренне верил в то, что говорил, ибо все другое представлялось ему шизофренией. А может быть, в обостренности чувства справедливости, в стремлении открыть и поведать неприкрытую правду обществу, рассказать о ГУЛАГе, о преступлениях социалистического государства, об истинном положении трудящихся в СССР, в желании положить конец этому строю, преданности этой идее и был заложен душевный подъем представителей правозащитного движения в СССР. Именно он придавал им мужества в борьбе с многократно превосходящими силами диктатуры пролетариата. Возможно, такое же душевное возбуждение переживал Пушкин, когда он, не думая о последствиях, писал, обращаясь к Александру I, столь гневные строфы, что буквально стынет кровь от той силы ненависти, которую испытывает поэт не только к монарху, но даже и детям его:

 
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу.
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле…
 

Анализируя поведение незаурядной личности в экстремальной ситуации, Пушкин ставит от имени Татьяны в известном письме к Онегину вопросы, которые позволяют судить о постоянном внимании поэта к этой теме:

 
Как с Вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
 

В состоянии высокого душевного волнения, страстного порыва холодный денди Онегин, несмотря на свойственную его уму трезвую оценку ситуации, становится рабом своих чувств, разрушающих его поведенческую харизму.

Главный апологет нацизма Ницше, так, во всяком случае, утверждали идеологи коммунизма, в свое время считал, что «искусство нам дано, чтобы не умереть от истины». Этим постулатом умело пользовались как те, так и другие.

Вся история развития дипломатии и государственного правового устройства связана с целенаправленным потоком информации, целью которого было, говоря современным языком, «вешание лапши» на уши жертвам психологического давления. История знает много таких примеров, уходящих своими корнями в эпоху римских легионов. Уже тогда применялись приемы нагнетания ужаса, страха, необратимости наказания, мести.

Массовая пропаганда появилась в ушедшем столетии во время Первой мировой войны. Лидировали в ее применении англичане. В 1914 г. в Великобритании были созданы органы внутренней и внешней информации, развернувшие свою деятельность в стране и на фронтах Европы. Захватив инициативу, англичане сделали пропаганду активным средством воздействия на моральный климат в Германии. Премьер-министр Ллойд-Джордж назвал это «неоценимой работой, немало способствовавшей поражению противника».

Немцы не только признали превосходство английской пропаганды, но даже хотели выдать ее за основную причину своего поражения в Первой мировой войне. Гитлер, писавший в «Майн Кампф», что в Англии пропаганда была первоклассным оружием, сделал свои выводы о необходимости готовиться к введению в будущем тотальной пропаганды как в самой Германии, так и за рубежом. Большевики уже на ранней стадии своей агитационно-массовой работы среди населения, еще во время восстания на броненосце «Потемкин» в 1901 г., отпечатали и распространили более 10 тыс. листовок пропагандистского характера. В годы гражданской войны, в период иностранной интервенции в России, находясь у власти, они придавали большое значение идеологическому воздействию на противника. Ленин написал ряд листовок, обращенных к войскам интервентов. Красная Армия распространила около 20 млн таких листовок и брошюр. В период построения Советской власти были созданы органы пропаганды и агитации идей мирового коммунизма, образована сеть коммунистических и им подобных рабочих партий, опутывавших население марксизмом-ленинизмом. Был создан не только Коминтерн, но и крупнейшие издательства, выпускающие миллионными тиражами публицистическую литературу. К изданиям с многомиллионными тиражами, двигавшими в широкие массы теорию создания коммунистической утопии, относились печатный орган французской компартии «Юманите», орган итальянских коммунистов «Унита», австрийской компартии «Фольксштимме» и т. д.

Уже в первые дни Великой Отечественной войны были выпущены листовки тиражом в 10 млн экземпляров. Именно там впервые прозвучали судьбоносные слова, немедленно переведенные на немецкий, румынский, финский и польский языки: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». На первом этапе войны советская пропаганда пыталась убедить соперника во временном характере его наступления: «Вы измеряете ваши успехи количеством пройденных километров, мы же измеряем наши успехи числом уничтоженных немецких дивизий. Территорию мы возьмем обратно, ваших же дивизий вам никогда не вернуть». Ряд пропагандистских материалов был основан и на исторических фактах. Приводился пример судьбы вторгшихся в Россию войск Наполеона. Несколько листовок содержали высказывания известных немецких государственных и военных деятелей о бесперспективности ведения войны Германии против России. За годы войны было издано и распространено свыше 20 тыс. наименований листовок, обращений, брошюр на 20 иностранных языках, общим тиражом 2 млрд 700 млн экземпляров.

Советская пропаганда носила массовый характер, на нее тратились огромные силы и средства. Не имея в своем арсенале никаких веских аргументов, коммунисты прибегали к грубому напору, когда Хрущев не только стучал ботинком по трибуне ООН, но и систематически морочил голову Кеннеди своими мифическими «многотысячными боеголовками», к фальсификации, например, Катынского дела, или же к оболваниванию общественности простым искажением документов. Так, например, всем известная фултонская речь Черчилля, положившая начало холодной войне, преподносилась советскому обывателю в неоконченном виде, что в корне меняло смысл документа. Со слов участника Нюрнбергского процесса И. Гофмана, имевшего возможность ознакомиться с оригиналом текста, полная версия его такова: «Еще до того, как кончилась война, в то время, когда немцы сдавались сотнями тысяч, а наши улицы были заполнены ликующими толпами, я направил Монтгомери телеграмму, предписывая ему тщательно собирать оружие и складывать его, чтобы потом легко было снова раздать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось». Окончание этой фразы – «если бы советское наступление продолжалось» – никогда не было опубликовано в советской печати.

Великие эмигранты Д. Сарнов и В. Зворыкин, изобретатели телевидения, предсказывали, что СМИ сломают границу между Западом и Востоком. Сарнов предложил еще в самом начале холодной войны использовать диапазон коротких волн для пропаганды западной идеологии, более того, напрямую обратился к Хрущеву с призывом: «Выключите свои глушилки, господин Хрущев!» Падению «берлинской стены» предшествовала массивная пропагандистская идеологическая интервенция СМИ Запада на Восток.

Конечно, идеологическое формирование человеческого характера и тесно связанная с ним общественная мораль зависят в первую очередь от того, кто именно стоит у руля управления этим обществом. Если это правительство диктатуры, то СМИ, находясь на службе правящих партий, методически оболванивают простого гражданина, формируя из него нужный образ, например, советского человека или арийского сверхчеловека. Оглядываясь назад, с позиций современных критериев западной демократии, трудно представить себе сосуществование обеих идеологических концепций, направленных, в первом случае, на завоевание жизненного пространства, в другом – на перманентную классовую борьбу. Такие идеологические установки приводят к размытости оценки образа противника или врага. Вчерашний лидер движения становится заклятым его противником и подлежит уничтожению. Расправа Гитлера с Ремом, который привел его к власти – один из примеров устранения конкурентов в соответствии с идеологической концепцией ситуации.

«Великий менеджер», как его теперь называют, тов. Сталин не проявлял излишней щепетильности, организовывая массовые расстрелы своих сотоварищей по революционной борьбе. В своей статье «Московский процесс 1936», опубликованной в Нью-Йорке в 1995 г., Ф. Шрадер (F. Schrader) описывает показательный процесс над так называемой оппозицией – троцкистско-зиновьевско-бухаринскими руководителями. Государственный обвинитель, прокурор А. Вышинский, обрушивается на бывших вожаков и организаторов большевистской партии, героев подполья со словами: «Лжецы и клоуны, жалкие пигмеи, мопсы и тявки… Не политиков, а банду убийц и криминальных преступников представляет эта компания…»

Среди 16 обвиняемых, представителей ленинской гвардии – Г. Зиновьев, в свое время председатель Коммунистического интернационала, и Л. Каменев, наследник Ленина в качестве председателя правительства Советского Союза. Что же отвечает прокурору Зиновьев? Цитируем в подлиннике: «Мой дефектный большевизм перешел в антибольшевизм, и через троцкизм я очутился и проникся фашизмом».

Чего здесь больше – идеологии или страха за свою жизнь и близких? Насколько идеология, посредством страха и давления, может оказывать влияние на человека? А может быть, в этом случае они взаимно дополняют друг друга?

Представители национал-социалистического расового подхода к формированию личности смогли повернуть ход истории и вернуть ее к разнузданному средневековому варианту геноцида и поголовного истребления «неполноценных» по состоянию здоровья, неизлечимо больных, в том числе и психически. А коммунистическая идеология довела верность утопической идее равенства и братства в абстрактном будущем до обычного предательства. Пример Павлика Морозова, еще в пионерском возрасте пославшего на расстрел собственного отца, являлся хрестоматийным для подражания многомиллионной армии советской детворы. Над бескрайними просторами Советского Союза разносились бодрые песенки, например, композитора Блантера «Мы на планете самая веселая страна».

Политические партии в своей борьбе за власть все больше апеллируют к толпе, пытаясь привлечь ее на свою сторону посредством популистских обещаний, которые они не имеют возможность реализовать в отведенный легитимный срок между выборами. Уже в период парламентской борьбы программные обещания теряют свой радужный предвыборный характер, подвергаясь деформациям в угоду оппозиции. А через два года начинается новый цикл предвыборных компаний, в которых уже никто не думает о выполнении принятых ранее обязательств.

Еще в конце XIX столетия Ф. Ницше прогнозировал: «В XX веке власть будет в руках тех, кто сможет навязать и утвердить в обществе свои языковые нормы. Тогда выбор терминов и ораторское искусство перестанут быть второстепенным театром военных действий, а борьба лозунгов станет решающей в этих сражениях».

Эту же тему по-своему интерпретировал французский философ Ле Бон: «Изъяны всенародного голосования и права голоса каждого, без сомнения, бросаются в глаза, чтобы их недооценивать. Культура народа всегда была привилегией и достоянием избранных. И они не должны быть в своей значимости подавлены большинством голосов менее значимых членов, которые являются не чем иным, как просто числом. Голосования масс довольно часто сопряжены с опасностью».

Французский мыслитель более 100 лет назад начал изучать человеческую личность и распад общества. Он установил, что люди сами создают основы несправедливости общественной системы. Он увидел в стремлении людей смешаться с массой попытку скрыть свою несостоятельность. Согласно Ле Бону в толпе человек теряет всякую возможность мыслить рационально и руководствуется только своими эмоциями: «Сам факт принадлежности к массе сталкивает человека далеко вниз по ступенчатой лестнице культуры. Будучи отдельной личностью, он образован, имеет собственное мнение. В толпе же он только гонимое существо, варвар». Этот эффект, однако, не зависит от интеллекта индивидуума: «Решения, принимаемые в общих интересах собранием весьма разумных, но по-разному мыслящих людей можно приравнять к решению собрания дураков». Зачастую толпа формируется под влиянием внешних событий. При этом аккумулированная энергия гнева перерождается в жажду разрушения: «Масса обладает только силой уничтожения. Ее господство всегда означает одну из ступеней распада… Если бы человеческий организм в течение длительного времени был бы носителем накипающей в нем ярости, то это именно то чувство, которое можно назвать нормальным состоянием сдерживаемой толпы».

Психология толпы в ходе истории не изменилась. Для римской черни хлеб и зрелища составляли идеал счастья. Переполненные стадионы современности свидетельствуют о том, что желания и увлечения широких трудящихся масс остались прежними. Масса не способна самостоятельно принимать решения и подчиняется любой силе, отдающей приказы, поэтому человек толпы легко поддается влиянию личности, обладающей властью. Толпа всегда прислушивается к людям с сильной волей, тогда как индивидуумы, объединенные в толпу, теряют ее, инстинктивно подчиняясь тому, кто владеет ею. СМИ успешно манипулируют массами, так как, по словам Ле Бона, любое утверждение, лишенное всяких доказательств, принимается на веру, а при неоднократном повторении глубоко укореняется в сознании масс. Поэтому, с точки зрения психологического воздействия на толпу, для СМИ открыты все двери, достаточно только обладать соответственно большой информационной властью, влияющей на формирование общественного мнения даже целого народа. Чем меньше логики и рационализма содержат распространяемые новости, тем быстрее они усваиваются массой. Ле Бон считал, что ловким манипуляторам достаточно формулировать свои мысли так, чтобы будоражить эмоции аудитории. Каскад выбрасываемых на толпу лозунгов, трансформируются в чувства, которые очень быстро распространяются, заставляя массы мыслить в заданном направлении, что с успехом реализуют опытные вожди.

Возможно, интуитивно, еще не зная современных научных выводов профессора Зака об окситоцине, его возбуждающем влиянии на психологию людей, наблюдаемом при исполнении, например, религиозных обрядов, неорганизованной возбужденной толпе важно было навязать новый ритуальный экстаз, под воздействием которого массы низвергали бы на своем пути ими самими созданные ценности.

Политические лозунги и славословия вождям, подобно заклинаниям и церковным молитвам, могут привести толпу в состояния возбуждения и исступления, при которых, как и при оргазме, выбрасывается в кровь такое количество окситоцина, которое перекрывает весь спектр эмпатии – от простейшей преданности до глубочайшего экстаза.

Например, центральный орган ленинградских большевиков, ленинградская «Красная газета» (№ 14 от 4.02.1935) пишет: «Вся наша любовь, наша преданность, наша сила, наша жизнь, весь наш героизм, все наши сердца – все для тебя, это все твое! Возьми это, Великий Сталин! Ты – вождь нашей великой Отчизны!» Что это? Преклонение перед Богом? Самопожертвование, доведенное до абсолютизма?

Создание бюрократическо-чиновнического аппарата управления становится обязательным при формировании любых видов диктатур вместе с бездоказательной идеологией оболванивания широких масс и вовлечения их в бесконечную борьбу за светлое будущее, порождая в этой борьбе и своих героев. Они – взявшие на себя ответственность за судьбы людей своеобразные боги с мифическими характеристиками, которых у них на самом деле нет, но которыми их наделяет агитация и пропаганда, соответствуя желаниям масс.

Возникает новая идеология, заменяющая собой существующую религию, которая терпит поражение под натиском актуализированной возможности захвата власти толпой уже сейчас и иллюзии создания народного самоуправления. Как в России, так и в Германии в период революционных ситуаций «разброда и шатаний» народные массы, находясь в бедственном положении, были настолько наэлектризованы социально-экономическим распадом общественных структур, что толпа раболепно шла в одинаковой степени за мракобесами и идеалистическими фанатиками, начиная попом Гапоном в России и заканчивая Ремом в Германии.

Так как на подобный эффект реагирует только толпа, люди, обладающие над ней властью, стараются избирательно навязывать свое мышление отдельным личностям, в то время как индивидуальное мышление подавляется. В таком окружении самостоятельно мыслящие личности лишаются права на выражение своего особого мнения, в то время, как ведомые участники безликой толпы становятся значимее.

Ф. Шиллер в поэтической форме так выразил свое отношение к толпе:

 
Если посмотреть, то каждый, достаточно умен и понятлив.
Хотя в компании он же превращается в глупца.
Всегда почитается целое,
я же уважаю только его составляющие:
Только в личности я усматриваю целое.
 

Политика всегда использует знания, почерпнутые из изучения психологии поведения масс для претворения в жизнь ранее непопулярных решений. Используя искусные приемы, можно сформировать любой образ мысли или собрать необходимое большинство голосов для реализации поставленной цели.

С развитием компьютерной техники возникли новые формы общения между людьми, не знающими ни социальных, ни национальных границ. При помощи современных СМИ человек получает доступ к разнообразным потокам рекламы и новостей. Такая возможность позволяет их оценивать и сравнивать, формировать свою собственную позицию, то есть порождает независимое мышление. Пытаясь завладеть зрителем и экранными квотами, СМИ оказывают давление на общественное мнение: взывают к сознанию каждого из нас, провоцируют на социальные и политические акции, влияют на отношение к правам, законам, традициям и моральным нормам.

В наше время Интернета гораздо проще манипулировать сознанием масс, нацеливая их на решение определенных политических задач. Внешний информационный поток, включающий в себя рекламно-потребительский, идеологический (вместе с религиозным) и психо-стрессовый компоненты, прямо-таки сметает на своем пути человеческую личность.