Текст книги "Быть человеком"

Долгое время ученые пытались найти анатомически четко выраженную структуру, ответственную за сознание, подобно таламусу. Сегодня известно, что такой единственной специфической области не существует. Сознательное мышление является результатом работы различных участков, расположенных в разных регионах большой коры мозга – кортексе.

Большая кора покрывает приблизительно трехмиллиметровым слоем наш мыслящий орган, образовывая при этом многочисленные складки и изгибы, придающие человеческому мозгу характерную форму, напоминающую грецкий орех. В кортексе располагается треть всех нервных клеток (нейронов) нашего мозга, предположительно 15–20 млрд. Мельчайшие образования связаны между собой невероятно сложным образом. Один-единственный нейрон образует контакты с примерно 20 000 нервных клеток, которым посылает информацию в виде электрических и химических сигналов. Сам он принимает сигналы от приблизительно такого же количества нейронов.

По оценке исследователей, нервные клетки кортекса формируют около полубиллиарда контактных пунктов. Эта сеть сплетена так плотно, что каждый нейрон удален от соседнего не более чем на 4 контактных пункта. В мире не существует ни одного компьютера, имеющего процессор, хотя бы отдаленно напоминающий по сложности эту нейронную сеть. В нейронной сети происходит непрерывный обмен информацией, посылающий и принимающий непрекращающиеся электрические сигналы. Большая часть этой нейронной коммуникации остается вне нашего сознания. Даже в состоянии глубокого сна в коре мозга работает огромное количество нейронов.

Как проявляют себя в этом хаосе электрических посланий те импульсы, которые формируют наше сознание? Можно ли на клеточном уровне распознать мысли и ощущения? Возможно, для каждого осознанного впечатления существует отдельный ответственный нейрон? Например, один из них в активном состоянии позволяет нам слышать высокие тона, другой – видеть ярко-красный цвет, третий – ощущать запах лимона?

Поиск ответов на вопросы корреляции сознания уже долгое время является вызовом для исследователей мозга. Для того, чтобы проследить за работой нейронов, ученые просвечивают мозг современными сканнерами, наблюдают за их функциями с помощью высокочувствительных приборов.

На основании многочисленных опытов исследователи открыли удивительный феномен, тесно связанный с концентрированным сознанием. Когда мы внимательно рассматриваем незнакомое лицо или читаем какое-либо слово, большое количество нервных клеток кортекса начинают работать сообща и посылают электрические сигналы в строго определенном ритме – приблизительно 30–90 сигналов в секунду. Порой многие миллионы нейронов синхронизируют свою активность, о чем мы уже говорили.

Чтобы понять этот процесс, можно представить себе клетки мозга в виде крошечных элементов-существ, непрерывно разговаривающих друг с другом. И если в большинстве областей нашего мозга как бы беспорядочно тараторят миллиарды голосов, то при концентрации внимания они выстраиваются, пусть на короткое время, но в стройный хор, пение которого раздается в нашем сознании, выделяясь из общей какофонии. Одна-единственная нервная клетка обладает недостаточно громким голосом, чтобы «перепеть» других, а хоровое звучание массового ансамбля клеток позволяет это сделать. Таким образом, по мнению большинства ученых, не существует отдельных нейронов, способных создавать сознание. Намного вероятнее, что наш дух определяют обширные композиции или ансамбли нервных клеток, образующихся в ходе интенсивного целенаправленного процесса, которые затем распадаются, чтобы снова выстраивать новые высокоактивные композиции в ассоциативном кортексе.

Синхронный хор нейронов возникает там с различными «партиями», в зависимости от того, какие впечатления мы переживаем – концентрируем свое внимание на картине, звуке, решаем математическое задание или принимаем сложное решение. Некоторые нейрологи считают, что наше сознательное восприятие – это результат конкурентной борьбы между нейронными ансамблями. Когда что-то привлекает наше внимание, например, мы видим в парке летящий в нашу сторону мяч, в мозге образуется соответствующая нейронная ассоциация, настолько интенсивная, что подавляет другие, и, к примеру, шум деревьев или ветра переносится на второй план.

Итак, является ли сознание ничем иным, как посылаемыми в такт электрическими сигналами? Едва ли – этот вывод слишком прост. Ученые уверены в том, что феномен сознания зависит от многих других нейронных процессов, протекающих, в том числе, в таламусе, лобной части большой коры мозга, а также от силы и интенсивности нервных импульсов.

Как и почему нервные клетки совершают невероятное превращение, создавая из сигнальных информационных потоков, проскакивающих сквозь них, ассоциативные чувственные восприятия в виде ароматов, звуков, ярких красок, внутренней улыбки, чувства глубокого траура или любви, вызывая в нашей душе соответствующие реакции?

Ответ на этот вопрос прост: исследователи этого не знают. И возможно не узнают никогда. Вполне вероятно, что постижение этой тайны лежит за границей человеческого понимания.

«Между духом и материей можно предположить огромное количество промежуточных субстанций, которые становятся все более утонченными, но когда-то должен наступить момент, в котором дух и материя становятся единым целым. Подлинная сущность вещей – не душа и не тело, а тождество того и другого», – заметил около 200 лет назад немецкий философ Ф. Шеллинг, основой философской системы которого является идея тождества материи и духа, конечного и бесконечного, объекта и субъекта.

Мы знаем, что, например, планеты, притягиваются друг к другу силой притяжения, но почему материя обладает такой силой, нам неизвестно. Это заложено в природе вещей, и нам приходится это принимать.

Вероятно, и нашему сознанию также не под силу постигнуть природу самого себя. Наше существо способно на невероятное, создавая мир во всех его проявлениях. Более того, мы можем созидать и анализировать сами себя. Но эта необычайная форма созидательности – совершенство духа – требует свою цену: человеческое сознание осознает свои границы.

Многих любознательных осознание своей ограниченности приводит в отчаяние, поскольку они подозревают, что по другую сторону наших знаний скрыто нечто невероятное. Примерно о том же говорил великий Гёте, когда писал: «Величайшее счастье мыслящего человека – познать познаваемое и благоговеть перед непознаваемым».

В рамках так называемой теории идентичности ученые дискутируют о тождественности различных состояний сознания с определенными функциональными состояниями нейронной системы. Это не означает, однако, ни то, что физиологическое возникновение сознания полностью можно объяснить, ни то, что «законы души» в целом или хотя бы частично проистекают по законам нейронных процессов. В области физики также невозможно некоторые явления разрешить непосредственно, а только с помощью «переходных» законов – производных от нижестоящих процессов. Эти промежуточные законы не должны противоречить общим законам природы. И процесс сознания в этом смысле не является исключением. Душа и сознание, несмотря на свою исключительность, не нарушают законов природы, а гармонично вписываются в них. К пониманию этой исключительности мы пришли разными путями. Опознавательными знаками на этом сложном пути для нас были и биологические концепции, и физические постулаты, которые дала нам в руки наука. Но главнейшая и таинственнейшая загадка – человеческая душа – так и осталась неразгаданной. И эта непостижимая взаимосвязь души и сознания будоражила величайшие умы прошлого, продолжает занимать их в настоящем, заставляет постоянно мечтать о будущем, приближая его, пытаясь создать модель мыслящего органа – квантового компьютера, напоминающего наш мозг, с помощью которого можно будет покорить вечность, проникнуть в страдающую и радующуюся душу, познать разум.

Бессознательное сознание

О мотивах нашего поведения нам ничего не известно. Все, что мы можем, – писать книги на эту тему.

Джон Тарант

В дискуссии о природе сознания часто упускается то, о чем часто упоминают и Фрейд и Кендель: большая часть происходящего с нами и в нас не обязательно нами осознается. Например, еще в утробе матери и в первые годы жизни наш мозг воспринимает информацию, не осознавая ее. И позднее, в повседневной жизни мозг воспринимает и перерабатывает многое из того, что нами совсем не осознается.

Группа исследователей нидерландского университета в Тильбурге провела эксперимент с пациентом, ослепшим после инсульта. Мужчина должен был пройти без палки коридор с импровизированными препятствиями. Слепой не натыкался на предметы, а, напротив, с поразительной уверенностью избегал столкновения с ними и достиг конца пути. Когда исследователи рассказали ему о его успехе, он сам едва мог этому поверить. В следующих экспериментах ученые показывали слепому на мониторе разные картинки и замеряли реакции его мозга. Пациент не распознавал картинки с геометрическими фигурами, но как только на мониторе появлялись фотографии разгневанных, испуганных или радостных лиц, миндалевидное ядро, играющее важную роль в переработке чувств, проявляло активность. Очевидно, что-то внутри пациента различало эмоции персон на фотографиях. Вероятно, ослепший человек обладает скрытой способностью, как и прежде, распознавать окружающие предметы, и часть мозга продолжает перерабатывать визуальные раздражения, не проникая в сознание. Эта способность психики относится к очень важной характеристике человеческой личности – подсознанию.

Подсознание неподвластно нашему сознанию, но определяет наши поступки, поскольку работает непрерывно, воспринимая каждую секунду миллионы раздражений из внешней среды. Незаметно для нас оно управляет нами в повседневной жизни, определяя, кто для нас симпатичен, кто нет, что нам комфортно, что вызывает страх. Подсознание хранит все наши воспоминания, историю нашей жизни, влияет на выбор пути в будущем.

Эта неведомая сила управляет нами и, вовлекая в мир грез, страданий, несбывшихся желаний, позволяет анализировать с неожиданных сторон уже свершившиеся события. Порой мы не можем объяснить наше настроение, не знаем, почему мы расстроены, почему бываем резкими и черствыми, а иногда окрыленными от внезапного чувства эйфории. Нередко из глубин нашей психики на нас обрушиваются желания, полные извращений, прихоти с низменными фантазиями, почти мистические ощущения, о которых обычно не говорят, ибо в большинстве своем они аморальны. Эта бессознательная часть нашей души сумрачна, таинственна, завуалирована и недоступна.

Еще философ Августин Аврелий пытался разработать теорию свободы воли, совести и ответственности, чтобы контролировать наши стремления и потребности, берущие свое начало в подсознании. В XIII столетии мыслитель Фома Аквинский заметил: «В нашей душе происходят процессы, которые нам не известны». Спустя почти четыре столетия французский исследователь и философ Паскаль утверждал: «У сердца есть свои доводы, неподвластные разуму». Ему вторил в 1704 г. Г. Лейбниц: «Мнение о том, что душа не обладает иными способами восприятия, кроме тех, которые нам известны, является источником глубокого заблуждения». Но никто другой не сформировал представления о подсознании так, как основатель психоанализа З. Фрейд, который одним из первых отметил мощное влияние этой скрытой стороны психики на нашу жизнь.

Наблюдая за своими пациентами, он разработал комплексную теорию психики. Согласно ей, наряду с сознательным мышлением существует «предсознательное», содержащее воспоминания, которые мы в состоянии без труда отозвать из нашей памяти. И за этой «серой зоной» скрывается, согласно Фрейду, мистический мир подсознания – темная вселенная, доступ к которой нам закрыт. Тайна этого мира может быть разгадана лишь посредством систематических расспросов и толкованием снов. Фрейд считал эту сторону нашей личности мрачной и примитивной. Она представлялась ему бездной души, зловещим резервуаром, в котором копятся наши тайные страхи, агрессивность и извращенные сексуальные желания.

Долгое время исследователи избегали более тесного контакта с миром подсознания, отводя ему, в лучшем случае, роль теневой стороны сознания. Высшие духовные проявления, по их мнению, ограничены лишь сознательным мышлением. Однако в последнее время все больше психоаналитиков и ученых-нейрологов вновь уделяют повышенное внимание мыслительным процессам, неподвластным нашему пониманию.

Их исследования создают картину подсознания, которое является не тривиальной теневой составляющей личности, а поразительно жизнедеятельной системой, определяющей наше существование. Подсознание – в более широкой, чем у Фрейда, интерпретации этого феномена охватывает и всевозможные нейронные процессы в мозге, не вызывающие сознательных чувств, ощущений и воспоминаний. Многие исследователи полагают, что все идеи, цели, мотивы, стремление созидания, представления о мире и о самом себе – то есть все то, что приписывается сознанию, на самом деле имеют свои истоки именно в подсознании.

По заключению психолога Д. Баргха из Йельского университета, бо́льшая часть повседневной жизни людей (не без иронии он называет цифру 99,44 %) определяется не их сознательными намерениями и хорошо продуманными решениями, а ментальными процессами, протекающими неосознанно, бесконтрольно.

Например, при написании e-mail мы сознательно формулируем предложения, но не замечаем, как наш мозг составляет из букв слова, не задумываясь о грамматике и о том, как наши пальцы бегают по клавиатуре. Наши глаза также находятся в постоянном движении: 3–4 раза в секунду наш взгляд меняет направление от клавиатуры к монитору, успевая охватить лица и предметы вокруг нас. В течение дня наши глаза выполняют около 100 000 подобных неосознанных движений.

Через органы чувств мозг получает гигантский поток информации, ежесекундно наши глаза, уши, нос, рот и кожа принимают миллионы единиц посланий – один только зрительный нерв доставляет в мозг около 6 млн. Наше сознание было бы перегружено таким потоком информации, которое лишь в состоянии перерабатывать только от 30 до 90 информационных единиц в секунду.

Подсознание, напротив, работает намного продуктивнее, не имея при этом определенного места в мозге и четко очерченной структуры. Вычислительная мощность нервных клеток подсознания превосходит мощность нейронов сознания в сотни тысяч раз. Уже поэтому нашему сознанию так необходима поддержка этой второй инстанции.

Около 30 % мозга заняты не чем иным, как переработкой визуальных раздражений. Эта часть мыслящего органа интерпретирует миллионы цветов, идентифицирует бесчисленные очертания, оценивает расстояния, движения объектов, распознает лица, различает между привычным, знакомым и чужим. Но лишь небольшая часть всех визуальных сигналов достигает нашего сознания.

Чтобы оценить, какая информация из окружающего мира представляется важной, наш мозг незаметно для нас оценивает ее содержание. Он сравнивает новые раздражения – звуки, запахи, картины, прикосновения – с подобными, сохранившимися в наших воспоминаниях. Затем он соединяет их с эмоциями и выносит решение: важно это или несущественно, безобидно или опасно, заслуживает ли наше внимание.

Например, если во время прогулки по лесу мы замечаем вытянутый узкий предмет, напоминающий формой змею, то наше сердце начинает биться быстрее, зрачки расширяются, и мы в страхе непроизвольно отскакиваем назад. И только после этой стремительной, автоматической реакции мы осознаем, что предполагаемая рептилия оказалась обыкновенной палкой.

Наша способность подсознательно оценивать мир вокруг нас объясняется тем, что мы с самого раннего детства систематизируем все, что воспринимаем, с чем знакомимся по категориям «хорошее/плохое, дружелюбное/враждебное, приятное/болезненное». Еще будучи ребенком, человек узнает, что некоторые змеи ядовиты, едущие на большой скорости машины представляют опасность, огонь может обжечь и т. д. Этот ранний опыт закрепляется в нашем мозге и представляет собой подсознательные знания.

Но впечатления, зафиксированные в нашем мыслящем органе в первые годы жизни, охватывают намного больше, чем только информацию, помогающую нам преодолевать трудности повседневно повторяющихся ситуаций. Мозг ребенка оценивает настроение окружающих, запечатлевает каждый дружелюбный взгляд, пренебрежительный жест, перерабатывает чувства печали, мучений, одиночества, близости и счастья. Резкий тон голоса отца, болезненное молчание матери – все это оседает непосредственно в нейронных структурах мозга ребенка, уже тогда в глубине детской психики формируя картину взаимоотношений между людьми.

Не случайно среди психологов и исследователей мозга период раннего детства считается эпохой подсознания. Но начинается она гораздо раньше – во время, о котором не сохраняет воспоминаний ни один человек – до рождения. Еще во чреве матери, задолго до того, как сознательное мышление начинает формировать когнитивное обучение, лимбическая система уже в состоянии перерабатывать и сохранять раздражения. Эта структура мозга, работающая исключительно на уровне подсознания, относится к самым первым образованиям нашего думающего органа и играет существенную роль в возникновении эмоций и контроле за ними.

Период беременности значительным образом влияет на подсознательное запоминание пережитого и, тем самым, на характер еще не рожденного человека. Если беременная женщина подвержена, например, депрессиям или частым переживаниям, ее организм производит большое количество кортизола – гормона стресса, который негативным образом влияет на развитие мозга плода. В дальнейшем это отражается на личности человека, который может стать раздражимым, неуравновешенным, пугливым или рассеянным.

Таким образом, уже задолго до рождения ребенка закладываются характерные черты его личности. Исследователи называют этот процесс «эмоциональным кондиционированием», в ходе которого в сочетании с генетической наследственностью формируется наш темперамент – то есть основа нашего характера.

Подсознание занимает центральное место в нашей психике, определяя рамки раскрытия наших возможностей, мыслей и чувств. Разумеется, мы ощущаем эмоции, но не всегда нам ясны мотивы, вызывающие их. Они надежно скрыты в глубинах подсознания, например, забытое чувство боли, пережитое в детстве. Некоторым страх мешает справляться с вызовами судьбы, неутолимое любопытство заставляет сменить профессию, задетая гордость заставляет разорвать дружеские отношения.

Психотерапевты говорят также о «подсознательных конфликтах», влияющих на наши решения в течение всей жизни. Г. Рудольф приводит пример молодой пациентки, которая не решалась покинуть родительский дом, связывая отдельное жилье с чувством одиночества и ответственности за саму себя. Рудольф пришел к выводу, что на самом деле это нежелание переезда вызвано бессознательным чувством вины перед матерью, которая оставалась одна. Корни этого чувства, вероятно, лежали в конфликтной ситуации из прошлого. В детстве пациентка пережила развод родителей, пытаясь противостоять этому. После ухода отца мать впала в глубокую депрессию, а девочка чувствовала себя виноватой в распаде семьи и страданиях матери.

Такой пережитый конфликт может влиять на поведение человека и в ситуациях, никак не связанных с родительским домом. Так, чувство вины перед матерью может перенестись и на отношения с партнером, давно прошедший гнев на отца может проявиться в отношениях с начальством, зависть к брату, любимцу семьи, превратиться в неприязнь к другу – душе компании.

Детские надежды и разочарования, радости и печали, гнев и стыд продолжают быть основой душевного состояния во взрослой жизни. Эти в высшей степени противоречивые силы, борющиеся в подсознании, аналитики определяют как «психодинамику».

Даже если мы чувствуем себя внешне уравновешенными и спокойными, мы постоянно подвержены влиянию различных, порой противоречивых турбулентных внутренних процессов. Неосознанно мы постоянно взвешиваем все «за» и «против» и, наконец, принимаем решение, которое нам порой кажется спонтанным и интуитивным. При этом создается впечатление, что новая идея возникает как бы из ничего, затмевая всевозможные знания и опыт. Однако, согласно утверждению американского ученого Д. Иглемена, всякая интуиция основана именно на том, что в подсознании годами копится различная информация, формируя все новые комбинации.

Даже сексуальные предпочтения и желания, развивающиеся в период полового созревания, окрашены нашими прежними переживаниями. Если в период раннего развития не в достаточной степени была удовлетворена потребность в близости и любви, может случиться – полагают эксперты – что в переходном возрасте человек будет стремиться компенсировать этот дефицит за счет сексуальных фантазий, которые нередко выходят далеко за границы нормы, хотя, разумеется, нельзя обобщать причины возникновения тех или иных сексуальных предпочтений. Если же они сформированы, немногое можно изменить сознательно.

Так же как подсознание в повседневной жизни опирается на пережитое, на опыт, в вопросе взаимоотношений мы все время возвращаемся к знакомым эмоциональным шаблонам накопленного опыта. Еще Фрейд отмечал, что подсознание не проявляет себя с такой мощью нигде, кроме, как в вытеснении из памяти травматических переживаний. Некоторые люди испытывают в раннем детстве настолько невыносимые переживания, что они полностью вытесняются в сферу подсознательного. При этом происходит блокада сознания – амнезия. Здравый рассудок при всем желании не в состоянии вспомнить о данном инциденте: годы сексуального или физического насилия в семье будто стираются из памяти. Это происходит благодаря своеобразному защитному механизму. Если бы эти ужасные события сохранились в памяти, человек не смог бы жить полноценной жизнью. Мучительные сомнения, унизительные воспоминания, непреходящий страх парализовали бы его душу. Но несмотря на то, что пережитые страдания как бы вычеркнуты из биографии, они не исчезают бесследно, а оставляют глубокий след в нервных сплетениях мозга.

Особенно ярко их присутствие проявляется тогда, когда давно утихшая боль детских дней внезапно прорывается в сознание, вызывая приступы страха и панические атаки. Подчас самые незначительные раздражения, эмоционально связанные с пережитой травмой, могут стать причиной таких состояний: запах горелой кожи, треск ломающегося льда, вкус несвежей воды. Психологи называют такие «спусковые крючки» воспоминаний триггерами.

Но какими бы интенсивными ни были эти состояния парализующего страха, человек не всегда понимает их истинную причину – она остается скрытой в подсознании. Чем более иррациональными, беспричинными кажутся приступы паники, тем невыносимее страдания. Психотерапевты пытаются помочь больному докопаться до истинных, вытесненных из памяти переживаний. В ходе бесед, посредством специальных вопросов, ассоциаций, анализа сновидений иногда удается шаг за шагом разбередить зажившие раны и так, постепенно (порой это длится годами), заполнить пробелы в памяти.

Не всегда терапия приводит к успеху: некоторые пациенты настолько болезненно ощущают возвращение пережитой травмы в сферу сознания, что их состояние только ухудшается. Но многим пациентам удается эмоционально переработать негативные факты из детства, все больше осознавая, что болезненные переживания остались в прошлом и сегодня им ничего не угрожает. При сканировании мозга на экране монитора можно увидеть, что зловещие силы, довлеющие над пациентом, теряют часть своей мощи после терапии. Определенные области мозга, пораженные ранее паническим страхом, заметно уменьшали свою активность.