Текст книги "Быть человеком"

Третье размышление у двери, скрытой куском старого холста
Наши желания и реальность

Удивительный путь человека

Пресловутое недостающее звено между обезьяной и цивилизованным человеком – это как раз мы.

Конрад Лоренц

Фрейд был прав, когда называл биологию «страной неограниченных возможностей, в которой нас ожидает множество сюрпризов с удивительными объяснениями их происхождения». Путь, пройденный биологией, был долгим, интенсивным, насыщенным многими открытиями. Они предопределили не только расширение области этой науки, но и тесную связь ее с нейрологией, нейробиологией, молекулярной биологией, а также их взаимопроникновение. Отправившись по этому пути и прихватив с собой любознательного предка, мы сможем совершить хронологический экскурс в калейдоскоп этих открытий, ставших поистине звездными в цепи достижений мировой науки, и проследим, как менялась степень незащищенности человека от внешнего мира, как разгадывались великие тайны самопознания, менялось представление о мышлении, о самом себе, о среде обитания.

Наше тело менее приспособлено к окружающей среде, чем тело животного, имеющего шерсть, перья, чешую, клюв и другие мощные средства защиты, на фоне которых человек представляется беспомощным существом[43]43
  Gehlen A. Der Mensch. Seins Natur und Stellung in der Welt. 1978


[Закрыть]. Эта неприспособленность проявляется в самом строении его тела, беззащитного перед окружающим миром. Вертикальное положение высвобождает руки человека, и его взгляду открывается простор для обозрения. Х. Плесснер называет это «полем глаз и рук»[44]44
  Plessner H. Der Mensch als Lebewesen. S. 51–64.


[Закрыть]. Слух и зрение человека приобретают преимущество над обонянием и вкусовыми ощущениями. Его неприспособленность предопределяет необходимость борьбы за существование, вынуждает стать человеком разумным, созидающим.

Организм животного устроен так, что различные его органы и части тела взаимосвязаны между собой и функционируют только в окружении, присущем данному виду животных. То, что животные именно так ориентированы на среду обитания, означает, что они могут запоминать лишь те объекты и детали, которые играют для них жизненно важную роль, а потому и заложенные в инстинкт[45]45
  Hengstenberg H.E. Die gesellschaftliche Verantwortung der philosophischen Anthropologie. Rock/Schatz Verlag, s. 183–200.


[Закрыть].

Плененные в клетках животные живут значительно дольше и с меньшим стрессом, чем на свободе. Однако для животного, выросшего на свободе, жизнь в неволе с хорошим уходом представляется скорее скучной, чем счастливой. Жизнь в естественных природных условиях для животного – это постоянная борьба с голодом и жаждой, жарой и холодом, с другими дикими животными. И не последнее – это конкурентная борьба с себе подобными. Каждый вид в процессе эволюции выработал соответствующие стратегии, позволяющие ему бороться со всеми вызовами внешнего мира. Удовлетворение приходит скорее от успешного преодоления вызовов природы, чем от их недостатка. Только домашние животные приспособились к этим условиям в течение тысячелетий и выработали манеру поведения, которой они очень отличаются от своих собратьев, живущих на свободе. Для счастливой жизни животное нуждается в окружающей среде, которая должна походить на естественную. Стадные животные, например овцы, отбившись от стада, быстрее становятся жертвами хищников. Поэтому принадлежность к стаду – наследственное поведение этого вида животного, всегда несчастного в одиночестве, даже если ему не угрожает нападение. Совсем другая ситуация с животными, живущими на воле в одиночку, например, тиграми. Содержание в зоопарке в одной клетке самца и самки тигров вместе с молодняком вызывает постоянный стресс, часто приводящий к несчастным случаям. Мыши, которые обычно содержатся в лабораториях в узких клетках, страдают из-за недостатка движения и впадают в «депрессию» с последующими гормональными изменениями, что может повлиять на результаты медицинских экспериментов, например, при апробации новых медикаментов.

Для молодняка многих видов животных тесный контакт с матерью или, например, как у певчих птиц, с обоими родителями – непременное условие для душевного и физического здоровья. Бутылочка, из которой подается пища, не может их заменить. Под наблюдением матери молодняк учится физически и психически познавать окружающую среду. При отсутствии такого опыта животные в зрелом возрасте нежизнеспособны. Выращенные в неволе птицы или животные очень плохо вписываются в нормальную жизнь на свободе. Часто они не могут найти себе партнера, так как не в состоянии вступить в контакт: у них отсутствуют навыки коммуникации со своими сородичами. У многих видов животных рождается значительно больше потомства, чем это необходимо для поддержания популяции. Отсюда и последствия, в виде связанной со стрессом конкурентной борьбы за пищу, территорию, партнера. Действительно счастливыми являются только те, кто во внутривидовой конкурентной борьбе выходят победителями. Во многих достаточно больших социальных группах побежденные также могут быть в какой-то мере удовлетворены жизнью, признавая превосходство победителя. Если же в группе не существует признанного всеми порядка, или такой порядок не установлен, все участники подвержены постоянному стрессу, который со временем ведет к тяжелым нарушениям здоровья. Особенно страдают от стресса доминировавшие в свое время особи мужского пола, свергнутые молодым поколением и потерявшие привилегированные позиции. Постоянно высокие показатели гормонов ведут к их преждевременной гибели.

В противоположность животным, человек живет благодаря не только инстинктам, но и осознанию собственного тела и его связи с окружающим миром. В этом суть феномена человека: он может наблюдать и анализировать себя как бы со стороны, ясно осознавая эту отстраненность. Таким образом, в его сознании внутренний мир тесно связан с миром внешним. Гегель так описывал человеческое существование: «Человек – это животное, но будучи таковым и реализуя свои животные функции, он не остается в этой позиции, как собственно животное. Наоборот, он осознает свое состояние, познает его, заявляет о нем, изучает его, как, например, процесс пищеварения, превращая его в самостоятельную науку. Именно поэтому человек в тот момент, когда он отбрасывает ограничения, отождествляющие его с животным, перестает им быть, и этот процесс понимания ассоциируется у него с мышлением»[46]46
  Hegel G.W.F. W.WXII, 120


[Закрыть].

И в этом ему как никакому другому живому существу приходит на помощь человеческая речь, позволяющая увязать обсуждаемые проблемы и предметы в одну общую смысловую связь, при которой речевое описание предмета или события совпадает с его интеллектуальным воображением.

Однако не только мышление и, как следствие, человеческая речь оказались движущими факторами в развитии человека. Огромная роль принадлежит и чувствам – продукту осознанного или неосознанного сознания, проявляющимся в ответ на состояние своего организма или как реакция на воздействие окружающей среды.

Человек уже с древних времен считал, что в чувствах присутствует что-то загадочное и зловещее. Со скоростью в доли секунды они выплескиваются из глубин нашего мозга, застигая врасплох сознание, нередко заставляя нас действовать безрассудно и нелогично. Даже если мы изо всех сил стараемся контролировать внутренние порывы, эмоции – радость, гнев, зависть или горе – берут верх, и жгучая ярость, неистовая ревность, ненасытная жадность оказываются сильнее нас.

Платон называл эмоции свирепыми бестиями, стремящимися ускользнуть из человеческого тела. Другие мыслители античности, подчеркивая необузданный характер чувств, употребляли греческое слово pathos (пафос) и латинское passion (страсть), то есть то, что причиняет людям страдания.

Чувства – нечто непредсказуемое, изменчивое, неподвластное нашему контролю – играют определяющую роль в нашей жизни. Каждую минуту и в любой ситуации именно чувства формируют основу наших мыслей и действий. Любовь, ненависть, стыд, радость, презрение сопутствуют нам в повседневной жизни, эмоционально окрашивая наше восприятие, воспоминания и мечты, создавая основу нашей личности. Некоторые эмоции бывают настолько сильными, что в один момент могут перевернуть всю нашу жизнь, например, если мы внезапно впадаем в чувство ярости.

Чувства проявляются в реакциях организма: на лбу выступает пот, дрожат колени, от страха мы белеем как полотно, краснеем от гнева, бываем тронуты до слез, опускаем плечи от бессилия и разочарования, сердце готово выпрыгнуть из груди от радости. Несмотря на то, что различные эмоции вызывают ответную реакцию организма, механизм их возникновения сложно постичь. Эмоции представляют собой субъективные переживания, не поддающиеся объективному описанию ни словами, ни математическими формулами. Они как будто ведут свою неясную и недоступную нам жизнь где-то в глубинах души. Среди ученых нет единства в вопросе, сколько вообще существует отчетливо различимых эмоций (некоторые эксперты насчитывают около 100), и присущи ли они в равной степени всем людям.

Человек, обладая большим диапазоном чувств, не случайно является самым эмоциональным существом на земле. Чувства помогают принимать верные решения и имели и имеют немалое значение в успешном развитии его как биологического вида. Подобно внутреннему компасу эмоции (от лат. emoveo – потрясаю, волную) выводят нас из состояния покоя, ведут по жизни, указывают, в каком направлении действовать, позволяя сознательно или подсознательно понять, что хорошо, а что плохо, к чему стремиться, чего избегать. Каким парадоксальным и безрассудным не казалось бы движение души, в нем есть своя логика.

Такие эмоции, как отвращение и мстительность, гнев и ненависть, мы считаем низменными и неприятными, способствующими на первый взгляд деструктивному поведению. Каждого когда-нибудь захлестывают гнев, месть, зависть, заставляя осознать темные стороны своего характера.

Однако, как и прочие эмоции, антипатия и неприязнь имеют свое конструктивное значение. Они позволили нашим предкам выжить и размножаться во враждебной им окружающей среде. Страх делал их бдительными перед лицом опасности, отвращение не позволяло употреблять в качестве пищи несъедобные или даже ядовитые продукты, боль заставляла заживлять ранения или избегать их вообще.

Если пытаться разрешать опасные ситуации с помощью сознания, нам понадобилось бы слишком много времени для принятия оптимального решения, обеспечивающего безопасность. Поэтому наш мозг приводит в состояние активности подсознательно сохраненную в нем информацию, позволяя нам быстро реагировать на угрожающую ситуацию, вместо того, чтобы каждый раз оценивать ее по-новому. Наши чувства тесно связаны с приобретенным опытом, хранящим в себе зашифрованные знания: красная поверхность плиты обжигает, острым ножом можно порезаться, крапива жжется. Впечатления из собственного прошлого тем ярче, чем больше они связаны с эмоциями. Поэтому, например, вспомнить мельчайшие детали неприятной ситуации намного проще, чем содержание случайной беседы.

В основе многих эмоций лежат древние стратегии поведения. Вид некоторых животных приводит нас в состояние трепета, несмотря на то, что пауки и змеи в условиях сегодняшней цивилизации не представляют опасности. В то же время электрические приборы или несущиеся на огромной скорости автомобили большинство людей не воспринимает как реальную угрозу. С помощью эмоций мы неосознанно рассматриваем события современности глазами наших предков. Страх просыпается в нас главным образом в тех ситуациях, которые часто возникали в историческом процессе развития человечества, чтобы наш мозг и весь организм привести в состояние, оптимальное в данной ситуации с точки зрения эволюции.

Подобные функции выполняют и другие «отрицательные» эмоции, действуя по закрепленным шаблонам. Например, ярость, это кипучее, часто выходящее из-под контроля чувство, вызванное обидами или несправедливым обращением, ранее помогало избегать повторения межчеловеческих конфликтов, с одной стороны, подготавливая человека к атаке, с другой – устраняют ее необходимость посредством устрашения противника.

Определенную положительную роль играла и зависть. Неодобряемая современным обществом, миллионы лет назад она являлась для наших предков импульсом быть недовольным своей судьбой, ставить под вопрос распределение рангов в группе, где другие, более сильные, имеющие более властных покровителей, занимали более высокую позицию.

Архаическое стремление повысить свой статус чаще всего наблюдается среди близких людей – в семье и в кругу друзей. Чувство зависти влияет на самооценку и на определение своего места в обществе. Без постоянного стремления ориентироваться на других – тех, кому больше разрешено, кто больше значит или больше может, мы не имели бы маяков для собственного развития.

Даже в самом мрачном движении души – жажде мести – можно усмотреть социальную пользу. В ранний период развития цивилизации только те кланы смогли себя утвердить, члены которых кооперировали друг с другом и придерживались правил общественной жизни. В группах, в которых отсутствовали санкции, эгоисты безнаказанно и нагло использовали своих собратьев. В таких условиях желание к согласованным действиям исчезало, и эти кланы неизбежно распадались.

Способность инстинктивно распознавать потребности и желания членов своего клана по выражению лица (наморщенный лоб, мимолетная улыбка) позволяла нашим предкам выстраивать доверительные взаимоотношения, с помощью жестов завоевать благосклонность противоположного пола. Этим искусством в совершенстве владели люди, занимавшие высшие позиции на иерархической лестнице. Чувство гордости заставляло их инстинктивно применять жестикуляцию и мимику для утверждения своего положения. Прямая осанка, расправленные плечи, приподнятый подбородок, упертые в бока руки демонстрировали собственную значимость. Мы и сегодня склонны выставленную на показ представительность и гордость связывать с высоким социальным статусом. Мы расцениваем этих людей как особенно приятных, обходительных и эмоционально стабильных.

Никакое другое чувство не пробуждает в нас большего интереса к другому человеку, как любовь – самое сильное из известных нам чувств расположения. Любовь удовлетворяет наши желания признания и надежности, защищенности и доверия в соединении с другим человеком. При этом целый коктейль гормонов – среди них допамин, серотонин и норепинефрин – приводят наш организм в необычное состояние, которое исследователи сравнивают с состоянием одержимости. Влюбленные страдают отсутствием аппетита, их сердце бьется неровно, они тоскуют по своему партнеру и находятся в состоянии непреходящего возбуждения. Нередко их восприятие настолько искажено, что они не замечают недостатков объекта вожделения или даже принимают их за достоинства. Состояние опьянения любовью лишено всякой логики, но с точки зрения эволюционного развития, это внутреннее смятение имеет свой смысл – оно соединяет двух совершенно чужих людей для продолжения рода.

Но каким бы мощным ни казался этот механизм, он, как правило, не выдерживает испытания временем. Уже через несколько лет блаженное чувство влюбленности идет на убыль. Вероятно, и в этом можно усмотреть расчет эволюции, так как, согласно законам природы, союз между мужчиной и женщиной ограничен временем рождения и воспитания первого ребенка. После того, как наследник благополучно выстоял первые годы жизни, появляется возможность рационально пересмотреть ситуацию, и если «подворачивается» подходящий партнер, пара расстается, чтобы выстроить новые отношения.

Можно было бы предположить, что болезненные чувства – горе, стыд, угрюмость, чувство вины, застенчивость, раздражительность, печаль – должны были бы исчезнуть в ходе развития человечества, ибо они не влияют напрямую на выживание, но, напротив, подавляют наши порывы, являются причиной потери аппетита, безразличия к окружению, болезненного состояния организма. Тем самым эти эмоции не способствуют процессу передачи генов, а скорее подавляют его. О причинах наличия до сих пор этого обширного репертуара дискомфортных эмоций можно только предполагать. Хотя они тоже оказывают стабилизирующее влияние на поведение. Тоска, например, могла развиться как поддерживающий отношения механизм во время разлуки партнеров. А скорбь и печаль, являясь обратной стороной любви, придают взаимоотношениям особую ценность.

Угнетенное, подавленное состояние привлекает внимание других и обеспечивает их поддержку. Забота и утешение помогают быстрее справиться с потерей, одновременно сплачивая общество. По всей видимости, подобную функцию выполняет и смущение – своеобразная эмоция, которую мы испытываем в неловкой ситуации, например, при бестактном поведении другого или нарушении им социальных норм. Демонстрируя неловкость, член группы дает понять, что проступок был совершен неумышленно и, что особенно важно, больше не повторится.

Смущение функционирует, с другой стороны, и как своего рода искупление вины, попытка заслужить прощение за свое неадекватное поведение, вернуть благосклонность окружающих и тем самым избежать социальной опалы. Смущение сопровождается сигналами организма, следующих друг за другом в четкой последовательности в течение пяти секунд: взгляд опускается, ему следует робкая улыбка, ускоряется ток крови, кожа краснеет. То, что эти знаки смущения действительно действуют смягчающе, было установлено в эксперименте, когда участники оценивали поведение человека, который опрокинул штабель консервных банок в супермаркете. В случае, если тестируемый демонстрировал свое смущение, на его стороне оказывалось большее количество сочувствующих. При отсутствии признаков неловкости благожелательность группы значительно уменьшалась. Смущение имеет и обратную сторону: во избежание неловких ситуаций, люди часто идут на неоправданный риск. Например, не ходят к врачу, ибо это им неприятно. В отличие от других живых существ, человек прикрывает свое тело, стесняясь собственной наготы, что стало определяющим впоследствии в развитии моды.

Эмоции, которые направлены на самих себя и дарят нам моменты радости и удовольствия, например, беззаботность, интерес, счастье безусловно нам гораздо приятнее переживать, чем чувства дискомфорта. Не случайно мы придаем этим движениям души огромное значение, легче вспоминаем приятные моменты и всю жизнь жаждем чувства глубокого удовлетворения. Чувства радости и удовольствия представляют собой не что иное как награду природы за то, что мы действуем в интересах эволюции. Именно награда – это то, к чему мы главным образом стремимся, что нас мотивирует.

В случае если награда представляет собой обычные, привычные, часто повторяющиеся действия, например, лакомые, но надоевшие блюда, посещение все тех же мест – наступает пресыщение, и яркость наслаждения идет на убыль. По этой причине «центр удовольствия» отзывается особенно интенсивно на новые, незнакомые раздражения, пробуждая чувство, во все времена влекущее человека узнать что-то новое – любопытство. Именно благодаря ему Homo sapiens развился в существо, которое постоянно задает вопросы, изучает и изобретает в стремлении расширить свой горизонт. Жажда познания нового сопровождает нас с самого рождения. Уже младенцы нескольких месяцев отроду зевают от скуки при виде одной и той же картинки, но стоит сменить изображение, как они тут же заинтересованно реагируют. Маленькие дети инстинктивно обращают свое внимание на окружающий мир, экспериментируют с предметами, открывая для себя новые миры и развивая таким образом свой когнитивный потенциал. С освоением речи мальчики и девочки, задавая вопросы, накапливают знания. Еще в дошкольном возрасте прослеживается, кто особенно любознателен, а кто лишь умеренно интересуется незнакомыми ситуациями и объектами. Исследования показывают, что эта разница существенно влияет на то, каких высот достигнет ребенок в своем духовном развитии. Те, кого занимает все новое, упорнее ищут и осваивают новую информацию, легче решают сложные проблемы и имеют в целом лучшие показатели в учебе. Причиной этого является то, что эти дети постигли одну важную истину: учение само по себе может доставлять удовольствие. Каждым новым достижением они в какой-то мере награждают сами себя. И это является залогом продолжительного успеха в обучении.

С наступлением переходного возраста стремление к знаниям уменьшается. И в лучшем случае нам удается сохранить детское любопытство и быть открытыми для новых впечатлений вплоть до зрелого возраста. Открытость, духовная гибкость, способность удивляться новому и незнакомому – это ценный источник для устойчивого чувства удовлетворения жизнью и счастья, независимо от того, что означают для каждого из нас эти позитивные чувства.

Несомненно, эволюционный успех человечества связан с тем, что люди, начиная с каменного века, научились объединяться в многочисленные группы. Для выживания в таких кланах необходимо было не конкурировать, а развивать в себе чувство товарищества и доверия друг к другу, к своему партнеру. У человека до сих пор сохранилась древняя потребность в ощущении защищенности, признания, уважения со стороны окружающих, любви. По утверждению мюнхенского психиатра Г. Штайнбека, именно эмпатия – способность чувствовать состояние другого человека, сочувствовать, сопереживать, и способность представить себе, что другой человек думает и планирует, определяемые «теорией сознания» (“theory of mind”, или “ToM”) – обеспечили выживание вида. Эти две способности хотя и локализированы в различных регионах мозга, но с большой долей вероятности «сотрудничают» между собой.

Еще в 1776 г. отец экономики А. Смит написал книгу «Богатство наций», в которой говорится о том, как личный эгоистический интерес работает на благо общества. Но будучи еще и моральным философом, он уже тогда рассуждал о взаимной симпатии, которую мы сейчас называем эмпатией. Он исходил из той предпосылки, что мы не делаем другим людям плохо только потому, что мы социальные животные и легко можем вообразить себе эмоции другого человека. «Я» могу поставить себя на место моего визави, могу представить себе, как мое вызывающее, неуважительное отношение к нему расстроит его, и «Я» стараюсь это не делать.

Как правило, способность к эмпатии формируется на втором году жизни. В этом возрасте ребенок пытается не плакать вместе с упавшим другом, а утешить его. Это означает, что он сопереживает боль, осознавая, что она не его собственная. Более сложные процессы, связанные с психическим состоянием в соответствии с ToM возникают в возрасте приблизительно четырех лет, когда ребенок впервые может поставить себя на место другого.

На пятом году жизни способности ребенка в соответствии с ToM совершенствуются и оттачиваются. В этом возрасте дети в состоянии вводить других в заблуждение. Если в игре ребенок прячет предмет, который хочет иметь его противник, он умышленно указывает на неверное место. В этом случае он может представить себе, какие последствия вызовут его действие, используя это знание в свою пользу.

Здесь проявляется теневая сторона навыков, которые мы, вероятно, приобрели в процессе эволюции. В древние времена социальное мышление обеспечивало группам сравнительно слабых и медлительных приматов возможность защищаться от врагов и поддерживать друг друга в поисках пищи.

То, что современные человекообразные обезьяны заботятся и выхаживают своих больных сородичей, говорит, очевидно, о том, что способность к эмпатии зародилась еще у животных. Но, только человек разумный смог развить в себе способность ставить себя на место другого, что соответствует ToM, которая была предпосылкой сложных социальных отношений. Такая способность позволяла, в том числе, обманывать и манипулировать своими сородичами.

Заядлые махинаторы и располагающие к себе психопаты, по утверждению Штайнбека, являются мастерами обмана. Они хладнокровно используют свои знания о природе человека. Исследования показывают, что их эмпатические способности сравнительно слабо развиты, они просто следуют своим эгоистическим потребностям, мастерски используя ToM.

Чем меньше способность человека к сопереживанию – а именно этот дефицит является характерной чертой мошенников и психопатов – тем меньше его боязнь переступить границы правил социальных отношений. Их не мучает чувство сострадания. Преступники пользуются «слабой» стороной жертв, развивших в себе способность к гармоничному сосуществованию с другими. То, что подобные процессы происходят в нашем мозге подсознательно и автоматически, облегчает мошенникам их работу. В основе этого автоматизма, по утверждению директора психиатрической клиники Мюнхена Х. Ферстля, лежит характерная способность человеческого мозга в течение повседневной жизни перерабатывать такое количество информации, что он постоянно перегружен и должен выбирать между значительным или незначительным, определяя наши решения.

Спонтанно созданное впечатление влияет на наше интуитивное решение, хотим мы иметь дело с данным человеком или нет. К примеру, перед дверью престарелой женщины преступник выдает себя за полицейского, утверждающего, что в соседней квартире совершено ограбление. Этот факт, естественно, вызывает у нее чувство страха, и дама пропускает его в свою квартиру, доверяя, согласно своему жизненному опыту, официальным лицам.

Эмпатия может сделать любого из нас жертвой мошенников: мы охотно отдадим деньги человеку, якобы собирающему пожертвования на нужды бездомных животных. На наше решение влияет не только благородная цель, но и выражение лица мошенника.

Способность симулировать эмоции ограничена, здесь достаточно наметанного взгляда. По мнению американского психолога П. Экмана, речь и выражение лица могут выдать истинные мотивы мошенника. Но лживые слова и вероломная мимика могут быть превосходно отрепетированы, и лучше всего обман удается с помощью улыбки.

Экман определил так называемые микроэкспрессии – малейшие движения, длящиеся всего четверть секунды, но выдающие истинные эмоции и намерения человека. Чтобы распознать их, необходимы опыт и соответствующие знания вместе с высочайшей концентрацией, которая почти невозможна в неожиданных ситуациях.

В большинстве ситуаций мы даже не подозреваем, что собеседник профессионально лжет. Ученые-нейрологи говорят в этом случае о преимуществе радостного выражения лица. Наш мозг, очевидно, готов в первую очередь воспринимать позитивные сигналы, так как в самом человеческом существе заложена готовность к сотрудничеству. В этом и заключается изначальный смысл эмпатии и ToM. В первую очередь мы концентрируем свое внимание на обаятельной улыбке лжеца, не замечая противоречивых сигналов его мимики, речи и жестов.

Определенные сопутствующие обстоятельства еще больше усиливают этот эффект. В случае пожилой дамы, усвоившей в течение жизни уважение к авторитетным лицам, мошенник целенаправленно манипулирует ее страхом перед преступниками. При этом ее восприятие ситуации сигнализирует: «Слава Богу, передо мной официальное лицо, на него я могу положиться, все будет хорошо».

Манипуляции подстерегают нас не только в столкновениях с мошенниками, но и в повседневной жизни. Малейшие вербальные сигналы делают нас покорными, причем иногда достаточно одного сигнального слова.

В эксперименте Гарвардского университета было анализировано состояние ожидающих в очереди к копировальному автомату. Участник эксперимента пытался пробраться вперед под предлогом «у меня всего лишь пять страниц, не могли бы вы пропустить меня вперед?» Пропустить его вперед были готовы 60 % ожидающих. В случае, когда участник эксперимента взывал к пониманию других со словами «у меня всего лишь пять страниц, и я очень тороплюсь», уже 94 % ожидающих готовы были уступить ему очередь.

Альтруистические или эгоистические способности зависят от личностных качеств. Так называемая «темная триада», позволяющая человеку вести себя бессовестно, корыстно, вероломно и коварно, подразумевает такие качества характера как нарциссизм, макиавеллизм и психопатию. В легком проявлении эти качества редко приводят человека в психиатрическую лечебницу или в тюрьму, чаще всего такие люди оказываются на руководящих постах в сферах экономики или политики, где ярко проявляются их конкурентные способности. «Нарциссы» страдают от недостатка чувства собственного достоинства, которое стремятся компенсировать за счет успеха и признания, часто игнорируя этические нормы межчеловеческих отношений. Кредо макиавеллистов – все дозволено, все средства, служащие достижению своей цели, хороши до тех пор, пока не будешь пойман за руку. Психопаты ведут агрессивно-деструктивный образ жизни. В кажущемся им враждебном окружающем мире они с помощью всевозможных методов, интриг и уловок сражаются со своими противниками.

Все три типа считаются мастерами вероломства и коварства. Такие «психопаты с белыми воротничками» без зазрения совести берут на себя управление фирмой, беспощадно приводя ее к краху. Их нетрудно найти среди топ-менеджеров, сталкивающих между собой конкурентов, или среди ловких адвокатов, использующих «дыры» в законодательстве в сомнительных интересах своих подзащитных.

Доминирующими характеристиками этих достигнувших успеха, нередко встречающихся нам темных личностей, равно как и патологических злодеев, манипулирующих людьми в своих целях, являются бесцеремонность беспощадность и жестокость. Так, исследования показали, что макиавеллисты уже в раннем возрасте обладали пониженной способностью к сопереживанию. Психолог Д. Големан назвал этот феномен «туннельным видением эмпатии»: эмоции других интересуют их лишь в том случае, если их можно использовать себе в выгоду.

Впрочем, часто манипуляторы вовсе не осознают особенностей своего поведения. Они совершают свои поступки неосознанно, точно так же, как и окружающие неосознанно на них реагируют.

Как это происходит, показали результаты одного американского исследования эффекта нарциссизма. Студентам, протестированным на наличие нарциссистской жилки в их характере, было предложено придумать сюжет для фильма. Результаты оказались поразительными: на устной презентации «отъявленные нарциссы» получили самые лучшие оценки. Очевидно, они смогли убедить членов жюри в высоком качестве результатов своего труда. Затем идеи были представлены в письменной форме другому жюри, которое не нашло особенных отличий в работах студентов.

Первое жюри было введено в заблуждение, что ни в коем случае не было результатом направленной манипуляции. В силу характера «нарциссы» сами были убеждены в грандиозности своей идеи, и в ходе презентации излучали уверенность, которую члены жюри приняли за индикатор отличного качества работы.