Текст книги "Быть человеком"

Медицина – рыночный продукт страха

Государственные финансы – это искусство передавать деньги из рук в руки до тех пор, пока они не исчезнут.

Роберт Сарнофф

Одним из главных пунктов избирательных кампаний развитых мировых держав всегда было сделать систему здравоохранения более бережливой с одновременным улучшением качества предоставляемых услуг. И это далеко не случайно. Не существует ни одной профессии, в которой серая зона между смиренным выполнением своего долга и коррупционными намерениями не была такой противоречивой, как в мире белых халатов. На одном полюсе этой зоны, а точнее, дыры, которая из серой сгущается до черной, – страдания и мольбы о помощи. На другом – напичканные щедрым финансированием государственные здравоохранительные органы, придавленные страхом и страданиями. Ни одна отрасль в западных странах так массивно и рационально не получает деньги из кармана налогоплательщика, как здравоохранение. Причем у принимающей стороны далеко не все в порядке с чувством ответственности за несправедливость, когда государственные больничные кассы и различные фонды здоровья распределяют деньги среди фармацевтических и медицинских концернов и структур. Однако потерпевшего на первый взгляд определить трудно, хотя общепринято считать, что им является застрахованный. Ущерб, возникающий в связи со структурными недостатками таких систем из-за почти ежедневной коррупции, очковтирательства и недобросовестного использования доверия, международными антикоррупционными организациями оценивается во многие миллиарды евро в год. А точнее, эта цифра достигает в системе органов здравоохранения только Европы от 30 до 100 млрд евро! «О, Боже, в жилах стынет кровь!» – содрогнется наш предок, цитируя строки великого Пушкина, отображающие миг познания собственной ничтожности. И в центре этого кошмара умыкания средств налогоплательщиков находятся медики. С одной стороны, они охвачены вниманием фармаконцернов, которые зажимают их финансовыми клещами. С другой стороны, они принудительно обласканы зависимыми от них пациентами. Эта система, в отличие от обычных рыночных законов, не может регулироваться спросом и предложением, так как спрос на здравоохранение – это созданный природой феномен, который никогда не может быть полностью удовлетворен.

На этом основании производители услуг в частных системах обеспечения здоровья не стремятся удешевлять свои продукты. А рынок здоровья, прежде всего, в условиях постоянно улучшающейся медицинской техники и появления все более эффективных медикаментов является источником неисчерпаемых возможностей для получения прибыли. Конечно, такая система предрасполагает к тому, что к ней алчно тянутся нечистые руки. И никого не удивляет тот факт, что существует просторное поле деятельности для всякого рода правдоискателей, журналистов-разоблачителей, охотников за сенсациями, а также для добропорядочных публицистов, объективно излагающих действительное состояние вопроса. Одной из последних жестких атак такого рода является публикация немецкого журналиста Х. Вайса (H. Weiss) «Коррумпированная медицина», в которой он исследует махинации фармацевтической индустрии.

Чаще обычного многие врачи позволяют «купить себя» посредством всякого рода «деловых» путешествий с целью повышения квалификации, сбора и анализа новых исследований, апробации различных тестов и методик с применением новых средств терапии и врачевания. Все это стимулирует их выписывать все большее количество рецептов и направлений на лечение с преимущественным использованием продуктов заинтересованных фирм. Вывод журналиста: «Медицинские препараты, приобретенные больничными кассами на сумму чуть более 2,5 млрд евро в течение года, могли бы быть куплены всего лишь за 50 млн евро». Разница – это доходы фармацевтических концернов и рефинансирование коррупционной системы. Конечно, реакция врачей после такой публикации была адекватной: то, что у защитников пациентов считается манипуляцией, по мнению врачей, это прежде всего информация, дальнейшее обучение, повышение квалификации. При такой позиции стираются границы добра и зла, а существующие отклонения, которые встречаются всегда, являются только исключением, а не правилом игры. Но именно это и вызывает озабоченность противников коррупции, которые оценивают такие выводы, как декларирование системы, в которую входит не только «конвертная медицина», но и плачевное состояние управления больницами и клиниками, их обслуживание со стороны подрядных организаций, предлагающих весь комплекс услуг, которые австрийский врач и критик этой системы В. Фогт (W. Vogt) называет позором медицины[15]15
  Economy. 2009. № 70. P. 15,


[Закрыть].

Воспринимая заботу общества о нас как нечто естественное и закономерное, мы должны, прежде всего, научиться любить самих себя. И начинать надо со своего здоровья. Для обывателя это означает как можно чаще обращаться к врачу для профилактического обследования: очень важно «захватить» болезнь на ранней стадии и предотвратить ее развитие. И действительно, как сообщает статистика, за последние 30 лет шансы на выздоровление онкологических больных значительно возросли. Это подтвердили результаты наблюдений в Европе за более чем 13 миллионами больных раком, страшный диагноз которым был поставлен между 1978 и 2002 гг. Такой многообещающий вывод был представлен широкой общественности европейской организацией, занимающейся проблемами рака (ЕССО). Приводились и конкретные данные. Например, в зависимости от страны проживания, от 21 % до 47 % мужчин были излечены полностью, и ожидаемая продолжительность их жизни не отличается от среднестатистической продолжительности жизни здоровых людей. У женщин эта цифра несколько выше. В Европе по излечению онкобольных самая плохая ситуация в Польше, за ней следуют Чехия и Словения. Лучшие результаты лечения мужчин – в Исландии, женщин – во Франции и Финляндии. При этом учитывались только те пациенты, которые были полностью излечены. В России, которая по частоте онкологических заболеваний занимает одно из ведущих мест, ежегодно умирает 300 тыс. человек, 200 тыс. становятся после этой болезни инвалидами.

В стратегии борьбы со злыми недугами важнейшее внимание уделяется их раннему распознаванию. Шансы на выздоровление больных раком груди или простаты значительно выросли в тех странах, где регулярно проводится массовое профилактическое обследованием населения. По сравнению с данными 30-летней давности, значительно увеличились и шансы на излечение рака легких, кишечника, желудка. Большая часть населения, желающая подвергнуть себя всевозможным обследованиям, руководствуется отнюдь не стадным чувством. Людьми движет надежда избежать тяжелых заболеваний или избавиться от них прежде, чем они примут неизлечимые формы. В крупных городах Германии существуют лаборатории, в которых женщины могут сделать маммографию. По огромным территориям сельской местности курсируют 57 специальных автобусов, оснащенных всем необходимым оборудованием, включающим двухметровую рентгеновскую установку. Стоимость каждого автобуса составляет 400 тыс. евро, и 200 тыс. из них приходится на аппаратуру фирмы «Сименс». Каждое обследование стоит 57 евро, и оплачивается страховой больничной кассой. Такую клинику на колесах ежедневно посещают 80 женщин. Учитывая, что в году 250 рабочих дней, выходит, что в год врач получает более миллиона евро! Из 2,5 млн женщин в возрасте старше 50 лет, приглашенных на бесплатную для них маммографию, откликнулись больше половины, хотя общеизвестно, что обследования такого рода являются массовой превентивной мерой борьбы с возникновением и развитием рака груди. Согласно последним данным немецкой статистики, общее тестирование на возможную онкологию проходят 8,5 млн мужчин и женщин старше 35 лет, а 14 млн женщин проходят тесты на рак матки.

«Пропустить через сито» и обезвредить

Заглядывать слишком далеко вперед – недальновидно.

Уинстон Черчилль

Скрининг («screening» в переводе с английского «пропустить через сито»), цель которого – оградить человека от опасных для его здоровья заболеваний, теперь так же повсеместно рекламируется как одно из достижений медицины, как некогда в перестроечной России рекламировались финансовые пирамиды. Многие влиятельные личности из разных слоев общества полагают, что делают доброе дело, когда сливаются в едином хоре восхваления профилактических врачебных обследований и призывают регулярно посещать врачей-специалистов на предмет выявления онкологических заболеваний. К ним присоединяется и Общеевропейская комиссия в Брюсселе, комиссар которой А. Вассилиу (A.Vassiliou) заявила: «Инвестиции в ранее выявление раковых заболеваний окупят себя в перспективе». Все социальные структуры, включая страховые и социальные учреждения, в этом мнении единодушны. Они дают (вернее, продают) населению успокаивающее чувство постоянной заботы. Ни одна отрасль социальной защиты человека, связанная с медициной – даже фармацевтическая – не растет так быстро, как профилактика и ранняя диагностика заболеваний. Но знают ли врачи и больничные кассы, что именно они так щедро финансируют? Много ли пользы в том, что болезнь будет определена на ранней стадии для проведения более эффективного лечения?

В Германии ежегодно организуется кампания с целью вовлечения как можно бо́льших слоев населения в процесс ранней диагностики рака кишечника. Во главе кампании – фонд Ф. Бурды (умершего в возрасте 33 лет от этой болезни), основанный его родителями, владеющими издательством “Burda”. В числе тех, кто пропагандирует и рекламирует колоноскопию – автогонщик Шумахер и боксер В. Кличко. В конце марта 2009 г. в Берлинском люкс-отеле “Adlon” в присутствии 300 почитаемых гостей состоялось гала-представление под лозунгом «Предотвратить и праздновать». Уже через год после смерти Ф. Бурды лоббисты добились того, что все мужчины и женщины после 55 лет получили право на бесплатное проведение теста колоноскопии. Причем многие врачи считают, что нет смысла проводить какие-либо статистические анализы самих результатов тестов, так как они налицо. Но такое бездоказательное утверждение на руку только самим врачам, получающим за каждый тест 193 евро от больничных касс. Д-р И. Мюльхаузер (I. Mühlhauser), в течение многих лет преподающая в университете Гамбурга предмет «Научные основы медицины» и тесно связанная с исследованиями в области ранней диагностики, сомневается, что эти процедуры приносят пользу. Несмотря на то, что ей более 55 лет, она еще ни разу не проходила колоноскопию и никогда не сделает этого. Конечно, такая ранняя диагностика может быть полезна при выявлении изменений, предшествующих появлению и развитию рака, например, так называемых полипов, которые очень медленно растут и которые могут быть сразу удалены при колоноскопии. Но по ее твердому убеждению, ущерб от процедуры можно соизмерять с пользой от нее, поэтому всякого рода кампании, призывающие к колоноскопии, безответственны.

В то время как общество даже в мыслях не допускает сомнений о пользе превентивной медицины, международный научный мир рассматривает скрининг с возрастающим скептицизмом. И речь идет не о целевых назначениях затрачиваемых средств, хотя общество вправе задать вопрос: где деньги, уходящие на здравоохранение, принесут наибольшую пользу, а где только успокоят нервы избирателей? Проблема состоит не только в том, насколько эффективны эти процедуры с точки зрения медицины, но также и в том, какой ущерб могут нанести эти обследования? Пессимизм ученых основан на результатах исследований, охвативших сотни тысяч людей по всему миру: повсеместное введение тестов для раннего определения заболеваний спасает гораздо меньше людей, чем это ожидается обществом.

Главный контролер медицины Германии П. Савицки (P. Sawicki), директор института качества и оптимизации здравоохранения (IQWiG), пришел к печальному выводу: «Все серьезные исследования показывают, что в большинстве случаев преимущества и недостатки превентивной медицины относительно невелики. Для каждого в отдельности шансы не умереть от какого-либо ракового заболевания при условии участия в профилактических процедурах возрастают всего лишь на десятые доли процента! Если тысяча или две тысячи человек проходят обследования на протяжении многих лет – в конце концов, только один из них получает шанс не умереть от рака». Конечно, каждый надеется стать этим одним! Важно еще и то, что выводы Савицки базируются на серьезных научных исследованиях, а не на подтасованных данных, собранных посредством статистических игр и преподносимых как сенсационный результат. «Скрининг имеет смысл, если за ним следует успешная терапия, которой обычно нет. Случается, что пациент узнаёт о своей болезни, а продлить его жизнь нет возможности», – делает заключение Савицки.

Серьезными учеными в области медицины за научную основу принимаются исследования, базирующиеся на доказательных данных. Это значит, что каждый врач должен, прежде всего, ориентироваться не только на мнения экспертов, а в первую очередь на цифры, полученные на основании прилагаемых к исследованиям результатов. «Доказательства вместо титулов, званий и общепринятого мнения», – таков девиз, под которым работают вот уже более 10 лет ученые-медики, определив тем самым новое направление в медицине. Такие исследования и дают наиболее правдивые, наилучшие результаты.

И все же, в самой Германии дела обстоят далеко не так. Например, 50 тысяч женщин, принимающих участие в эксперименте, делят по принципу случайности на две одинаковые по численности группы, одна из которых проходит скрининг в течение 10 лет. После прошедшего срока подводятся итоги, показывающие, сколько женщин в каждой группе умерли от рака груди. Разница в количестве умерших говорит о том, насколько полезно было профилактическое обследование пациентов. Датские ученые П. Готче (P. Gotzsche) и М. Нильсен (М. Nielsen), обработав исследования, в которых приняли участие полмиллиона женщин Северной Америки и Европы, пришли к неожиданным выводам. Из 2 тыс. женщин, в течение 10 лет регулярно проходящих маммографию, по истечении этого периода умирает от рака на одну женщину меньше, чем из аналогичной группы не посещающих врача. Эта цифра внушительна для каждой спасенной женщины. Но профилактика имеет и обратную сторону медали, если учесть, что 10 из этих 2 тыс. женщин подвергаются противораковой терапии, не имея заболевания. В течение 10 лет по меньшей мере 200 из 2 тыс. один раз ошибочно ставится страшный диагноз. Сюда же следует отнести ненужные операции и лечения, дополнительные обследования и биопсии, проводимые без необходимости, напрасные тревоги, усиливающие психическое давление на пациентов.

Чем чаще будет применяться скрининг, тем больше будет найдено заболеваний, что приведет к «передиагностике», к сомнениям, страху и «врачебному туризму, имеющих мало общего со здоровьем». Американский врач Х. Жильберт-Вельх (H. Gilbert-Welch) считает, что чем пристальнее разглядывать, тем больше можно увидеть. Что это означает применительно к раку груди? Речь идет не о том, чтобы обнаружить по возможности все опухоли, а о том, чтобы определить действительно опасные. К тому же у врачей есть одна проблема – они не могут однозначно и точно различать злокачественные изменения тканей от незлокачественных, что порою им становится неудобно за свои ошибки. Работа, проведенная совсем недавно Гарвардской школой медицины, показывает степень стыда и неквалифицированности врачей. 24 рентгенологам были предложены рентгеновские снимки легких горилл, полученные посредством компьютерной томографии на предмет определения злокачественных опухолей. Естественно, о том, что это снимки не человека, а горилл, врачам не было сообщено. Только четыре специалиста сумели определить подвох.

Датские врачи резюмируют: «Разумно пройти маммографию, но, может быть, не менее разумно этого не делать, так как она не приносит ни пользы, ни вреда». В конечном итоге, каждая женщина должна сама принять решение, надо ли ей проходить обследование, в результате которого она с очень малой степенью вероятности может избежать смерти от рака груди. Необходимо учесть при этом высокую степень вероятности ошибочного диагноза, который заставит ее поволноваться, и, возможно, без оснований, быть подвергнутой облучению, а может, даже напрасно прооперированной. Почему же эффект скрининга так низок? Для этого существуют две причины, на которые сторонники превентивной медицины намеренно не обращают внимания или замалчивают их. Первая – результаты обследований довольно сомнительны, вследствие недостаточной квалификации многих врачей, не имеющих необходимой диагностической практики, технических несовершенств приборов, а также трудностей при определении многих ранних форм рака. Отсюда и большое число ошибочных диагнозов. Врачи говорят в этом случае о позитивно-ошибочных результатах. С другой стороны, при превентивном обследовании врачи не могут обнаружить канцерогенные клетки. В этом случае речь идет о негативно-ошибочных результатах. Второй причиной является коварство самого рака. Проводить раннюю диагностику целесообразно лишь в одном специфическом случае – когда опухоль злокачественна, а раковые клетки еще не рассеяны в организме.

«Такой удобный случай представляется не всегда, – заявляет доктор К. Кох (K. Koch). – Существуют виды рака, которые метастазируют в очень ранней стадии, еще до того, как они могут быть обнаружены методом ранней диагностики. Такую, достаточно рано найденную опухоль вылечить будет невозможно – ранняя диагностика может нанести только вред, что и подтверждает мнение многих ученых: продлевается не человеческая жизнь, а только время страданий». Некоторые виды опухолей, напротив, метастазируют так поздно, что их можно лечить даже на поздних стадиях, когда они уже обнаруживают себя в виде симптомов. Тогда ранняя диагностика также не играет определяющей роли.

И, наконец, существуют опухоли, которые растут так медленно, что не вызывают никаких жалоб, и которые невозможно выявить иначе, чем при случайной ранней диагностике. Так, в кишечнике 70-летних мужчин всегда можно обнаружить полипы, которые совсем не опасны – они растут так медленно, что их обладатели скорее умрут от других болезней, не дожив до злокачественной фазы ракового заболевания.

Когда пушки стреляют по воробьям

Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, это значит, что болезнь неизлечима.

Антон Чехов

Д-р Мюльхаузер указывает на то, что при 10 тыс. тестов на рак кишечника в 30 случаях возникают тяжелые кровотечения, и в 10 случаях врач непреднамеренно повреждал стенки кишечника. У двух участников такие испытания закончились летальным исходом. К этому следует добавить осложнения до и после теста по той причине, что перед тестом кишечник должен быть очищен, и в течение суток пациент может пить только специальную жидкость. Все это небезопасно, особенно для тех, кто имеет сердечно-сосудистые заболевания. Последствия этих подготовительных процедур еще недостаточно охвачены статистикой. И, тем не менее, для многих эти аргументы неубедительны. Наоборот – лоббисты берут очередное, почти социалистическое обязательство – сократить сегодняшний уровень смертности от рака кишечника с 26 тыс. до 15 тыс., и не в какой-то исторически необозримый период, а конкретно – к 2015 г., и только за счет поголовного привлечения к тесту всей Германии. С этой целью даже выпущены специальные таблицы риска, где утверждается, что вероятность заболевания раком резко возрастает у тех, кто старше 55 лет, и в течение последних 5 лет не проходил колоноскопию. А посему – срочно обращайтесь к врачу.

Министр здравоохранения У. Шмидт (U. Schmidt) выдвинула предложение, согласно которому онкологические больные, уклоняющиеся от тестов ранней диагностики, должны быть «наказаны» и доплачивать за медикаменты не 1 %, а 2 % своих годовых доходов. Р. Хесс (R. Hess), председатель высшего контрольного органа здравоохранения Германии, очень четко реагирует на давление, которое оказывают лоббисты на медицину. Ему подведомственны структуры, решающие, какие тесты ранней диагностики рака могут быть оплачены государственными страховыми кассами. Принятое этим ведомством решение «О введении поголовного теста для выявления рака кожи» говорит само за себя. Даже такие богатые на солнечные лучи страны, как Австралия и США, в которых от рака умирают значительно больше людей, чем в Германии, не приняли решение в пользу этого теста. Начиная с июля 2009 г., каждый человек старше 35 лет может раз в 2 года бесплатно посещать дерматолога на предмет выявления вызывающих подозрения изменений кожи.

Исследования о полезности такого рода теста не имеют под собой никаких абсолютных статистических данных. Считается, что рак кожи относится к очень редкой форме рака, летальность от которого невелика – из 10 тыс. пациентов в возрасте свыше 60 лет от него умирают в течение последующих 10 лет только 5–10 человек. Кроме того, эту форму рака очень трудно распознать. При этом у 340 человек из 1000, решившихся на такой тест, выявленные тревожные результаты впоследствии могут быть определены как ошибочные.

Д-р Кох считает: «Тот, кто не курит, делает для своего здоровья, по крайней мере, в 100 раз больше, чем прибегнувший к ранней диагностике легких»[16]16
  Grill M. Alarm und Fehlalarm // Der Spiegel, 17.2009.


[Закрыть].

Журнал “Der Onkologe” высказывает мнение, что подобные тесты могут иметь очень серьезный негативный потенциал, о котором врачи даже не сообщают своим пациентам: риск без основания стать онкологическим пациентом выше, чем избежать смерти от рака благодаря ранней профилактике. Это утверждение достаточно точно отражает положение дел при ранней диагностике рака груди, матки, простаты.

Но эта информация, которая появляется в специальных журналах Америки и Европы, еще не стала достоянием широких слоев населения. Группе женщин с высоким социальным статусом был задан вопрос: видят ли они пользу в прохождении маммографии? Результаты были впечатляющи. Согласно усредненному мнению участниц опроса, из 1000 женщин, которые регулярно проходят скрининг, 60 избавляются от смерти. Каждая третья даже считает, что посредством скрининга можно спасти еще больше женщин. Но настоящих цифр пользы маммографии почти никто не знал и не угадал, хотя пользу от такого сканирования получают всего одна или две из 2 тыс. женщин. «Такой результат является типичным, – соглашается Г. Гигеренцер (G. Gigerenzer), директор исследовательского института им. М. Планка в Берлине, и добавляет: – Полезность маммографии значительно преувеличена». В своей книге «Основы скепсиса» ученый очень детально рассматривает проблемы применения и пользы маммографии, особую проблему видя в том, что часто сами врачи-гинекологи неправильно оценивают пользу маммографии. Он опросил 160 гинекологов, задавая им вопрос: «Если женщина имеет положительный результат при маммографии, какова вероятность того, что она действительно больна раком?» Половина из них ответили: 9 из 10 женщин должны иметь онкологическое заболевание, если оно выявлено в результате маммографии. И лишь каждый пятый врач знал правильный ответ: только одна женщина из 10 при вероятном положительном тесте действительно имеет рак груди.

«Если многие врачи сами не понимают результатов тестов, то как должна понимать их обычная женщина?» – восклицает Г. Гигеренцер. В вопросе ранней диагностики существует коллективная слепота образованных людей. По существу, это просто безответственно, учитывая ущерб, к которому могут привести подобные исследования. Гигеренцер сравнивает подобные тесты с прохождением пассажиров через сканер в аэропортах. Не каждый сигнал указывает на террориста, в большинстве случаев он ошибочен.

Однако над обществом довлеет страх, и в этом виноваты средства массовой информации вместе с лоббистами и органами здравоохранения, которые, стреляя из пушек по воробьям, привлекают к себе внимание, дабы подчеркнуть свою важность, значимость и компетентность. Один из их приемов – искажение информации. Например, в приглашениях к тестированию посредством маммографии, разосланных обществом по борьбе с раком груди, сообщается, что 10 % всех женщин заболевают этой формой рака, умалчивая о том, что это относится только к женщинам старше 85 лет. Из 100 таких женщин умирает 50 из-за сердечно-сосудистых заболеваний, 23 – от других форм рака и только 4 – от рака груди. Однако известная фирма “Samsung Star”, которая своей рекламной кампанией по продаже мобильных телефонов усиленно рекомендует женщинам проходить маммографию, упорно заявляет, что каждая 9-я женщина заболевает раком груди. Есть и другие данные. Например, сообщается, что ранняя диагностика у женщин в возрасте от 50 до 69 лет снижает смертность от рака груди на 30 %, хотя это тоже просто игра числами. Согласно статистике из 1000 женщин, прошедших тестирование, умирает 3, в то время как в группе без скрининга умирает только 4. Итак, 3 против 4-х – это, конечно, относительное уменьшение риска на четверть. «Но если сообщать населению только об этих оценках, мы загоним женщин в тупик, значительно переоценивая пользу этих тестов, – считает Гигеренцер. – Населению необходимо абсолютное значение уменьшения опасности. Это значит, что нельзя говорить об относительном, 30 %-ном уменьшении смертности у проходящих тесты, а только об абсолютном. И это уже совсем другая цифра, которая говорит о том, что из тысячи женщин можно спасти посредством скрининга на одну больше. Многие врачи даже не осознают понятий “абсолютное уменьшение риска” и “относительное уменьшение риска”». Д-р Х.-Д. Кубенек (H.-J. Koubenec), руководящий отделом гинекологии в клинике Берлина, не скупится даже на самокритику: «Долгие годы я считал себя значимым и уважаемым экспертом, всегда полагаясь на пользу маммографии. Но, прочитав работы Гигернцера, я проникся недоверием к этим тестам и пришел к выводу, что он прав. Сегодня я должен признаться, что собственноручно наносил ущерб многим пациенткам, посылая на маммографию женщин старше 35 лет, и за это я сегодня рву на себе волосы». После таких признаний этот категоричный скептик был, естественно, сразу выведен из Союза немецких онкологов.

Однако существует и другая точка зрения. Руководитель онкологического центра в Аахене д-р А. Шпелсберг (A. Spelsberg) ежедневно имеет дело с больными раком. Конечно, ей известны абсолютные данные статистики. Но, тем не менее, она ярый сторонник скрининга. Не оспаривая результатов исследования датских ученых, Шпелсберг не устает утверждать, что 1–2 спасенных из двух тысяч – звучит на слух, конечно, незначительно, но, экстраполируя эту цифру на все население Германии, можно спасать из года в год до 1000 человек. Она озабочена тем фактом, что маммографию с самого начала введения прошли только 50 % женщин. В этом Шпелсберг видит не только пессимистический настрой женщин, но и небрежность в отношении к ним со стороны органов здравоохранения. Например, только половина женщин в возрасте от 50 до 69 лет получила само приглашение. Мало того, рентгеновские установки были неправильно настроены на соответствующие параметры обследований. Шпелсберг добавляет: «Существует принцип, согласно которому лучше обойтись совсем без скрининга, чем пройти плохой тест. Необходимо улучшить его качество, чтобы вместо одной женщины можно было бы спасти 5 из 1000. Во многих случаях сами врачи не осознают и не оценивают степень опасности при определении карциномы груди. Часто женщины сами выбирают наиболее радикальный метод – операцию. Искусство врачей-радиологов состоит в том, чтобы отличить на мониторах рентгеновских аппаратов микроизвестковые отложения в каналах молочной железы от очагов рака». Аналогичное положение дел сохраняется и при диагностике рака матки. Шпелсберг упрекает: «Гинекологи в Германии делают в 5 раз больше диагностических мазков, чем в среднем по Европе, хотя количество умерших не уменьшается. И это плохо. Цель ранней диагностики состоит не в том, чтобы любой ценой продлить жизнь, а в том, чтобы по возможности обеспечить как можно более высокое качество жизни и уменьшить страдания». И в завершение своего анализа Шпелсберг задает далеко не риторический вопрос: «А насколько здоровыми мы умираем?»