Текст книги "Фабрика прозы: записки наладчика"

6 мая 2017

Сорок пять лет назад, 6 мая 1972 года, умер мой отец, Виктор Юзефович Драгунский. Этот день помню во всех подробностях, хватило бы на целый том, на тысячу страниц мелким шрифтом.

10 мая 2017

Умер Даниил Дондурей. Великий человек. Чистейшая душа и отважный созидатель культуры. Мы еще не поняли, кого мы потеряли. Мне выпало счастье много общаться с ним. Это было то прекрасное, что наполняет жизнь смыслом. Из меня вынули кусок. Прощай, Даня мой дорогой.

14 мая 2017

Сегодня прощались с Даниилом Дондуреем. Панихида в ЦДЛ, в Большом зале. Много народу было. Не меньше тысячи человек прошли перед гробом. Человек двадцать выступили с прощальными речами. Значит, помнят и ценят. Это хорошо. Но как ужасно, что Даниила Борисовича больше нет.

Он был подвижник, Дон Кихот, бескорыстный и неустанный борец-просветитель, добрый, улыбчивый, всегда благожелательный, уважительный к своим подчас бесстыдным оппонентам. Но самое главное в нем – он был поразительно умен. У него был исключительно мощный интеллект. Он понимал, что происходит в самых глубинах национального сознания и бессознательного, он видел механизмы и инструменты, с помощью которых смыслы становятся действиями, а слова и картинки – реальностью. На опыте своих исследований – а он был выдающимся социологом искусства – он знал и видел, что культура первична, что она и есть базис, а над нею надстраиваются политика и экономика. Он говорил, что именно в пренебрежении к культуре, в незнании ее механизмов и коренятся все наши тяжелые социальные и хозяйственные проблемы…

Он был умен и совестлив – поэтому он был в оппозиции. Не режиму, нет – он всегда был готов работать и реально работал с властью. Он был в непримиримой оппозиции невежеству, тупости, мракобесию, безграмотности, умственной лени, поиску простых решений. Поэтому его жизнь – жизнь светлого ума – была так тяжела и трагична. Слишком много темноты было вокруг.

Господи, а сколько моих статей он напечатал… и рассказы тоже. Кажется, еще до того, как вышла первая книга… И встречал нас с Олей у дверей Дома кино с пропусками на фестиваль…

23 мая 2017

Когда великого художника много, он утомляет. Даже Вермеер, хотя его вообще очень мало – 34 картины. Но когда одновременно – замечаешь, что свет всегда падает из окошка слева и т. д. маркетинговые штучки. Утомляют Шагал, Сутин (предчувствую его большую утомительную выставку в Москве в октябре), Боттичелли, Гоген; всё начинает казаться самоповторяльным.

Утомляют пять залов или толстые альбомы, набитые этим художником. Сразу начинают лезть в глаза наработанные приемы и самоповторы. И, парадоксально, наоборот: художник, строивший свое творчество на сознательных самоповторах, на явной серийности (как те же Мондриан, Уорхол, Моранди и даже, представьте себе, Гойя периода «Капричос» или «Дома Глухого»), – в больших разовых количествах особенно интересен.

24 мая 2017

Была популярная песня «Надежда», музыка Пахмутовой, слова Добронравова.

Я всё время думал – о ком она? Ясно, что не о простых людях, как «Стою на полустаночке» или «Шаланды, полные кефали». Потому что простые люди не летают далеко-далеко на самолетах, не разлучаются на долгие месяцы. Кто же они? Геологи? Летчики гражданской авиации? Может быть, дипломаты? Журналисты, которых «нелегкая судьба опять занесла» туда, куда простым смертным и в мечтах не добраться? Нет, вряд ли. Слишком уж загадочно они говорят (вернее, не говорят) о своей жизни. Сплошные полунамеки. Может быть, бойцы невидимого фронта? Из ведомства Судоплатова? Или просто командированные снабженцы, которые понты напускают, хотя на самом деле прилетели выбить из смежников недостающие клапаны и сальники?

Ничего не понятно. Но очень романтично и проективно. Так и представляешь себя этаким… кем? А вот сам не знаю кем. Но мужественным и загадочным.

А может, всё проще? Может быть, эта песня автобиографическая, в широком смысле слова? Ее герои – эстрадные артисты, певцы и музыканты, совершающие многомесячные гастроли, они же «чёсы», по нашей бескрайней отчизне?

* * *

Искусство и власть. Синдром «Родной речи». Что мы увидели в школьном учебнике, то и классика. А раз классика – то, значит, нечто «кристально ясное». В противовес всякому темному и запутанному авангарду и андерграунду, и вообще современному искусству.

Но кто вам сказал, что Пушкин «яснее», чем Введенский, а Чайковский «понятнее», чем Шнитке? Что Брюллов «ближе к народу», чем Малевич? Власть сказала, которая одних включила в список классики и велела считать носителями «классической простоты», а других – нет.

Чем отличаются друг от друга Шишкин и Уорхол? Оба – адресуются ширнармассам. Один повторяет бесконечные сосны, другой – банки с супом. Которые отличаются друг от дружки примерно так же, как сосны: веточкой или этикеточкой – велика ли разница? Чем отличается серия одинаковых портретов Мэрилин Монро от одинаковых репинских генералов и ВПЗРов, от серийных ренуаровских жопастиков и вандейковских аристократиков? Только искренностью.

Но Шишкин – он же на обложке «Родной речи». Картина Рожкина «Шиш». И против этого шиша не попрешь.

25 мая 2017

Выбор и ассортимент. Идея экзистенциального выбора могла прийти в голову мыслителям тех стран, где на прилавке было сорок сортов сыра, а в баре – сто сортов пива, вина и кой-чего покрепче, где гурманы в кафе обсуждали прожарку и соусы, купажи и сингл малт, вкус вина и его послевкусие.

В странах же, где пива было два сорта – «пиво» и «пива нет», – там с выбором было проще. Оттого-то и не было проблемы выбора.

То же – в политике и общественной жизни. Там, где в стране от двух до пяти главных и двадцать второстепенных партий, церковные приходы, клубы, масонские ложи – там тоже встает вопрос выбора как реализации свободы. Там же, где с одной стороны «Слава КПСС», а с другой – диссидентство с оргвыводами, – экзистенциализм как-то не приживается. Не растет на этой почве. Ибо твое существование или несуществование определяет начальство.

Вот я и думаю: что будет с родной российской философией в связи с тем, что ассортимент всего (от пива до партий) резко расширился – но вместе с тем видны явные тенденции его сократить и упростить. Возникает выбор второго уровня – нужен нам выбор или ну его на фиг? Очень экзистенциально!

28 мая 2017

«А почему вы так нетерпимы к другому мнению?» Объясняю. Другое мнение может быть по поводу влияния Ницше на европейскую философию, или гипотезы Де Соссюра о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках, или касательно тому подобных отвлеченных материй. В крайнем случае касательно медицинского диагноза. А вот расизм, мизогиния, проповедь коллективной ответственности, оправдание геноцида или массовых репрессий – это не «другое мнение», а подонство. Точно так же слова «Лев Толстой был графоман» – тоже никакое не «другое мнение», а невежество и хамство. Вязкий соблазн: спорить с идиотами или подонками. Особенно с теми, которые сочетают в себе оба этих милых качества. Приводить аргументы, взывать к логике, к совести, к морали, к историческому опыту. Фу. Позор и стыд.

Сей соблазн изгоняется жесткостью разума и трезвостью духа. Будем же работать над собой.

29 мая 2017

Не судите! Не осуждайте. Хорошо, не будем. Но – тогда и не хвалите, не одобряйте.

Моральный запрет на осуждение понятен: никто не знает обстоятельств, в которых оказался человек, – может быть, его поступок только кажется добровольно подлым, а на самом деле его вынудили, ему пистолет к виску приставили, у него жену и детей взяли в заложники. Да, разумеется!

Но это же касается и хороших поступков. Может быть, человеку было выгодно? Может, ему заплатили? Может, он просто выпендривался перед девушкой? Так что если «не судите» – то не судите ни туда, ни сюда.

* * *

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции. А может и совпадать. Полностью или частично. Или вообще мнение высказано по звонку со Старой площади. Но возможно, чтобы понравиться новой секретарше главреда. Ну или просто деньги нужны. То есть мнение автора выражает требования его жены насчет съездить наконец, блин, нахер, в отпуск, творец и мыслитель…

30 мая 2017

Мы же прекрасно понимаем, что нельзя из любого ребенка воспитать чемпиона по бегу (прыжкам в высоту, тяжелой атлетике и т. п.). Просто потому что его строение тела, кости и мышцы – не годятся для высоких спортивных достижений. Или для вот именно этих достижений – прирожденный борец-тяжеловес не станет прыгуном, хоть в высоту, хоть в длину.

Почему же мы думаем, что из любого ребенка можно воспитать доброго, честного и порядочного человека? О, педагогическая гордыня! А вдруг у некоторых людей строение их мозга не годится для высокой морали, ответственности, сострадания.

Кто знает? Генетика – продажная девка…

2 июня 2017

День рождения маркиза де Сада.

Нет сословий и классов, нет умных и дураков, красавцев и уродов, честных и подлых, мужчин и женщин; даже, честно говоря, богачей и бедняков как таковых тоже нет. Были, есть и будут господа и рабы. Господа существуют наслаждаясь. Рабы существуют для наслаждения господ. Наслаждение – вот универсальное силовое поле социальной физики. Рабы всегда хотят стать господами. Богатство и социальный статус – не цели. Это лишь инструменты для достижения власти-наслаждения. Власть ради собственности и статуса – это реакция, застой. Собственность и статус ради власти – это революция. Вот так примерно он рассуждал, и это была главная революция в европейской мысли.

3 июня 2017

Мне кажется, что «хорошие стихи» и «вклад в поэзию» – это все-таки разные вещи. Большинство авторов хороших стихов вклада в поэзию не сделало; многие же сделавшие вклад писали как-то не очень приятно в смысле чтения про себя или вслух (Кольридж, например, Лотреамон какой-нибудь или Хлебников). Счастлив поэт, в котором это сочеталось. Но так бывает редко. Это я к чему? К тому, что «вклад в поэзию» (как, впрочем, и в прозу, и в живопись) – это не просто поставить на полку еще одну прекрасную книгу или повесить в музее еще одну чудесную картину – это именно что «сменить парадигму».

17 июня 2017

С новой силой возобновился старинный спор славян между собою – снимать или не снимать обувь в гостях. А мне вот что вспомнилось. Однажды зимой пришла ко мне в гости одна знакомая. Иностранка. Она скинула шубу в прихожей, мы с ней чисто по-дружески обнялись и поцеловались, и она сказала на своем хорошем русском языке с очаровательным акцентом:

– Можно я лучше сразу сниму штаны?

Я быстро поборол смущение и сказал:

– Ну, давай.

Она расстегнула пояс, стянула штаны книзу, взяла меня за обе руки, вышагнула из этих толстых, как будто из ковра сделанных, штанов и оказалась в тонких брючках.

– Мы пойдем пить чай? – спросила она, потому что я как-то задумался и замолчал.

– Пойдем! – сказал я.

И мы пошли на кухню.

18 июня 2017

Конечно, интернет сильно двинул литературу вперед. Особенно в смысле взаимоотношений писателя и читателя. Точнее, текста и читателя. В печатную пору писатель мог только догадываться, вернее, не мог даже догадываться – что делается в голове у читателя. Ведь это же смешно: принес повесть в журнал, там ее в лучшем случае через полгода напечатают, и еще через три месяца в другом журнале появится рецензия. Ну, может, в «Литературке» через месяц. Рецензия отцеженная, отфильтрованная, прошедшая жернова и сита отдела критики, главного редактора и еще цензора. Не имеющая никакого отношения к свежему, наивному (или черствому и утонченному) – мнению обычного читателя, не связанного узами литературных обязательств.

А тут – утром поставил последнюю точку, днем вывесил, а вечером читай, какой ты гений, мудак, подражатель, светоч и гад.

20 июня 2017

Однако я прочитал книгу Анны Козловой «F20». Сам факт появления и награждения такой книги расцениваю весьма положительно. Растет тематическое и стилевое разнообразие нашей словесности, и это отрадно.

Amen.

21 июня 2017

Голая женщина, что ты тут делаешь? Это я про картины «ню». К старым художникам – от XVII до первой половины ХХ века – такого вопроса практически не возникало. Совсем старинные «ню» были из области мифологии или древней истории. Богиням, нимфам и античным героиням положено быть обнаженными. Время такое было, золотой век, все голые ходили, не нам их судить. Или, например, турецкие бани и гаремы у Энгра.

Потом, в XIX веке – бесконечные купальщицы. А также натурщицы. Тоже всё понятно. Женщина купается (в реке, в бане, в тазу) – или позирует художнику в его мастерской. Или картина Мунка «Пубертат» – голая девочка-подросток сидит на кровати. Как бы глядя на себя в зеркало. Экспрессионисты частенько изображали разных дам полусвета. То есть всё ясно. Такой своего рода «ситуационный реализм».

А вот во второй половине ХХ века в живописи появилась голая женщина, которая неизвестно откуда взялась. Комната самая обыкновенная. Не спальня какая-нибудь, нет. Стол, стул, шкаф. На столе иногда какая-то закуска. А прислонившись к шкафу, стоит голая женщина. Или сидит на стуле. Но при этом никакого эротизма, никакого намека, что она только что после секса, или собирается заняться любовью, или только что встала с постели и голая ходит по дому, собираясь сходить в душ, поставить кофе, достать свежие колготы. Нет. Обнаженная просто так. В банальном бытовом интерьере.

«Ню» на реальном фоне – это чуточку смешно.

22 июня 2017

Тогда и теперь. Самое трудное – это представить себе, понять и почувствовать, что между историей и современностью нет такой уж большой разницы. Понять, что история продолжается вот прямо сейчас. Почему это важно? Потому что многие считают: то, что было давно, – не подлежит нашим моральным оценкам, «время такое было». Зато сейчас – всё должно происходить в строгом соответствии с последними рекомендациями ООН и современными представлениями о правах человека. То есть должно-то оно должно, но как-то не получается. Впрочем, и тогда все были обязаны жить по законам Христовым. Тоже не вышло.

История – злобная тварь, она громко чавкает и алчно косится на нас.

23 июня 2017

Цена прогресса.

Раньше говорили: ребенок непоседа и неслух. Теперь: синдром дефицита внимания и гиперактивности. Раньше: лентяй-волынщик. Теперь: прокрастинатор. Раньше: жуткий страх смерти на меня напал, до холодного пота. Теперь: паническая атака. Раньше: не стои́т. Теперь: эректильная дисфункция. Раньше: тоскливо мне, братцы, и печально. Теперь: у меня депрессия. Раньше: подлец и негодяй. Теперь: личность с непереработанной травмой.

Конечно, это в конечном итоге хорошо. Хотя бы в том смысле, что позволяет корректировать (лечить) данные состояния. Но жизнь от этого становится скучнее, холоднее и даже, мне кажется, – злее, жесточе.

25 июня 2017

В конце 1970-х на Одесской киностудии я смотрел один фильм, советский детектив. Не помню названия. Фильм – так себе. Но вот один эпизод я запомнил.

Бандит и убийца (с соответствующей внешностью – роковой черноволосый красавец лет тридцати двух, с преступной ухмылкой на жестоком лице), совершив очередное преступление, идет по безлюдной улице, надев темные очки и надвинув шляпу на лоб. Вдруг его останавливает хрупкая девушка, десятиклассница. Она говорит: «Товарищ, на минутку!» – «Что такое?» – спрашивает бандит. «Пойдемте со мной! Вот в это парадное! Пожалуйста!» Бандит оглядывает ее юную фигурку и прелестное личико. «Что вам надо?» – усмехается он. «Идемте, идемте!» – и она затаскивает его в темный подъезд. Там телефон-автомат. «Пожалуйста, я сейчас наберу номер, а вы позовите Диму. А то его мама против нашей дружбы, и она его ко мне не позовет!» Бандит берет трубку, слышит ответ и говорит: «Будьте любезны, Диму… Спасибо, жду…» И передает трубку девушке. Она: «Спасибо вам огромное! Вы так меня выручили!» – «Что вы, что вы! Не за что!» – бандит вежливо улыбается и выходит из темного подъезда – навстречу новым злодействам.

Почему-то часто вспоминаю…

28 июня 2017

Мне иногда говорят: «Моя жизнь – это роман! Напишите!»

Отвечаю: «А моя жизнь – это частушка. Спойте!»

1 июля 2017

О продлении жизни. Шотландские и французские ученые независимо друг от друга пришли к выводу: продолжительность жизни зависит от качества потребляемого алкоголя. Так, люди, пьющие Aged Single Malt или VSOP живут в среднем на 4,6 года дольше, чем потребители Blended или «три звездочки». А те, кто пьет виски выдержкой 12–18 и более лет, а также коньяк ХО Grande Reserve, – в среднем еще на 2,8 лет дольше, чем любители Aged Single Malt и VSOP.

Немецкие ученые выяснили, что средняя продолжительность жизни надежно коррелирует с маркой автомобиля. Дольше всех живут владельцы Rolls-Royce, Maybach и Bentley. За ними идут те, кто ездит на Mercedes и BMW. Значительно хуже обстоят дела у владельцев VW; замыкают же группу любители недорогих корейских автомобилей.

5 июля 2017

Павка! Александр Молчанов заметил, что одного из героев повести Гайдара «Школа» (1929) зовут Павел Корчагин, как главного героя романа Островского «Как закалялась сталь» (1932).

А вот я в начале семидесятых попал в больницу, и там у нас был один парень. Единственный на весь этаж в настоящих джинсах и с длинными волосами. Небезуспешно приставал к юным санитаркам, а также к одной красивой медсестре, у них явно был краткий больничный роман. Парень несколько даже нарочитый в своей «стильности» и «клёвости», и говорил на тогдашнем жаргоне, сплошные «герлы», «шузы», «вранглеры» и «макнамары»… Звали его Павел Корчагин.

7 июля 2017

Dichtung und Lüge.

Когда я впервые прочел стихотворение Гумилева «Мои читатели» – то строку «человек, среди толпы народа застреливший императорского посла» представлял себе так. Какое-то маленькое государство, оккупированное империей. Какая-нибудь, условно говоря, Босния или Черногория. Жара. Ратушная площадь. Прибытие императорского посла. Жандармы. Ряженые девушки с цветочками. Посол держится хозяином. И вот тут из толпы выбегает юноша с револьвером и стреляет в посланника оккупантов… То есть я видел нечто прекрасное, героическое.

Господи, и каково же было мое разочарование, когда я узнал, что речь идет об убийстве Мирбаха, а этот человек – Яков Блюмкин. Убивший – вместе с напарником – безоружного немолодого человека в его кабинете.

* * *

Подлежащее и дополнение в русской поэзии абсурда:

М. Горький: «Тут гордость графини вдруг страсть одолела».

Игорь Холин: «На днях у Сокола дочь мать укокала».

Кто (что) кого (что) укокал или одолел? Но если у Холина это игра, то у Горького – словесная неуклюжесть.

* * *

Искусство портрета в советской литературе:

«Природа не обидела Захарова ни ростом, ни телосложением, ни лицом. Она щедро отпустила ему на всё. Статный, широкий в плечах, с хорошо развитой мускулатурой, он выглядел несколько старше своих двадцати пяти лет. Густые русые волосы, ниспадая крупными волнами на виски, еще сильнее подчеркивали плавность линий его высокого ясного лба, на котором, как два длинных пшеничных колоса, изгибались выгоревшие на солнце брови. Щеки Захарова были худые, впалые и при ярком электрическом освещении казались серыми, отчего лицо его выглядело утомленным».

Иван Лазутин, «Сержант милиции» (1957). Обратите внимание, что автору – 33 года!

8 июля 2017

«Коцебятина». Так с легкой руки русского писателя Дм. Горчакова (1758–1824) стали называть романтические мелодрамы – по имени самого плодовитого их производителя, Августа фон Коцебу (1761–1819) – того самого русского агента Коцебу, которого убил Занд, но мы не о том. Мы о коцебятине, которая актуальна и поныне. Сейчас она процветает в массовой прозе и особенно – в сериалах на канале «Домашний».

Почему коцебятина пользовалась тогда – да и теперь! – большим успехом? Пьесы такого рода очень фабульны. Более того, там не просто фабула, а интрига, то есть загадка или вопрос «чем дело кончится». Интрига тут заменяет сюжет (ибо сюжет включает в себя еще и психологию героев, и социальный контекст). Вместо характеров в таких пьесах своего рода маски, «амплуа»: благородный рыцарь, алчный ростовщик, невинная дева, пожилая сводня, честный простак… Поэтому эти пьесы сценичны – их легко играть. «Горе от ума» сценично, а «Чайка» – нет. «Горе от ума» можно сыграть плохо, но зал всё равно получит удовольствие от смешных и афористичных реплик. С «Чайкой» этот номер не пройдет. При чем тут современная массовая проза и сериалы? Да при всем. Но самое главное, конечно, – интрига. Story, как нынче говорят. Надо придумать такую story, чтоб уже неважно было, как она рассказана или сыграна, чтоб недостаток литературного (режиссерского, актерского) таланта перекрывался достоинствами захватывающей фабулы. Помните главный принцип коцебятины – интрига должна быть такова, чтоб пьесу ее можно было с одинаковым интересом смотреть и в хорошей постановке, и в плохой.

Писать пьесу или сценарий в расчете на хорошую постановку и игру – это творчески нечестно. Всё равно что писать роман в расчете на то, что его издадут в престижном издательстве, да еще дадут премию, и критики о нем будут писать взахлеб, – и вот тогда, значит, все поймут, что это «настоящая литература».