Текст книги "Институт договора в правовой науке Западной Европы XI–XVIII веков. Учебное пособие"

2.3. Научное наследие болонских глоссаторов

Со дня основания Болонской школы в тесной связи с методом преподавания находилась правовая литература. Понять их друг без друга нельзя. Глоссы к различным частям Свода Юстиниана являлись ничем иным, как записанными лекциями. Каждому методическому элементу лекции соответствовал методический элемент глоссового аппарата.

Исидор Севильский (ок. 570–636 гг.) и Алкуин (ок. 735–804 гг., деятель «каролингского возрождения») поясняли глоссу как «толкование одного слова или имени» (unius verbi vel nominis interpretatio). Связь литературы Болонской школы с лекциями отметил еще немецкий юрист, глава исторической школы права Ф. К. фон Савиньи. Он определил глоссы как «такие пояснения, которые юрист добавлял к своему экземпляру текста (части Свода. – Д.П.) с той целью, чтобы они сохранялись, переписывались и распространялись». Но Ф. Савиньи четко различал лекции и литературу, считая единственным объединяющим их фактором общность предмета (Свод Юстиниана).

Немецкий правовед Г. Канторович показал, что это справедливо главным образом для глосс Ирнерия[17]17
  Kantorowicz H., Buckland W. Studies in the Glossators of the Roman Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1938. P. 33.


[Закрыть]. В основном же, по его мнению, «глоссы выполняли троякую функцию: 1) конспекты для чтения лекций, 2) материал для составления систематических учебников (суммы), 3) комментарии к тексту для читателей»[18]18
  Kantorowicz H. Note on the Development of the Gloss to the Justinian and the Canon Law // Smalley B. The Study of the Bible in the Middle Ages. 2nd ed. Oxford: Clarendon, 1952. P. 52–55.


[Закрыть].

Согласно преобладающей точке зрения сначала появлялись отдельные глоссы к тексту, затем они накапливались и по прошествии нескольких поколений преподавателей объединялись в «обширные комментарии, так называемые аппараты, к титулам и целым книгам», и наконец, Аккурсий создал аппарат ко всему Своду.

Представление о лекционной методике позволяет понять структуру глосс до их обобщения Аккурсием. Некоторые ученые пытались восстановить структуру лекций глоссаторов. Однако эту задачу осложняла проблема достоверности источников: чем позднее датировалось свидетельство, тем менее оно надежно.

Наибольшего доверия заслуживают следующие авторы и произведения:

• глоссатор Иоанн Бассиан – «Материал пандект» (конец XII в.), с 1484 г. публиковавшийся в приложении к «Сумме Институций» Ацо;

• известный канонист Энрико Хостиенсис (Henricus Hostiensis, или de Segusio), ученик Якова Бальдуини (XIII в.) – «Сумма к титулам декреталий» (ок. 1250–1253 гг.), издана в Лионе (1588);

• Пьетро Перегросси, ученик Одофреда и Якова Бальдуини – «Введение к лекциям по Digestum vetus».

Произведения Иоанна Бассиана и Пьетро Перегросси опубликованы в приложении к третьему тому многотомной «Истории римского права» Ф. фон Савиньи, которая на русский язык (кроме первого тома) не переведена.

Содержание лекционного курса по той или иной части Свода излагалось в определенной последовательности, а именно:

1. Общее введение в содержание титула.

2. Обобщение сути отдельных законов и конституций.

3. Прочтение текста источника с краткими замечаниями и пояснениями.

4. Выявление параллельных и противоречащих фрагментов и их разрешение.

5. Разработка (выведение) содержащихся в тексте правовых принципов.

6. Формулировка различий (дистинкций) между понятиями.

7. Постановка вопросов и их решение на основе толкования фрагмента.

Дополнительно могли рассматриваться правовые ситуации, которые не имели однозначного решения в источниках, но по существу были связаны с рассматриваемыми фрагментами.

Углубленное изучение материала источников проходило за рамками лекций на специальных вечерних занятиях – диспутах (disputationes). Диспуты служили важным дополнением, так как имели целью обучить студентов решать отдельные правовые споры.

По мнению ученых, на практике глоссаторы были вынуждены выбирать лишь самые важные, на их взгляд, фрагменты для лекций, нуждающиеся в пояснении. Прочие либо просто прочитывались как «очевидные», либо пропускались. Таким образом, текст источника разрабатывался неравномерно.

Глоссы как пояснения и комментарии к тексту в Средние века использовали не только юристы. Однако именно болонские глоссаторы создали такое разнообразие типов глосс.

Видам занятий соответствовал определенный тип глосс.

1. Введения в содержание титулов (Introductiones titulorum). Как и соответствующие лекции, носили обзорный характер, но вводили студентов в содержание текста по-разному. Иногда они начинались с пояснения ключевого понятия, попытки установить связь или различие с предыдущим титулом (constitutiones titulorum), деления материала титула (divisio). Последний вариант введения наиболее важен, поскольку стал базой для написания небольших сумм (summulae), впоследствии ставших основой для крупных сумм, охвативших части Свода в целом (summae). Как правило, введения в содержание титулов писались в форме глоссы к рубрике (к начальным словам титула). В таких введениях некоторые исследователи усматривали зачатки системы. Однако содержащиеся в них замечания и термины относились лишь к конкретному титулу.

2. Введение к отдельным законам и конституциям. Оно, как и введение ко всему титулу, также присутствует в самых ранних произведениях Болонской школы. При этом использовалась форма обзора содержания без его подробного изложения. Данный тип глосс преобладал в теоретических фрагментах Дигест. В Кодексе, состоящем из слабо связанных друг с другом конституций, чаще употреблялись глоссыказусы (обзоры правовых ситуаций). Встречались небольшие суммы и введения в содержание законов (introductiones legum). В число этого же типа глосс входили глоссы, дающие ссылку на новый фрагмент свода, которые встречались не только в начале параграфа, но и между параграфами.

3. Глоссы-пояснения. Таковыми являлись большие глоссы. Они всегда добавлялись к основному тексту, не препятствуя его прочтению, и были непонятны в отрыве от текста источника. Как правило, это неполные предложения, даже словосочетания, образовывавшие смысловое единство с поясняемым текстом. Визуально они связывались с отдельным словом из текста источника, после которого находились.

Кроме того, ученые различают филологические и юридические глоссы. Но четкую границу между ними провести нельзя, поскольку филологические глоссы содержат юридический материал, имеют значение для юридического знания, и наоборот.

В зависимости от объема, глоссы помещались между строк текста или на полях страницы.

Содержание поясняющих глосс варьировалось от объяснения непонятных слов и предложений, уточнения абстрактных понятий и сопоставления параллельных фрагментов до самостоятельного обоснования найденного решения.

«Источниковедческие» глоссы в большинстве случаев кратки и анонимны, что указывает на их древнее происхождение. Возможно, они возникли вместе с переписыванием рукописей источников.

Глоссы с обоснованием решений, обнаруженных в источниках или сформулированных самостоятельно, – наивысшее научное достижение школы глоссаторов. Их можно назвать зародышем таких жанров болонской литературы, как вопросы (quaestiones) и диспуты (disputationes). Предположительно, они относились не только к тому фрагменту, возле которого помещены, но и ко всему источнику.

4. Параллельные и противоречащие фрагменты. Собрания подобных фрагментов, т. е. ссылок на такие фрагменты, свидетельствует о развитии науки глоссаторов. Значение этих собраний не исчерпывалось текстологической критикой (хотя и оно было велико, ведь данные глоссы переписывались вместе с источниками и рассматривались как их составная часть). К этим собраниям привязывались глоссы, примиряющие выявленные противоречия (solutiones contrariorum). Такие глоссы поддерживали теоретический постулат непротиворечивости (непогрешимости) источника и послужили прототипом для глоссов-вопросов.

Как параллельные фрагменты, в которых излагается содержание цитируемого текста, были составлены Аутентики. Ирнерий и его ученики добавили Аутентики (отдельные новеллы, не вошедшие в Кодекс Юстиниана) в качестве глосс к Кодексу и Институциям.

5. Правовые принципы. В ранних глоссах встречаются нотаблии (notablid), а несколько позднее – брокарды. Нотаблии составляли частные или универсальные правовые идеи, выделенные из источников в качестве аргументов (argumenta) для учебных диспутов и практического решения правовых споров. Брокарды представляли собой пары противоположных аргументов. Первым автором сборника брокард, вероятно, был Пилий (Pillius da Medicina, XII в.). Со временем брокарды стали синонимом общего правила. Наиболее известный сборник брокард принадлежит Ацо. Обычно его публиковали в приложении к его же Сумме.

В целом нотаблии представляли собой замечания на полях рукописи Свода Юстиниана, которые обращают внимание на тот или иной фрагмент текста. Изначально нотаблии не всегда содержали полные аргументы, а лишь указывали на фрагменты в источнике, где эти аргументы можно было обнаружить.

Нотаблии и брокарды выделялись среди прочих глосс специальными рамками и знаками.

6. Дистинкции. Формулировка дистинкций также встречается в самых ранних глоссах. Они свойственны средневековому мышлению и использовались для разрешения возможных апорий и противоречий, поэтому их элементы можно найти во всех других глоссах (вводных, поясняющих, формулирующих решения и аргументы), когда возникала необходимость разрешить противоречие.

В качестве отдельного типа глоссы (обобщение материала) дистинкции отличались от всех других глосс глубоким, исчерпывающим (по меркам глоссаторов) анализом материала и потому занимали привилегированное положение.

7. Вопросы (quaestiones) как развитый тип глосс появились, вероятно, только в конце XII в., выделившись из глосс-пояснений. Вопросы охватывают многочисленные аргументы для решения правовых споров, поэтому некоторые ученые склонны считать их сборниками диспутов. Не случайно в вопросах содержатся элементы лекционного курса.

Тысячи отдельных глосс не образовывали некую бесформенную массу, а представляли собой взаимосвязанные пояснения ко всем частям Свода цивильного права, разработанные на лекциях. По мере развития Болонской школы из отдельных глосс сформировался глоссовый аппарат.

Глоссовым аппаратом (apparatus glossorum) принято называть пояснения ко всему тексту источника, составленные на основе лекционного метода и переработанные в письменную форму глосс. Это крупный массив глосс, непременно предполагающий внутреннее единство, структуру и непрерывно поясняющий источник.

Глоссовые аппараты не были ни пособиями для чтения лекций, ни студенческими конспектами лекций. Они представляли собой сочинения, разработанные по лекционной методике с заметной проницательностью и усидчивостью, а значит, лишь по форме напоминали лекционные курсы, являясь самостоятельным типом юридической литературы. В отличие от прочих типов глосс аппарат объяснял весь текст источника последовательно и наиболее полно.

Тип глоссового аппарата возник в первой половине XII в. Факт его раннего происхождения подтвержден недавними находками. Ф. Савиньи считал автором первого аппарата Ацо. На данный момент известны аппараты к Digestum vetus Ирнерия и его учеников, Институциям и Digestum novum Мартина, а также к Кодексу. Аппарат к Кодексу составлен, вероятно, тоже Мартином, но переработан его учеником. Сохранились фрагменты аппаратов Якова к Кодексу и Рогерия к Digestum novum.

Только первые глоссовые аппараты можно назвать монографическими произведениями. Более поздние глоссаторы использовали существующие аппараты, как правило, написанные их учителями. Оригинальность (объем заимствований) таких аппаратов зависела от творческих способностей очередного составителя и проявлялась не только в аппарате как целом, но и в отдельных типах глосс. Так, работа Ацо, Гуголина, Аккурсия заключалась, по существу, в придании новой формы старым глоссам.

Переработка старых глосс в новых произведениях представляла собой следующую ступень развития средневековой правовой науки. Даже дословно процитированная глосса предшественников могла получить иной смысл.

В раннем аппарате большая часть глосс принадлежала его составителю, но по неясным причинам собственные глоссы помечались чужими авторскими знаками. Составители последующих аппаратов не стремились точно воспроизводить авторские знаки глосс. В результате ныне почти невозможно установить подлинного автора того или иного комментария. Итальянскому историку права П. Торелли, несмотря на скрупулезное исследование, удалось обнаружить менее 50 глосс Ирнерия, 70 глосс Булгара и еще меньше глосс Якова и Гуго к Институциям. Но трудно представить, чтобы выдающиеся юристы написали так мало пояснений к официальному учебнику римского права.

К концу XII в. чужих высказываний в глоссовых аппаратах накопилось больше, чем авторских. Вероятно, это побудило Ацо снабдить все глоссы в своем аппарате личным авторским знаком. Его примеру последовали Гуголин и Аккурсий.

С увеличением объема обрабатываемого материала изменялась структура глоссового аппарата: от отдельных типов глосс до изменения общей композиции. Некоторые глоссы оставались неизменными, другие разрастались в объеме. Пояснения отдельных слов, написанные ранними глоссаторами, снабжались аргументами и контраргументами, ссылками, решениями. Если существовали различные точки зрения, излагалась каждая из них по той же схеме, что и для пояснений. На первый план выступали объемные вопросы и дистинкции. Брокарды добавляли правила разрешения споров. Сокращалось число недоработанных ссылок. Объемные глоссы объединяли в себе характерные черты всех старых типов глосс, в результате чего различия между ними стирались. Возник новый, единый тип глоссы – дискурсивная глосса.

Внешние обозначения отдельных типов глосс (цветовое выделение, рамки, втяжки) в рукописях аппаратов также исчезли. Вместо этого глоссы связывали с определенным словом в тексте. При этом не дожидались окончания текстового фрагмента (как полагалось бы в соответствии с порядком чтения лекции), а помещали глоссы сразу после первого появления необходимого слова в тексте. В некоторых случаях старый аппарат уже содержал поясняющую глоссу к нужному слову, которая в таком случае дополнялась.

При этом новая техника обозначений имела определенные преимущества: компактность и более легкий поиск пояснений.

Ацо первым употребил новое оформление в своих основных аппаратах к Дигестам и Кодексу. Но ранее написанные им малые аппараты ко всем титулам Дигест были составлены в старом стиле.

В результате аппараты поздних глоссаторов еще напоминали по структуре старые типы глосс, но приобрели сильное внешнее сходство, отразившееся в Глоссе Аккурсия.

Сопровождалось ли изменение типов глосс и структуры аппаратов переменами в методике чтения лекций? Наиболее полно сохранились записи лекций Иоанна Бассиана, но и они не воспроизводили весь курс. Их составитель Николай Безумный выбрал самые важные дистинкции и вопросы и частично их переработал. Очевидно только, что по сравнению с предшествующим периодом в лекциях больше внимания стали уделять подробному объяснению источников.

Частично сохранившиеся записи лекции Ацо по Кодексу Юстиниана свидетельствуют о том, что именитый доктор отказался от классической формы и по аналогии с созданным им аппаратом перешел к комплексному пояснению читаемого текста источника, т. е. приводил все возможные пояснения сразу. Такой подход предполагает наличие на лекциях перед глазами студентов текста источника, иначе он привел бы только к путанице.

Впрочем, комплексное объяснение текста источника, закрепившееся в письменных аппаратах, не получило распространения при чтении лекций. Вероятно, методика чтения лекций стала предметом спора Якова Бальдуини и его ученика Одофреда в середине XIII в. Одофред придерживался классической многоступенчатой методики (от введения и обзора к подробному анализу), в то время как Яков перенял манеру Ацо.

Ученик Одофреда, Пьетро Перегросси, решительно высказался в поддержку позиции своего учителя. Он внес некоторые улучшения в методику, выделив лекционные курсы для новичков (с введением и обзорами) и более подготовленных студентов (с упором на комплексное объяснение источника).

Преемники глоссаторов – комментаторы – со второй половины XIII в. все большее внимание уделяли комплексным объяснениям, пренебрегая введениями и краткими пояснениями текста. Такая перемена стала возможной благодаря появлению Глоссы Аккурсия, обобщившей массу глосс к каждому фрагменту источника. Лекции по материалам Большой глоссы с некоторыми собственными замечаниями комментаторы называли lecturae redactae, или собственно commentaria. В этом заключается существенное различие лекций и аппаратов комментаторов и глоссаторов, а также причина исчезновения глосс как таковых. Глоссы применялись только в качестве дополнений (additiones) к Глоссе Аккурсия там, где необходимо было наиболее подробно разъяснить фрагмент источника.

2.4. Договорные теории глоссаторов

Внимание глоссаторов к договорному праву объясняется его значимостью в римском (цивильном) праве и обилием фрагментов во всех частях Свода Юстиниана по договорной тематике. В то же время толкование источника посредством схоластической методологии первых правоведов Западной Европы привело не к точной реконструкции римского договорного права, а к формулировке собственных теорий глоссаторов.

Свод Юстиниана не предлагал четкой системы римского права ни в Дигестах, ни в Кодексе. Обе важнейшие части Свода состояли из книг и титулов, последовательность которых вызывает споры даже среди современных исследователей (подробнее об этом см. выше). Лишь Институции из педагогических соображений предлагают относительно четкую и потому схематичную систему римского права: положения о лицах, вещах, исках.

Полная зависимость глоссаторов от комментируемых источников и использование схоластической методологии их толкования служили крайне слабым стимулом для формулировки четкой системы права в целом и договорного права в частности. Основные произведения глоссаторской литературы – суммы, лекции, Большая глосса – представляют собой в том или ином виде комментарий к какой-либо части Свода Юстиниана, пересказ ее содержания со ссылками на другие фрагменты все того же Свода. В работах глоссаторов нет попыток объяснить структуру Дигест или Кодекса историей их составления, влиянием содержания преторского эдикта.

Суммы – первые сборники догматических правил – содержат пересказ основных (на взгляд авторов) положений первоисточника. Например, «Золотая сумма» Ацо[19]19
  Полное название по публикации 1596 г. «Золотая сумма господина Ацо, т. е. богатейшая сокровищница цивильного права» – наиболее авторитетное произведение глоссаторской школы до Большой глоссы Аккурсия.


[Закрыть], служившая руководством для средневековых судей, воспроизводит последовательность титулов Свода и изредка содержит краткие пояснения, почему одну тему следует рассматривать ранее другой. Так, кратко изложив содержание титулов третьей книги Институций, Ацо указывает, что иски возникают из обязательств, поэтому перед исками необходимо рассмотреть их «матерь» – договорные и деликтные обязательства («Сумма к титулу» 14, с. 80). В Сумме к Дигестам глоссатор кратко излагает содержание наиболее важных, на его взгляд, титулов. Среди них нет титула D. 2.14 «О пактах», несмотря на то, что «пакт» был избран основным термином договорной теории (подробнее об этом см. подразд. 2.4.3). Ориентироваться в объемнейшем сборнике помогали не интуитивно понятная система цивильного права, а знание читателем структуры Свода, предметный и алфавитный указатели титулов работы.

Слабая систематизирующая тенденция нашла отражение лишь в выборе основных фрагментов Свода Юстиниана, посвященных той или иной проблематике (так называемые «места (расположения основного) материала» – sedes materiae).

В Дигестах такими «местами» стали, главным образом, титулы D. 2.14 «О пактах», D. 1.1 «О справедливости и праве», D. 19.1 «Об исках из купли-продажи», D. 19.5 «Об исках из предписанных слов», D. 50.16 «О значении слов» и др., в Кодексе – С. 2.3 «О пактах», С. 4.64 «О мене вещей и об иске из предписанных слов», С. 4.49 «Об исках из купли-продажи», в Институциях – Inst. 3.13 «Об обязательствах».

Терминология составляет основу всякой правовой теории. Без четких терминов крайне затруднительно разграничить понятия и избежать вредного для научной ясности дублирования.

Большую часть терминов договорного права глоссаторы, разумеется, позаимствовали в Дигестах, возродив тем самым их использование после длительного периода забвения в «темные века» раннего Средневековья. Однако в процессе толкования источника глоссаторы нередко вкладывали в римские термины иное содержание или вовсе изобретали новую терминологию, объясняющую соотношение различных договоров между собой или отражающую своеобразие глоссаторских представлений об институтах договорного права.

Схематично глоссаторскую терминологию договорного права можно разделить на три группы: 1) соответствующая тексту источника; 2) дополняющая текст источника; 3) выражающая новые концепции. К первой группе относятся пакт, контракт, названия отдельных пактов и контрактов, дополнительное соглашение и т. д. Ко второй группе можно отнести «голый» пакт (как специальный термин, а не описание), поименованный и безымянный контракт, явно выраженный и подразумеваемый пакт, каузу контракта и др. К третьей — словосочетания «сила пакта», «одеяние пакта», равно как и наименования конкретных одеяний («вмешательством вещи», «по связи с основным контрактом», «с помощью закона» и др.), различные характеристики содержания договора, как то: «интерес/убытки вокруг вещи» и «помимо вещи», «определенность» договорного обязательства, «природа контракта», «конечная причина», «производящая причина».

Соотношение между основными юридическими актами, с точки зрения глоссаторов, установить не проще, чем в высказываниях самих римских юристов. На роль самого общего термина претендовали пакт или конвенция. В пользу конвенции говорило то, что римский юрист Педий назвал это слово «наиболее общим», относящимся ко всем сделкам (D. 2.14.1.3). Однако глоссаторы склонялись к тому, чтобы общим термином своей договорной теории сделать термин «пакт», разновидностями которого они считали различные контракты (подробнее об этом см. далее).

В целом глоссаторы уделяли повышенное внимание терминологии, поскольку именно уточненные или новые термины закрепляли результаты их усилий по упорядочению понятий договорного права с помощью логической операции деления понятий. Излюбленный прием первых болонских профессоров – многоступенчатое деление рода на виды, вида на подвиды и разновидности – стимулировал их изобретать новые и новые обозначения для обнаруженных в источнике видов (групп) пактов и контрактов, убытков, исков и т. д. В частности, формально-логическое деление пактов побудило глоссаторов изобрести для группы «голых» пактов пару – «одетые» пакты, несмотря на то что в первоисточнике нет намека на такой термин. Аналогичным образом появилась пара «безымянным контрактам» – «поименованные контракты». Правила формальной логики пользовались в средневековом научном мире не меньшим уважением, чем авторитетный текст, и позволяли ученым той эпохи читать авторитетный текст между строк, якобы не нарушая его подлинный смысл.

Любопытная особенность терминологии глоссаторов и всего языка их комментариев – использование образных сравнений, одушевление правовых явлений. Глоссаторы серьезно рассуждали о «корнях» обязательства, о материнском отношении обязательства к иску, «силах пактов», а также об их «одеянии». Правовой спор об исполнении договора болонские профессора описывали как поединок, один из участников которого держал в руке меч (истец), а другой (ответчик) защищался с помощью процессуального возражения, эксцепции.

Одним из наиболее ярких примеров одушевления правовых явлений может послужить следующий. Французский правовед XIII в. Жак де Ревиньи в комментариях к Кодексу пересказывает вслед за Ацо образное антропоморфное описание процесса заключения дополнительного пакта, обязательная сила которого зависела от связи с содержанием основного контракта и временным промежутком между ними: «…он рождается голым и открывает глаза и смотрит по сторонам… одетый контракт спешит к нему и одевает своим одеянием подобно тому, как нагой человек стремится к одетому, чтобы накрыться его одеждами» (Комментарий к С. 2.3.13). Одного такого описания достаточно, чтобы понять осознанный выбор подобных терминов, как «одеяние» пакта и «голый» пакт.