Текст книги "Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя"

Тем не менее с характерной британской страстью к преуменьшению Дарлинг продолжил высказывать опасения и решительно сказал: «Barclays не должен брать на себя больше риска, чем тот, с которым сможет справиться».

Полсон, уверенно отметая опасения, пообещал, что будет держать Дарлинга в курсе в течение выходных.

* * *

Боб Даймонд прибыл в штаб-квартиру Lehman в «мерседесе» Фулда и вошел через черный ход, избегая камер, размещенных у главного. Надеясь избежать того, чтобы кто-то из сотрудников Lehman увидел посетителя, служба безопасности фирмы проводила его в грузовой лифт, а потом и в кабинет Фулда.

Фулд предложил кофе. Встревоженный Фулд и невыспавшийся Даймонд выглядели так себе.

Даймонд спешил добраться до Simpson Thacher, где его команда только начала проверку, он хотел погрузиться в цифры. Он рассказал Фулду про план на день, затем они обсудили различные эффекты взаимодействия и перекрытия бизнесов двумя фирмами.

В середине презентации Фулд прервал Даймонда и сказал, что у него есть кое-что, о чем он хотел бы рассказать. Когда он начал говорить, его охватило почти пугающее напряжение.

– Посмотрите мне в глаза, – сказал он. – Здесь, наверху, не хватит места для нас обоих. И мы оба знаем это. – Он сделал паузу и пристально посмотрел на Даймонда. – Я готов подать в отставку, если это поможет фирме.

Для Фулда это было самое ужасное, что он мог предложить: отказаться от фирмы, которую любил.

Для Даймонда момент был не слишком подходящим. Он никогда не думал, что Фулд останется, и он не хотел, чтобы тот остался.

– Если есть возможность помочь с переходом, с клиентами, вы знаете, я сделаю это, – сказал Фулд.

– Я всегда знал, что вы хороший человек, – ответил Даймонд. – Теперь вы доказали это.

* * *

После 20 минут в пробке на Франклин-Делано-Рузвельт-драйв Крис Флауэрс к полудню добрался до офиса AIG. Его проводили в конференц-зал, где уже были Вилюмштад, Шрайбер, Стивен Дж. Бенсингер (главный финансовый директор фирмы) и другие. Шрайбер немедленно передал уместившийся на одной странице отчет о движении денежных средств фирмы, оформленный как календарь: каждый день с пятницы по среду был отмечен различными сценариями в зависимости от результатов решения Moody’s о кредитном рейтинге компании. Если руководство до сих пор в полной мере не пришло к пониманию сложности ситуации, в которой очутилось, документ Шрайбера излагал все более чем отчетливо. Календарь указывал, что к следующей среде материнская компания будет иметь дефицит в 5 млрд долларов и каждый следующий день ситуация будет только ухудшаться.

– У вас тут реальная проблема. – Глаза Флауэрса полезли на лоб, когда он изучил цифры.

– Да, но мы будем в порядке, если сможем найти капитал, – ответил Вилюмштад.

– Вы не думали о главе 11? – вырвалось у Флауэрса. Это прозвучало так, будто он коснулся контактного рельса.

– Почему вы так говорите? – спросил явно расстроенный Бенсингер.

– Могу заверить вас, – ответил Флауэрс, – если в среду вы не заплатите людям 5 млрд долларов, они будут очень, очень расстроены. Короче, вы сможете называть это как захотите, но они не будут счастливы, если вы не заплатите им в среду.

Именно в этот момент перезвонил Джейми Даймон. Включили громкую связь.

Шрайбер описал потенциальные проблемы с наличностью и планы по их устранению. «Я пытаюсь организовывать все на этот уик-энд», – сказал он, объясняя, что хотят искать возможных инвесторов со второй половины дня. Кроме того, он рассказал о подразделениях компании и денежных средствах, которыми каждое из них располагало.

Прежде чем Шрайбер продолжил инвентаризацию, Даймон прервал его: «Вы умный человек, но ведете уже проигранный процесс». Худший сценарий, который описывал Шрайбер, был далеко не так плох, как могло быть на самом деле, словно издеваясь, настаивал Даймон: «Вы не знаете, что делаете. Это любительство, и это глупо».

Хуже того, Даймон думал, что они неточно интерпретировали финансовые данные. Насколько он мог судить, Шрайбер просто читал с листа разрозненную информацию, которую никогда не анализировали всю целиком.

– Вам нужно научиться работать с цифрами, – сказал он. – Настоящими цифрами. Вам нужно сесть с этими цифрами и выяснить размер реальной, а не выдуманной дыры. Насколько велико кредитование ценными бумагами? Вы должны пройтись по каждому контракту, перевернуть его, сделать работу. Затем необходимо составить список тех, кто может помочь вам закрыть дыру. Это не то же самое, что опоздать с платежом по кредитной карте.

Вилюмштад молча смотрел на динамик. Он отлично знал эту процедуру из опыта работы с Сэнди Вейлом. Лучше не обращать внимания, думал Вилюмштад. Он знал, что худшим в словах Даймона было то, что они могли оказаться правдой.

Пока команда AIG неуклюже пыталась продолжить разговор в менее враждебном тоне, Флауэрс предложил позвонить Уоррену Баффету. Он не очень хорошо знал Баффета, и в последний раз, когда они говорили, Флауэрс пытался заинтересовать его покупкой Bear Stearns в те роковые мартовские выходные. В кризис, когда большие чеки должны были быть выписаны немедленно, к Баффету, очевидно, можно было обратиться.

– Уоррен! – по-дружески воскликнул Флауэрс, после того как дозвонился до Баффета. Он напомнил об их прошлых делах и тут же объяснил цель звонка. Он смотрел на бумаги, которые доказывали, что у AIG скоро кончатся деньги. Он сказал Баффету, что таблица была настолько общей и так плохо сделаной, что «я, возможно, использовал ее, чтобы записывать покупки».

Почувствовав, что Баффет улыбнулся, Флауэрс продолжал: «Они дебилы!» И многозначительно замолчал, прежде чем сказать: «Но здесь много налички». Он объяснил, что искал Баффета для инвестиции в 10 млрд долларов в капитал AIG и надеялся, что они могут сделать инвестиции вместе.

Однако Баффет не высказал особого желания впутываться в подобную кашу. «Вы знаете, у меня не столько денег, как раньше, – усмехнулся он. – Я поиздержался». Кроме того, он не был уверен, что хочет вмешиваться в сражение Хэнка Гринберга с Эли Бродом, которые одновременно вели войну против компании. Единственное, на что он, возможно, был готов, – взглянуть на цифры относительно собственности AIG и бизнеса страхования от несчастных случаев.

– Здесь способна появиться реальная возможность, – согласился Флауэрс. – Позвольте мне попросить Вилюмштада хотя бы позвонить вам.

Флауэрс вернулся в комнату и сказал, что Баффет был маловероятным кандидатом, но попросил Вилюмштада связаться с ним.

Вилюмштад, который никогда не встречался с Баффетом, позвонил, но прежде, чем он смог хоть как-то продвинуться, Баффет прервал его.

– Я посмотрел отчетность, – сказал он. – Компания слишком сложна. Я не настолько уверен, чтобы действовать. Тут ничто не поможет, так что не тратьте время. У вас есть чем заняться, – а потом вселил надежду: – Если вы хотите продать какие-то активы, у меня, возможно, есть интерес в… не знаю.

Вилюмштад поблагодарил его за время и внимание и в отчаянии повесил трубку.

* * *

К полудню Lehman Brothers овладели слухи, что совет может вскоре уволить Фулда. При цене акций, снизившейся еще на 9,7 %, до 3,71 доллара, это обсуждалась открыто не только по всему офису, но и в СМИ.

К этому моменту среди сотрудников фирмы нарастала злость. Сотрудники Lehman были уникальны на Уолл-стрит – они владели четвертью акций компании. При всех претензиях к Уолл-стрит по поводу ориентации на короткую перспективу у большинства сотрудников Lehman был пятилетний переходный период, в течение которого они не имели права продавать свои акции. Это означало, что их собственные огромные состояния были связаны с котировками акций фирмы. И по состоянию на пятницу эти акции потеряли 93 % стоимости по сравнению с 31 января. 10 млрд долларов просто исчезли. (Фулд, которому принадлежало 1,4 % компании, то есть примерно 10 900 000 акций, потерял 649,2 млн.) Хуже того, по иронии, утром сотрудникам Lehman был отправлен меморандум, в котором говорилось, что они не могут продать свободные от ограничений акции, которые принадлежали им на правах собственности. Это было стандартное уведомление, которое они получали за пару дней до объявления доходов каждый квартал, оно не позволяло продавать акции в течение нескольких недель.

Сообщения о возможной отставке Фулда получили новую подпитку, когда прошел слух, что утром Джон Д. Макомбер, один из членов совета директоров Lehman и бывший гендиректор химического гиганта Celanese Corporation, прибыл в здание и направился на 31-й этаж. Почти десять человек толпились около углового кабинета Фулда. Они увидели 80-летнего Макомбера, ковылявшего по коридору. Когда Макомбер добрался до двери, некоторые начали уходить, ожидая, что их попросят выйти.

– Оставайтесь, – сказал им Макомбер.

Изможденный Фулд пожал Макомберу руку Он не думал, что его уволят, но ощущал нервозность.

– Я хочу поговорить с вами, – начал Макомбер. Многие подумали, что сейчас он скажет Фулду, что больше не нуждается в его услугах. Но, к всеобщему удивлению, он произнес воодушевляющую речь: – Я хочу, чтобы все в комнате понимали: я знаю, что вы сделали хорошую работу. Вам просто не повезло. Мы на сто процентов за вас.

Совет Фулда, похоже, был все еще лояльным Фулду.

* * *

Роджин Коэн по-прежнему находился в центральном офисе Sullivan & Cromwell, пытаясь уломать Bank of America купить Lehman. Но он чувствовал: что-то пошло не так, поведение Грега Керла изменилось и команда Bank of America как будто начала тормозить, словно уже отказалась от торговли.

Коэн, который был одним из немногих юристов в городе, имевших прямой доступ к Тиму Гайтнеру, позвонил ему в офис, чтобы доложить о своих подозрениях, будто жесткая линия правительства против какой-либо помощи спугнула Bank of America. «Не думаю, что эта сделка может состояться без государственной помощи, – подчеркнул Коэн. – Они могут блефовать и с нами и с вами. Но мы не можем позволить себе раскрыть этот блеф».

Гайтнер, который выразил аналогичную озабоченность Полсону днем ранее, но получил указание не отступать, был лаконичен: «Вы не можете рассчитывать на государственную помощь».

* * *

Примерно в 14:20, когда акции Lehman упали еще на 6 %, до 3,59 доллара, Хэнк Полсон с измотанным видом шел по лестнице из здания казначейства, чтобы ехать в аэропорт. Дэн Джестер, Джим Уилкинсон и Кристал Уэст запрыгнули в его джип вместе с ним. Кристофер Кокс планировал присоединиться в самолете.

В разговоре, состоявшемся всего за несколько часов до этого, они с Гайтнером официально решили: с Lehman нужно что-то делать.

Если они действительно собирались созвать руководителей Уолл-стрит и попытаться убедить их выработать решение с участием частного капитала, для этого как раз настало время. В противном случае к понедельнику Lehman будет уже не спасти. «У нас есть выходные», – напомнил он.

Они договорились о встрече в 18:00 в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Офис Гайтнера начнет вызывать руководителей сразу после 16:00, после того как закроются рынки. Последнее, что они могли себе позволить, – это утечка новостей о заседании.

Полсон, который обычно летал в Нью-Йорке на US Airways, дававшей правительству скидку (Венди всегда напоминала ему о полетах на частном самолете), на этот раз организовал чартерный рейс до Нью-Йорка, используя свои счета NetJets. Он не мог позволить себе задержаться, вопрос был слишком важен, да и погода не радовала. Во всяком случае, он опасался, что самолет даже не сможет взлететь.

Они гнали в Даллес, чтобы успеть на самолет, и Полсон шептал: «Да поможет нам Бог».

Глава четырнадцатая

Ллойд Бланкфейн слонялся по оранжерее отеля Hilton на углу 53-й улицы и 6-й авеню, ожидая своей очереди, чтобы выступить с речью на Саммите Service Nation – ежегодной конференции, координируемой коалицией некоммерческих организаций, способствующих развитию волонтерской деятельности в Америке. Одетый в обычный синий костюм и белую рубашку с синим галстуком, он пришел, чтобы сделать один из основных докладов, сразу за губернатором Арнольдом Шварценеггером и перед Хиллари Клинтон, чтобы рассказать о проекте Goldman «10 000 женщин» – некоммерческой программе, которая способствовала бизнес– и управленческому образованию женщин в развивающихся странах.

Клинтон, которая с другой стороны оранжереи разговаривала по телефону, подошла к нему и вежливо спросила, не могла бы она выступить перед ним, поскольку ей нужно успеть на обед. Бланкфейн был ее поклонником, он пожертвовал на ее кампанию около 4600 долларов[520]520
  «…он пожертвовал на ее кампанию около 4600 долларов»: 21 февраля 2007 года Ллойд Бланкфейн сделал два вклада по 2300 долларов каждый на президентскую кампанию Хиллари Клинтон. См. http://www.opensecrets.org.


[Закрыть], а в демократических праймериз поддержал ее, а не Барака Обаму. Так как у него не было неотложных дел, он с радостью согласился.

Однако две минуты спустя у него зазвонил мобильный. «Нам звонили из Федрезерва. На 18:00 назначено совещание руководителей банков, – возбужденно сказал ему его помощник. – Предполагается, что на нем будут Полсон, Гайтнер и Кокс».

Вот оно, подумал Бланкфейн. Все серьезно. Полсон собирал «семьи», чтобы попытаться спасти Lehman.

Бланкфейн посмотрел на часы. Было почти пять, Шварценеггер по-прежнему болтал, а сам Бланкфейн только что поменялся местами с Клинтон.

Он попытался добраться до Гэри Кона, сопрезидента Goldman, чтобы выяснить, что происходит, но у него ничего не получилось – Кон, скорее всего, был еще на пути из Вашингтона после дачи показаний на слушаниях в Комитете по энергетике и природным ресурсам.

Бланкфейн робко подошел к Клинтон. «Помните, я говорил вам, что вы могли бы выступить впереди меня? – спросил он. – У меня чрезвычайная ситуация. Мне только что звонили, я должен быть в Федрезерве».

Клинтон смотрела на него, словно ничего не понимая.

Смущенный, он попытался объяснить: «Они обычно не звонят, если случается что-то приятное».

Клинтон сочувствующе улыбнулась и пропустила его вперед.

* * *

Джейми Даймон едва мог поверить своему невезению. Он должен был быть дома к семи вечера, чтобы поужинать с родителями друга его дочери Джулии, которых они с женой еще не видели. Джулия, его старшая дочь, всю неделю умоляла отца вести себя наилучшим образом и произвести хорошее впечатление. А теперь Федрезерв созывал общее совещание верхушки Уолл-стрит.

Даймон позвонил жене Джуди, которая давно привыкла к такому поведению мужа. «Гайтнер вызвал нас в Федрезерв, – сказал Даймон. – Не знаю, как долго это будет продолжаться. Я постараюсь приехать как смогу».

Даймон повесил трубку и поспешил по коридору, чтобы рассказать новости Стиву Блэку Блэк только что подтвердил свои планы поучаствовать в турнире Purchase Country в Вестчестере, турнир должен был начаться в семь утра на следующий день.

– Мы едем в Федрезерв, – сказал Даймон.

– Шутите? – переспросил Блэк.

Он немедленно перезвонил в клуб Purchase Country. «Извините, – сказал он устало, – вычеркивайте меня».

* * *

Брайан Мойнихан, президент глобального корпоративного и инвестиционного банкинга Bank of America, как раз изучал некоторые активы Lehman в офисе Sullivan & Cromwell, когда из Шарлотт позвонил Кен Льюис.

– Нам звонили из офиса Гайтнера, – сказал Льюис. – Вам придется поехать в Федрезерв. Они собирают встречу, чтобы решить, как поступить.

Мойнихан бросился вниз по лестнице, без зонта выскочил через вращающиеся двери под проливной дождь и велел одному из водителей Sullivan & Cromwell отвезти его в город, в Федеральный резервный банк Нью-Йорка.

Когда автомобиль пробирался через пробку на Парк-авеню, его сотовый телефон снова зазвонил.

– Произошла некоторая путаница, г-н Мойнихан, – сказал ему один из помощников Тима Гайтнера. – Мы пригласили вашу фирму на эту встречу…

– Да, я прямо сейчас еду к вам, – ответил Мойнихан.

– Учитывая роль вашего банка в переговорах о слиянии, мы считаем, что вам было бы неуместно принимать участие в заседании, – услышал он после непродолжительного молчания.

Мойнихан, проехав всего восемь кварталов, развернулся и позвонил Льюису.

* * *

Джон Мак и Колм Келлехер, главный финансовый директор Morgan Stanley, сидели на заднем сиденье «ауди» Мака – десять минут назад они запрыгнули в машину, после того как секретарь Мака передал им просьбу срочно приехать в Федрезерв. «Судя по всему, это из-за Lehman», – сказал Келлехер, когда они выскочили из здания.

Мало того что проливной дождь яростно стучал по крыше, так теперь еще и пробка на шоссе Вест-Сайд.

– Мы, мать его, стоим, – сказал Мак, глядя на часы.

– Нам никогда не доехать, – согласился Келлехер.

Водитель Мака Джон, бывший полицейский, заметил велосипедную дорожку, проходящую вдоль шоссе, – проект городской администрации, поощряющий ходьбу пешком и езду на велосипеде.

– Босс, эта велосипедная дорожка справа – куда она ведет? – спросил Джон.

Лицо Мака засветилось:

– До самого парка Бэттери.

– Вашу мать, – выругался водитель, найдя разрыв в разделительном барьере, медленно выехал на велосипедную дорожку и рванул по ней.

* * *

Cessna Citation X Хэнка Полсона приземлился на взлетно-посадочной полосе 1-19 в аэропорту Тетерборо Нью-Джерси в 16:40. Под проливным ливнем, при ветре в 50 миль в час пилот выпустил закрылки самолета и вырулил к главным воротам, где в двух черных внедорожниках «шевроле» ждала охрана.

Теперь, когда они из-за часа пик ползли по Голландскому тоннелю в сторону Манхэттена, Полсону позвонили Грег Керл и Крис Флауэрс из Bank of America, которые завершили оценку отчетности Lehman.

– Нам потребуется государственная помощь, чтобы это сработало, – заявил Полсону Керл и начал перечислять серию предлагаемых условий, которые должны быть выполнены, чтобы сделка состоялась.

Полсон терпеливо слушал, хотя ему было трудно понять, почему Керл думает, что у него настолько большое преимущество, чтобы диктовать условия. Но, как Полсон сам любил говорить, «достаточно всего лишь двух девушек на танцполе, чтобы получился аукцион». В существующих обстоятельствах ему было нужно, чтобы Bank of America был одной из этих девушек. Если бы он только мог придержать Bank of America достаточно долго, чтобы закрыть сделку с Barclays, все бы получилось. Полсон передал мобильник Дэну Джестеру (который, по иронии судьбы, в 1990-е годы работал на Флауэрса в группе финансовых услуг в Goldman), и тот записал условия.

Керл сказал Джестеру, что Bank of America согласится на сделку, только если правительство будет готово взять на себя 40 млрд долларов убытков по активам Lehman. «Мы изучили бухгалтерские книги, они ужасны», – объяснил Керл, ссылаясь на многочисленные проблемные активы Lehman. Bank of America, сказал он, был бы готов разделить первый миллиард потерь с правительством, но следующие 40 млрд правительство должно гарантировать. В обмен на это, сказал Керл, банк отдаст правительству ордера[521]521
  Опцион на покупку акций банка по заранее фиксированной на более позднюю дату цене.


[Закрыть] на акции Bank of America по 45 долларов. (Акции Bank of America закрылись в тот день на 33,74 доллара[522]522
  «Акции Bank of America закрылись в тот день на 33,74 доллара…»: Finance companies shares mixed at the close of trading, Associated Press, 12 сентября 2008 года.


[Закрыть].) Джестер губами артикулировал цифры для Полсона. Оба скептически качали головами, прекрасно понимая, что при таких условиях сделка не состоится никогда.

Пока внедорожник двигался через Манхеттен, Полсон позвонил Гайтнеру, чтобы обсудить стратегию. Был уже седьмой час, заседание было запланировано на шесть, и они решили заставить руководителей ждать прибытия Полсона, чтобы дать им понять, насколько серьезную проблему предстоит решать.

* * *

Огромный дом № 33 по Либерти-стрит, где расположен Федеральный резервный банк Нью-Йорка, похож на крепость – этакая святыня старомодных, традиционных финансов. В 1927 году Маргарет Ло, критик журнала Architecture, писала, что здание обладало «качеством, которое за неимением лучшего слова я могу назвать эпическим»[523]523
  «…качеством, которое за неимением лучшего слова я могу назвать эпическим…»: Christopher Gray, Mix of Limestone and Sandstone, in Florentine Style, New York Times, 11 ноября 2001 года.


[Закрыть]. На 50 футов ниже уровня моря, глубоко под зданием из известняка и песчаника, которое было построено по образцу флорентийского дворца Строцци, находилось трехуровневое хранилище[524]524
  «…трехуровневое хранилище…»: www.newyorkfed.org.


[Закрыть]. В нем хранилось более 60 млрд долларов в золоте. Реальные твердые активы с реальной стоимостью.

Если судьба Lehman будет решена, если Уолл-стрит спасется, вопрос будет решаться на Либерти-стрит, 33. Современные условия, возможно, позволили инвесторам мгновенно переводить деньги в любую точку мира, но Федрезерв Нью-Йорка выступал одним из последних бастионов материальных ценностей.

Когда черный GMC Yukon Джона Тейна подъехал к зданию, Тейн не мог не вспомнить, как он в качестве партнера Goldman был здесь в последний раз во время других, столь же катастрофических событий – спасения Long-Term Capital Management в 1998 году. Тогда он работал без перерыва трое суток, чтобы найти решение.

Если бы они не сохранили Long-Term Capital, следующей фишкой домино в 1998 году был бы Lehman Brothers, который испытывал похожий кризис доверия.

Ирония судьбы. Десять лет назад субботним утром, в 7:30, Тейн столкнулся с Фулдом в коридорах Федрезерва и спросил:

– Как дела?

– Не слишком хорошо, – ответил Фулд. – Люди распространяют неприятные слухи.

– Не может быть, – ответил Тейн, стараясь быть вежливым, хотя прекрасно знал, что слухи циркулируют повсюду.

– Когда я узнаю, кто этим занимается, – яростно добавил Фулд, – я вырву его сердце.

Теперь они снова оказались там, откуда начинали.

Совещание «семей» началось в 18:45, когда наконец Полсон, Гайтнер и Кокс быстрым, почти строевым шагом прошли через зал на первом этаже в конференц-зал с южной части здания с видом на улицы Либерти и Уильямс.[525]525
  Экстренное заседание в Федеральном резервном банке Нью-Йорка: Evan Thomas and Michael Hirsh, Paulson’s Complaint, Newsweek, 16 мая 2009 года.


[Закрыть]

Руководители толпились, отправляли сообщения со своих BlackBerry, сами себе наливали в стаканы ледяную воду, чтобы хоть как-то пережить духоту в здании. Если и были какие-то сомнения по поводу темы встречи, все стало очевидным еще до того, как Полсон сказал хотя бы слово. Отсутствие старейшины их племени, Дика Фулда, бросалось в глаза.

– Спасибо, что пришли, – начал Полсон. Он пояснил, что Lehman Brothers находится в «сомнительном положении». – Нам нужно найти решение до конца выходных. – А затем, чтобы окончательно прояснить ситуацию, заявил: – Государственных денег не будет, вы должны это учитывать.

– У нас есть два покупателя, и я думаю, что каждому из них понадобится помощь, – продолжил он. Он не назвал ни Barclays, ни Bank of America, но все понимали, о каких игроках речь: 24 часа назад они уже попали в новости. Полсон сказал, что каждый из участников уже заявил ему, что не будет покупать Lehman Brothers, если правительство или кто-то еще не согласится на финансирование по крайней мере части сделки.

– Правительство не пришло к консенсусу в отношении участия, Конгресс не желает принимать в этом участие, – сказал он, запнувшись на том месте, где Нэнси Пелоси ругалась на тему спасения. – Вам придется придумать решение силами частного рынка. Вы несете перед рынком ответственность.

– Я знаю, неприятно помогать конкуренту, но будет еще хуже, если Lehman обанкротится, – подчеркнул Полсон. – Вам надо это сделать.

Для многих идея помощи сопернику была более чем неприятна, это было проклятие. Ситуацию усугубляло и то, что конкурентами, нуждающимися в помощи, были Bank of America и Barclays. Кен Льюис, гендиректор Bank of America, выказывал им свое пренебрежение при любой возможности, а к Barclays все относились как к игроку второго эшелона, пытавшемуся ворваться в высшую лигу. Каким образом помощь этим фирмам принесет собравшимся что-либо кроме вреда?

Lehman тоже не вызывал симпатий.

– Дик не в состоянии принимать решения, – насмешливо объявил Полсон, объясняя отсутствие Фулда. – Он ушел в отказ,[526]526
  «Он ушел в отказ….»: автор получил заметки с экстренного заседания в Федеральном резервном банке Нью-Йорка.


[Закрыть] – продолжил Полсон, прежде чем назвать его «отдалившимся» и «неблагополучным».

Настала очередь Гайтнера. Пока один из его помощников раздавал копии документа с графиком баланса Lehman Brothers, он заявил: «Если вы не сможете найти решение, это только усугубит ситуацию для всех здесь собравшихся». Проблема была очевидна: у Lehman практически не осталось наличности. Если решения не будет к понедельнику, возможно, инвесторы потребуют то, что еще осталось, и выведут фирму из бизнеса через несколько минут после открытия рынка. Это в свою очередь поставит всю финансовую систему под удар, поскольку контрагенты – инвесторы, заключавшие сделки с Lehman, – будут не в состоянии рассчитаться уже по своим сделкам, создавая проблемы, которые могут повлечь за собой катастрофу. Несмотря на то, какими сложными стали мировые рынки, клеем, скрепляющим весь механизм, оставалось доверие. Как только оно исчезает, все развалится.

И Бланкфейн, и Даймон возразили: по их мнению, риск, связанный с банкротством Lehman, был завышен, по крайней мере с точки зрения соответствующих компаний. Они уже говорили Полсону в частном порядке, что сократили большую часть своих рисков, связанных с Lehman Brothers, и Бланкфейн теперь был не против обнародовать этот факт перед собравшимися.

– Мы все давно знали, что это надвигается, – сказал он.

Гайтнер выслушал их молча и поручил банкирам разбиться на три рабочие группы. Первая должна оценить стоимость проблемных активов Lehman – часть бизнеса, которую он собрался выделять в компанию под названием SpinCo. Банкиры в комнате быстро переименовали ее в ShitCo.

Вторая группа, продолжил Гайтнер, должна придумать структуру, которая позволит банкам инвестировать в Lehman. В конце последовало то, что на закрытых заседаниях того же дня он описывал как сценарий «Туши свет»: если Lehman будет вынужден объявить о банкротстве, он хотел, чтобы все банки, которые торгуют с ним, посмотрели, смогут ли они сдержать распространение дефолтов, торгуя не через Lehman, чтобы «взаимно закрыть свои позиции».

На случай, если оставалось какое-либо недопонимание, Гайтнер повторил мысль Полсона: «Политической воли для федеральной финансовой помощи нет»[527]527
  «Политической воли для федеральной финансовой помощи нет»: Deborah Solomon, Dennis K. Berman, Susanne Craig, Carrick Mollenkamp, Ultimatum by Paulson Sparked Frantic End, Wall Street Journal, 15 сентября 2008 года.


[Закрыть]. Пока он говорил это, под комнатой, зловеще урча, прошел поезд метро, как бы подчеркивая его слова.

Кристофер Кокс, как всегда, безупречно одетый и постриженный, выступил с кратким заявлением, назвав собравшихся «великими американцами» и говоря о «патриотическом долге, который они исполняют».

Большинство банкиров закатили глаза, так как считали Кокса легковесной фигурой, и позже говорили о нем: «Криогенно замороженный».

Разговор перешел к философским проблемам и практическим решениям.

– Полагаю, мы будем говорить и об AIG?[528]528
  «Полагаю, мы будем говорить и об AIG?» – Tett, Fool’s Gold, 233.


[Закрыть] – спросил Викрам Пандит из Citigroup, когда в комнате стало тихо.

Гайтнер бросил на него суровый взгляд.

– Давайте сосредоточимся на Lehman, – твердо сказал он, стараясь не потерять контроль.

– Нельзя рассматривать Lehman в изоляции, – начал упорствовать Пандит. – Мы не можем позволить себе вернуться сюда на следующей неделе.

– В AIG работает наша команда, – вмешался Даймон, пояснив, что JP Morgan консультировал страховщика, и намекая, что они ищут решение.

– Вы знаете, Джейми, – резко ответил Пандит, – наша команда тоже там работает, но я, в отличие от вас, не уверен, что ситуация там под контролем.

Пандит и Даймон продолжали обмениваться колкостями, напряженность в зале росла, и многим на память пришло координируемое Гайтнером селекторное совещание руководителей больших банков в ночь, когда JP Morgan приобрел Bear Stearns. «Хватит быть слюнтяем»,[529]529
  «Хватит быть слюнтяем…»: Kate Kelly, The Fall of Bear Stearns, Wall Street Journal, 29 мая 2008 года.


[Закрыть] – кричал тогда Даймон на Пандита, когда тот расспрашивал его о риске потенциальных убытков Citi после покупки фирмы.

Настаивая на том, что Федрезерв держит ситуацию с AIG под контролем, Гайтнер попытался возобновить конструктивный разговор. Незамеченным осталось то, что JP Morgan и Citigroup в качестве советников AIG были единственными в зале, кто знал реальную глубину проблемы, с которой столкнулась фирма.

Тейн, банк которого, скорее всего, должен был стать следующим, во время перепалки молчал.

Перед тем как велеть банкирам собрать свои команды и вернуться в Федрезерв к 9:00 завтрашнего дня, Полсон произнес слова, для многих показавшиеся угрозой: «Речь идет о наших рынках, о нашей стране. Мы запомним тех, кто не принесет пользу».

Банкиры выходили молча в ужасе от объема предстоящей работы. Комната опустела.

* * *

Джон Мак вытащил мобильный телефон, едва покинул здание Федерального резервного банка Нью-Йорка.

«Ребята, это будет долгая ночь, – сказал он своим заместителям Джеймсу Горману, Валиду Чамме и Полу Таубману и попросил их подготовиться к банкротству Lehman. – Нам потребуется много людей в эти выходные». Перед банкирами Morgan Stanley стояли две взаимосвязанные задачи: самосохранение и помощь Федрезерву Им еще раз придется продумать их потери от Lehman, просматривая свои бухгалтерские книги, а также изучить потери своих клиентов. В это время подразделение инвестиционно-банковских услуг должно начать просматривать список клиентов Lehman в поисках тех, кого можно переманить. Нужно созвать совет, чтобы держать всех в курсе. Другая команда должна перепроверить цифры оценки активов Lehman. Им бы наконец получить возможность увидеть финансы Lehman. Даже если со спасением ничего не получится, эти знания потом пригодились бы.

Мак направил водителя в свой любимый итальянский ресторан San Pietro, чтобы взять какой-нибудь еды для команды, которая должна была подкрепиться перед предстоящей бессонной ночью. Каждый должен будет начать действовать как аналитик первого года.

* * *

После собрания Джон Тейн, к которому на встрече присоединился его коллега Петер Краус, сразу же позвонил Питеру Келли, адвокату фирмы по сделкам, и попросил, чтобы тот был в субботу в Федрезерве. Затем он позвонил Грегу Флемингу, пока «юкон» вез его по Меррит-парквей, он планировал поужинать с женой и друзьями, но уже опаздывал на час. «Идет борьба за еду, – сказал Тейн Флемингу. – Похоже, что Lehman не спасти».

С удивлением он рассказывал об отказе Полсона предложить какую-либо помощь государства и уже знал, что ответит Флеминг.

– Нам пора подумать о себе. Пора искать альтернативу, – сказал Флеминг. – Правда, Джон. Времени может не хватить.

– Давай переспим с этим, утро вечера мудренее, – уклончиво ответил Тейн.

Добравшись наконец в Гринвич, в ресторан Rebeccas, на запланированный обед, Тейн увидел Стива Блэка из JP Morgan, который последние полчаса, стоя у входа, говорил по мобильнику с управленческой командой фирмы. Разговор шел о том, что могло случиться с Merrill Lynch.

Удивленно глядя на Тейна («Его компания будет следующей! Что он здесь делает?») Блэк приветливо поздоровался: «Великие умы мыслят одинаково».

– Да, но я должен был встретиться с друзьями и с женой, и они ждут здесь последние два часа, – ответил Тейн.

– Ну, я хотя бы позвонил, – рассмеялся Блэк.

Когда Тейн вошел, Блэк вернулся к селекторному совещанию по телефону: «Вы не поверите, с кем я только что столкнулся…»

* * *

В штаб-квартире Lehman шокированный и подавленный Дик Фулд только закончил телефонный разговор с Бартом МакДейдом, перед которым была поставлена незавидная задача проинформировать гендиректора, что в Федрезерве состоялась встреча, посвященная его компании, и что он не был приглашен.