Текст книги "Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя"

Глава девятнадцатая

В понедельник, 22 сентября, на следующий день после того, как Goldman Sachs стал банковской холдинговой компанией, Ллойд Бланкфейн с опухшим от усталости лицом сидел, уставившись на карикатуру Гари Ларсона из The Far Side. На рисунке были изображены отец и сын, стоящие во дворе пригородного дома и глядящие через забор на дом соседа, в который входила вереница волков. «Я знаю, ты будешь скучать по Уэйнрайтам, Бобби, – гласила надпись, – но они были слабыми и глупыми людьми, именно поэтому тут волки и другие хищники».

Для Бланкфейна это было похоже на то, что только что произошло на Уолл-стрит: если бы все вышло иначе, Morgan Stanley и, возможно, Goldman Sachs закончили бы так же, как Уэйнрайты.

Из большой пятерки инвестиционных банков его банк и Morgan Stanley были последними, кто устоял. Но фундамент Goldman, казалось, становился все более неустойчивым. В течение дня цена акций Goldman в отличие от Morgan Stanley не стабилизировалась, а продолжала снижаться, упав на 6,9 %. Несмотря на новый статус банковской холдинговой компании, дававший практически не ограниченный доступ к ликвидности от Федрезерва, инвесторы вдруг стали беспокоиться о том, что Goldman потребуется больше капитала.

Более широкий рынок, который на прошлой неделе рос два дня в надежде, что TARP спасет экономику, теперь снова двигался не туда. По мере того как инвесторы начали переваривать план, они пришли к пониманию, что Полсон должен еще постараться, чтобы продать его, если этот план должен был восстановить доверие в экономике. Для многих американцев, пенсионные планы которых понесли значительные потери, Уолл-стрит просто не заслуживала спасения. «Было бы серьезной ошибкой[697]697
  «Было бы серьезной ошибкой…»: Барни Франк, выступая в Face the Nation на CBS, 21 сентября 2008 года.


[Закрыть] сказать, что мы собираемся скупить безнадежные долги, которые возникли в результате решений этих людей, а затем позволить им получить миллионы долларов выходного пособия, – ревел накануне Барни Франк. – Американский народ не хочет, чтобы это случилось, и этого не должно случиться».

Но не политика спасения занимала мысли Бланкфейна, учитывая более актуальную проблему привлечения капитала. Он поручил это сопредседателю Джону Винкельриду, который на выходные собрал команду, чтобы вступить в контакт с потенциальными инвесторами в Китае, Японии и Персидском заливе. Но их подход был бессистемен, они лишь получили вежливый отказ от всех потенциальных партнеров.

В понедельник ночью Байрон Тротт, удивляясь отсутствию известий из Нью-Йорка, позвонил Винкельриду из своего офиса в Чикаго.

– Было слишком тихо на выходных. Что происходит? – спросил он с опаской.

Винкельрид ответил, что они собирались начать еще один раунд обзвона инвесторов во вторник с новым предложением о продаже акций фирмы. Рынок все еще лихорадило, и, по его словам, он не ожидал, что они будут в состоянии достать деньги в одном месте. Учитывая условия, придется искать деньги в меньших количествах у десятков институциональных инвесторов.

– Погодите, – перебил его Тротт. – Вы, ребята, должны притормозить.

Тротт, который был ближайшим – и, возможно, единственным – каналом к Уоррену Баффету, предложил, чтобы они связались с ним еще раз. С предыдущего четверга Тротт обращался к Баффету с целым рядом различных предложений для инвестирования в Goldman, но осторожный финансист все отклонил. Бланкфейн призвал Тротта предложить стандартную сделку с привилегированными акциями, конвертируемыми в обычные. Баффетт получит привилегированные акции со скромной процентной ставкой, которые могут быть конвертированы в обыкновенные акции примерно с 10 % премии к текущей цене на акции Goldman. Но, как верно предположил Тротт, в такой сделке не будет потенциала роста, чтобы заинтересовать Оракула. «На таком рынке, как этот, нет причин, чтобы я пошел на риск», – сказал Баффет Тротту.

Во вторник утром, после консультаций с Бланкфейном и остальной командой высшего руководства Goldman, Тротт позвонил Баффету[698]698
  «…Тротт позвонил Баффету…»: Chris Blackhurst, Billionaire Buffett and the Only Banker He Trusts, Evening Standard (Лондон), 25 сентября 2008 года.


[Закрыть] с новым предложением. У Баффета гостили внуки, с которыми тот отправлялся в местную Dairy Queen (сеть, принадлежащая Berkshire), так что разговор длился не более 20 минут. Тротт знал единственный способ заинтересовать Баффета в инвестициях – предложить ему необычайно щедрую сделку, которую он и предложил: Goldman продал бы Баффету акции на 5 млрд долларов[699]699
  «…продал бы Баффету акции на 5 млрд долларов…»: Susanne Craig, Matthew Karnitschnig, Aaron Lucchetti, Buffett to Invest $ 5 Billion in Goldman, Wall Street Journal, 24 сентября 2008 года.


[Закрыть] в форме привилегированных акций, которые приносили бы 10 % дивидендов. Это означало, что Goldman будет платить 500 млн в год в обмен на инвестиции, которые позволили бы Баффету конвертировать их в акции Goldman по 115 долларов за акцию, примерно на 8 % ниже их текущей цены. С учетом этих условий Goldman будет платить еще большую сумму, чем та, которую Баффет просил у Дика Фулда весной и которую Фулд отверг.

Как всегда полагаясь на свое чутье, Баффет быстро согласился с очертаниями сделки. Тротт позвонил Винкельриду, когда тот вышел из Grand Central Terminal по пути в ООН, где президент Буш должен был выступать на 63-й сессии Генеральной ассамблеи.

– Думаю, Уоррен сделает это! – заявил Тротт взволнованно.

– Хорошо, оставайтесь там, где вы находитесь, – сказал ему Винкельрид. Пытаясь найти тихое место на перегруженных шумных тротуарах около Grand Central, Винкельрид позвонил в офис, чтобы организовать селекторное совещание с мозговым центром Goldman – Дэвидом Винером, Гэри Коном, Дэвидом Соломоном и Бланкфейном, который на день улетел в Вашингтон для встреч с законодателями.

Через несколько минут группа была собрана, и они начали обсуждать сделку с Баффетом. Настолько, насколько важен приток наличности, согласились они, была важна уверенность, что инвестиции Баффета вдохновят рынки. В самом деле, сказал Винкельрид, фирма сможет привлечь дополнительные деньги у других инвесторов на волне инвестиций Баффета.

– Почему бы нам не сделать это? – спросил Винер.

– Мы согласны, – сказал Соломон.

Тротт немедленно организовал разговор Бланкфейна с Баффетом, и после того, как оба обсудили сделку в общих чертах, Баффет предложил, чтобы Goldman подготовил документы и отправил их ему, чтобы объявить о сделке во второй половине дня, после того как закроется рынок.

– Хотите, я просто перечислю то, что меня беспокоит? – спросил педантичный Бланкфейн.

– Нет, все хорошо, – спокойно ответил Баффет. – Если бы я волновался, я бы не стал этого делать вообще. – И он вернулся к своим внукам.

Но на Брод-стрит было еще одно условие Баффета, которое беспокоило группу: четыре высших руководителя Goldman, даже если они покинут фирму, не могли продать более 10 % своих акций Goldman до 2011 года или до тех пор, пока Баффет не продаст свои. Он обосновал это условие Бланкфейну: «Если я покупаю лошадь, я покупаю и жокея».

Бланкфейн знал, что это условие не было бы проблемой для него, Кона или Винера, но это было бы проблемой для Винкельрида. Ему было всего 49 лет, он недавно говорил об уходе из Goldman, и – это был секрет – у него был личный кризис ликвидности. Хотя у Винкельрида не было долгов, у него быстро заканчивались наличные деньги. Несмотря на то что его доход составил[700]700
  «…его доход составил…»: Joseph McCafferty, Goldman Execs Earn $ 70M Plus, Directorship.com, Joseph A. Giannone, Goldman buys $ 58 mln Winkelried, Palm Fund Stakes, Reuters, 30 марта 2009 года.


[Закрыть] 53,1 млн в 2006 году и около 71,5 млн в 2007-м, в основном в акциях, он тратил чрезвычайно большие суммы. Хотя он и владел 5,9 акра береговой линии на Нантакете, которые готовился выставить на продажу[701]701
  «…которые готовился выставить на продажу…»: согласно сведениям налогового инспектора города Нантакет, Винкельрид приобрел 4,18 акра за 5 млн долларов в январе 1999 года и еще 1,7 акра за 1950 тыс. в сентябре. Peter B. Brace, Goldman-Sachs Executive Selling 5.9 Acres on Nantucket for $ 55 million, Daily News Tribune, 10 октября 2008 года, Christine Harper, Sharon L. Lynch, Goldman’s Winkelried Lists Nantucket Estate for $ 55 Million, Bloomberg, 10 октября 2008 года.


[Закрыть] за 55 млн, наличные уходили на ранчо Marvine – лошадиную ферму в штате Колорадо. Винкельрид был хорошим всадником, и, хотя ферма выиграла более миллиона долларов в течение последних трех лет, ее содержание стоило десятки миллионов.

Бланкфейн позвонил ему и заверил, что фирма поможет найти выход из финансовых проблем. Винкельрид согласился на условие Баффета. Он был недоволен ограничением, но знал, что сделка с Баффетом была лучшей для Goldman.

К следующему утру благодаря сделке Goldman удалось дополнительно продать инвесторам акций на 5 млрд, а стоимость акций выросли более чем на 6 %.

Бланкфейн смог наконец расслабиться. Волки уже не стояли у двери.

* * *

– Джош, я не могу поверить, что это происходит! – кричал Полсон по мобильному на Джоша Болтена, главу администрации Белого дома. – Никто не советовался со мной по этому поводу. Если мы будем продолжать творить такую фигню, как эта, вы… вам понадобится новый секретарь казначейства!

Полсон, который завершил день слушаний на Холме, пытаясь убедить скептически настроенных законодателей принять его план TARP, только что узнал, что Джон МакКейн, республиканский кандидат в президенты, объявил, что приостанавливает предвыборную кампанию, чтобы вернуться в Вашингтон и помочь работе над финансовым планом спасения. Углубляющийся кризис становился частью тактики президентских выборов.

Для Полсона, подавленного и уставшего, это было последним напоминанием о нелегком сражении, которое он вел, чтобы его законопроект одобрили. Возвращение МакКейна, боялся он, только стимулирует республиканцев выступить против предложения о спасении. Если администрация Буша не имела контроля над своим кандидатом в президенты, не говоря уже о самой партии, Полсон понимал, что попал в беду.

Пока Полсон вышагивал в прихожей офисного здания Rayburn House, Бернанке, который сопровождал его на слушаниях, стало настолько неудобно из-за тональности его разговора с Болтеном, что он вышел. Он почти привык к должностным лицам, кричащим друг на друга, но не выносил беспощадной подковерной борьбы, являвшейся одной из основ в политике, особенно в год выборов.

По правде говоря, поддержка TARP – Джошуа Роснер, управляющий директор Graham, Fisher & Company, расшифровал в New York Times аббревиатуру как «Полный Отказ от Ответственности перед Населением»[702]702
  «Полный Отказ от Ответственности перед Населением»: Andrew Ross Sorkin, DealBook: Power Grab and a Roll of the Dice, New York Times, 24 сентября 2008 года.


[Закрыть] – сокращалась в обеих партиях. Демократы утверждали, что это был способ Полсона набить карманы своих друзей на Уолл-стрит, в то время как республиканцы осудили его как еще один пример государственного вмешательства. Члены Конгресса по обе стороны прохода жаловались на стоимость плана. Некоторые спрашивали, можно ли сделать это в рассрочку, а другие стремились включить ограничения на компенсации исполнителям в любой законопроект.

«То, что они прислали нам, неприемлемо»,[703]703
  «То, что они прислали нам, неприемлемо…»: U. S. Lawmaker Dodd Says Treasury Plan ‘Unacceptable’, Reuters, 23 сентября 2008 года.


[Закрыть] – заявил Кристофер Додд. «Ничего не получится, – Джек Кингстон, республиканский конгрессмен из Джорджии, зашел так далеко, что публично назвал Полсона ужасным оратором.[704]704
  «…ужасным оратором…»: Charles Babington, Julie Hirschfeld Davis, Simmering GOP Upset They Were Kept in the Dark; Political Meltdown Came on the Heels of Financial One, Associated Press, 27 сентября 2008 года.


[Закрыть] – Нас просят провести голосование по основному законодательному акту в нашей жизни, а мы не видели законопроекта».

Тем не менее помимо риторики у законодателей, а также инвесторов начали возникать практические вопросы о том, как будет работать процесс выкупа проблемных активов. Как правительство будет за них платить? Как будет определяться цена? Что делать, если некоторые стороны получат прибыль за счет налогоплательщиков?

Когда Стивен Шварцман, который поощрял Полсона обнародовать план – хоть какой-нибудь план, – наконец увидел детали, он позвонил Джиму Уилкинсону, чтобы передать сообщение Полсону.

– Вы объявили не тот план! – сказал Шварцман.

– Что вы имеете в виду? – спросил Уилкинсон.

– Практически вы будете не в состоянии придумать способ купить эти активы достаточно быстро для обеспечения ликвидности в системе, без того чтобы не надуть налогоплательщиков или банки, – предупредил его Шварцман. – И вы не сможете заставить людей продавать! – Он объяснил, что большинство руководителей банков предпочли бы оставить проблемные активы на балансах по сниженным ценам, а не быть вынужденными принять огромные убытки. – И каждый пакет таких активов является очень сложным, это не облигациями торговать. Вам придется провести серьезный анализ, который займет несколько недель или месяцев. Но если вы ничего не сделаете в течение нескольких недель или месяцев, вы возвращаетесь в кризис.

* * *

Примерно в 16:00 в четверг, 25 сентября, лидеры обеих партий и члены соответствующих комитетов столпились вокруг большого овального стола из красного дерева в величественном кабинете Белого дома. К ним присоединились кандидаты в президенты, сенаторы МакКейн и Обама. В центре были президент, вице-президент Чейни и Хэнк Полсон. Все собрались в попытке убедить республиканцев, ободренных МакКейном, продолжить переговоры и договориться о финансовой помощи.

– Все мы за этим столом[705]705
  «Все мы за этим столом…»: Bush Pushes Financial Plan with Congressional Leaders, Candidates, Voice of America, 26 сентября 2008 года.


[Закрыть] относимся к вопросу очень серьезно и знаем, что надо что-то сделать как можно быстрее, – заявил Буш. – Если денег не добавить[706]706
  «Если денег не добавить…»: David M. Herszenhorn, Carl Hulse, Sheryl Gay Stolberg, Talks Implode During a Day of Chaos; Fate of Bailout Plan Remains Unresolved, New York Times, 25 сентября 2008 года.


[Закрыть], «сосунок» может утонуть.

Но из попытки достижения консенсуса встреча быстро превратилась в межпартийный конфликт, после того как спикер палаты республиканец Джон Бонер из Огайо заявил, что республиканцы не поддержат выкуп, но предложат альтернативу, включающую страхование ипотеки фондом, который оплатит Уолл-стрит. Демократы запротестовали, что такой план не поможет преодолеть нынешний кризис, разгорелись споры – зрелище, за которым Чейни следил с улыбкой.

Пытаясь достичь компромисса, Обама спросил: «Мы обязательно должны начать с нуля[707]707
  «Мы обязательно должны начать с нуля…»: Nedra Pickler, Obama Says More Work Needed for Deal, Associated Press, 25 сентября 2008 года.


[Закрыть] или же существуют способы решения этих проблем?» Но к тому времени было уже слишком поздно, чтобы найти золотую середину, и встреча закончилась тем, что представители разных фракций перестали разговаривать друг с другом.

Когда приунывшая команда казначейства пробилась в Овальный кабинет, сотрудник Белого дома остановился, чтобы сообщить Полсону, что демократы собрались в комнате Рузвельта через коридор.

– Мне нужно узнать, что они делают, – пробормотал Полсон и быстро исчез.

Он вошел в разгар схватки демократов, которые были в ярости от кампании республиканцев по подрыву плана спасения. Полсон видел, что до коллапса оставались мгновения.

Чтобы снять напряжение, он опустился на одно колено перед спикером палаты представителей Нэнси Пелоси.

– Умоляю вас, – начал он под усмешки членов конгресса, – не портите это. Дайте мне еще один шанс объясниться.

Пелоси попыталась сдержать улыбку при виде коленопреклоненного министра финансов и, глядя на него, пошутила: «Не знала, что вы католик».[708]708
  «Не знала, что вы католик…»: David M. Herszenhorn, Carl Hulse, Sheryl Gay Stolberg, Crunch Time as Washington Battles Impasse, New York Times, 27 сентября 2008 года.


[Закрыть]

* * *

В 4:00 утра в пятницу Викрам Пандит, главный исполнительный директор Citigroup, в своей квартире на Верхнем Ист-сайде читал электронную почту. Он спал всего несколько часов, вернувшись домой поздно после дня в школе Wharton в Филадельфии. Он читал там лекцию, в которой, в частности, сказал: «Вы великолепны в своем идеальном выборе[709]709
  «Вы великолепны в своем идеальном выборе…»: In the Eye of the Storm’: Citi CEO Vikram Pandit Sees a Diffi cult Recovery Ahead, Knowledge@Wharton, 2 октября 2008 года. См.: http://knowledge.wharton.upenn.edu/article.cfm?articleid=2068.


[Закрыть] правильного времени, чтобы быть в школе».

Папка входящих была почти заполнена электронными сообщениями от его ближайшего окружения, обменивавшегося последними новостями. Несколькими часами ранее Федеральная корпорация страхования депозитов (FDIC) закрыла банк Washington Mutual, который имел более 300 млрд долларов в активах. Это стало крупнейшим банкротством банка в истории страны. FDIC уже запустила мини-аукцион на WaMu, самый большой из кооперативных банков сбережений и займов. Была предпринята попытка найти покупателя по хорошей цене за день до его банкротства – так, на всякий случай. FDIC обычно проводит поглощения проблемных банков в пятницу вечером, чтобы дать регуляторам время в течение выходных подготовить учреждение к открытию под контролем государства в понедельник. Но дела WaMu ухудшались так быстро – почти 17 млрд долларов вывели в течение десяти дней, – что у регуляторов не было выбора.

Пандит, который сам подал раннюю заявку на WaMu, узнал, что его соперник Джейми Даймон выиграл аукцион, заплатив 1,9 млрд долларов.[710]710
  «…заплатив 1,9 млрд долларов…»: пресс-релиз FDIC, JPMorgan Chase Acquires Banking Operations of Washington Mutual, 25 сентября 2008 года. См.: http://www.fdic.gov/news/news/press/2008/pr08085.html.


[Закрыть]

По мере того как Пандит читал почту, его внимание привлекло письмо от Боба Стила из Wachovia. Он знал, что Стил звонил в его офис в начале недели, и думал, что знал цель звонка: Стил, вероятно, заинтересован в продаже фирмы. Для Пандита Wachovia была привлекательной покупкой из-за ее сильной депозитной базы, которой не было у Citi, несмотря на его гигантские размеры. Но он инстинктивно понимал, что был бы заинтересован в этой сделке, только если сможет купить компанию по дешевке.

«Мне очень жаль, я был далеко, – написал Пандит Стилу в 4:27. – Но я вернулся, звоните в любое время».

Через несколько минут Стил, который тоже не спал, позвонил.

Брошенный в предыдущие выходные у алтаря Goldman Sachs и Morgan Stanley – а Кевин Уорш все еще давил на него, – Стил стремился проработать как можно больше вариантов, подозревая, что предстоящий уик-энд, вероятно, превратится в еще один спринт слияний. Он также обратился к Дику Ковачевичу из Wells Fargo, которого встретил в Аспене на выходных, и запланировал завтрак с ним в отеле Carlyle в воскресенье утром.

Если все сработает так, как он надеялся, он будет в состоянии устроить аукцион.

* * *

После фиаско во время встречи в четверг Полсон и Белый дом согласились, что им необходимо сделать все возможное, чтобы возобновить переговоры о финансовой помощи. «Время, – предупредил Полсон Джоша Болтена, – на исходе».

К 15:15 в субботу, 27 сентября, Полсон и его команда казначейства шли по коридору офисного здания Cannon House на Холме в конференц-зал H-230, где должны были встретиться с лидерами Конгресса еще раз в надежде найти компромисс.

Кашкари, будучи в тайном сговоре с командой казначейства, напомнил, что самое большое препятствие, с которым они сталкиваются, состоит в том, что Конгресс по-настоящему не оценивает серьезность экономических проблем. «Мы должны напугать их до полусмерти, – сказал он, повторив инструкции, данные Уилкинсоном Полсону ранее. – Давайте не будем говорить о законодательстве», – призвал он и предложил сосредоточиться на потенциально разрушительных проблемах, с которыми они столкнутся, если закон не будет принят.

Когда Полсон прибыл в конференц-зал напротив офиса Пелоси, он увидел Гарри Рида, Барни Франка, Раму Эмануэля, Кристофера Додда, Чарльза Шумера и их сотрудников, отсутствовала лишь сама спикер.

Для того чтобы подчеркнуть значимость и деликатность встречи, было объявлено, что все сотовые телефоны и BlackBerry будут конфискованы, чтобы избежать утечек. В качестве тары для мобильных устройств, помеченных сотрудниками желтыми наклейками с именами, использовали корзину для мусора.

Когда совещание началось, Полсон, следуя сценарию Кашкари, мрачно объявил: «Вы видели, что случилось[711]711
  «Вы видели, что случилось…»: Deborah Solomon, Damian Paletta, Greg Hitt, US Seals Bailout Deal, Wall Street Journal, 29 сентября 2008 года.


[Закрыть] в начале этой недели с Washington Mutual. Есть и другие компании, в том числе большие, которые тоже находятся в состоянии стресса. Я не могу не подчеркнуть важность этого».

Законодатели внимательно слушали с суровыми лицами и тут же назвали основные препятствия для плана: надзор за программой, которого, по мнению демократов, сильно не хватало; ограничение компенсаций руководителям участвующих банков – спорное положение, которое, как считал Полсон, будет препятствовать их участию. Кроме того, они задали два вопроса: не было бы лучше, если бы государство делало прямые инвестиции в банки, а не покупало их проблемные активы, и необходимо ли выделять сразу все средства или можно выделять их в рассрочку?

– Черт побери,[712]712
  «Черт побери…»: там же.


[Закрыть] – прогремел Шумер, раздосадованный тем, что не может получить прямого ответа. – Если вы думаете, что вам нужно 700 млрд долларов сразу, то лучше сказать нам.

– Я делаю это настолько же для вас, насколько и для себя, – ответил Полсон, гася агрессивный тон Шумера. – Если мы не сделаем этого, все свалится на наши головы.

Разговор вскоре перешел к компенсациям. Хотя все знали о потенциальных политических последствиях огромных бонусов, выплачиваемых фирмами, требующими спасения у налогоплательщиков, с вопросом выступил Макс Бокус, председатель финансового комитета Сената. Он не скрывал, что был зол на Полсона за то, что тот не настаивал на строгих ограничениях в отношении компенсаций руководству банков, которые воспользуются программой. С точки зрения Бокуса, эти руководители не имеют права почти ни на что и как минимум должны быть вынуждены отказаться от золотых парашютов и других льгот.

Бокус практически кричал на сотрудников казначейства, когда Полсон наконец прервал его: «Давайте не будем так эмоциональны»[713]713
  «Давайте не будем так эмоционально…»: там же.


[Закрыть]. Он попытался объяснить свою позицию. Причиной, по которой он не хотел устанавливать пределы компенсации руководству, по его словам, было не желание защитить своих друзей, а то, что он считал эту меру непрактичной. Банкам, по его словам, пришлось бы пересмотреть все свои компенсационные соглашения, а этот процесс может занять несколько месяцев, не давая им получить доступ к программе.

Усилия Полсона успокоить собравшихся практическими рассуждениями не сработали; другие лидеры Конгресса бросились возмущаться, сконцентрировавшись на отсутствии надзора и подотчетности. И хотя законопроект на три страницы, представленный на прошлой неделе, с тех пор увеличился, в нем по-прежнему было мало каких-либо положений, гарантирующих, что программа будет работать должным образом. Полсон сопротивлялся требованию демократов назначить людей, которые будут не только наблюдать за программой, но и иметь право определять, как она работает, и принимать решения, поскольку опасался политизации процесса. «Все, о чем мы говорим,[714]714
  «Все, о чем мы говорим, – чтобы Граучо…»: там же.


[Закрыть] – чтобы Граучо, Харпо и Чико присматривали за Зеппо[715]715
  Имеются в виду популярные в 1930–1940-е годы американские комики братья Маркс.


[Закрыть]», – сказал Франк под всеобщий смех.

Разговор затянулся за полночь, сотрудники казначейства и Конгресса пытались найти золотую середину, но проблемные вопросы поднимались снова и снова.

– Мы не можем пойти в сотни банков по всей стране и заставить их пересмотреть их трудовые договоры, – сказал Кашкари, еще раз аргументировав, почему они не могут включать в законопроект больше препятствий для компенсаций. – Это займет слишком много времени, это невозможно. Так что, если у них есть золотые парашюты, физически мы не можем их отнять.

– Почему бы вам просто не блокировать новые золотые парашюты? – предложил один из сотрудников Шумера.

– Об этом мы не подумали, – беспомощно признался Кашкари.

Это был момент, когда выход из тупика, казалось, был найден. Впервые за несколько дней выяснилось, что с учетом некоторых компромиссов они могли быть недалеки от соглашения об условиях сделки. В то время как демократы отступили по вопросу контроля за программой, они могли утешить себя победой по вопросу компенсаций руководству.

Пока его сотрудники продолжали практиковать челночную дипломатию, пытаясь найти общий язык, на котором могли бы наконец сговориться, мертвенно-бледный Полсон пошел в офис Пелоси.

– Хотите, чтобы мы позвали врача Конгресса? – спросил Гарри Рид.

– Нет-нет, – еле слышно сказал Полсон. – Все будет в порядке.

У него началась рвота, и он торопливо подтянул к себе корзину для бумаг.

* * *

Боб Стил и его помощник Дэвид Кэрролл вошли в элегантный вестибюль отеля Carlyle в 8 утра в воскресенье и поднялись на лифте на этаж, где располагался номер Дика Ковачевича, гендиректора Wells Fargo.

С законопроектом о TARP, до сих пор публично не принятым, Стил и Кэрролл пришли встретиться с Ковачевичем в надежде убедить его купить Wachovia. Для Стила это было особенно горькой пилюлей: оставить казначейство всего двумя месяцами ранее, чтобы стать гендиректором фирмы, и теперь смириться с ее продажей. Почти как у Боба Вилюмштада из AIG, у него просто не было достойных вариантов, из которых он мог бы выбрать. В этих обстоятельствах любая попытка вытащить Wachovia с ее портфелем ипотечных кредитов, падающим в цене день ото дня[716]716
  «Wachovia с ее портфелем ипотечных кредитов, падающим в цене каждый день…»: David Enrich, Matthew Karnitschnig, Citi, U. S. Rescue Wachovia – Latest Shotgun Deal Creates Nation’s Third-Largest Bank, Wall Street Journal, 30 сентября 2008 года.


[Закрыть], была задачей все более трудной. Стил чувствовал ответственность за то, чтобы быстро найти покупателя и получить какую-то цену за бизнес прежде, чем ветра окончательно повернутся против него.

Он также находился под особым давлением времени, потому что на следующий день Standard & Poors и Moody's угрожали понизить кредитный рейтинг фирмы. Снижение рейтинга могло оказать еще большее давление на банк, чьи акции в пятницу упали на 27 %, подрывая доверие клиентов, которые в тот же день сняли около 5 млрд долларов.

Ради поощрения аукциона Стил встречался с Пандитом в пятницу и субботу, но предыдущей ночью он получил плохие новости: как и Goldman Sachs до выходных, Citigroup будет покупать фирму[717]717
  «Citigroup будет покупать фирму…»: там же. См. также: Eric Dash, Andrew Ross Sorkin, Citigroup to Acquire Banking Operations of Wachovia; Crisis on Wall Street, New York Times, 30 сентября 2008 года.


[Закрыть] только с помощью правительства, да и то, как заявил Пандит, он готов заплатить не больше доллара за акцию.

Когда Стил и Кэрролл сели завтракать в номере Ковачевича, он мог только надеяться, что результаты будут более обнадеживающими.

Ковачевич, красивый 64-летний человек с висками, едва тронутыми серебром, превратил Wells Fargo в один из наилучшим образом управляемых банков страны, превратив его в доминирующую франшизу на Западном побережье. Он же привлек Berkshire Hathaway Уоррена Баффета в качестве крупнейшего акционера.

После того как официант налил кофе, Ковачевич, который прилетел из дома в Сан-Франциско в Нью-Йорк специально для этой встречи, сказал, что очень заинтересован в принятии заявки на Wachovia без помощи правительства и надеется сделать это к концу дня. Но, прямолинейно предупредил он, «не дороже 20 долларов».

– Слушайте, Дик, давайте не будем сейчас беспокоиться о цене, – с улыбкой ответил Стил, довольный тем, что, даже если Ковачевич отвергает 20-долларовое предложение, его интерес будет достаточен, чтобы Стил в итоге остался с двузначной цифрой. – Давайте посмотрим, как эта сделка работает. И как только поймем, как она выглядит, будет и цена, которая имеет смысл.

Ковачевич заявил, что его команда будет продолжать юридическую экспертизу и он надеется, что сможет позвонить им позже.

Покидая гостиницу, Стил не переставал улыбаться. Он позвонил своему советнику Питеру Вейнбергу и сообщил: «Это была хорошая встреча. Мне так кажется».

* * *

Сидя воскресным утром в своем офисе, Тим Гайтнер привычно запустил пятерню в густые волосы и задумался. Он говорил с Citigroup накануне, когда они выложили план купить Wachovia во взаимодействии с правительством США. Банк возьмет на себя 53 млрд долларов субординированного долга Wachovia и покроет 42 млрд долларов убытков по его портфелю в 312 млрд. Остальное поглотит правительство. В обмен на эту защиту Citi заплатит правительству 12 млрд в привилегированных акциях и варрантах. Гайтнеру всегда нравилась идея объединения Citigroup и Wachovia, которую он рассматривал как идеальное решение проблем каждой из сторон: Citigroup была необходима депозитная база, а Wachovia явно нужен был более сильный институциональный инвестор. Несмотря на это, Гайтнер все еще надеялся, что Wells Fargo дотянет до конца и будет в состоянии достичь соглашения без участия правительства.

Но теперь, едва закончилось селекторное совещание с Кевином Уоршем и Джеффом Лакером из Федерального резервного банка Ричмонда, который регулировал Wachovia, появилась новая проблема. Несмотря на слова Ковачевича, сказанные утром Стилу, Ковачевич перезвонил и сказал, что, если ему надо заключить сделку до понедельника, без государственной помощи он вряд ли будет чувствовать себя комфортно. Он слишком не уверен в оценках фирмы и не может взять на себя риск.

В правительстве теперь де-факто шла битва за Wachovia при участии Ричмонда и с Уоршем и Гайтнером в роли посредников. И Шейле Бэйр из FDIC еще только предстояло принять участие в битве – если Wachovia действительно обанкротится.

Гайтнер и Уорш организовали телефонную конференцию, чтобы координировать усилия с Бэйр, 54-летним председателем FDIC и одной из их самых нелюбимых женщин в правительстве. Они всегда считали Бэйр показушницей, политиком на должности регулятора, единственной заботой которого была защита FDIC, а не всей системы. По их мнению, она не была командным игроком. Гайтнер часто сочувствовал Полсону по поводу Бэйр. Но время от времени Полсон проникался к ней подлинным уважением. «Она приходит, чтобы играть, – регулярно говорил он сотрудникам. – Когда она окружена своими людьми, когда она распушает хвост перед другими или беспокоится о прессе, тогда она становится жалкой».

Бэйр, только что закончившая говорить с Уорреном Баффетом (который, как она надеялась, был способен помочь найти президента Wells Fargo Джона Штумпфа), в воскресенье вечером присоединилась к совещанию с Гайтнером, Уоршем и Дэвидом Насоном из казначейства. Полсон, которому нельзя было разговаривать со Стилом, попытался отвлечься, сосредоточившись на TARP. Он получал от Насона лишь нерегулярные новости о ходе переговоров.

Гайтнер предложил, чтобы Бэйр участвовала в субсидировании любой сделки по Wachovia, но она твердо отказалась, заявив, что вмешается, только если возьмет на себя банк целиком, а затем продаст его.

Когда она закончила, повисло неловкое молчание. «Да-да-да», – сказал Гайтнер, передразнивая Бэйр.

Гайтнер возразил, что позволить FDIC взять на себя санацию Wachovia равносильно уничтожению акционеров и держателей облигаций, что, по его мнению, только напугает рынки. Он все еще был зол на Бэйр за то, что она так неожиданно взяла на себя банкротство Washington Mutual и это пагубно отразилось на доверии инвесторов. Учитывая публичные усилия Полсона по поддержанию банковской системы, сказал он, этот вариант не проходит. Затем Гайтнер в поисках другого источника денег спросил Насона, поможет ли казначейство, ведь сумма в конечном итоге может составить более 100 млрд. долларов.

– Мы все еще пытаемся протолкнуть TARP, – ответил Насон. – Мы не можем обещать денег.

* * *

В 19:00 Бобу Стилу, ожидающему в конференц-зале офиса Sullivan & Cromwell, позвонили от Ковачевича, которому невозможно было дозвониться последние два часа. Голос Ковачевича во время предыдущего разговора звучал отстраненно.

Теперь Ковачевич объявил, что не готов продвигаться дальше без помощи государства. «Мы не выдаем такого рода кредитов, поэтому мы их не понимаем», – пояснил он. Ошарашенный Стил поблагодарил его и, повесив трубку, плюхнулся в кресло, недоумевая, как ему могли снова отказать. Citigroup был все еще в стороне, но Стил сомневался, что они повысят ставки, особенно если не будет конкуренции. Рассказывая своим о разговоре, он охарактеризовал его как «непривлекательный факт».

Около восьми до Роджина Коэна дошел слух, будто Citigroup говорил с FDIC, и это заставило его подозревать, что Citi пытался организовать захват Wachovia с помощью FDIC аналогично сделке JP Morgan, организованной с Washington Mutual. В бешенстве он позвонил Неду Келли, на которого Пандит полагался в стратегических вопросах. Несколько дней назад при перестановках, которые привели к увольнению одной из самых влиятельных женщин на Уолл-стрит, Салли Кравчек, Келли был назначен главой глобального банковского бизнеса институциональных клиентов банка.

– Нам надо поговорить, – начал Коэн раздраженно.

– Родж, слушайте, не я контактировал с ними, это они только что звонили, – стал оправдываться Келли. – Передо мной все та же сделка.

Когда Стил узнал об их разговоре, он понял, что у него фактически нет вариантов, так как Уорш ясно дал понять, что без сделки банк не сможет открыться в понедельник. В отчаянной попытке сохранить независимость в 0:30 он позвонил Шейле Бэйр: не рассмотрит ли FDIC возможность гарантировать некоторые из наиболее проблемных активов Wachovia в обмен на акции банка?