Текст книги "Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя"

Джестер и Нортон детально изучали условия. Они только что узнали, что Эд Лидди дал предварительное согласие на работу генеральным директором AIG и собирался ночью вылететь в Нью-Йорк из Чикаго.

Чтобы разработать проект спасения за столь короткий срок, правительству нужна была помощь, предпочтительно от того, кто уже знал ситуацию с AIG. Именно такого человека знал Джестер – Маршалл Хюбнер, соруководитель отдела по несостоятельности и реструктуризации Davis Polk & Wardwell, который уже работал по AIG для JP Morgan и который как раз был внизу.

Между тем Боб Скалли из Morgan Stanley, которого Гайтнер нанял для оказания консультативной помощи Федрезерву, хотел убедиться, что он был в курсе всех рисков. Скалли анализировал быстрое ухудшение на рынках, и его все сильнее беспокоил вопрос, сможет ли AIG продолжать платежи по государственному кредиту. То, что прежде было похоже на кражу, могло оказаться опасной продажей.

– Я хочу, чтобы все знали: существует реальный риск неполного возврата по этому кредиту, – предупредил он, когда Гайтнер присоединился к конференции.

Хотя Бернанке и сказал, что решил поддержать сделку, он хотел выборочно опросить участников совещания. «Вы уверены, что мы поступаем правильно?» – спрашивал он взволнованно.

Его тайная поддержка и настойчивость Гайтнера в том, что это был единственный способ предотвратить финансовый Армагеддон, выполнили свою роль: результат голосования был 5:0. Обсуждение морального риска и разговоры о Lehman Brothers закончились.

* * *

Прежде чем Вайсман и Гэмбл успели скрыться из виду после того, как в сопровождении охраны их выдворили из Федерального резервного банка Нью-Йорка, их неожиданно пригласили обратно. Им сказали, что произошла путаница, и проводили в столовую.

– Это не стол крутых парней, – заметил Гэмбл, глядя на другой стол, за которым ждали банкиры JP Morgan и Goldman.

– Одно можно сказать наверняка, – ответил Вайсман, – они не заключают частную сделку. Они бы никогда не выглядели такими расслабленными.

Пока они ждали, Гэмблу по телефону рассказали о новых проблемах: страховые регулирующие органы в Техасе, где у AIG был крупный бизнес по страхованию жизни, впадали в панику. Хуже, что JP Morgan только что закрыл линии залога в Японии, крупнейшем рынке AIG за пределами США. Гэмбл не мог в это поверить: JP Morgan, бывший всего сутки назад советником AIG, усугублял проблему, как бы разумно это ни выглядело.

Двадцать минут спустя Эрик Диналло, осуществлявший надзор в штате Нью-Йорк от Департамента страхования, подошел к столу Вайсмана и Гэмбла. «Многого не скажу, – проговорил Диналло, – но не делайте ничего необдуманного».

– Эрик, – разочарованно ответил Гэмбл, – мы бы рады держаться, но наш бизнес кредитования ценными бумагами в беде. – А затем указал на людей JP Morgan и Goldman Sachs. – Эти парни, вон там, создали проблему. Поговорите с ними.

* * *

– Думаю, мы остались почти без денег! – объявил Джон Стадзински в штаб-квартире балансирующего на краю пропасти гиганта страхования. Было почти 13:00, и, если расчеты Стадзински были верны, AIG находился в нескольких минутах от банкротства.

В этот момент из своего кабинета вышел Вилюмштад, и всех поразила его улыбка.

– Они дрогнули, – сказал он.

Он только что говорил по телефону с Гайтнером, который рассказал о плане спасения: Федрезерв выделит AIG 14 млрд кредита, чтобы удержать фирму на поверхности до конца торгового дня. Но Гайтнер добавил, что, прежде чем получить кредит, AIG придется немедленно предоставить залог. Официально это называется «вексель на предъявителя».

Несмотря на хорошую новость, Вилюмштад резонно задался вопросом, где в ближайшие минуты они смогут найти 14 млрд долларов. И тут он вдруг понял: неофициальные хранилища. Банкиры ринулись вниз и нашли комнату с замком и кластером шкафов, наполненных сертификатами акций страховых подразделений AIG – десятки миллиардов долларов, датируемые эпохой Гринберга. Банкиры начали копаться в ящиках, просматривая бумаги, лежавшие нетронутыми многие годы. В электронный век идея хранения физических сертификатов была удивительным, но оптимистичным атавизмом.

Старший вице-президент AIG и секретарь Кэтлин Шеннон сложила облигации в портфель.

– Не уверен, что стоит подвергаться риску ограбления, имея при себе сертификаты на 14 млрд долларов, – по телефону заметил Майкл Вайсман из Sullivan & Cromwell. – Мы попросим службу безопасности Федрезерва сопровождать вас.

Через десять минут Шеннон несла портфель, очень дорогой портфель, по Пайн-стрит в сопровождении двух вооруженных охранников.

* * *

Хэнк Полсон сбежал по лестнице и через боковой вход покинул здание казначейства, направляясь к Белому дому. У него и Бена Бернанке была запланирована встреча с президентом Бушем[605]605
  «У него и Бена Бернанке была запланирована встреча с президентом Бушем»: по данным Wall Street Journal, эта встреча состоялась в 15:30. Monica Langley, Deborah Solomon, Matthew Karnitschnig, Bad Bets and Cash Crunch Pushed Ailing AIG to Brink, Wall Street Journal 18 сентября 2008 года.


[Закрыть], на которой они собирались проинформировать его о чрезвычайных мерах, которые хотели предпринять.

Они прошли охрану, немного подождали, после чего их проводили в Овальный кабинет, где Полсон деликатно пересказал президенту условия.

Объясняя сделку, Полсон говорил на языке Уолл-стрит, и Буш выглядел недоумевающим.

– Господин президент, – перебил Полсона Бернанке, – давайте на минуту вернемся назад. – И, играя привычную роль профессора, он объяснил, как сильно AIG переплетен с банковской системой. Говоря с президентом, он пытался достучаться до обычного человека, подчеркивая, какое количество граждан и малого бизнеса зависит от фирмы. Люди использовали полисы страхования жизни AIG, чтобы защитить свои семьи, и бессрочные облигации AIG, чтобы финансировать пенсию. Кроме того, компания предоставляла поручительства для строительства и общественных работ.

– Всем этим занимается ЭТА страховая компания? – задал вопрос по существу президент.

Всем этим занималась ЭТА компания.

* * *

В тот же день, около четырех, предложение Федрезерва поступило на факс AIG (который уже лет десять должен был находиться в музее Смитсоновского института[606]606
  Смитсоновский институт был основан Конгрессом США в 1846 году. В настоящее время ему принадлежит комплекс музеев – самое крупное в мире хранилище музейных ценностей.


[Закрыть]). Армия юристов на 18-м этаже AIG застыла в ожидании. После того как трехстраничный документ наконец появился, адвокат моментально размножил его.

– Ну наконец-то вы получили возможность[607]607
  «Ну наконец вы получили возможность…»: James Bandler, Hank’s Last Stand, Fortune, 7 октября 2008 года.


[Закрыть] работать на федеральное правительство, – сказал Вилюмштаду Ричард Битти, главный адвокат независимых директоров AIG, когда тот просмотрел условия.

– Что вы имеете в виду? – спросил Вилюмштад.

– Теперь они владеют вами, – ответил Битти с усмешкой.

Так оно и было. Федрезерв предоставлял AIG кредитную линию на 85 млрд долларов, которых, они надеялись, будет достаточно, чтобы предотвратить катастрофу и удержать компанию на плаву. В обмен правительство приняло крупный пакет акций, 79,9 %[608]608
  «…правительство приняло крупный пакет акций, 79,9 %…»: Matthew Karnitschnig, Deborah Solomon, Liam Pleven, Jon E. Hilsenrath, U. S. to Take Over AIG in $ 85 Billion Bailout, Wall Street Journal, 16 сентября 2008 года.


[Закрыть] собственности в виде ордеров, называемых «векселя участия в акционерном капитале». Это было похоже на предложение, над которым работали JP Morgan и Goldman.

Если Вашингтон собирался снять Уолл-стрит с крючка, правительство хотело убедиться, что по крайней мере старые заинтересованные лица не получат выгоды неподобающим способом. «Полсон ведет это дело так же, как дело Fannie, Freddie и Bear Stearns[609]609
  «Полсон ведет это дело так же, как дело Fannie, Freddie и Bear Stearns…»: Monica Langley, Deborah Solomon, Matthew Karnitschnig, Bad Best and Cash Crunch, Wall Street Journal 18 сентября 2008 года.


[Закрыть]: если правительство вмешивается, акционерам приходится расплачиваться», – заметил Коэн.

Кредит Федрезерва сопровождался и ростом долга. AIG придется платить по ставке на основе сложной формулы – Лондонской межбанковской ставки предложения (LIBOR)[610]610
  «…Лондонской межбанковской ставке предложения (LIBOR)…»: средняя процентная ставка, взимаемая банками при заимствовании необеспеченных средств, будь то краткосрочное финансирование или долгосрочный кредит. В США доходность к погашению по ставке LIBOR используется для оценки кредитов, чаще всего – сроком на один, три, шесть и двенадцать месяцев. В среду, 17 сентября 2008 года, трехмесячный LIBOR подскочил на 19 базисных пунктов, до 3,0625 %, – самый большое изменение с сентября 1999 года. Lisa Twaronite, Three-month Libor Marks Biggest Jump in Nine Years, MarketWatch.com, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть], ориентира для краткосрочных займов между банками, которая тогда составляла около 3 % плюс дополнительные 8,5 %. На основе этой ставки процентные платежи компании, которые она должна была выплачивать, взлетели более чем на 11 %, что в то время выглядело ростовщичеством. Ссуда будет обеспечиваться всеми активами AIG, а правительство будет иметь право наложить вето на выплату дивидендов и по обыкновенным, и по привилегированным акциям.

Чтобы рассчитаться с государством, AIG придется продать активы. При нынешних обстоятельствах это означало срочную распродажу. Для сторонников AIG кредит на поверку оказался не мостом к платежеспособности, а доской к организованному распаду.

– Невероятно, – сказал Вилюмштад, откладывая документ.

Совет AIG был готов собраться в ближайшее время на экстренное заседание. Пока Вилюмштад в шоке перечитывал условия, его помощник сказал, что звонит Тим Гайтнер. Было 16:40.

Вилюмштад последовал за Битти и Коэном в свой кабинет и нажал кнопку громкой связи.

– Можете минутку подождать? – спросил Гайтнер. – Секретарь Полсон собирается подключиться к разговору.

– Да, – сказал Вилюмштад. – Со мной тут Дик Битти и Роджин Коэн.

– Итак, вы видели новое соглашение, не так ли? – спросил Гайтнер после того, как подключился Полсон. – Мы хотим знать, что вы собираетесь принять условия. Нам нужен ответ в ближайшее время, потому что скоро откроются азиатские рынки.

Гайтнером овладело беспокойство: не слишком ли жесткими были условия? Но он по крайней мере не меньше беспокоился по поводу потенциальной реакции с другой стороны, то есть по поводу казначейства, которое будут критиковать за то, что оно предоставило AIG привилегированные условия сделки.

То, что условия правительства имели так много общего с тем, что рассматривал частный сектор, не было случайностью. С одной стороны, они часто пользовались услугами одних и тех же консультантов. И в нынешней политической обстановке возможность заявить, что AIG получил лишь то, что был готов или почти готов предложить рынок, являлась дополнительной страховкой.

– У нас заседание правления через пятнадцать минут, и я готов представить его там, – сказал Вилюмштад.

– Тим, это Дик, – вмешался Битти. – Я просто хочу быть уверен, что вы понимаете – вы не должны предполагать, будто совет утвердит это только благодаря вашему вмешательству. У нас есть попечительская обязанность перед нашими акционерами, поэтому будет трудно.

Битти играл жестко, он фактически угрожал, что AIG может оказаться выгоднее подать прошение в соответствии с главой 11 Кодекса о банкротстве, чем заключать сделку с государством.

– Это единственное предложение, которое вы получите, – не дрогнув, кратко ответил Гайтнер. – Есть одно условие…

– Условием является то, что мы собираемся заменить вас, Боб, – перебил его Полсон.

Битти и Коэн, неловко замолчав, уставились на Вилюмштада.

– Да… Хорошо, – сказал Вилюмштад, – если вы действительно хотите этого.

– Мы собираемся назначить нового генерального директора, – спокойно сказал Полсон. – Он появится завтра.

Вилюмштад не питал никаких иллюзий по поводу того, что государственное спасение будет означать его отставку, но он был поражен скоростью. Правительство только что сделало предложение, и оно уже нашли кандидата.

– Мне еще нужно быть здесь? – неуверенно спросил Вилюмштад.

– Да, мы были бы признательны любому сотрудничеству и помощи с вашей стороны, – ответил Полсон.

– Ничего, если я спрошу, кто он?

– Эд Лидди, – сказал Полсон.

Вилюмштад на мгновение задумался, вспоминая. «Кто, черт возьми, такой этот Эд Лидди?» – прошептал Битти, но Коэн только пожал плечами.

– Эд недавно ушел в отставку с должности генерального директора Allstate, – снова заговорил Полсон, почувствовав всеобщее замешательство.

Вилюмштад рухнул в кресло, со вздохом посмотрел на Битти и рассмеялся.

– Ну, вы не правы, – сказал он. – Все-таки я не буду работать на федеральное правительство.[611]611
  «Все-таки я не буду работать на федеральное правительство…»: Bandler, Hank’s Last Stand, Fortune.


[Закрыть]

* * *

Директора AIG уже собрались в зале заседаний, когда вошли Вилюмштад с советниками. Вилюмштад не стал тянуть. «Нам предстоит выбирать из двух плохих вариантов, – начал он. – Завтра утром инициировать банкротство или сегодня вечером заключить сделку с Федрезервом». Он объяснил условия сделки и сказал, что Blackstone будет советоваться с экспертами по банкротству, чтобы обсудить достоинства этого варианта.

А потом он рассказал личные новости.

– Меня заменят, – спокойно сказал он. – Мое место займет Эд Лидди.

– Эд Лидди? – переспросила Вирджиния Рометти.

Да, из Allstate, – объяснил Вилюмштад.

– Я знаю его 15 лет, – сказала Рометти. Топ-менеджер из IBM, когда-то она возглавляла отдел продаж подразделения компании, которое обслуживало страховую и финансовую отрасли. – Я не могла даже подумать, что назначат Эда.

– Я знаю Эда Лидди! – вмешался Джеймс Орр. Орр был исполнительным директором Unum, страховщика в штате Мэн, который боролся с усилиями Allstate[612]612
  «…страховщика в штате Мэн, который боролся с усилиями Allstate…»: Laura Jereski, We Understand Risk. (UNUM Corp.), Forbes, 20 марта 1989 года.


[Закрыть] захватить долю рынка у компании в страховании долгосрочной инвалидности, в которой она доминировала. – Если бы генерального директора искали мы, Лидди не только не попал бы в шорт-лист – его имя вообще бы не прозвучало!

– Ну, это одно из решений, которые вам придется проглотить, – заметил Вилюмштад и передал ведение заседания Коэну.

Мартин Фельдштейн, директор AIG и бывший экономический советник президента Рональда Рейгана, не мог поверить, что правительство республиканской администрации фактически покупало долю в частном бизнесе.

Роджин Коэн, напоминая Совету, что у них есть попечительская обязанность не только в отношении акционеров, но и перед держателями облигаций, настаивал на банкротстве.

– Вы должны все обдумать, – сказал Битти. – Даже если это Федрезерв, не стоит сразу сдаваться. Вы должны выслушать все варианты.

Помощник Вилюмштада проскользнул в комнату и протянул боссу записку: «Звонит Хэнк Гринберг». Тот закатил глаза, наклонился к Джону Стадзински и сказал: «Не могли бы вы перезвонить Хэнку Гринбергу?»

* * *

Стадзински тихо покинул зал заседаний, понимая, насколько неловко ему будет звонить. Он привлек Пита Питерсона, соосноватепя Blackstone и давнего знакомого Гринберга, чтобы тот присоединился к разговору. По предложению Гринберга AIG вложила 1,35 млрд долларов в Blackstone[613]613
  «…AIG вложила 1,35 млрд долларов в Blackstone…»: Peter Truell, AIG Will Put $ 1. 35 billion into Blackstone, New York Times, 31 июля 1998 года.


[Закрыть], когда фирма испытывала сложности после российского долгового кризиса 1998 года.

Пока Стадзински ждал ответа, Петерсон позвонил в офис Гринберга[614]614
  «…офис Гринберга…»: через год после отстранения из AIG в 2005 году Гринберг переехал в офис на 17-м этаже штаб-квартиры Citigroup, на Парк-авеню, 399. Diane Brady, Hank at War, BusinessWeek, 27 марта 2006 года.


[Закрыть] на Парк-авеню.

– Он не может сейчас подойти, – сказал помощник Гринберга. – Он собирается в программу Чарли Роуза говорить об AIG.[615]615
  «Он собирается в программу Чарли Роуза говорить об AIG…»: в течение недели Хэнк Гринберг появился в двух эпизодах шоу Чарли Роуза. В первом обсуждали кризис AIG, во втором говорили о федеральной финансовой помощи. См. The Charlie Rose Show, More Crises on Wall Street, 16 сентября 2008 и Former AIG Chair Discusses Bail Out, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть]

– Вы, должно быть, шутите, – удивился Питерсон.

Когда Стадзински вернулся на заседание совета, он передал Вилюмштаду новости. Вилюмштад улыбнулся.

Совет вернулся к грустной теме. Коэн, перебирая за и против сделки с правительством, привел аргумент в пользу главы 11 о банкротстве, заявив, что компания может выиграть от упорядоченного закрытия позиции в судебном порядке и не принимать сделку с государством, не предполагающую никакого обсуждения условий.

Советники высказались со своих точек зрения. Стадзински сказал, что банкротство такой большой и сложной компании, как AIG, займет много месяцев и что, вероятно, будет размыто еще больше стоимости. «Я провел последние десять минут, объясняя вам банковские причины поступить так, – подвел черту Стадзински. – Но есть еще одна. Разве 20 % от чего-то не лучше, чем 100 % от ничего?»

Воцарилась тишина.

Заседание шло. Вилюмштад взглянул на часы, понимая, что нужно срочно ответить Полсону и Гайтнеру.

– Давайте каждый выскажется по кругу, – предложил Вилюмштад. – Если честно, я призываю вас голосовать за предложение Федрезерва. У нас есть три составляющих: акционеры, клиенты, сотрудники. Это не дружественное акционерам соглашение, но оно позволит удержать клиентов, не потопить компанию, и у вас будет больше шансов, что люди сохранят рабочие места.

За сделку с государством проголосовали все, кроме Стивена Болленбаха, бывшего исполнительного директора Hilton Hotels. Болленбах, которого поддержали Эли Брод и другие крупные отколовшиеся акционеры AIG, стал членом совета директоров в январе. Он считал, что хороший судья даст акционерам более справедливую сделку.

Перед формальным голосованием Болленбах спросил: есть ли хоть какая-то возможность пересмотреть условия сделки?

Вилюмштад и юристы ушли звонить Гайтнеру.

– Тим, это Дик и Родж, – сказал Вилюмштад. – Наверное, будет правильно, если я позволю Дику объяснить вам, что чувствует совет.

– Тим, совет хочет знать, можно ли пересмотреть условия сделки. Они считают, что 80 % – это возмутительно, – наклонясь к микрофону, сказал Битти.

– Условия не могут быть предметом переговоров, – отрезал Гайтнер. – Это единственные условия, которые вы получите.

– У нас есть еще один вопрос, – продолжил Битти, пока все молчали. – Совет хочет знать: если компания сможет придумать собственный источник финансирования, чтобы заместить финансирование Федрезерва, будет ли это приемлемым?

– Никто не станет счастливее, чем я, если компания вернет кредит Федрезерву, – немного поколебавшись, ответил Гайтнер.

Битти вернулся в зал и передал собравшимся суть разговора. Сделка состоялась.

* * *

После окончания брифинга с президентом Полсон и Бернанке бросились к Холму, чтобы проинформировать ключевых конгрессменов, не слишком довольных новостью о спасении AIG. Лидер сенатского большинства Гарри Рид председательствовал на встрече в конференц-зале на втором этаже. Людей собирали быстро, некоторых конгрессменов пригласили за 20 минут до начала[616]616
  Собрание было организовано в спешке: Langley, Solomon, Karnitschnig, Bad Bets and Cash Crunch, Wall Street Journal.


[Закрыть]. Сенатор Джадд Грегг от Нью-Гемпшира, старший республиканец в сенатском банковском комитете, должен был присутствовать на формальном ужине и появился в смокинге, но без галстука. Барни Франк опоздал и прибыл в незаправленной рубашке.

Полсон и Бернанке объяснили, почему считали свое решение обязательным. «Если бы мы этого не сделали, – сказал Полсон, – последствия банкротства AIG ощущались бы по всей Америке и по всему миру».

: – У вас есть 80 млрд долларов? – беспокоясь о цене, Франк посмотрел на Бернанке.

– Ну, у нас есть 800 млрд долларов, – с плохо скрываемой улыбкой ответил Бернанке.

* * *

Вернувшись в JP Morgan, Джейми Даймон и Джимми Ли расположились в кабинете Даймона, когда появился пресс-релиз AIG. «Они никогда не получат свои деньги обратно, – сказал Ли Даймону. – Никогда».

– Я гарантирую, что они вернут больше чем 50 млрд, – ответил Даймон, думая, что Вашингтон создал для себя выгодную сделку, как бы плохо она ни выглядела с точки зрения пиара. – У AIG есть большой и достойный страховой бизнес, который она может продать на аукционе. Вот увидите.

Даймон и Ли поставили по десять баксов на то, кто окажется прав.

* * *

Около одиннадцати ночи водитель Боба Вилюмштада подъехал к его дому на Парк-авеню напротив Lenox Hill Hospital. Вилюмштад, усталый и подавленный, вышел из машины, поднялся на лифте на седьмой этаж, где была его квартира. Шагая по кухне, он пересказывал события этого дня своей жене Кэрол.

Прежде чем лечь спать, Вилюмштад проверил BlackBerry: Дэвид Херцог, главный бухгалтер компании и человек, ради поддержания фирмы на плаву проработавший без перерывов все прошлые выходные, отправил ему и-мейл[617]617
  «…отправил ему и-мейл…»: факсимиле письма Херцога появилось в Fortune. Carol J. Loomis, AIG’s Rescue Has a Long Way to Go, Fortune, 29 декабря 2008 года.


[Закрыть]. Врямя – 23:54, тема – «Последние шаги».

Спасибо, что взяли на себя эту трудную задачу. Сегодняшние события начались очень давно.

Прежде чем вы покинете свой пост, я прошу только об одном. Пожалуйста, очистите место для г-на Лидди. Я призываю незамедлительно сделать следующие увольнения:

• Шрайбер;

• Льюис и МакДжин;

• Нюгер и Скотт;

• Бенсингер;

• Келли;

• Каслоу;

• Дули.

Это может показаться немного резким, но каждый из вышеперечисленных руководителей по-своему выказал явные признаки некомпетентности, способствовавшей разрушению одной из величайших американских компаний. Пожалуйста, не заставляйте г-на Лидди понять это.

У меня нет неуважения к этим людям, но 120 тыс. сотрудников по всему миру заслуживают лучшего, и я испытываю некоторое чувство ответственности за то, что произошло.

Нам нужны лидеры, но эти люди не лидеры.

С уважением,

Дэвид.

Стоя в коридоре в одних трусах, Вилюмштад лишь недоуменно покачал головой.

Глава семнадцатая

Когда в среду около шести утра Тим Гайтнер вышел на пробежку вдоль южной оконечности Манхэттена и Ист-Ривер, солнце еще не взошло. Он устал, он волновался, ему удалось поспать всего несколько часов, и то в одной из трех крошечных грязных спален штаб-квартиры Федерального резервного банка Нью-Йорка.

Он смотрел на статую Свободы, на первый утренний паром из Стейтен-Айленда, скользящий через гавань, и пытался сосредоточиться. Пять дней его мозгом владели числа, огромные нереальные абстрактные числа, за сутки смещающиеся от нуля Lehman до 85 млрд AIG. Восемьдесят пять миллиардов долларов. Это больше, чем ежегодные бюджеты Сингапура и Тайваня, вместе взятые, такую сумму даже представить сложно. Гайтнер надеялся, что этой суммы будет достаточно и кризис закончится.

Паромы с офисными работниками заставили его остановиться. «Вот о чем все это, – подумал он, – люди, которые поднимаются на рассвете, чтобы добраться до работы, в некоторой степени верят, что финансовая индустрия поможет экономике. Не надо думать об больших числах. Не надо брать в голову безжалостную структурированность финансирования и производных и миллионные бонусы для проигравших пари. Вот то, ради чего действительно нужно сохранить финансовую отрасль, – защита обычных людей на обычных рабочих местах».

Но, когда он проходил Южную улицу Морского порта, а потом шел под Бруклинским мостом, он вдруг задумался об аде, который принесет новый день. Он был крайне обеспокоен последними шокирующими событиями: вчера стоимость активов гигантского фонда денежного рынка Reserve Primary Fund упала ниже доллара за акцию[618]618
  «…стоимость активов гигантского фонда денежного рынка Reserve Primary Fund упала ниже доллара за акцию…»: Впервые за 14 лет стоимость чистых активов фонда упала ниже одного доллара. Christopher Condon, Reserve Primary Money Fund Falls Below $ 1 a Share, Bloomberg, 16 сентября 2008 года.


[Закрыть], до 97 центов. Фонды денежного рынка не должны были такого допускать, ведь инвестировать в них было одним из наименее рискованных бизнесов, получая незначительные доходы в обмен на полную безопасность. Но Reserve Primary Fund, делая рискованные ставки, в том числе 785 млн долларов в бумаги Lehman[619]619
  «…785 млн долларов в бумаги Lehman…»: Steve Stecklow, Diya Gullapalli, A Money-Fund Manager’s Fateful Shift: Bruce Bent Shunned Corporate Debt for Years – Then Bought Some of Lehman’s, Wall Street Journal, 8 декабря 2008 года.


[Закрыть], пытался получить более высокую доходность, 4,04 % годовых,[620]620
  «…4,04 % годовых…»: по данным Morningstar Inc, Reserve Primary Fund показал доходность 4,04 % годовых за 12 месяцев по сравнению с 2,75 % в среднем по более чем 2100 отслеживаемым фондам. Binyamin Appelbaum, Beyond Wall St., Losses Spill Over, Washington Post, 18 сентября 2008 года, Eleanor Laise, Market Rescue: Money Funds Offer More Detail, Wall Street Journal, 20 сентября 2008 года.


[Закрыть] – самый высокий показатель в отрасли. Инвесторы начали ликвидацию своих счетов, что вынудило менеджеров наложить семидневный мораторий на погашение. Гайтнер волновался: никто точно не знал, насколько обширным может оказаться ущерб.

С фондами денежного рынка под давлением, думал Гайтнер, и миллионами инвесторов, запертых внутри банкрота Lehman Brothers, это означало, что два оставшихся брокера-дилера, Morgan Stanley и Goldman Sachs, могут стать следующими.[621]621
  «…два оставшихся брокера-дилера, Morgan Stanley и Goldman Sachs»: Aaron Lucchetti, Robin Sidel, Dow Industrials Take a 504.48-Point Dive – Goldman, Morgan Now Stand Alone; Fight On or Fold? Wall Street Journal, 16 сентября 2008 года.
  400 «В течение семи лет я говорил…»: Льюис в ходе телефонной конференции в понедельник, во время которой обсуждалось слияние Merrill. Joseph A. Giannone, Goldman, Morgan Stanley Face Biggest Market Test, Reuters, 16 сентября 2008 года.


[Закрыть]

* * *

Паника ощущалась уже в кабинете Джона Мака в штаб-квартире Morgan Stanley на Таймс-сквер. Сидя на диване вместе с помощниками Чаммой и Горманом, которые пили кофе из бумажных стаканчиков, он думал: главной новостью утра среды должен был стать мощный отчет о доходах Morgan Stanley, выпущенный днем ранее с намерением в зародыше задавить ростки паники по поводу фирмы после фиаско Lehman. Во вторник в течение нескольких часов акции упали на 28 %, и он понял – необходимо что-то сделать, чтобы остановить процесс. Ежеквартальный отчет о прибыли был хорош – лучше, чем у пострадавшего не так сильно Goldman Sachs, объявившего о своих доходах во вторник утром. Morgan сообщил о 1,43 млрд долларов прибыли – всего на 3 % меньше, чем год назад. Вот только заголовок Wall Street Journal «Goldman и Morgan теперь сами по себе. Сражаться или сдаться?»… И, как уже было ясно по фьючерсным рынкам, попытка продемонстрировать силу и жизнеспособность провалилась.

Помимо новых забот о фондах денежного рынка и общей нервозности по поводу инвестиционных банков Мак столкнулся с более серьезной проблемой: в начале недели у Morgan Stanley в запасе было 178 млрд долларов, доступных для финансирования деятельности и кредитования основных клиентов – хедж-фондов. Но за последние сутки было выведено более 20 млрд, поскольку хедж-фонды потребовали свои деньги, порой полностью закрывая свои первичные брокерские счета.

– Деньги испаряются, – сказал Чамма Маку.

– Никто и не думает о лояльности, – отозвался Мак. Он хотел прекратить отток средств, но до сих пор Чамме удавалось убедить его продолжать выдачу денег. «Если мы прекратим выплаты, это будет признаком слабости», – предупредил Чамма.

Вопрос состоял в том, как долго они смогут позволить себе продолжать.

– Мы не сможем это делать бесконечно, – добавил Чамма.

– Они так поступили с Диком! – ревел Мак, веря, что хедж-фонды плетут заговор против фирмы, хотя, судя по новостям, некоторым из них на самом деле были нужны наличные. Фонды, которые держали счета в отделении Lehman в Лондоне, не могли забрать деньги и пришли умолять Morgan Stanley и Goldman.

Мак был обеспокоен тем, что им необходимо было продолжать выплачивать деньги. Он провел годы, развивая их брокерский бизнес в крупную прибыльную контору – 89 из первой сотни мировых хедж-фондов торговали через Morgan Stanley. В разгар кризиса было крайне важно, чтобы фирма не выказывала даже малейшие признаки паники, иначе вся франшиза была бы потеряна.

– Мы уверены, – сказал он. – Мы не имеем права быть слабыми или смущаться.

В нормальных обстоятельствах Джон Мак умел быть невозмутимым. Накануне, по обыкновению, он даже побывал на торговой площадке, пообщался с трейдерами и съел кусок пиццы. Но этим утром в своем кабинете он начал терять самообладание. Предстояло слишком много сделать, слишком много вариантов исследовать, о слишком многом побеспокоиться.

Накануне вечером ему позвонил его старый знакомый Стивен Р. Фолк, вице-президент Citigroup и бывший адвокат, который много лет назад помог Маку осуществить слияние с Dean Witter. Теперь Фолк, будто позвонивший поздравить с мощным отчетом о доходах, намекнул на возможность другого слияния – с Citi.

– Джон, мы к вашим услугам. Мы не агрессивны, и, если вы хотите сделать что-то, чтобы мы были вместе, нам есть о чем поговорить, – сказал Фолк.

Это была потенциальная бомба. Слияние Morgan Stanley и Citigroup – все равно что объединение Microsoft и Intel.

Мак, Чамма и Горман обдумывали идею. Учитывая давление на модель брокера-дилера, слияние с Citigroup давало устойчивую базу депозитов. JP Morgan и Citigroup были единственными, кто остался из больших, сильных банков.

Все слышали о прошедшей в понедельник конференции Bank of America и о сделке с Merrill Lynch и не могли игнорировать комментарии Кена Льюиса, который практически объявил модель брокера-дилера официально мертвой.

– В течение семи лет я говорил, что коммерческие банки так или иначе владели инвестиционными из-за проблем финансирования, – сказал Льюис. – И я все еще так думаю. Золотая эра инвестиционных банков закончилась.

– Как вы думаете, мы должны перезвонить Citigroup? – спросил Горман, который в данный момент был почти уверен в своей правоте.

Мак кивнул и попросил ассистента связаться с Викрамом Пандитом. Они хорошо знали друг друга – Пандит, работая в Morgan Stanley, в 2000 году сделал Маку хорошее предложение,[622]622
  «…сделал Маку хорошее предложение…»: Пандит присоединился к Morgan Stanley в 1983 году. 17 лет спустя он стал президентом подразделения инвестиционных банковских услуг. Joe Hagan, The Most Powerless Powerful Man on Wall Street, Нью-Йорк, 9 марта 2009 года.


[Закрыть] – но они никогда не были особенно близки.

– Стив говорил мне, что вы хотите заключить сделку, – сказал Мак Пандиту. – У нас проблемы, и мы рассматриваем варианты.

– Ну, мы хотели бы быть полезными, – ответил Пандит, – и сейчас, возможно, самое подходящее время, чтобы что-то сделать. – Пандит сдержал себя. – Я вам перезвоню. Мне нужно обсудить это с советом.

* * *

Черно-оранжевый экран Bloomberg словно подмигивал, когда Хэнк Полсон просматривал новости о Reserve Primary Fund. Фонд с активами в 62,6 млрд долларов[623]623
  «…с активами в 62,6 млрд долларов…»: в пятницу, 12 сентября 2008 года, активы Primary Fund составляли около 62 млрд долларов. Diya Gullapalli, Shefali Anand, Daisy Maxey, Money Fund, Hurt by Debt Tied to Lehman, Breaks the Buck, Wall Street Journal, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть] был одним из основных игроков, в результате его проблемы, что было видно невооруженным глазом, уже начали распространяться на остальную часть отрасли.

– У нас ЧП, – сказал Кен Уилсон, входя в офис Полсона и отмечая в списке паникующих руководителей, которые звонили ему в половину седьмого утра, Ларри Финка из BlackRock, Боба Келли из Bank of New York Mellon, Рика Уодделла из Northern Trust и Джима Крачиолло из Ameriprise. – Люди требуют погашения. Люди хотят вывести сотни миллиардов долларов! Люди не доверяют тем, кто имеет какую-либо задолженность по бумагам Lehman.

Полсон заерзал в кресле. Вызванная банкротством Lehman паника распространялась по Уолл-стрит словно чума. Отрасль денежного рынка требовала поддержки. Уилсон добавил, что слышал, будто Morgan Stanley находится под давлением со стороны хедж-фондов, которые отзывают деньги. И если Morgan Stanley обанкротится, то Goldman – фирма, которой оба были обязаны карьерами, – скорее всего, будет следующей.

– Новый день, новый кризис, – нервно усмехнулся Полсон, и было понятно, что он и сам начинает паниковать.

Инстинктивным ответом Полсона было серийное заключение сделок, решение системных проблем силами частного сектора. Фирмы консолидировались, прикрывая слабые стороны друг друга.

Но за каждой проблемой скрывалась еще одна. Возможно, Полсона и хвалили за то, что он не спас Lehman, но теперь он понимал, насколько катастрофичными были последствия. Уверенность, которая поддерживала финансовую систему, закончилась. Никто больше не знал правил игры. «Они сделали вид, что черта проведена[624]624
  «Они сделали вид, что черта проведена…»: Nouriel Roubini, Emily Kaiser, After AIG Rescue, Fed May Find More at its Door, Reuters, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть] для Lehman Brothers, но сейчас, через два дня, они снова катапультируются», – пожаловался утром Нуриэль Рубини, профессор Школы бизнеса Стерна при Университете Нью-Йорка.

Он понимал: коммерческие бумаги и денежные рынки – его хлеб с маслом, специальность Goldman. Кризис бил почти в цель.

* * *

На другом конце города Кевин Уорш, 38-летний член правления Федрезерва, чей кабинет находился рядом с кабинетом Бернанке, размышлял о насущном.

Он как раз заканчивал селекторное совещание с Бернанке и руководителями центральных банков Европы и Азии, на котором они объяснили, что произошло с AIG. Жан-Клод Трише, президент Европейского центрального банка, был зол за их «пусть Lehman обанкротится» и уговаривал Бернанке идти в Конгресс для реализации больших государственных вливаний в отрасль ради восстановления доверия.

Но Уорша беспокоил Morgan Stanley, где он работал банкиром по слияниям и поглощениям, пока не уволился семь лет назад, чтобы стать специальным помощником президента по экономической политике. Он видел, как быстро рынок терял уверенность в фирме. Для Уорша было очевидно: Morgan Stanley должен приобрести крупный банк с депозитами. Оптимальный выбор? Wachovia – коммерческий банк с большой депозитной базой, сам испытывающий трудности. Приобретение Wachovia калифорнийского ипотечного кредитора Golden West в 2006 году[625]625
  «Приобретение Wachovia калифорнийского ипотечного кредитора Golden West в 2006 году…»: 7 мая 2006 года Wachovia объявила о планах покупке основанной в Окленде, Калифорния, Golden West Financial Corp за 25,5 млрд долларов. Но инвесторы не приветствовали слияние, и акции Wachovia упали. Jonathan Stempel, Wachovia CEO – No More Big Mergers After Golden West, Reuters, 14 июня 2006 года.


[Закрыть] превращалось в катастрофу, нагружая банк чувствительной горой просроченных ссуд.

Учитывая, что в казначействе запретили говорить с Бобом Стилом, с тех пор как тот стал гендиректором Wachovia, забота об этой фирме стала ответственностью Уорша. И у него появлялось все больше поводов для беспокойства. Банк сам не справится, думал он.

Но, как и у Полсона с Goldman, у Уорша был свой конфликт интересов с Morgan Stanley, так что он разыскал главного юрисконсульта Федрезерва Скотта Альвареса и запросил письмо, разрешающее ему установить контакт со своим бывшим работодателем на основании «чрезвычайного общественного интереса».