Текст книги "Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя"

Гайтнер скоро собрался уходить «Я оставлю вас с Дэном, – указал он на Джестера, который был глазами и ушами Хэнка Полсона. – Я жду отчет о состоянии дел после того, как вы придумаете план». И добавил: «Хочу, чтобы вы меня поняли. Не думайте, что можете использовать баланс Федрезерва».

Совещание снова распалось на отдельные разговоры, пока Браунштейн не восстановил какое-то подобие порядка, рассказав о финансовом положении AIG и его стремительном ухудшении в выходные. Компания попала под давление не только из-за предстоящего понижения рейтингов, но и из-за того, что ее контрагенты постоянно просили увеличить залоги. Браунштейн намекал на Goldman Sachs, который весь уик-энд, как и вообще весь год, боролся за то, чтобы залог AIG был больше. Бланкфейн отреагировал немедленно.

«Так когда эти деньги будут выплачены?» – спросил он, обращаясь якобы ко всем, хотя некоторым показалось, что он имел в виду себя. Кто-то записал для себя: «GS – 600 млн долларов», что примерно равнялось сумме, которую, по его мнению, хотел получить Goldman. И пусть Goldman, возможно, был застрахован от банкротства AIG, банкир по-прежнему хотел сумму залога, которую считал соответствующей, чтобы продолжить торговлю с фирмой. Скалли из Morgan Stanley прервал выступавшего: «Можно как-то придержать Moody's, чтобы мы смогли перевести дух?»

В этот момент Джимми Ли попытался взять встречу под контроль, убедившись, что они ни до чего не договорятся, если не начнут обсуждать общую проблему. AIG оставалось жить сорок восемь часов, если банкиры, сидящие в этом зале, не пошевелятся.

Ли уже начал писать список вопросов, на которые ему надо получить ответы:

– прогноз движения денежных средств;

– оценка бизнеса ценных бумаг;

– список условий;

– участники;

– юридические вопросы.

На полях он нацарапал несколько вопросов о размере дефицита – «50? 60? 70 млрд?», а затем подготовил небольшой перечень условий для кредита такого масштаба. «Срок погашения – 1-2 года; обеспечение – все; рассматривать – комиссии, спрэды, ордера».

Учитывая размер кредита, который потребуется AIG, комиссии были бы невероятны. Он мог запросить до 500 базисных пунктов, или 5 %, всей суммы для принятия такого уровня риска. За 50 млрд долларов кредита, которые дадут в целом 2,5 млрд комиссионного дохода.

Ли даже начал составлять список банков, с которыми стоило бы связаться, чтобы организовать кредитную линию, и практически все из них имели фактическую задолженность AIG и потому тоже были уязвимы: JPM, GS, Citi, BofA, Barclays, Deutsche, BNP, UBS, ING, HSBC, Santander. Он мог бы назвать еще, но остановился на одиннадцати.

– Ладно, ладно, – сказал Ли и огласил свой список.

– Мне это нравится. Звучит отлично, – оценил Винкельрид.

Они решили начать работу с раунда комплексной юридической проверки, разбив дело на несколько категорий и поделив между собой.

Бланкфейн воспользовался паузой в обсуждении и вышел. Он не хотел принимать в этом участие без Даймона.

Они покинули Федрезерв и двинулись к AIG, чтобы поработать с цифрами, и мозг Ли уже начал считать. «Кто купит это дерьмо?» – громко произнес он, ни к кому не обращаясь.

* * *

В тот же день в 13:30 Полсон поднялся на трибуну в зале для брифингов Белого дома. «Добрый день. Надеюсь, вы все провели приятный уик-энд, – начал он, и в зале послышались смешки. – Как вы знаете, прямо сейчас мы переживаем сложный период наших финансовых рынков, поскольку имеем дело с последствиями прошлых излишеств».

Он только что вернулся в Вашингтон, заскочил в казначейство, а затем напротив, в Белый дом, чтобы ответить на вопросы журналистов. Джим Уилкинсон проинструктировал его во время полета. «Мы должны сказать, что провели черту», – говорил ему Уилкинсон, предупреждая, чтобы тот готовился к вопросам, почему Lehman позволили обанкротиться, а Bear Stearns спасли. Уилкинсон представил это как возможность обсудить моральный риск и прояснить, что правительство США «не занимается спасением частных компаний».

Сам Полсон сомневался, что настало время для демонстрации самоуверенности, но он смертельно устал и не мог удержаться от мыслей об AIG.

Он закончил выступление, и первый вопрос был легким: «Можете ли вы рассказать о том, какую роль должны играть федеральные органы в будущем? Возможно ли, что мы увидим больше федерального участия в спасениях, как было с Fannie, Freddie и Bear Stearns?»

– Ну, роль федеральных органов, несомненно, крайне важна, потому что, как вы уже слышали, нет ничего важнее стабильности наших рынков капитала, – сказал Полсон после секундного молчания. – Поэтому, думаю, необходимо, чтобы регулирующие органы были бдительны.

– То есть «никогда больше»? – спросил репортер.

– Не надо толковать как «никогда больше», – ответил Полсон и откашлялся. – Истолкуйте как… думаю, для нас важно поддерживать стабильность и упорядоченность нашей финансовой системы. Моральные угрозы я принимаю всерьез.

– Почему вы согласились поддержать спасение Bear Stearns, но не Lehman? – прозвучал наконец ожидаемый вопрос.

– Мартовское положение и ситуация вокруг Bear Stearns очень, очень отличались от того, что мы наблюдали в сентябре, – ответил Полсон, собравшись с мыслями. – И я никогда не считал, что целесообразно пускать деньги налогоплательщиков на… решение ситуации с Lehman Brothers.

Этот ответ будет преследовать его. Так что он аккуратно подбирал слова. Технически он ответил правду, но он знал, что, если бы Bank of America или Barclays решили купить Lehman, он смог бы использовать деньги налогоплательщиков для поддержания сделки. Но он не собирался говорить об этом сейчас.

Вопросы посыпались один за другим, и Полсон разволновался. «Почему Федрезерв выделяет AIG промежуточную ссуду?» – спросил один журналист.

– То, что происходит прямо сейчас в Нью-Йорке, не имеет ничего общего с любой промежуточной ссудой от правительства. В Нью-Йорке усилия сосредоточены на поиске решения важного вопроса силами частного сектора, который, думаю, очень важен для функционирования финансовой системы, и это все, что я могу вам сказать.

Он уже хотел уйти, но сказал: «Есть время еще на один вопрос. Женщина, там, в центре».

Журналистка спросила, как сильно пострадало здоровье банковской системы.

– Будут некоторые реальные трудности, но я считаю, что мы делаем успехи. И, когда я наблюдаю за тем, как сегодня ведут себя рынки, я думаю, это свидетельствует о том, что финансовая индустрия консолидировалась, поняв, что имеет дело с чрезвычайным стечением обстоятельств. Индустрия справляется, и мы должны гордиться. Большое спасибо!

* * *

К середине дня в конференц-зале на 16-м этаже AIG царил хаос. Там собрались более ста банкиров и юристов во главе с Goldman Sachs и JP Morgan, чтобы начать проведение процедуры юридической проверки компании. И, кажется, никто не располагал настоящими цифрами фирмы.

– Есть в этой комнате кто-нибудь, кто работает на AIG? – выкрикнул кто-то. Никто не отозвался, и волна нервного смеха прокатилась по комнате.

Наконец вызвали Брайана Шрайбера из AIG. Он спал всего три часа и выглядел так, будто сейчас упадет. Ему потребовалась минута, чтобы собраться перед началом презентации последних данных. После того как он закончил свой не слишком вдохновляющий доклад, большая часть тех, кто был утром в Федрезерве, собрались в зале заседаний AIG.

На время показалось, что прогресс достигнут. Ли и Винкельрид были уверены, что активы AIG сильны, по крайней мере достаточно, чтобы под них взять кредит. Они считали, что компания испытывает всего лишь кризис ликвидности: если бы они могли обеспечить AIG промежуточную ссуду, они были бы свободны.

Собравшиеся приступили к обсуждению предварительного списка условий. Они попытаются привлечь 50 млрд долларов под залог 79,9 % AIG. Цена была запредельной, но, учитывая положение страховщика, это могло быть единственной альтернативой банкротству. Винкельрид и Ли также обсудили комиссию, которую получат и которая будет разделена между фирмами. Они стремились привлечь 50 млрд, и это дало бы каждой фирме 1,25 млрд долларов за организацию кредита.

Когда все разошлись, чтобы вернуться в Федрезерв и сделать доклад о ходе работы, Гайтнер и Рут Порат из Morgan Stanley, которая представляла Федрезерв, отвели в сторону Джона Стадзински из Blackstone, представлявшего AIG. Они были давно знакомы, Стадзински когда-то управлял отделом слияний и поглощений Morgan Stanley в Лондоне.

– Что вы думаете? – спросила Порат.

– В каком смысле? – переспросил Стадзински. – После этого совещания я не могу сказать, появится список условий или нет.

– Я не об этом, – сказала Порат. – Мы обеспокоены тем, что эти парни попытаются украсть бизнес.

* * *

– Он был нужен как корове седло, – обычно спокойный Боб Вилюмштад был в ярости и почем зря крыл Дэна Джестера из казначейства. Вилюмштад рассказывал Джейми Гэмблу и Майклу Вайсману об их с Джестером звонке Moody's, предпринятом в попытке убедить тех воздержаться от понижения рейтинга AIG.

Вилюмштад надеялся, что Джестер, используя авторитет правительства и собственный дар убеждения бывшего банкира, легко выполнит задачу.

Вилюмштад объяснил, что первоначальным планом «предусматривалось, что Федрезерв попытается запугать этих ребят, чтобы у нас появилось некоторое время». Вместо этого, когда Джестер наконец дозвонился, «он не хотел им говорить». Очевидно, не решаясь играть грубо, сказал Вилюмштад, Джестер лишь произнес: «Мы все здесь, и, как вы знаете, у нас работает большая команда, так что нам нужен лишний день или два».

* * *

Основная часть банкиров, которые были в AIG, вернулась в Федрезерв. Попытки Джестера убедить Гайтнера приехать к ним в AIG, учитывая, что их было 30, а он один, не увенчались успехом. Должность президента Федрезерва Нью-Йорка имела свои привилегии: банкиры отправятся к нему.

Винкельрид сообщил Гайтнеру, что дыра, которую они должны были «заштопать», составляла примерно 60 млрд долларов или «возможно, больше». Никто не знал, как будет развиваться ситуация без финансовой помощи со стороны Федрезерва.

– Для этого государственных денег нет, – заявил Гайтнер, повторяя то, что Полсон сказал чуть раньше в Вашингтоне, и то, что он твердил весь уик-энд по поводу Lehman. Лучшим доказательством того, что это не шутка, было банкротство Lehman.

Гайтнер попросил Ли ночью начать звонить в Азию, чтобы посмотреть, нельзя ли найти деньги там. JP Morgan и Goldman дали понять, что предстоит много работы.

* * *

Поздним вечером юрист AIG Джейми Гэмбл, Джон Стадзински и Брайан Шрайбер собрались в конференц-зале и мрачно поедали купленную навынос китайскую еду. Ситуация казалась безнадежной. Объявив о своих планах освободить 20 млрд долларов залога, Диналло и губернатор Патерсон, возможно, выторговали им день – слишком мало и слишком поздно. Несколькими часами ранее они звонили экспертам по банкротствам, и, когда во вторник рынки открылись, они планировали выбрать все по своим кредитным линиям – четкий сигнал бедствия для рынков. Когда они предложили поступить так, Вилюмштад ответил, что это сродни «спуску спасательных шлюпок на воду, потому что вы собираетесь покинуть корабль. Это последнее, что вы делаете. Выключаете свет на „Титанике“, прежде чем он утонет».

Шрайбер все еще не верил, что они оказались в таком положении, и по-прежнему был убежден, что Федрезерв в конечном счете придет на помощь. «На данный момент нас берут на слабо», – сказал он немного дерзко.

– Думаете, Федрезерв понимает, что поставлено на карту? – спросил Гэмбл.

– Вы с ума сошли? – воскликнул Стадзински. – Конечно, нет. Они только что допустили крах Lehman. Как в плохом фильме Вуди Аллена.

* * *

К часу Скалли и Порат из Morgan Stanley, все еще представлявшие Федрезерв, решили, что надо пообщаться наедине. Они спрятались на небольшой кухне AIG и закрыли дверь, чтобы их не слышали банкиры Goldman и JP Morgan.

– Ничего не выйдет, – сказала Порат. – Они не успеют.

– Согласен, – ответил Скалли. – Нам нужен запасной план.

Они придумали своему проекту кодовое название и решили, что возвращаются в Федрезерв предупредить Дэна Джестера.

Они вышли из кухни и обнаружили, что остальные ушли, и это лишь подтверждало их самые худшие опасения: все попытки совершить сделку официально провалились.

Когда они добрались до Федрезерва, там тоже никого не было, кроме спящего на диване Джереми Нортона. Сначала он пытался реквизировать диван Гайтнера, но ему сказали, что лучше найти другое место.

Скалли и Порат разбудили его, и все трое пошли сообщать плохие новости Джестеру.

Конференция с людьми из Федрезерва и казначейства была созвана в три утра, так что Хильде Уильямс, помощнице Гайтнера, нужно было обзвонить всех в столь неурочный час.

– У нас большая проблема, – начал Гайтнер.

* * *

Впервые за несколько недель редакционные страницы крупных газет были посвящены Хэнку Полсону – приветствовали его решение не использовать деньги налогоплательщиков для спасения Lehman Brothers. «Странным образом обнадеживает то, что казначейство и Федрезерв позволили крах Lehman Brothers[593]593
  «Странным образом обнадеживает то, что казначейство и Федрезерв позволили крах Lehman Brothers…»: Wall Street Casualties, New York Times, 16 сентября 2008 года.


[Закрыть], не субсидировали продажу по низким ценам Merrill Lynch Bank of America и попытались организовать кредиты для испытывающего трудности страховщика American International Group вместо того, чтобы выдать кредит самостоятельно, – писала New York Times в редакционной статье. – Вмешательство государства рассматривалось бы как признак либо серьезной опасности для мировой финансовой системы, либо крайней слабости федеральных регулирующих органов».

Учитывая разговор с Дэном Джестером, состоявшийся в шесть утра, казалось все более вероятным, что AIG и мировая финансовая система в настоящее время в такой опасности, что у государства не останется иного выбора, кроме как вмешаться.

По первополосным газетным заголовкам Полсон чувствовал панику, захватившую рынки за последние сутки. Washington Post писала типичным для того утра тоном: «Акции падают по мере усиления кризиса[594]594
  «Акции падают по мере усиления кризиса…»: Glenn Kessler, David S. Hilzenrath, Stocks Plunge as Crisis Intensifies; AIG at Risk; $ 700 Billion in Shareholder Value Vanishes, Washington Post, 16 сентября 2008 года.


[Закрыть]; AIG в опасности; 700 млрд долларов биржевой стоимости акций исчезли».

Индекс Доу-Джонса для акций промышленных компаний в понедельник резко упал – на 504,48 пункта[595]595
  «Индекс Доу-Джонса для акций промышленных компаний в понедельник резко упал на 504,48 пункта»: Alex Berenson, Wall St.’s Turmoil Sends Stocks Reeling, New York Times, 16 сентября 2008 года.


[Закрыть], и это было крупнейшее снижение индекса с 17 сентября 2001 года, когда торги возобновились после терактов 11 сентября. Акции AIG упали на 65 % и закрылись на уровне 4,76 доллара.

* * *

В 745 Бен Бернанке в своем кабинете готовился к заседанию Федеральной комиссии по операциям на открытом рынке, которое должно было начаться через 45 минут в зале рядом с его кабинетом. Одно из восьми ежегодных заседаний совета директоров Федрезерва, который определяет денежно-кредитную политику и решает, следует ли повышать или понижать процентные ставки, было намечено на сегодняшнее утро случайно.

До начала встречи Бернанке вызвал Кевина Уорша и Дона Кона, чтобы те присоединились к телефонной беседе с Тимом Гайтнером, который, отправив вместо себя Кристин Каммингс, своего вице-президента, а сам остался в Нью-Йорке, чтобы заняться AIG. Все было хорошо в этом плане, кроме одного: заседания комиссии были относительно публичными, и Бернанке беспокоился, что отсутствие Гайтнера может просочиться в прессу и усилить панику на рынках.

– Сейчас мы ничего не можем сделать, – сказал Гайтнер, пытаясь привлечь внимание к более серьезной проблеме. Он заявил, что ожидает получить полный отчет о прогрессе от JP Morgan и Goldman Sachs к девяти утра, но предупредил, что сигналы, которые он получил от Дэна Джестера и Morgan Stanley, не сулят ничего хорошего. И посоветовал начать думать над планом В.

* * *

Джимми Ли метнулся домой в Дариен, чтобы принять душ и сменить одежду, а теперь стоял в пробке на шоссе Рузвельта и боялся опоздать на встречу в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Он позвонил Даймону. «Вот что я планирую сказать им, – заговорил он о запланированной презентации. – Я планирую сказать, что цифры слишком завышены. Мы не можем ничего сделать. И никто не может. Компания обанкротится».

– Ну раз вы так считаете… – ответил Даймон.

– Я более чем уверен, – сказал Ли.

Более или менее хорошей новостью было то, что Ли надеялся сказать это Дэну Джестеру, а не Гайтнеру, который будет в Вашингтоне на заседании комитета.

Когда Ли наконец прибыл, он обнаружил, что все уже собрались в конференц-зале, превратившемся в салон для таких встреч. Он занял место рядом с коллегой Дугом Браунштейном. Оставалось дождаться Дэна Джестера.

Дверь открылась, и вошли Джестер и Нортон, а затем, никак не объяснив своего присутствия здесь, и Гайтнер.

– Ну что, как? – хрипло спросил он.

Джимми Ли заглянул в свой желтый блокнот, в котором он записал: «У сделки мало шансов» и «У AIG нет наличных».

– Мы изучили все, – заговорил Ли. – У них есть 50 млрд долларов залога, а им нужно от 80 до 90 млрд. Нам не хватает от 30 до 40. Не знаю, каким образом мы можем покрыть эту разницу.

– Позвольте сказать, что, если позволить этому учреждению обанкротиться, появится огромный системный риск, – вмешался Винкельрид из Goldman. – Не нужно вам рассказывать о количестве контрагентов, которых это коснется.

Потом раздали упорядоченный список крупнейших контрагентов AIG. Фирмой с наибольшей задолженностью была приобретенная Королевским банком Шотландии ABN AMRO с 65 млрд, за ней следовала Calyon, Goldman Sachs был седьмым, Barclays восьмым, Morgan Stanley девятым.

Гайтнер хмуро изучал цифры, потм отложил список и сказал: «О’кей, вот как мы поступим». Он сделал паузу и чуть наклонился, чтобы все слышали его слова.

– Я хочу, чтобы все отложили свои мобильные, BlackBerry и так далее. Я не хочу, чтобы информация вышла за пределы этой комнаты. Ни в офисах, нигде. Вы меня поняли? Разговор является конфиденциальным, – заявил он. Все подчинились, и тогда он задал вопрос, к которому никто не был готов. – Как будет выглядеть то, что мы скажем: «Федрезерв собирается это сделать»?

Последние трое суток правительство настаивало, что не будет спасать финансовые учреждения. Своими словами Гайтнер перевернул все с ног на голову. Даже если это были только слова, очевидно, правила игры только что изменились.

– Как это сработает? Как бы вы структурировали условия? Как среагируют рынки капитала? Как будут реагировать долговые рынки? – продолжал задавать вопросы Гайтнер.

Винкельрид из Goldman еле заметно улыбнулся. Скалли из Morgan Stanley, еще накануне осознав необходимость плана В, уже составил перечень условий на основе цифр JP Morgan и Goldman Sachs. Если это было хорошо для них, а, по оценкам Morgan Stanley, они собирались украсть компанию, это должно быть хорошо и для Федрезерва.

– Работайте над этим, – закончил Гайтнер и вышел из зала.

* * *

– Браунштейн не подходит к чертову телефону, – ругался Вилюмштад, набирая номер и опасаясь, что его держат в неведении.

Джон Стадзински, его советник из Blackstone, только что услышал от одного из своих коллег, который был в Федеральном резервном банке Нью-Йорка, что тот видел топ-менеджеров Goldman и JP Morgan, поздравлявших друг друга, пока другие сотрудники этих банков все еще ночевали в AIG, изучая бухгалтерские книги.

Стадзински наконец удалось достучаться до Порат с помощью SMS. Но она темнила, сказав лишь: «Все меняется. Прекрати обмен информацией с JPM и GS».

Несколько минут спустя помощник Вилюмштада объявил, что звонит Тим Гайтнер, которого Вилюмштад в то утро отчаянно пытался найти.

– Привет, Тим, – сказал Вилюмштад нетерпеливо.

– Доложите мне о ходе работы, – сказал Гайтнер вместо того, чтобы рассказать самому.

– Я хочу, чтобы вы знали: мы готовимся к банкротству, – спокойно ответил Вилюмштад. – Я использовал резервные кредитные линии. Думаю, что вы должны знать.

– Не делайте этого, – нетерпеливо оборвал его Гайтнер.

– Мне нужна веская причина, чтобы не делать этого, – озадаченно ответил Вилюмштад. – У меня есть обязательства и ответственность. Я могу получить 15 млрд долларов, и это даст мне продержаться пару дней. Я должен защитить акционеров.

– Хорошо, я скажу вам кое-что конфиденциально, – сдался Гайтнер. – Мы работаем над некоторой помощью для вас, но нет гарантии, что ее одобрит Вашингтон.

– Ну, если вы не можете гарантировать мне, что будет какая-то помощь, мы используем резервы, – все еще сомневался Вилюмштад.

– Вы должны попробовать отменить все, что сделали, – сказал Гайтнер и повесил трубку.

Вилюмштад немедленно проинформировал своих адвокатов Джейми Гэмбла и Майкла Вайсмана, и ни один из них не знал, что делать дальше. Тогда Вилюмштад опять попробовал дозвониться Браунштейну, но безуспешно.

– Черт, – бросил Вайсман. – Знаю, мы не приглашены, но все равно давайте пойдем туда.

* * *

Хэнк Полсон сидел в своем кабинете в казначействе, когда в 9:40 ему позвонил впавший в панику Ллойд Бланкфейн. Бланкфейн, и без того нетерпеливый, был возбужден сильнее обычного, и Полсон чувствовал это.

Бланкфейн рассказал Полсону о новой проблеме на рынке: хедж-фонды, которые торговали через лондонское подразделение Lehman, внезапно оказались отрезанными, вынужденно высасывая миллиарды долларов из рынка. В то время как Федрезерв держал брокерско-дилерское подразделение Lehman в США открытым[596]596
  «Федрезерв держал брокерско-дилерское подразделение Lehman в США открытым…»: Согласно официальному пресс-релизу Lehman, обнародованному в понедельник, компания «изучает продажу своего брокерско-дилерского подразделения» и ее дочерних компаний, включая Neuberger Berman, LLC и Lehman Brothers Asset Management, которое «не подпадет под дело о банкротстве основной компании». См.: http://www.lehman.com/press/pdf_2008/091508_lbhi_Chapter11_announce.pdf.


[Закрыть], чтобы закрыть позиции, европейские и азиатские подразделения Lehman по закону о банкротстве были вынуждены немедленно объявить о банкротстве и остановить деятельность.

Бланкфейн объяснил, что с помощью сложной схемы, называемой перезакладыванием, Lehman перекредитовал залоги хедж-фондов через свое подразделение в Лондоне, и, выясняя, что кому принадлежит, все едва не сошли с ума. Чтобы оставаться ликвидными, многие хедж-фонды были вынуждены продавать активы, что лишь топило рынок. Некоторые хедж-фонды, опасаясь падения Lehman, до банкротства отказывались от него как от основного брокера. Те же, кто оставался, испытывали серьезные проблемы, как это было в случае с Ramius Capital[597]597
  «…как это было в случае с Ramius Capital»: Cassell Bryan-Low, Crisis on Wall Street: Funds Assess Lehman (Gulp!) Exposure, Wall Street Journal, 26 сентября 2008 года.


[Закрыть], основатель которого, Питер А. Коэн, когда-то был президентом Shearson Lehman, предшественника Lehman. За неделю до банкротства он заявил на CNBC, что его фирма не будет уводить свой бизнес от Lehman. Теперь он должен был сказать своим инвесторам, что их деньги попали в ловушку таинственного процесса банкротства в Лондоне.

Пытаясь уговорить своего бывшего босса предпринять хоть что-то, чтобы успокоить рынки, Бланкфейн сказал Полсону, что его больше всего беспокоит количество наличных, запертое внутри Lehman, из-за чего инвесторы начнут паниковать и выводить деньги из Goldman Sachs и Morgan Stanley.

* * *

Во время ведения заседания комитета Федрезерва в Вашингтоне[598]598
  «Во время ведения заседания комитета Федрезерва в Вашингтоне…»: встреча состоялась в офисе совета управляющих Федрезервом в Вашингтоне, округ Колумбия, во вторник, 16 сентября 2008 года, в 8:30. См.: http://www.federalreserve.gov/FOMC.


[Закрыть] Бернанке отвлекался, обмениваясь записками с Кевином Уоршем и пытаясь продумать план игры для AIG. Сошлись на том, что в 10:45 нужно еще раз поговорить по телефону с Гайтнером и узнать новости.

Гайтнер вновь заявил, что «решение частного рынка не работает», и сказал: «Нам надо подумать об использовании нашего баланса. Мы должны действовать жестко и решительно», предполагая, что, если Федрезерв совершит серьезную смелую сделку по поддержке AIG, это восстановит доверие на рынках. Гайтнер предложил использовать Закон о Федрезерве, раздел 13, пункт 3[599]599
  Закон о Федрезерве, раздел 13, пункт 3: www.federalreserve.gov/aboutthefed/section13.htm.


[Закрыть] – уникальное положение, которое позволяло Федрезерву предоставлять кредиты учреждениям помимо банков при «необычных и неотложных» обстоятельствах.

Полсон и Бернанке знали, что AIG фактически стала стержнем мировой финансовой системы. Согласно европейским банковским нормам, финансовое учреждение могло удовлетворять требования к капиталу путем заключения кредитных дефолтных свопов с применением финансовых продуктов AIG. Используя свопы, банки, по существу, использовали наивысший кредитный рейтинг AIG для маскировки более рискованных активов типа корпоративных займов и ипотечных кредитов, что позволяло банкам использовать больше заемных средств.

Но, если AIG рухнет, эта защита исчезнет, заставив банки снижать цену активов и искать миллиарды долларов – пугающая перспектива для текущего состояния рынков. А цифры были ошеломляющие: в середине 2008 года AIG сообщила о продаже участвующих в этой процедуре, которую они ласково называли «освобождением от нормативов капитализации»[600]600
  «…освобождением от нормативов капитализации…»: AIG’s 10– Q filing, 6 авагуста 2008 года.


[Закрыть], кредитно-дефолтных свопов более чем на 300 млрд долларов.

Еще, естественно, оставалась проблема гигантской страховой империи AIG[601]601
  Империя AIG: В «строго конфиденциальном» проекте презентации AIG от 26 февраля 2009 года AIG: Is the Risk Systemic? говорится, что «AIG выписала более 81 млн полисов страхования жизни во всем мире» на стоимость 1,9 трлн долларов и выплатила более 12 млрд в 2008 году.


[Закрыть], в которую входило около 81 млн полисов страхования жизни по всему миру с номинальной стоимостью 1,9 трлн долларов. Хотя эта часть бизнеса была жестко регламентирована, а полисы в целом защищены, существовал риск того, что паникующие клиенты толпами бросятся обращать полисы в наличные и создадут крайне нестабильные условия для других крупных страховщиков.

Бернанке терпеливо слушал Гайтнера, а Уорш всеми силами выражал свое несогласие – он выступал за план «Выиграть время». По его мнению, Федрезерв должен открыть чековую книжку лишь на 30 дней – достаточное время, чтобы проанализировать AIG.

– Знаю, что это может поставить нас в условия неограниченных рисков, – признался Уорш, – но давайте все-таки поймем, что, черт возьми, происходит.

– Я не знаю страхового бизнеса, – признался Бернанке, но Гайтнер продолжил призывать их принять решение. По его словам, системный риск был слишком велик.

Выслушав его доводы, Бернанке попросил разработать план. Как только он вернется к ним с большим количеством деталей, они формально проголосуют за дальнейшие действия.

– Позвольте мне убедиться, что я правильно понимаю характер поддержки… – а затем Гайтнер повторил то, что только что было сказано.

* * *

Майкл Вайсман и Джейми Гэмбл пришли в Федрезерв и отправились на поиски Браунштейна. Им нужно было понять, что происходит с AIG, и, если ничего не происходит, им была нужна команда, чтобы помочь составить план банкротства.

Наконец Вайсман нашел Браунштейна на конфиденциальной встрече, посвященной тому, как Федрезерв может поддержать AIG. «Слушайте, у нас мало времени, и мы могли бы воспользоваться вашей помощью по некоторым цифрам, – недовольно сказал Вайсман после того, как вызвал его из зала. – Но мы должны знать, в какой роли выступаете вы. На нашей стороне или на стороне JP Morgan?»

– Не думаю, что смогу ответить на этот вопрос, не посоветовавшись с адвокатом, – после небольшой паузы ответил Браунштейн и ненадолго вернулся в конференц-зал. Спустя несколько минут он появился вновь. – Я не могу говорить. Вы должны связаться непосредственно с казначейством.

– О’кей, спасибо, – сказал Вайсман, протягивая руку, но Браунштейн отвернулся и снова скрылся в зале.

Почти сразу появился референт Федрезерва и сообщил Вайсману и Гэмблу, что им придется покинуть здание.

– Как вам это нравится? – спросил Вайсман Гэмбла, как за ними закрыли двери. – Даг даже не пожал мне руку. Что, мать вашу, происходит?

* * *

Как бы Хэнк Полсон ни сопротивлялся идее выкупа, но после того, как в 10:30 Гайтнер по телефону познакомил его с последним планом, он осознал, куда катятся рынки, и это пугало. За время работы в Goldman он изучил страховую отрасль и теперь понимал, что банкротство AIG может вызвать панику. К тому же он часто бывал в Азии и хорошо знал, как глубоко там влияние AIG и сколько иностранных государств держали долги компании. Иностранные правительства уже звонили в казначейство, чтобы выразить беспокойство.

– Неужели мы будем спасать эту страховую компанию? – недоверчиво спросил Джим Уилкинсон.

Полсон просто посмотрел на него, словно говоря: только сумасшедший будет стоять в стороне и ничего не предпринимать.

– Хэнк, как, черт возьми, мы сможем вложить 85 млрд долларов в эту компанию, не сменив руководство? – озвучил мучивший всех вопрос специальный советник Кен Уилсон. Он имел в виду, что правительство не может вложить такую сумму, не назначив своего генерального директора. Без нового руководителя все будет выглядеть так, словно правительство поддерживает неумелое управление, которое создало эту ситуацию.

– Вы правы. Вы должны найти мне генерального директора. Оставьте все и ищите, – сказал Полсон. – И найдите.

Уилсон вернулся в кабинет и начал просматривать адресную книгу в компьютере. Проработав много лет банкиром отдела финансовых учреждений Goldman Sachs, он знал первых лиц отрасли[602]602
  «…он знал первых лиц отрасли…»: Susanne Craig, In Ken Wilson, Paulson Gets Direction From the Go-To Banker of Wall Street, Wall Street Journal, 22 июля 2008 года.


[Закрыть]. И почти сразу он подумал об Эде Лидди, бывшем генеральном директоре Allstate и члене совета Goldman. Тот был идеальным кандидатом – в настоящее время без работы и в ожидании нужного предложения. Лидди знал AIG – он был членом совета Goldman, и к нему обращались во время обсуждения, должна ли компания приобрести страховщика.

Но у Уилсона не было его номера. Поэтому он позвонил Крису Коулу в Goldman Sachs, который все выходные провел в AIG и принимал участие в понедельничном совещании в Федрезерве, и тот моментально нашел искомый номер.

Времени на любезности не было, и Уилсон сразу назвал Лидди причину звонка.

– У вас есть минута, чтобы поговорить с Хэнком? – спросил Уилсон, и Лидди с энтузиазмом согласился.

– Вы должны повесить трубку, – сказал Уилсон Полсону, который говорил по телефону. – У меня есть для вас генеральный директор.

* * *

Цена акций AIG была ниже двух долларов, когда помощник Вилюмштада вошел в его кабинет и вручил ему факс от Хэнка Гринберга. Вилюмштад уже слышал, что Гринберг говорил прессе, будто планировал организовать борьбу за власть в компании[603]603
  «…говорил прессе, будто планировал организовать борьбу за власть в компании»: Hank Greenberg: Plans Fight for Control or Buyout of AIG, Dow Jones Newswires, 16 сентября 2008 года.


[Закрыть] или ее поглощение.

– Мне это нужно читать? – спросил он настороженно, а потом, начав читать, не удивился.

Дорогой Боб.[604]604
  «Дорогой Боб…»: полный текст письма Хэнка Гринберга Роберту Вилюмштаду от 16 сентября 2008 года см. http://online.wsj.com/public/resources/documents/AIG09162008.pdf.


[Закрыть]

В течение нескольких недель мы обсуждали мое предложение, как помочь компании любым способом, на который будут согласы вы и совет. На протяжении всех этих дискуссий вы говорили мне и Дэвиду Боису, что верите – моя помощь имеет большое значение для компании. Единственная озабоченность, о которой вы мне рассказали, заключалась в том, что, если бы я стал советником компании, я бы затмил вас. С уважением замечу вам и совету, что постоянный отказ от совместной работы, которая могла бы сохранить великую компанию, гораздо хуже, чем любая озабоченность по поводу личной позиции или представлений.

Я не знаю, действительно ли сейчас слишком поздно, чтобы спасти AIG. Тем не менее мы обязаны попробовать сделать это ради акционеров AIG, кредиторов и нашей страны.

С тех пор как вы стали главой AIG, вы и совет управляете виртуальным разрушением акционерной стоимости, которая выстраивалась более 35 лет. В мои намерения не входит пытаться найти виновных или критиковать. Все, что я хочу сказать, – в данных обстоятельствах я искренне удивлен вашим и совета нежеланием принять мою помощь.

* * *

В своем кабинете Гайтнер начал готовиться к телефонным переговорам с Бернанке. Они сделают это, подумал он. Они действительно собираются сделать это.