Текст книги "Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя"

В самом деле, Полсон был так расстроен различными планами Фулда, что назначил Кена Уилсона личным связным с ним. «Я собираюсь сказать Дику, чтобы он говорил с вами, – сказал Полсон Уилсону. – Простая экономия времени. Я поговорю с ним, когда у него будет действительно что-то важное для меня». Для Шафрана иметь дело с другими государственными учреждениями было в новинку. Он переехал с детьми в Вашингтон только год назад, после гибели в автокатастрофе его 24-летней жены Джанет. После его ухода из Goldman Sachs они переселились в Сан-Вэлли. В течение 15 лет Шафран был сотрудником фирмы, человеком Полсона в Гонконге, помогая ему выйти на китайский рынок. Он приехал в Вашингтон, чтобы начать все с нуля.

Шафрану проект Lehman доставлял еще большие неудобств, чем другим сотрудникам казначейства, потому что Шафран был знаком с Фулдом. Они знали друг друга по Сан-Вэлли, где Шафран стал членом городского совета Ketchum, а Фулду принадлежало 97 акров в этой местности[441]441
  «Фулду принадлежало 97 акров в этой местности»: Lehman Brothers CEO Is Local Land Baron, Idaho Mountain Express, 24 сентября 2008 года.


[Закрыть] (на сумму около 27 млн долларов) с основным зданием на частной дороге через реку Биг Вуд и небольшим домиком на берегу озера Петтит, рядом с Шафраном. Они вместе играли в гольф в Valley Club. Шафрану нравились Фулд и его активность.

Теперь, на парковке АЗС, Шафран по телефону представил Полсону отчет о ходе работы. Он сказал, что провел несколько телефонных конференций с Федрезервом и SEC, и, хотя они думали, что системный риск невозможно по-настоящему оценить, он чувствовал, что они хотя бы обратили внимание на проблему. «Они зашевелились, – сказал он. – Я спокоен». Он объяснил, что они определили четыре риска Lehman: его портфель РЕПО, его производные финансовые инструменты, его брокеры-дилеры и его неликвидные активы типа недвижимости и инвестиций в частный капитал.

Полсон знал, что многого сделать для Lehman он не способен. Казначейство само по себе не имеет таких полномочий, поэтому задача справляться с крахом будет поставлена другим учреждениям. Но Полсон не мог не беспокоиться.

Еще летом Дэвид Насон провел встречу с SEC и сказал Полсону, что те оказались не на высоте. В конференц-зале Grant перед ними разложили данные о позициях Lehman в производных, и Насон спросил заместителя директора Комиссии по ценным бумагам и биржам Майкла А. Маккиароли, что они будут делать, если Lehman рухнет.

– У них много вариантов, – ответил Маккиароли. – Не знаю, что мы будем делать с этими данными, но мы постараемся взаимно погасить все, что можно, да и SIPC[442]442
  SIPC – Корпорация защиты фондовых инвесторов в США.


[Закрыть] вмешается, – добавил он, имея в виду организацию, которая действует в роли квази-FDIC[443]443
  FDIC – Федеральная корпорация страхования депозитов в США.


[Закрыть], но в меньших масштабах.

– Не ответ, – отреагировал Насон. – Начнется путаница.

– Проблема в том, что половина позиций открыта в Великобритании, – сказал Макиаролли, потому что многие из сделок Lehman прошли через подразделение в Лондоне. – А их контрагенты за пределами США, и мы просто не можем влиять на них. – В случае краха все, что могла сделать SEC, – это попытка поддержать брокерско-дилерское подразделение Lehman в США, но холдингу и международным дочерним подразделениям придется банкротиться.

Позитивных ответов не существовало. Насон сказал, что, возможно, в чрезвычайной ситуации не будет выбора, кроме как пойти в Конгресс и добиваться разрешения гарантировать все сделки Lehman.

Но он отмел эту идею так же быстро, как предложил.

– Чтобы гарантировать все обязательства холдинга, мы должны просить Конгресс использовать деньги налогоплательщиков для обеспечения обязательств, которые находятся за пределами США, – заявил он. – Как, черт возьми, мы можем просить об этом?

* * *

Над широким лугом Джексон Лейк Лодж величественно возвышались белые пики Титон, но у Бена Бернанке больше не перехватывало дыхание, как когда-то. Проходя здесь 22 августа, он вспомнил, что почти десять лет назад на летнем симпозиуме Федерального резервного банка Канзас-Сити в национальном парке Гранд-Титон он впервые заявил о себе. А теперь ближайшие три дня он будет выслушивать критику его прошлогодних действий и отвечать на вопросы, какую роль должно играть государство в отношении Fannie и Freddie. Летом 1999 года, когда мания доткомов была в самом разгаре, Бернанке и Марк Гертлер, экономист Нью-Йоркского университета, представили доклад в Jackson Hole, где утверждалось, что эта рябь не обязательно должна волновать Центральный банк. Указывая на шаги, предпринятые Федрезервом в 1920-е для спасения акций, которые лишь создали проблемы, когда начался экономический спад, Бернанке и Гертлер утверждали, что центральный банк должен ограничиться попыткой стабилизировать инфляцию. Рост цен активов должен становиться заботой Федрезерва лишь тогда, когда они начинают подпитывать инфляцию. «Когда пузырь „проколот“[444]444
  «Когда пузырь ‘проколот’…»: Ben Bernanke and Mark Gertler, Monetary Policy and Asset Price Volatility, Федеральный резервный банк Канзаса, Экономический симпозиум в Канзас-Сити, Джексон Хоул, штат Вайоминг, 1999 год. www.kc.frb.org/Publicat/sympos/1999/S99gert.pdf.


[Закрыть], может легко начаться паника», – утверждали они в презентации на конференции, и эта презентация заслужила одобрение Алана Гринспена.

Год назад Jackson Hole был более тяжелым испытанием для Бернанке. По мере того как тем летом разгорался кредитный кризис, Бернанке и основная группа советников – Гайтнер, Уорш, вице-председатель Федрезерва Дональд Кон, начальник отдела рынков Федерального резервного банка Нью-Йорка Билл Дадли и начальник отделения по монетарным вопросам Брайан Мэдиган – ютились в Джексон-Лейк-Лодж, силясь понять, как Федрезерв должен реагировать на кредитный кризис.

Группа разработала наброски двустороннего подхода, некоторые назвали его «доктриной Бернанке»[445]445
  «…доктриной Бернанке…»: John Cassidy, Anatomy of a Meltdown, New Yorker, 1 декабря 2008 года.


[Закрыть]. Первая часть была связана с использованием самого известного оружия в арсенале Федрезерва – снижения процентных ставок. Для разрешения кризиса доверия на рынках политики хотели предложить поддержку, но не за счет поощрения будущего безрассудства. В своем выступлении на конференции 2007 года Бернанке говорил: «Не подобает Федрезерву[446]446
  «Не подобает Федрезерву»: Ben Bernanke, Housing, Housing Finance, and Monetary Policy, Федеральный резервный банк Канзаса, Экономический симпозиум в Канзас-Сити, Джексон Хоул, штат Вайоминг, 31 августа 2007 года. http://www.federalreserve.gov/newsevents/speech/bernanke20070831a.htm.


[Закрыть] защищать кредиторов и инвесторов от последствий их финансовых решений, у Федрезерва нет таких обязательств». Однако сразу после он сказал: «События на финансовых рынках могут иметь широкие экономические последствия, которые ударят по многим за пределами рынков, поэтому Федрезерв должен принять это во внимание при определении политики». Его слова упрочили то, что было воспринято как политика центрального банка после событий 1998 года, когда Федрезерв поспешно организовал финансируемое Уолл-стрит спасение хедж-фонда Long-Term Capital Management. Если эти последствия были достаточно серьезными, чтобы повлиять на всю финансовую систему, Федрезерв действительно мог взять на себя более широкие обязательства, которые потребовали бы вмешательства. Именно этот аргумент повлиял на Бернанке при разработке плана защиты Bear Stearns.

На конференции этого года доктрину раскритиковали. Когда уставший Бернанке сел за длинный стол в обитом деревянными панелями конференц-зале, выступавшие по очереди принялись ругать подход Федрезерва к финансовому кризису как непродуманный, неэффективный и содействующий моральным рискам. Только Алан Блиндер, экс-вице-председатель Федрезерва и бывший коллега Бернанке по Принстонскому университету, встал на защиту Федрезерва. Блиндер рассказал историю:

Однажды маленький голландский мальчик шел домой[447]447
  «Однажды маленький голландский мальчик…»: Alan S. Blinder, Discussion of Willem Buiter’s, Central Banks and Financial Crises, Федеральный резервный банк Канзаса, Экономический симпозиум в Канзас-Сити, Джексон Хоул, штат Вайоминг, 23 августа 2008 года. http://www.kc.frb.org/publicat/sympos/2008/blinder.08.25.08.pdf


[Закрыть], когда заметил в дамбе, которая защищала горожан, небольшую течь. Он заткнул отверстие пальцем. Но тут он вспомнил урок о моральном риске, который ему преподавали в школе… «Компании, которые создали эту дамбу, выполнили свою работу очень плохо, – сказал мальчик. – Они не заслуживают спасения, спасать их – все равно что способствовать низкокачественному строительству. Кроме того, глупые люди, которые живут здесь, не должны были строить дома в пойме». И мальчик пошел домой. Прежде чем он успел дойти, дамба обрушилась, и на много миль вокруг все утонули, в том числе и маленький голландский мальчик.

Возможно, вы слышали альтернативную версию истории от Федрезерва. В этом добром, мягком варианте маленький голландский мальчик, обеспокоенный ужасом наводнения, сунул палец в течь и держал его там, пока не подоспела помощь. Было больно, совсем не было гарантий успеха, и маленький мальчик предпочел бы заняться чем-нибудь другим. Но тем не менее он сделал то, что сделал. И люди, которые жили за дамбой, были спасены от последствий их собственных ошибок.

Накануне Бернанке в своем выступлении на симпозиуме призвал выйти за рамки стратегии «палец-в-дамбе», призвав Конгресс создать «уставной режим санации для небанковских организаций».[448]448
  «…уставной режим санации для небанковских организаций…»: Ben Bernanke, Reducing Systemic Risk, Федеральный резервный банк Канзаса, Экономический симпозиум в Канзас-Сити, Джексон Хоул, штат Вайоминг, 22 августа 2008 года.


[Закрыть]

«Более крепкая инфраструктура будет способствовать снижению системного риска», – отметил Бернанке.

Это также смягчило бы и моральный риск, и проблему «слишком большие, чтобы рухнуть» за счет сокращения обстоятельств, в которых ожидаемые рынками системные проблемы могли потребовать государственного вмешательства. Уставной режим санации для небанковских учреждений помимо снижения неопределенности ограничил бы и моральный риск, позволяя правительству банкротить лопнувшие компании упорядоченным образом, тем самым уничтожив акционеров и подрезав некоторых кредиторов аналогично тому, что происходит, когда лопается коммерческий банк.

Бернанке не упомянул Fannie или Freddie, но об их судьбе размышляли многие в Jackson Hole. В ту пятницу Moody's снизил рейтинг[449]449
  «Moody’s снизил рейтинг»: Jody Shenn, Fannie, Freddie Preferred Stock Downgraded By Moody’s, Bloomberg News, 22 августа 2008 года.


[Закрыть] по привилегированным акциям обеих компаний, лишив их инвестиционного уровня и превратив в «мусорные» бумаги. Все ждали, что казначейство нажмет на курок и вложит капитал в эти компании.

Кроме того, Jackson Hole, конечно, давно стал популярным местом для очень богатых. Джеймс Вулфенсон, бывший банкир Шредера и Salomon Brothers, который стал президентом Всемирного банка, был одним из знаменитых постояльцев Jackson Hole и в ходе симпозиума 2008 года давал ужин у себя дома. В дополнение к Бернанке список гостей включал двух бывших секретарей казначейства – Ларри Саммерса и Роджера Альтмана, а также Остана Гулсби, экономического советника Барака Обамы, которого официально должны были выдвинуть в качестве кандидата от демократов на пост президента.

В ту ночь Вулфенсон спросил гостей, станет ли кредитный кризис главой или сноской в учебниках истории. Он обходил стол, и все соглашались, что это, вероятно, будет сноска.

Затем Вулфенсон спросил: «А что выглядит более вероятным, еще одна Великая депрессия или потерянное десятилетие, как в Японии?» И все согласились с тем, что американская экономика, скорее всего, испытает длительный, как в Японии, спад. Бернанке, однако, удивил всех, заявив, что ни один сценарий не похож на реальность. «Мы знаем о Великой депрессии и Японии столько, что у нас не будет ни того ни другого», – уверенно сказал он.

* * *

– Мы приняли решение по поводу Fannie и Freddie, – объявил Полсон своей команде и советникам в конференц-зале казначейства в последнюю неделю августа. – Им не выжить. Мы должны помочь, если мы хотим спасти ипотечный рынок.

По возвращении в Вашингтон из Пекина Полсон провел день, слушая презентации Morgan Stanley и других. И, наблюдая за падением акций обеих компаний, решил, что выбора нет, надо принимать меры. Полсон считал, что, если он не решит проблему Fannie и Freddie, под ударом окажется вся экономика.

Morgan Stanley провел последние три недели, работая на то, что внутри называлось «проект Фонда». Около сорока сотрудников, получив задание, работали по ночам и в выходные. «В тюрьме легче, – жаловался помощник Джимми Пейдж. – По крайней мере у вас есть трехразовое питание и свидания с членами семьи».

Фирма взяла на себя анализ кредитов в портфелях двух ипотечных гигантов, переправляя пачки данных из Fannie и Freddie в Индию, где около 1300 сотрудников аналитического центра Morgan изучали цифры займов – почти половину ипотечных кредитов США.

Банкиры Morgan Stanley также провели серию телефонных разговоров с инвесторами, чтобы получить представление об ожиданиях рынка. Результат команде казначейства описал Дэн Симкович: «Рынку не все равно, что думают Полсоны – Джон и Хэнк. Они хотят знать, что Джон Полсон считает достаточным, и они хотят знать, что Хэнк Полсон собирается делать». (Джон Полсон стал самым успешным инвестором хедж-фондов за последние два года, зашортив субстандартную ипотеку раньше других, заработав около 15 млрд долларов инвесторам и лично получив более 3,7 млрд).

Банкиры Morgan Stanley подсчитали, что двум ипотечным компаниям потребуется вливания примерно в 50 млрд долларов, только чтобы удовлетворить потребности в капитале, который должен быть равен 2,5 % их активов. Притом что банки должны были иметь как минимум 4 %. С ухудшением положения на рынке жилья «тонкая подушка капитала» спонсируемых государством учреждений оказывалась в опасности.

К тому же Полсон наблюдал признаки того, что Китай и Россия вскоре могли перестать покупать и начать продавать долги Fannie и Freddie. Джейми Даймон даже позвонил ему и предложил принять решительные меры.

Полсон провел обсуждение в казначействе по поводу того, как лучше поступить – защитить Fannie и Freddie от кредиторов согласно главе 11 Кодекса о банкротстве или взять их под опеку. Тогда компании будут по-прежнему публично торговать с государством, выступающим в качестве доверенного лица и осуществляющим контроль над ними.

Кен Уилсон был несколько озабочен, полагая, что без более профессионального советника все может закончиться, по меткому выражению Полсона, «враждебным поглощением». «Хэнк, мы не можем добиваться такого рода альтернатив, не получая советов первоклассных юридических фирм», – сказал он.

– Хорошо, – согласился Полсон. – И вы думаете…

– Позвольте мне позвонить Эду Херлихи из Wachtell и узнать, возьмется ли он за это.

– Идея провести процедуру согласно главе 11 похожа на шутку. Это все еще частные компании с обязательствами перед акционерами и держателями облигаций. Жуть.

У Уилсона были веские причины рекомендовать Херлихи: он принимал участие в некоторых самых больших поглощениях в корпоративной Америке. Ранее в том же году он помогал консультировать JP Morgan Chase во время приобретении Bear Stearns. Его фирма Wachtell, Lipton, Rosen & Katz была синонимом корпоративной войны. Один из ее партнеров-учредителей, Мартин Липтон, придумал едва ли не самый известный способ обороны против поглощения – «отравленную таблетку». Если казначейство планировало первое в истории враждебное поглощение под руководством государства, то Херлихи как раз и был необходимым адвокатом.

Они начали составлять планы битвы в выходной день, 23 августа. Херлихи и команда юристов Wachtell, Lipton прибыли в Вашингтон на полудюжине различных шаттлов Delta и US Airways, чтобы не вызывать подозрений. Полсон при содействии Дэна Джестера, долговязого техасца, который присоединился к казначейству менее месяца назад, раскрыл им план игры. Расчет был на то, что, как и крупные слияния, которые часто завершались в течение одного уикэнда для защиты от утечек информации, влияющих на фондовый рынок, они выкупят Fannie и Freddie в течение Дня труда в следующий уик-энд.

Юристы и чиновники казначейства несколько часов обсуждали возможные тактики, соответствующие нормы и структуры каждой из компаний. Джестер и Иеремия Нортон, другой сотрудник казначейства, наметили план капитализации Fannie и Freddie и реальный механизм, чтобы взять их под контроль через покупку привилегированных акций и варрантов.

Но Полсон вскоре понял, что задача завершить все за праздники Дня труда невыполнима. Один из юристов заметил, что регулятор Fannie и Freddie от Федерального агентства по финансированию жилищного строительства Джеймс Локхарт писал письма обеим компаниям в течение лета, сообщая, что они считаются адекватно капитализированными. «Вы, должно быть, шутите», – проговорил Полсон, услышав о письмах. Казначейство могло столкнуться с сопротивлением и со стороны сторонников финансируемых государством учреждений в Конгрессе, и со стороны самих компаний, если бы государство произвольно изменило свое мнение. Утверждения компаний, будто они были хорошо капитализированы и одобрены регуляторами, нужно были оспорить.

– Эти нематериальные активы я бы назвал липовым капиталом, – жаловался Полсон.

– Мы должны восстановить переписку, – объявил Джестер о письмах Федерального агентства жилищного финансирования.

– Да, да, – вмешался Херлихи. – Нам нужны новые письма, очень негативные или по крайней мере реально отражающие ситуацию.

Затем запросили экспертов из Федрезерва, которые потратят ближайшие две недели, просматривая бухгалтерию и отчаянно пытаясь найти документальное подтверждение недостатка капитала Fannie и Freddie.

В ходе обсуждения поглощения в команде казначейства постоянно возникал один и тот же вопрос: что делать, если советы директоров двух компаний будут против?

– Поверьте мне, – сказал Полсон, – я знаю эти советы, они смирятся. Когда мы закончим с ними беседовать, они будут согласны.

Утром во вторник, 26 августа, Полсон приехал в Белый дом и был препровожден на подземный этаж западного крыла, где уселся в раскинувшемся на 5 тыс. квадратных футов зале. В 9:30 президент Буш, находясь на своем ранчо в Кроуфорде, штат Техас, появился на одном из больших экранов. После краткого обмена любезностями Полсон изложил план создания эквивалента финансового вторжения в Fannie и Freddie. Буш ответил, что можно начинать готовиться.

По мере приближения Дня труда команда казначейства и ее советники начали разрабатывать двойное поглощение. Они осознавали, что придется действовать быстро, с военной точностью и втайне, прежде чем финансируемые государством учреждения начнут поднимать сторонников в Конгрессе. Они писали сценарии, указывая, что именно заявят компаниям и их советам. Они хотели убедиться, что не останется места для компромиссов и задержек. Внутри Минфина служащие говорили, что у Fannie и Freddie есть два выхода – «или вы сотрудничаете, или мы без вас делаем то, что решили».

* * *

Утром 28 августа Боб Вилюмштад и глава AIG по стратегии Брайан Шрайбер вошли в штаб-квартиру JP Morgan на Парк-авеню и в сопровождении охранника поднялись в частном лифте на административный этаж, где была запланирована встреча с Джейми Даймоном.

Пройдя сквозь стеклянные двери в отделанную деревянными панелями приемную, Вилюмштад и Шрайбер попали в недавно отремонтированные офисы на 48-м этаже. Они ждали, и Вилюмштад знал, что его коллега разгневан. Шрайбер в течение августа работал над различными планами привлечения капитала и расширения кредитных линий компании с целью избежать кассового разрыва, если ситуация на рынке ухудшится. Он провел опрос банков и не впечатлился предложением JP Morgan. Шрайбер все еще страдал от агрессивного отношения фирмы, когда весной она привлекла капитал для AIG. Он хотел воспользоваться услугами Citigroup и Deutsche Bank, но Вилюмштад настаивал на JP Morgan. Вилюмштад считал, что, если обстановка ухудшится, лучше будет иметь дело с Даймоном в качестве союзника, даже если Шрайбер против этого.

Руководителей AIG проводили в кабинет Даймона, состоящий из собственно кабинета с письменным столом, гостиной и конференц-зала. В зале Даймон, Стив Блэк, президент банка Энн Кроненберг и Тим Мэйн сели вокруг деревянного стола с доской позади.

После короткого светского вступления Даймон поблагодарил присутствовавших за приезд, а Мэйн, возглавлявший группу финансовых учреждений банка, начал выступление с того, почему AIG должна воспользоваться услугами JP Morgan. Мэйн указал, что его группа занимает первое место рейтинга в последнем списке Лиги андеррайтеров, и отметил свою деятельность по оказанию помощи CIT Group в выпуске двух траншей на 1 млрд долларов.

– Это сомнительное достижение, чтобы приводить его в пример, – сказал позже Вилюмштад Шрайберу, – учитывая, что акции CIT торговались ниже десяти долларов [в августе 2008 года], в то время как год назад они были более чем в четыре раза дороже, – но в целом это было довольно стандартное выступление банкира с Уолл-стрит типа тех, что все в комнате слышали десятки, если не сотни раз: мы лучше всего подходим для того, чтобы помочь вам, у нас самые талантливые люди, больше ресурсов, чем у всех, мы понимаем ваши потребности лучше, чем кто-либо.

Но затем Мэйн не слишком тонко намекнул на AIG и его прошлый опыт работы с компанией. Он отметил, что JP Morgan может предложить многое, но подчеркнул: важно, чтобы клиенты признавали свои проблемы и недостатки. Многие в зале, в том числе Даймон, опешили.

– Забудьте г-на Несносного, – прервал Мэйна Даймон. Но ущерб уже был нанесен, и руководители AIG явно расстроились. Вилюмштада выступление раздражило, Шрайбера оскорбило. Через несколько минут они возобновили переговоры непосредственно с Даймоном, а смущенный Мэйн застыл в кресле.

– Джейми, одна из моих проблем заключается в том, что есть высокая вероятность снижения нашего рейтинга, – объяснил Вилюмштад. – Рейтинговые агентства обещали мне, что подождут до конца сентября. Но потом вышел отчет Goldman, и они занервничали, – добавил он, ссылаясь на опубликованный Goldman Sachs аналитический доклад, в котором поднимался вопрос о компании[450]450
  «…опубликованный Goldman Sachs аналитический доклад, в котором поднимался вопрос о компании…»: Hugh Son, AIG Falls as Goldman Says a Capital Raise Is ‘Likely’, Bloomberg News, 19 августа 2008 года.


[Закрыть]. Доклад был настолько авторитетным, что Вилюмштаду позвонили Кен Уилсон и Тони Райан из казначейства, чтобы проверить состояние дел в компании.

– Может быть, вам просто смириться с понижением? Это не конец света, – предложил Даймон.

– Нет, это не просто понижение рейтинга, – настаивал Вилюмштад. Несколько недель назад в своей отчетности компания предупредила Комиссию по ценным бумагам и биржам[451]451
  «…компания предупредила Комиссию по ценным бумагам и биржам…»: AIG’s 10– Q filing, 6 августа 2008 года.


[Закрыть], что понижение рейтинга обошлось бы очень дорого. Если Standard & Poor’s или Moody’s понизит рейтинг хоть на один пункт, AIG потребуется около 10,5 млрд дополнительных залогов, а если рейтинг понизят оба агентства, ущерб составит 13,3 млрд. В рамках контракта на продажу кредитных дефолтных свопов AIG была обязана соответствовать определенным рейтингам или возмещать недостачу дополнительным залогом в качестве страховки от потенциальной неспособности оплатить претензии по свопам. AIG сейчас имела рейтинг AA– и сталкивалась с быстро растущими выплатами. Его специалисты считали, что у фирмы вскоре могут потребовать 18 млрд долларов дополнительного залога.

Невысказанным оставалось то, что, если AIG не сможет найти наличность, единственной альтернативой станет банкротство.

Даймон воспринимал это как проблему с краткосрочной ликвидностью. «У вас же хватает обеспечения, вы знаете, у вас триллион долларов на балансе и много ценных бумаг», – сказал он. Да, ситуация может стать хуже, но пока было лишь временное затруднение.

– Да, – согласился Вилюмштад, – но все не просто. Большая часть залога находится в регулируемых страховых компаниях.

К середине года активы AIG превышали ее обязательства на 78 млрд долларов. Но большинство активов находились в ее 71 регулируемой государством дочерней страховой компании[452]452
  «71 регулируемой государством дочерней страховой компании»: 18 сентября 2008 года AIG выпустила пресс-релиз, утверждавший, что защита страхователей является первоочередной задачей. «71 регулируемая штатами страховая компания, входящая в AIG, не получила помощи – все они финансово устойчивы, – гласил релиз. – Федеральные дотации для нестраховых частей AIG не оказывают негативного влияния на платежеспособность дочерних страховых компаний». http://www.aig.com.


[Закрыть] и не могли быть легко проданы. Федерального регулирования или надзора за страховой деятельностью не существует. Вместо этого государственные страховые комиссары и начальство располагают существенными полномочиями по регулированию и ограничению продаж активов страховщика. Ответственностью государственного регулятора во все времена являлась защита страхователя. Практически не существовало шанса, что AIG сможет быстро найти наличные деньги, продав часть из этих активов.

Теперь Даймон, как и остальные, наконец осознал масштаб проблемы.

Когда они выходили, Даймон отвел Вилюмштада в сторону. «Слушайте, у вас нет времени, – сказал он. – Попросите кого-нибудь еще, если не нас, но вы должны найти средства».

На следующий день Вилюмштад продолжил обдумывать результаты встречи.

– Джейми, это сработает, только если с обеих сторон будет «химия», – начал Вилюмштад. – При всем уважении, я знаю, что вы, парни, очень доверяете Тиму Мэйну, но на самом деле вы видели то же, что и я.

– Заниматься этим будет Стив Блэк, – прервал его Даймон, который точно знал, что тот хотел сказать.

– Ладно, – отреагировал Вилюмштад.

* * *

– Собирайтесь и прилетайте, – сказал Кен Уилсон бывшему руководителю Merrill Lynch и TIAA-CREF[453]453
  Teachers Insurance and Annuity Association – College Retirement Equities Fund – Страховая и накопительная ассоциация учителей – Фонд пенсионных активов колледжей – ведущая организация финансовых услуг, управляющая пенсионными накоплениями работников академической сферы.


[Закрыть] Хербу Эллисону, которого разыскал на пляже Виргинских островов в ночь на четверг и которому раскрыл страшный секрет: государство планирует поглотить Fannie и Freddie в предстоящие выходные 6 сентября.

Это был не просто звонок вежливости. Уилсон позвонил Эллисону, чтобы нанять его в качестве генерального директора Fannie. В конце концов, если они собираются поглотить компании, им потребуется собственный менеджмент.

– Знаете, Кен, – ответил Эллисон, – я бы с радостью. Поскольку это государственная служба, я заинтересован в работе. Я хочу помочь вам, поэтому вы должны сказать мне, что делать. И у меня нет одежды. Все, что у меня есть, – шорты и шлепанцы, – Уилсон пообещал купить ему кое-какую одеж ду, когда он прибудет в Вашингтон.

Полсон решил выполнить план поглощения в начале недели, после визита Ричарда Сайрона, исполнительного директора Freddie Mac. Сайрон, которого Полсон не любил, рассказал ему, что он отправился в штаб-квартиру Goldman Sachs на встречу с потенциальными инвесторами, но несколько дней заседаний оказались напрасными: никто не готов пойти на значительные инвестиции в компанию. Разговор Полсона с Дэном Маддом – генеральным директором Fannie Mae, которого Полсон уважал, – все равно ни к чему не привел.

И в ночь на четверг, 4 сентября, казначейство начало действовать.

Руководителям Fannie и Freddie было поручено в пятницу днем присутствовать на заседаниях с Полсоном и Бернанке в офисах Федерального агентства по финансированию жилищного строительства (FHFA). Встреча с Маддом должна была начаться в 15:00, с Сайроном – в 16:00. Каждому рекомендовали привести своего гендиректора, но больше ничего не сказали. Полсон решил, что к тому времени, как пойдут слухи, рынки будут уже закрыты и у него появится 48 часов, чтобы завершить план.

В тот день мрачные тучи зависли над столицей, тропический шторм Хана был уже близко. На верхнем этаже в конференц-зале Бернанке занял место рядом с Робертом Локхартом, Полсон сел с другой стороны. Каждую из встреч Роберт Локхарт начинал с сообщения руководителям Fannie и Freddie и их юристам, что их компании столкнулись с потенциально огромными потерями и уже не могут функционировать и выполнять свою миссию. FHFA, сказал он, зачитывая подготовленное выступление, действовал, «вместо того чтобы позволить ситуации тлеть».[454]454
  «…вместо того чтобы позволить ситуации тлеть…»: «Результатом стало то, что они были не в состоянии обеспечить необходимую стабильность на рынке. Кроме того, они не в состоянии выполнять свою миссию обеспечения доступным жильем. Вместо того чтобы позволить ситуации тлеть и поставить наши рынки под угрозу, FHFA после кропотливого анализа решило действовать»: Fhfa Director Lockhart Issues Statement on Safety and Soundness Concerns, U. S. Fed News, 7 сентября 2008 года.


[Закрыть]

Предприятия отдадут под опеку, пояснил он, и, хотя они будут по-прежнему частными компаниями, а их акции будут продолжать торговаться, контроль над ними окажется у FHFA. Существующих управляющих заменят. «Золотых парашютов» не будет.

– Я хочу быть справедливым, открытым и честным, – сказал Полсон. – Нам нужно ваше сотрудничество, ваше согласие… У нас есть основания поступить так на принудительной основе, и мы сделаем это, если будет необходимо.

Сайрон капитулировал быстро, позвонив своему совету и сообщив ему плохие новости.

* * *

С генеральным директором Fannie Дэниелом Маддом было не так просто. Он и его адвокаты отступили в вашингтонский офис Sullivan & Cromwell. Адвокаты пришли в ярость, а обычно выдержанный Роджин Коэн позвонил Кену Уилсону в казначейство и закричал: «Кен, что происходит? Что за бред!»

Когда руководители Fannie в поисках поддержки обратились к законодателям на Капитолийский холм, они обнаружили, что Полсон и казначейство уже тайно пролоббировали поглощение. Для демократов аргументом послужило то, что необходимо принять меры для поддержки системы ипотечного финансирования, для республиканцев акцент был сделан на системные риски, исходящие от Fannie и Freddie.

На следующий день юристы Fannie созвали членов совета в Вашингтон на встречу с FHFA. Казначейство дало понять, что хотело присутствия только членов правления – Fannie не мог пригласить своего банковского советника Goldman Sachs.

В субботу в полдень юристы Бет Уилкинсон, Роджин Коэн и Роберт Иоффе из Cravath, Swaine & Moore, консультировавшие совет Fannie, в сопровождении всех тринадцати членов совета собрались в той же маленькой комнате в FHFA, где и накануне. Казначейство представило свои условия: казначейство купит новые привилегированные акции обеих компаний на миллиард долларов, что даст казначейству 79,9 % долю в каждой. При необходимости правительство вложит до 200 млрд долларов в обе компании. Условия не обсуждаются.

Встреча закончилась быстро, и директора Fannie остались размышлять. Уилкинсон поняла, что придется отменить запланированный обед в честь дня рождения мужа, Дэвида Грегори из NBC News. Поздним субботним вечером совет Fannie Mae наконец проголосовал за. В 22:30 Полсона разбудил звонок Барака Обамы, кандидата в президенты от демократов. Ранее в тот же день в ходе предвыборной кампании в Индиане Обама сказал о ситуации с Fannie и Freddie: «Любые действия[455]455
  «Любые действия…»: заявление Обамы журналистам в Индиане 6 сентября 2008 года. http://www.msnbc.msn.com/id/26577811/.


[Закрыть] должны быть направлены не на прихоти лоббистов и особые интересы беспокоящихся о бонусах и почасовой оплате, а на укрепление нашей экономики и помощь борющимся домовладельцам». Они говорили почти час.

После того как в воскресенье было объявлено о поглощении[456]456
  Условия поглощения: Rebecca Christie, John Brinsley, U. S. Takeover of Fannie, Freddie Off ers ‘Stopgap’, Bloomberg News, 8 сентября 2008 года.


[Закрыть], среди сотрудников казначейства, которые работали над этим неделями, ощущалось почти осязаемое облегчение. Они сделали то, что, по их убеждению, будет иметь далеко идущие последствия для стабилизации финансовой системы. Теперь, когда основные источники проблем были удалены, рынки станут устойчивыми. Это был хоум ран.[457]457
  Home run – в бейсболе удар по мячу, когда подающий успевает добежать до базы прежде, чем мячом завладеет соперник. Имеется в виду чистый выигрыш.


[Закрыть]

У Полсона, однако, оставалась еще одна проблема – Lehman Brothers.

Кен Уилсон, получив свободное время после обеда впервые с тех пор, как начал работать на Полсона, оставил казначейство и пошел домой, а затем в паб в Джорджтауне, чтобы пообедать и посмотреть футбол.

Ночью он проверил голосовую почту и обнаружил несколько сообщений от Дика Фулда.

Когда он перезвонил, Фулд рассказал ему, как радовался новости о Fannie и Freddie и надеялся, что это успокоит рынки. Но он был расстроен, поскольку не мог найти партнера. Корейская ситуация казалась обреченной. Bank of America не отвечал. Фулд сказал, что компания планирует следовать стратегии «хороший банк и плохой банк», которая предусматривала выделение проблемных активов недвижимости фирмы в отдельную компанию. Стивен Шварцман, один из основателей Blackstone Group и бывший банкир Lehman, только что разговаривал с Фулдом. «Дик, это как рак. Вы должны отсечь зараженные органы. Вам нужно вернуться к старому Lehman», – сказал он.

– Думаю, вы действительно должны делать то, что нужно фирме, – заявил Уилсон, нервничая из-за того, что плана выделения проблемных активов будет недостаточно. После чего попытался вежливо предложить Фулду продать компанию, избегая, правда, этого пугающего слова.