Текст книги "Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя"

Уорш связался со Стилом и поручил ему через 20 минут позвонить Маку, что давало тому достаточно времени, чтобы предупредить Мака лично.

После этого Уорш связался с Гайтнером: «Хотите, я позвоню Джону? Или вы сами?»

Они решили звонить вместе.

* * *

Несмотря на смертельную болезнь, в Lehman Brothers кипела жизнь. Легионы лишенных сна, подавленных трейдеров, юристов и других специалистов по-прежнему отвечали на звонки и делали то, что должны были сделать перед закрытием предприятия. Они отлично помнили записку, которую Дик Фулд разослал накануне вечером: «Последние несколько месяцев были[626]626
  «Последние несколько месяцев были…»: Serena Saitto, Yalman Onaran, Fuld Tells Lehman Employees He Feels ‘Horrible’ for Their Pain, Bloomberg, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть] чрезвычайно сложными и закончились нашим банкротством. Это было очень болезненно для всех вас и лично, и материально. Поэтому я чувствую себя ужасно». Для некоторых разгневанных сотрудников этого было мало и вызывало в памяти известное заявление о капитуляции императора Хирохито 15 августа 1945 года, когда тот сказал ошеломленной нации, что «военная ситуация не обязательно должна была сложиться[627]627
  «…военная ситуация необязательно должна была сложиться…»: трансляция, состоявшаяся в полдень 15 августа 1945 года. Andrew Roberts, The Debt Japan Owes These Men, Daily Mail (Лондон), 17 сентября 1993 года.


[Закрыть] в пользу Японии».

Но в тот же день Барт МакДейд, Скип МакДжи и Марк Шафир, спавшие за три дня не больше четырех часов, объявили долгожданную хорошую новость, пусть слишком поздно, чтобы спасти всю фирму: у Lehman появилось соглашение о продаже своих американских сделок за 1,75 млрд долларов. Покупателем был Barclays – бывший потенциальный спаситель Lehman, который в конечном итоге получил ту часть бизнеса, которую хотел, без необходимости приобретать всю фирму. Сделка позволила бы сохранить работу по крайней мере части из десяти тысяч сотрудников Lehman в США.

Некоторые сотрудники вставали и аплодировали МакДейду, МакДжи и Шафиру.

* * *

Мак знал, зачем звонил Боб Стил, и был рад звонку. Они оба были выпускниками Дьюка и членами попечительского совета университета[628]628
  «Они оба были выпускниками Дьюка и членами попечительского совета университета…»: Стил вышел из совета в мае 2009 года. См.: http://trustees.duke.edu/.


[Закрыть], а вскоре после того, как Стил взял на себя Wachovia, Мак ездил к нему в Шарлотт, чтобы предложить Morgan Stanley в качестве консультанта. Никакого бизнеса не вышло – у банка был Goldman, помогавший разобраться в трясине Golden West, – но оба поняли, что говорят на одном языке, и решили оставаться на связи.

– Очень интересные времена, – заметил Стил. – Думаю, вы уже говорили с Кевином. Он сказал, что уверен – нам надо все обсудить. – Не понимая настроения Мака, Стил говорил расплывчатыми фразами. – Возможно, у вас появится здесь свой интерес. Мы сейчас думаем о многом. Кажется, настало время поговорить. Но нужно действовать быстро.

– Я тоже рассматриваю разные возможности, – заинтригованно, но уклончиво ответил Мак. – Как у вас со временем?

– Мы действуем в режиме реального времени, – сказал Стил.

Учитывая кризис на рынках, Мак намеревался хотя бы обсудить предложения. Для Стила сделка с Morgan Stanley казалась привлекательной как с коммерческой, так и с личной точки зрения. Волнения внутри фирмы не оставили Маку серьезного преемника. Их общий друг Рой Босток, член совета Morgan Stanley, возможно, не намеревался сразу запнять место Мака, но в частном порядке намекнул Стилу, что сделка Morgan Stanley и Wachovia способна дать элегантное решение проблемы преемственности Morgan. Это давало Стилу надежду наконец встать во главе одной из крупнейших фирм Уолл-стрит.

После разговора со Стилом Мак вызвал Роберта Скалли, своего главного переговорщика, и пересказал ему суть беседы. Скалли сомневался, он ничего не знал о бухгалтерских книгах Wachovia, но то, что он знал, тревожило его. Он согласился, что на данный момент нельзя исключить ни одного варианта развития событий. Кроме того, Wachovia располагала одной из самых больших, самых твердых депозитных баз в стране, что было крайне привлекательно, ведь Morgan Stanley наблюдал, как его деньги вылетают в трубу.

Скалли, в свою очередь, позвонил вице-председателю Робу Киндлеру, чтобы сказать ему, что глава Wachovia по развитию бизнеса Дэйв Кэрролл приезжает для встречи в четверг.

В относительно строгой банковской культуре Morgan Stanley Киндлер был аномалией – громкий, прямолинейный до грубости поклонник старых потертых костюмов. В 1990-е он был юристом-звездой в Cravath, Swaine & Moore, но предпочел банковскую отрасль. Он оставил право и сначала присоединился к JP Morgan. (Любитель шуток, он вскоре стал носить шапки с лозунгом «Одна фирма. Одна команда. Подкупи лидера»[629]629
  «Одна фирма. Одна команда. Подкупи лидера»: См.: http://www.dealbreaker.com/robert_kindler/.


[Закрыть], передразнивая лозунг JP Morgan «Одна фирма. Одна команда. Будь лидером».) Несмотря на эти его особенности, когда дело доходило до заключения сделки, его советы ценились высоко. Киндлеру изначально не понравилась идея слияния с Wachovia, и он машинально высказался довольно цинично: «Давайте на минутку рассмотрим это в контексте: Боб Стил из Goldman, инвестиционные банкиры Wachovia – из Goldman, Полсон, очевидно, тоже. Единственная причина, по которой мы участвуем в этой встрече с Wachovia, состоит в том, что Goldman не будет заключать сделку!»

Скалли думал так же, но не был готов сказать об этом. «Не знаю, – ответил он. – Кажется, это плохая идея».

Но Киндлер ничего не мог с собой поделать и вскоре начал обдумывать варианты сделки. «Это может быть полезно для нас, – сказал он Скалли, – даст нам депозитную базу, региональную банковскую франшизу. Посмотрим, как будут развиваться события».

Скалли и Киндлер позвали соруководителя подразделения финансовых учреждений Morgan Stanley Джонатана Прузана, чтобы начать изучать цифры Wachovia. Главной проблемой была гигантская задолженность по субстандартным ипотечным кредитам, около 120 млрд долларов. Пока юридическая экспертиза Wachovia шла своим чередом, Мак получил от Викрама Пандита вежливый отказ от переговоров о слиянии: «Ответ отрицательный. Сроки не те, но в какой-то момент мы захотим что-нибудь сделать».

Мак раздраженно бросил трубку. Свидание с Wachovia никому не казалась желанным, но в данный момент это была единственная девушка на танцполе.

* * *

– Это 11 сентября экономики… – Хэнк Полсон говорил, а в его кабинете висела звенящая тишина. Два десятка сотрудников казначейства собрались там в среду утром, они сидели на подоконниках, на спинке диванов, на краю стола Полсона и строчили в блокнотах. Над ними нависал Александр Гамильтон – копия портрета[630]630
  «Александр Гамильтон – копия портрета»: Andy Serwer, Mr. Paulson Goes to Washington, Fortune, 27 ноября 2006 года.


[Закрыть], написанного в 1792 году, когда молодая нация пережила свою первую финансовую панику. Младший сотрудник казначейства Уильям Дьюер, который был хорошо знаком с Гамильтоном, использовал инсайдерскую информацию для создания огромного сальдо в государственных ценных бумагах. Когда цены на облигации упали, Дьюер не смог покрыть долги, спровоцировав панику[631]631
  «Дьюер не смог покрыть долги, спровоцировав панику…». Chernow, Alexander Hamilton, 293.


[Закрыть]. Гамильтон решил не спасать коллегу, но приказал казначейству скупать государственные ценные бумаги, успокаивая рынок, – давно забытая, но поучительная модель государственного вмешательства.

Полсон, сутулясь, сидел в углу в кресле, нервно поглаживая живот. Ему как будто было больно, когда он объяснял своему ближайшему окружению в казначействе, что за последние четыре часа кризис достиг высот, сравнимых с событиями семилетней давности, с точностью почти до недели. Ничьим жизням ничего не угрожало, но компании с вековой историей и сотнями тысяч рабочих мест оказались на чаше весов.

Экономика, по его словам, была на грани коллапса. Утром он говорил по телефону с Джейми Даймоном, который тоже выразил озабоченность. Полсон уже не беспокоился только лишь об инвестиционных банках, он беспокоился о General Electric – крупнейшей компании в мире, иконе американских инноваций. Джеффри Иммельт, генеральный директор GE, заявил ему, что коммерческие бумаги конгломерата, которые он использовал для финансирования текущих операций, могут прекратить работать. Он слышал, что JP Morgan якобы прекратил кредитование Citigroup, что Bank of America перестал давать кредиты «Макдоналдсу», что казначейские векселя торговались менее чем за банковский процент, будто они не лучше наличных, будто доверять правительству стало бессмысленно.

Полсон знал, что это была финансовая паника и, возможно, самый важный момент его пребывания в казначействе или даже всей его карьеры. Накануне вечером Бернанке и Полсон решили, что пришло время для системного решения, потому что решение судеб каждой отдельной финансовой компании не работало. Между Bear и Lehman прошло полгода, но, если Morgan Stanley рухнет, вероятно, пройдет не более шести часов, прежде чем за ним последуют Goldman, крупные банки, и неизвестно, что будет дальше.

Итак, Полсон стоял перед сотрудниками в надежде найти решение, которое потребует вмешательства. Он все еще ненавидел идею выкупа, но понимал, что необходимо учитывать окружающую реальность.

– Единственный способ остановить это – придумать бюджетный ответ, – сказал он. Нужно начать думать, какие программы возможно разработать, и, хотя Полсон не был уверен, что такой подход будет приемлем политически, о нем стоило подумать.

Полсон сказал сотрудникам, что он знал – он будет подвергнут огромному количеству политических нападок; его уже критиковали за спасение AIG, а Барни Фрэнк издевательски заявил, что он собирается предложить называть 15 сентября – день, когда Lehman объявил о банкротстве, – Днем свободного рынка[632]632
  «…Днем свободного рынка…»: на слушаниях, состоявшихся в среду, спустя два дня после объявления Lehman о банкротстве, так язвительно сказал Франк. Barney Frank Celebrates Free Market Day, Wall Street Journal, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть]. «Национальная приверженность свободному рынку продержалась один день, – сказал Фрэнк, – понедельник».

Сенатор Джим Баннинг, республиканец от штата Кентукки[633]633
  «Сенатор Джим Баннинг, республиканец от штата Кентукки…»: Ted Barrett, Deirdre Walsh, Brianna Keilar, AIG Bailout upsets Republican lawmakers, CNN.com, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть], заявил, что «Федрезерв в очередной раз повесил на налогоплательщиков миллиарды долларов, чтобы выручить фирмы, для которых жадность выше ответственности». А республиканец от штата Алабама Ричард Шелби[634]634
  «…республиканец от штата Алабама Ричард Шелби…»: там же.


[Закрыть] добавил, что он «категорически не согласен с решением использовать деньги налогоплательщиков для спасения частного предприятия».

Первоочередной задачей, по словам Полсона, было преодоление кризиса рынка краткосрочного капитала. Бывший банкир Goldman Стив Шафран предположил, что казначейство могло бы вмешаться и гарантировать средства. «У нас есть полномочия, чтобы стабилизировать важные рынки», – сказал он, имея в виду закон 1934 года о золотом резерве[635]635
  «…закон 1934 года о золотом резерве..» – см.: http://www.treas.gov/offices/international-affairs/esf/.


[Закрыть], благодаря которому был создан фонд, в настоящее время достигший суммы 50 млрд. Ключом, добавил Шафран, было то, что для доступа к фонду требовалось лишь одобрение президента – в обход Конгресса.

– Делайте! – сказал Полсон, и Шафран выскользнул из комнаты, чтобы начать работать.

Однако не существовало простого решения, чтобы начать стабилизацию банков. Фил Швагель, не слишком уверенный помощник по экономической политике, подчеркнул необходимость быть смелым и не избегать решения проблем, опасаясь политических последствий. «Вы же не хотите работать Японией», – сказал он.

Швагель и Нил Кашкари вновь вынули десятистраничный доклад «Разбей стекло», который подготовили прошлой весной: в случае кризиса ликвидности план предусматривал вмешательство государства и покупку проблемных активов непосредственно у кредиторов, тем самым исправляя их баланс и позволяя им продолжать предоставление кредитов. Авторы знали, что выполнить план непросто, потому что банки будут яростно бороться за цены на активы, но план предусматривал участие государства в повседневном бизнесе на минимально возможном уровне, чего так хотели консерваторы.

– Вот что мы должны делать, – сказал Кашкари Полсону. Он принимал участие в HOPE NOW (НАДЕЖДА СЕЙЧАС), одной из первых попыток правительства оказать помощь испытывающим проблемы домовладельцам, и знал, как трудно будет заставить банки выдавать новые кредиты, пока у них на балансах остаются просроченные ссуды. Советник Полсона Дэн Джестер из Нью-Йорка, где он все еще разбирался с ситуацией вокруг AIG, по громкой связи возразил, что покупка активов является слишком громоздкой, и рекомендовал вместо этого выделить капитал непосредственно организациям. «Мы получим большую отдачу от затраченных средств, если разместим капитал», – сказал он, пояснив, что, если рынок продолжит падать, такие действия помогут банкам выжить.

Трудность с таким подходом, сказал помощник секретаря Дэвид Насон, состояла в том, что он похож на национализацию. Если правительство вкладывает деньги в фирму, оно становится фактическим владельцем, а ведь именно этого большинство присутствовавших хотело избежать. «Не подумают ли люди, что мы собираемся AIG’нуть их?» – спросил он, используя в качестве глагола состоявшиеся менее суток назад правительственные инвестиции. При первом прочтении Полсону понравилась идея «Разбей стекло», и теперь он склонялся к мысли двигаться в этом направлении. AIG была катастрофой, которой они не могли позволить повториться, а покупка активов сохраняла четкую границу между правительством и частным сектором. Сейчас надо было начинать готовить очертания законопроекта для Конгресса. Им понадобятся огромные деньги, причем немедленно.

Он поручил Кашкари и группе сотрудников конкретизировать идеи. «Разбить стекло», может, и было интересно в теории, но не хватало деталей, это была еще не инструкция. Полсон дал сутки.

– Во сколько это обойдется? – спросил Полсон перед тем, как закрыть совещание.

Кашкари, который еще весной оценивал затраты в 500 млрд, ответил:

– Будет дороже. Может, раза в два.

Отпустив всех с предупреждением, что разговор был конфиденциальным, Полсон позвонил Гайтнеру сверить часы. «Вы не можете выйти и заявить о больших суммах, которые необходимы банкам, не провоцируя массового изъятия вкладчиками депозитов, – сказал Гайтнер. – Если вы не получите полномочий, я уверен, вы спровоцируете долбаную панику. Вы должны быть осторожны и не выступать перед общественностью до тех пор, пока не будете точно знать, что получили полномочия».

* * *

Ко второй половине среды акции Morgan Stanley упали на 42 %. Слухи роились. Например, говорили, что компания была торговым партнером AIG с более чем 200 млрд долларов «под огнем». Слух был неточным, но это не имело значения; хедж-фонды продолжали искать 50 млрд для погашений. Надеясь переманить хедж-фонды, бывшие клиентами Morgan Stanley, Deutsche Bank рассылал листовки «DB – надежный контрагент».[636]636
  «…DB – надежный контрагент…»: Aaron Lucchetti, Randall Smith, Jenny Strasburg, Morgan Stanley in Talks with Wachovia, Others, Wall Street Journal, 18 сентября 2008 года.


[Закрыть]

У Джона Мака шло совещание с его мозговым центром, который предвидел мрачный конец дня. В 14:45 хедж-фонды начнут выводить деньги со своих основных брокерских счетов, запрашивая весь кредит и маржинальные балансы. В 15:00 будет закрыто окно Федрезерва, оставляя фирму без доступа к дополнительному капиталу до следующего утра. Затем, в 15:02, спрэд на кредитно-дефолтные свопы Morgan Stanley – стоимость страховки от дефолта фирмы – начнет быстро расти. Наконец, позвонят из JP Morgan, его клирингового банка, и попросят больше залога для защиты.

– То, что происходит, возмутительно, – почти кричал Мак, утверждая, что налет на акции Morgan Stanley был «аморальным, если не незаконным». Умом он понимал выгоды, которые обеспечивают короткие позиции на рынке, – в конце концов, многие были его собственными клиентами, – но на карте теперь стояло его собственное выживание.

Колм Келлехер, финансовый директор Morgan Stanley, был почти фаталистом – он верил, что шортистов нельзя остановить, и даже не винил их. Они были существами, живущими рынком, и делали все, чтобы выжить. «Они хладнокровные рептилии, – сказал он Маку. – Они едят то, что видят».

Мак только что закончил говорить по телефону с одним из своих ближайших товарищей Артуром Дж. Сэмбергом, основателем Pequot Capital Management, который звонил, чтобы снять немного денег.

– Если хотите снять деньги, снимайте, – разочарованно сказал ему Мак.

– Джон, я действительно не хочу это делать, но мои счета говорят мне, что у меня слишком большая экспозиция к Morgan Stanley, – ответил тот, ссылаясь на слухи о состоянии компании.

– Возьмите свои деньги, – сказал Мак, – и можете сказать своим, чтобы выводили кредитные балансы.

Мак был уверен, что негативные слухи намеренно распространялись его соперниками и без комментариев повторялись CNBC. Он был в такой ярости от «говенного освещения», что позвонил Джеффу Иммельту, гендиректору GE, которой принадлежала CNBC как часть NBC Universal.

– С этим мы ничего поделать не можем, – сказал Иммельт извиняющимся тоном.

Том Нидес, главное административное должностное лицо Мака, думал, что нужно идти в наступление. Нидес, бывший гендиректор Burson-Marsteller, гиганта пиара, был одним из ближайших советников Мака в течение нескольких лет. Его влияние было настолько велико, что он убедил убежденного республиканца поддержать Хиллари Клинтон. Теперь он призывал Мака обзванивать Вашингтон и внушать необходимость ввести запрет на продажи вкороткую. «Мы должны остановить этих придурков!» – сказал он Маку.

Гарри Линч, главный юрист Morgan Stanley и бывший глава органов правоприменения Комиссии по ценным бумагам и биржам, вызвался позвонить Ричарду Кетчаму, главе регулирования Нью-Йоркской фондовой биржи, и рассказать ему о подозрительной торговле. «Я сторонник свободного рынка и свободных улиц, но, когда по улице идут люди с битами, возможно, настанет пора комендантского часа», – сказал он.

Нидес организовал несколько телефонных разговоров для Мака, тот в свою очередь связался с Чаком Шумером и Хиллари Клинтон[637]637
  «Нидес организовал несколько телефонных разговоров для Мака, который, в свою очередь, связался с Чаком Шумером и Хиллари Клинтон…»: Emily Thornton, Morgan Stanley’s John Mack Swings into Action, BusinessWeek.com, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть], умоляя их позвонить в SEC и поднажать от его имени. «Речь идет о рабочих местах, о реальных людях», – сказал он.

Но после разговора с Кристофером Коксом, главой Комиссии по ценным бумагам и биржам, настроение его ухудшилось. Маку казалось, что Кокс, фанатик свободного рынка, был намеренно неэффективным, будто это было делом государственных регулирующих органов. Он ничего не собирался предпринимать в отношение шортов – или чего-либо вообще, если уж на то пошло.

Полсону, который был следующим в списке, явно нравилась цель Мака запретить продажи вкороткую, но не было ясно, может ли он как-то помочь. «Я знаю, Джон, знаю, – он попытался успокоить Мака, – но это решать Коксу. Я посмотрю, что могу сделать».

Затем, отчаянно нуждаясь в союзнике, Мак связался с самым серьезным соперником, Ллойдом Бланкфейном из Goldman. «Эти ребята пытаются заняться моими акциями, они задирают мои CDS, – сказал Мак. – Ллойд, мы же в одной лодке». Затем он обратился с просьбой к Бланкфейну появиться на CNBC с ним в качестве демонстрации поддержки.

Хотя у Бланкфейна в кабинете и стоял телевизор, ему было настолько отвратительно распространение слухов Чарли Гаспарино, что не он включал его в знак протеста. «Это не мое, – он сказал Маку. – Я не появляюсь в телевизоре».

Поскольку Goldman не был в состоянии полного кризиса, Бланкфейн объяснил, что не склонен присоединяться к Маку в войне с шортистами, пока нет необходимости.

Нидес добился немногого и придумал разыграть другой, более тонкий сценарий. Он мог позвонить Эндрю Куомо, генеральному прокурору штата Нью-Йорк, которому был крайне необходим повод воскресить политическую карьеру. Нидес считал, что тот готов напугать шортистов. А укрыться можно было за простым популистским сообщением: богатые менеджеры хедж-фондов играли против балансирующих на грани банков в разгар финансового кризиса. Все помнили, что удалось сделать Элиоту Спитцеру с Уолл-стрит в схожей ситуации.

Нидес нашел Куомо и призывал его объявить о начале расследования в отношении продаж вкороткую. Куомо и раньше выказывал озабоченность по поводу таких продаж, но сейчас это должно было прозвучать как предупреждение. «Если вы это сделаете, – сказал Нидес, – мы воздадим вам хвалу». Нидес знал, что Мак не хотел бы этого – получилось бы, что он нападает на своих клиентов, – но речь шла о выживании.

Перед закрытием рынка Мак разослал и-мейл всем сотрудникам:

Кому: Всем

От: Джона Мака

Я знаю, что сегодня все вы следили за ценой наших акций[638]638
  «Я знаю, что сегодня все вы следили за ценой наших акций…»: Morgan Stanley Memo: There Is No Rational Basis for the Movements in Our Stock, WSJ Blog/Deal Journal, 17 сентября 2008 года.


[Закрыть], как и я. После обнародованного вчера мощного отчета о доходах и объявленных 179 млрд ликвидных средств, что отметил практически каждый инвестиционный аналитик в своих утренних отчетах, нет никакой рациональной причины для наблюдаемого движения цены наших акций или кредитно-дефолтных спрэдов.

Что происходит? Мне совершенно ясно – мы в эпицентре рынка, контролируемого страхом и слухами, и продавцы вкороткую топят наши акции. Вы должны знать, что управляющий комитет и я предпринимаем все возможные шаги, чтобы остановить эти безответственные действия на рынке. Мы говорили с секретарем Полсоном и казначейством. Мы говорили с председателем Коксом и Комиссией по ценным бумагам и биржам. Мы также активно общаемся с нашими долгосрочными акционерами, контрагентами и клиентами. Я хотел бы призвать всех вас тоже общаться с клиентами и убедиться, что они знают о наших результатах и достаточности основных средств.

* * *

– Это смешно, что я не могу иметь дело с Goldman именно сейчас! – пожаловался Полсон главному юрисконсульту Бобу Хойту В 15:00 он должен был принять участие в разговоре с Бернанке, Гайтнером и Коксом для обсуждения Goldman Sachs и Morgan Stanley, но, если он не сможет получить разрешение, он не сможет и участвовать.

Morgan Stanley находился в таком неустойчивом положении, что Полсон все сильнее беспокоился о Goldman: если Goldman рухнет, то это, по мнению Полсона, повлечет полное разрушение системы. Ему надоело отказываться от участия в судьбе Goldman. Часть его сожалела по поводу подписания письма, в которым он согласился не вмешиваться в связанные с Goldman вопросы в течение пребывания в должности. Тогда это казалось жестом доброй воли – пойти дальше типичного однолетнего моратория на отношения с бывшими работодателями. Теперь он думал, что за это придется расплачиваться.

Гайтнер поднимал этот вопрос еще в марте, после сделки Bear Stearns. «Вы знаете, Хэнк, если еще один из банков упадет, – сказал он, – я не знаю, у кого останется возможность выкупа, кроме Goldman. Так что нам надо что-то делать с вашим отказом от контактов. Не знаю, как мы сможем сделать это без вас».

Учитывая экстремальную ситуацию на рынке, Хойт сказал Полсону, что, по его мнению, было бы справедливо попытаться получить разрешение. Хойт даже подготовил необходимый материал. Поскольку Полсон продал все свои акции Goldman прежде, чем вступил в должность, Хойт думал, что сможет легко убедить Управление по государственной этике, что у Полсона нет конфликта интересов помимо оставшейся доли в пенсионном плане Goldman, которая составляет малую часть его состояния. После того как ему исполнится 65 лет, Goldman будет платить ему 10 533 доллара в год.

Полсон понимал, что технология получения разрешения контактировать со своим бывшим работодателем будет подпитывать теорию заговора о его усилиях по оказанию помощи Goldman. Но он чувствовал, что другого выхода нет, и надеялся, что это останется тайной: они с Хойтом договорились не разглашать существования разрешения.

Хойт связался с Фредом Ф. Филдингом, адвокатом Белого дома и старым консультантом Вашингтона, который знал, как работает система, и с Бернардом Дж. Кнайтом-мл., уполномоченным по вопросам этики в казначействе, который принимал участие в конференции во Флориде с другим коллегой из кабинета этики в Белом доме. Учитывая серьезность ситуации, они быстро согласились с рекомендациями Хойта.

«Я решил, что интерес государства в вашем участии в решении вопросов, которые могут повлиять на Goldman Sachs, явно перевешивает обеспокоенность тем, что ваше участие может привести разумного человека к вопросу о целостности программ и действий правительства», – написал Кнайт по электронной почте.

Офис Филдинга придал официальности, прислав копию формального разрешения в здание казначейства на бланке Белого дома. Оно начиналось так: «Эта записка дает разрешение…»

В вашей должности секретаря департамента Казначейства США вы обязаны служить американскому народу и укреплять национальную безопасность путем эффективного управления финансами правительства США, способствуя экономическому росту и стабильности, а также обеспечению безопасности и надежности США и международных финансовых систем.

В настоящее время у вас есть интерес в определенных пенсионных планах вашего бывшего работодателя Goldman Sachs Group, Inc. Ваш общий объем инвестиций в этот план представляет собой лишь небольшую часть вашего общего инвестиционного портфеля. По этой причине ваш финансовый интерес в данном плане является не столь существенным, чтобы повлиять на целостность ваших услуг правительству. Данное разрешение дает вам право[639]639
  «Данное разрешение дает вам право…»: у автора есть копия.


[Закрыть]лично участвовать в отдельных процессах, затрагивающих этот определенный план с установленными выплатами пенсий, в том числе способность или готовность Goldman Sachs Group, Inc. выполнить данные вам обязательства.

Втайне от общественности Полсон теперь был официально свободен, чтобы помочь Goldman Sachs.

* * *

«Остановите безумие, нам нужен тайм-аут»[640]640
  «Остановите безумие, нам нужен тайм-аут…»: у автора есть копия.


[Закрыть] – такой была тема и-мейла Гленна Шорра. Аналитик UBS, освещавший банковский сектор, в среду днем Шорр послал клиентам официальное письмо в сопровождение своего последнего доклада. Но к тому времени, как рынок закрылся – с акциями Morgan Stanley, взлетевшими на 24 %, до 21,75 доллара, после снижения до 16,08 днем ранее, и акциями Goldman, выросшими на 14 %, до 114,50 доллара после минимума в 97,78, – электронное письмо Шорра разошлось по всему городу.

«Мы считаем, что инвесторы должны сосредоточиться на управлении рисками и выполнении обязательств, а не только на том, есть ли у них розничные депозиты (банки тоже прекращают бизнес, мы проверили, и с такой скоростью, что после погашения фондов денежного рынка на очереди могут быть депозиты). На наш взгляд, отсутствие доверия и принудительное объединение в фирмы, которые „слишком велики, чтобы рухнуть“, не могут быть окончательным решением, – писал он. – Мир на самом деле должен быть обеспокоен, потому что если мы по-прежнему будем сужать баланс финансовой системы и видеть меньшее количество игроков в бизнесе, доступный кредит для корпораций и хедж-фондов иссякнет, а стоимость капитала будет продолжать стремительно расти».

В конце концов и-мейл добрался до казначейства, где Полсон обзванивал длинный список, пытаясь получить реалистичный взгляд на то, что происходит на Уолл-стрит. Среди людей, с которыми он говорил, был Стив Шварцман, председатель гиганта частных инвестиций Blackstone Group.

– Хэнк, как идут дела? – ухмыльнулся Шварцман, когда их соединили.

– Не особенно. Что у вас? – спросил в ответ Полсон. Разговор стал серьезным.

– Должен вам сказать, что система рухнет в ближайшие несколько дней. Сомневаюсь, что вы сможете открыть банки в понедельник, – сказал Шварцман, напуганный тем, что видел. – Люди продают акции финансовых институтов вкороткую, они снимают деньги со счетов брокерских фирм, потому что не хотят быть последними, как в Lehman, и это приведет к краху Goldman и Morgan Stanley. Все преследуют собственные интересы. Вы должны что-то сделать!

– Мы работаем кое над чем, – ответил Полсон. – Что, по-вашему, мы должны делать?

– Вы должны подходить к тому, что делаете, с точки зрения шерифа в западном городке, где все вышло из-под контроля, – ответил Шварцман. – Вам нужно сделать что-то такое, будто вы вышли на Мейн-стрит и несколько раз выстрелили из револьвера в воздух, чтобы показать, что вы тут главный. Потому что сейчас никто ни за что не отвечает!

– Что вы порекомендуете? – спросил Полсон, пытаясь вообразить себя в роли шерифа.

– Ну, во-первых, остановить продажи вкороткую акций финансовых учреждений – кажется, это эффективно для снятия напряжения. Вы добьетесь того, что напугаете участников рынка, они признают, что ситуация изменилась, и не могут продолжать инвестировать тем же способом. Это заставит людей сделать паузу, – сказал Шварцман.

– Неплохая идея, – согласился Полсон, – мы говорили об этом, я мог бы это сделать. Что еще?

– Я хотел бы запретить людям выводить средства, передавать свои брокерские счета, – продолжил Шварцман. – На самом деле никто не хочет перевести свои счета из Goldman или Morgan. Они просто чувствуют, что должны это сделать, чтобы не оказаться последними на тонущем корабле.

– У меня нет таких полномочий.

– Вы могли бы запретить людям выписывать кредитно-дефолтные свопы на финансовые учреждения, – предложил Шварцман в качестве альтернативы. – Это оказывает огромное давление на финансовые институты.

– На это у меня тоже нет полномочий, – запротестовал Полсон.

– Послушайте, – сказал Шварцман, которому показалось, что Полсон его не слышит, – вам придется объявить что-то очень серьезное, чтобы спасти систему, какую-то огромную сумму, которую вы получите на решение проблем.

– Ну, мы еще не готовы это сделать, – ответил Полсон. – Но у нас есть идеи.

– Не думаю, что имеет значение, успели вы все полностью подготовить или нет, – сказал Шварцман. – Вы должны дать объявление завтра, чтобы предотвратить крах, и вам придется что-то придумать, чтобы привлечь внимание.

* * *

– Что случилось? – испуганно спросил Джон Мак, когда в среду вечером в его кабинет вошел финансовый директор Колм Келлехер, лицо которого было серым.

– Джон, – сказал Келлехер своим британским стаккато, – в пятницу у нас не будет денег. – Он нервно наблюдал, как исчезает топливо его фирмы, ее ликвидные активы, так же как пилот самолета может наблюдать за указателем уровня топлива, пока кружит в ожидании посадки.

– Этого не может быть, – с тревогой отозвался Мак. – Сделайте одолжение, вернитесь в отдел финансирования и пересчитайте снова.

Каждый час приносил новые проблемы. Внутренний документ, осуждающий продажи вкороткую, просочился наружу, и теперь несколько известных хедж-фондов, которые использовали стратегии таких продаж, – некоторые хеджировали задолженность по другим ценным бумагам – закрывали свои счета в Morgan Stanley в знак протеста.

«Одно дело – жаловаться[641]641
  «Одно дело – жаловаться…»: Susan Pulliam, Liz Rappaport, Aaron Lucchetti, Jenny Strasburg, Tom McGinty, Anatomy of the Morgan Stanley Panic, Wall Street Journal, 24 ноября 2008 года.


[Закрыть], другое – выпустить меморандум, обвиняя клиентов», – ругался Джим Чанос, продавец вкороткую, известный тем, что обнаружил проблемы в Enron. Он был клиентом Morgan Stanley 20 лет, а теперь давал знать о своем недовольстве, выводя 1 млрд долларов со своего счета в фирме. Джулиан Х. Робертсон-мл., основатель Tiger Management, одного из первых и наиболее успешных хедж-фондов, позвонил в фирму страшно злой, хоть и не стал выводить деньги, которые держал в Morgan Stanley.

Раздраженные нападками на продажи вкороткую, клиенты фирмы злились еще сильнее. Мак рассматривал проект заявления в поддержку расследования Куомо продаж вкороткую, которое намеревался опубликовать на следующий день. Он прекрасно знал, что это взбесит клиентов и многие из них уйдут, Мак не верил в наличие другого выхода, кроме как оказать поддержку:

Morgan Stanley приветствует генерального прокурора Куомо[642]642
  «Morgan Stanley приветствует генерального прокурора Куомо…»: пресс-релиз от 18 сентября 2008 года, см. раздел для прессы http://www.morganstanley.com.


[Закрыть] за принятие решительных мер по искоренению неправильных продаж финансовых акций вкороткую. Инициируя широкое расследование этого манипулятивного и мошеннического поведения, генеральный прокурор Куомо демонстрирует решительное руководство в попытке помочь стабилизировать финансовые рынки. Мы также поддерживаем его призыв к Комиссии по ценным бумагам и биржам ввести временный мораторий на продажи вкороткую финансовых акций, учитывая экстремальные и беспрецедентные события на рынке, не обеспеченные основными принципами запаса акций.

Через полчаса после того, как Келлехера отправили для пересмотра балансов фирмы, он вернулся в офис Мака чуть менее потрясенным. После того, как он нашел дополнительные деньги, застрявшие в системной ловушке меж ду еще не закрытыми сделками, он пересмотрел прогноз: «Возможно, мы протянем до середины следующей недели».