Текст книги "Опасные желания"

22

– Сейди, ты не могла бы принести мне масло? – крикнула я, переворачивая картофелины. Они весело зашипели в чугунной сковородке, а у меня в животе заурчало от предвкушения.

– Уитакер пришел! – взвизгнула сестренка, торопливо спускаясь по ступенькам.

Ее быстрые шаги загремели по дому, и я понадеялась, что Эзра и Томас, которые беседовали с Сэмюэлем в гостиной, не станут сравнивать прибытие Уитакера с тем, как прохладно приняли их самих. Я поправила выбившуюся прядку тыльной стороной руки.

– Это не значит… Это не ответ.

– Согласен, – произнес у меня за спиной теплый голос.

Я обернулась и увидела в дверном проеме Уитакера с горшочком масла в руках.

– С Рождеством, Эллери Даунинг. – Он окинул меня взглядом. – Чудесно выглядишь.

– Я выгляжу ужасно, – возразила я, забрав у него масло, и отвернулась, чтобы добавить немного в сковородку. – Просто не представляю, как мама готовила такие ужины. У нее всегда все было готово одновременно, и она садилась с нами за стол в безупречном виде.

– Да уж, впечатляюще.

Он заглянул в сковородку поверх моего плеча, наклонился и одобрительно потянул носом. Мои лопатки коснулись его груди, и по телу пробежала приятная дрожь. Это был такой личный, интимный жест. Я много раз видела, как папа делает то же самое. В конце он всегда целовал маму в изгиб шеи.

Я покосилась на Уитакера. Он стоял так близко, что наши лица соприкоснулись, и я уловила его запах. Такой пьянящий, влекущий. Я была уверена, что сейчас все и произойдет. Мой первый поцелуй. Это был бы лучший подарок на Рождество. Наши взгляды встретились, он улыбнулся. От счастья я не могла даже вдохнуть.

– Уитакер, я не слышал, как ты зашел, – донесся из коридора голос Сэма, разрушив все волшебство. – Пойдем, познакомишься с нашими дядей и кузеном.

– Сэмюэль, – поздоровался Уитакер, отстраняясь от меня. – С Рождеством.

– И тебя. – Сэм указал на гостиную. – Так ты идешь?

– Тебе не нужна помощь? – спросил у меня Уитакер.

– Уверен, Эллери сама разберется. К тому же смотри, у нее есть Мерри, – добавил Сэм, когда Мерри нырнула в дом с корзиной растопки. – Я как раз собирался рассказать Эзре и Томасу о том, как побывал в лесу. Присоединяйся, – позвал он.

Уитакер коснулся кончика моего носа. В его глазах сверкнули игривые искорки.

– Продолжим позже, – пообещал он.

* * *

– Вот так пир! – воскликнул Эзра, вцепившись в спинку стула и изумленно глядя на стол.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила я, торжественно водрузив курицу в самую середину.

Гордость считалась грехом, но я не могла не гордиться ужином, который приготовили мы с Мерри. Пусть мамы и не было дома, при взгляде на стол возникало ощущение, что она с нами. Мы приготовили все свои любимые рождественские блюда: жареную курицу с картошкой, стручковую фасоль с маслом и луком, печенье и подливку, клюквенный соус и тушеные сливы. У меня едва не потекли слюнки, когда все уселись за стол и склонили головы в ожидании благословения. Сэм и Эзра заговорили одновременно – ни один из них не подозревал, что другой считает эту обязанность своей.

– Тысяча извинений, – тут же уступил Эзра. – Я не хотел никого обидеть.

Сэм нахмурился и торопливо произнес короткую и довольно невыразительную рождественскую молитву.

– Аминь, – отозвались мы все.

– Итак, расскажите мне, мистер Прайс, – начал Эзра, нарушая тишину, установившуюся за столом, пока мы наполняли тарелки и передавали друг другу блюда и миски. – Эллери говорит, что вы траппер.

Уитакер побрызгал свой кусок курицы подливкой, перевел взгляд на моего дядю и поднял брови, словно ожидая вопроса, на который можно будет дать ответ.

– Я бы не отказался посмотреть ваши шкуры – подумываю сшить себе новое пальто.

– Вас что-то конкретное интересует? – уточнил Уитакер, передавая поднос с печеньем Мерри, сидевшей слева от него.

– Лиса, если найдется по разумной цене. Хочу что-нибудь теплое на воротник. В ближайшее время я подумываю надолго выбраться в лес.

– С какой целью?

Я с любопытством посмотрела на дядю. У него не было ни своего хозяйства, ни ремесла, насколько я понимала. Я не представляла, чем они с Томасом занимались, сидя у Берманов. Не знать об этом было странно, но спрашивать – тем более. Я боялась показаться назойливой.

– О, я планирую написать книгу, – объявил он, гордо поправив очки на переносице.

– Книгу? – эхом отозвался Сэм. – О чем?

– Об Эмити-Фолз, конечно! Мне довелось объездить немало мест на западе, и я всегда восхищался путеводителями по побережью. В них масса сведений о растениях и животных, которые встречаются в тех местах. Есть даже акварельные рисунки и все такое. А вот про наши места ничего подобного не написано. Я подумал, что попробую сам составить путеводитель.

– Так вы, значит, художник? – спросила я, отрезая кусочек картошки.

Эзра улыбнулся.

– А ты? – Мерри повернулась к Томасу. – Ты тоже любишь рисовать?

– В основном таскаю за отцом инструменты, – сухо усмехнулся тот.

– Я даже планирую добавить несколько страниц про животных-мутантов. Волк, на которого мы наткнулись. Олени. Лягушки и рыбы. В городе мы наслушались разных историй. На прошлой неделе мистер Фаулер поймал щуку в проруби. У нее было два хвоста, а между ними небольшие ножки. Любопытно, не правда ли? – Эзра потянулся за перцем. – А вы не встречали странностей в своих путешествиях, мистер Прайс?

– Можно просто «Уитакер», – поправил тот, дожевывая фасоль. – Нет, признаюсь, не встречал. Я очень благодарен вам и вашему сыну за то, что вы подстрелили того волка. Не хотел бы я, чтобы он заглянул ко мне в лагерь.

Эзра с Томасом покивали, принимаясь за еду.

– Но их там намного больше, – сказал Сэм. – Этих волков – или кто они там на самом деле.

Мы с сестрами переглянулись. Нужно было срочно сменить тему, иначе Сэм будет весь вечер вспоминать свой поход с обозом.

– Расскажите нам подробнее про свою книгу, дядя Эзра, – попросила Сейди. – И передайте, пожалуйста, фасоль.

Томас выполнил ее просьбу, и ужин продолжался.

* * *

– Вы уверены, что хотите сейчас возвратиться в город? – спросил Сэм, пока Эзра наматывал шарф на шею.

– Так рано? – добавила Мерри.

Мы только что убрали тарелки после десерта.

– Мы обещали Кельвину и Вайолет, что вернемся, чтобы выпить по рюмочке в честь праздника, – объяснил Эзра. – Но спасибо вам всем огромное за этот чудесный вечер. Побыть с родными в такой день – это очень ценно.

Томас кивнул.

– Всем доброго Рождества.

После прощальных объятий они сели в свою повозку и скрылись в лиловых сумерках.

– «Доброго Рождества»? – повторила Сейди.

– Некоторые так говорят, – сказала я, хотя мне тоже показалась странной эта фраза.

– Елка у вас чудесная, – похвалил Уитакер, возвращаясь в гостиную, и мы выбросили из головы все странности.

Он повернулся, окидывая комнату восхищенным взглядом. В воздухе покачивались бумажные снежинки, подвешенные на лесках, а стены были украшены ветвями падуба с темно-зелеными листьями и блестящими красными ягодами.

– И весь дом прекрасно выглядит. Вы, дамы, устроили настоящее рождественское чудо.

– Сэм все это развешивал, – заметила Сейди, бросив на брата полный верности взгляд и указывая на плющ. Сэмюэль весь вечер держался тихо, похоже стушевавшись на фоне остальных мужчин, громких и уверенных в себе. – Больше никто не дотянулся.

Сэмюэль отмахнулся от похвалы:

– Зато ты придумала повесить на елку ягоды вместе с воздушной кукурузой.

– Жаль только, мы не смогли испечь имбирное печенье, – сказала Мерри, пристально глядя на елку, будто пытаясь создать эти украшения силой мысли. – От него во всем доме приятный запах, и мама всегда разрешала нам снимать его с елки и есть, когда захочется.

– Звучит отлично, но сегодня все и так было идеально, – заверил Уитакер. – Не представляю, что могло бы улучшить такой праздник.

– Подарки, – с тоской вздохнула Сейди.

– Запеченные яблоки, которые сделала Эллери, – это и есть наши подарки, – напомнила ей Мерри. – Она потратила на них остатки корицы.

– И они получились очень вкусные, – согласилась сестренка. – Но их нельзя было положить под елку и развернуть, как настоящие подарки.

– Сейди, – строго произнесла я, и она тут же надула губы. – Мы же об этом говорили. В этом году без подарков.

– Я знаю. Просто…

– Почему бы тебе не заглянуть под елку? – перебил ее Уитакер. – Никогда не знаешь, что там можно обнаружить.

Сейди с сомнением опустилась на колени возле деревца, приподняла тяжелую хвою и радостно взвизгнула, доставая какой-то кулек. Он был завернут в простую коричневую бумагу и обвязан веревочкой, но Уитакер украсил упаковку листочком плюща для придания праздничного настроения. На бумаге была выведена красивая буква «М».

– Мерри, это тебе, – объявила Сейди, передавая подарок с таким важным видом, будто сама его заворачивала.

Она снова нырнула под елку и достала еще два подарка, на каждом из которых была буква «С». Сейди повернулась к Уитакеру, вопросительно глядя на него.

– Тот, что поменьше, – для Сэмюэля, а тот, что побольше, – твой, – подмигнул тот.

Довольная таким ответом, она отдала Сэму подарок и снова повернулась к елке.

– На самом деле это все, – поспешил сообщить Уитакер, пока Сейди не нырнула под ветки. – Времени было мало, и я не успел ничего завернуть для Эллери. – Он перевел взгляд на меня. – Прости.

– То, что ты пришел к нам на Рождество, уже подарок.

Его присутствие вдохнуло жизнь в дом, не давая нам слишком сильно тосковать по маме с папой. Однако он все же улыбнулся мне с извиняющимся видом, прежде чем повернуться к остальным.

– Так чего же вы ждете?

Сейди и Сэм с восторженными воплями накинулись на свои свертки, разрывая бечевку, когда не получалось развязать узлы. Мерри распаковала свой с осторожностью, аккуратно складывая бумагу и скручивая веревочку, чтобы их можно было использовать повторно. Мне захотелось обнять ее за такую хозяйственность.

– Ой, как красиво! – воскликнула Сейди, привлекая мое внимание. Затем она покрутила между пальцев маленькую деревянную фигурку. – Это принцесса!

– Принцесса фей, – поправил ее Уитакер. – Видишь крылышки?

– Они из кленовых семечек! Посмотри, Эллери!

Она сунула резную фигурку мне в руки. Платье феи с пышной юбкой было удивительно детальным. На подоле красовались падающие звезды, а в руках фигурка держала букет из крошечных четырехлистников.

– Это ты сам вырезал? – спросила я, поднимая взгляд на Уитакера. Тот кивнул. – Просто чудесно!

Мы повернулись к Мерри, которая с любопытством рассматривала свой подарок. Это была новенькая, без единой потертости подкова.

– На удачу, – пояснил Уитакер.

– Очень красивая. Я никогда не видела таких блестящих подков. – Она подняла взгляд, смущенно улыбаясь. – Спасибо.

– Ой! – произнес Сэмюэль.

Мы все наклонились к нему, чтобы посмотреть на подарок.

– Карманный нож, – объявила Сейди, мгновенно потеряв интерес.

Она взяла свой подарок и направилась к елке, где тут же затеяла игру, заставляя фею перепрыгивать с ветки на ветку.

– Это мой карманный нож, – осторожно уточнил Сэм, протягивая его мне. – Видишь инициалы на ручке? Их вырезал папа.

– Помню, – согласилась я, осматривая нож.

– Я потерял его… Когда ходил с обозом, – продолжил Сэм, поднимая взгляд на Уитакера.

– Эллери упомянула об этом, когда рассказывала о случившемся. Несколько дней назад я проверял капканы и нашел его на земле в лесу. Подумал, ты будешь рад, если я его верну.

– Я… Да, спасибо.

Мой близнец уставился на Уитакера мрачным, жутким взглядом.

– А мы тебе ничего не подарили, – вдруг осознала Сейди, нахмурив брови.

Ее бодрый голос развеял нарастающее напряжение.

– Ты шутишь? – возразил Уитакер, красивым жестом обводя комнату. – Посмотри, сколько всего вы сделали. Если бы не семейство Даунинг, я бы сейчас мерз у себя в лагере. Вечер вышел просто чудесным. Лучшее Рождество в моей жизни!

– Правда? – спросила Сейди, с подозрением осматриваясь по сторонам. – Но если бы ты мог загадать любое желание на Рождество – что угодно, – что бы ты попросил?

Ласковый взгляд Уитакера упал на меня, и я покраснела. С того самого момента в кухне между нами чувствовалось напряжение. Во взглядах читалось предвкушение, и я не знала, как себя вести.

– Это что у вас в углу, пианино? – спросил он, продолжая смотреть мне в глаза.

Мерри кивнула и стянула тяжелый тканый чехол, который мама сшила для инструмента. В городе было всего три фортепьяно, и мама очень берегла свое от пыли. Рубен Даунинг, набивший карманы золотом, из-за которого убили его отца, подарил этот инструмент моим родителям на свадьбу. Фортепьяно привезли из-за гор в разобранном состоянии и собрали у нас в гостиной. Когда у мамы бывала свободная минутка, она садилась на скамеечку с обивкой и пробегала пальцами по блестящим клавишам цвета слоновой кости, напевая старинные церковные гимны или народные песни своим глубоким контральто. Мама обучила нас – всех своих трех дочерей – игре на фортепьяно, но ни у кого из нас не было такого таланта, как у нее.

– Танец, – решил Уитакер. – Пожалуй, если бы можно было загадать любое желание, я бы хотел потанцевать.

– Я с тобой потанцую! – воскликнула Сейди, без малейшего стеснения схватив его за руку и вытаскивая в центр гостиной. – Мерри может что-нибудь сыграть. Она лучше всех умеет.

– Сочту за честь, – сказал Уитакер и отвесил ей галантный поклон, в то время как Мерри принялась на пробу подбирать мелодию.

Фортепьяно успело немного расстроиться – к нему никто не прикасался с самого пожара, – но все еще звучало сносно, и хорал, который начала играть Мерри, наполнил дом теплом и радостью, которых так не хватало этому празднику, несмотря на все наши усилия. Даже безразличие Сэма, казалось, растаяло, когда он схватил меня за руку и весело закружил.

Сейди хохотала, пытаясь повторять шаги за Уитакером. Он притопывал ногами и хлопал в ладоши, изображая какой-то сложный ритмический узор, который моя сестренка никак не могла воспроизвести, пропуская движения из-за смеха. Когда мелодия подошла к концу, я заняла место Мерри, чтобы она тоже смогла потанцевать. Мы пели и топотали, пока часы не пробили полночь, а Сейди не заснула от усталости на краешке дивана.

– Какой чудесный вечер, – произнес Уитакер с последним ударом часов. – Но я и так уже злоупотребил вашим гостеприимством. Мне пора возвращаться в лагерь.

– Ты пойдешь совсем один? В темноте? – удивился Сэмюэль, беря на руки Сейди. Ее длинные ноги безвольно повисли.

– У меня есть фонарь, и я хорошо знаю дорогу.

– Все равно… В соснах водятся существа. Опасные существа. Если что, можешь остаться на ночь.

– Я могу постелить тебе на диване на первом этаже. – Я представила, как Уитакер будет спать под нашей крышей, всего в нескольких комнатах от меня, и покраснела. – У нас полно одеял и… – Я осеклась, вспомнив, как он купался в реке. Представила его обнаженную фигуру, укрытую одним из моих одеял, и поняла, что уже не смогу закончить фразу. Если Уитакер и догадался о моих фантазиях, то ничем этого не выдал.

– Не хочу вас стеснять. Со мной все будет в порядке, честное слово.

Его решимость вызвала у меня смесь облегчения и разочарования, и я сама не знала, чего было больше. Уитакер тихо пожелал всем спокойной ночи, и Сэмюэль понес спящую Сейди наверх.

– Пойду помогу ему, – заявила Мерри, незаметно подмигнув мне. – Ты же знаешь, какая она тяжелая, когда засыпает. Спокойной ночи, Уитакер. Еще раз спасибо за подкову.

– Повесь над дверью, через которую чаще всего ходишь, – посоветовал он. – По крайней мере, говорят, что так принято.

– Обязательно повешу, – кивнула она. – С Рождеством.

– С Рождеством, Мерри, – отозвался Уитакер. – Как ловко все вышло, – добавил он, когда ее шаги стихли на чердаке. – Это ты все подстроила?

– Что? Нет! Я…

Уитакер рассмеялся.

– Знаю. Это сделал я, – признался он театральным шепотом. – Я сказал Мерри: как же жаль, что Эллери весь вечер просидела за пианино.

– Да я была не против.

– Ну а я – да, – сообщил он. – Я надеялся, что у меня будет возможность потанцевать с тобой.

В груди потеплело от переполнявшего меня удовольствия.

– Правда?

– Именно о таком подарке на Рождество я мечтал. – Он протянул руку, но не коснулся меня. Его пальцы замерли на полпути, будто спрашивая разрешения. – Может, ты согласишься потанцевать прямо сейчас?

Я посмотрела на его руку, любуясь длинными пальцами в свете свечи. Они манили меня и завораживали своей красотой.

– У нас нет музыканта.

– Обойдемся без фортепьяно. – Его рука наконец пришла в движение, накрыв мою и увлекая меня на крыльцо.

Ночной воздух был холодным, но я этого не заметила. Я не чувствовала ничего, кроме тепла его пальцев и легких случайных касаний его локтя.

– Слышишь музыку?

Я уставилась в ночь, прислушиваясь. Все вокруг застыло. Падал свежий снег, смягчая и приглушая любые звуки.

– Я ничего не слышу.

– А ты постарайся, – не сдавался он. – Закрой глаза и как следует прислушайся. Слышишь это нежное дуновение ветра?

Я закрыла глаза и кивнула.

– Оркестр разминается перед выступлением.

– Целый оркестр? – спросила я, не сдержав улыбку, когда он положил руку мне на талию и прижал к себе. Веселый деревенский танец у нас точно не получится.

– Слышишь, как снежинки падают на ветви деревьев? Они задают нам ритм.

Его шепот раздался прямо у меня над виском. Губы Уитакера легонько задевали мою кожу, пробуждая волнующее предвкушение. Он начал без слов напевать тихую, незнакомую мне мелодию, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно переступая и увлекая меня за собой. Когда я открыла глаза, то встретилась с его взглядом, темным, как смола. Уитакер плавно закружил меня, и я, несмотря на всю свою неуверенность, решилась положить руку ему на плечо.

– Какая волшебная ночь! – Тучи исполосовали небо, а в просветах между ними виднелись мерцающие звезды. – Посмотри, даже Кассиопею видно.

– Кого? – изумленно улыбнулся Уитакер.

– Созвездие. – Я спустилась по ступенькам, увлекая его за собой во двор, и показала на сияющий зигзаг. – Видишь эти пять звезд?

– Конечно.

– Это Кассиопея, названная так в честь ужасно тщеславной царицы. Чтобы наказать ее за дерзость, боги сделали так, что ее созвездие полгода висит вверх ногами.

Он легко, непринужденно рассмеялся.

– Нет, ну ты видишь эту перевернутую букву «М»? – Я обвела созвездие пальцем.

– Вижу-то я отлично, Эллери Даунинг. Просто…

– Что?

У него на щеках мелькнули ямочки.

– Неужели даже звездам нужны имена?

Я пожала плечами:

– Не я же их придумала.

Его взгляд упал на меня, неожиданно серьезный, несмотря на улыбку на губах.

– Но ты ведь знаешь их имена? Их истории? Всех-всех звезд?

– А ты разве нет? В детстве папа рассказывал нам эти легенды перед сном. И еще в школе была книжка, я очень любила ее читать.

Он пожал плечами:

– Наверное, мне просто кажется, что это нелепо – давать имена таким далеким предметам. Эти звезды не знают наших мифов. С чего бы им носить имена в честь героев и легенд, о которых они никогда не слышали?

– Возможно, им было бы приятно знать, что о них так часто думают, – возразила я. – Имена придают им значимость. В противном случае они становятся просто россыпью света в огромной, безграничной пустоте.

Уитакер запрокинул голову, любуясь ночным небом.

– Она действительно ужасно огромная и безграничная. – Он показал на горстку звезд. – А вот эти? С виду кажутся значимыми. Наверное, у них тоже есть история. И я уверен, что ты ее знаешь.

– Арфа, – без промедления сказала я.

Он рассмеялся:

– И зачем в небе арфа?

– Она принадлежала Орфею.

Уитакер непонимающе посмотрел на меня.

– Он был музыкантом, – продолжала я. – Когда его возлюбленная умерла, Орфей спустился за ней в подземное царство и с помощью своей музыки убедил Аида вернуть ее душу на землю, чтобы они могли быть вместе навсегда. Аид согласился и пообещал, что она выйдет из царства мертвых вслед за музыкантом, но только Орфей не должен оборачиваться. Он преодолел все муки и испытания, но у самого устья реки, отделяющей подземное царство от мира людей, засомневался и оглянулся.

– И что стало с девушкой?

– Ее уволокли обратно в преисподнюю.

Уитакер в ужасе уставился на меня.

– И после этого его арфу обессмертили на небесах? Просто потому, что он потерпел неудачу?

Я посмотрела на созвездие в форме ромбика.

– Никогда об этом не задумывалась. Ужасно, правда?

Мы уютно прислонились друг другу плечом, будто близкие люди.

– А ты бы спустилась за мной в подземное царство? – спросил он. Его голос звучал тихо и глубоко, полный скрытого смысла.

На моих губах расцвела улыбка.

– Если бы мне пришлось это сделать, я бы точно не оглянулась.

Ветер поменял направление, бросив в нас горсть снега. Хлопья заплясали на моих щеках и легли на ресницы, точно холодные поцелуи. Когда Уитакер смахнул их рукой, я прижалась щекой к его пальцам, стремясь почувствовать их тепло и подольше насладиться прикосновением.

– Ты мне так и не сказала, чего бы тебе хотелось на Рождество, Эллери Даунинг, – прошептал он, поглаживая мою щеку подушечкой большого пальца.

Я не смогла ничего ответить. У меня перехватило дыхание. Я всем своим существом жаждала, чтобы его губы коснулись моих. Я не знала, что делать, как начать поцелуй, куда девать руки. Мне хотелось потянуть его на себя прямо здесь и сейчас, но я боялась, что он сочтет меня слишком бесстыдной и нахальной. Но как же мне этого хотелось!

Прежде чем успела я отбросить всякую осторожность, ветер усилился, осыпая нас снежинками. Резкий холод нарушил волшебство этого мгновения, заставив нас отстраниться друг от друга и со смехом кинуться обратно на крыльцо.

– Похоже, для танцев уже слишком холодно, – печально вздохнул Уитакер.

– Но идея была чудесная, – заверила его я, стремясь заново разжечь пробежавшую между нами искру. Он ведь хотел меня поцеловать, я была в этом уверена. – Может, вернемся внутрь? Я могу заварить тебе чаю. Согреешься, прежде чем идти на холод.

– Соблазнительное предложение.

Меня накрыло разочарование, когда, вернувшись в дом, Уитакер тут же потянулся за своей тяжелой курткой. Стоя на пороге, заправляя концы шарфа за ворот свитера, он поднял взгляд и заметил веточку омелы. Сейди повесила ее, когда мы украшали дом, но я была уверена, что Сэмюэль снял ее еще до прихода Уитакера. Однако теперь она снова висела здесь, словно обещание.

– Очень соблазнительное.

– Правда? – спросила я, шагнув вперед и переплетая пальцы. По позвоночнику пробежала дрожь, и ночной холод тут был вовсе ни при чем.

– Эллери, я… – Уитакер наклонился ближе, прижавшись лбом к моему лбу и проводя костяшками пальцев по моей щеке. Его прикосновение было мягче снежинок. Я приподняла подбородок, надеясь, что Уитакер сократит оставшееся между нами расстояние. Наше дыхание превращалось в легкие облачка пара, и те смешивались, точно поцелуй, который вот-вот произойдет. Но нас отвлекло какое-то движение – Сэм вернулся и принялся гасить свечи.

Уитакер тоже вышел из-под омелы, схватил свой фонарь и выскочил во двор. Снова налетел порыв ветра, и мне показалось, будто между нами вмиг пролегли многие мили. Он обернулся ко мне с печальной улыбкой на губах. Я прислонилась к ближайшему столбику на крыльце, сбитая с толку его торопливым уходом. Мне никогда в жизни ничего так сильно не хотелось, а он так просто взял и ускользнул от искушения. Три раза за день. У меня внутри все сжалось. Смущение и уязвимость превратились в неприятную смесь.

– Хорошей дороги, – произнесла я, понимая, что нужно как-то попрощаться. Пустые банальности были проще всего.

– Я… Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Правда? – Я разозлилась на себя за то, с какой надеждой прозвучал мой голос.

Уитакер облизнул зубы.

– Об этом трудно говорить, но… Когда Сэм ходил с обозом… Должен признаться, меня сильно встревожил этот случай. Я теперь постоянно оглядываюсь через плечо, а костры у нас в лагере горят все ярче.

– Я рада, что ты соблюдаешь осторожность.

Он переплел пальцы.

– Просто… Ты никогда не задумывалась, что на самом деле случилось в ту ночь?

– О чем ты? Сэм сказал…

– Сэм рассказал о жутком нападении. О его кошмарных последствиях. И… Я видел останки. Действительно жутко… Так как же он сам спасся?

– Ну, он сказал… – Я замерла, вспоминая рассказ Сэма.

Уитакер разогнул указательный палец.

– Он сказал, что эти существа двигались быстро. У него не было коня – все лошади разбежались, когда напали чудовища. – Уитакер разогнул еще один палец. – Он сказал, что эти твари не знали пощады. У него не было оружия. – Он встревоженно нахмурил брови. – Как же он выжил?

Я попыталась придумать ответ. Молчание затянулось. Раньше я представляла, как мой брат бежит через лес, прячется за упавшими деревьями, забирается в дупло. Но все это было плодом моего воображения. А что произошло на самом деле?

– Может, он… Он мог… – Я беспомощно пожала плечами. – Просто повезло?

Кому, как не Уитакеру, верить в силу удачи. Помедлив, тот кивнул:

– Возможно.

– Тебя это как будто не убедило.

Уитакер тяжело вздохнул:

– Эллери… В том лагере не было следов нападения чудовищ. Когда я нашел его, то обнаружил… Много подсохшей крови, кости и… многое другое… Но все выглядело не так, будто на них напали звери.

– А как? – прошептала я, обхватив себя руками. По коже пробежал мороз – то ли от ветра, то ли от его слов.

– Как будто на них напал убийца… Человек, – прошептал он.

Я в ужасе ахнула.

– Ты же не хочешь сказать, что Сэм…

– Такого я не говорил! – возразил он, примирительно вскинув руки. – И вовсе не это имел в виду… Я так не думаю. Только хотел сказать, что это сделал человек. Или люди. Не знаю.

– Звучит дико.

– Более дико, чем стая волков-мутантов?

– Никто из Эмити-Фолз не стал бы убивать этих людей.

– Может, убийцы были не отсюда.

Мы вздрогнули от резкого стука в стекло. Сэмюэль махнул рукой.

– Спокойной ночи, Уитакер. И еще раз с Рождеством.

Он кивнул и ушел. Мы помолчали.

– Но Сэм видел волков… – возразила я, провожая взглядом своего близнеца.

Уитакер откашлялся и тихо хмыкнул, соглашаясь со мной.

– Сознание, пережившее потрясение, может много чего увидеть, но я говорю тебе, Эллери Даунинг, в этих соснах нет никаких чудовищ.

– Что мне сказать Сэму?

– Ничего. Ты… ты не чувствуешь опасности с его стороны? Как думаешь, он не может навредить тебе или твоим сестрам?

– Конечно нет! – в ужасе воскликнула я.

– Конечно нет, – с намного меньшей уверенностью повторил он. – Просто… Будь бдительна. Береги себя.

Уитакер бросил взгляд в пустое окно, потом шагнул ко мне и с жаром прижался губами к моему лбу. Мне хотелось насладиться нежностью и теплотой, но я почти ничего не почувствовала.

– Я зайду вас проведать через несколько дней, – пообещал он, прежде чем скрыться за пеленой снегопада.