Текст книги "Очкарик. Боевик. Альтернативная история"

– Спасибо – Мак Аллан взял сигарету и уоррент – офицер чиркнул зажигалкой «Зиппо».

– Где это вас так угораздило? – собеседник указал на следы ожогов. Штаб – сержант помедлил, но ответил:

– Пару-тройку недель назад был бой с местными террористами, там и прилетело, – сержант поджал губы и замолчал.

– В самом деле, не рассказывать же, что по башке стукнул горячим чайником какой-то сопляк. Засмеют. – При этих мыслях Эдвард поёжился. Ещё находясь в госпитале, с каждым днём он стал ощущать всё больше и больше, что воевать и даже в принципе торчать в этой дикой необъятной стране ему не хочется. Ну вот совсем. – Лаксли, Конрад Лаксли, двадцатый фаертим – представился уоррент – офицер. Штаб – сержант равнодушно пожал протянутую ладонь. – А меня вот по глупости – Лаксли указал на рубец – Заходили на проверку в дом, так там какой-то сумасшедший полоснул ножом. – Хорошо ещё я уклонился, а так бы и глаз задел.

– Да-а-а-а-а, – протянул Конрад, выпуская в окно клубы дыма, которые тут же уносил встречный ветерок, – население тут не очень-то дружелюбное. – Скорее бы домой, мне осталось два месяца до конца службы – мечтательно проговорил он, скорее для себя, чем обращаясь к собеседнику. Штаб – сержант ничего не ответил и глотнул кока-колы из прихваченного на дорогу пайка. Через несколько минут колонна стала снижать скорость – впереди был большой закрытый поворот.

…Почти задремавшего в бронированном «Хамви» на командирском месте первого лейтенанта локтем толкнул водитель – мастер – сержант Бобби Браун – здоровый лысый негр из Огайо, своим шоколадным цветом кожи полностью соответствующий фамилии.

– Сэр, впереди стоит кто-то, на дороге – Браун мотнул головой на лобовое стекло.

– Что там? – первый лейтенант поднёс к глазам бинокль и вздрогнул.

– Господи! – посреди дороги на возвышении стояла Смерть – чёрный балахон с капюшоном на худом высоком теле, сложенные руки в длинных широких рукавах, ужасная ржавая коса на плече и светящиеся (!) из – под капюшона красно – белые точки глаз, возле которых курился лёгкий дымок (профессор химии с очкариком довольно быстро расковыряли последнюю фосфорную гранату), сомнений в этом не оставляли.

– Матерь божья! Сержант, похоже это Смерть!!! – скрипнувшим и таким же как коса ржавым голосом промямлил лейтенант, одновременно нащупывая в боковом креплении М-16. В голове белками запрыгали мысли и Перкинс бросил в переговорное устройство:

– «Альфа один – вперёд, проверить дорогу! Остальным в…» – лейтенант осёкся.

– Притормози, – и ещё раз взглянул в оптику. На груди у Смерти висела табличка с выполненной красным надписью «Welcome to me». Потёки от корявых букв не оставляли сомнений, что это кровь (Глаз, выписывая буквы, действительно пользовался кровью раненого пленника, чуть разбавив водой из лужи). Под развевающимся балахоном, в ногах фигуры на импровизированной подставке (два бревна поперёк и три вдоль) на спине, словно на жертвенном столе, лежал Гримс. Кровь с него тонким ручейком стекала на дорогу, сам пленный от полученных полчаса назад ранений в коленные суставы был в глубоком обмороке и не двигался, сходя за полноценный труп.

4…Затея с фигурой Смерти показалась майору несколько детской, но в то же время выбивала любого служаку из привычных представлений об окружающей обстановке. Ведь никого в армии не учат тому, что делать, когда встречаешь такого персонажа. А эти драгоценные две-три секунды, нужные для анализа, решали успех всего дела.

…Едва колонна в составе трёх грузовиков, белого микроавтобуса «Тойота», двух «Брэдли», которые майор узнал по характерному профилю корпуса, и пары «Хамви» показалась в поле зрения передовой засады, Шилов поднял руку. Внимательно наблюдавший за этим жестом стрелок БМП тут же загудел приводом, доворачивая пушку замаскированной левее пригорка машины в направлении подходящей группы. Оттуда отделилась коробка «Брэдли» и шустро поползла к монументу. Майор резко опустил руку. В ту же секунду корпус «Вовы» содрогнулся от очереди бронебойно – зажигательных снарядов, которые горячей стаей понеслись в борт головной машины… …Грохот знакомой автоматической пушки Уорриора поначалу вызвал у штаб – сержанта некое удивление – всё-таки это техника знакомая, но как опытный солдат, знающий, что там где стрельба – всегда есть шанс найти свободную пулю, он тут же сполз с кресла на пол, увлекая за собой Конрада Лаксли. «Не успел!» – мелькнула в голове штаб-сержанта мысль, когда через секунду справа и слева оглушительно лопнули разрывы «мортир», приведённых в действие стартером машины участкового, смертоносным металлическим облаком накрывая грузовики и микроавтобус, мгновенно превратившиеся в решето. От сильного удара машину здорово качнуло и вспыхнувший автобус завалился набок, показав Эдварду до крайности удивленного Лаксли с огромной ржавой железной гайкой, застрявшей в вертикальной трещине лобной кости.

– Твою мать! – выругался штаб – сержант и потеряв свой бордово – красный десантный берет с золотыми крылышками, быстро пополз по развороченному и занимавшемуся огнём салону, отыскивая выход, прямо через равнодушных к происходящему мёртвых союзников, один из которых так и остался сидеть в залитой кровью новенькой форме королевских военно-морских сил, но уже с головой, напоминающей кочан разлохмаченной колесом трактора красной капусты. Пахло горелым моторным маслом, целлюлозой пороха и парами бензина.

– Вот же попал! – думал Мак Аллан, пробираясь под остатками автобуса с дороги к лесу, на ходу доставая из кобуры новенький пистолет, полученный накануне. 5. В хвосте колонны «Брэдли» М2, дав наугад очередь из пушки в сторону «Вовы» – мешали грузовики, развернулся, и, скрывшись за колонной ближе к обочине, уже опустил аппарель десантного отделения, высаживая стрелков, как из кустов напротив сверкнуло и снаряд трофейного гранатомёта м-136 АТ-4 сбил со звоном отлетевший бронещиток и выжег в бортовой броне чуть выше гусеницы небольшую дырку, заполняя внутренности железной коробки пламенем, гудение которого слилось с обычными звуками боя – криками горящих, командами и выстрелами. Но большая часть отделения уцелела и открыла шквальный огонь по кустам. Гранатомётчик, которым временно стал Павел Степаныч, к этому времени уже скрылся за бугром, и пули косили ветки над головой. – Мама! – только и успел шепнуть участковый, когда по пригорку покатился темно-зелёный кругляш американской гранаты. Нефедько как заворожённый смотрел на белые буквы маркировки «grenade.frag.delay. M-67» и не мог пошевелиться. Из ступора полицейского вывел крепкий пинок в левый бок, от которого участковый, стоявший на четвереньках, бросив автомат, кувыркнулся за кочку. В тот же момент яркой вспышкой и дымом, взметнув вверх столб шишек, листьев и пучки травы, бухнул разрыв, и Степаныч почувствовал, как осколки обожгли предплечье и спину. …Первый бронетранспортёр до скульптурной композиции, из-за участия в ней раненого противника насмешливо названной Шиловым «умирающий лебедь», не доехал. Автоматическая пушка Рарден таких шансов не оставила, высадив длинную очередь под погон. «Брэдли», не успев ничего сделать, съехал с дороги с неестественно перекошенной башней и задымил. Но из него успели выскочить механик и стрелки отделения военной полиции, умело и организованно занявшие оборону. Их действиями руководил опытный капрал. Прячась за горящей машиной, он стягивал силы на фланге и вскоре оттуда открыл по партизанам подавляющий огонь, серьёзно осложнив ситуацию майору. – Чёрт! – Шилов, едва приложивший приклад Печенега к плечу чтобы причесать «Хамви», выругался и метнулся назад – по дереву, за которым он прятался, с правого фланга ударили пули. Огонь вели несколько стволов – таявканье М-16 разбавил густой звук американского пулемёта М-249. Плотность подавляющего флангового огня резко возросла и позиция сразу утратила свои преимущества, затягивая бой, что партизанам было вовсе невыгодно.

– Первая – отходить вглубь! – выкрикнул майор, задом сползая под куст шиповника и подхватив за ручку пулемёт. «Вова» дотянуться до стрелков не мог – те уверенно вычислили направление огня машины и прятались, используя рельеф и разбитый «Брэдли», – капрал всерьёз думал подавить «Вову» тем же м -136 АТ-4, имевшимся в отделении. Вот только подобраться поближе, а для этого надо пересекать дорогу, что смертельно опасно. Пока же капрал сосредоточил огонь отделения на боевиках и постепенно смещал своих людей с открытого пространства в лес. – Сэр, это «Альфа один», капрал Фальк! – орал он в рацию, вызывая лейтенанта, – веду огонь по террористам с правой обочины! Двигаюсь к вам на выручку! – капрал махнул рукой и отделение перебежками, прикрывая друг друга короткими очередями, ринулось в лес в сторону командирского «Хамви», при взрыве фугаса съехавшего с дороги мордой в обочину. Задняя часть корпуса с задравшимся вверх «Браунингом» торчала из кювета. Харви Перкинс, ненадолго потерявший сознание при взрыве, пришёл в себя от шипения рации. В эфире стояла ругань, из которой лейтенант понял, что впереди с боевиками схватилось отделение капрала Фалька, а позади – остатки десанта «Брэдли» и солдаты сопровождения из второго «Хамви». Последнюю мысль подтвердил грохот пятидесятого калибра «Браунинга» откуда-то сзади, где заканчивалась колонна. Кто и в кого там стрелял, первый лейтенант не понял. Зацепив М-16 за цевьё и оглядевшись через стёкла, он приоткрыл дверь и вывалился в канаву, сразу откатившись под защиту решетчатой морды машины, нависавшей сверху. Звуки боя усилились. Рядом простучала короткая очередь, и лейтенант увидел кого-то их своих солдат, отстреливающегося из-за левого заднего колеса, откуда сыпались золотистые гильзы, выбивая на дороге лёгкую пыль. – Здесь Перкинс! Провести перекличку, доложить! – крикнул он в рацию, прежде чем ладонь обожгла 7,62 мм пуля, вдребезги разбившая устройство. Первый лейтенант зашипел, выронив электронные лохмотья, и юркнул под машину. Вторая пуля снайпера выбила пыль там, где была его нога.

…Тень, сидя высоко на ветке, положил винтовку на развилку и приник к прицелу, неторопливо разглядывая панораму боя. Максимальная активность отмечалась в районе скульптуры, где стрелки из разбитого броневика быстро сориентировались и открыли ответный огонь. Кто-то ползал возле перевернутого горящего белого микроавтобуса, но не стрелял. Водителя первого грузовика Тень снял сразу, едва грохнула автоматическая пушка, и грузовик встал как вкопанный. Старший машины не успел выбраться и его накрыло металлом фугаса – вмятая внутрь рваная дверь кабины и забрызганное красным стекло красноречиво это подтверждали. Вторым оказался водитель переднего «Хамви», раскрашенного значками «MP» и белой американской звездой. Девятиграммовая пуля, выпущенная с дистанции двухсот метров при начальной скорости полёта 950 метров в секунду, раскалённой иглой прошила толстое лобовое стекло и стукнула уроженца Огайо в левый глаз. Он так и остался за рулём, но мертвые руки выпустили управление, и машина съехала с дороги. Вдобавок сработали фугасы, разорвав кусками железа покрышки слева, отчего «Хамви» покосился набок, утратив всякую способность к движению и ведению боя.

– Деда! Амеры в лес рванули! С пулемётом! – закричал сверху Петух. – Задавят!

– Вижу! Держись! – откликнулся Максимыч и вместе с парой бойцов охранения бросился в погоню. Профессор химии беспокойно забегал вокруг кедра, то и дело поглядывая на просвет дороги и бестолково всплёскивая руками. Тень опять приник к оптике, заметив движение у съехавшего с дороги бронеавтомобиля. В прицел попал выпавший из дырявой и поцарапанной взрывом двери военный с винтовкой и какими-то нашивками – в оптике мелькнул зелёный круглый шеврон с надписью «military police» и серебристые прямоугольники – петлицы (знак отличия воинского звания первый лейтенант в США; золотистый прямоугольник – второй лейтенант – прим. авт.). Повозившись у колеса, военный поднёс к лицу рацию, и… подросток дёрнул спусковой крючок, убедившись, что выстрел лишил противника связи. Тот как ящерица скользнул под машину.

– Вот там, пиндос, и сиди! – злорадно подумал Петух и для придания уверенности своим словам ещё раз спустил курок в сторону американца, после чего перенёс огонь на дальнюю часть колонны, где загрохотал крупнокалиберный «Браунинг», выкашивая придорожный лес. Тень старательно выискивал пулемётчика, но увидел, что в ту сторону несётся «Вова», стреляя на ходу из спаренного пулемёта. Звон стоял неописуемый. Вскоре спаренного заменила L21, и шоссе озарил новый взрыв – бронебойно – зажигательные высекли искры из борта догорающего «Брэдли» и догнали таки прячущегося за броневиком «Хамви». Вверх полетели пар из разбитого радиатора вперемешку с кусками фар и другими деталями обшивки. От очереди сорвало как бумажный лист смятый покорёженный капот и он закувыркался вверх. Снаряд вырвал правое переднее колесо и оно, объятое пламенем, виляя, покатилось под откос. Ещё два снаряда разрезали пулемётчика пополам (знакомая картина?), заодно сбросив набок исковерканный пулемёт. Из разбитого «Хамви» потянулся легкий серый дым.

«Вова», по которому из – за деревьев вдруг хлопнул АТ-4, успел развернуться и граната, прошипев мимо – совсем рядом (!), разорвалась на обратной стороне дороги в лесу, свалив несколько молодых деревьев. Пользуясь поддержкой БМП, партизаны стали перебегать дорогу, стреляя назад куда-то в лес, где вспыхнул новый огневой контакт. Остатки прятавшихся на дороге и отступающих стрелков зажала тыловая группа Соболева, встретив их кинжальным автоматическим огнём в упор. Не ушёл никто.

…Очкарик занял позицию между двух толстых кедров, уже по привычке прикрывшись корнями и зарывшись в сырую старую хвою. Шилов находился левее. Чуть позади лежала девчонка, которой майор строго настрого приказал не соваться с дробовиком в перестрелку, буде таковая начнётся, а использовать оружие только для защиты позиций стрелков с тыла. Аналогичную задачу охраны получили ещё двое гвардейцев с дробовыми «Ремингтонами». Хлопок мортир подростка оглушил и тот вжался в землю, слушая как железки с шумом врезаются в машины, взлетают вверх и рубят ветки над головой. Дым и грохот автоматической пушки смешались с командами на английском языке, странными отрывистыми щелчками незнакомых автоматических винтовок (М-16 издаёт при стрельбе специфический звук – прим. авт.). Осторожно приподняв голову, Андрей увидел впереди напротив грузовик с вмятой внутрь располосованной рваными бороздами осколков дверью кабины с выбитыми и забрызганными кровью стёклами. Из сорванного взрывом радиатора шёл пар. Белая звезда, тоже забрызганная кровью, подсказала, с кем пришлось встретиться.

– Ого, никак пиндосы пожаловали! – со злостью подумал очкарик, и заметив копошащегося у горящего «Брэдли» военного в светлом камуфляже и черных очках, отползающего за брошенный взрывом с машины большой ящик из серо-зелёного пластика, дал по нему очередь. Пули высекли искры из асфальта и ударили военного сверху в спину. Тот обмяк и распластался на дороге. Очкарик перенёс огонь дальше к бронетранспортёру, где противники рассыпались со скоростью общажных тараканов из кухни на свету, не забывая, впрочем, огрызаться на выстрелы. Выцеливая какого-то шустрого амера азиатской внешности, по виду этнического корейца, Андрей высадил ещё одну очередь, но она прошла выше – пули тренькнули по борту горящего М2 «Брэдли». Солдат тут же перекатился дальше, на ходу ответив айболиту. Пули перед самым носом взрыхлили задымившийся при этом пригорок. Очкарик уткнулся в землю и тоже сменил позицию. Время сражения сжалось в какие-то секунды, и Андрей не понял, в какой момент справа густо полетели пули, поскольку в этот момент продолжал драку с корейским американцем. Тот исхитрился переползти за относительно целый грузовик и повёл себя наглее, бросив за обочину две гранаты. Первая, описав параболу, отлетела в сторону, стукнувшись в полёте о корпус грузовика. Вторая, следом, упала точнее и взорвалась где-то в чаще, близко к дороге. Партизаны отпрянули и на несколько секунд, перемещаясь, ослабили огонь…

6. Штаб-сержант, выбравшись из горящего микроавтобуса, не стал задерживаться возле, и ползком лавируя между разбросанными на дороге ящиками, трупами и техникой, двинулся прочь на юг, всё больше забирая к лесу, – туда, где горела Брэдли, разбитая гранатомётом. Стрелять или как-то ещё связываться с боевиками Эдварду очень не хотелось. И так было ясно, что с дороги никто живым не уйдёт. Но откуда у бунтовщиков бригадная техника? «Уорриор» с бортовым номером 82, как помнил Мак Аллан, всегда стоял на вооружении у мрачного и грубого Гримса из 14 секшена. Все эти мысли вытеснила из головы одна – остаться в живых. Это было сложно – смерть кругом выплясывала во всём своём многообразии. Далеко продвинуться пока не удалось – какой-то американец бросил одну за другой две гранаты в лес, и обозлившиеся партизаны ответили на претензию ливнем огня. Очередь уже знакомого по звуку «Печенега» сбила с военного каску и прошла вдоль позвоночника, оставив после себя вспученный пулями покрасневший бронежилет, черноволосый несколько раз дёрнул ногой и затих. Остальных полицейских за горящей машиной уже добивали, когда слева от сержанта в лесу громко завизжал женский (у них и женщины здесь?) голос, потом дважды грохнул «Ремингтон» и вспыхнула короткая, но яростная разноголосая перестрелка, длившаяся не более двух минут. Русская матерщина и английские команды смешались с грохотом очередей и звуками движения. То и дело недалеко за обочиной мелькали люди с оружием, стреляя друг в друга. Эдвард решил в этой свалке не участвовать, но и дальше тоже двигаться смысла не было – там одиноко тявкала М-16, которую с трёх сторон давили неуклонно приближающиеся боевики. Мимо штаб – сержанта, стреляя на ходу из спаренного пулемёта по участку леса в сторону пригорка, где маячила какая-то фигура в плаще, пролетел 82-й, выбрасывая из-под гусениц куски асфальта и комья налипшей земли. Эдвард, сознавая, что дело принимает для конвоя совсем дурной оборот, решил сказаться мертвецом и тихонько нырнул под сбитую гусеницу коптящего черным «Брэдли».

7. Атаку с фланга обнаружила Гуля. Услышав шум, девчонка повернула голову вправо и заметила солдат в светлой форме, умело и быстро мелькающих между деревьями. Вот один уже вскинул винтовку, наводя на кого-то из ведущих огонь по дороге.

– Справа-а-а-а-а-!!! – завизжала казашка и несмотря на большое ещё расстояние, дважды выстрелила из дробовика. Картечь проделала впереди небольшую просеку, и американец шарахнулся за дерево, ответив оттуда длинной очередью. Пули ударили девчонке прямо над головой, осыпав трухой, и прочертили в зелени тонкую нитку. Но сигнал был услышан и в сторону людей капрала захлопали ответные выстрелы. Снова и снова громыхнули уже три дробовика, обороняя основную огневую точку. Кто-то из нападавших упал. Шилов, сместившийся назад за поваленную старую берёзу, положил на неё ствол и выдал капралу приветственную порцию свинца, заставив того петлять между деревьями и забыть на время об ответном огне. Пулемёт щелкнул спуском и замолк – закончилась последняя лента, но один стрелок ничком повалился вперёд и повис на молодом кедре.

– Та-ф-ф-ф!!! – Шилов, не желая упускать противника, выхватил Глок и дал короткую очередь в сторону капрала, не оставляя тому надежды ответить. И Фальк, получивший ранение в бедро, с ходу повалился на траву. Подбежавший гвардеец с дробовиком добавил от себя прикладом в ухо, отправив капрала в темноту. По шоссе уже бежали разведчики Соболева, делая на ходу контрольные выстрелы в недобитых полицейских возле коптящего Брэдли и развороченного бронеавтомобиля с сорванным капотом. Капот валялся в кузове грузовика. Сзади полицейских зажали стрелки снайперского охранения, выталкивая тех на пулемёт или вынуждая появиться на дороге. Запыхавшийся Максимыч, влетев в кусты, быстро выстрелил в спину мелькавшему впереди военному в светлой пятнистой форме. По остальным фигурам, спасая положение основной позиции, полоснул из Калашникова боец охранения. Впереди закричали, в чаще несколько раз саданул «Ремингтон», показывая, что стрелки капрала атаковали главный опорный пункт. Заговорил пулемёт Шилова и стараясь не попасть под огонь своих же, гвардейцы во главе с дедом переместились на дорогу, откуда снова открыли огонь по району, где толклись зажатые американцы. Из леса в ответ резанул м-249 и Максимыч, с колена целившийся из-за колеса грузовика, повалился на землю, выпустив верную «Сайгу».

– Деда зацепили, козлы! – выругался наблюдавший за боем в бинокль с пригорка Вадик, остававшийся за пулемётом «Пантеры». В задачу экипажа входило огнём из укрытия закупорить дорогу с северо-востока, и поэтому в основной свалке машина не участвовала. Откуда-то правее с высоты кедра бухнул «Каркано» и на обочину, взмахнув руками, из леса вывалился мёртвый пулемётчик – пуля разбила шейный позвонок. Тень, досылая очередной патрон в патронник, выкрикивал наверху ужасные ругательства, которым позавидовали бы даже старые шахтёры и фрау Меркель, известная в политике своим умением крепко выражаться (вот до чего доводит современная школа!). Петух опять заглянул в прицел и повёл ствол вдоль дороги, выискивая противника. Дамегуль, переползая между двумя стволами, едва не угодила под очередь «Печенега», грохотнувшую возле самого уха, и почувствовала как горячая волна рассекаемого пулями воздуха шевельнула волосы над ухом. Отползая дальше, вскинула дробовик – сбоку кто-то копошился. – Получай, гад!!! – заревела казашка и нажала на спуск – подобравшийся к Шилову американец, прячась за берёзой, тянул из разгрузки чёрный цилиндр гранаты и лишь на полсекунды замешкался – застряла в укладке спусковая скоба. Дробовик сухо щелкнул, выстрела не последовало, и девчонка растерянно посмотрела на солдата. Тот оскалился хищной улыбкой, выдернул предохранительное кольцо и бросил гранату прямо ей под ноги. …Глаз, услышав как позади за войсками капрала выстрелила «Сайга» и затарахтел «Калашников», метнулся глубже в лес, понимая, что амеры постараются уйти от перекрестного огня под защиту растительности и тоже глубже в лес, где выловить их будет непросто. Поэтому путь им надо отрезать. Перебегая за кустом боярышника, непонятно как затесавшемся между берёз, очкарик увидел, как американец бросает в девчонку гранату. Не раздумывая, подросток дал очередь, и солдата отбросило на поросший зелёным мхом пень. Звук очереди ещё не рассеялся, а очкарик уже пнул гранату к дороге и рухнул на казашку сверху. Та что-то испуганно пискнула и затихла, поджав ноги. В метре от ребят звонко лопнуло, разрывая резким звуком перепонки (на этот раз Андрей рот открыл!). Пространство наполнилось противным тротиловым смрадом и раскалённым металлом (вонь сгоревшего тротила напоминает запах тухлого мяса или сероводорода – прим. авт.). В воздухе заклубился голубоватый дым. Сильно зачесалась голова и очкарик повёл рукой по щеке – с уха и откуда-то с затылка густо капала кровь, заливая воротник. Чертыхнувшись, он сполз на землю и увидел расширенные от ужаса зрачки Дамегуль.

– Ой, у тебя ухо надвое! И голова кровит! Мамочки, там такая дырка! – девчонка, забыв обо всём, прижала ладони к щекам.

– Да потом! – отмахнулся Андрей, подобрав «Бофорс», – не закончили ещё, – и ломанулся через кусты к востоку, где уже затухала стрельба. Дамегуль подхватила дробовик и хмыкнула – в горячке рассадила все патроны. Прислонившись к дереву, торопливо запихнула несколько штук из разгрузки в трубчатый магазин и щелкнула затвором. Выстрелов слышно не было. Оглянувшись, казашка увидела как на дороге лениво коптит разбитый бронетранспортер и группа разведчиков деловито и осторожно проверяет наличие противника за укрытиями.

8. – Эй, вылезай, придурок!!! – ребристый компенсатор пулемёта толкнул первого лейтенанта в ногу. – Я видел тебя, заяц! – Реймер нагнулся и под прицелом трофейного М-249 потянул за ногу американца. Тот испугано дёрнулся, но зашевелился и забормотал.

– Don^t shoot. I am out! – первый лейтенант в грязной, залитой маслом из пробитого маслопровода форме и с раненой рукой вылез из-под автомобиля, подцепив ногой винтовку, из которой так и не выстрелил. Иван моргнул гвардейцу и тот, деловито разоружив лейтенанта, скрутил ему руки и погнал к «Пантере».

– Деда ранило!!! Где доктор!!! – понеслось по дороге.

– Здесь я!!! – из леса вырулило чудовище с украшенным потёками крови лицом. Следом выскочила Дамегуль.

– Товарищ командир, он сам ранен, в голову! Он меня закрывал! – взволновано бормотала девчонка.

– Да ничего, – опять отмахнулся очкарик и присел возле деда, который прерывисто дышал, периодически сплёвывая.

– Ерунда, ногу вот поранило! – Максимыч скосил глаза на левое бедро, где выше колена зияло входное отверстие. Штанина набухла от крови.

– Сейчас дедуля, глянем. – Андрей торопливо дернул сумку, уже привычно выхватив пакетик целокса, тампоны и быстро наложил повязку, попутно вколов старику обезболивающее.

– Давайте его в машину, помягче надо. А потом разберёмся.

– Помоги, – очкарик протянул кровоостанавливающий порошок и пакет тампонов Дамегуль, которая, кивнув, тут же у джипа стала обрабатывать ему голову.

Вдруг подросток услышал какую-то возню и оживлённый разговор – потрошившие грузовики бойцы кого-то вели. Присмотревшись, очкарик не поверил своим глазам – по дороге угрюмо шагал немного поцарапанный и с обгорелым воротником штаб-сержант.

– Вот, из-под Брэдли вытащили! – оживлённо поделился событиями Спица. – Сидел там как мышь, еле заметили.

– Ну, это сама судьба! – потирая руки к штаб – сержанту подошёл Иван, держа за поясом свой знаменитый теперь в отряде нож – пилу. Увидев нож, Мак Аллан вздрогнул, припомнив этого террориста в полосатой майке, и на память пришёл недавний рассказ чёрного пилота вёртолёта, как точно таким ножом ему боевик в тельняшке отхватил ухо, которое с трудом пришили обратно. Капитан королевских ВВС, рассказывая в палате госпиталя о захвате вертолёта в лесу, сильно нервничал и перебирал пальцами край простыни. Тут штаб – сержант увидел и долговязого с очками на носу, которому девчонка бинтовала голову, и настроение у него окончательно растворилось в тревоге за свою нелёгкую жизнь.

– Штаб – сержант нам не нужен, здесь оставьте, пусть опять лечится, – коротко распорядился майор, – и оставьте его возле Гримса – земляки всё-таки, – с нездоровой улыбкой закончил он. Из леса показался Нефедько в рваном окровавленном камуфляже. Он прихрамывал и опирался на кривую толстую палку, в другой руке удерживая свой АКСУ с разбитой осколками ствольной коробкой. К бою тот был уже непригоден.

– Да бросьте вы его, Пал Степаныч! Зачем вам бесполезное железо? И патронов к нему тоже нет, – заметил майор, разглядывая покорёженный гранатой автомат. Участковый, мутным от боли взглядом взглянул на майора, вздохнул и выпустил ремень. Старый, затёртый до блеска АКСУ, верно служивший участковому долгие четыре года, стукнул о землю.

– Андрей, у тебя прибавилось работы! – Шилов кивнул на участкового и заторопился.

– Заканчивайте обыск! Раненых не добивать! Общий сбор через пять минут у статуи. Быстро погрузив добычу на броню и машины, отряд спешно покинул место боя. Дольше всех задержался Соболев, увлечённо и со знанием дела потрошивший командирский бронеавтомобиль, откуда вытащил весьма полезную для отряда вещь – американский револьверный гранатомёт ММ-1 с комплектом гранат, среди которых оказались не только осколочные, но и газовые – для разгона толпы.

Под одиноким чучелом, имитирующим Смерть, Гримс, штаб – сержант, американский лейтенант – все с простреленными коленными суставами, и чудом оставшийся в живых тяжелораненый в живот строительными саморезами фугаса водитель среднего грузовика провели ещё почти полтора часа, пока на место не прибыли набитые бронекавалерией «Апачи», заставшие только погибших и взорванные догорающие машины. За это время штаб – сержант пришёл к выводу, что уж теперь наверняка скоро поедет домой.