Текст книги "Очкарик. Боевик. Альтернативная история"

– Чёрт! Зажариться тут не хватало! – выругался сержант, не обращая внимания на полумёртвых от страха патрульных на заднем сиденье. Боковые были забрызганы кровью и чем-то бело-серым. У среднего патрульного головы уже не было, но он так и сидел, сжимая между коленей SA-80. Напротив, в поднявшемся капоте и лобовом стекле крупнокалиберные пули расковыряли большое отверстие.

Бухнул ещё один сильный взрыв сбоку и подбежавший гвардеец врезал по кабине заваливающейся набок машины очередь. Водитель хрюкнул и обмяк, навалившись и придавив сержанта, для которого возможности выбраться не осталось. Крайний патрульный завыл как бешеный пёс, дёрнул ручку, откинув вверх боковую дверь, и судорожно дёргаясь, полез наружу, выбросив вперёд винтовку.

– А пленных брать приказа не было! – раздалось снаружи и в открытую дверь, стукнув изнутри о крышу, навесом влетела осколочная граната, глядя на которую полными неподдельного ужаса глазами, патрульный невероятным образом ласточкой взлетел над машиной и упал на дорогу между колёс, захватывая пальцами липкую грязь и завывая что-то нечленораздельное. На губах у него появилась пена, на землю западала тягучая длинная слюна.

– Н-на! – гвардеец от души пнул вставшего на локти и колени полубезумного патрульного и выстрелил ему в шею. Тот захрипел и завалился набок, слабо подёргивая ногами и постепенно окрашивая лужу в розовый цвет.

– Ходу, ходу! – подлетевшая патрульная машина под крики Ивана скрипнув тормозами приостановилась, подобрала диверсанта и пулей понеслась к аэропорту.

– «Ду-ду-ххх!!!» – звук разрыва перекрыл истошный вопль второго патрульного, сверкнуло пламя и сорванные взрывом двери вместе с белым дымом, брызгами крови, осколками, кусками обшивки и плоти уже мёртвых водителя и остальных патрульных, кувыркаясь в воздухе, взметнулись вверх. Сержант почувствовал горячий сильный удар в спину и вырубился.

… – Начали! – услышав очередь у складов, Шилов пронзительно свистнул и вскинув одноразовый АТ – 4, выпустил реактивную гранату в окно первого этажа здания охраны.

– «Дзыннннььььь!!!» – граната вынесла раму и смертоносная кумулятивная струя рванулась через комнату дежурной смены, сжигая всё. Майор отбросил дымящуюся пустую трубу и передёрнув затвор автомата, выпустил в соседнее окно длинную очередь. Связист караула не успел среагировать и теперь живым факелом с криком носился по комнате, сбивая горящую мебель, пока не затих, сражённый болевым шоком ожогов. Его страшная чёрная фигура в характерной для обгоревших позе боксёра замерла посреди бушующего в комнате огненного вихря. Но партизаны его воплей не слушали – десяток стволов молотил по окнам казармы, не давая охране очухаться, пока остальные перебегали на другую сторону, окружая противника в доме. Шилов, да и остальные гвардейцы, вышедшие из внутренних войск МВД, были обучены боевым действиям в городе в целом и в помещениях в частности. Поэтому, имея под рукой запас гранат, расстреливали комнаты из 40 – мм подствольников, забрасывая их в окна. Но в охране тоже были не дураки, и десантники, получив несколько осколочных приветов, лопнувших внутри, загораживали окна столами, огрызаясь из глубины комнат длинными очередями.

– Блокируйте их! Не выпускать никого! Гранаты туда! – Шилов отдал короткую команду нескольким бойцам подавлять охрану в здании технической службы, а сам с остальными ринулся к основному зданию и диспетчерской вышке, где виднелись антенны связи.

В ста метрах севернее, недалеко от пропускного шлагбаума, где расположился досмотровый блок-пост, тоже кипел бой, начавшийся с того, что выстрел АТ-4 разметал пулемётный расчёт и защитный бруствер из мешков с грунтом, а полетевшие следом гранаты в щепки разнесли будку охранника.

Партизанский пулемётчик, весело матерясь и посылая проклятия демократии, выдал её представителям густую тучу свинца в холл и окна первого этажа гостиницы «Аэропорт»,

у которой стояли припаркованные две «Пантеры» и «Вектор».

– Дым давай! – выдохнул Андрею Нефедько, перебегая ближе к стене здания на дистанцию броска и стреляя на ходу по окнам. Поняв его действия, атакующие усилили подавляющий огонь, не давая «орлам» высунуться. Очкарик молча рванул с плеча рюкзак и спрятавшись за нагромождение угловатых металлических конструкций, по которым то и дело со звоном щёлкали пули, стал быстро добавлять из импровизированной воронки, заранее подготовленной из плотного усиленного слоями скотча пластикового пакета с надписью «универсам «Абрикос», с которого срезал уголок, раствор соединений хлора в разномастные пластиковые бутылки с тормозной жидкостью, наворачивая пробки и передавая готовое соседям. В бутылках появились клубы белого дыма и участковый закинул несколько химических бомб в окна первого этажа.

Через 10—15 секунд бутылки лопались внутри здания лёгкими хлопками – нарастающее давление срывало пробку, выбрасывая густое ядовитое белое марево и языки пламени.

До противогазов солдатам охранного подразделения было уже не добраться и скапливающийся внутри дым постепенно вытеснял их из помещений в коридор.

Увидев, как на дорогу вылетает патрульный автомобиль, майор сначала нырнул за разбитый автобус «ПАЗ» с номером маршрута 119, но когда пулемётчик с ходу засадил строчку трассеров по корпусу охраны, отогнав и задев там пулей чрезмерно активного стрелка, который не замедлил мешком выпасть из окна, Шилов оживился и подал команду:

– К вышке все! Бегом! Связь бей!

Бойцы ринулись вперёд, на бегу стреляя в мелькающих противников.

С правового фланга, со стороны лётного поля по партизанам ударила пулемётная вышка и крупнокалиберные металлические чушки с грохотом и резкими хлопками стали крошить угол, за которым укрылись несколько бойцов, попавших в сектор обстрела. Других с вышки было не достать – не позволяло расположение стрелка.

Уворачиваясь от простучавшей из окна очереди, Андрей прыгнул за угол и выхватив из разгрузки гранату, с силой бросил её в окно рядом, разбив стекло. В комнате кто-то крикнул и внутри бухнул взрыв, выбросив наружу клубы дыма и какие-то бумажки, тут же подхваченные ветром. Пригнувшись под подоконником, очкарик перебежал вдоль стены, сорвал предохранительное кольцо и бросил в то же окно ещё одну. От взрыва оконные створки с силой распахнулись, разбрасывая последние стёкла, дождём полетевшие на согнувшегося у асфальта подростка

– «Д-духх!!» – донеслось из комнаты, и через секунду наискосок из глубины помещения с грохотом плюнула очередь, вспоровшая штукатурку и бетон по вертикальной кромке окна, совсем близко. Андрей отпрянул, услышав, как на пол со звоном посыпались выбрасываемые отражателем противника гильзы, и по осколкам захрустели удаляющиеся вглубь быстрые шаги.

– Ложись! – Петух мелькнул за разлохмаченным осколками жёлтым такси на площади и сыпанул очередью куда-то вверх над другом, тут же откатываясь под соседний «Рено». В тот же угол дома загрохотал «Браунинг» с захваченной патрульной машины – сверху полетели брызги бетона и пыль. Очкарик, не раздумывая, рухнул, прижав руки к затылку, и краем глаза заметил как на площади полыхнула оранжевая вспышка лопнувшей гранаты.

– Дза-мммм!!! – перед глазами качнулась земля, свистнули осколки, со злобой впиваясь и разрушая окружающие предметы. Какая-то железка сверху довольно чувствительно стукнула по бронежилету. В шлем, именуемый во внутренних войсках «сферой», забарабанили куски штукатурки и чего-то ещё.

– Вали оттуда! – Петух орал во всю глотку, стреляя короткими очередями по окнам второго и третьего этажа, где всё ожесточённее отвечали десантники, подключив к работе 7, 62 мм L7A2, который стремился достать пулемётчика «Браунинга». Но тот не отвечал, и машина унеслась в сторону диспетчерской вышки, где нарастала перестрелка. В той стороне опять ухнул ручной гранатомёт и на улицу с чёрным дымом и огнём вылетели входные двери.

Очкарик шустро отползал от опасного места, где сверху недружелюбно кидают гранаты, и не заметил, куда испарился Петух, но уловил, что перестрелка идёт уже в основном здании. Андрей прислушался, развернулся и пригнувшись засеменил вдоль стены. Перебегая под защиту основного здания, очкарик увидел, как со стороны аэропортовской гостиницы несутся несколько полуодетых врагов. Партизаны в основном здании и ведущие бой у диспетчерской их не видели. Атаковавшие блок-пост на въезде тоже ушли вперёд, не встретив у гостиницы никого, кроме измочаленого в лохмотья патрульного наряда, и пулемётного расчёта, угробленного осколочной гранатой. Неожиданно сверху громыхнул пулемёт и перебегавший неподалёку площадь гвардеец ничком повалился вперёд, выронив или специально бросив в сторону Андрея тот самый трофейный американский револьверный гранатомёт ММ-1. Оружие со стуком прокувыркалось несколько метров и замерло почти у самой стены. Было неясно, контролирует ли этот участок пулемётчик, но и раздумывать тоже некогда и очкарик, подобрав фрагмент косяка оконной рамы, подбежал ближе и потянулся импровизированным крючком к револьверу.

– Фф-фф-й! – пули тут же вздыбили асфальт возле гранатомёта и одна вышибла кусок рамы из руки, осколком стекла порезав кисть. Андрей, зашипев, отдернул пронзённую острой болью руку и метнулся под защиту стены, зажимая кровоточащую ладонь. Очкарик услышал отдалённые, смешавшиеся с выстрелами и разрывами гранат, вопли Петухова, и совсем рядом – быстрые лающие команды, которые среди рассредотачивающихся от гостиницы врагов, размахивая огромным блестящим пистолетом, раздавал невысокий худощавый военный в серо-голубом комбинезоне с лётными крылышками и буквами « U. …R FORCE».

– Погоди, козёл! – доктор вскинул было «Бофорс», но рукоятка выскользнула из мокрых от крови ладоней. Тут Андрея увидел кто-то из наступающих и с плеча высадил по нему очередь, блокируя передвижение. Пули смертельной строчкой врезались в стену на уровне головы правее, с воем вышибая бетонную крошку. Сильный касательный удар в правый бок развернул и опрокинул очкарика на асфальт, отчего он выкатился прямо под огонь пулемёта сверху.

Неожиданно и вовремя партизанский «миними» загрохотал от здания аэропорта по окнам второго этажа помещения охраны, где сразу заткнулся британский пулемётчик, выцеливавший нападавших, поддерживая огнём бегущих от гостиницы. Противники на площади, лишившись огневой поддержки, залегли, и очкарик, приподняв голову, метнулся к гранатомёту.

– Ух! – только и выдал Андрей, кувыркнувшись через себя, на ходу цепляя такой нужный с сейчас предмет. Страха не было – он остался на рассвете и там застрял. Остался долг, остались ребята, которые могут получить чужие горячие пули, остались мама, дом, и Родина – это мгновение спрессовалось и перемешалось с мыслями, которых в данный момент в голове не было. Был гранатомёт, который надо было взять.

Зацепив черный брезентовый ремень и сильно ударив звякнувшим об асфальт «Бофорсом» бедро сзади, очкарик закатился за высокий бетонный блок, и прерывисто дыша рывками потянул огромный револьвер к себе. Ноги уперлись во что-то мягкое и оглянувшись, Андрей едва не вскрикнул – за блоком, свесив голову с остекленевшим уже взглядом полулежал залитый кровью десантник. Плюнув, очкарик чуть высунулся сбоку и убедившись, что в барабане поблескивают желтовато-серебристые гранаты, открыл по площади огонь.

– …ыше, ле… еей! – донёсся чей-то крик от здания вокзала. Сообразив, что надо взять левее и выше, Андрей изменил угол стрельбы.

Д —зууу! Д-зуу! Д-зуу! – толчками забился гранатомёт в непривычном и резком крике, с механическим щелчком поворота барабана выбрасывая из ствола за гранатой сизый гадко воняющий дымок. Андрей от напряжения сжал губы – удерживать рукоятку в скользкой от крови ладони было нелегко. На площади вспухли чёрные тучки разрывов. Одна из гранат врезалась в угол крыши «Газели» с выбитыми стёклами, нашпиговав двоих нападавших осколками, как сервелат салом. Американский пилот команды больше не раздавал. Он катался по земле, выронив Кольт и зажимая рану в том месте, где только что был левый глаз. С тыла от гостиницы по противнику заработали несколько автоматов, добивая оставшихся, – Вадик, закончив химию, включился в атаку.

– Н-на, урод! – озлобленный ударами пулемётчика доктор высадил в окно второго этажа две последние в барабане гранаты, крайняя из которых была со слезоточивым газом. Пулемётчик замолчал.

– У-р-р-р-а-а-а-а!!! – громкий коллективный рёв более десятка глоток наверное слышали в Новосибирске.

– Отходим!!! – Шилов махнул автоматом в сторону леса.

Надо было уходить, потому что с другого края летной полосы стали подтягиваться «Скорпионы» и бежали поднятые по тревоге дополнительные подразделения охраны, стреляя на ходу. Плотность огня резко возросла.

Закинув за спину гранатомёт, Андрей, морщась от боли, вытер липкие ладони о штаны,

перехватил винтовку и побежал к месту сбора.

– Ду-дух!!! – На площади подпрыгнула и ярко вспыхнула патрульная машина, куда запихнула под бензопровод гранату Гуля, до этого момента усердно пичкавшая изделиями Домбровского диспетчерскую вышку и хладнокровно дважды из дробовика разворотив грудь настойчивому кавалеру. Узкие азиатские глаза умирающему уроженцу Уэльса показались бронещелями…

…Перебегая через стоянку, Андрей натолкнулся на американского пилота в рваном от осколков серо – голубом комбинезоне и на ходу подобрал из-под колеса покрытый кровью блестящий «М-1911».

– «Кольт» – на бегу констатировал очкарик, запихивая трофей в полегчавшую разгрузку. История одноглазого трупа подполковника ВВС США Адамса (звание «leutenant-colonel» и фамилия на побуревшей от потёков нашивке), его не волновала.

ГЛАВА 18 ОТВЛЕКАЮЩИЕ ДЕЙСТВИЯ

1. …Дождавшись, когда секундная стрелка пересечёт отметку «12» и перешагнёт 5 часов 10 минут начинающегося летнего сибирского утра, Олег произнёс: «С Богом!», перекрестился, и приникнув к призменному смотровому прицелу, надавил на электроспуск. Автоматическая пушка с грохотом выбросила вперёд сноп раскалённых газов, в котором тишину наполнил свист 30-мм бронебойно-зажигательных 357 – граммовых снарядов L5A2. Очередь чиркнула по бетонному столбу освещения на другой стороне реки, и он с хрустом стал заваливаться, перегораживая дорогу. Несколько снарядов сбили укрепление из мешков, открывая стрелку новые перспективы в виде стоявшего боком продолговатого зелёного «Р-302». За бронетранспортёром виднелась пулемётная точка, укрытая мешками и спиралями Бруно (спиралевидная «колючка» с режущими элементами – прим. авт.) Олег довольно оскалился и следующую очередь выдал шведу в борт. От проникающих ударов металл зазвенел, машина задёргалась, выбросив изнутри серый дым, в котором через пару секунд блеснуло пламя.

На посту началось движение, вскоре наугад ответил крупнокалиберный пулемёт, поначалу послав три неуверенные короткие очереди, и всё больше распаляясь. Но «Воин Вова» стоял в подлеске и зацепить его было непросто, поэтому Олег, нажав рычаг супернадёжного электропривода «Холдсварс», довернул плоскую башню на пулемётную точку и со скоростью 1070 м/с всадил в укрепление ещё одну порцию. В светлеющем утреннем небе постепенно растворялись оранжевые точки выпущенных снарядов, разрушая на недалёком противоположном берегу всё, до чего достали, – дым и пыль, постепенно затягивающие укрепления были тому подтверждением. Разумеется, долго так продолжаться не могло – блок-пост вызовет ударные вертолёты и те быстро накроют машину. Но и против них у стрелка были целых три самонаводящихся ракеты ПТУР «ТОУ» и сдаваться просто так он не собирался. Задача была поставлена чётко: оттянуть на себя ударные вертолёты на те несколько минут, что нужны для подлёта к аэропорту. Для «Вовы» этот бой должен стать последним. Следующую очередь стрелок направил в новые бронеколпаки, словно грибы выросшие посреди острой металлической травы Бруно на съезде с моста в город. В ответ прострекотали сразу несколько пулемётов и послышалось рычание приближающейся к посту брони. Мельком глянув на циферблат сквозь сизый дым от выстрелов, наполнявший корпус, стрелок отметил, что перестрелка длится уже четыре минуты, и активировал «ТОУ». Гудение подъёмного привода и зелёные сигнальные лампочки подтвердили готовность толстых продолговатых остроносых ракет, хищно выглядывавших из холодных нор пусковых шахт красно – серыми крысиными мордами, покрытыми капельками росы…

2. …Услышав отдалённые звуки перестрелки в стороне реки, Спица удовлетворённо хмыкнул, и прижав приклад «Калашникова» к плечу, открыл огонь по подъезжающей к складу командно-штабной машине с желто-голубым флагом на двери. Стрелять из глубины магазина было удобно – в полумраке не различить количество нападавших, а цель была как на ладони. Хлестанувший по стёклам кабины огненный ветер заставил водителя свернуть вбок, закрывая стрелков от огня пулемёта с блок-поста у склада. Там кто – то закричал и поднялась суета, раздались первые беспорядочные выстрелы. – Сыпь им, ребята!!! – бойцы захлопали из подствольников, буквально заваливая охранную площадку перед складом осколками. Пытавшийся укрыться под стенами здания часовой упал как подкошенный, сражённый лопнувшей под ногами гранатой. Две гранаты влетели в окно, разорвавшись внутри, выбросив из распахнувшихся узких окон осколки стёкол и легкий дым. Спица что-то орал на родном лезгинском наречии, бешено вращая горящими глазами и водя перед собой трясущимся дымящимся стволом. Заметив выползающего под машину противника, Рустам дал очередь под днище, пули с визгом стали плющиться о ходовую часть, рикошетом уходя в асфальт и от него.

…Когда сбоку загрохотал автомат и в кабине посыпались стёкла, капитан Ёнссон, до участия в этой операции бывший военным наблюдателем миротворческой миссии в Судане, толкнул водителя вбок и тот дернул руль влево, подставляя нападавшим правый задний угол, и тут же выкатился наружу, загремев шлемом по дороге. Ёнссон, смещаясь на место водителя, мечтал только о том, чтобы рвущие корпус лёгкие пули не нашли к нему пути. Осторожно приоткрыв дверь, капитан увидел лежащего лицом вниз водителя. Почему-то в глаза бросилась его безжизненно-неподвижная ладонь, желтоватая от машинного масла, впитавшегося после недавнего ремонта. Вскинувшись, швед едва успел опустить на дорогу ладони, намереваясь прыжком кувыркнуться через голову за недалёкий труп, как под днищем захлопали пули, правую руку обожгло словно кипятком и она предательски подломилась, а острая раскалённая игла изнутри с силой толкнула в лопатку. Перед глазами поплыли жёлто-оранжевые круги и брызнула кровь. – Э-э-э-э – замычал было дежурный офицер и потерял сознание, так и оставшись наполовину свисать из кабины головой вниз. Кровь, выделяясь изо рта большими, розовыми словно детская жвачка «Орбит» пузырями (а проникающее ранение лёгкого можно определить по выделению крови пузырями из полости рта), по рукаву тонкой струйкой потекла на асфальт, смешиваясь с потоками из бившего чуть выше локтя появившегося там небольшого красного родничка, в ритм с ударами затухающего сердца плескавшего на сильно уже мокрый рукав. Маленькая остроносая лёгкая и от этого ужасная в своём смертоносном эффекте 5,45 мм пуля, зайдя выше локтя, ударилась о кость и в подмышке проткнула капитану лёгкое, попутно разворотив в мягких тканях витиеватый туннель метро и превратив в труху два ребра. Рустам этого уже не видел и продолжал яростно строчить по бронещитам складского поста, откуда ими занялся пулемётчик. От угла здания, из-за мешков раздался сильный хлопок, и к магазину потянулась дымная струя реактивной осколочной гранаты.

– Ложись!!! – крикнул кто – то из бойцов и Спица, оттолкнувшись от укрытия, бросился за стенку короткого коридора в подсобное помещение, где за хлипкой фанерной дверью всё еще хранились забытый грузчиком комбинезон и какие-то коробки. – Ду-дух!!! – ракета врезалась в торговый прилавок, фугас разрывом поднял его, ударив о потолок и напичкав осколками, казалось, каждый кубический миллиметр воздуха. Прилавок, цепляя в полёте ещё какие-то элементы мебели, брызнул напоследок кусками стекла и рухнул, окончательно превратившись в обгорелые железные лохмотья. Один из бойцов вскрикнул и зажав ладонью фонтанирующую кровью шею, повалился из-за укрытия.

– …ы! Мужики!!! Пол… и…я!!! – оглушенный взрывом Рустам, на ходу вытирая забитые пылью глаза и потряхивая головой, словно пытаясь вытрясти оттуда стоявший в ушах звон, на коленях пополз в торговый зал, волоча за собой автомат. Привалившись к стене и тяжело дыша, кашляя от попадающей в лёгкие пыли, Спица подтянул «Калашников» и грязной ладонью стёр с него пыль, размазав по затвору кровавую полосу из полученных царапин. Словно откуда-то издалека до него донеслись звуки перестрелки. Но шведы перенесли огонь куда-то правее, будто забыв про магазин и, наверное, считая бандитов устранёнными. С охраной склада вёл бой кто-то ещё – знакомые трели изделий Ижевского завода стучали совсем рядом и сверху. Полуоглохший Рустам увидел, как на площади перед складом сверкнула вспышка гранатного разрыва, опрокинув двух перебегающих морпехов, которых тут же перечеркнули подскочившие из ниоткуда фонтанчики пуль. Равнодушно отметив этот факт, смысл которого до него ещё не дошёл, заблудившись по пути, Рустам дрожащей рукой кое-как отцепил опустевший магазин и пытался вставить новый, едва не выронив его совсем. – Русик, …дим!!! – кое-как протиснулись слова сквозь шум в ушах, – второй гвардеец тряс Спицу за плечо, заставляя подняться. С трудом повернув на него голову с красными воспалёнными слезящимися глазами, Рустам, похожий на гипсовую скульптуру, встал и на деревянных ногах двинулся следом за бойцом, тянувшим его во внутренний двор. Тут мир словно взорвался, и звуки яростно ринулись в контуженую голову, сдавливая Спице мозги. Поморщившись, он скорей почувствовал, нежели услышал хруст осколков стекла и бетона под быстрыми шагами со двора. Кто-то приближался, и бойцы, прижавшись к стене, подняли автоматы.

– Эй! Живые есть?! Быстро давайте, валить надо!!! – скороговоркой раздался с улицы молодой голос.

– Не стреляйте, свои! – в коридор кто-то кинул кусок камня и быстро заговорил.

– Коли живые, выходите быстро, всего полминуты есть! В дверном проёме мелькнул силуэт и гвардеец едва не выстрелил. Вопросительно глянув на Рустама, который утвердительно кивнул головой – говорить сил не было, гвардеец выкрикнул:

– Вы кто?!

– Некогда, ёлки, тут знакомиться, сваливать надо! Накроют вот-вот! Там наши пока держат, быстро давайте! – в проёме появился силуэт в сером полицейском камуфляже и высоких ботинках. Увидев в полумраке две скульптуры, он было отпрянул, но тут же протянул руку:

– Бегом, время уходит!

Перестрелка за углом дома нарастала и приближалась. Первые пули уже стукнули в кирпич кладки, выбив красноватую пыль.

– Там! – гвардеец, придерживая Спицу, махнул автоматом на прилегающую стройку, – колодец там, спускайтесь! Все уйдём! – и больше не обращая внимания на парня в камуфляже поволок шатающегося Рустама. Камуфляжный дёрнулся было за ними, но проследив взглядом направление, понимающе ухмыльнулся, щёлкнул предохранителем АКС-74, и обогнув угол магазина, на бегу дал короткую очередь в сторону склада, ныряя в темноту подъезда, куда тут же ударил пулемёт. В ответ сбоку хлопнул «родной» подствольник ГП-25, опрокинув взрывом двинувшихся было к зданию стрелков.

– Линяем! Все за мной, я покажу, – камуфляжный махнул автоматом в сторону стройки и несколько разномастно одетых фигур, оторвавшись от стен дома и укрытий во дворе, кинулись за ним, уже не отвечая на выстрелы противника…

3. Костя сомневался, что «Макдональдс» для нападения выбран правильно. Ну кто там может быть в шестом часу утра? Пара патрульных, и всё. Но приказ есть приказ и поэтому в назначенное время группа появилась в заданном районе. Тактическое решение майора как специалиста по городским боям, Чу Гун понял только сейчас, как следует оглядевшись. Сам ресторан не имел в это время сколько-нибудь важного значения. Но перед ним лежал круговой перекрёсток, через который вот-вот понесутся к мосту поднятые по тревоге силы поддержки. Места более удобного, чтобы как следует шугануть их, придумать было трудно. Да и отход был обеспечен. Именно поэтому майор приказал им взять два ручных противотанковых гранатомёта.

Где – то правее, у моста, словно из-под земли простучала очередь «Рардена», ухнул разрыв и запела смертоносная железная метель.

– Ну, с Богом! – пограничник, взглянув на свою группу, перекрестился и плотнее упёр в плечо приклад трофейного L7, наводя на большие подсвеченные стёкла ресторана, где находилось несколько патрульных из дежурных смен, подъехавших перекусить, но под шум недалёкой стрельбы бросившихся к технике. Этого Костя им позволить не мог, и коротко выкрикнув: «Огонь!», надавил на спуск захлебнувшегося в скорострельном лае пулемёта. Пули весело заколошматили в большие красивые стёкла, со звоном посыпавшиеся на мостовую, в бегущих к машинам людей, некоторые из которых пытались стрелять, некоторые прятаться. Кто-то уже покатился по площадке и остался недвижим. В ресторане хлопнуло и погас свет. Теперь предутренний полумрак озаряли лишь быстрые оранжевые вспышки очередей, да короткие строчки раскалённого металла.

Где ты, весёлый клоун в жёлтом костюме?..

Со стороны железнодорожного вокзала показались первые огни – спешила поддержка, и бойцы услышали ревущий на высоких оборотах двигатель «Р-302». Следом летел кто-то ещё, похоже грузовой «Вольво». Обойти стрелков у поддержки никак не выходило, и шведский БТР с ходу полоснул из пулемёта по зданиям. Но пограничник предполагал такое развитие событий и гранатомётчик по коллектору заранее выполз к самому перекрёстку, где предварительно сдвинул крышку люка. Сейчас, высунувшись по пояс, он, несмотря на стремительно растущие впереди габариты головной машины, хладнокровно положил трубу на плечо и дёрнул пусковой рычаг, наводя в ходовую часть.

– Ф-у-у-у-у-у-у-м-м-м-м!!!! – зелёная труба термостойкого пластика выбросила длинный язык дымного пламени и кумулятивная смерть ринулась вперёд, став для капрала – механика тем единственным препятствием, которое он не смог преодолеть в своей жизни. Граната влепилась с внутренней стороны под левый фрикцион несущейся на скорости плюющейся огнём бронекоробки и глухо бухнула, раздувая чёрно-багровый шар, в котором мелькнули полетевшие в стороны обрывки гусеничной ленты и узкие отдельные траки. Кувыркаясь, по дороге запрыгал объятый пламенем вырванный третий каток. Ударом машину подбросило, с силой шмякнув о мостовую. Громкий противно-пронзительный скрежет металла сомнений не оставлял – швед уже не в бою.

БТР, из разодранного бока которого с гудением хлестал факел горящей солярки, развернуло поперёк и протащило вдоль полотна, постепенно задирая левый дымящий бок, отчего броня, срывая куски асфальта и оставляя за собой огненный след, дважды перевернулась и замерла посреди перекрёстка, превратившись в крупный костёр. С жалобным скрипом приоткрылась покорёженная дверь десантного отделения, выбросив оттуда густой жирный дым. Истошные крики внутри стихли.

Следовавший позади транспорт, а это оказался не «Вольво», а «Шамшир», взял левее и снизив скорость, ударил по стрелку из бортовых стволов. Но поздно – у дренажного колодца валялась только бесполезная труба АТ-4, да покачивалась незадвинутая до конца железная крышка, в которую со злобой стукнули несколько пуль, высекая оранжевые искры. Опытный британский командир не стал соваться под новый выстрел, и прикрываясь разбитым шведом колотил по домам за перекрёстком, поддерживая бегущих. На стоянке заревел двигатель «Пантеры».

– Быстро вы, суки, запрыгали! – злорадно ухмыльнулся Костя.

– Давай!!! – выкрикнул он второму стрелку, перебегая к углу здания. Время подходило к концу – фактор внезапности терял свой эффект, но оставался ещё один выстрел, – не тащить же трубу с собой?

– Ф-у-у-у-у-у-м!!! – новая реактивная струя рванула воздух, безжалостно выжигая кислород, и осколочно – фугасное изделие американской военной промышленности, оставляя позади дымный инверсионный след, полетело вперёд, словно принюхиваясь к жертве острым наконечником контактного взрывателя.

«Пантера» дёрнулась, уходя с линии столкновения, и граната впечаталась в стойку парковки правее, лопнув с оглушительным грохотом. Стойка, жалобно загудев, развалилась и вспыхнула.

– Д-у-у-у-у-м-м-м!!! – ударной волной вышибло остатки стёкол в первом этаже ресторана, заодно подвинув там и без того опрокинутую мебель. Через пару секунд со стоянки щёлкнули несколько раздражённых выстрелов. Но больше всего мешал «Шамшир», усиливший темп стрельбы. Преимущество внезапности было окончательно потеряно.

– Скорее, уходим! – коротко бросил Костя появившимся поодаль бойцам и махнул рукой в направлении колодца. Пограничник, потирая ушибленое плечо, с удовлетворением отметил результаты работы – разгромленный горящий ресторан, коптящий железный гроб на перекрёстке и несколько неподвижных фигур. Взгляд остановился на жёлто-красном пятне в окнах второго этажа «Макдоналдса». На перегнутой под собственной тяжестью образующей проволоке из окна свисала перебитая выстрелами жёлто-полосатая гипсовая рука. Сквозь паутину пулевых трещин витрины разведчик увидел размалёванное красно – белым лицо. Правый глаз выбила пуля, частично остро отколов от попадания нос. Левый – огромный, чёрный, смотрел с ненавистью. Взгляд подчёркивала безумная улыбка безжизненных алых губ; ядовитые оранжево – красные волосы с белыми отметинами входных отверстий словно посвежели от витавших в помещении густых испарений свежей крови.

«Прямо лицо демократических свобод!» – глядя на гипсовую фигуру брезгливо хмыкнул Костя, почему-то вспомнив отца; затем солдат торопливо высморкался и побежал к коллектору. В воздухе густо несло палёным мясом (шведские «Kustjagarna» или котлеты?), носился стойкий запах горелого масла, горчицы, страха и чего-то ещё особенно противного, чего в атмосферу добавил ефрейтор Брюгге, съевший целых три «Биг Мака». Сейчас он лежал под разбитым стулом, зажимая рану и плавно уходя в небытие – опустившийся из витрины острый кусок тяжёлого стекла глубоко распорол ему правое бедро, омерзительно скрипнув неровным краем по кости, так и вонзившись в пол через ногу. Лишь добротный бетон покрытия удержал осколок от желания разлучить ефрейтора и конечность. Повар? Повар всё же успел нырнуть под стойку, прежде чем на него опрокинулся кофейный автомат, обдав горячим паром. Теперь сотрудник сферы обслуживания с круглыми глазами судорожно сжимал в кулаке знакомую всем фиолетовую фирменную кепку и твёрдо решил уволиться с этой, явно опасной (!), работы. Прямо завтра, когда высохнут штаны. Под стрекотание вертолётных двигателей несколько теней нырнули в коллектор и двинулись к трамвайному депо. Работа ещё не завершена.