Текст книги "Очкарик. Боевик. Альтернативная история"

4. …Гул вертолётов дал понять, что бой почти закончен и Олег снова приник к прицелу, выискивая в небе точку. Их оказалось две. Обе отметки – чёрные «Апачи» с британскими опознавательными знаками, быстро подходили. Спорить с костлявыми бронированными механизмами кто круче механик не стал и спокойно надавил на кнопки пуска ракет, сразу метнувшись вон через предварительно раскрытые створки десантного отсека. В распоряжении стрелка было всего семь секунд – целая вечность. Впрочем, если замешкаться, – в распоряжении действительно могла оказаться целая вечность (безвременье, темнота, абсолютный покой – у смерти много имён). Сверху зашипело и «Вова» присел, выпуская ракеты.

Черные худощавые воздушные гончие уже вычислили огневую точку и обе машины синхронно вздрогнули от залпа выпущенных ими неуправлямых реактивных снарядов (НУРС). Выпрыгивая, Олег увидел с неба их дымные нитки и бегом кинулся в заросли, покатившись под уклон.

Пилот «Апача» с бортовым номером «19» знал, что атаковать предстоит «Уорриор», но вооружение машины было доподлинно неизвестно и поэтому, издали заметив вспышки автоматической пушки, стал забирать левее, чтобы зайти от солнца, ведь так стрелку труднее навести на него. Аналогичный манёвр по его команде начал второй пилот звена, поднимаясь выше, и на секунду отвлёкся, выбирая высоту и угол атаки. Когда в кабине заревел радар, оповещая, что его «27» -й на прицеле самонаводящейся ракеты, пилот похолодел и быстро залопотав что-то в микрофон, судорожно дёрнул штурвал, бросая машину в правый боковой манёвр уклонения, – какой уж тут угол атаки, самому бы выскочить! «Апач» сильно накренился, одновременно отстрелив пиропатроны, чтобы сбить подлетающего убийцу. Белые огни вокруг показались пилоту траурным фейерверком.

– 19 – й!!! Прошу поддержки, уклоняюсь! – обливаясь холодным потом орал пилот в эфир. Руки тряслись, а глаза не могли оторваться от мерцающей на радаре быстро приближающейся точки и внезапно он понял, что точек три, просто идут плотно, сливаясь в одну.

– Вилли, держись! Уходи-и-и-и-и!!! Я атакован!!! – ревело в ответ в наушниках – пилот «19» -го тоже видел на радаре несущиеся к ним ракеты и сам пытался вывернуться, дёргая штурвал влево вверх и опасно сближаясь с «27» -м.

Ракеты ТОУ даже толком не успели набрать разбег, когда их электронные инфракрасные датчики определили впереди плотную группу распадающихся целей. Левая ракета отделилась и взорвалась в пяти метрах от оседающих вниз догорающих пиропатронов, не причинив никакого вреда. Ударная волна подрыва столкнула две остальных ракеты, которые синхронно сработали в гуще медленно опускающихся огней, взаимно усилив эффект подрыва – в небе словно лопнул огромный футбольный мяч.

Суету вертолётов – манёврами назвать это было сложно, как и сравнительно невысоко вспухнувшие разрывы наблюдали не только оператор воздушной разведки, но и на блок-посту у моста, от неожиданности происходящего прекратившие огонь.

Поворачивая головой в визуальном поиске угрозы, капитан британских королевских ВВС Вилли Бейтс совершенно забыл, что не один в воздухе, и продолжил глубокий боковой уклон, как его учили.

Несущийся навстречу снизу справа «19» -й тоже уходил от полыхнувшего в небе солнца, и его пилот так и не понял, отчего острые лопасти винта с хрустом врубились в бронированное днище появившегося ниоткуда «27» -го, разворачивая корпус машины в воздухе. Короткий хвостовой винт бритвой срезал обшивку редуктора «27» – го и покорёженные куски дюраля полетели вниз, перемешиваемые лопастями встречного, в ударе изломанными в странные угловато-спиральные формы, словно кривые чёрные пальцы самой Старухи.

Ничего особенного не случилось. Просто движение «19» -го скорректировала уже сдвоенная ударная волна, толкнувшая пилота навстречу «27» -му, и небольшой осколок, метко рубанувший в рулевую тягу – простое стечение обстоятельств, случай, каких на войне бесчисленное множество. Этот был несчастным. (Вы же заметили, что «бесЧИСленный», «несЧАСтный» и «сЧАСтливый» – однокоренные со словом «сЧАСтье», и все они от слова «ЧИСло» – читай колиЧЕСтво? Несложная математика – цифры и вероятность, – чем больше переменных – тем больше комбинаций).

– А-а-а-а-а-а-а-а!!! – успел выкрикнуть заваливающийся набок Вилли. Между толстыми красными канатами нот страха и обречённости отчётливо блеснула серебристо – яркая гладко – ломаная проволока вины, что не сходил с дочкой (моя красавица Молли!) в аква-парк на её день рождения в прошлом году. Проклятая служба! Пламя авиационного керосина прервало поток сожалений белой вспышкой боли, поглощающей разум и плоть.

Пилот «19» -го подумать ничего не успел, потому что умер – острый кусок топливопровода проткнул его насквозь. Теперь «кукольная», голова майора Сандерса Кида в белом шлеме, очках с проецируемым на стекло наводящимся с поворотом головы и теперь бесполезным электронным прицелом (голубовато-зелёные параметры дистанции, захватывающий треугольник, и прочие, как у «Терминатора», действительно выводятся на поле светонепроницаемых очков лётчика), глухо стукнулась в приборную панель со скачущими стрелками.

Обе машины полыхнули, и словно обнявшись, камнем рухнули в реку. В эту же секунду выпущенные НУРСы впились в ненавистную бронемашину, разрывая её внутренности в раскалённые бесфоменные клочья. Запылал и с шипением плавился слой обрезиненной верхней защиты – спаянная с металлическим отражающим порошком и полимерами резина (Ирак показал, что рыхлый для снарядов и одновременно пружинящий слой существенно повышает выживаемость. «Воин» один из немногих, где он есть, поэтому гранатомётные выстрелы под острым углом ему не страшны – отпрыгивают; только прямые удары или высокоскоростные как НУРСы снаряды – прим. авт.)

Когда в небе сильно бухнуло, а через секунду под ногами от близкого разрыва задрожала земля, Олег распластался на дне небольшой ямы и краем взгляда увидел, как в лес неторопливо улетает сорванная взрывом восьмиугольная башня, калеча деревья.

– Отвоевался значит, – огорчённо подумал стрелок. Едва перестали сыпаться обломки, Олег выглянул между деревьев, ища взглядом вертолёты, но упёрся только в большое жирное пятно на воде и дымящие пластиковые обломки. Улыбнувшись, он спокойно двинулся вглубь леса – враги соваться на эту сторону реки отучились уже после первого крепкого пинка…

5. Комендант сектора интеграции полковник Парсонс за недели, прошедшие с момента начала процесса грабежа (ой, простите, интеграции, конечно интеграции), места себе не находил. В голове постепенно нарывала какая-то, пока смутная, но оч-ч-чень опасная осознанием догадка, для профессионального солдата демократии начавшаяся с определения происходящего как «непонятная война». Это словосочетание изводило старого вояку словно такой же старый осколок, норовивший проявить себя при каждом ухудшении погоды. Вот и сейчас, с трудом уснувший за двумя бронированными дверями, толстыми тонированными усиленными бронестёклами, – вобщем в бронированной норе, в глубине здания железнодорожного вокзала, полковник мгновенно открыл глаза, едва зашипела рация.

Тут же торопливо постучал в дверь дежурный сержант.

– Что там, Гарри! – раздражённо спросил невыспавшийся Парсонс, и услышал приглушённые бронированными стёклами звуки стрельбы.

– Сэр, террористы атаковали аэропорт! – возбуждённо протараторил Моррисон – служака, которого полковник кое-как вырвал из королевских гуркхов – отменных и стойких головорезов её Величества.

– В городе тоже стрельба, сэр! – продолжал сержант.

– Где этот грёбаный «рыбак» с его обезъянами, чёрт бы их всех побрал!!! – проорал вконец рассерженный Парсонс, имея ввиду Эрикссона.

– Как драка, так они вечно в заднице!!! Плеснув из чайника холодной водой на распухшее недовольное лицо, полковник спустился к дежурному.

– Что тут у нас!?

– Сэр, атака на аэропорт! Охрана и персонал ведут бой! Атакована вышка диспетчера! Докладывают, что слышна стрельба у топливных складов!

Полковник насупился и начал:

– Оператору воздушной разведки немедленно направить к аэропорту «Предатора»!

– Охранному отделению аэропорта передайте приказ – из диспетчерской вышки не отступать, к топливной базе не подпускать. Усилить огонь из всех видов оружия. Распределить участки обороны и удерживать их. Долго террористы не протянут!

Едва выслушав распоряжения, дежурные офицеры дружно загомонили каждый в свой микрофон. На стоянке беспилотников затренькал сигнал тревоги и забегали авиатехники.

– Только что поступило донесение с моста, сэр! Там нападение с применением бронетехники – работает автоматическая пушка! Есть раненые! У «егерей» эффективно повреждён бронетранспортёр.

Парсонс удивлённо повернулся к дежурному. В глазах так и плясал немой вопрос: «Чёрт! Что они задумали, эти ублюдки!?» Русские явно что-то затевали. Но что? Что им было нужно? В городе? Или у самолётов, где вчера сел «американский носорог»? Может «носорог»?

Полковник обратился к лейтенанту с медвежьей фамилией Гризли:

– Поднимите дежурное звено «Апачей» к мосту. Да чтобы доложили, как разберутся там! И ракеты, ракеты пусть подвесят для брони! Остальным передайте приказ – на другой берег не соваться, наверняка это ловушка! Бунтовщики только и ждут когда найдутся такие лихие идиоты! Машины от обстрела отвести, спрятать за здания, вести подавляющий огонь. Спустя две минуты стали поступать первые доклады о выполнении распоряжений и ходе столкновения, которые полковник с удовлетворением слушал, кивая головой. Но опять выкрикнул дежурный связист:

– Сэр! Только что доложили о стрельбе у складов союзников, в нескольких улицах отсюда, сэр! Применяют пулемёты и подствольники, сэр!

Полковник вздрогнул и нахмурился, настроение по мере растущего обострения ситуации наоборот стремительно пошло вниз.

Через три минуты оператор доложил:

– «Предатор» в воздухе, сэр! Курсом на аэропорт, подлётное время восемь минут!

– Хорошо! – нервно кивнул полковник, по вспышкам диверсий в разных местах пытаясь понять схему и цель.

– Дьявол их раздери, этих скотов! – выругался Парсонс.

– Направить ближние моторизованные патрули на место! Общая тревога по бригаде! И сообщите Эрикссону! Где его носит! Пусть организует поддержку, раз уж охранять как следует свои склады не умеет! Союзник!

– Сержант! Где, наконец, мой кофе! Или вы тоже заодно с террористами?! – продолжал орать покрасневший командир, направляясь к выходу. Здоровенный чёрный сержант Алабуа, этнический алжирец, словно пущенный умелой ногой футболиста мяч, вылетел в коридор и затопал к кофейному автомату.

Едва Парсонс вышел в коридор, намереваясь на ком-нибудь сорвать раздражение (все куда-то предусмотрительно попрятались), как его вернул в зал возбуждённый голос дежурного: – Новая атака, сэр! Ресторан быстрого питания! На проспекте, совсем рядом с площадкой беспилотников!

Повернувшись на каблуках с такой силой, что они чуть не слетели с подошвы, полковник скрипнул зубами и заложив руки за спину двинулся в зал, нагибая голову вперёд, словно намереваясь снести ей все преграды, всех грёбаных террористов (как они достали!), и вообще всё, что находится перед ним, даже воздух, распихивая его бордовым лбом. Казалось, от злости полковника в зале поднялась температура, а под потолком заплясали электрические разряды.

– Что там ещё! Где этот рыбоед со своими лесниками! Сообщите ему, пусть подтягиваются наконец. Какие там наши команды поблизости? Направляйте. Пусть задерживают всех, или перестреляют эту сволочь, наконец!

«Вот куда вы нацелились, авиацию вам подавай!» – мелькнуло в голове Парсонса.

– Гризли! Снимите моторизованную охрану штаба, оставить только людей на блок-постах. «Скорпионы» к ресторану, разведывательные машины! Бегом! Им нужны наши воздушные глаза и уши – авиация!!! – от напряжения выпученные глаза полковника налились красным, брызгала слюна.

В комнату ворвался сержант Алабуа с дымящимся стаканчиком наперевес… Схватив бумажный сосуд Парсонс едва не сожрал его и прекратил орать, лишь когда горячий кофе обжёг нёбо – сделал слишком большой глоток. Поперхнувшись, полковник закашлялся и согнулся, постепенно успокаиваясь. Невозмутимо поднявшись, офицер промокнул губы поданным Алабуа платком в крупную клетку (англичане!) и как ни в чём не бывало, сухо распорядился:

– Гризли! Данные телеметрии «Предатора» на монитор.

Лейтенант продублировал команду, и оператор воздушной разведки быстро защёлкал по клавишам ноутбука. В этот момент продолговатая туша «Хищника» бесшумно скользила к аэропорту в 3 километрах севернее «засадного» поворота.

Электронный сканер разведывательной начинки мог определять скопление живой силы, непрерывно сравнивая интенсивность инфракрасного излучения отдельных участков с общим температурным фоном. Хищник мог засекать великолепными линзами цветных (!) цифровых видеокамер всемирно известной немецкой «Лейки» даже отдельные ягоды на ветках с высоты нескольких километров и на подлёте к повороту издалека вычислил странные точки, перегораживающие дорожное полотно, непрерывно транслируя информацию оператору через разведывательный спутник НАСА. Подлетев ещё ближе, «Предатор» идентифицировал изменение инфракрасного фона в прилегающем к дороге лесу как скопление живой силы противника и подал оператору сигнал тревожного внимания.

– Сэр, на 13 – м километре к аэропорту дорога перегорожена противотанковыми минами! – едва не закричал оператор, подпрыгнув в кресле, и тут же снова:

– Скопление противника в лесополосе – 50—60 метров западнее по левой обочине. Их много, сэр! Полагаю это засада! – продолжал он тараторить.

– Приблизьте обстановку, – скомандовал полковник, и на экране постепенно развернулась картина: перегородившие дорогу мины и группа людей почему-то перед ними. Лазерный дальномер определял взаимное удаление мин и группы в 277 метров.

– Дежурный, есть на «Хищнике» ракеты? – обратился к нему Парсонс.

– Через несколько секунд оператор ответил:

– Нет сэр, ответственный техник отвечает, что ракет нет. Не положено по регламенту при ведении разведки, да и запуск экстренный.

– Чёрт бы побрал этот Регла-а-а-а-а-мент! – презрительно процедил полковник.

– Чем я накрывать террористов должен? Регламентом? Чертовы умники в этом Брюсселе! – Парсонс явно имел ввиду штаб-квартиру НАТО, и раздражённо пнул подвернувшийся некстати (или кстати?) деревянный стул, который со стуком опрокинулся.

– Оператор, немедленно организуйте вылет второго «Хищника» в район, уже с ракетами! Пока эти «вояки» не разбежались!

– Передайте в охранное отделение аэропорта, что наземное подкрепление задерживается по чрезвычайным причинам. Мы здесь, видите-ли, тоже отражаем нападение! – желчно процедил Парсонс, картинно – как плохой актёр, разводя руками.

– Что есть по радиоперехвату?

– Ничего, сэр! В этом районе радиопереговоры не зафиксированы. Микрофоны доносят отрывки голосов, речь русская…

Новости о результатах атак, потоком полетевшие в штаб спустя несколько минут, выкрики коротких команд командиров в эфире, ругань и вопли пилотов столкнувшихся вертолётов, которые полковник слушал со всё нарастающим раздражением, не скрасило даже сообщение об уничтожении бронетехники противника. Слишком неравный размен одной БМП, к тому же захваченной врагом, на два вертолёта и разбитые машины союзников. Какого военного начальника это не разозлит? Да ещё и обнаруженные бунтовщики, над которыми носился «Хищник», выжигая остатки топлива, как по команде ринулись от дороги и теперь сканер их не видел из-за появившегося большого инфракрасного пятна (Витя приказал развести костёр, едва наблюдатель увидел серую тень разведчика). Наскоро – за секунды (!) запалив огонь, Соболев сбил этим «Хищника» с толку, попутно приказав немедленно уходить, предварительно каждому окунувшись в жидкую грязную лужу, чтобы приблизить температуру к фону. Вобщем-то задача прикрытия была выполнена и группа могла уйти, хоть никто не сделал ни одного выстрела. Тут зашипела рация, и сквозь атмосферные помехи прорезался голос майора: «Дорога! Это „Пятно“! Концерт окончен, „дудки“ зачехлить!».

– Понял, «Пятно»! Выполняю!

Соболев зашипел:

– Быстрее, ребята! Ракет на бошки нам не хватало! Из всех суетящихся чертыхнулся только БУМ, раздосадованный, что не удалось нажать на спуск по цели – так уж чесались руки врезать по буржуйской броне. Мины собирать не стали…

…Злобно глядя на растворяющиеся размазанные слабо-розовые пятна на экране, полковник скомандовал: «Оператор, второй „Хищник“ отставить! Отслеживать перемещение!», впрочем слабо веря в успех такой слежки. Лупануть по уходящим ракетой шанс имелся,

и неплохой. Но в кого попадёшь – в толпу грязного сброда с охотничьими ружьями или случайного пастуха? Стрельба по коровам ракетой за 185 тысяч долларов? – полковник тяжело вздохнул и глянул в окно, где бордово-розовым разливался новый рассвет.

А что он мог сделать?

На экране замелькали изображения горящей диспетчерской вышки, дымы. Объектив видеокамеры выхватил на стоянке развороченную «Пантеру» и одноглазого мертвеца в залитом тёмным серо-голубом комбинезоне. Полковник мрачно плюнул – разборок с Командующим группировкой теперь избежать. Пилот к тому же американский…

«Проклятые янки! Везде лезут! Жрали бы свой барбекю в Алабаме!»

Сообщение об атаке в парке боевых машин поступило через 18 минут…

Ещё через шесть минут на штабной блок – пост упали фугасные мины. Следующий залп через две секунды накрыл площадку за штабом (зданием вокзала). В здании что-то подозрительно заскрипело, справа по коридору потянулся неприятный такой дымок. Не успела осесть пыль, как на площадь перед помещением центра связи упали ещё мины, одна оглушительно бахнула в комнате на втором этаже, куда попала через усиленное оконное стекло, не ставшее в этом помехой.

– «Ду-дум-м-м-м!!!» – ударная волна с улицы играючи выдавила внутрь оперативного центра связи и контроля оба огромных окна вместе с противогранатной сеткой, засыпав осколками металла и стекол помещение. Гризли, кувыркаясь вместе со стулом, со скоростью «Феррари» въехал в противоположную стену. Его голова безжизненно поникла на грудь, из ушей выступили красные дорожки. Кусок острой стали располосовал экран одного из мониторов, словно вскрыл ему брюхо огромным тупым ножом – оттуда с противными мокрыми шлепками, лениво переваливаясь через лоскуты толстой плёнки экрана, вываливался электропроводящий гель. Едва лопнуло на посту, в голове Парсонса сработал сигнал опасности и он нырнул под окна, сразу вспомнив, как работает миномёт. Опыт миномётного обстрела (поверьте, нет ничего страшнее – прим. авт.) у полковника имелся ещё с Косово.

После третьего залпа всё стихло, но через минуту выползающие отовсюду запыленные и побитые офицеры центра связи и охраны, услышали отдалённый мощный взрыв где-то во дворах. В утреннем небе добавился новый столб чёрного дыма.

Услышав разрыв, вытаскивающий из предплечья небольшой кусок стекла Парсонс дёрнулся и поморщился – то ли от боли, то ли с досады. Взгляд зацепился за торчащие из-под перевёрнутых столов судорожно дёргающиеся ноги в высоких жёлтых ботинках со сношенными вправо каблуками.

«Алабуа, он так ботинки носит» – равнодушно констатировал полковник и вздохнул – придётся подбирать себе нового водителя.

В голове опять мелькнуло: «Где болтался Эрикссон?..»

ГЛАВА 19 МЕДВЕДЬ

Я знаю тысячу способов выманить русского медведя из его берлоги.

Но не знаю ни одного, чтобы загнать его обратно. Отто Фон Бисмарк

За три дня до «Аэропорта»

…Короткий негромкий стук в дверь на пятом этаже.

– Кто там? – Мама испуганно приблизилась к двери, сжимая рукоятку хозяйственного ножа – в городе происходило всякое.

– Марина Сергеевна, это по поводу Андрюши, вашего сына – приглушенно раздалось из-за двери.

Сердце матери, из без того измученное болью, запрыгало. Бросило в жар.

– Андрюша? Как? А вы кто? – с трудом, удерживаясь на грани, чтобы не распахнуть дверь и немедленно не узнать всё о сыне, как-то извлекла она из себя слова, не узнавая собственного голоса.

– Откройте, у меня к вам послание.

– Послание?! – в голове забегали самые страшные картины, мысли путались, но рука сама щёлкнула замком.

– У-ф-ф! – в коридор быстро юркнула пожилая женщина в неприметной и мешковатой серой куртке, какие носят вечно ворчливые старухи в очередях, таскающие большие коричневые дерматиновые сумки, в необъятных неопределённого цвета невероятных юбках, из-под которых торчат кривые, разбитые многолетним трудом ноги в толстых колготках.

– Здравствуйте! – женщина сглотнула, с трудом справляясь с волнением.

– Мы… мы можем где-то присесть? И закройте дверь – уже спокойнее продолжила она, оглядываясь.

– Да. Конечно, проходите, – мама, поправив дрожащими руками волосы, повела гостью в кухню, спрятав за спину огромный нож.

Рассказ бывшего врача о ночном появлении в её доме залитой кровью пропахшей порохом группы с раненым Марину потряс. Радость от того, что Андрюша жив, была безмерной. В голове теснились десятки, сотни, тысячи материнских вопросов. Хотелось знать буквально всё – и как выглядел, что и когда ел, мыл ли руки, и где, и…

– Ну конечно! В одну музыкальную школу мальчишки ходили!!! – горячо вскинулась Марина – А где он, Андрюша, почему домой не пришёл? Я жду его, каждую минуту думаю! А его нет… – мама огорчённо всплеснула руками.

– Ушли они через сутки. Переоделись, что там у меня нашлось, и ушли. Вдвоём уже. Ну и одёжка у него была я вам скажу-у-у-у-у!!! – женщина прижала руки к щекам. – Ужас! Лохматина страшная!!! Куртка без рукава, рвань неописуемая! А джинсы! Не джинсы – одни дырки, кошмар!!! И гря-я-я-я-зные!!! – женщина притворно закатила глаза. Внезапно она посерьёзнела и продолжила

– Несколько дней назад они опять приходили.

– Раненого забрали. Но не просто приходили, разведка у них. Готовят что-то, – уклончиво – загадочно продолжила гостья.

– Как? Что? Где? Андрюша? – мамины глаза стали примером для рисунка в стиле аниме.

– Он с военными тут где-то, в лесах, не знаю где. Просил передать, чтобы вы не волновались и его не искали. А к вам не пошёл, чтобы не засветить себя, сведения они собирали по городу. Разумеется, делиться этим не нужно.

– Вот ещё,  – спохватилась она, и покопавшись в складках куртки, протянула маме предмет.

– Ой, Андрюшин! Правда его!!! – женское сердце не выдержало и мама заплакала, прижимая к себе вытертый кожаный ремень как величайшую в мире ценность. Глядя на мать, гостя тоже смахнула навернувшиеся на глаза солёные слёзы…