Текст книги "Сломленный бог"

Впрочем, сейчас он снова рыскал по Новому городу, разум юркой каплей ртути метался по улицам. Враги внутри, враги снаружи; у границы – сальники, в пределах – отступники и предатели.

Он должен достойно себя проявить перед Прадедушкой. Кроме Прадедушки, никто его отсюда не заберет.

Глава 42

Карильон Тай возвращалась в Гвердон.

В прошлый раз она приплыла на корабле безбилетницей. Прокралась на берег посреди ночи и затерялась на перепутье портовых таверн и складских ангаров. Это было еще до Нового города, до того как Перемирие поделило Гвердон на четыре зоны. И до того, как она узнала про себя, кем является и что на самом деле значит фамилия Тай. Тогда она ничем не владела, ни перед кем не была в долгу и никого не любила.

В этот раз она приехала на поезде из дальнего предместья – из Маредона. Сошла на станции на краю парка и двинула пешком через зелень, в тени деревьев, с тяжелой торбой на плече. Непримечательная, незаметная – сейчас она и палуба «Лунного Дитяти», где по рукам текла кровь Артоло, находились в разных мирах. Карильон Тай шла по парку, сосредоточенно глядя на далекие шпили Нового города, выступавшие за плечом Замкового холма.

Сегодня над Гвердоном необычно ясное небо. Алхимзаводы на Маревых Подворьях и на дальней стороне Священного встали из-за перебоя с илиастром. Поезд гудел от слухов о каких-то необычайных переменах в гильдии алхимиков, о сдвигах в структуре власти. Купцы и офицеры флота, как предсказатели, просматривали газеты, пытаясь прочесть знамения свыше.

Кари шла и на ходу выискивала собственные знамения. Не находила ничего.

Покидая парк, она зашагала по Новоместью. Впереди лежала граница Ишмирской Оккупационной Зоны. Она ссутулила плечи, взор уперла в мощеную улицу, что за изгибом Замкового холма спускалась к таверне «Королевский Нос» и дальше, в верхнюю Мойку. «Со стороны я должна казаться свихнувшейся», – подумала Кари, ступая вперед в обоих мирах. Выбирая дорогу, ей приходилось избегать малейшего потустороннего трения, одергиваться от незримого присутствия стража-паука или иного духа. Пригнуть душу и не отсвечивать. Если ишмирские боги засекут ее здесь без Шпата, без всякой защиты – ее ничто не спасет. И это будет зашибись в ее стиле – уйти от гнева Кракена в Ильбарине, пересечь обратно полмира, а потом попасться на углу Журавлиной улицы, возле старой квартиры Шпата.

Впереди стоял литозорий.

Восковые сторожа на крыше застали ее врасплох. Взбаламутились былые страхи, но она загнала их под лавку. Если сальники здесь, значит, она в нужном, мать его, месте.

В здание также вели обходные пути. Кари юркнула под арку примыкавшей к литозорию ночлежки и вылезла из окна на скользкую крышу, заслоненная от обзора сальников. Камеры литозория были частично затоплены. Каменных людей помещали на островках среди этих открытых пространств, угроза утонуть удерживала их там, где решетки и стены не справлялись с силой, приобретаемой от хвори. Кари прыгнула в позеленевшую воду и в два гребка оказалась у двери камеры.

С выдвинутым засовом.

А в конце коридора – другая дверь. Шелест, будто кто-то листал там книгу. И эта дверь тоже не была заперта.

– Я вернулась, – объявила Карильон.

– Знаю, – ответила Эладора и закрыла том, предварительно отметив страницу закладкой. – Адмирал Вермейл два дня назад рассказал, что был замечен корабль из Ильбарина. К чему было причаливать в Маредоне? – Эладора хмыкнула. – И могла бы уж войти через главный вход, а не раскидывать повсюду грязь. По-моему, за тобой в чуланчике есть сменная одежда.

– Эл, на дверях же, блин, сальники!

– Они тебя не тронут. Я дала им строгие указания.

Кари выжала воду из торбы на пол, потом взяла полотенце. С больной рукой неудобно, но большую часть жижи из стриженых волос удалось выскрести.

– В Новом городе что-то не так. Я вообще не чувствую Шпата. Он как будто прячется, причем не от меня.

Эладора прикрыла ладонью кожаный переплет на столе.

– Гхирдана обзавелась святым-конкурентом. Молодым человеком по имени Раск. От него одни хлопоты.

– Как так у них получилось?

– Так же, как у тебя стать святой Черных Железных Богов, а у Синтера – оборвать связь моей матери с Хранимыми. Согласованность и чары подобия. Этого достаточно, чтоб одурачить богов.

– Шпат не бог.

Эладора пожала плечами:

– Тогда не знаю, что тебе сказать, Карильон. Какое определение ни дай – метода сработала.

– Вот говнище.

– Делаю вывод, твоя экспедиция в Кхебеш не принесла результата.

– Не добралась я до Кхебеша. – Кари зарылась лицом в полотенце. Хотелось то ли в него закричать, то ли закрыть лицо, пока плачет. А может, скрутить полотенце в удавку и задушить Эладору.

– Извини. – Эладора нервозно подвигала по столу документы. Ее пальцы тряслись – черные ногти испачкали белую бумагу полумесяцами сажи. – Если это хоть как-то утешит, действия Раска, похоже, хм, восстановили часть силы Шпата.

– Когда людей сожгли заживо. Я видела это во сне. – Кари содрогнулась, всхлипывая.

Эладора кивнула, словно Кари подсказала ей ответ для кроссворда:

– Я предполагала, что здесь есть связь с нападением дракона на Новый город, но неплохо иметь подтверждение. С гхирданцами наверняка не поймешь – их семьи вечно враждуют. Значит, ставки растут.

– Ставки, – повторила Кари.

– Сейчас, – продолжила Эладора, – заинтересованные участники, похоже, предпочитают сдерживаться и дать событиям остыть. Гхирдана перестала выдвигаться за пределы Лириксианской Оккупационной Зоны. Мне крайне тяжело получать сведения из Нового города, так как Раск наделен той же, э-э, сверхъестественной осведомленностью, какой обладала ты. Однако же оттуда сообщают лишь об относительно мелких чудесах – никаких новых жертвоприношений. – Она закашлялась нехорошим, лающим кашлем и продолжала: – Разумеется, твой приезд может спровоцировать дальнейшие неприятности.

– Иди-ка ты в жопу.

В ответ жиденькая улыбка:

– Алхимпроизводству требуется илиастр. Гхирдана перекрыла каналы поставок. А ты красиво прибыла на барже, которая должна была доставить это самое вещество, но вместо этого привезла совсем другой груз. – Эладора фыркнула. – Дракон Тэрас летал на базу нашего флота в Маредоне. Гхирданцы знают, что ты вернулась или, по меньшей мере, что «Лунное Дитя» здесь, и я полагаю…

– Да мне на все это насрать.

– А не стоило бы. Грузовоз «Лунное Дитя» принадлежит Лириксу, и они потребовали его вернуть – со всеми находящимися на борту пассажирами. Парламент утвердил их требование.

– Гхирданцы – настоящие пираты, в сраку их мать! Пусть, суки, катятся к черту! Не вздумай на это пойти! Этих несчастных людей я увезла с Ильбарина. Пообещала, что здесь будет для них безопасно!

– «Безопасно» – это не свойство, естественно присущее мирозданию, Карильон. Места безопасными делаем мы – и здесь безопасность достигнута путем Перемирия. Лириксиане заверяют, что отнесутся к пассажирам «Лунного Дитяти» заботливо и гостеприимно – если слова имеют значение.

– Никакого. Нельзя верить драконам.

– Я насчет этого в курсе. Но сохранение мира…

– Стоит их жизней?

– Да. Я сделаю все, что смогу, чтобы не допустить подобной трагедии, но да – если выбор встанет между горсткой жизней и тысячами, не говоря о накопленных знаниях и культурных богатствах нашего города, то решение очевидно. В любом случае таково постановление парламента. – Эладора подбила бумаги в стопку, поднимая перед собой, как щит.

– Что это за тетрадь? – вдруг спросила Кари.

– Какая тетрадь?

– Вон та. Которую ты все пытаешься от меня спрятать.

Эладора нехотя сдвинула документы, снова открывая кожаный переплет.

– Это один из дневников нашего деда. Джермас прислал их м-матери еще давно, когда отправил тебя жить с нами. Мне они достались после похорон Сильвы.

Кари вынула нож.

– Сальники на дверях. Дневники Джермаса. Говоришь как мудила-политик. Кто знает, что еще припасла. Нижние боги, Эл, какого же хрена ты делаешь? – Не сказать, что Гвердон хоть кому-то привил чистоту моральных устоев, но Эладора всегда была хорошей, вежливой девочкой, это Кари вечная смутьянка, которой на все плевать.

– Спасаю Гвердон. Поддерживаю Перемирие. – Колдовство замерцало вокруг кисти Эладоры, венчик нарождавшейся молнии. – У меня в парламенте немало влияния. Может, я еще сумею помочь, но мне понадобится твое содействие. Необходимо восстановить баланс сил – и быстро. Гильдия алхимиков вознамерилась сбежать, перебраться от опасности в Ульбиш, а без алхимиков город невосполнимо ослабнет. Я пытаюсь договориться с гильдмастером – у меня есть кое-что для них желанное, – но будет неимоверно легче, если опасность, э-э, сократится. Мне нужно, чтобы ты нейтрализовала Раска.

– Ты имеешь в виду, убила?

– Если до этого дойдет. Если без этого не выйдет. Мы уже пробовали, причем до того, как он обрел полную силу. Впрочем, цель – вернуть три оккупированные территории к равновесию. Если Хайт или Ишмира уверятся в том, что Лирикс способен наносить удары, не переходя границ ЛОЗ, то мирному соглашению конец. Генерала Брайтеля из Хайта я, кажется, уговорила, но вот Ишмира… в общем, вот так оно обстоит.

– Ага. Кажется, у меня есть мыслишка. – Кругом одни сумасшедшие боги. Кари покачала головой: – Но сперва нужно поговорить с Крысом.

– Гхирданцы заточили владыку Крыса в хранилище под Новым городом. Он жив, по словам упырей.

У стенки стоял стул, и Кари на него опустилась.

– Ну, уродцы. – Ее пронзила внезапная мысль: – А как же Черные Боги, Эл? Колокола что, тоже теперь у них?

– Нет. Пока тебя не было, я убрала содержимое хранилища в надежное место.

– Это как это? Что ты сделала с колоколами? Никто не должен прикасаться к этим болванкам, никогда. Ни в коем, мать его, разе. – Борясь с накатившей паникой, она крепче сжала нож. И оценила дистанцию между ними. – Ты так и не сказала мне, что произошло в прошлом году, когда ты вошла к ним в склеп. Черные Железные Боги телепортировали тебя на острова Гхирданы. Какой ценой, Эл? Что ты им пообещала?

– Задолжала, – прошептала Эладора. Она встала. – Подойди. Хочу тебе кое-что показать. – Эладора поманила Кари на другую сторону комнаты и подвела к вырезанному в полу люку. – От меня он зачарован. Не могу даже дотронуться. Открой сама.

Кари продела пальцы в железное кольцо и откинула крышку. На секунду вспыхнули обережные чары. Под люком была небольшая схоронка – раньше Джери Тафсон держал там флаконы с алкагестом.

А теперь нечто совсем другое.

– Почему, – спросила Кари, – у тебя под стулом флогистоновый заряд?

– Потому что я не знаю, когда Черные Железные Боги взыщут с меня долг. Не знаю, сколько мне отпущено времени, Кари. Я собрала в руках столько власти, сколько смогла за самый короткий срок, чтобы употребить ее на благо Гвердона. Но когда колокола прозвонят по мне, я буду противиться им до п-последнего. – Эладора явно репетировала свою речь, и не раз, но под конец голос все равно дрогнул. – И мне не обойтись без твоей помощи. Одна я не справлюсь.

Кари подошла к окну. В раму были вставлены новые стекла, и она отстраненно отметила, как бликует полуденный свет на стеклянных крошках в трещинах подоконника. Всмотрелась в башни Нового города за крышами Мойки. Затем прикрыла глаза, и на веках отпечаталось остаточное изображение, как после взгляда на солнце. Дракон, свернувшийся вокруг Шпата, стягивал свои кольца.

Ей захотелось броситься на помощь. Тайком перебраться через границу, убедиться, что сила не покинула ее навсегда. Восстать возрожденной Святой Карательницей. И проделать все то же, что и тогда с Артоло, только в этот раз не оставлять недобитых врагов.

«Дыши. Всплывай. Не поддавайся».

– Мне надо знать, во что я ввязываюсь, – проговорила Кари.

– Наши источники в Новом городе смолкли, – созналась Эладора.

– Простите, – раздался голос из-за двери. – Я не собирался подслушивать.

Эладора поспешила впустить прибывшего.

– Э-э, Кари, позволь представить тебе министра Нимона…

– Мы встречались, – перебила Кари. – Назовем это так. Я его видела на Чутком при вторжении, перед тем как убила Пеш. А еще раньше видала, как он погиб в Новом городе. Что за хрень?

– Череда невероятных совпадений, – без запинки ответил Алик, – которые совершенно не относятся к нашим делам. С возвращением в Гвердон, Карильон Тай. – Он – вовсе не располагающе – улыбнулся. Потом указал на ранец Кари: – Ты что-то мне принесла.

Кари нахмурилась:

– О чем ты вообще?

– Я не договорила. Кари, позволь представить министра Нимона, – сказала Эладора. – Министра общественной безопасности. – Она сотворила колдовской жест, словно отвадила нежелательный взгляд, и затем выдала: – А по совместительству – божественную ипостась Ткача Судеб, воплощенного покровителя воров и шпионов.

– Черт бы вас имел!

– До такого уровня откровенности мы еще не дошли, – шепнул Эладоре шпион и опять улыбнулся Кари. Теперь его лицо предстало в совсем другом свете, словно впервые. Под кожей необычайно напружинились мускулы – ни дать ни взять струны, чтобы, дергая за них, он мог управлять своей суставчатой маской. Улыбка была искусственной, будто выращенной в чане алхимика.

– Он – бог? Не святой или кто, а самый настоящий бог? – «Если он так умеет, то отчего б не суметь и Шпату?»

– Только в самом сжатом смысле, – предупредил шпион.

– Все твердили мне, что боги – просто повторяющиеся узоры, – недоумевала Кари. – Завихрения эфира, заклинания, что сами себя произносят. Ты говорила, они не умеют думать как мы. Тогда – как?

Шпион занял Эладорин стул.

– Путем великих жертв. Ты права, Карильон, в том, что боги существуют – как существовал и я – вне пределов смертного времени. Святые – наши маски, позволяющие нам осознавать и действовать в царстве материи. Когда Ишмира напала на Севераст и низвергла мои храмы, некоторым из моих жрецов удалось уйти тайными тропами. Их молитвы продляют нить моего существа. Пока живут они – живу я.

– А вот я тебя пырну ножом, – спросила Кари, – что тогда будет?

– Почему, – взмолилась Эладора, – тебе на ум немедленно лезут такие мысли?

– Учитывая то, что мы просим ее совершить, – ответил шпион, – это уместный вопрос. Убей меня, и я вернусь. Я бог, а богам умереть нелегко. Однако Раск по-прежнему смертный. Убей его – и он умрет.

– Эл сказала, вы уже пробовали и ничего не получилось.

– А, – отмахнулся шпион. – Теперь у нас есть ты, способная преодолеть его защиту.

«Как у Ран-Гиса», – подумала она. Поколебавшись, Кари нагнулась к торбе и вытащила тряпичный сверток.

– Гримуар доктора Рамигос, – неподдельно обрадовалась Эладора, проявляя библиотекарский восторг от обретения давно утерянной книги, – ты привезла его назад!

– Не-а. – Кари развернула промасленную ткань. Внутри лежал эфирограф, взятый на Ильбарине из лаборатории Ворца. Эту проклятую хрень она волочила всю дорогу домой. – Я так и не смогла его запустить. Украла у чародея из Эшданы по имени Ворц, который работает на драконов.

– Я об этом Ворце наслышана. По всем статьям – подвальный алхимик, – сказала Эладора, – но этот эфирограф явно изготовили не в подвале.

Нимон изучил аппарат.

– Он целый, в отличие от машины из трактира «За Зеленой Дверью». Можно снять с него психические отголоски и узнать, о чем они говорили. Стоящая добыча.

Эладора улыбнулась с грустинкой:

– У меня работает один исключительно способный алхимик. Много времени это не займет.

– А я кое-что дам взамен, – сказал шпион. Он сунулся в карман и достал с виду серебристый носовой платок, из шелка, тонкого, как паутинка. Потряс его, и оттуда вывалился небольшой осколок жемчужного камня.

На мгновение камешек, вращаясь, завис в воздухе, а потом стукнулся о дневник Джермаса и замер на черной обложке.

Кари шумно выдохнула. Протерла глаза, на лице почему-то появились мокрые разводы. Она положила руку на стол и кончиками пальцев потрогала камень.

«Шпат, ты здесь?»

«Да».

Кари и Шпат начали со слов. Вымученных, неуклюжих, неуместных.

«Прости, что уезжала надолго».

«А я не сумел продержаться».

«Я понаделала ошибок».

«Я по тебе скучал».

Слова уступили место потоку чувств и воспоминаний. На техническом жаргоне богословов и чародеев их души согласовались между собой.

Для Кари присутствие Шпата было укрытием от ненастья. Он – ее дом, одно место на свете, где ее никогда не изводило извечное беспокойство, никогда не было ощущения, будто необходимо бежать или драться для того, чтобы выжить. Нынче она вернулась к нему с новым взглядом на вещи. Она повидала Божью войну. Ужасы, что еще ждали Гвердон, если хрупкое Перемирие рухнет и война возвратится в город: лагеря с вооруженной охраной, заключенных, выгребающих из мертвого мира последние крохи для жестоких хозяев. Безумных богов с безумными верующими, отрицавшими реальное бытие в жадном стремлении к забытью.

А в конце ничего, только черви.

А для Шпата Кари – жизнь и огонь, его путеводный свет. Позади него – каменная яма отчаяния. Над ним, вечно недостижимый, перешедший от отца долг. Идж пребывал в памяти постоянно, покачивался в петле, разом и принесенный в жертву мечте о лучшем городе, и избавленный от нее. Точно алкагест, Кари дарила Шпату свободу двигаться, думать, находить другие пути.

«Здорово, что ты дома».

– Думала, уже не доеду.

«Я-то знал – куда ты денешься?»

– Врешь. Сам говорил, чтоб не уезжала.

«Было нелегко». Его мысли окружала тьма, память о сломленных днях. Кари содрогнулась – опыт такого распада, того растворения в небытие, даже из вторых рук, был слишком ужасным.

– Где же ты теперь? Подплывая, я видела Новый город, и… он уже не был тобой.

«Меня изгнали». Голос Шпата прозвучал задумчиво. «Хотя я уже не знаю, что такое «меня». Что такое ты, Кари? Твоя душа? Воспоминания? Мысли? Тело, что их вмещает? Мы все куда более текучи, чем можем себе представить. Мы ищем смысл, который придаст нам форму».

Она стиснула камень в кулаке так, что тот впился в кожу.

– Я здесь. Вернулась ради тебя. Плевала я с колокольни на всякую философию. Как тебе такой ответ?

Далекий проблеск веселья. Надо поддержать.

– Слыхала, – пошутила Кари, – ты изменял мне с другим святым.

«Раск. Он… я думал, что исконно, в душе, он человек неплохой. И до сих пор так считаю. Но верность дракону отравляет его». Голос Шпата пробивался и затухал в сознании Кари. Психическое подобие скрытного шепота.

– Ты от него прячешься.

«Он меня выгнал».

– Как это он осилил выставить тебя вон? Я имею в виду, город – это же твое… – Она поискала нужное слово. Тело? Владение? Чудотворное жилище?

«Мое самоосознание очень тонко, – сказал Шпат. – Я не могу с ним драться, не теряя… нитей себя». Кари ощутила его непрочность. Разум Шпата был подобен мыльному пузырю на поверхности камня. Нечто прекрасное, удивительное и мимолетное. Она объехала мир в поисках способа спасти друга, и вот он в еще большей беде, чем раньше. Она бросила взгляд на ту сторону комнаты, где Эладора шепталась с Аликом Нимоном. Эладора – с богом-отступником, напялившим человеческую маску. «Их молитвы хранят нить моего существования», – сказал Алик, будто это повод для гордости. Ходить по людям, как по скользким камешкам, через трясину.

Мог ли Шпат проделать то же самое? Кари с радостью взвалила бы на себя эту ношу. Но он угасал уже тогда, рядом с нею, Святой Карательницей, – в первую очередь поэтому пришлось от него и уехать! Со Шпатом все по-другому, поэтому прием, что провернул Нимон, с ним не сработает. Все эти алхимики, священники, чародеи носятся вокруг, плетут заговоры, и ни от кого не добиться совета, как выправить положение.

«Кари, ничего страшного. Ты не нанималась меня спасать».

Его мысль упала как снег на голову. Кари так долго путешествовала одна, что забыла, каково это – получать его ответы на свои мысли.

– Еще как нанималась, – возразила она.

«Вовсе нет. Некоторые сломанные вещи уже не починишь».

– Да ну, на фиг. Гхирданцы сперли мою кровь. Стащили мой амулет. Этот Раск оказался способен вытворять такие вещи только за счет волшебства и алхимии.

«По-моему, дело не только в этом. Моя первая связь с ним установилась намного раньше. Кажется, я что-то в нем распознал. Какие-то… скрытые возможности, что ли?»

Кари расстроенно взъерошила волосы.

– Эладора хочет, чтобы я его убила. И значит, мы его убьем. По заслугам, за все дела. Он спалил башни и…

«Мы тоже сжигали башни».

– Нечего равнять. У нас был несчастный случай…

«Мы сперва не знали, что происходит, а потом стремились выправить последствия. Старались всеми силами искупить вину. Надо дать Раску шанс искупить вину и решить это дело миром. Слишком много смертей повидал наш город».

– Срань господня, нет уж. Вся эта канитель началась с того, что я не прикончила Артоло, когда была такая возможность. Больше никаких недобитых врагов за спиной, Шпат. Я месяцами бегала от гхирданцев. Им, сволочам, все неймется. Все они нездоровые выродки.

«Воспитанные с рождения служить дракону. Но из всех людей кто, как не ты, Карильон Тай, должна понимать, каково это – вырваться из-под опеки чудовищного семейства с долгими планами на тебя».

– Отвали на хер.

«Прости, но… так не пойдет. Вспомни Кризис – до того как я умер, – мы тогда обсуждали, сможем ли управлять веретенщиками под твоим началом. Это такой же переломный момент. Идж писал, что бывают мгновения, когда отдельные личности способны вырваться из оков исторических сил и добиться больших перемен».

Карильон застонала:

– Ты чертов упрямец. Ну, ладно. Попробуем, но вначале вытащим Крыса.

«Потому что Крыс всегда рад прощать своих обидчиков», – сказал Шпат с ехидной ноткой деланого облегчения в голосе.

– Ага. Надеюсь, хотя бы он стащит тебя с высот до помойки, где живем мы, простые смертные. – Кари залезла в письменный стол, игнорируя вопиющий ужасом взгляд Эладоры, и нашла серебряную цепочку с янтарным кулоном. Выковыряла ножом янтарь из крепления и вставила на его место камешек-Шпата. – За твое спасение Раску предоставляется единственный шанс. Не воспользуется – я его прикончу.

«Раск наблюдает за туннелями. Видит все так же, как раньше ты. Как только войдешь в Новый город, он тут же будет об этом знать».

– Прежде пусть меня поймает.

Сальники шипели и плотоядно лыбились Карильон, выходящей из литозория. На пороге она приостановилась и оглянулась на сестру. Эладора стояла в тени дверного проема, тщательно избегая оказываться на виду. Вздрагивала от малейшего шороха на крыше, опасаясь и богов, и людей с ружьями.

– Карильон, будь осторожна, – сказала Эладора. – Прошу тебя, когда разберешься с Раском – возвращайся. Чтобы выпутаться из текущей опасной ситуации, потребуется изощренная дипломатия. Как только баланс между оккупационными силами восстановится, прежде всего будет нужен период стабильности. Понадобится время на то, чтобы, э-э, уверить алхимиков в безопасности Гвердона для их заработков и убедить их отменить переезд.

Кари вгляделась в башни Нового города.

– Я не вернусь, Эл.

– Ты уезжаешь из Гвердона?

– Нет. – Кари сжала в руке цепочку. – Но я не стану твоим инструментом. Не пойду на попятный. Мой город – вот он, там.

– Гхирдана нужна мне, Карильон. Без драконов Перемирие не продержится. Весь чертов смысл затеи в противовесе трех сил. Если одна нарушит мир, то две другие обязуются на нее напасть. – Эладора шагнула вперед и схватила Кари за руку: – Если ты чересчур ослабишь Гхирдану – все рухнет. Или если т-тебя убьют…

– Я их ослаблять не стану. А просто-напросто выгоню. Не дам высосать нас досуха во имя стабильности. На хер, Эл. Я повидала, к чему такое приводит, как потом все гниет и разваливается. И в Гвердоне этого не допущу. Не знаю как. Но для начала я спасу Шпата.