Текст книги "Сломленный бог"

Одиноким часовым Бастон обходил окна. Несколько смутьянов закидывали двор камнями. Был момент волнения, когда парень швырнул через забор пустую жестянку – и все дернулись за противогазами, думая, что это мертвопыль. А помимо этого первые несколько часов было тихо.

Потом снаружи раздался выстрел.

Бастон придвинулся к окну, осмотрительно стоя сбоку, за откосом. Двор темен и пуст, но выстрел прозвучал совсем рядом. Похоже, у главных ворот. Там должны стоять караульные. Он отправил полдюжины присматривать за оградой.

Бастон двинулся в коридор. Проверил запоры парадной двери – вход забаррикадирован, как полагалось. Окликнул снайпера наверху. Сегодня дежурил Ник. Молодой парнишка из Братства.

– Ник? Чего-нибудь видишь?

Заклекотало, словно парень проглотил язык. С чердака донесся грохот, как от упавшего тела. Потом голос, тягучий и маслянистый, из собственного рта!

– БАСТОН. ОТКРЫВАЙ.

Шорк. Шорканье с той стороны.

– ОТКРОЙ ДВЕРЬ, БАСТОН.

– Я не могу, Крыс.

– ХАР-Р. ЖИВЕЕ. НЕ БУДЬ ДУРАКОМ.

– Карла здесь?

– ОНА ЖИВА. ОТКРОЕШЬ И УВИДИШЬ ЕЕ.

– Не могу. Я принес клятву. – Он отступил от двери. – Уходи, Крыс. Возвращайся в свои туннели. Ступай с миром, и Гхирдана тебя оставит в покое.

– НЕТ.

Дверь сотряслась под ударом навалившегося огромного веса.

Как только нож ткнулся, Кари поняла, что облажалась. Она почувствовала, как лезвие скользнуло по какой-то преграде – может, у него под курткой пластинчатый доспех – и полоснуло Раска сбоку, нанося мелкий порез. Отнюдь не смертельный удар, и она понимала – второй попытки не будет.

Поэтому, оттолкнув его, бросилась бежать тем путем, каким Раск прибыл.

Туннели превратились в кошмар. Раск не мог достать ее напрямик чудом, но бросал завалы, распахивал под ногами расщелины. Она отыскала лестницу наверх, но та расплавилась, стоило поставить ногу на ступеньку. Сунулась в один туннель, как его затопило – сжатие камня разорвало трубу с водой.

Все это время Раск продолжал надвигаться. Медленный, хромой, хватался за бок – и не останавливался никак. Гхирдана не останавливается никогда.

Внезапно Кари очутилась снаружи. Помчалась наверх по ступенькам, исчезавшим сразу за ней, – она быстра, успевала. На щеках ночной ветер, честная гвердонская морось – и свобода. Над головой высились знакомые, домашние башни. Раск хлестнул чудом, и одна башня содрогнулась, сверху откололся кусок кладки. Шпат тоже прибегал к таким уловкам, чтобы давить захватчиков, и Кари была готова к обвалу. Отступила в сторону, точно зная, где приземлится глыба. Запрыгнула на нее, а потом на подоконник. Оттуда на свежую трещину в боку здания, снова наверх – туда, где крыши и водосточные трубы, ее исконные владения.

Раск двигался следом, но куда медленнее, дав время добраться до карниза. Орудовать камнем, как он, она не могла, зато могла пользоваться чужими чудесами, хитрить, выворачивать их наизнанку. Он наколдовал острый каменный стебель, но Кари, со штыря, как с подножки, смогла забраться повыше. Он сотворил загородку, но Кари, укрывшись за ней, сумела приблизиться и снова его полоснуть.

– Слышь, твоего дядю-то я того, – дразнила она его.

– Дядя подвел дракона. Я не подведу! – крикнул Раск. Он поднял с крыши отвалившийся валун и метнул в нее с нечеловеческой силой, но святая уклонилась. Кто-то с ближних башен одобрительно заорал, и этот клич подхватили другие голоса. Город ополчался на Раска.

– Я и дракона убью! – крикнула Кари, и вопли поддержки грянули хором. – Я убила Пеш, не забыл? Думаешь, один вшивый дракон меня…

На крышу упала тень, перекрывая светлые блики башен. Гася ликующие выкрики.

– Думаю, да, – прошептал Раск. Кари на миг обернулась, ужас сковал ее сердце. Несмотря на показную отвагу, она была здесь совсем бессильна. Отвлеклась на какой-то миг, но этого хватило – кладка под ногами расплылась, она завязла, не в силах вырваться.

Раск медленно, превозмогая боль, приближался. Хромал, совсем как Шпат. Для него камень был тверд и не создавал никаких препятствий.

– Ты уже проиграл, – выдохнула Кари. – Крыс знает про Фонарную улицу. С ним Шпат. Тебя отсекли от храма, мудак.

Драконья тень миновала башню. Тэрас не стал здесь приземляться.

– Я всегда побеждаю, – прошептал Раск, и не было в его голосе радости.

Дверь содрогнулась повторно от броска старейшего упыря. Когда Бастон с ним знался, Крыс был жилистым тощагой, по-упырьему крепким, но мелким. Подрос с тех пор. Зверюга на той стороне здорова как слон, но дверь пока что держалась.

Новый треск. Встряхнуло всю Фонарную улицу, но усиленную дверь оковала камнем божественная воля Раска, и упырю никак не выходило пробиться.

Прошуршали когти. Крыс полез наверх по внешней стене. Думай. Куда он направится? Где проще всего проникнуть в дом?

Чердачное окно. Гнездо снайпера. Бастон схватился за оружие и, грохоча по ступеням, взбежал по лестнице. Как только упырь пролезет внутрь, его уже не остановишь.

Он обогнул перила и вслепую выстрелил. Тяжелая громобойка, Дредгерова пушка, взревела, закидывая шрапнелью чердак. Крыс ошарашенно взвыл – заряд попал ему в морду. Упырь навзничь опрокинулся с карниза и с грохотом рухнул во двор. Белый камень чердачного скоса измазала черная кровь.

Бастон подскочил к подоконнику, выглянул вниз. Крыс тяжело поднимался, ощупывая голову. Один рог треснул и от прикосновения отвалился совсем. Половина морды смялась в кровавую кашу, темнел обезображенный глаз.

– Брось, Крыс! Отныне мы под их ярмом – богов и драконов! Где тебе их одолеть. Где их одолеть нам. – Он перезарядил громобойку, беря старейшего упыря на прицел. Приглашая Крыса попробовать забраться опять.

Вместо этого упырь устремил на него яростный взгляд. Бастон почувствовал, как усики разума Крыса вползают в мозг. Пронизывают, как древесные корни, на ощупь проталкиваются к основам его сознания. Мерзкая жижа из навоза с могильным песком потекла в глотку.

– ХАР-РХ. МОЙ НАРОД ПОЕДАЕТ КОСТИ БОГОВ. ТЫ НЕ ОСТАНОВИШЬ МЕНЯ, ЧЕЛОВЕЧЬЕ ДИТЯ. – Старейшина упырей, в общем-то, полубог, со способностями куда выше того, что дано его малым сородичам. Усики усилили давление, по позвоночнику и животу Бастона пробежал холод. Пальцы отнялись, и громобойка выпала из его застывших рук.

Крыс хохотнул, утер кровь и полез на стену обратно.

Но Бастон исполнил свой долг. Он продержался в строю сколько нужно.

Тэрас спикировал с небес, как удар молнии.

Один взмах мощной драконьей лапы сорвал Крыса со стены, сшибая обратно на двор перед домом. Дракон сел, его непомерные крылья заполнили всю Фонарную улицу. Крыс, секунду назад такой большой и могучий, сделался крошечным и хрупким по сравнению с драконом.

А крошечные, хрупкие вещи легко сломать. Челюсти Прадедушки сомкнулись на туловище упыря, вскинули его и затрясли, мотая из стороны в сторону, – так охотничий пес душит крыс.

Глава 45

Победу знаменовала тоскливая, скорбная хмарь, низкие тучи несли с собой изморозь. За столом Раска пробирал озноб, и изысканные пирожные по-лириксиански были безвкусны, как пепел. Аракс тоже слабо успокаивал желудок, но он влил в себя второй бокал, потом третий, прежде чем закрыл глаза и заглянул внутрь сознания.

Три пленника. Самый важный, владыка Крыс, был во дворе, и он до сих пор не очнулся. На старейшего упыря надели оковы, пока Прадедушка решал, что делать с таким созданием. Если упыри захотят вернуть своего вожака, то Гхирдана назначит крайне высокую цену. Может, даже украденное ими оружие Черного Железа. Было бы здорово, рассудил Раск, напоследок исправить оплошность Артоло.

Второй пленник находился внизу, в подвале. Раск поплелся вниз, лестничные ступеньки сдвигались, подстраиваясь под его неустойчивую походку. Здесь он не упадет.

Подвал почти пуст. Подмастерья доктора Ворца в порту, вьют арканы, которые потом набросят на гвердонскую торговлю. В погребе Раск один – если не считать второй живой души.

Мановением ладони он велит одной из могил распахнуться и исторгнуть свое содержимое.

Карильон Тай.

На лбу у нее опухает мерзкий лиловый кровоподтек – это Раск саданул прошлой ночью. Казалось, девушка в отключке, однако нет, внимательно смотрит из-под полуприкрытых век.

Раск потрогал пальцем место, куда она его пырнула ножом. Там нарастала свежая каменная корка, похожая на сырую штукатурку.

– Об этом я не просил, – сказал он негромко. – Вообще ни о чем. Не просил даровать мне святость. И не хотел с тобой воевать.

– На хер пошел.

Раск растянул губы в слабой улыбке:

– Я знал, что ты так скажешь. От Шпата я узнал очень много. – Он поигрывал драконьим зубом. – Вообще-то думал, что ты поймешь: кто среди всех, как не ты? Тебе ведь тоже знакомо ярмо этой святости. Каково быть святым без бога. Повелевать страшной мощью, гнуть шею под весом Нового города. Я так надеялся, что ты меня поймешь.

– Пошел на хер, – опять послала она. – Свою мощь ты выкрал и лижешь дракону задницу. Шпат стоит сотни таких, как ты, слушал бы лучше его, а не Ворца. Я тебя понимаю как облупленного. Ты – слабак.

– Ты знать не знаешь, чем я пожертвовал. У Шпата Иджсона не было сил, это я его выходил. Я сломил Манделя! Сломил алхимиков! Я победил этот город.

– И все-то ради своего дракона. – Кари осторожно дотронулась до кровоподтека на лбу и пробормотала сама себе: – Второй раз получаю по тому же месту. – Потом посмотрела на Раска: – А чего добивался ты сам? В чем твой интерес?

– В любви.

– Ох, нижние боженьки.

– Прадедушка любит меня. – Он сделал глубокий вдох, зачерпывая из колодца этой истины. Которая согревала теплее всякого алкагеста. – Ты думаешь, что он вроде Черных Железных Богов, а я прислуживаю ему этаким болванчиком. Но откуда тебе знать про подобные вещи? Ворц рассказал мне, ты родилась в питательном чане. Тебя специально взращивали чернокнижники. А я – гхирданец от крови дракона. Сто поколений моя семья и дракон были единым целым.

Он встал.

– Прадедушка определил твою участь. Сначала доктор Ворц выкачает из тебя кровь, чтобы изготовить мне новые снадобья. Потом тебя выдадут Праведному Царству Ишмиры. Кровь Пеш на твоих руках, и за это преступление Праведное Царство разыщет тебя хоть на краю света.

– А как же Шпат? – Голос Кари был тих и напуган. – Отдавай Ишмире меня, но… умоляю. Это ж совсем, сука, несправедливо.

– По воле богов драконы палят как грешников, так и честный люд, без разбору. – Он помедлил, прежде чем опять замуровать ее в могилу. – Жаль, что не сложилось иначе.

До посещения третьего пленника Раск позволил себе минутное послабление. Его разум еще раз перемахнул Новый город. Прадедушка отыскался на любимой площадке – дракон свернулся чешуйчатым клубком. Дождь барабанил по натянутой перепонке могучего крыла: Прадедушка уединенно совещался с доктором Ворцем. На секунду Раск как будто снова стал маленьким – дома на островах Гхирданы он так же глазел на беседы ящера со старшими родственниками. Окутывание крылом – древний знак доверия и секретности. Ничто из сказанного под сенью крыла нельзя обсуждать без разрешения Прадедушки, даже с другими членами семьи. В детстве Раск жаждал приобщиться к этой святая святых, быть посвященным в самые сокровенные тайны.

А теперь замер на пороге. В Новом городе его взор и слух проникали повсюду – даже под покров кожаного крыла. Если он навострит уши через камень, ни Прадедушка, ни Ворц ни за что не узнают об этом.

Подслушивать нехорошо, не так ли? Однако дракон что пожелает, то и берет.

Сознание Раска переместилось чуть дальше, проходя под запретный полог.

– …передали сегодня утром по эфирографу, – сказал Ворц. – Ваша цель – узел железной дороги под Лаймроком…

– И как на том узле с противовоздушной обороной? – пророкотал Прадедушка. – Слишком я стар, Ворц, чтобы бездумно лететь под снаряды.

– Мастер Хельмонт подготовил схему размещения зенитных орудий. И позаботится о том, чтобы перед налетом у пушек кончился флогистон.

– Замечательно, – хихикнул дракон. – Когда там покончу, завалюсь спать лет на сто.

Раск припомнил развязку железных дорог под Лаймроком. Его сознание скакнуло на дракодром, к висящей в кабинете майора Эставо карте. Лаймрок располагался к юго-западу от Гвердона – обособленная застава у фронта Божьей войны, где пересекались рельсовые пути из Ульбиша и других южных городов. Наконец-то снова в бой! Снова в небо!

Он отозвал разум назад. Начал новый поиск, на ощупь, и вскоре ее обнаружил. Карла дремала, укрывшись в ночлежке у старого бродяги из Братства по имени Кафстан. В логове предателей, как выразился бы Прадедушка. Все эти имена надо будет занести в список.

Раск ненадолго завис, рассматривая лицо спящей Карлы. Сейчас он мог уничтожить ее одной мыслью – ночлежка Кафстана не так далеко от Фонарной. Он мог стиснуть разум в кулак и всех раздавить. Мог распахнуть под ними яму и зарыть живьем.

Раск открыл глаза. Вернулся к своему телу.

– Бастон, – негромко произнес он, и Бастон тут же вошел. Верный пес, всегда готовый явиться на зов.

– Я нашел твою сестру. Она у Кафстана.

Бастон кивнул:

– Что я должен буду сделать?

– По твоей просьбе я ее пощадил. Но мое снисхождение поневоле не безгранично. Знаю, жители Нового города ее обожают. – Лицо Раска исказила ухмылка: – Обожают ценой драконьего золота. Прадедушка захочет устроить из нее показательный пример. Жизнь будет дозволено сохранить, но сверх того ничего обещать не могу. – Бастон опять кивнул. Повернулся и вышел за дверь, на Фонарную улицу, подставляя поникшие плечи под дождь.

На столе у Раска лежал отколотый камешек.

Последний разговор. Последний пленник. В своем последнем пристанище.

– Шпат, ты здесь?

«Да».

– Ха! А ты, друг мой, стал совсем, совсем маленьким. Когда мы повстречались, ты был великим городом, домом для многих тысяч. А нынче и муравью в тебе будет тесно.

«Где Кари?»

Вопрос вызвал у Раска раздражение. И дело не в том, что так много недругов желало ему зла, а в том, что все они стояли друг за друга, как заколдованные, даже эти голодранцы-разбойники. Карла предпочла Братство и Бастона всему тому, что мог дать ей гхирданский князь. Шпат до сих пор первым делом спрашивает о судьбе уличной воровки, после того как Раск разбил ее в пух и прах.

Даже на своих нельзя рассчитывать – Вир злоумышлял против него. Доктор Ворц использует в своих целях. Другие драконы вынашивают подозрения. В этом проклятом городе он – все и вся и при этом в невероятном, полнейшем одиночестве!

Он сломил Гвердон в противоборстве, пережил все попытки его уничтожить и все равно оставался один.

Никому нельзя верить, только Прадедушке. Только дракон понимает гнет одиночества власти.

– Еще жива, – обидчиво буркнул Раск. – Но вы потерпели крах, все вы проиграли. Дракон неуязвим. И теперь дело только за наказанием.

«Убей меня. Если меня не станет, Кари незачем будет оставаться в Гвердоне. Здесь ее держу только я. Ты же можешь ее отпустить».

Раск покатал камешек по столу. Он знал, что Шпат – дух, призрак или еще какая эфирная сущность – у доктора Ворца несомнено найдется непостижимое уму определение, – но не мог вытрясти из головы образ махонького человечка, не выше ногтя, что поселился внутри осколка и болтается от стенки к стенке, пока Раск поигрывает камнем.

– Когда мы впервые встретились, дружище, ты почти совсем загибался. Мне не попадался никто, подступивший так близко к рубежам царства смерти. Разве ты не боишься умереть?

«Конечно, боюсь. Но… я прожил в болезни очень долго, было время поразмыслить об этом. Наш мир полон несправедливостей и перекосов, и смерть всего лишь одна из них. Можешь противиться ей, отрицать, но в итоге она придет за каждым из нас».

– Кроме богов.

«Теперь я уже так не считаю. Боги умирали у нас на глазах, как Пеш. Есть те, кто не сгинул совсем, но умалился настолько, что его перестали замечать. Я видел каменных людей, до того запущенных, что стали сплошной скорлупой – глыбами с остатками органов. Они были уже не способны ни говорить, ни думать. У смерти много разных обличий».

– По-моему, существует естественный порядок вещей, вот какой: меньшее склоняется перед бóльшим, а большее карает и милует его по своему усмотрению. В мире есть только две истины – удача и сила, и иметь обеих на своей стороне и значит быть великим. Если я пощажу твою подругу Карильон, то посею семена собственной неудачи. Нет, она должна умереть, ибо только так Гхирдане суждено процветать.

«Мой отец верил, что все угнетатели рано или поздно падут – их свергнут либо они сами перемелются в прах».

– Со смертными самодержцами и безумными богами так, вероятно, и есть. Но Идж не был знаком с драконом. – Победа дракона предрешена. Он воочию наблюдал это в Гвердоне. Прочие силы – Эладора Тай со своим Перемирием, алхимики и даже боги – скованы правилами и законами, ограничены долгами и обязательствами, увязли в хитросплетениях интриг. Гхирдана же парит выше подобных уз. Неопределенность отодрана напрочь, как шкура от мяса, все сведено к простоте. Либо ты с драконом – и тогда ты часть семьи, либо чужой – тогда тебя можно использовать, ограбить или убить по соизволению дракона. Раск поднял осколочек на ладони. – А ты? Сможешь ли ты, предположим, принести присягу, как Бастон, и служить мне во всех начинаниях? Или придется поступить по совету доктора Ворца и тебя уничтожить? Что мне с тобой делать, маленький дух?

«Я не могу бороться с тобой, Раск, и не стану тебе служить. Ты уже отнял у меня все, а значит, тебе нечем мне угрожать».

– Записной мученик! Ну, так я тоже страдал! Тоже терпел! – Достало его морализаторство Шпата, достала его отстраненность. Шпат уже не восседает на заоблачных нравственных высях, хрен там. Этот город ныне принадлежит Раску.

«Сами по себе перенесенные страдания ничего не стоят. Ценно научиться выходить за их рамки. Каменная хворь научила меня терпению. Научила понимать, что дела вершатся постепенно, по ничтожному сдвигу за раз, пока наконец мир не меняется целиком. Что присущее тебе значит больше недостающего. Но ты – ты до сих пор смотришь на все как на растопку для костра. На подношения в угоду твоему дракону».

«А как же иначе, – подумал Раски. – Так оно и устроено». Гхирдане заповедано повелевать именем дракона, Эшдане – служить, а всему прочему в итоге – гореть.

– Молчи! – рявкнул он. – Я один принимаю решение. Твоя жизнь в моих руках. – Он подкинул осколок, поймал. – Мы с Прадедушкой покидаем Гвердон. Задача исполнена; война выиграна. Мое место в небесах, вместе с драконом. Я улечу и не оглянусь ни единого раза!

Раск швырнул камешек через комнату. Открылась дверь, Бастон поймал летящий осколок, недоуменно уставился, затем перебросил назад в руки Раска.

– Босс.

– Я посылал тебя за сестрой.

Бастон ввел в комнату другую женщину.

– Тебе очень важно об этом услышать.

Эладора Тай стянула капюшон.

– Мисс Даттин. Вы крайне дерзновенны, раз пришли в Лириксианскую зону в одиночку и без оружия.

– Похоже, от Гхирданы мне не спастись даже в собственном кабинете, – фыркнула Эладора.

Раск развел руками:

– Кто знает, что за разбойник на вас напал? Может, какой шпион-перебежчик, уставший от того, что им помыкают? Как думаешь, Бастон?

Бастон пожал плечами:

– Мы никогда об этом не узнаем, босс.

– Значит, вы хотите предложить выкуп за тех, кто незаконно вмешался в дела Гхирданы? Предупреждаю, цена будет очень высокой.

– Нет, не выкуп. – Эладора потянулась к сумке. – Ваше нападение на «Манделя и Компанию» не привело к окончанию Перемирия, однако нанесло Гвердону рану. Возможно, смертельную. Алхимики гильдии…

– Что с ними? – перебил Раск.

– Алхимики съезжают от нас. Гильдмастер уже отчалил, забрав сокровища гильдейской казны. Они подписали протокол о взаимопонимании со своими коллегами в Ульбише. Ученые не покинут Гвердон все разом, но ценные производства и дальнейшие разработки должны будут переместиться в Ульбиш. Они боятся, что Гвердон отныне небезопасен, и не слишком преданы нашему городу.

Раск пожал плечами:

– Какое отношение это имеет ко мне? Мне что, припасть на колени и оплакать ваше злосчастье?

– Оплачьте свою победу. Доктор Ворц – что вы вообще о нем знаете?

Ворц нависает над ним, вкалывая свою тинктуру. Ворц проводит время в бесконечных беседах с Прадедушкой. Коротко жалит ревность многонедельной давности, когда Прадедушка объявил, что Ворц полетит вместо Раска.

– Он… ну, алхимик. Переметнулся из Гвердона, по его словам. Изгнан из вашей гильдии.

– Ворц из Ульбиша. Он – агент Стеклянного Двора. Если нужно, доказательство у меня с собой. Карильон привезла мне эфирограф Ворца, и мы смогли прочесть его переговоры. – Она поставила на столик стеклянный сосуд, составной компонент эфирной машины. – Все это время истинная цель вашей миссии заключалась не в прибыли от торговли илиастром. А в том, чтобы перекрыть эту торговлю и загнать алхимиков в распростертые объятия Ульбиша. Убедить на деле, что Гвердон не в состоянии их защитить.

– Зачем же Прадедушке от меня это скрывать? Я – Избранник дракона.

– Затем, что он не собирается брать вас с собой, – ответила Эладора. – Прадедушка намерен вас бросить.