Текст книги "Всё зеленое"

Глава 19
Тоня

Утром после завтрака все, кроме Ярослава, отправились на поле.

Ярослав не пошел из принципа, и даже не потому, что накануне поспорил с дядей Петей, а из-за Тифона, с которым сцепился сразу же, как только мы проснулись.

Тифон фамильярно и, пожалуй, чересчур грубо пнул спящего Ярослава в бок и потребовал идти с нами. Ярослав ответил, что никуда не пойдет.

Тифон настаивал. Ну и они сцепились. Однако драться на узком настиле второго этажа было тесно, поэтому парни тут же скатились в стог.

Упали, утонули в нем, а когда выбрались, разошлись в разные стороны, словно ничего и не было.

Поле с морковкой находилось за курятниками и коровниками. От поселения минут десять пешком.

Смысл работы заключался в том, чтобы просто собирать с земли выкорчеванную трактором морковь и запихивать в сетчатые мешки, предварительно оборвав ботву. Вместе с нами пришло человек десять молодых мужчин и женщин.

Вначале все шло хорошо, мы спокойно набивали мешки, обсуждали утреннюю потасовку и наши планы.

Кроме меня, все были за то, чтобы найти «хайлендер» и, не дожидаясь полиции, предоставить Ярославу решать проблему с машиной, а вчетвером самим выдвинуться в Капищено.

Если скинуться, можно было доехать туда даже на такси.

Я же считала, что бросить Ярослава подло. Мы отправились в Капищено вместе, вместе веселились в баре и вместе заблудились – в его положении мог оказаться любой из нас, о чем я прямо и заявила Тифону.

– Меня обвиняли в грубости, жестокости, неадекватности, но в подлости никогда. Ни один человек на свете не может сказать, что я поступил подло.

Наклонившись, он продолжал собирать морковь, а я стояла над ним, скрестив руки на груди.

– Теперь сможет.

– Ты просто не знаешь, о чем говоришь, – поспешная небрежность в его тоне звучала фактически как «отвали».

Но лучше бы он не вел себя так. Заносчивость в любой форме действовала на меня как красная тряпка на быка.

– Каждый поступок всегда оценивается как таковой, – я с силой развернула его к себе. – Ну, то есть, если я украду что-то, это в любом случае будет кража, вне зависимости от того, какого человека я обокрала: хорошего или плохого. Так что, если мы бросим Ярослава, это будет наша подлость, и нам с ней жить.

Состроив озадаченную мину, Тифон освободился от моей руки и, подойдя к Амелину, нарочито громким шепотом спросил:

– Она всегда такая?

Костик ответил сочувственным кивком:

– Пока еще только разминка.

– Слышь, Лёх, – крикнул Тифон. – Я забыл, а че мы с тискательными феминистками делаем?

Ответить Лёха не успел, потому что в ту же секунду я схватила за ботву морковку и метнула в Тифона. Специально не целилась, но получилось весьма метко. Морковка угодила ему прямо в лоб и оставила темный земляной след.

Когда я поняла, что наделала, было уже поздно. Взгляд Тифона испепелил меня на месте. Но из-за того, что Лёха с Амелиным заржали в один голос, я тоже не удержалась и засмеялась.

Тифон быстро поднял другую морковку и замахнулся. Я закрылась ладонями.

– Ладно, живи, – он потер лоб и опустил руку.

Однако ненадолго, потому что тут же получил в спину «снаряд» от Лёхи и со злостью запустил в него предназначавшуюся для меня морковку, затем еще одну. Отстреливаясь на ходу, Лёха бросился бежать.

Они помчались по полю, перевернули три мешка и завалились среди грядок, Тифон оседлал Лёху и, держа за ботву, избивал его морковкой до тех пор, пока та не оторвалась и не улетела. Лёха верещал как резаный, работники тоже.

С поля нас выгнали, обедом не покормили, но дядя Петя слово сдержал и выделил нам машину – маленький квадратный грузовичок с открытым кузовом и короткими бортиками. Мы забрались в грязный, с остатками серой земли кузов и уселись на пустые мешки, которые водитель любезно выдал нам «подстелить».

Не желая лезть в кузов в свежевыстиранной кристально белой тенниске, Ярослав рассчитывал на место в салоне, но водитель ему отказал.

Перед отъездом Лёха выпросил в столовой нарезанную буханку черного хлеба и две бутылки воды. Мы ехали и ели. Над нами в голубом небе плыли причудливые зáмки белых облаков, ветер зябко обдувал и трепал волосы. У меня было чудесное настроение, а у Тифона шишка на лбу. И я бы, наверное, могла еще долго-долго так ехать, но дорога заняла минут пятнадцать от силы.

Мы сошли на перепутье, под классическим указателем в три стороны. Направо – табличка «Садовое товарищество „Хризолит“», налево – дом отдыха «Хризолит», прямо – кладбище и изготовление памятников «Хризолит».

Водитель пожелал нам удачного дня и умчал в обратную сторону.

– Где-то здесь, – Ярослав сверился с электронной картой.

– Погрешность может быть до двухсот метров, – сказал Тифон.

– Ты откуда знаешь? – засомневался Ярослав.

– Ты просто не догадываешься, сколько я всего знаю. Идем в товарищество. Стопудово там.

Не дожидаясь нашего ответа, Тифон направился к садовым участкам. Мы за ним. Ярослав постоял немного и тоже пошел.

Садовое товарищество оказалось довольно большое, но нас интересовала только примыкающая к дороге линия: десять густо заросших деревьями дворов с разношерстными заборами и почти везде железными гаражами на участках. Мы прошлись по улице, заглянули в щелки некоторых из них, но «Хайлендер» не обнаружили, а лезть средь бела дня через заборы было самоубийством. К тому же нас приметил какой-то дядька и стал очень подозрительно наблюдать за нами. Решили дождаться темноты и вернулись под указатель на дорогу.

– О! А пойдемте в дом отдыха? – радостно предложил Лёха. – Там еда, вода и нормальный туалет, которого я уже два дня не видел.

Меня же вторые сутки больше всего интересовал душ. Я казалась себе грязной и отвратительной. После танцев в баре, леса, болота, ночи в сене, моркови и поездки в кузове грузовика наверняка так оно и было.

В доме отдыха должен быть бассейн, а при нем всегда есть душевые. Пускают туда обычно по пропускам, но иногда не проверяют, а, если сделать вид, что я ищу родителей, чтобы забрать ключ от номера, сработает – сто процентов.

– Отличная мысль! – сказала я. – Осталось только решить, как пройти через пост охраны.

– Если с другой стороны забор обойти, можно перелезть, – отозвался Тифон. – Ты не бойся, я тебя перекину.

– Я и не боюсь, – запальчиво ответила я.

– А я бы на твоем месте все же опасался, – осадил нас Ярослав. – От людей с таким мышлением, как у Трифонова, чего угодно можно ожидать.

– Каким еще мышлением? – тут же полез в бутылку Тифон.

– Гопническим.

– Ты против дома отдыха? – Я приготовилась вступить в спор.

– Разумеется, «за». – Ярослав достал телефон из грязно-белых с зеленью травы на коленках джинсов, которые в стирку не попали и теперь в контрасте с чистой поло смотрелись ужасающе. – Сейчас забронируем номер и пройдем спокойно.

Он быстро погуглил, нашел телефон «Хризолита» и, договорившись об оплате «на месте», забронировал номер. На все потребовалось от силы десять минут.

Обождали еще десять – время на то, чтобы нас внесли в базу, после чего спокойно подошли к калитке, которая, как и высокие металлические ворота, открывалась из будки с маленьким окошком.

Ярослав показал охраннику паспорт, и тот спросил, есть ли у нас машина или багаж. Мы ответили, что путешествуем налегке. Охранник безразлично кивнул, медленно открыл калитку и велел идти прямо по центральной дороге до главного корпуса.

За забором было обычно. Довольно типичная территория дома отдыха. Зеленые островки с растительностью, а между ними обсаженные низкорослым кустарником, разбегающиеся в разные стороны дорожки. С правой стороны – большая автомобильная парковка, слева – теннисный корт за высокой сеткой.

Парни шли впереди, мы с Костиком – чуть поотстав. Амелин, засунув руки в карманы, брел позади всех и все время оглядывался. Я задержалась, поджидая его.

После морковного поля у него как-то резко испортилось настроение, и я чувствовала: снова что-то не так, но, что именно, понять никак не могла. И уже собиралась спросить об этом, как он поднял руку и указал на стоянку:

– Смотри.

Я разглядывала ее и раньше. Стоянка как стоянка. Машин тридцать, может больше. Народу никого. Одна ее часть находилась в тени деревьев, другая на солнце. Стекла, крыши, диски на колесах – все блестело.

– В левом ряду. Третья с конца, – подсказал он.

Чтобы посчитать, куда смотреть, потребовалось притормозить. И только я остановилась, как в ту же секунду в густой тени огромного тополя увидела высокую красную блестящую крышу. Из-за сумрака тени не сразу было понятно, что она красная, но стоило приглядеться…

Услышав, что «хайлендер» на парковке, парни помчались наперегонки, влетели на площадку, подскочили к машине и принялись ощупывать и осматривать ее со всех сторон.

Никаких повреждений не обнаружилось. Зато нашлись ключи зажигания. Прямо на водительском сиденье. Дверь была открыта. Все наши вещи тоже на месте. Даже остатки Лёхиного пива, которое он тут же схватил и, откупорив банку, залпом влил в себя.

Все еще рассчитывая на душ, я забрала свой рюкзак.

Заметив происходящее, к нам вышел охранник.

– Пацаны, вы чего это?! – прикрикнул он на нас. – А ну брысь от машины.

– Сам брысь, – мигом распалился Тифон. – Это наша машина.

– Вы же «путешествуете налегке», – охранник подошел чуть ближе и остановился на безопасном расстоянии.

Судя по красным пятнам на лице и неустойчивой походке, он был не особо трезв.

– Вот документы, – Ярослав достал права и помахал ими.

– Это меня не касается, – сказал охранник. – Машина здесь оставлена не вами и зарегистрирована не вами.

– Так… А кем зарегистрирована? – Тифон направился к охраннику, и тот неуютно задергался.

– Такую информацию мы не разглашаем.

– Эту машину у нас угнали, – Тифон нагло ткнул в охранника пальцем. – И теперь она здесь.

– Ребята, – стараясь не смотреть на Тифона, охранник повернулся к нам: – Кончайте бузить.

Быстрым шагом Ярослав подошел с другой стороны и на вытянутой руке сунул ему под нос сначала права, а потом доверенность.

– Читать умеешь?

Но проверять документы охранник не стал. Оказавшись между ними, он совсем растерялся и задергался еще сильнее.

– С какой стати вы мне тут тыкаете? Я старше вас. И при исполнении.

Его осьминожья голова возмущенно затряслась. Щеки еще больше раскраснелись.

– Лёх, объясни, – скомандовал Тифон.

Лёха тут же нарисовался рядом с ними. Влез между Тифоном и охранником и с довольной улыбкой сказал тому прямо в лицо:

– С незнакомым человеком переходят на ты тогда, когда хотят узнать, не охренел ли он.

– Если вы сейчас же не покинете стоянку, я вызову полицию и объясняться будете с ними, – чуть ли не закричал охранник взывающим к спасению голосом.

– Отлично, – Тифон сдал назад. – Сейчас самое время.

– Да я сам вызову, – Ярослав достал телефон и, не сводя с охранника тяжелого, хмурого взгляда, сказал: – Готовься, сейчас у тебя будут неприятности.

Полицейские приехали через два с половиной часа и на справедливый вопрос Ярослава: «Почему так долго?» ответили, что, если он чем-то недоволен, то они могут уехать.

За это время мы с Амелиным попытались отыскать бассейн, но проходящий мимо сотрудник «Хризолита» объяснил, что бассейн эту неделю закрыт на чистку.

Я сильно расстроилась, и Амелин, чтобы меня утешить, притащил откуда-то девушку-погонщицу с пони. Сначала девушка сказала, что я слишком взрослая для пони, но потом, оценив мой рост, согласилась. Мы проехали три круга, и все это время Амелин бежал рядом, рассказывая смешной стих про маленького пони. Он развеселился и, казалось, на время забыл об утреннем загрузе. Но когда вернулись на стоянку к ребятам, снова закрылся и заметно помрачнел.

Пока мы развлекались, Лёха успел обследовать главный корпус, познакомиться с девушкой на ресепшен и с ее помощью раздобыть белые обсыпные булочки с тмином.

Ярослав же с Тифоном безвылазно сидели на стоянке и ждали полицию. Парили по очереди вейпом и даже не ссорились.

Выслушав нашу историю про танцы в баре «24/7», блуждание по лесу и общину, полицейские задумчиво почесали в затылках, попереглядывались, затем один из них спросил:

– Так кто из вас предполагаемый хозяин?

– Я же уже сто раз сказал, – Ярослав еле сдерживался. – Вы что, вообще ничего не слышите?

Он был взбешен и нетерпелив. Время от времени грубил полицейским и симпатии определенно у них не вызывал.

– Тогда поехали заявление писать, – сказал полицейский. – Об угоне.

– Чего еще? – Ярослав посмотрел на него с неприкрытым презрением. – Какое на фиг заявление? Вот же машина.

– Так нельзя, – сказал второй полицейский. – Нужно, чтобы все было по закону. Не ты же ее сюда пригнал. К тому же, судя по доверенности, машина не твоя, а некой Ангелины Васильевны.

– Это моя мама.

– А что, если она сама ее здесь оставила, а ты пытаешься обмануть родителей? Такое у нас довольно часто бывает. Мы должны связаться с ней и все выяснить.

Если бы Ярослав не начал сразу высказывать им претензии и держаться так, словно ему не восемнадцать, а далеко за тридцатник и он как минимум какой-нибудь важный руководитель, возможно, полицейские и вошли бы в наше положение. Но он нарывался, и стражи закона, хоть и разговаривали совершенно спокойно, явно были настроены его осадить.

– Давайте проверим, кто ее здесь зарегистрировал, – вмешался Тифон. – В записях охраны должны быть эти данные.

Полицейские покосились на подключившегося ко всем этим разборкам начальника охраны, но тот, бросая негодующие взгляды в сторону встречавшего нас охранника, ответил, что за последние три дня никаких данных об этой машине у них нет.

– Значит, ее никто не регистрировал? – обрадовался Тифон. – Вот и отлично, получается, и доказывать ничего не нужно.

– Я же уже объяснил, – упрямо сказал полицейский. – Нужно по закону.

– Короче, – Ярослав полез в карман и вытащил сильно помятую пятитысячную купюру, – этого хватит, чтобы мы просто уехали прямо сейчас?

– Что? – Лицо полицейского вытянулось, он посмотрел по очереди на нас, на охранников, на своего напарника. – Ты это мне что тут предлагаешь? Взятку? А ну быстро в машину!

– Тихо-тихо, – попытался замять ситуацию Тифон. – Не было никакой взятки, это вы сами додумали.

– Как так додумал?

– Ну как-то случайно додумали, – развел руками Тифон. – Никто такого слова не произносил и не предлагал обменять ваше должностное расположение на денежные знаки.

– Какой смысл нам предлагать взятку? – подключился Лёха. – Машина же наша. Вот если бы была не наша, тогда другое дело.

– Вот клопы, – прошипел второй полицейский. – Совсем оборзели.

– Короче, либо ты едешь с нами и пишешь заявление, – сказал первый, – либо мы сейчас эвакуируем ее до появления владельца.

– Я владелец! – Темные глаза Ярослава, казалось, побагровели. – У меня генеральная доверенность!

– Со всем этим, так же как и с подлинностью данной бумаги, мы будем разбираться в участке.

Спорить с ними было бесполезно.

– Позвони отцу, – предложил Лёха.

– Сам справлюсь, – гордо выпрямившись и продолжая держаться стойко, Ярослав последовал за полицейскими в машину.

– Он же сейчас там довыступается, – провожая его взглядом, с тоской сказал Лёха. – Чего стоит отцу позвонить? Подумаешь там, какие-то семейные обиды. Нашел время. Юрий Романович точно не откажет. Он для Ярика сейчас что угодно сделает. Тупые принципы какие-то.

– Сам ты тупой, – огрызнулся на него Тифон и помчался догонять полицейских.

В последний момент придержал дверь машины и влетел на заднее сиденье вслед за Ярославом. Полицейская машина развернулась и уехала.

Неподалеку от главного корпуса мы нашли беседку с большими деревянными качелями на огромных цепях и устроились там. Было ясно, что ждать предстоит долго.

Однако сам факт обнаружения машины успокаивал. Хотелось верить, что завтра мы уже будем в Капищено. Я радовалась, что не пришлось лезть на дачи, Лёха радовался, что обошлось без «гнилых раскладов», Амелин отгородился от нас наушниками.

Что-то по-прежнему его угнетало, но я не лезла, надеясь, что это, как и прочее, развеется само.

Лёха рассказывал про Ярослава. О том, что у них был затянувшийся школьный конфликт, о том, как они с Трифоновым постоянно соперничали, про Зою, которая, поссорившись с Тифоном, сделала вид, будто встречается с Ярославом, и про ее сестру – Нину, влюбленную в Ярослава, но замутившую с Тифоном, чтобы выпендриться перед подружками, а он с ней, чтобы досадить Ярославу. Это еще сильнее распалило их взаимную неприязнь, но теперь, по какой-то необъяснимой причине, они стали терпеть общество друг друга, и Лёхе было очень любопытно, из-за чего это произошло. Я спросила про Зою – какая она. Мне казалось странным, что Тифон может любить девушку с куриными мозгами. А в том, что это так, исходя из Лёхиного рассказа, я не сомневалась.

Лёха ответил, что она красивая, добрая и веселая. Я, конечно же, усомнилась в ее доброте, поскольку, на мой взгляд, ради мести встречаться с врагом своего друга могла только злобная дура. Лёха сказал, что там была сложная ситуация и что подробности имеют значение, но рассказывать о них ему лень. Вместо этого он переключился на историю о том, как ему разорвали в драке щеку, а потом внезапно замолчал, заметив на крылечке главного корпуса двух длинноволосых пепельных блондинок в обтягивающих легинсах и больших солнцезащитных очках. Выпросив у меня дезодорант, он облился им с ног до головы, пригладил волосы и умчался к этим девушкам.

Амелин тут же обнял меня, но я убрала его руку.

– Я потная и противная.

– Глупости, – он вернул руку на плечо.

– Я бы сейчас что угодно отдала за душ.

– Прям что угодно?

– Ну из того, что у меня есть.

– Даже душу?

– Душу за душ. Звучит каламбурно, но как-то дешево.

– Спорим на «хочу», что я смогу устроить тебе душ?

– Серьезно? Как?

– Так спорим?

Он сунул руку в карман штанов и вытащил визитку, которую оставил ему тот самый приличный мужчина в баре: Белов Аркадий. Управляющий отелем.

Над его именем зеленым вензельком красовался логотип «Хризолита».

– И что ты ему скажешь?

– Скажу, что согласен на его предложение.

– Танцевать?

– Ну конечно, глупенькая. Он же мне больше ничего не предлагал.

Аркадий Белов сразу узнал Амелина и очень удивился, что мы находимся уже на территории дома отдыха. Предложение он свое подтвердил и заверил, что все в силе. Сначала даже пригласил нас зайти к нему, но потом спохватился, что занят, и велел подойти к девушке на ресепшен, которой он позвонит и оставит распоряжения насчет нас. Она, если нужно, поможет нам с проживанием и покажет зал, где предстоит «поработать» и где какой-то Митя с нами расплатится.

Все это было немного путано и напоминало квест, но зато появилась реальная надежда на помывку, ради которой в тот момент я была готова ввязаться в любую авантюру.

Услышав, что мы по приглашению Аркадия, девушка с ресепшен спросила, понадобится ли нам проживание, а получив утвердительный ответ, взяла тысячу за ночь с двоих и повела в корпус для персонала, даже не спросив паспортов.

Лёха все еще стоял на крыльце и, расслабленно покуривая, рассказывал девушкам о «своем» «хайлендере», который «его ребята» поехали «вытаскивать» из ментуры. Что обо всем этом думали девушки, было неясно, – их лица почти полностью скрывали темные очки, однако они не уходили.

Я шепнула Лёхе на ходу, куда мы идем, и он кивнул так, словно ничего необычного не происходило.

Нам выделили крохотный двуспальный номер на третьем этаже обшарпанного, стоящего в самой глубине территории корпуса. В нем не было кондиционера, но зато имелась ванная. Плохонькая, побитая, но вода текла, и душевая лейка работала.

Широко раскинув руки, Амелин повалился на застеленную фисташковым покрывалом кровать.

– Никогда не был в домах отдыха или гостиницах. Так здорово, что мы с тобой здесь вдвоем. Как будто просто так приехали. Отдыхать.

– Ничего интересного в таких местах не происходит. Я ездила миллиард раз. Скука смертная.

– Это тебе одной было скучно. Я бы тебе не дал скучать, – он приподнялся на локтях и пристально посмотрел. – Хочешь, не поедем в Капищено? Просто останемся здесь?

– А как же самое счастливое место на земле? Рай, все дела…

– Когда мы с тобой вдвоем – везде рай. Ночью будем танцевать, а днем отсыпаться. Я тебе столько историй расскажу, что ты никогда не захочешь отсюда уезжать. Будет здорово. Обещаю. Как в деревне, только не нужно картошку чистить и убираться. Смотри, какая елка!

Огромное дерево, росшее прямо перед окном, свешивало пушистые хвойные лапы на балкон.

– Ну нет, – глупо было относиться к такому предложению серьезно. – Решили в Капищено, значит, в Капищено.

– Когда я тебя упрашивал, ты отказывалась наотрез. А потом пришел этот, и ты сразу согласилась.

– Амелин, ты невыносимый.

– Но выбор твой одобряю. Якушин для тебя слишком приличный и ровный был. А Тифон крепкий орешек и явно оценил твой темперамент и шорты. Между вами будет полная гармония. Я слышал, как они с Лёхой после морковки про тебя разговаривали. Могу рассказать, если хочешь, – он сел.

– Амелин, ты совсем? – Я взяла из стопки на кровати чистое полотенце. – Тебе не стыдно это обсуждать?

– А чего такого? – с беспечной наигранностью он пожал плечами. – Мила всегда со мной своих мужиков обсуждала, кто красивей, кто богаче, кто перспективнее. Моих советов, правда, никогда не слушала, но спрашивала всегда. Так что, поверь, я разбираюсь.

– Мне что теперь, за все Милины косяки отвечать?

Мы схлестнулись взглядами.

– Это ты из-за того разговора так взбесился? Они что-то такое про меня сказали?

– Только хорошее, поверь.

– Не сомневаюсь, раз ты так завелся.

– Можешь ответить честно? – Амелин перевел дыхание. – Тебе он нравится?

– Пожалуйста, хватит, – попросила я.

– А знаешь, почему тебе Тифон нравится? Потому что он очень похож на тебя. Только сильнее. Во всех смыслах. Хочешь быть слабой и маленькой, Тоня? Почему я не удивлен? Ты только для вида петушишься, а сама так и ждешь, чтобы тебя отшлепали и в угол поставили. Тебя когда-нибудь ставили в угол?

– Мне нравится общаться с человеком на равных! Когда я понимаю, чего он от меня хочет. А не заводит надуманные и абстрактные разговоры.

Я ушла мыться, громко хлопнув дверью.

Скинула отвратительно грязную и потную одежду, включила душ и влезла в ванну. Но только успела выдохнуть, позволяя себе насладиться минутой долгожданного блаженства, как дверь в ванную с силой распахнулась.

Он остановился на пороге.

– Ты чего, Амелин, обалдел? – Я едва успела закрыться шторкой.

– Больше никаких абстрактных разговоров. Только конкретика.

– Выйди, пожалуйста. Дует с балкона.

– У нас был спор.

– И что?

– Ты проиграла!

Я все еще продолжала прижимать шторку, но он переступил бортик и забрался в ванну прямо в одежде. Вода из душевой лейки потекла на него.

– Вылези, быстро!

– Ты проиграла, Тоня, – он смотрел прямо в глаза, и эта пугающая чернота завораживала. – Мы спорили на «хочу». Помнишь?

– И чего теперь? – Я часто заморгала то ли из-за капель, собирающихся на ресницах, то ли пытаясь освободиться от этого взгляда.

Его волосы намокли и повисли сосульками, тонкими струйками вода текла с подбородка и губ. А когда говорил, затекала в рот.

– Я тебя очень люблю. Пожалуйста, не заставляй меня ничего доказывать.

Я почувствовала внутренний озноб.

– У тебя нет других штанов. Ты совсем?

Он прижался ко мне через шторку мокрой одеждой.

– От этого всем будет плохо.

– Ну ни фига вы тут устроились, – неожиданно возникший в дверном проеме Лёха заставил нас обоих вздрогнуть. – Можно я к вам?

Он сделал вид, будто собирается снять футболку.

– Пошел вон! – Амелин развернулся в таком бешенстве, что неловко задел натянутую между нами шторку, и карниз, на который она крепилась, с грохотом полетел вниз.

Лейка тоже свалилась и принялась бешено извиваться в ванне, окатывая фонтаном воды все вокруг. Я присела, пытаясь поднять шторку, чтобы прикрыться, но она застряла под палкой карниза.

Амелин услужливо накрыл меня промокшим полотенцем.

– Пошли оба вон! – не помня себя от злости, закричала я.