Текст книги "Полный курс русской литературы. Литература первой половины XX века"

Фурманов Дмитрий Андреевич

1891. 26.10(7.11) – родился в крестьянской семье в селе Середа Нерехтского уезда Костромской области (позднее – г. Фурманов Ивановской области).

1912—1914 – учился на филологич. факультете Московского университета.

1912 – начинает печататься.

1914—1918 – во время войны был братом милосердия.

1917—1918 – примыкал к эсерам-максималистам, затем к анархистам. Участвовал в революционных событиях в Иваново-Вознесенске. С 1918 г. – член КПСС. С 1917 г. активно печатается.

1919—1921 – воюет на фронтах гражданской войны (комиссар Чапаевской дивизии, начальник политуправления Туркестанского фронта и др.). Руководил ликвидацией антисоветского мятежа в г. Верном (Алма-Ата), врангелевского десанта на Кубани. В эти годы в печати выступал как публицист.

С 1921 – живет в Москве.

1922 – повесть «Красный десант».

1923 – повесть «В восемнадцатом году», роман «Чапаев».

1924 – окончил факультет общественных наук 1-го МГУ.

1924—1925 – секретарь Московской ассоциации пролетарских писателей (МАПП).

1925 – роман «Мятеж», цикл очерков о М. В. Фрунзе.

1926 – смерть.

Воевать с Колчаком уходит сформированный М. В. Фрунзе рабочий отряд из Иваново-Вознесенска. Не только мужчины составляют его; среди новых бойцов выделяется ткачиха Марфа «Кожаная», «рассовавшая» ребятишек по приютам, потому что «надо» идти воевать. Отправляется воевать и молоденькая ткачиха Елена Куницына, которую все «любили за простую, за умную речь, за ясные мысли, за голос красивый и крепкий». Она произносит прощальную речь о долге и взаимовыручке, призывает рабочих, остающихся на предприятии, быть бойцам крепким тылом. Рядом с Еленой – Федор Клычков. «Этот не ткач, вообще не рабочий; он не так давно воротился сюда из Москвы, застрял, освоился, бегал по урокам, жил, как птица, тем, что добудет. Был в студентах. В революции быстро нащупал в себе хорошего организатора, а на собраньях говорил восторженно, увлекательно, жарко, хоть и не всегда одинаково дельно. Клычкова рабочие знали близко, любили, считали своим».

Отряд долго добирается до Самары. Он производит приятное, строгое впечатление на местных жителей, привыкших к безответственности и неорганизованности бесчисленных воинских соединений, «шатавшихся без цели и без толку из конца в конец необъятной России. И вся эта обильная орава кормилась за счет населения: неоплатная, скандальная, самоуправная. Буйству воля была широкая, некому было то буйство взять под уздцы… Старого нет – и нового нет. Где же голову приклонит беззащитный человек?.. И вдруг теперь в отряде, в этой тысяче ткачей, увидели сермяжники, жители малых городков, увидели, попросту сказать, хороших людей, которые их внимательно, спокойно выслушивали, на все вопросы мирно отвечали, что надо, умно и просто объясняли, по своей воле не шарили амбары, не вспарывали подвалам животы, ничего не брали, а что брали – за то платили. И крестьяне дивовались».

Федор едет в санях по степи и расспрашивает возницу Гришу о легендарном народном герое Чапаеве, в отряде которого Гриша воевал, пока не стал инвалидом. Гриша рассказывает, что Чапаев очень молод (ему нет и тридцати), что он горяч и страшен в гневе, но справедлив, что за Чапаевым идут бедняки, что он может быть скор на руку и нетерпим к человеческой глупости. В частности сам Гриша схлопотал от Чапаева по шее, когда от нечего делать расстрелял пять патронов по стае галок. Гриша признается, что «и некрасиво бывало» при общении с населением, не желавшим по доброй воле снабжать отряд продовольствием (поскольку у них уже почти все было отобрано). «Федор был полон рассказами Гриши. Перед ним стояла неотвязно, волновала мучила и радовала сказочная фигура Чапаева, степного атамана».

Федор получает назначение ехать комиссаром в отряд Чапаева и немедленно выезжает в большое село Александров-Гай. По приезде он знакомится с Николаем Николаевичем Ежиковым, руководителем политотдела. Он очень нравится Клычкову, но тот отмечает, что Ежиков ведет себя несколько нервно, не смотрит ему в глаза. Чапаева Федор видит непосредственно перед наступлением. «Обыкновенный человечек, сухощавый, среднего роста, видимо, небольшой силы, с тонкими, почти женскими руками; жидкие темно-русые волосы прилипли косичками ко лбу, короткий нервный тонкий нос, тонкие брови в цепочку, тонкие губы, блестящие чистые зубы, бритый начисто подбородок, пышные фельдфебельские усы. Глаза… светло-синие, почти зеленые – быстрые, умные, немигающие». На фоне членов своего отряда, для которых характерны «манеры, одинаково резкие, речь самобытная, колоритная, насыщенная ядреной степной простотой», Чапаев выделяется. «У него уже было нечто от культуры, он не выглядел столь примитивным». Чапаева в отряде уважают безгранично, его авторитет непререкаем. Федор размышляет над тем, как завоевать доверие своего нового командира, и решает, что начать надо с военных подвигов (воинскую доблесть Чапаев ценит в людях выше всего), затем пробудить в Чапаеве интерес к образованию, а там уже активно повышать его политическую грамотность. Общий же уровень знаний Чапаева весьма низок, он слабо разбирается в политической обстановке в стране и совершенно не представляет себе масштабов рабочего движения за границей. Он состоит в партии большевиков, но тем не менее крестится и побаивается попов, считает любых генералов, а особенно перешедших на сторону коммунистов вредителями, которым нельзя доверять. Распоряжения штаба армии Чапаев не считает для себя обязательными, поскольку опять же с подозрением относится к «тыловым», которые только и могут, что «за столом командовать», а когда бойцам нужны патроны – беспомощно разводить руками. Чапаев всегда тщательно продумывает свои операции, очень внимательно изучает местность, где предстоит сражаться. Он любит прихвастнуть, любит лесть, считает себя непобедимым, безгранично верит в свои силы и даже представить себе не может, что для его дивизии возможно отступление. От своих подчиненных Чапаев требует абсолютной преданности и на все руководящие посты ставит «своих» людей, отвергая при этом «генералов» и им подобных, «с образованием». «Не чтил и интеллигенцию… ему не нравилось, главным образом, разглагольствование о делах и отсутствие видимого дела». В ходе бесед с Федором Чапаев постепенно осознает всю глубину собственного невежества, понимает, что ему необходимо всему учиться, и просит Клычкова помочь ему.

Первый бой, в котором участвует Федор – бой за станицу Сломихинскую. Федор сильно переживает, накануне ему не спится. «Не страх это и не ужас смерти, это – высочайшее напряжение всех духовных струн, крайнее обострение мыслей…» Когда начинается бой, Клычкова охватывает такой страх, что, невзирая на все свои геройские планы, он устремляется в обоз под видом какой-то ненужной проверки. Его поражает спокойствие и выдержка Чапаева. «Позади цепей носился Чапаев, кратко, быстро и властно отдавал приказания, ловил ответы».

Федору мучительно стыдно за то, что фактически все сражение он отсиделся в обозе и прибыл в станицу спустя два часа после ее взятия. Ему кажется, что над ним все смеются, но если кто-то и позволяет себе слегка подтрунивать над политруком, то делается это по-дружески. Федор старается предотвратить грабежи и мародерство. По этому поводу Чапаев даже созывает митинг. Оратор он неважный, но сам факт выступления Чапаева производит на бойцов огромное впечатление. Они любят своего командира и прекращают грабежи. Все «слушали и чувствовали, что эта бессвязная и случайная в своих деталях речь – не пустая болтовня, не позирование. Это – страстная, откровенная исповедь благородного человека, это – клич бойца оскорбленного и протестующего, это – яркий и убеждающий призыв, а если хотите – и приказание».

Чапаев рассказывает Клычкову свою биографию. По его словам, он родился от артиста-цыгана и дочки губернатора, но воспитывался в крестьянской семье, батрачил, пробовал торговать, но понял, что не сможет обманывать покупателей, и бросил это занятие. Чапаев ходил по Волге в сопровождении девушки Насти; он играл на шарманке, а Настя танцевала. Потом она простудилась и умерла. Чапаев был женат, но пока он воевал, жена изменила ему. Чапаев забрал детей, теперь они воспитывались у знакомой женщины, которую Чапаеву «завещал» его погибший друг.

Под Лбищенском терпит большие потери Уральская дивизия. По приказу Фрунзе создается комиссия по расследованию причин поражения, в которую входит и Чапаев. Председателем комиссии назначается Федор, что сильно обижает Чапаева («Я только «спец»!»). Клычкову с большим трудом удается обуздать почти детский максимализм Чапаева, который в порыве гнева обзывает всех, кто его «за стратега не признает», сволочами. Спустя несколько часов Чапаев, остыв, в письменной форме извиняется перед Клычковым, упоминая, что если тот имеет на него обиду, он, Чапаев, немедленно подаст рапорт об устранении себя с должности. Федор остается доброжелательным и искренним, только корит своего командира за то, что тот «меры словам своим» не знает. «А чтобы отказаться от слов своих, взять их обратно, признать неправильным что-нибудь и открыто заявить о том – ну, уж этого не ждите, этого Чапаев не сделает никогда! Больше того – ему и самые доводы должны быть представлены категорически и убедительно, – он терпеть не мог стонущих и мямлящих людей и обычно слов их в расчет не принимал, что бы эти слова собою ни означали. Любил человек сильное, решительное, твердое слово. А еще больше любил сильное, решительное, твердое, умное дело».

В штабе часть отношения к Чапаеву, как к партизану, анархисту, неуправляемому хулигану, переносят и на Клычкова, но Федору удается быстро и разумно развенчать эти мифы, а заодно и значительно изменить представления о Василии Ивановиче. Федор ведет активную пропагандистскую работу, общается и с красноармейцами, и с населением прифронтовой полосы, несмотря на низкий уровень подготовленности людей.

Чапаевская дивизия начинает натупление на Колчака. Одной бригадой командует Елань (сказочно-бесстрашный человек, во многом очень похожий на Чапаева), другой – Попов, третьей – Шмарин (любящий прихвастнуть и чужие успехи представить своими). Елань успел уже прославиться под Бугурусланом своими дерзкими вылазками в расположение противника. Стоявшие у орудий солдаты противника отказываются стрелять в Еланя и его группу, переходят на сторону Красной армии, разоружают собственных офицеров. Конь под Еланем ранен, но командир умудряется выйти из схватки с белым офицером живым и невредимым. Вообще в ходе столкновений с белыми частями все чаще происходит так, что солдаты добровольно сдаются и переходят на сторону чапаевцев, а Федор немало способствует этому. Например, противники располагаются по две стороны реки. Со стороны чапаевцев подползает группа «агитаторов» и принимается громко призывать солдат разоружить офицеров и переходить в Красную армию.

В своей записной книжке Федор записывает хронологию Пилюгинского боя. Красноармейцам жалуются жители крошечной деревушки Скобелево на бесконечные военные притеснения. «Вот помогайте – скорее кончится», – отвечают им. На уровне простых человеческих отношений люди стремятся помочь своей армии – кто поделится молоком, кто принесет свежее яйцо. Крестьянки даже отказываются брать деньги. Чапаевская дивизия быстро продвигается вперед. «Сражались героями, умирали, как красные рыцари, попадали в плен и мучениками гибли под пыткой и истязаниями! С такой надежной силой нельзя было не побеждать – надо было только уметь ею управлять. Чапаев этим даром управления обладал в высокой степени… Масса была героическая, но сырая; момент был драматический, и в пылу битв многое сходило с рук, прощалось, оправдывалось исключительностью обстановки… И Чапаевы были только в те дни – в другие дни Чапаевых не бывает и не может быть: его родила та масса, в тот момент, в том состоянии».

Чапаеву пишут простые люди, которые признаются в любви к Красной армии, защитнице обездоленных («письмо слепого красноармейца»), и которые страются делом приблизить ее победу («вопиющая жалоба Тимофея Спичкина», который борется с ворами и расхищениями в Самаре и его же заявление о приеме в чапаевскую дивизию).

В деревне Трифоновке красноармейцы застают картину зверств казаков, которые пытали кашеваров Интернационального полка, отрезая у них из шеи куски мяса и посыпая раны солью, а потом закопали их в навозной куче. Гнев солдат огромен. Но Федор воспитывает и в командирах и в рядовых умение воздерживаться от мести, не пятная честь армии. Однако и сам Клычков не всегда в состоянии воздержаться и не отдать приказа о расстреле. Однажды он обнаруживает среди захваченных пленных человека, мало похожего на рядового. На вопрос, не офицер ли он, тот отнекивается. Однако его опознают свои же солдаты, офицер держится крайне высокомерно и заносчиво, Федор приказывает его расстрелять. Случаются и казусы вроде дела Степкина, вестового Еланя. Он изнасиловал женщину, после чего сам Елань и подписал приказ о его расстреле. Хотя все понимают абсурдность присходящего, но не наказать Степкина нельзя, поскольку этот случай послужит примером другим красноармейцам. Тогда Федор, желая спасти Степкина, при «потерпевшей» рассказывает, что сделают с виновником. Женщина пугается, берет свои слова обратно и даже соглашается сделать вид, будто выходит замуж за Степкина и у них просто произошла «семейная ссора».

Федор хорошо разбирается в людях. Так ему с помощью неожиданных прямых вопросов удается определить в затесавшейся в обоз девушке вражескую разведчицу.

Под Чишмой «бой был настолько серьезен, что в иных ротах осталось по красным полкам всего тридцать – сорок человек. Отчаянно, вдохновенно, жутко дрались! Героизм соприкасался с безумием». В чапаевском полку Стеньки Разина подбирается хор, сочиняются на мотив церковных песнопений акафисты Красной армии, возникает даже собственный театр, который бойцы очень любят и ждут. Спектакли показывают совсем рядом с окопами, руководительница театра Зоя Павловна подбирает репертуар из того, что ближе бойцам (например пьеса о том, как встречали красноармеек казачки в станицах и как менялось их негативное отношение к этим женщинам после того, как их узнавали ближе).

Бойцы и командиры, желая во всем быть вместе, не выделяться среди товарищей, равных себе, отказываются от наград и повышения довольствия.

Чапаевцы в составе других дивизий фронта берут Уфу. «Ни грабежей, ни насилий, никаких бесчинств и скандалов». Следующим берут город Уральск. Чапаев распоряжается наладить через реку мост, чтобы частям перебраться на другой берег и отдалить от казачьих соединений город. Инженер же, которому поручено руководство работами, ведет дело крайне медленно. «Чапаев в таких случаях был груб и крут без меры». Он избивает инженера, угрожает ему расстрелом. «И что же? Мост, который за двое суток подвинулся только на какую-нибудь четвертую часть, к обеду был готов».

Федора переводят на другую работу, несмотря на неоднократные просьбы и его самого и Василия Ивановича оставить Клычкова в дивизии. Сменить Федора приезжает Павел Степанович Батурин. Чапаевская дивизия идет в наступление на Лбищенск, вторую уральскую столицу. Переходы очень большие, а отступающие казаки оставляют станицы и села совершенно разоренными. Проблемы с едой и водой становятся все более трудноразрешимыми, в дивизии тиф, не хватает медикаментов. В полночь неожиданно казаки атакуют. Чапаев ранен в голову. Рядом с ним Петька Исаев, он пытается спасти командира, ведет его к реке Урал, через которую можно перебраться только вплавь. Петька прикрывает Чапаева, расстреливает все патроны, последнюю пулю пускает себе в сердце. Казаки еще долго «остервенело издевались над трупом этого маленького, рядового, но такого славного, благородного воина». Шальная пуля догоняет плывущего Чапаева, и он тонет. Командование дивизией принимает Елань – «сам взял, ждать было некогда». Под его руководством солдаты берут Лбищенск и хутор Янайский, в бою за который выделяется мужеством командир артиллерийского дивизиона Николай Хребтов, сумевший остановить панику.

К работе над «Чапаевым» Д. Фурманов приступил в 1922 году, но замысел и образы героев складывались задолго до этого времени. Богатейшим материалом для создания романа явились дневники Фурманова марта—августа 1919 года (когда Фурманов был военным комиссаром Чапаевской дивизии).

«Его личность поглотила мое внимание, – писал Фурманов.– Я все время к нему присматриваюсь, слушаю внимательно, что и как он говорит, что и как делает. Мне хочется понять его до дна и окончательно».

Творческими заготовками к роману явились и очерки, публиковавшиеся Фурмановым с 1919 по 1922 год в иваново-вознесенской газете «Рабочий край»: «Пилюгинский бой», «Уральский бой», «Освобожденный Уральск», «Как погибли тт. Чапаев и Батурин», «Лбищенская драма» и др.

А. В. Луначарский в предисловии к третьему изданию «Чапаева» (1925, первое издание было осуществлено в 1923 г.) писал: «В сущности говоря, я знаю в нашей богатой послереволюционной советской, по своим настроениям, литературе лишь два произведения, которые дают такие неизгладимые, яркие и, я бы сказал, воспитательные впечатления. Это «Железный поток» Серафимовича и «Чапаев» Фурманова».

Несмотря на большой успех «Чапаева», Фурманов был неудовлетворен его первой редакцией и продолжал работать над книгой. Особенно тщательной была правка при подготовке к 4-му изданию (1926). Дорисовываются портреты некоторых действующих лиц, углубляются психологические характеристики, дописываются диалоги (Фурманов успел переделать пять глав, преждевременная смерть оборвала работу). Главным в романе является изображение предводителя народных масс. Основные черты этого образа в романе:

1. Сила воли и характера.

2. Стихийность, близость народу.

3. «Спаянность» образа главного героя и времени (рассуждение о том, что «в другие времена чапаевы не появляются»).

4. Образ дан в развитии (Чапаев постепенно осознает, что необходимо многому учиться, начинает подчиняться военной дисциплине и т. д.).

5. Героизм (выступление в защиту крестьян, которых грабят бойцы, смерть в водах реки Урал).

Серафимович Александр Серафимович (настоящая фамилия Попов)

1863.07(19).01 – родился в станице Нижнекурмоярской (ныне Цимлянский р-н Ростовской области) в семье есаула Войска Донского. Детские годы провел в Польше. После смерти отца, учась в гимназии станицы Усть-Медведицкой, вынужден был самостоятельно зарабатывать на жизнь.

1883—1887 – благодаря выхлопотанной матерью войсковой стипендии смог продолжить образование, поступив на физико-математический факультет Петербургского университета.

1887 – арестован в связи с делом А. И. Ульянова (старшего брата В. И. Ленина) и сослан в Архангельскую губернию.

1889 – первый опубликованный рассказ «На льдине». Ранние рассказы, навеянные впечатлениями ссылки, были сочувственно встречены Г. И. Успенским и В. Г. Короленко.

1890 – после возвращения на Дон (под надзор полиции) установил связи с социал-демократическими группами. Занимался репортерской работой, выступал в газетах Ростова, Мариуполя, Новочеркасска.

1901 – выходит первая книга «Очерки и рассказы». Общий критический пафос книги, острая критика общественных противоречий того времени обращают на себя внимание известных литераторов. Серафимович переезжает в Москву, входит в литературную группу «Среда», знакомится с такими писателями, как Л. Андреев, И. Бунин, Скиталец. Познакомившись с М. Горьким, сотрудничает в издательстве «Знание».

1905—1907 – в очерках и рассказах «Среди ночи», «Погром», «На Пресне» и др. нашли отражение события первой русской революции.

1908 – повесть «Пески», пронизанная отрицанием отношений, основанных на буржуазной погоне за выгодой, рассказывающая о том, как жажда наживы убивает в человеке все человеческое.

1912 – роман «Город в степи», продолжающий основные темы Серафимовича. Роман развернут как обобщенная история русского промышленного капитализма, в нем показывается беспощадная эксплуатация рабочих, проводится критика «мягкого» либерализма.

1914—1918 – во время Первой мировой войны работает военным корреспондентом.

1918—1920 – горячо приветствовал Февральскую и Октябрьскую революции. Стал корреспондентом «Правды». Военную публицистику Серафимовича этого времени высоко ценил Ленин.

1924 – роман «Железный поток».

1926—1929 – редактирует журнал «Октябрь», является одним из огранизаторов Первого съезда советских писателей.

30-е гг. – опубликовал ряд очерков о коллективизации сельского хозяйства «По донским степям» (1931), работает над автобиографическим произведением.

1941—1945 – снова становится публицистом, ездит в качестве корреспондента на фронт.

1943 – Государственная Премия СССР. Награжден орденами и другими правительственными наградами.

1949 – умер в Москве.