Текст книги "Полный курс русской литературы. Литература первой половины XX века"

А. И. Куприн

Краткие биографические сведения:

Куприн Александр Иванович

1870.26.8(7.9). – родился в г. Наровчат Пензенской губ. в семье чиновника.

1890 – окончив юнкерское училище, поступает в армию, служит в пехотном полку в Подольской губернии.

1889 – начинается печататься.

1894 – оставляет военную службу, переезжает в Киев и полностью посвящает себя литературному труду. Ездит по стране, преимущественно по югу России. Работает грузчиком, актером, организовывает цирк, управляет имением, сотрудничает в местных газетах как репортер и фельетонист. В ранних произведениях сочувственно рисует нужду бедняков («Чудесный доктор» 1897), трагическую участь артистки цирка («Allez!» 1897), издевательства над солдатом («Дознание» 1894, «Ночная смена» 1899). Гуманистический протест против порабощения личности содержится в повести «Молох» (1896). Куприн противопоставляет пагубной городской «цивилизации» естественную жизнь в общении с природой («Олеся» 1898, «Черный туман» 1905).

1899 – знакомство с А. П. Чеховым.

С 1901 – живет в Петербурге.

1905—1907 – сближение с издательством «Знание» и А. М. Горьким.

1905 – «Поединок».

1907—1919 – выходят повести и рассказы. В рассказах «Гамбринус» (1907), «Гранатовый браслет» (1911) неподкупность, благородство чувств противопоставляет пошлости, лицемерию буржуазной морали. Увлекается экзотическими, библейскими мотивами («Суламифь» 1908), в повести «Яма» (1909—1915) отдает дань натурализму, объясняя проституцию не социальными, а биологическими причинами.

1919 – оказавшись в Гатчине, отрезанной от Петрограда белогвардейскими войсками генерала Юденича, эмигрировал с семьей за границу, где провел 17 лет (гл. обр. в Париже), испытывая материальную нужду.

1937 – тяжелобольной, вернулся в СССР.

1938 – умер в Москве.

Молох

Инженер Андрей Ильич Бобров страдает бессонницей и нервным расстройством. Причина этого – переутомление и привычка к впрыскиванию морфия, с которой Бобров ведет упорную борьбу. Кроме того, в Боброве «с каждым днем все больше и больше нарастает отвращение, почти ужас к службе на заводе. По складу ума… ему лучше всего было посвятить себя кабинетным занятиям, профессорской деятельности или сельскому хозяйству. Инженерное дело не удовлетворяло его… Его нежная, почти женственная натура жестоко страдала от грубых прикосновений действительности… Иногда мелочи, не замеченные другими, причиняли ему глубокие и долгие огорчения… Товарищи Боброва, инженеры, глядевшие на жизнь с самой несложной, веселой и практической точки зрения, наверное, осмеяли бы то, что причиняло ему столько тайных страданий, и уж во всяком случае, не поняли бы его».

Завод, на котором работает Бобров, раскинулся на пятьдесят квадратных верст. Это «настоящий город из красного кирпича, с лесом высоко торчащих в воздухе закопченных труб, – город, весь пропитанный запахом серы и железного угара, оглушаемый вечным несмолкаемым грохотом… Тысячи звуков смешивались здесь в длинный скачущий гул: тонкие, чистые и твердые звуки каменщичьих зубил, звонкие удары клепальщиков… тяжелый грохот паровых молотов, могучие вздохи и свист паровых труб и изредка глухие подземные взрывы, заставлявшие дрожать землю. Это была страшная и захватывающая картина. Человеческий труд кипел здесь, как огромный сложный и точный механизм. Тысячи людей – инженеров, каменщиков, механиков, плотников, слесарей, землекопов, столяров и кузнецов – собрались сюда с разных концов земли, чтобы, повинуясь железному закону борьбы за существование, отдать свои силы, здоровье, ум и энергию за один только шаг вперед промышленного прогресса… Боброву становилось стыдно за свой выхоленный вид и за три тысячи годового жалованья».

Когда Бобров следит за работой сварочной печи, к нему подходит его сослуживец Свежевский, сплетник и подхалим. «Свежевский, в его всегда немного согнутой фигурой, – не то крадущейся, не то кланяющейся, – с его вечным хихиканьем и потираньем холодных мокрых рук, очень не нравился Боброву. В нем было что-то заискивающее, обиженное и злобное». Он рассказывает Боброву о скором приезде члена правления завода Василия Терентьевича Квашнина, об обязательном присутствии всех руководящих сотрудников на вокзале, а заодно припоминает сплетню о Квашнине. Будучи слабым по части женского пола, Квашнин, якобы, однажды предложил за большие деньги одному бедному молодому человеку жениться на красивой девушке с тем, чтобы сразу же после свадьбы разъехаться с ней и отдать ее Квашнину. Впрочем, молодой паре удалось обмануть Квашнина и сбежать после венчания с полученными деньгами.

Бобров увлекается верховой ездой, ездит на жеребце по имени Фарватер. Он навещает семью заведующего складом Зиненко. В семье пять дочерей («засидевшиеся невесты»), которые однообразно и безнадежно в течение многих лет флиртуют со всеми гостями мужского пола. В этой семье Боброва недолюбливают. «Мещанские вкусы madame Зиненко, стремившейся все подвести под линию пошлого и благополучно скучного провинциального приличия, оскорблялись поведением Андрея Ильича. Его желчные остроты, когда он бывал в духе, встречались с широко раскрытыми глазами, и, наоборот, когда он молчал целыми вечерами, его подозревали в скрытности, в гордости, в молчаливом иронизировании… даже подозревали, что он «пишет в журналы повести и собирает для них типы». Его начинало томить их общество, их фразы – всегда одни и те же в одинаковых случаях, – шаблонные и неестественные выражения их лиц. Бобров возвращался от Зиненок с головной болью и с нервами, утомленными их провинциальным ломаньем». Андрей Ильич испытывает очевидную сильную симпатию к Нине, единственной красивой дочери Зиненко, но, видя, как она бессознательно копирует пошлое манерное поведение матери и сестер, никак не может отважиться сделать Нине предложение.

Бобров пытается говорить с Ниной о возвышенном, но ее заученные реакции и затертые цитаты из стихотворений, фразы вроде «она его уважает, но не любит» и «она его любит, но не уважает», которыми в ее понимании исчерпываются самые сложные отношения между мужчиной и женщиной, выводят Боброва из равновесия. Он обращает ее внимание на то, что нельзя, рассказывая о душевных качествах человека, ограничиваться только характеристиками «шатен», «блондин» или «брюнет». Нина резко обрывает «нравоучения» Боброва. Ему становится стыдно, он мысленно приписывает духовную неразвитость девушки ее юному возрасту и детской непосредственности. В этот момент Боброву кажется, что ему не следует пока требовать от Нины оригинальности мышления, что можно надеяться, что их будущая совместная жизнь воспитает Нину и т. д.

Супруги Зиненко при гостях обсуждают, сумеют ли они «принять» Квашнина, который, по слухам, имеет триста тысяч годового дохода «и все проживает». В присутствии Боброва Нина мечтательно и очарованно шепчет «триста тысяч». Ему становится противно; он вдруг явственно представляет себе Нину в роли той девушки, историю которой рассказал ему утром Свежевский.

Боброва навещает его товарищ, доктор Гольдберг. Он замечает, что Бобров в расстроенных чувствах и вызывает его на откровенность. Тот делится своими сомнениями относительно верности избранного им жизненного пути, признается, что стыдится денег, которые ему платят на заводе. Он резко высказывается против технического прогресса. «Какой страшный перечень детей двадцатого века, неврастеников, сумасшедших, переутомленных, самоубийц… Время вздорожало до того, что скоро начнут ночь превращать в день, ибо уже чувствуется потребность в такой удвоенной жизни. Сделка, требовавшая раньше целых месяцев, теперь оканчивается в пять минут… И мы несемся сломя голову вперед и вперед, оглушенные грохотом и треском чудовищных машин, одуревшие от этой бешеной скачки, с раздраженными нервами, извращенными вкусами и тысячами новых болезней… Работа в рудниках, шахтах, на металлических заводах и на больших фабриках сокращает жизнь рабочего приблизительно на целую четверть. Тридцать тысяч человек у нас на заводе сжигают в сутки… около двадцати лет… Двое суток работы пожирают целого человека… эти медные господа, Молох и Дагон, покраснели бы от стыда и обиды перед теми цифрами…» Ошеломленный статистикой, Гольдберг возражает, что никуда не деться и надо искать компромисс с новой жизнью. Бобров в ответ приводит данные о том, что рабочие не имеют за свой труд никаких социальных гарантий, что функционирование огромного предприятия и прибыль, им получаемая, никак не влияют на улучшение условий жизни непосредственных исполнителей производственного процесса.

Директор завода Шелковников никаких действий не предпринимает и никаких решений не выносит без указки наемного бельгийского инженера по имени Андреа. «Заслуги Андреа перед правлением были неисчислимы. Из его головы целиком вышел гениально-мошеннический проект разорения первой компании предпринимателей, и его же твердая, но незримая рука довела интригу до конца. Его проекты, отличавшиеся изумительной простотой и стройностью, считались в то же время последним словом горнозаводской науки. Он владел всеми европейскими языками и – редкое явление среди инженеров – обладал, кроме своей специальности, самыми разнообразными знаниями». Андреа – прагматик, уверенный в себе человек, с четкими понятиями о справедливости.

Ожидается поезд Квашнина. На платформе (где собрались все сколько-нибудь значительные представители заводского персонала, в т. ч. Зиненко со всем семейством) Бобров заговаривает с Ниной о своих чувствах к ней. Нина признается, что ее тяготит мещанский образ мыслей матери и сестер, но себя она считает «слишком слабой и слишком ничтожной для борьбы и самостоятельности». Она «любуется собой в новой роли девицы, жаждущей духовной поддержки». Бобров, поверив ей, почти делает Нине предложение, а она только ждет формального вопроса, чтобы дать формальное согласие. В этот момент прибывает поезд. Квашнин – очень толстый человек огромной физической силы, его лицо при виде встречающих складывается в презрительную гримасу. Квашнин оглядывается вокруг себя и сразу безошибочно выделяет красивое лицо Нины в толпе. Вполголоса он наводит о ней справки и приказывает директору Шелковникову организовать ему визит к Зиненко.

В ходе «знакомства» Квашнина и приехавших с ним акционеров с положением дел на заводе ему демонстрируют фальшиво-умилительные картины: массовый молебен рабочих перед пуском новой печи и т. д. Задача Квашнина вытянуть из акционеров побольше денег. Он грамотно строит экскурсию так, чтобы приезжие «увидели завод во всей его колоссальной величине и сутолоке. Он совершенно верно рассчитал, что эти господа, пораженные массою сильных и совершенно новых для них впечатлений, будут потом рассказывать чудеса уполномочившему их собранию. И, глубоко зная психологию деловых людей, Василий Терентьевич уже считал делом решенным новый и весьма выгодный лично для него выпуск акций, на который до сих пор не соглашалось общее собрание». Акционеры скоро устают от впечатлений и переключают свое внимание на банкет. К Боброву, в одиночестве стоящему около парового котла, подходит Гольдберг. Он интересуется, что будет, если котел взорвется, при каких обстоятельствах это может произойти, каковы будут разрушения. Отвечая на его вопросы, Бобров неожиданно задумывается над тем, что он мог бы сам «организовать» взрыв; тогда завод был бы уничтожен, он сам бы погиб, и все проблемы решились бы сами собой.

Квашнин наносит визит Зиненко, затем начинает на правах «доброго и богатого, веселого и холостого дядюшки» бывать у них каждый вечер. Он балует всех сестер шикарными подарками – старшая, Мака, получает дорогой велосипед, младшая, Кася, брошку с четырьмя драгоценными камнями. Бете Квашнин проигрывает на пустяковое пари пуд конфет, Нине дарит кровную английскую кобылу. В присутствии Квашнина остальные кавалеры предупредительно исчезают из дома Зиненко, но зато регулярным гостем становится Свежевский. «Чутье ему подсказывало, что теперь обстоятельства складываются весьма удобно для его будущей карьеры… он мог пригодиться всемогущему патрону… он смело лез Квашнину на глаза со своим угодливым хихиканьем… тут пахло важной услугой».

Все эти слухи доходят до Боброва. Он невысокого мнения о семействе Зиненко, но его задевают грязные сплетни о Нине. Встретив ее на верховой прогулке, Бобров требует от Нины, чтобы она вернула лошадь и не принимала впредь подарков от Квашнина. Она робко пытается оправдаться тем, что «он так богат… ему это ничего не стоит». Появляется Свежевский, он распространяет приглашения на пикник по подписке, при этом уже формулирует приглашение от имени «нас с Василием Терентьевичем». Нина с энтузиазмом присоединяется к приглашению, уверяет Боброва, что во время пикника они смогут, наконец, объясниться.

Квашнин тратит на пикник огромную сумму. Незадолго до торжества его обступают голодные семьи рабочих, которые живут в нетопленых бараках. Дети умирают от голода и болезней. Квашнин ловко выкручивается из опасного положения (руководство завода в какой-то момент подозревает, что бабы растерзают Квашнина). Он обещает «во всем разобраться», «помочь», «заступиться», а несколько минут спустя, когда бабы расходятся, спокойно объясняет окружающим, что ничего делать и никаких средств тратить на рабочих он не собирается, а попросту умеет «успокаивать народ».

На самом пикнике, устав от глупости и заискиваний, а также неуместного важничанья Свежевского, Андреа резко осаживает его. Стушевавшись, Свежевский сразу же принимается называть себя всего лишь приказчиком Квашнина. Боброву никак не удается заговорить с Ниной; она избегает его, ни разу не танцует с ним, но зато много раз – со Свежевским. На белый танец она, по настоянию матери, приглашает Квашнина. Сама Зиненко тщательно оттирает Боброва от дочери, держится так, словно едва знает его, разъясняет ему, что он компрометирует девушку разговорами с ней наедине. Бобров все же заставляет Нину объясниться с ним. Она заявляет, что они должны проститься навсегда, но что это не ее воля. Во время застолья Квашнин поднимает тост за здоровье жениха и невесты – Свежевского и Нины. Бобров потрясен. Заметивший его состояние, Андреа выступает с ответным тостом, в котором высмеивает ничтожность Свежевского, желает ему успехов на новой службе в Петербурге (куда его отсылает Квашнин, чтобы, по всей вероятности, провести в его отсутствие время с Ниной). В это время гонец приносит страшное известие: на заводе бунт, рабочие подожгли его. Участники пикника обращаются в суматошное бегство.

Бобров скачет на завод. В его воспаленном мозгу проносятся картины прошедшего кошмарного вечера. Он мечтает встретиться лицом к лицу с Квашниным, чтобы «оставить хорошую печать на его медном лбу». Пролетку Боброва останавливает мрачная молчаливая толпа рабочих. Бобров соскакивает на землю, в него бросают камни, он падает у забора в обморок. Когда он приходит в себя, уже светает. Ему кажется, что его личность раздваивается, и он словно ведет диалог сам с собой, с кем-то посторонним, что находится внутри него. Сам Бобров жалуется на жизнь, на горе, на сильную боль, спрашивает, не покончить ли с собой или не убить ли Квашнина. Но посторонний уверенно отвечает, что Бобров слишком благоразумен, слаб и нерешителен, чтобы отважиться на такой поступок. Бобров спускается к паровому котлу, у которого день назад он разговаривал с Гольдбергом, бросает в котел уголь, стараясь раскалить его, довести до взрыва. Но непривычно тяжелая работа быстро утомляет его. Посторонний шепчет ему, что «это смешно, и завтра ты не посмеешь даже признаться, что ночью хотел взрывать паровые котлы…»

Утром Бобров приходит к Гольдбергу в больницу и просит дать ему морфия. Он не в силах больше бороться с этой привычкой, с собой, с обстоятельствами.

В основу повести легли впечатления Куприна от заводов Донбасса, где он некоторое время работал в кузнечном цехе. Тогда же появился цикл его очерков на ту же тему. Повесть «Молох» была самым крупным произведением Куприна 90-х годов.

В ту пору, о которой повествует Куприн, Донецкий бассейн охватила «золотая» каменноугольная лихорадка. Угленосные участки раскупались за бешеные деньги. Создавались акционерные компании, строились шахты и заводы. Шло жестокое соревнование между русскими промышленниками и иностранцами. Иностранцы почти всегда побеждали (образ инженера Андреа в повести). У них был многолетний и даже многовековой опыт, а русские «толстосумы», недавние купцы и подрядчики, как отмечал К. Паустовский, лишь примеривались и приспосабливались и знали только один способ выколачивать прибыли – выжимать все до конца из людей, земли и машин.

Публикация повести (1896) принесла литературный успех молодому автору. Основная ее тема – буржуазная цивилизация, пожирающая тысячи человеческих жизней и одновременно влекущая за собой «оподление» и опошление взаимоотношений людей, – не была нова. Литература и публицистика предшествующих десятилетий уже создали устойчиво-традиционный пафос отрицания капиталистического прогресса и утвердили художественный символ: буржуазный прогресс – это кровожадный бог. Куприн использовал легендарный образ Молоха, которому древние племена аммонитян приносили в жертву живых людей.

Мысль о разлагающем влиянии капитализма и индустриальной цивилизации в целом на человека получила в повести обостренно экспрессивное выражение.

Заглавный символический образ Молоха-капитализма в повести многолик и многозначен. Образ создается при помощи следующих средств:

1. Страшная статистика инженера Боброва, посвященная эксплуатации рабочих, которая характеризует социально-экономический строй в целом.

2. Описание конкретного проявления данного строя – крупного индустриального капиталистического предприятия, сталелитейного завода, облик которого в начале повести предопределяет ее содержание.

3. Образ предпринимателя-миллионера Квашнина, чей облик уродливо гиперболизирован и обездушен: огромный, неправдоподобно толстый и огненно-рыжий, он похож «на японского идола грубой работы».

4. Образы «приспособленцев», мещан-конформистов: Свежевский, семья Зиненко, Нина.

5. Картины народного бунта на заводе.

Все вместе это – Молох, который пожирает людей– физически и духовно.

В центре самой повести оказался интеллигент-правдоискатель. Он выразитель авторского неприятия действительности, где царит капитал, и в то же время объект гневного порицания за свою душевную дряблость. Примечательна тщательно выписанная в «Молохе» сцена, когда инженер Бобров в полубреду мечется по заводской территории и в его раздвоившемся сознании вспыхивает и гаснет подавляемое рассудком стихийное стремление взорвать заводские котлы, приобщая его тем самым к стихийному бунту рабочих. Однако бунт его оканчивается поражением, и герой ищет забвения в иллюзорном мире, порожденном наркотиком.

Оставаясь в русле реализма конца века, повесть Куприна вместе с тем воспринималась как новое явление – в первую очередь благодаря своим художественным достоинствам. Таким образом, выступив со «злободневным» социальным произведением с большим налетом публицистичности, столь характерной для литературы 90-х гг., молодой писатель продолжил развитие социально-психологической линии русского реализма.

Олеся

Рассказчик, Иван Тимофеевич, по долгу службы обосновывается на полгода в Полесье, где пытается совместить служебные обязанности с собиранием народных легенд, преданий, песен. Однако ему не удается наладить контакт с местными крестьянами: те только порываются целовать ему руки и притворяются, что не понимают самых простых вопросов. Слуга Ивана Тимофеевича, Ярмола, однажды проговаривается, что неподалеку в лесу живет настоящая полесская ведьма Мануйлиха, которую много лет назад люди изгнали из села. Однако более подробно рассказывать о ней Ярмола отказывается, мотивируя отказ страхом, и не советует хозяину даже пытаться искать эту колдунью.

Однажды во время заячьего гона Иван Тимофеевич, заблудившись, случайно набредает в лесу на одинокую избушку. Ее хозяйкой, внешне очень напоминающей бабу-ягу, и оказывается Мануйлиха. Она неприветлива, стремится как можно скорее отделаться от непрошенного гостя. Иван Тимофеевич дает ей монетку, просит погадать. Та соглашается, но видно, что она делает это «неискренне», только, чтобы отделаться от него. Мануйлиха настойчиво выпроваживает Ивана Тимофеевича за дверь, но на пороге он сталкивается с высокой темноволосой и очень красивой девушкой. Это внучка Мануйлихи, Олеся. Она вызывается проводить его до Ириновского шляха – дороги, по которой Иван Тимофеевич прямо выйдет к своему селу. Олеся – веселая, приветливая, спокойная девушка, на просьбу Ивана Тимофеевича навестить их как-нибудь еще, она отвечает согласием.

Иван Тимофеевич начинает регулярно навещать избушку Мануйлихи. Старухино расположение ему так и не удается снискать, несмотря на частые гостинцы, но Олеся остается неизменно приветлива и дружелюбна. Раз Олеся интересуется, что нагадала Ивану Тимофеевичу Мануйлиха во время его первого визита к ним, затем признается, что и сама умеет гадать и колдовать. В ответ на настойчивые просьбы молодого человека предсказать его судьбу Олеся долго отказывается, причем он никак не может понять, были ли ее «темные намеки на судьбу наигранным приемом гадалки, или она действительно сама верила в то, о чем говорила». Наконец Олеся соглашается, но просит не обижаться на правду. «Человек вы хотя и добрый, но только слабый… Доброта ваша не хорошая, не сердечная. Слову вы своему не господин. Над людьми любите верх брать, а сами им хотя и не хотите, а подчиняетесь. Вино любите… до нашей сестры больно охочи и через это много вам в жизни будет зла… Деньгами вы не дорожите и копить их не умеете – богатым никогда не будете… Никого вы сердцем не полюбите, потому что сердце у вас холодное, ленивое, а тем, которые вас будут любить, вы много горя принесете. Никогда вы не женитесь, так холостым и умрете. Радостей вам в жизни больших не будет, но будет много скуки и тяготы… Настанет такое время, что руки сами на себя наложить захотите… но только не посмеете, так снесете… а вот в этом году… падает вам большая любовь со стороны какой-то трефовой дамы, позор она через вас большой примет, такой, что во всю жизнь забыть нельзя, печаль долгая ей выходит». Иван Тимофеевич пытается подшутить над Олесиной убежденностью, развенчать ее хитрости, но девушка не вступает с ним в пререкания. Она искренне верит в свой наследственный дар гадалки и колдуньи, рассказывает, что может по лицу человека угадать его скорую смерть, заговорить кровь, вылечить неизлечимые болезни. Чтобы подтвердить свои слова, она достает острый финский ножик, делает широкий надрез на руке своего гостя, а когда кровь начинает обильно капать на землю, наклоняется к ране, шепчет что-то – и на месте пореза остается только красная царапина. Затем она просит Ивана Тимофеевича идти впереди нее, а сама следует позади, повторяя его малейшие движения, «отождествляя» себя с ним. «Пройдя таким образом несколько шагов, она начинает мысленно воображать на некотором расстоянии впереди веревку, протянутую поперек дороги на аршин от земли. В ту минуту, когда я <Иван Тимофеевич> должен прикоснуться ногой к этой воображаемой веревке, Олеся вдруг делает падающее движение» – и идущий впереди человек падает на землю. Олеся также демонстрирует свое умение «нагонять страх» – «ее тонкие брови вдруг сдвинулись, глаза в упор остановились… с грозным и притягивающим выражением, зрачки увеличились и посинели… тотчас же вспомнилась виденная… в Москве, в Третьяковской галерее, голова Медузы… Под этим пристальным, странным взглядом… охватил холодный ужас сверхестественного». Ивана Тимофеевича поражает «выразительность и даже для простой девушки изысканность фраз в разговоре Олеси». Та уклончиво объясняет свою «образованность» воспитанием бабушки, которая многое повидала на своем веку, но не любит об этом говорить.

Ивана Тимофеевича очаровывает красота Олеси, «ее цельная, самобытная, свободная натура, ее ум, одновременно ясный и окутанный непоколебимым наследственным суеверием, детски невинный, но и не лишенный лукавого кокетства красивой женщины. Она не уставала… расспрашивать подробно обо всем, что занимало и волновало ее первобытное, яркое воображение: о странах и народах, об явлениях природы, об устройстве земли и вселенной, об ученых людях, о больших городах… ее гибкий подвижной ум и свежее воображение торжествовали над … педагогическим бессилием… для своей среды, для своего воспитания (или, вернее сказать, отсутствия его) она обладала изумительными способностями».

Олеся регулярно после визитов Ивана Тимофеевича провожает его до Ириновского шляха. Молодым людям становится все интереснее друг с другом. Однажды их разговор касается церкви и религии. Олеся серьезно объясняет, что не ходит в церковь потому, что ее душа продана дьяволу. Никакие попытки собеседника разубедить ее в этом не приводят к успеху.

Однажды Иван Тимофеевич застает Мануйлиху и ее внучку в расстроенных чувствах. Он выпытывает у них, что местный урядник предписал им убираться из хаты в двадцать четыре часа, поскольку земля, на которой стоит их хибарка, перешла к новому помещику. Иван Тимофеевич обещает заступиться за женщин и предпринимает разговор с урядником. После многословных уговоров и разного рода «умасливаний» (корзина свежего редиса, отличное масло, старинное ружье) урядник соглашается оставить женщин в покое.

Ивана Тимофеевича все сильнее тянет к Олесе, он понимает, что влюблен в девушку. Раз он заболевает лихорадкой и в течение двух недель не появляется у Мануйлихи. Выздоровев, он мчится в заброшенную хибарку. Живое волнение Олеси, ее искреннее сочувствие к его недугу убеждают Ивана Тимофеевича в том, что им пора объясниться, что Олеся тоже горячо любит его. Выясняется, что в его отсутствие у Олеси был тяжелый разговор с Мануйлихой, которая требовала от внучки прекратить всяческое общение с «барином», поскольку оно не доведет ее до добра. Однако Олеся вновь идет провожать гостя. По дороге они признаются друг другу в любви, проводят ночь вместе в лесу. «Смутное предчувствие большой беды вдруг внезапным холодом заползло» в душу Ивана Тимофеевича.

«Почти целый месяц продолжалась наивная, очаровательная сказка… любви… эти пылающие вечерние зори, эти росистые, благоухающие ландышами и медом утра, полные бодрой свежести и звонкого птичьего гама, эти жаркие, томные, ленивые июньские дни».

Приближается время отъезда Ивана Тимофеевича в город, и мысль о женитьбе на Олесе (несмотря на ее происхождение, отсутствие образования и общественные предрассудки) все чаще приходит ему в голову. Иван Тимофеевич делает Олесе предложение, уверяет, что его не пугают никакие трудности, что его любовь сумеет все пересилить и помочь девушке войти в городское общество. Олеся ласково отклоняет предложение, объясняя отказ тем, что они не ровня, что очарование ее молодости скоро надоест Ивану Тимофеевичу, признается, что она незаконнорожденная, что не хочет связывать его, что не чувствует себя вправе бросить бабушку. Вдруг Ивану Тимофеевичу приходит в голову, что Олеся попросту боится венчания в церкви. Он прямо спрашивает ее об этом. Олеся застенчиво интересуется было ли бы ему приятно, если бы она пошла в церковь. Тот отвечает, что, по его мнению, «женщина должна быть набожна без рассуждений». Олеся уходит. Иван Тимофеевич чувствует, что должен бежать вслед за ней, догнать, вернуть ее. Но, посмеявшись над своими предчувствиями и суевериями, он продолжает путь к себе домой.

Спустя пару дней Иван Тимофеевич узнает, что Олеся, видимо желая сделать ему приятное, отправилась в село и зашла в церковь. Она достояла до конца обедню, несмотря на то, что все прихожане буквально показывали на нее пальцем. После службы на улице ее обступили люди, чтобы побить «ведьму» и вымазать ее дегтем. Олесе удалось вырваться из толпы. Она побежала по улице в изорванной одежде, вслед ей полетели камни. Олеся обернулась и выкрикнула какие-то угрозы. Толпа замерла в суеверном ужасе перед бедами, которые может наслать на село колдунья.

Едва получив это известие, Иван Тимофеевич взнуздывает лошадь и галопом скачет в лес. Рыдающая Мануйлиха набрасывается на него с обвинениями в том, что он «лез, куда не следует… болтал… чепухи девчонке». Тот пытается оправдаться тем, что не заставлял Олесю идти в церковь. Сама Олеся лежит без памяти, в жару и в бреду. Придя в себя она отворачивается от своего любимого, объясняя это тем, что толпа изуродовала ее лицо, отказывается от предложенного им врача. Иван Тимофеевич сожалеет о том, что не смог защитить Олесю, не хочет расставаться с нею. Но девушка твердо прощается с ним, объясняя, что они с бабушкой должны срочно исчезнуть из хаты: у одной бабы в селе умер ребенок, и после угроз Олеси люди точно решат, что это происки «ведьм». Иван Тимофеевич умоляет Олесю не бросать его, но та напоминает ему о «судьбе», которую им предсказали карты – расстаться. Она даже отказывается сообщить ему о дне их отъезда. Олеся рассказывает сказочку о волке и зайце. Волк дал зайцу три дня пожить на свете и порадоваться жизни перед смертью. Когда же волк пришел через три дня, чтобы зайца съесть, тот сказал, что лучше бы этих трех дней у него не было. «Три дня не жил, а терзался!» Олеся задает Ивану Тимофеевичу вопрос, ревновал ли он ее, не скучал ли с ней, был ли хоть раз недоволен. Получив твердые отрицательные ответы и признание в том, что он был с нею по-настоящему счастлив, Олеся успокаивается и отпускает любимого. Иван Тимофеевич скачет домой. Надвигается гроза с сильным градом. У половины села все посевы побиты. Утром Ярмола с тревогой предупреждает барина, что он должен уехать из здешних мест: крестьянам известно о его связи с Олесей, а значит их гнев после расправы над «ведьмами» обрушится на него. Иван Тимофеевич вновь скачет в лес, чтобы предупредить Олесю и Мануйлиху о готовящемся нападении на них. Хата пуста. Иван Тимофеевич находит там нитку дешевых красных бус – «единственная вещь, которая осталась … на память об Олесе и об ее нежной, великодушной любви».