Текст книги "Сумасшедшая обезьяна (подлинная эволюция человека)"

6

Диссоциативным расстройством личности называется расстройство, при котором личность человека разделяется на две и более самостоятельных «личностей», из-за чего создается впечатление, что в теле человека одновременно живет несколько разных людей. При этом «субличности» могут иметь разный возраст, пол, характер, темперамент, национальность, мировоззрение, обладать разным уровнем интеллекта, знаниями, степенью владения языком и проч. В подавляющем большинстве случаев процесс «переключения» от одной личности к другой сопровождается амнезией, так что разные субличности не подозревают о существовании друг друга. Несмотря на то, что данное расстройство относится к разряду весьма редких, оно достаточно подробно описано в литературе. Первым описанным случаем раздвоения личности является история некой 21-летней немецкой девушки, которую доктор Эберхард Гмелин наблюдал в 1791 году. Вторая личность девушки говорила на французском языке и утверждала, что она является французской аристократкой. На протяжении всего XIX века время от времени в научной литературе проскальзывали похожие истории. С 1888 года в печати начинают появляться книги, подробно описывающие множественные личности. Первой была книга врачей Бурру и Бурро «Вариации личности», где отражен случай с неким больным, имевшим шесть разных личностей, обладавших собственными паттернами мышечных сокращений и индивидуальными воспоминаниями. В 1899 году последовала книга Теодора Флурнуа «Из Индии на планету Марс. Случай сомнамбулизма с вымышленными языками», в 1906 году была опубликована книга Мортона Принса «Диссоциация личности», где был описан случай пациентки с множественной личностью. Примечательна была публикация в 1908 году рассказа Г. Эверса «Смерть барона фон Фридель» (другое название – «Второе Я»), где рассказывалось о расщеплении личности на мужскую и женскую составляющие. В 1915 году У. Ф. Принс обнародовал историю пациентки Дорис Фишер (книга «Случай множественной личности Дорис»), у которой было пять личностей. Примечательно, что два года спустя им был издан отчет об экспериментах, выполненных с участием Фишер и других ее личностей. После этого почти на 50 лет наступает затишье, и только в 1954 году появляется ставая бестселлером книга Тигпен и Клекли «Три лица Евы», в основу которой была положена история психотерапии реальной пациентки со множественной личностью. По книге через три года был снят одноименный фильм, подхлестнувший интерес публики к данному феномену. В 1973 году бестселлером становится другая книга о диссоциативном расстройстве личности – «Сибилла», автором которой была врач Ф. Шрайбер, описавшая случай с пациенткой, носившей в себе 16 разных личностей. Через три года по книге также был снят фильм. В 1981 году в печати появилась книга Труди Чейз «Когда кролик воет». Книга была примечательна тем, что ее автор сама являлась обладателем диссоциированной личности, и она рассказывала о своем личном опыте налаживания контакта с каждой личностью, живущей в ней (в противовес практиковавшемуся до этого методу, когда терапевтическими методами все личности постепенно сливались в одну). 1981 год вообще был урожайным для темы диссоциации личности, поскольку тогда же была напечатана, пожалуй, самая знаменитая книга из этого ряда – «Множественные умы Билли Миллигана» Д. Киза, основанная на материалах уголовного дела Билли Миллигана, интервью с ним и его психотерапевтом. История, рассказанная Кизом, стала широко известна далеко за пределами США и в большинстве современных статей служит своего рода эталонным описанием случая множественной личности. История, вызвавшая столь широкий резонанс, действительно была не обычна, поскольку главный ее герой Билли Миллиган обладал 24-мя разными личностями, которые одновременно существовали в нем. Билли арестовали за несколько ограблений и изнасилований на территории студенческого городка. В процессе расследования, а затем суда у него было выявлено более десятка разных личностей, причем они различались возрастом, полом, уровнем интеллекта и образования, словарным запасом языка, наличием акцента, темпераментом, интересами и проч. В процессе исследований выявилось еще несколько личностей, после чего их количество достигло 24. Выяснилось также, что грабила женщин одна личность, принадлежавшая грубому солдату-наемнику, обладавшему югославским акцентом, а насиловала их совершенно другая, принадлежавшая угрюмой и замкнутой девушке-лесбиянке. Все личности обладали своими именами, однако подавляющее большинство из них не подозревало о существовании друг друга. Проявлялись они во внешнем мире, когда кто-либо из их числа вста-вал на некое «световое пятно». Была одна личность-распорядитель, знавшая о наличии других «обитателей» этого «дома» и принадлежавшая рассудительному денди, обладавшему аристократическими манерами и британским акцентом. Личность самого Билли представляла собой невротического подростка (хотя самому Миллигану на момент ареста было 25 лет), склонного к самоубийству. Из-за нездоровой тяги к суициду Билли (точнее, его личность) постоянно «спала». Остальные личности, дабы он не причинил себе вреда, не впускали его в «пятно». Когда Билли все же проснулся и узнал о происшедшем, он по-пытался покончить жизнь самоубийством, разбив голову о стену в камере. В результате всех разбирательств, экспертиз и судебных экспериментов Миллиган был признан невиновным в силу того, что не отдавал себе отчета в том, что делает. Он был помещен в психиатрическую клинику на излечение, где находился на протяжении последующих 10 лет. После продолжавшейся все это время терапии он был признан «цельным» и отпущен на свободу. О дальнейшей его жизни мало что известно. Есть сведения, что он владел маленькой киностудией, потом обанкротился, жил где-то в Калифорнии, пока в 2014 году не умер в доме престарелых.

История Билли Миллигана – самая известная из всех случаев диссоциативного расстройства идентичности, поэтому я столь подробно на ней остановился.

Из приведенных описаний можно сделать вывод, что «диссоциативное расстройство идентичности» представляет собой нарушение сразу двух контуров – КВ и ККВ. Причем эта диссоциация синхронная, так как каждой части контура ККВ соответствует свой Хранитель. Именно этим объясняется тот факт, что каждая из субличностей может иметь свой, характерный только для нее лексикон (напр., одна из личностей Миллигана говорила на бруклинском сленге), акцент (напр., югославский), может обладать своими фобиями и проч.

Большинство специалистов основной причиной возникновения множественной личности считают насилие, перенесенное в детстве. Зачастую это сексуальное насилие со стороны взрослых (его испытало подавляющее большинство пациентов с диссоциативным расстройством идентичности), либо сильный стресс, связанный, например, с потерей близких. Если говорить конкретно о Миллигане, то его отчим обладал садистической, патологической натурой, отягощенной пристрастием к спиртному. Он систематически избивал его и насиловал. Он даже закапывал его в землю, инсценируя тем самым убийство, оставляя для дыхания лишь трубку, выходящую наружу (после чего мочился на нее).

Психиатры склоняются к мысли, что синдром множественной личности является своего рода защитным механизмом психики, когда единая личность расщепляется на не-сколько – в зависимости от того, какие конкретно функции требуется выполнять в тот или иной промежуток времени. Например, среди многочисленных вариантов диссоциативных личностей, приведенных в фильме «Раздвоение личности» (телевизионный цикл «America undercover») есть некий Джон, который несмотря на свои психические особенности, работает полицейским. Переход от одной личности к другой у него происходит строго в соответствии с той задачей, которая в данный момент стоит перед ним. Если он садится за руль, то в действие вступает личность, которая лучше всех водит машину. Если он упражняется на стрельбище, то на свет появляется личность, носящая название «рейнджер». Когда он оказывается дома за настольной игрой, то в нем просыпается еще одна личность – 10-летний мальчик-подросток. В книге «Три лица Евы» авторы прослеживают сходные мотивы. Ева Уайт была тихоней-домохозяйкой, полностью погруженной в быт, заботы о детях и муже. Вторая ее личность – Ева Блэк – была полной противоположностью. Она явилась воплощением всех тайных желаний Евы. Ева Блэк вела себя раскрепощено, любила танцы и вечеринки, полагала ниже своего достоинства посвящать собственную жизнь мужу и детям (она утверждала, что не замужем и что у нее нет детей), мужа «другой» Евы считала ничтожеством и «остолопом», уверяла, что и та не любит его, просто боится себе в этом признаться и т. д. У Билли Миллигана наблюдается практически идентичная картина. В то время как исходная личность, склонная к суициду, «спала», в «пятно» вступали другие личности. Одна из них была «хранителем ненависти», брутальным солдатом-наемником по имени Рейджен, владеющим оружием и приемами рукопашного боя. Примечательно, что данная личность была дальтоником, по убеждениям – коммунистом. Она появлялась в моменты опасности. Другая была утонченным, образованным англичанином по имени Артур Смит. Он являлся экспертом в науке и медицине, самостоятельно изучил арабский язык (для прочтения надписей на египетских пирамидах) и суахили. С помощью логики и дедукции выяснил, что он не один в теле Миллигана, и выявил остальных личностей. Наряду с Рейдженом он взял на себя ответственность за общее тело, установил правила поведения для остальных «членов семьи» – личностей Миллигана. Аллен – еще одна личность, которая наиболее часто общалась с внешним миром. Аллен был 18-летним мошенником, манипулятором, обладавшим прекрасным красноречием, рисовавшим портреты и игравшим на барабанах. Появлялся тогда, когда надо было «произвести впечатление», убедить кого-то в чем-либо. Был среди 24-х личностей и «хранитель боли» – 8-летний Дэвид, который появлялся для того, чтобы взять на себя боль других. Кристин, 3-летняя девочка, была «ребенком для угла», поскольку в отличие от других личностей делала это спокойно. Все остальные субличности также были предназначены для каких-то вполне конкретных ситуаций. Иными словами, единая личность распадалась на несколько для того, чтобы лучше справляться с теми или иными сложными событиями. По существу, возникали специализированные личности, предназначенные для выполне-ния неких функций. Причиной, по которой они возникали, являлось то, что личность в стрессовой ситуации не справлялась с возложенными на нее задачами. Диссоциация, когда сознание избавляется от «всего не важного», попросту отключая его и оставляя только то, что нужно в настоящий момент, оказалась вполне логичным выходом.

Характерно, что практически все пациенты со множественным расстройством личности (около 97–98 %) упоминают о тяжелом детстве с травматическими переживаниями. При этом негативное воздействие, приводящее к диссоциации, приходится на возраст около 2-х лет. Видимо, это тот критический возраст, когда закладываются основы личностного самосознания, поэтому психика ребенка в этот период особо уязвима. Если негативное воздействие «стартует» позже, то количество диссоциаций существенно снижает-ся, причем чем позднее такое воздействие начинается, тем меньше вероятность наступления диссоциативного расстройства идентичности. Если же дети примерно в 2-летнем возрасте оказываются разлучены с матерью, если они переживают насилие или какой-либо травмирующий опыт, то переживания вполне могут сегрегироваться и привести к возникновению двух и более личностей. Несмотря на то, что диссоциативное расстройство личности часто начинается в детском возрасте, оно может появиться и позднее. С годами у пациентов, как правило, растет количество субличностей. Поскольку каждая из них выполняет определенную функцию, помогая справиться с теми или иными жизненными ситуациями, то с появлением новых задач и проблем появляются и новые «альтер-эго», способные их преодолеть.

Отношение ученых к феномену множественной личности разное. Большинство из них считает его психическим заболеванием, но есть и такие, которые не видят в нем ничего страшного, мало того, считают его одним из вполне нормальных состояний психики и полагают, что его не надо лечить. Так американский психолог Джеймс Хиллман, основатель школы архетипической психологии, убежден, что позиция, согласно которой синдром множественной личности считается расстройством, не более чем стереотип, с которым можно и нужно бороться, выступая за право людей с этим диагнозом считаться не менее нормальными, чем прочие. Цель терапии, по мнению Хиллмана – всего лишь создание гармоничных отношений всех субличностей. Его позицию поддерживают и многие пациенты. Идеологом подобного движения стала Трудди Чейз, как уже говорилось выше, сама подверженная синдрому множественной личности, автор книги «Когда кролик воет», в которой содержится описание терапии, состоящей как раз в гармонизации взаимоотношений между всеми субличностями.

Итак, для возникновения множественной личности нужны следующие условия:

1. Предрасположенность к диссоциации, включая способность отделять свои воспоминания, восприятия или идентичность от сознания;

2. Проявление защитных механизмов в онтогенезе, недостаток заботы и участия в отношении ребенка, травматический опыт или недостаток защиты от последующего нежелательного опыта;

3. Непереносимый стресс, продолжающийся длительное время, начало которого относится на возраст примерно 2 года.

Если с причинами возникновения диссоциативного расстройства личности все более или менее понятно, то его генезис и механизм появления вызывают серьезные вопросы. Вначале попробуем разобраться с генезисом.

В одной из предыдущих глав мы довольно подробно разбирали похожий случай. Я говорю о двух «обличьях», в которых существовал первобытный человек, – одно то, которое он «надевал на себя» в мире людей, а другое – за его пределами, когда взаимодействовал с хищниками. Характерно, что «переключение» тоже требовало некоторого времени, а также внешних раздражителей (якорей) – об этом нам говорит «феномен границы», который также подробно разбирался в соответствующей главе. Простая логика подсказывает, что это, вероятнее всего, вещи одного порядка. Но что же тогда получается? Самосознание первобытного человека началось с состояния диссоциации? Судя по всему, это так. Не обладая поначалу достаточно мощными механизмами контроля, наш далекий предок пытался поставить под контроль некоторые моменты своего бытия. И именно на этих участках образовывались «островки» самоосознания. Значительных участков социальной активности (и, соответственно, требующих контроля) было всего два – «ойкумена», т. е. мир, населенный людьми, и мир за ее пределами. Другими словами, актуальна была диссоциация на две «субличности». Социальная жизнь современного человека невероятно сложна и многогранна, поэтому и личностей при диссоциации получается гораздо больше – в частности, как с Билли Миллиганом, у которого их насчитывалось аж 24. Таким образом, мы приходим к выводу, что диссоциация – это состояние, присущее нашему виду на стадии его формирования и становления. Диссоциативное расстройство личности, таким образом, есть не что иное, как проявление архаичного способа организации сознания, своего рода регрессия. По сути, это состояние недооформившегося разума, который на ранней стадии подвергся сильному стрессовому воздействию и застрял на ней, не сумев пройти на следующий уровень. Не случайно практически все исследователи отмечают, что подавляющее большинство больных, страдающих этим заболеванием, испытали сильнейший стресс в детстве (сексуальное насилие), когда происходило формирование личности.

Если принять этот тезис, то тогда получается, что наши предки на довольно значительном отрезке развития вида обладали диссоциативной личностью, о которой можно во многом судить по симптомам такого заболевания, как диссоциативное расстройство идентичности. Однако применяя данный метод, не следует делать это слишком буквально, поскольку при диссоциативном расстройстве идентичности мы имеем дело с отклонением, болезненным состоянием современного человека, в то время как диссоциация нашего далекого предка была его обычным, нормальным, «рабочим» состоянием. Если проводить аналогию, то вполне можно провести параллель с неисправным современным скоростным компьютером, который из-за поломки имеет такую же производительность, как, скажем, устаревший Ptntium II. Несмотря на то, что производительность в обоих случаях будет одинаковой, для старой модели она естественна, режим, в котором она работает, стандартный, в то время как современный компьютер при той же производительности будет работать в режиме аварийном, нестабильном и проч.

Тем не менее, возникает резонный вопрос – какими именно чертами, присущими больным с диссоциативным расстройством личности, обладали первые Homo?

Во-первых, диссоциация сознания на две части (об этом мы говорили выше).

Во-вторых, вероятно, амнезия, связанная с переходом от одной субличности к другой (она помогала «разгружать» пока еще несовершенный «блок памяти»).

В-третьих, триггером, переключающим мозг наших предков при переходе от одной личности к другой, была «граница»; переход этот занимал некоторое время (своего рода «карантин») и, возможно, сопровождался какими-то ритуалами.

Таким образом, если пусковым механизмом для создания контура КВ стало употребление психотропных средств, то организация контура ККВ началась с «островков самоконтроля», запущенных необходимостью существовать в двух разных мирах.

В чем же конкретно выражался этот самоконтроль? А выражался он в том, что у примитивных народов носит название табу (и в этом Фрейд частично прав). Табу – это запрет особого свойства. Это, если так можно выразиться, запрет абсолютный и окончательный, который ниспослан свыше (напр., предками или богами), внушает священный ужас и не допускает ни тени сомнения. Табу – это то, что надлежит исполнять беспрекословно, в максимально возможном виде. Именно поэтому очень часто табу, связанное, например, с запретом на убийство тотемистического животного, со временем распространяется и на произнесение его имени (которое заменяется разного рода эвфемизмами), на избегание любых встреч с ним и т. д. То есть вытеснение является таким сильным, что захватывает и «смежные» области, иногда порождая весьма курьезные обряды и ритуалы.

По существу, тотемизм представляет собой не что иное, как систему различных табу, например, запрет на убийство тотемного животного и шире – на убийство сородичей, запрет на каннибализм, запрет на сексуальные взаимоотношения внутри тотемистического сообщества, запрет женщинам и детям присутствовать и принимать участие в священных церемониях и т. д. Однако здесь важно понимать, что табу могут быть исконными, т. е. первоначальными (запреты, порожденные самой жизнью) и производные (т. е. образованные «по смежности» от других запретов). Исконные табу составляют «ядро» любого запрета, и при внимательном рассмотрении их не так много. В рамках тотемизма их всего два.

1. Запрет на убийство тотемистического животного (отсюда – запрет на убийство соплеменника, поскольку все являются потомками одного тотема, соответственно – братьями),

2. Запрет на сексуальные взаимоотношения внутри сообщества (вначале распространялся на особей женского пола, а с возникновением оседлости и совместного проживания детско-женского и мужского сообществ распространился и на особей мужского пола).

Все остальные табу являются производными от перечисленных.

Появление института табу имело далеко идущие последствия. Самое главное – это то, что соблюдение любого запрета возможно лишь в том случае, если существует система внутреннего самоконтроля. Другими словами, как только возникает необходимость соблюдать какие-то запреты, неизбежно начинает формироваться контур ККВ. Соответственно, функция контролера состоит в том, разрешать что-либо или нет. Как действует запрет? Механизм его осуществления довольно прост: Контролер закрывает Хранителю доступ к определенным понятиям (клише-архетипам). Именно поэтому происходит процесс «вытеснения» всего, что так или иначе может быть связано с табуизированными объектами. Интересен в этой связи механизм посвящения в сакральные (священные) знания у примитивных народов. Священное, т. е. сакральное знание является уделом избранных, его обрести можно только по достижении определенного возраста, сдачи целого ряда «экзаменов» и обряда посвящения во взрослые воины. Смысл этого состоит не в том, чтобы придать положению взрослого воина некие дополнительные привилегии, а в том, чтобы посвящать в тайное знание только тех, кто уже обладает достаточным уровнем самоконтроля, чтобы не нарушить табу, которые после того, как человек узнает их суть, оказываются под угрозой. Дело в том, что до определенного возраста члены племени воспринимают табу как аксиомы, т. е. то, что принимается на веру и не требует доказательств. Женщины и дети де-факто делегируют полномочия, связанные с управлением данной областью, «посвященным». Посвященные все это «лучше знают» и, соответственно, берут на себя ответственность за принятие решений. Посвящение в сакральное (еще одно значение этого слова – «запретное») знание означает объяснение причин, почему существует то или иное табу. Однако со знанием причин появляется и гипотетическая возможность их нарушения. Это как в случае с упоминавшейся уже нами притче, в которой мудрец предлагал неофиту «не думать о белой обезьяне». Невозможность соблюдения этого условия объяснялась фактом, что оно изначально содержит название того, что является сутью запрета. Если до посвящения человек должен был «не думать» лишь о немногих понятиях, ведущих в запретную и неведомую зону, то после посвящения, он обязан был уже контролировать целый новый «континент», населенный героями всевозможных мифов, рассказанных ему на протяжении процедуры посвящения. Соответственно, в этом случае требовался гораздо больший самоконтроль, чем ранее.

Институт табу имел и другие, подчас «нечаянные» последствия. К таким можно отнести появление того, что в современной психиатрии называется фобиями. Фобия – это патологически повышенное проявление реакции страха в ответ на тот или иной раздражитель. Причем это не просто страх, а сильно выраженный, упорный, навязчивый, иррациональный, необъяснимый страх. Страхов этих существует огромное множество. Источником его может явиться практически что угодно – любой предмет или явление. Например, существует боязнь открытого пространства (агорафобия), боязнь закрытого пространства (клаустрофобия), боязнь острых предметов (айхмофобия), боязнь пауков (арахнофобия), боязнь гомосексуальных связей (гомофобия), боязнь летать в самолетах (авиафобия), боязнь высоких зданий (батофобия) и т. д. и т. п.

Механизм возникновения фобий следующий. Табу порождает запрет на доступ к некоторому понятию. Однако данное понятие не существует в нашем «хранилище» изолированно, у него есть целый ряд смежных «клише», близких по смыслу или связанных с ним ассоциативной связью. Табу – абсолютный запрет. Соответственно, вытеснение идет дальше, пытаясь воплотить идею о том, что не следует не только говорить, но и «думать о белой обезьяне». Объект табу полностью вытесняется из сознания. Однако от него остается эмоция – боязнь нарушить табу. Эта эмоция оказывается «бесхозной», поскольку предмета, на который наложен запрет, для сознания теперь не существует. В результате эмоция прикрепляется к понятию, которое близко запретному – либо по смыслу, либо по ассоциации. Именно поэтому появляются весьма странные, «иррациональные» фобии. В том, что первоначальная причина при фобиях оказывается трансформирована до неузнаваемости, психоанализ во многом прав, хотя и несколько «перегибает палку», пытаясь притянуть абсолютно все к сексуальному контексту. Нет никакого сомнения в том, что фобия сказочной спящей красавицы, выражавшаяся в боязни острых предметов, описывала страхи, связанные с предстоящей дефлорацией. Но это вовсе не значит, что любая боязнь острых предметов объясняется исключительно эротическими причинами. Ассоциации могут быть разными.