Текст книги "Сумасшедшая обезьяна (подлинная эволюция человека)"

10

Итак, подведем итоги.

Во-первых, ископаемые находки в настоящее время имеют еще довольно фрагментарный характер, несмотря на то, что за последние пару-тройку десятилетий их количество серьезно увеличилось. По этой причине каждая новая находка зачастую служит причиной того, что эволюционное древо человека подвергается ревизии, а его конструкция – пересмотру. При этом каждый из исследователей зачастую стремится выделить свою находку в отдельный вид, или хотя бы придать ей максимально самостоятельный статус, что серьезно запутывает и без того сложный вопрос.

Во-вторых, генеалогическое древо современного человека к настоящему времени все же восстановлено с достаточной степенью достоверности и представляет собой весьма разветвленную конструкцию (рис. 1 и 2). Генеалогия гоминид начинается с Парапитека, жившего около 35 млн. лет назад. На смену ему пришел Проплиопитек (27–23 млн. лет назад). От него около 26 млн. лет назад отпочковался Камойяпитек, он же Проконсул (24,2-27,5 млн. лет назад), который, в свою очередь, породил следующую ступень – Моротопитека (около 20 млн. лет назад), от которого, как считается некоторыми исследователями, примерно 18 млн. лет назад произошли современные гиббоновые. На стадии Проплиопитека от общего древа отделилась еще одна ветвь – Плиопитек, самый распространенный вид ископаемых обезьян, живший с 23 до 3 млн. лет назад. По мнению большинства ученых, гиббоновые произошли именно от Плиопитека, а не в результате развития тупиковой ветви Проплиопитек-Камойяпитек-Моротопитек. Как бы то ни было, примерно 15 млн. лет назад от Плиопитеков отложилась еще одна ветвь – Сивапитеки, часто называемые еще Рамапитеками (от 12,5 до 8,5 млн. лет назад), которые, с одной стороны, породили Гигантопитеков, вымерших около полутора миллионов лет назад, а с другой – орангутанов, благополучно доживших до наших дней.

Около 12 млн. лет назад от Плиопитеков произошли Дриопитеки (от 12 до 9 млн. лет назад), ветвь, ведущая как к человекообразным обезьянам, так и гоминидам. От Дриопитеков в разное время (8 и 6,5 млн. лет назад соответственно) произошли сохранившиеся до наших дней гориллы и шимпанзе, а примерно 6, 5 млн. лет назад – Сахелантроп (линия, ведущая к австралопитековым и Homo). Также от Дриопитека примерно 10 млн. лет назад произошел Ореопитек, по мнению некоторых ученых, вид, первым перешедший к прямохождению.

Стоит отметить, что находки останков обезьяньих и человеческих предков, относящихся к данному периоду, чрезвычайно редки. Как правило, речь идет об одной-двух костях, обломке челюсти или нескольких зубах. Так что, по всей вероятности, генеалогическое древо высших приматов на данном временном отрезке еще не раз будет корректироваться в соответствии с новыми ископаемыми данными.

Самое начало эволюционного древа, приведшее к австралопитекам и Homo, также весьма темно (рис. 1). Ко времени 7 млн. лет назад относятся останки Сахелантропа, Оррорина (6 млн. лет назад) и Ардипитека кадабба (5,8–4,4 млн. лет назад). Если происхождение Ардипитека рамидуса от Ардипитека кадабба более или менее очевидно, то само отношение Ардипитека к Оррорину и Сахелантропу на настоящий момент не совсем ясно. Кто-то считает Ардипитека предком шимпанзе, кто-то древнейшим предком ветви, ведущей к человеку.

Начиная с Австралопитека анамского (прим. 4 млн. лет назад) ситуация проясняется. От него ведет свое начало Австралопитек афарский, непосредственный предшественник как человека, так и австралопитеков. От него идет линия к Австралопитеку африканскому (3–2 млн. лет назад), которому на смену пришли Австралопитеки массивные и Австралопитеки бойсовые. В результате, как считается, укрупнения и пищевой специализации они не смогли приспособиться к меняющимся условиям жизни и вымерли около 1,2 млн. лет назад. От Австралопитека афарского через Австралопитека гари идет линия к первому представителю линии Homo – Человеку умелому (Homo habilis, время существования 2,4–1,4 млн. лет назад). Данная стадия характеризуется началом осознанного применения орудий (олдувайская культура). Именно от хабилиса произошел Человек прямоходящий (Homo erectus, существовал около 1,9 млн. – 100 тыс. лет назад). В это время происходят важные метаморфозы как в морфологии предка человека, так и в поведении. Эректус приобретает способность перемещаться на дальние расстояния, что в относительно короткий промежуток времени приводит к тому, что он расселяется практически по всей земле. Увеличивается мозг, развивается орудийная деятельность (ашельская культура), происходит «приручение» огня. От эректуса через стадию Гейдельбергского человека отходит ветвь (примерно 400–200 тыс. лет назад) к неандертальцу (вымерли порядка 25–35 тыс. лет назад), ветвь к денисовцу и ветвь к современному человеку.

В-третьих. Генетические исследования показали, что общий предок современного человечества обитал, по всей вероятности, в юго-восточной Африке около 120 тыс. лет назад. Это означает лишь то, что до настоящего времени сохранились гены небольшой группы индивидуумов, имеющих достаточно позднее происхождение. Кроме того, генетические исследования показали, что скрещивание между «соседними ветвями» генеалогического древа имело место, хотя ранее считалось наоборот. В частности, несмотря на достаточно большую разницу геномов современного человека и неандертальца, было установлено, что практически все современные люди (исключая африканцев) несут в своем геноме часть генома неандертальца. Некоторые ученые считают, что появление современных рас – это не только последствия адаптации к внешним условиям, но и результат такой гибридизации.

Глава 2

Видовое разнообразие отряда приматов. Водная теория происхождения прямохождения

1

В предыдущей главе был приведен довольно подробный дайджест того, что в настоящее время известно о происхождении гоминид и человека.

Теперь перейдем непосредственно к изложению собственных соображений на этот счет.

Как уже говорилось, история развития семейства гоминид начинается примерно 35 млн. лет назад с появлением парапитека – одного из предков человекообразных обезьян (а соответственно, австралопитековых и Homo).

В принципе, этот предок мало чем отличался от других обезьян (здесь практически все ученые единодушны). Судить о жизни парапитека (а также других реликтовых обезьян) мы вполне можем по тем видам, которые сохранились до наших дней. С одной стороны, это гиббоны, с другой, орангутаны, с третьей – гориллы и шимпанзе. При всей разнице в среде обитания, диете, внешнем виде и т. д., эти виды сходны в одном – в своей принадлежности к, собственно, обезьянам. Главное же отличие, которое отделяет линию, ведущую к австралопитекам и Homo, и линию, объединяющую древних обезьян, – это способ локомоции. Водоразделом, который пролег между схемами 1 и 2, является именно прямохождение, или бипедия.

Когда именно возникло прямохождение, до конца не ясно. При этом не ясно не только время его появления, но и не выделен тот вид, который первым перешел к такому способу передвижения. Однако это еще полбеды. До конца не выяснены причины перехода от передвижения на четырех конечностях к передвижению на двух.

Но прежде чем начать обстоятельный разговор о прямохождении, следует упомянуть еще об одном.

Существование высших приматов, предшествующих человеку, во многом отличалось от того, что мы имеем теперь. В настоящее время существует только один вид двуногих существ, а именно – Человек разумный (Homo sapiens). В прежние времена (это упоминалось в предыдущей главе) одновременно вполне могли существовать сразу несколько видов «двуногих обезьян». Причем эти периоды были довольны длительными. Последние несколько тысяч лет – это, пожалуй, единственный пример, когда на земле обитает столь малое количество видов гоминид.

Естественно, эти виды вступали в различные взаимоотношения – от мирного сосуществования до жесткой конкуренции – в случае, если занимаемые ниши совпадали. Каковы были эти взаимоотношения на каждом из этапов, только предстоит выяснить. Однако уже сейчас мы вполне можем предположить, что эти взаимоотношения могли быть:

1. Нейтральными (в случае различной пищевой специализации),

2. Взаимовыгодными (если одни хотя бы отчасти пользовались плодами деятельности других),

3. Гибридными (т. е. когда виды скрещивались),

4. Конкурентными (если пищевая специализация и ареал обитания совпадали).

Некоторые ученые последнему варианту придавали слишком большое значение. В частности, в исчезновении многих других видов обвиняли человека современного типа. Именно ему приписывали уничтожение неандертальцев, австралопитеков, а также других сохранившихся к тому времени «конкурентов».

Агрессия в принципе характерна для большинства живых существ, как внутривидовая, так и межвидовая. Именно она является существенным фактором естественного отбора. Большое внимание этому уделяет, в частности, этология, наука о поведении. Еще со времени публикации работ основоположника этологии, Конрада Лоренца (напр., фундаментальный труд «Агрессия») агрессивность подвергалась тщательному изучению. В большинстве случаев причиной того, что на земле остался лишь один вид «двуногих» существ, объявлялась, как было сказано выше, крайняя агрессивность Homo sapiens. Другими словами, действия самого агрессивного вида, максимально приспособленного к уничтожению других живых существ. Весьма показательны в этом отношении книги Роберта Ардри (например, «Африканский генезис»), в которых автор основной причиной вымирания гоминид называет именно крайнюю агрессивность Homo и его непосредственных предшественников. В частности, ряд находок черепов австралопитеков якобы свидетельствовал о том, что причиной их смерти могли служить проломы, нанесенные с левой стороны (т. е. характерные повреждения, причиненные правшой). Ардри интерпретировал это как свидетельство насильственной смерти, причем от рук предшественников человека, которые уже тогда использовали орудия типа дубинки и, естественно, направляли их в первую очередь на убийство всех, кто встречался им на пути. Дав волю фантазии, Ардри связал факт убийства еще и с каннибализмом. Основная же мысль автора состоит в неутешительном для рода человеческого предположении, что повышенная агрессивность – это неотъемлемое качество Homo, которое дало ему преимущество в межвидовой конкуренции и позволило единственному изо всех представителей «двуногих обезьян» выжить. Книги Ардри пользовались большим успехом, а некоторые из них даже стали бестселлерами. И это не удивительно, если учитывать актуальность выводов Ардри для современного общества. Если говорить о драматургии и о литературных достоинствах подобного рода книг, то они, безусловно, имеются, поскольку читаются как захватывающий детектив. Однако в научной обоснованности высказываемых гипотез остаются серьезные сомнения.

Другим такого же плана исследователем, наделавшим много шума, является Десмонд Моррис. Его книга «Голая обезьяна» высказывала смелые гипотезы, прямым образом связанные с насущными проблемами человечества, в результате чего также стала бестселлером. Моррис не рассматривал повышенную агрессивность в качестве основы эволюции человека, а вывел преимущества, которые получил человек перед остальными, из его повышенной сексуальности. Развитие человеческих качеств Моррис во многом связал с той гипертрофированной ролью, которую она стала играть в жизни человека. Забавно в этом смысле его предположение о причинах возникновения прямохождения. По мнению Морриса, к столь невыгодному способу передвижения доисторических гоминид подтолкнула потребность демонстрировать противоположному полу собственные гениталии, дабы привлечь их к совершению полового акта. С этой же целью, предок человека, по мнению Морриса, сбросил волосяной покров, поскольку голая кожа «более возбуждающая». Наличие у самок предков человека большой, снабженной значительный жировой прослойкой груди интерпретировалось автором в том же ключе: якобы такая форма груди напоминает ягодицы. Пухлые губы, которых, как известно, у обезьян нет, нужны были для того же самого – они якобы напоминали женские гениталии. Объяснение эволюционных изменений непреодолимой тягой к стриптизу во многом, вероятно, объяснялось той зацикленностью общества на вопросах секса, которая была характерна для стран Европы и Америки в эпоху «сексуальной революции» (60–70 годы XX века), когда книга, собственно, и была написана. То гипертрофированное значение, которое современный человек придает вопросам секса, таким образом, распространялось на всех предков Homo sapiens и объявлялось едва ли не главной движущей силой эволюции.

Впрочем, такой подход очень часто встречается у исследователей. Еще Зигмунд Фрейд в своем «Тотеме и табу» попытался психологию современного невротика, отягощенную разного рода комплексами сексуального происхождения, «натянуть» на мотивацию первобытного человека и с ее помощью объяснить происхождение тотемизма. Получился, как наверняка все знают, «научный миф» об убийстве братьями деспотичного отца и прочая, прочая. Насколько эти «мифы» научны, остается только гадать.

Безусловно, агрессия и сексуальность играют большую роль в поведении человека и других животных. Однако не стоит в процессе поиска простых ответов на сложные вопросы придумывать некие «универсальные ключи», позволяющие открыть любые двери. Эволюция шла многие десятки, а то и сотни тысяч лет, и у нее в арсенале имеется несколько большее количество «приспособлений», чем пытаются представить некоторые «энтузиасты».

Это необходимо учитывать, когда мы говорим и о прямохождении. Очень часто исследователи пытаются найти одно универсальное условие, которое породило искомый адаптационный признак, совершенно упуская из вида, что это вполне могла быть цепь, состоящая из нескольких последовательных адаптаций, порожденных чередой разных внешних изменений. Но об этом несколько позднее.

А пока вернемся к проблеме возникновения прямохождения.

При довольно значительном количестве теорий происхождения прямохождения наиболее перспективной и правильной, на мой взгляд, является водная теория происхождения бипедии. Впервые предложенная гидробиологом Элистером Харди, она затем получила некоторое развитие, оставаясь, тем не менее, неким «курьезом» среди научных идей.

На мой взгляд, данная гипотеза наиболее здравая и сводит воедино многие факты, не нашедшие ранее своего объяснения. С некоторыми добавлениями (о них речь пойдет ниже) я готов принять эту гипотезу как рабочую.

Итак, в чем же состоит предположение Харди? Он считал, что наши предки, по-добно другим животным (рептилиям, птицам и млекопитающим) на какой-то стадии развития возвращались в свою прародину, море. Общеизвестно, что мир животных изобилует случаями такого возврата.

Уже некоторые рептилии эпохи расцвета динозавров прекрасно приспособились к морской среде. Ихтиозавры уподобились рыбам, их конечности преобразовались в плавники, образовался даже спинной плавник. До них в водную среду вернулся нотозавр (огромный длинношеий ящер), в триасе полуводный образ жизни вели плакодонты, разгрызая панцири ракообразных большими плоскими зубами. Многие современные рептилии (морские черепахи, крокодилы, морские змеи, галапагосские игуаны) тоже возвратились в богатую пищей водную среду. Птицы, первоначально приспособившиеся к воздушной среде, выделили много форм, частично проводящих жизнь на воде, а такой вид, как пингвины, и вовсе променял умение летать на водное существование.

Среди отряда млекопитающих также много таких «реэмигрантов». Это и утконос с перепончатыми лапами и мордой в форме расширенного «утиного клюва», и сумчатый водяной опоссум.

Среди плацентарных (к которым относится и человек) существует множество форм, приспособившихся к водному образу жизни.

При этом адаптация пошла здесь по двум разным путям: сохранение волосяного покрова и развитие мощного слоя подкожного жира. К первым относятся, в частности, выдры, одетые в «шубу» с очень густой подпушью и длинными водоотталкивающими остевыми волосами. Одета мехом родственница выдры норка, бобр и множество мелких грызунов (например, водяная полевка). Самый крупный в мире хищник, белый медведь, тоже сохранил густую шерсть, хотя должен регулярно погружаться в ледяную воду, охотясь на тюленей и моржей.

Как раз морж является типичным примером второго способа млекопитающих сохранять тепло в холодной воде. Важную роль здесь также играют капилляры. По цвету кожи моржа сразу можно определить, долго ли он лежал на суше. Она становится розовой, когда кожные капилляры наполняются кровью, и свинцово-серой, когда они сжимаются при погружении в воду.

Замену волосяного покрова подкожным жиром можно видеть у многих видов: морских слонов, дюгоней, ламантинов и, конечно же, китов с их обтекаемой формой тела. Киты совершили полный возврат к морскому образу жизни, оставленному первыми наземными животными примерно триста миллионов лет назад.

Интересны те резоны, которые «выбирает» эволюция, что лучше: отращивать шерсть, или развивать защитный слой жира.

Простое наблюдение показывает, что мелкие животные, ведущие полуводный образ жизни, как правило, покрыты шерстью. Крупные – защитным слоем жира. Белый медведь здесь исключение. Но он в основном ведет все же наземный образ жизни, в воде проводит незначительную часть времени. Впрочем, можно сказать, что он покрыт тем и другим (жировая прослойка у него довольно значительна).

Осмелюсь предположить, что, вероятно, «выбор» эволюции (жир или мех) связан напрямую с площадью поверхности тела. Быть надежным «изолятором» и сохранять нужную температуру может лишь жировая прослойка определенной толщины. На маленьком животном столь значительная жировая прослойка невозможна, а меньшая – не имеет смысла, поскольку не позволяет теплокровным сохранять нужную температуру. Соответственно, в качестве «изолятора» используется не жир, а воздух, который сохраняется в шерсти и плотной водоотталкивающей подпушке мелких животных. Жир также используется у многих животных и птиц в качестве водоотталкивающей смазки (для выделения специального секрета существуют соответствующие железы). Но жировая прослойка начинает использоваться в качестве изолятора лишь тогда, когда размеры животного позволяют иметь прослойку равную или большую критической величины.

То, почему мы останавливаемся на данном вопросе, станет ясно, когда мы будем обсуждать утрату человеком волосяного покрова. А теперь вернемся к «водной» теории, вернее, к тому, что излагает Харди.

Для начала следует заметить, что человекообразные обезьяны совершенно беспомощны в воде. Водная преграда для них столь же непреодолима, как высокая отвесная скала. И дело не только в том, что обезьяны не умеют плавать. У них маленький нос с широкими ноздрями, расположенный на плоском лице. Вода попросту тут же зальется в него.

У человека совершенно иной орган обоняния. На первый взгляд, смысла в нем никакого нет. От холода он мерзнет, а предположение, что он нужен для предварительного «согревания» воздуха перед попаданием в легкие, не выдерживает никакой критики. Общеизвестно, что жители крайнего севера обладают как раз очень короткими носами и почти исчезнувшими в процессе адаптации к холоду мочками ушей (их очень легко обморозить). Харди считает, что свойственную людям форму нос обрел по совершенно иной причине. А именно: нос с обращенными вниз ноздрями нужен пловцу для того, чтобы вода не могла залиться внутрь, где, к слову, расположен чувствительный обонятельный эпителий. У всех плавающих зверей ноздри обращены вниз или могут надежно «запираться» при помощи особых мышц (как, например, у тюленя). По всей вероятности, в прошлом это было чрезвычайно важной адаптацией, поскольку мы тоже наделены рудиментарной способностью двигать крыльями носа.

Надо сказать, что среди приматов «человекообразным» носом обладает не только человек. На острове Борнео обитает обезьяна, имеющая обонятельный орган едва ли не в пять раз больший. Название у нее соответствующее – «носач». Примечательно, что у самок носачей аккуратный маленький носик, зато нос самцов достигает очень больших размеров. Отчасти в этом повинен так называемый половой отбор, поскольку самцы привлекают самок громким ревом, а нос при этом служит резонатором. Соответственно, чем больше резонатор, тем громче рев и шансы оставить потомство. При всем этом обезьяна-носач еще отличный пловец. Отдельных особей встречали даже в открытом море. Сложно сказать, что здесь первично – половой отбор, или адаптация для водной среды, но назначение выступающего вперед носа эти факты во многом проясняют.

Еще одним из признаков, свидетельствующим в пользу водяной гипотезы, Харди считал наличие голой кожи. Волосяной покров у животных, как известно, преследует несколько целей. Первая (и главная) – это защита от температурных колебаний. Волосы – надежная преграда для холода, а также для жестких прямых солнечных лучей африканской саванны. Вторая цель – защита от иных погодных факторов, например, дождя. Потоки воды скатываются по волосам, направленным вниз (у тех же обезьян), не вызывая дополнительного охлаждения тела. Третья цель – это защита от хищников (об этом я буду говорить подробно несколько позднее). В случае нападения волосы оказываются в пасти хищника, а у их обладателя появляется дополнительный шанс спастись бегством. Шерстью часто бывают покрыты наиболее уязвимые части тела. Например, борода прикрывает горло, длинные волосы на голове – шею сзади и т. д.

Именно в соответствии с этими причинами «оголяться» для обезьяны не было никакого смысла.

Харди считает, что на каком-то этапе конкуренция вынудила одну ветвь примитивного рода человекообразных обезьян покинуть деревья и искать пропитание (моллюсков, морских ежей и проч.) на мелководье у морских берегов. Вероятнее всего, это происходило в теплых регионах, в тропических морях, где предок человека сравнительно долго, по нескольку часов подряд мог находиться в воде. На мелководье он мог бродить почти на четвереньках, нащупывая руками моллюсков, но постепенно становился все более искусным пловцом. Водная среда предоставляла массу еды: это и моллюски, и черви, обитающие в донном иле, и крабы, и устрицы, и морские ежи, и, в конце концов, рыба. Харди также указывает, что мало наземных млекопитающих могут соперничать с человеком в плавании под водой. Например, ловцы жемчуга после соответствующих тренировок способны более десяти минут обходиться без воздуха. При этом у них замедляется обмен веществ, становится реже дыхание и сердцебиение – точно так же, как это наблюдается при нырянии у других животных, ведущих водный образ жизни.

Харди также отмечает заметное различие подкожного жирового слоя обезьян и человека. Его толщина у обезьян крайне мала в сравнении с человеком. У людей подкожный слой жира развит очень сильно, особенно у женщин. Как известно, женское бедро весьма отличается от мужского, в том числе оно намного лучше защищено жировым слоем. Кроме того, жировая изоляция грудей женщин куда надежнее, чем у любой обезьяны, которая остается «плоскогрудой» даже во время кормления.

Несмотря на то, что люди вместо шерсти отрастили значительный слой жира, волосяной покров, хотя и рудиментарно, у них все же остался (лануго). Правда, у различных рас интенсивность и длина этого волосяного покрова значительно различаются (например, у индейцев на руках и ногах вовсе нет рудиментарного пушка, в то время как у жителей юга Европы он весьма заметен), но это может быть отнесено на счет более поздних адаптаций. Тем не менее, главное состоит не в этом, а в направлении роста волос, в том, куда сориентированы волосяные луковицы. Шерсть шимпанзе и других обезьян растет так, чтобы тело в сидячем положении было защищено от дождевых капель. У человека же все обстоит иначе. Волосы у него не спадают вниз, как следовало бы, чтобы капли быстрее скатывались по волосяному покрову стоящего (иди сидящего) человека, а образуют своего рода «гидродинамические» петли и завихрения. Похожие образуются на манекене, помещенном в гидродинамическую трубу. Иными словами, лануго сориентировано так, чтобы максимально уменьшить сопротивление при плавании.

Далее. «Шерсть» на нашем теле распределена крайне неравномерно. Если сравнивать по длине, то несоразмерно длинные волосы находятся на голове, кроме того, волосами покрыты подмышки и область гениталий. По мнению Харди, густая шевелюра нужна для защиты головы водоплавающего существа от солнца. Упоминает Харди и потовые железы, считая, что они развились, чтобы быстро охлаждать тело, когда пловец на время выходит из воды. Кроме того, он полагает, что прямохождение возникло именно в воде. Мелкая добыча поедалась стоя, после чего продолжался поиск пищи, не прерываемый без необходимости выходом на берег.

В общих чертах теория Харди сводится к указанным выше пунктам.

В последующие годы теория, несмотря на довольно прохладное к ней отношение со стороны официальной науки, все же развивалась усилиями некоторых исследователей.

В дополнение были высказаны следующие предположения:

1. О «водном происхождении» говорит наличие у человека подвижных чувствительных пальцев, которые были нужны для поиска съестного и ловли мелких животных (как у макака-крабоеда).

2. Предок человека, скорее всего, жил не в море, а в поймах рек, находя пропитание на отмелях.

3. Развитие у предка человека подвижных щек, чувствительных губ и весьма мускулистого языка (отсутствующих, например, у обезьян) объясняется необходимостью высасывать моллюсков из раковин и ракообразных из их панцирей.

4. Умение новорожденных человека плавать, о чем свидетельствуют опыты русского ученого Чарковского, практикующего роды в воде, врожденные рефлексы, перекрывающие дыхательные пути и заставляющие ребенка совершать «плавательные» движения, легкость, с которой новорожденные (если начать обучение в первые 2 недели) учатся плавать, также говорят в пользу «водной» теории. Кроме того, доказано, что дети, прошедшие стадию ползания, быстрее осваивают речь. Ползанье в данном случае является аналогом плавания и служит фундаментом для дальнейшего развития.

5. Зубной аппарат предка человека претерпел изменения, в частности, челюсть приобрела V-образную форму и стала не так вытянута вперед, как у обезьян, клыки и резцы стали меньше, уменьшились размеры малых коренных зубов. Это свидетельствует, с одной стороны, о переходе к всеядности, а с другой – об уменьшении внутривидовой агрессии, т. е. конкуренции самцов за самок.

6. Регулярное применение орудий началось с целью разбивать твердые раковины моллюсков и панцири ракообразных (олдувайские орудия – это гальки, иногда разбитые пополам, чтобы получить острый край).

7. Развитие подкожного жирового слоя, утрата волосяного покрова. Наличие на голове «шерсти» может свидетельствовать о том, что она служила не только защитой от солнца, но и надежным «якорем» для детей, которые могли хвататься за нее, пока находились в воде. Об этом говорит и то, что перед родами у женщин на голове начинают отрастать отдельные очень прочные и толстые волоски. О водной же среде обитания предка человека свидетельствует и то, что новорожденные дети имеют очень значительную жировую прослойку. То же можно сказать и о женской груди.

8. Самец человека среди приматов имеет самый большой пенис. По мнению сторонников водной теории, это было нужно для того, чтобы более надежно доставлять сперму к цели назначения и чтобы вода не могла ее смыть.

9. Водный образ жизни способствовал развитию у предка человека «длинных» ног (необходимых для «работы» при плавании) и коротких (в сравнении с обезьянами) рук, в которых он что-то переносил.

10. Навыки прямохождения на суше могли закрепляться необходимостью: а) переносить с места на место различные грузы, в частности, еду; б) наблюдать поверх прибрежной растительности за приближением хищников.