Текст книги "Ночь над водой"

Он обнял ее:

– Это у тебя всегда так происходит?

Она рассмеялась, все еще тяжело дыша. Ей нравилось, что этот мужчина умеет ее рассмешить.

Он осторожно опустил ее на пол. Она неуверенно выпрямилась, все еще приникнув к нему. Так прошло несколько минут. Затем, словно против воли, Нэнси оделась.

Они все время улыбались друг другу, не говоря ни слова. И медленно зашагали вдоль берега под мягкими лучами солнца в сторону набережной.

Нэнси подумала, что, быть может, это ее судьба – переехать в Англию и выйти замуж за Мервина. Она проиграла сражение за фирму, теперь ей уже не поспеть вовремя в Бостон на заседание правления. У Питера будет больше голосов, чем у Дэнни Райли и тетушки Тилли. Она подумала о сыновьях: они уже не зависят от нее, ей больше не нужно выстраивать собственную жизнь в соответствии с их нуждами. К тому же Мервин оказался таким любовником, о котором она могла только мечтать. У нее до сих пор кружилась голова и чувствовалась слабость в ногах после занятия любовью. «Но что я буду делать в Англии? – подумала она. – Не могу же я превратиться в обыкновенную домохозяйку?»

Они остановились на пристани. Перед ними раскинулся залив. Нэнси подумала, часто ли отсюда ходят поезда. Она не успела предложить это выяснить, когда заметила, что Мервин пристально разглядывает что-то вдали.

– Что ты высматриваешь?

– Там «Гусь Груммана», – ответил он задумчиво.

– Не вижу никаких гусей.

Он показал рукой:

– Вон тот гидроплан называется «Гусь Груммана». Новейшая модель, их производят последние пару лет. Это скоростные машины, летают быстрее «Клипера».

Она увидела самолет. Это был двухмоторный моноплан очень современного вида с закрытой кабиной. Она поняла, о чем он думает. На нем они долетят до Бостона вовремя.

– Можно его арендовать? – спросила она неуверенно, словно боясь надеяться.

– Об этом я и думаю.

– Давай узнаем!

Она быстро зашагала по пристани в направлении здания аэропорта, Мервин держался с ней вровень. Сердце ее колотилось. Она еще может спасти свою компанию. Но она боялась даже думать о том, сколько может возникнуть преград.

Они вошли в здание, и молодой человек в форме служащего «Пан-Американ» воскликнул:

– Вы же опоздали на самолет!

Без всяких предисловий Нэнси спросила его:

– Вы не знаете, кому принадлежит тот гидроплан?

– «Гусь»? Конечно, знаю. Мельнику, его зовут Алфред Саутборн.

– Он сдает его в аренду?

– Да, как только представляется случай. Вы хотите его зафрахтовать?

Сердце Нэнси готово было выскочить из груди:

– Да!

– Один из пилотов здесь, пришел посмотреть на «Клипер». – Он отошел к двери и крикнул в соседнюю комнату: – Эй, Нэд! Тут хотят арендовать твоего «Гуся»!

Нэд появился из-за двери. Это был приветливый парень лет тридцати в рубашке с погонами. Он вежливо кивнул:

– Хотел бы помочь вам, друзья, но моего напарника сейчас здесь нет, а «Гусю» требуется экипаж из двух человек.

Сердце Нэнси упало.

– Я пилот, – объявил Мервин.

Нэд скептически на него посмотрел:

– Приходилось пилотировать гидроплан?

Нэнси затаила дыхание.

– Да. «Супермарин».

Нэнси никогда не слышала про «Супермарин», должно быть, это какой-то спортивный самолет, потому что на Нэда слова Мервина произвели впечатление.

– Участвовали в соревнованиях?

– В юности. Теперь летаю иногда для удовольствия. У меня собственный «Тайгер Мот».

– Ну, если вы летали на «Супермарине», то вам несложно будет выполнять обязанности второго пилота на «Гусе». Мистер Саутборн вернется только завтра. Куда вы хотите лететь?

– В Бостон.

– Это обойдется вам в тысячу долларов.

– Не проблема! – радостно воскликнула Нэнси. – Но нам нужно лететь прямо сейчас.

Мужчина посмотрел на нее с некоторым удивлением: он был уверен, что решающее слово должно принадлежать мужчине.

– Мы можем вылететь через несколько минут, мадам. Форма оплаты?

– Я могу выписать чек, или вы можете прислать счет в мою фирму в Бостоне. «Блэк бутс».

– Вы работаете в «Блэк бутс»?

– Эта фирма принадлежит мне.

– А я ношу ваши ботинки!

Она посмотрела на его ноги. На нем были тупоносые туфли модели «Оксфорд» девятого размера ценой в шесть долларов девяносто пять центов, черные.

– Как носятся? – не удержалась она.

– Отлично. Это очень хорошие ботинки. Но вы это и без меня знаете.

Она улыбнулась:

– Да. Это очень хорошие ботинки.

Часть шестая
Из Шедьяка до залива Фанди

Глава двадцать шестая

Маргарет обезумела от волнения, когда «Клипер» начал набирать высоту над Нью-Брансуиком и взял курс на Нью-Йорк. Куда подевался Гарри? Полиция установила, что он летит по подложному паспорту, это знали уже все пассажиры. Она не могла понять, как такое стало известно полиции, что, впрочем, уже не выглядело столь важным. Гораздо важнее другое – что сделают с Гарри, когда поймают? Очевидно, вышлют обратно в Англию, где он либо сядет за решетку за кражу этих Богом проклятых запонок, либо будет призван в армию. Где она его тогда найдет?

Насколько Маргарет понимала, пока полиция его не обнаружила. В последний раз Маргарет видела Гарри, когда он заглянул в туалет, а она сходила на берег в Шедьяке. Может быть, он приступил к заранее подготовленному плану побега? Знал ли он уже, что попал в беду?

Полиция обыскала самолет, но не нашла Гарри, значит, он в какой-то момент выскользнул. Но куда он отправился? Может быть, бредет сейчас по узкой лесной тропе или голосует на шоссе? Или уговорил какого-нибудь рыбака взять его на лодку? Что бы он ни сделал, Маргарет мучил только один вопрос: суждено ли ей его увидеть?

Она снова и снова говорила себе, что нельзя терять присутствия духа. Потерять его – очень больно, но остается ведь еще миссис Ленан, которая обещала ей помочь.

Теперь уже отец ее не остановит. Он – неудачник, изгнанник – принуждать ее больше не в силах. Однако она по-прежнему боялась, что отец сорвется с цепи и, как раненое животное, совершит что-нибудь ужасное, безрассудное.

Как только самолет набрал высоту, она расстегнула ремень и отправилась к миссис Ленан.

Стюарды готовили столовую к обеду. Еще дальше, в четвертом салоне, Оллис Филд и Фрэнк Гордон сидели рядом, пристегнутые друг к другу наручниками. Маргарет прошла назад до конца и постучала в дверь салона для новобрачных. Никто не ответил. Она постучала снова и открыла дверь. В салоне никого не было.

Вдруг ей стало страшно.

Может быть, миссис Ленан в дамской комнате? Но где же тогда мистер Лавзи? Если бы он поднялся в пилотскую кабину или прошел в мужской туалет, она бы увидела его, когда тот проходил бы мимо второго салона. Она стояла в дверях и оглядывала салон для новобрачных, словно они могли где-то спрятаться. Но спрятаться там было негде.

Брат Нэнси Питер и его спутник сидели рядом с этим салоном, через проход, отделявший их кресла от туалета.

– Где миссис Ленан? – спросила у них Маргарет.

– Она решила прервать полет в Шедьяке, – сказал Питер.

– Как? – воскликнула Маргарет. – Откуда вы знаете?

– Она мне сама сообщила.

– Но почему? – спросила Маргарет, опечалившись. – Что заставило ее остаться?

– Понятия не имею, – ответил Питер оскорбленно. – Она не стала объяснять. Она лишь попросила меня известить капитана, что ее не будет в самолете на этом последнем отрезке полета.

Маргарет понимала, что допрашивать брата Нэнси неприлично, но проявила настойчивость:

– И куда же она направилась?

Он поднял лежавшую рядом газету.

– Понятия не имею, – сказал Питер и уткнулся в газету.

Маргарет была в отчаянии. Как могла Нэнси так поступить? Она ведь знала, как Маргарет на нее рассчитывает. Нэнси, конечно, не отказалась бы от полета, не сказав ей ни слова, не передав хотя бы записку.

Маргарет пристально посмотрела на Питера. Ей показалось, что у него бегают глаза. Он как-то странно воспринял ее вопросы. И импульсивно сказала:

– Я не верю, что вы говорите мне правду. – Она понимала, что это звучит оскорбительно, и затаила дыхание в ожидании ответа.

Он покраснел:

– Вы унаследовали дурные манеры своего отца, молодая леди. Шли бы вы отсюда.

Маргарет была разбита. Ничто не могло быть хуже, чем уподобление ее отцу. Она повернулась, чувствуя, что сейчас расплачется.

Проходя через четвертый салон, она увидела Диану Лавзи, красотку, жену Мервина. Всех занимала драма сбежавшей жены и преследующего ее мужа, и всех забавляла ситуация, когда выяснилось, что Нэнси и Мервин занимают салон для новобрачных. Маргарет подумала, что Диана может что-то знать о том, что случилось с ее мужем. Спрашивать, конечно, неловко, но Маргарет находилась в таком отчаянии, что ей было не до дипломатических тонкостей. Она присела рядом с Дианой.

– Простите, вы не знаете, что случилось с мистером Лавзи и миссис Ленан?

На лице Дианы было написано удивление:

– Случилось? Разве они не в салоне для новобрачных?

– Нет. Их нет в самолете.

– Ну да! – Диана была явно потрясена и заинтригована. – Как это произошло? Они что, опоздали к вылету?

– Брат Нэнси говорит, что они решили прервать полет, но, честно говоря, я ему не верю.

Диана растерялась:

– Они не сказали мне ни слова.

Маргарет вопросительно перевела взгляд на спутника Дианы, мужчину с приятными манерами по имени Марк.

– Они не посвятили меня в свои планы, – заявил он.

– Надеюсь, что у них все в порядке, – изменившимся голосом произнесла Диана.

– Что ты хочешь этим сказать, дорогая? – спросил Марк.

– Сама не знаю. Просто надеюсь, что с ними ничего не случилось, – ответила Диана с очевидным волнением.

Маргарет разделяла ее опасения:

– Я не верю ее брату. Он кажется мне бесчестным человеком.

– Быть может, вы правы, но мы уже в воздухе и ничего не можем предпринять. Кроме того…

– Я понимаю, меня это не должно больше волновать, – раздраженно прервала Марка Диана. – Но он пять лет был моим мужем, и я беспокоюсь.

– Наверное, когда мы сядем в Порт-Вашингтоне, нас будет ждать сообщение от них, – попробовал успокоить ее Марк.

– Надеюсь, – сказала Диана.

Стюард Дэйви коснулся руки Маргарет.

– Обед подан, леди Маргарет, ваша семья уже за столом.

– Спасибо. – Еда меньше всего занимала сейчас Маргарет. Но от этих двоих своих собеседников она явно ничего не узнает. Маргарет встала.

– Вы подружились с миссис Ленан? – спросила ее Диана.

– Она обещала принять меня на работу, – горько усмехнулась Маргарет. Она отвернулась, прикусив губу.

Родители и Перси уже сидели в столовой. Подавали первое блюдо – салат из омаров свежего шедьякского улова. Маргарет села и механически извинилась:

– Прошу прощения за опоздание.

Отец только взглянул на нее и ничего не сказал.

Она поковыряла салат. Ей хотелось плакать. Гарри и Нэнси бросили ее, даже не предупредив. Она снова отброшена на первую клетку, без средств к существованию, без друзей, которые могли бы ей помочь. Это так несправедливо! Она хотела, подобно Элизабет, действовать планомерно, но все ее замыслы рухнули.

Салат забрали, подали суп с почками. Маргарет проглотила одну ложку. Она почувствовала усталость и раздражение. Болела голова, есть совсем не хотелось. Сверхроскошный «Клипер» теперь казался ей тюрьмой. Они в пути уже двадцать семь часов, с нее довольно. Ей хотелось лечь в настоящую постель с мягким матрасом и множеством подушек и проспать целую неделю.

Вокруг чувствовалось напряжение. Мать выглядела бледной и усталой. Только отец оставался самим собой с красными глазами и дурным дыханием. Перси не находил себе места, был взвинчен, как человек, выпивший слишком много кофе, и то и дело неприязненно посматривал на отца. Маргарет показалось, что он собирается вскоре сделать что-то ужасное.

На горячее предложили выбор между жареной бараниной под соусом и говяжьим бифштексом. Ей не хотелось ни того ни другого, попросила принести рыбу. Ее подали с картофелем и брюссельской капустой. Она заказала Никки бокал белого сухого вина.

Маргарет подумала о мрачных днях, что ждут ее впереди. Она остановится с родителями в «Уолдорфе», но никакой Гарри не придет к ней в комнату. Она будет лежать одна и ждать. Придется сопровождать мать в ее походах по магазинам одежды. Затем они все вместе поедут в штат Коннектикут. Не спросив ее, Маргарет запишут в клуб верховой езды и теннисный клуб, ее станут приглашать на вечеринки. Мать быстренько выстроит для нее светскую программу, и очень скоро появятся «подходящие» юноши, которых будут приглашать на чашку чая, на коктейль, на велосипедную прогулку. Как сможет она заниматься такой чепухой, когда Англия воюет? Чем больше Маргарет думала об этом, тем в большее уныние погружалась.

На десерт предложили яблочный пирог с кремом или мороженое в шоколаде. Маргарет заказала мороженое, и это было единственное, что она съела без остатка.

Отец попросил к кофе коньяку, откашлялся. Он собирался что-то сказать. Может быть, попросит извинения за безобразную сцену, которую он устроил вчера за обедом? На него не похоже.

– Мы с матерью говорили о тебе, – начал он.

– Словно я непослушная служанка! – фыркнула Маргарет.

– Ты непослушное дитя, – сказала мать.

– Мне девятнадцать лет, и уже шесть лет у меня месячные. Разве я все еще ребенок?

– Ш-ш! – Мать была шокирована. – Даже один только факт, что ты говоришь это в присутствии отца, показывает, что ты далеко еще не взрослая.

– Сдаюсь. Разве мне тебя переговорить?

– Твое глупое поведение лишь подтверждает то, о чем мы тебя предупреждали. Ты еще не созрела для самостоятельной и нормальной жизни в обществе среди людей своего класса.

– И слава Богу!

Перси громко засмеялся, отец просверлил его глазами, но продолжал говорить, обращаясь к Маргарет:

– Мы подумали о месте, куда можно было бы тебя отправить, где у тебя были бы минимальные возможности делать глупости.

– Вы имеете в виду монастырь?

Отец не привык к ее насмешливому тону, но постарался сдержаться:

– Такие слова ничуть не улучшат твоего положения.

– Улучшат? Что может улучшить мое положение? Мои любящие родители выстраивают мое будущее, движимые исключительно моими интересами. Чего еще я могу желать?

К ее удивлению, мать Маргарет прослезилась.

– Ты так жестока, Маргарет, – сказала она, смахивая платком слезу.

И вдруг это растрогало Маргарет. Вид плачущей матери подавлял ее строптивость. Она немного оттаяла.

– И чего бы ты от меня хотела? – спросила она почти спокойно.

На это ответил отец:

– Ты будешь жить у тетушки Клэр. У нее дом в Вермонте. Это в горах, довольно-таки далеко, и там ты никому не доставишь неприятностей.

– Моя сестра Клэр – необыкновенная женщина, – поддержала отца мать. – Она никогда не была замужем. Она столп епископальной церкви в Брэтлборо.

Холод гнева охватил Маргарет, но она пока держала себя в руках:

– Сколько лет тетушке Клэр?

– За пятьдесят.

– Она живет одна?

– Если не считать слуг.

Маргарет затрясло от возмущения.

– Это мое наказание за попытку устроить свою жизнь самой, – сказала она нетвердым голосом. – Меня ссылают в горы жить в обществе полоумной старой девы. Как вы думаете, сколько времени я там проведу?

– Пока не утихомиришься, – объявил отец. – С годик, наверное.

– С годик! – Для нее это была вечность. Но они не могут заставить ее пойти на такое. – Что за глупость? Я там сойду с ума, покончу с собой или сбегу!

– Ты не сможешь уехать без нашего согласия, – возразил отец. – А если попробуешь… – Он заколебался.

Маргарет посмотрела ему в глаза. Боже, даже ему стыдно произнести то, что он собирается сказать. Она ждала продолжения.

Он стиснул губы в жесткую линию и заявил:

– Если ты убежишь, мы добьемся признания тебя сумасшедшей и упрячем в соответствующее заведение.

Маргарет даже открыла рот от изумления. Она потеряла дар речи. Она не представляла себе, что отец способен на такую жестокость. Перевела взгляд на мать, но та не решилась посмотреть ей в глаза.

Перси встал и швырнул на стол салфетку.

– Старый олух, ты совсем сошел с катушек! – сказал он и вышел из столовой.

Если бы Перси произнес такое неделю назад, он тяжело бы за это поплатился, но теперь его просто проигнорировали.

Маргарет снова посмотрела на отца. На его лице мелькнуло выражение одновременно виноватое, мерзкое и упрямое. Он знал, что ведет себя недопустимо, но от своих слов никогда не откажется.

Наконец Маргарет нашла фразу, выражавшую переполнявшие ее чувства:

– Ты приговорил меня к смерти.

Мать тихо заплакала.

Вдруг звук авиационных двигателей изменился. Это услышали все, и разговоры смолкли. Самолет накренился и начал снижаться.

Глава двадцать седьмая

Когда одновременно заглохли оба левых двигателя, судьба Эдди была предрешена.

До этого момента он еще мог передумать. Самолет продолжал бы полет, и никто не узнал бы, что он замыслил. Но теперь, как бы все ни обернулось, это вылезет наружу. Он никогда больше не будет летать, разве что пассажиром. Его карьера закончена. Он подавил поднимавшуюся вспышку гнева. Нужно оставаться холодным и довести дело до конца. А потом разобраться с мерзавцами, исковеркавшими всю его жизнь.

Самолету предстоит теперь вынужденная посадка. Гангстеры поднимутся на борт «Клипера» и освободят Фрэнки Гордино. После этого может произойти все, что угодно. Вызволит ли он Кэрол-Энн в целости и невредимости? Перехватят ли военные суда гангстеров, когда они поспешат на берег? Сядет ли он, Эдди, за решетку за свою роль во всей этой истории? Он стал заложником судьбы. Но если только Эдди снова обнимет Кэрол-Энн, живую и здоровую, все остальное не будет иметь существенного значения.

Сразу после отключения двигателей он услышал в наушниках голос капитана:

– Черт возьми, в чем дело?

У Эдди все пересохло во рту от напряжения, и ему пришлось дважды сглотнуть слюну, прежде чем он обрел способность говорить.

– Пока не знаю, – ответил Эдди, хотя знал точно: двигатели заглохли, потому что прекратилось поступление топлива, а это сделал он сам.

Всего в «Клипере» шесть топливных баков. Двигатели снабжаются топливом из двух небольших вспомогательных баков, расположенных в крыльях. Большая часть топлива находится в четырех резервных баках, расположенных в гидростабилизаторах, тех самых обрубленных водных крыльях, по которым пассажиры входят в самолет и покидают его.

Эдди мог закачивать топливо из резервных баков в крылья и обратно. Эта операция осуществлялась двумя крупными маховиками, расположенными справа от панели инструментов бортинженера. Самолет находился сейчас над заливом Фанди, приблизительно в пяти милях от места планируемой «вынужденной» посадки, и в последние минуты он выбрал все топливо из обоих баков в крыльях. В правом баке топлива оставалось на несколько миль. Левый был пуст, потому и заглохли оба левых двигателя. Нет ничего проще, чем перекачать топливо из резервного бака. Но когда самолет сел в Шедьяке и все сошли на берег, Эдди потихоньку вернулся на борт и поставил маховики в такое положение, когда приборы показывали, что помпа работает, хотя была выключена, и, наоборот, что помпа не функционирует, когда как раз шла перекачка. Сейчас приборы показывали, что он перекачивал топливо в баки, расположенные в крыльях, хотя на самом деле этого не происходило.

Он пользовался приборами, показывающими неверные данные, и его помощник, конечно, мог это заметить и спросить, в чем дело. Эдди волновался, что Микки Финн в любую минуту может подняться в кабину, но он спал крепким сном в первом салоне, как и рассчитывал Эдди: на этом отрезке долгого полета члены экипажа, свободные от дежурства, всегда спали.

В Шедьяке были два неприятных момента. Первый – когда полиция заявила, что ей удалось установить личность сообщника Фрэнки Гордино на борту самолета. Эдди подумал, что они имеют в виду Лютера, и какое-то время ему казалось, что все сорвалось, и он судорожно пытался изобрести другой способ спасения Кэрол-Энн. Но потом они назвали Гарри Ванденпоста, и Эдди чуть не запрыгал от радости. Ему даже в голову не приходило, что Ванденпост, на вид – приятный молодой человек из богатой американской семьи, путешествует по подложному паспорту, но мысленно поблагодарил его за то, что он отвлек на себя внимание от Лютера. Полиция больше никого не искала, Лютер был вне подозрения, поэтому все могло идти по плану.

Но капитана Бейкера вся эта ситуация буквально вывела из равновесия. Когда Эдди еще приходил в себя от испуга, Бейкер устроил скандал. Тот факт, что на борту самолета находится сообщник, означал, что кто-то всерьез пытается устроить побег Гордино, сказал капитан, и он требует снять гангстера с самолета.

Теперь снова схлестнулись Бейкер и Оллис Филд, причем агент ФБР угрожал привлечь капитана к ответственности за противодействие правосудию. В конце концов Бейкер связался с руководством «Пан-Американ» в Нью-Йорке и передал решение им. Авиакомпания сочла, что Гордино должен остаться в самолете, и это тоже была радостная весть для Эдди. В Шедьяке его ждала еще одна хорошая новость. Тайное, но недвусмысленное сообщение от Стива Эпплби подтверждало, что катер военно-морского флота будет патрулировать прибрежные воды в том месте, где «Клипер» совершит вынужденную посадку. Катер будет вне зоны видимости вплоть до приводнения «Клипера», потом перехватит любое судно, которое к нему приблизится, а затем попытается скрыться.

Это было большим моральным облегчением для Эдди. Зная, что гангстеры будут чуть позже схвачены, он мог с чистой совестью проводить задуманный план.

Теперь дело было почти на мази. Самолет приближался к точке Лютера и летел на двух двигателях.

Капитан Бейкер между тем подошел к Эдди. Тот сначала ничего ему не сказал. Трясущейся рукой он включил помпу, чтобы топливо из правого бака поступало во все двигатели, и попытался снова завести заглохшие двигатели. Затем сказал:

– Правый бак сухой, я не могу перекачать в него топливо.

– Почему? – удивился капитан.

Эдди показал на маховики. Чувствуя себя предателем, объяснил:

– Я включил помпы, но они не действуют.

Приборы Эдди не показывали, поступает ли топливо, но имелось четыре смотровых окошка в задней части для визуального контроля за поступлением топлива в шланги. Капитан Бейкер по очереди их проверил.

– Пусто! – вскричал он. – Сколько осталось в правом баке?

– Почти пустой, на несколько миль.

– Почему ты заметил это только сейчас? – сердито спросил Бейкер.

– Я был уверен, что помпы работают, – еле слышно проговорил Эдди.

Это был неудовлетворительный ответ, и капитан пришел в бешенство:

– Как могли обе помпы выйти из строя одновременно?

– Я не знаю, но, к счастью, есть еще ручная помпа. – Эдди взялся за рукоятку, расположенную рядом с его рабочим местом, и начал качать топливо вручную. Такой прием использовался, когда бортинженер откачивал отстой воды из баков в полете. Он проделал это сразу после вылета из Шедьяка и намеренно не закрыл клапан, управлявший выбросом воды за борт. В результате все его усилия приводили к тому, что топливо поступало не в баки, а выбрасывалось наружу.

Капитан, разумеется, этого не знал, и было маловероятно, что он обратит внимание на положение клапана, но Бейкер видел, что топливо не показывается в смотровых окошках.

– Помпа не работает! – взревел он. – Не могу понять, как могли все три помпы выйти из строя одновременно!

Эдди посмотрел на приборы:

– Правый бак почти совсем пуст. Если мы сейчас не сядем, то скоро камнем рухнем в воду.

– Всем приготовиться к вынужденной посадке, – скомандовал Бейкер. Он ткнул пальцем в сторону Эдди. – Мне не нравится твоя работа, Дикин! – сказал капитан ледяным тоном. – Я тебе не доверяю!

Эдди готов был сквозь землю провалиться. У него были основания обмануть капитана, но от этого ему не стало легче. Всю жизнь честность являлась его девизом, он презирал лжецов и обманщиков. Теперь Эдди стал одним из тех, кого презирал сам. «Капитан, в конце концов ты все поймешь, – думал он, – но как было бы хорошо, если бы я мог произнести это вслух!»

Капитан повернулся к штурману и склонился над картой. Штурман Джек Эшфорд вопросительно посмотрел на Эдди, затем ткнул пальцем в карту:

– Мы в этой точке, капитан.

Весь план держался на том, что «Клипер» сядет в канале, отделяющем берег от острова Гранд-Мэнан. На этом строился расчет гангстеров и Эдди. Но в чрезвычайных обстоятельствах люди ведут себя иногда очень странно. Эдди решил, что если капитан вопреки здравому смыслу выберет другое место, он сам скажет о преимуществах именно этой точки. Бейкер может что-то заподозрить, но поймет логику его слов и тогда сам будет выглядеть странно, если посадит самолет в другом месте.

Однако вмешательства не потребовалось. Мгновение спустя Бейкер принял решение:

– Здесь. На канале. Посадка здесь.

Эдди поспешил отвернуться, чтобы никто не заметил на его лице торжествующей улыбки. Теперь он еще на один шаг ближе к Кэрол-Энн. Когда все приступили к выполнению обязанностей, связанных с экстренной посадкой, Эдди посмотрел в окно, пытаясь определить, как выглядит море. Маленькое белое суденышко, похожее на спортивный рыбацкий катер, раскачивалось на волнах. Волнение немалое. Посадка будет отнюдь не гладкой.

Он услышал голос, от которого замерло его сердце:

– Что такое стряслось?

Это Микки Финн поднимался по ступенькам в пилотскую кабину.

Эдди смотрел на него с ужасом. Микки в одно мгновение увидит, что клапан ручной помпы не переставлен в рабочее положение. От него надо немедленно отделаться.

Но капитан Бейкер сделал это вместо Эдди.

– Убирайся отсюда, Микки! Свободные от вахты должны пристегнуться во время экстренного приводнения, а не слоняться по самолету с глупыми вопросами!

Микки тут же исчез, и Эдди облегченно вздохнул.

Самолет быстро снижался: Бейкер старался держаться как можно ближе к воде на тот случай, если топливо кончится раньше, чем он рассчитывал.

Они свернули к западу, стараясь не перелететь на другую сторону острова. Если топливо кончится над сушей, им всем конец. Вскоре самолет оказался над каналом.

Волна достигала, на взгляд Эдди, четырех футов. Критической считалась волна в три фута – если она была выше, посадка признавалась опасной. Эдди стиснул зубы. Бейкер – отличный пилот, но все висит на волоске.

Самолет продолжал снижение. Эдди почувствовал касание верхушек волн. Они летели еще несколько мгновений, потом касание повторилось. Второй раз это было уже не касание, а сильный удар, и он ощутил, как у него поднимается желудок, когда громадный самолет как бы подпрыгнул на волнах.

На мгновение его охватил страх за собственную жизнь. Он знал, что именно так гибнут летающие лодки.

Хотя самолет снова оказался в воздухе, соприкосновение с водной поверхностью снизило скорость, но высота была минимальной. Вместо того чтобы, скользя, под незначительным углом входить в воду, самолету предстояло плюхнуться брюхом. В этом была вся разница. Но брюхо сделано из тонкого алюминия, оно может лопнуть, как бумажный пакет.

Он замер, ожидая удара. Самолет ударился о воду со страшным грохотом, Эдди ощутил это всей спиной. Вода захлестнула окна. Эдди сидел боком по направлению движения, его сильно швырнуло влево, но он сумел удержаться на месте. Радист, находившийся лицом вперед, ударился головой о микрофон. Эдди показалось, что самолет разваливается. Если крылья уйдут под воду, все будет кончено.

Прошла секунда, за ней другая. Крики напуганных пассажиров слышались снизу. Самолет снова приподнялся, частично вынырнув из воды, и продолжал двигаться вперед, уже гораздо медленнее, затем снова погрузился в воду, и Эдди снова швырнуло в сторону.

Самолет выровнялся, и Эдди подумал, что худшее, кажется, осталось позади. Окна очистились от воды, стало видно море. Двигатели все еще рычали, к счастью, они не уходили под воду.

Самолет постепенно замедлял ход. С каждой секундой Эдди чувствовал, что опасность миновала. И наконец «Клипер» остановился, поднимаясь и опускаясь на волнах. В наушниках Эдди услышал голос капитана:

– Иисусе, это оказалось похуже, чем я думал! – И члены экипажа облегченно засмеялись.

Эдди встал и посмотрел в окна, ища глазами катер. Светило солнце, но в небе собирались дождевые облака. Видимость была хорошая, однако никаких судов он не увидел. Быть может, катер находится с другой стороны «Клипера».

Он сел на свое место и выключил двигатели. Радист передал сигнал о помощи.

– Я, пожалуй, спущусь вниз и успокою пассажиров, – сказал капитан и вышел.

Радист получил ответ, и Эдди надеялся, что он пришел от людей, прибывших на помощь Гордино.

Эдди больше не мог ждать. Он открыл люк и спустился по лесенке в носовую часть. Передний люк открывался вниз, крышка люка образовывала платформу. Эдди выбрался наружу. Пришлось держаться за проем люка, чтобы не упасть из-за качки. Волны набегали на водные крылья, некоторые были так высоки, что достигали его ног на платформе. Солнце то и дело пряталось за облаками, дул крепкий бриз. Он внимательно осмотрел фюзеляж и крылья и не увидел никаких повреждений. Похоже, что эта махина вышла из передряги без царапины.

Он отпустил якорь и начал вглядываться в море, ища катер. Где сообщники Лютера? А что, если что-то у них сорвалось, что, если они не появятся? Наконец он увидел вдалеке катер. Сердце заколотилось. Тот, который он ждет? На борту ли Кэрол-Энн? Теперь Эдди начал бояться, что это другое судно, из чистого любопытства привлеченное совершившим посадку «Клипером», что может сорвать все его планы.

Катер быстро приближался, поднимаясь и опускаясь на волнах. Эдди полагалось вернуться на свое рабочее место в пилотской кабине, бросив якорь и осмотрев самолет на предмет возможных повреждений, но он не мог сдвинуться с места. Эдди как загипнотизированный смотрел на приближающееся судно. Это был крупный катер с закрытой кабиной. Он видел, что катер идет со скоростью двадцать пять – тридцать узлов, но ему казалось, что время тянется бесконечно. Эдди разглядел на палубе несколько фигур. Сосчитал, сколько их. Четверо. Заметил, что одна фигура явно меньше других. Вскоре удалось различить, что это трое мужчин в темных костюмах и женщина в синем пальто. У Кэрол-Энн синее пальто.

Он решил, что это она, но все же пока не был уверен. Светлые волосы, хрупкая, как Кэрол-Энн. Она стояла в стороне от мужчин. Все четверо держались за перила и смотрели на «Клипер». Ожидание было невыносимым. Тут из-за облаков выглянуло солнце, и женщина подняла руку и прикрыла ею глаза. Что-то в этом жесте задело в нем самые чувствительные струны. Эдди теперь знал, что это она.

– Кэрол-Энн! – позвал он громко.

Его охватило возбуждение, и на мгновение он забыл об опасности, которая им обоим грозит, настолько его захлестнула радость. Наконец Эдди увидел ее! Он поднял руки и радостно помахал ей.

– Кэрол-Энн! – закричал Эдди во весь голос.

Конечно, она не могла его слышать, но могла увидеть. Сначала Кэрол колебалась, не уверенная, он ли это, затем помахала ему рукой, сначала медленно, потом что было сил.