Текст книги "Труды по россиеведению. Выпуск 6"

2. Какократический отбор как причина снижения эффективности парламентской деятельности. «Какократия», или «власть худших», – диагностированный еще Аристотелем политический симптом. Это такой режим отправления власти, который основан на негативном отборе членов элитных групп и противодействует попаданию в точки принятия решений людей, способных выбрать из всех решений лучшее111111
  См.: Минаков М. Философия свободы: Власть худших на постсоветском пространстве // Ведомости. – М., 2014. – 24 янв.


[Закрыть]. Такая власть пропускает кандидатов через особое сито и отсеивает их не по профессиональным качествам, популярности или по уровню доверия граждан, а по другим критериям – например, по степени лояльности ей, власти. Отрицательный кадровый отбор плох в любых областях.

Вряд ли стоит пояснить, почему квалифицированный работник лучше неквалифицированного. Избирательная система должна быть организована таким образом, чтобы граждане имели возможность выбрать наиболее способных и независимых людей, признающих приоритет общественного над личным и несущих ответственность не перед вышестоящим начальником, а перед избирателями. Иное состояние избирательной системы приводит в парламент людей, которые не в состоянии удовлетворить потребности общества в эффективном правовом регулировании.

К сожалению, российские выборы демонстрируют явные признаки многолетнего какократического отбора депутатов. И это ни в коей мере не способствует повышению эффективности парламентской деятельности. Чичерин писал: «Гражданин, имеющий долю власти, должен действовать не для личных выгод, а во имя общего блага; он должен носить в себе сознание не только своих частных целей, но и общих начал, господствующих в общественной жизни. А для этого требуется высшая способность. Невозможно дать участие в управлении человеку, не понимающему государственных интересов. Поэтому неспособные должны быть устранены от участия в политических правах. Это признается во всех государствах в мире, даже самых демократических, где свобода лежит в основании всего государственного устройства».

3. Снижение качества законов и других парламентских решений. Как уже говорилось, не вполне представительный парламент не может полноценно осмыслить и сформулировать в своих решениях общественный запрос. Парламент, не сформированный по принципу отбора лучших, в еще меньшей степени способен на это. Парламент, в котором в силу отсутствия политической конкуренции нет дискуссии, склонен принимать непродуманные и непроработанные решения. Наличие в парламенте всех трех факторов – огромный риск для тотального снижения качества законов.

Понятно, что парламент, одна из фракций которого численно превалирует над другими, будет стремиться к сокращению парламентских процедур и к упрощению законодательного процесса, хотя именно законодательные процедуры суть выработанные человечеством дополнительные фильтры, гарантирующие законодателей от ошибок, дефектов и коллизий. Даже скорость прохождения законопроекта влияет на его качество: чем дольше законодательная процедура, чем активней его общественное обсуждение, чем больше откликов и замечаний он получает от будущих субъектов правоотношений, тем выше качество итогового документа, выходящего из парламентских стен.

Напротив, принятый наспех, не прошедший общественной экспертизы и не обсужденный должным образом в парламенте законопроект, как правило, содержит пробелы и дефекты. Его, скорее всего, придется править и править или восполнять недостатки в подзаконных актах, принимая множество дополнительных разъяснений и инструкций, не говоря уже о том, что придется долго и трудно корректировать ситуацию, исправляя ошибки в ходе правоприменительной практики. В итоге – неразбериха в законодательстве, снижение исполнительской дисциплины, перегруженность и разрастание ведомств и органов контроля. Дорого, неудобно, трудноисполнимо и, главное, крайне неэффективно.

4. Последовательное снижение качества управленческих решений и эффективности государственного управления. «Одной правительственной деятельности недостаточно для удовлетворения государственных нужд. Высшее развитие требует большого напряжения сил, а это возможно только при самодеятельности народа. Правительство, имеющее в руках одни административные средства, не в состоянии тягаться с тем, которое призывает на помощь всю энергию, лежащую в недрах общества. Рассеянные и раздробленные суждения соединяются здесь в нечто общее и единое, становятся двигателями государственной жизни. Только согласным действием правительственных и общественных сил государство может достигнуть высшего развития», – так звучит чичеринское послание из прошлого современным политикам. Оно вновь и вновь находит подтверждение в государственно-властных реалиях России.

Действительно, закономерным результатом ухудшения качества законов, принятых не вполне представительным парламентом, явится снижение качества управленческих решений. «Низкая эффективность системы государственного управления – это один из ключевых факторов, который сдерживает развитие страны. Принимаемые законы не работают в должной мере», – сказал 30 сентября 2016 г. председатель правительства России Дмитрий Медведев на форуме в Сочи112112
  Выступление Дмитрия Медведева на пленарном заседании XV Международного инвестиционного форума «Сочи-2016». 30 сентября 2016 года. – Режим доступа: m.government.ru.>news/24729/


[Закрыть]. С избранием новой Думы риск дальнейшего ухудшения ситуации возрастает.

Исполнительная власть неспособна в одиночку создать условия для нормального функционирования государства. Кабинетное правотворчество исключает возможность учета деталей и особенностей правоприменения. Поэтому ограниченно дееспособный парламент, принимающий некачественные законы, многократно ослабляет эффективность деятельности правительства и усиливает риски принятия ошибочных решений.

Говорят, что классиков надо не только почитать, но иногда и почитывать. Скольких ошибок удалось бы избежать политическим деятелям, если бы они применяли эту истину на деле!

История и историческая память

Русские земли в правовой системе улуса Джучи113113
  Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2016 г.


[Закрыть]

И.Н. Данилевский

Принято считать, что после ордынского нашествия 1237–1240 гг. политическая жизнь русских земель замирает на многие десятилетия. Основанием для этого служит мнение, будто Русь все последующее время сохраняла автономию от Великой Монгольской империи, и в частности от улуса Джучи. Однако обращение к источникам не дает достаточных оснований утверждать, что русские земли не входили в состав западного крыла империи. Поэтому все изменения, которые проводились правителями Каракорума, а затем Сарая и затрагивали улус Джучи, должны были так или иначе отражаться на политическом строе, социальной структуре и экономике Руси.

Русские князья и ханские ярлыки

Еще в 1243 г. Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского, стал первым русским князем, получившим от Батыя ярлык на великое княжение114114
  Ярлыки представляли собой указы, право издания которых принадлежало исключительно законно избранным монархам.


[Закрыть] и таким образом признавшим ордынского хана своим сюзереном и источником власти. Лаврентьевская летопись сообщает об этом событии лапидарно: «В лѣто 6751. Великии князь Ярославъ поѣха в Татары к Батыеви, а сына своего Костянтина посла къ Канови. Батыи же почти Ярослава великого честью и мужи его, и отпусти, и рекъ ему: “Ярославе, буди ты старѣи сѣм князем в Русском языцѣ”. Ярослав же възвратися в свою землю с великою честью» (11, стб. 470). По своему значению для дальнейшей истории Руси это событие имело едва ли не большее значение, чем само монгольское нашествие. Впервые князю было пожаловано право представлять интересы Орды в русских землях. Тем самым он был включен в ордынскую систему жесткого вертикального подчинения, а министериальные тенденции в развитии русской государственности (и до того укоренившиеся в северо-восточных землях) приобрели прекрасную питательную среду. Сам факт получения русскими князьями ярлыков на княжение знаменовал собой изменение системы управления русскими землями: все князья теперь подчинялись великому князю Владимирскому, он – непосредственно правителю улуса Джучи, а тот, в свою очередь, – великому каану.

Вскоре, однако, Ярослав Всеволодович был вызван в столицу Монгольской империи, далекий Каракорум. Визит этот закончился для него трагически. В столице, по словам папского нунция Плано Карпини, ему не оказали «никакого должного почета» (впрочем, как и присутствовавшим в ставке другим правителям – подданным каана: сельджукскому султану Килидж-Арслану IV, царю Грузии Давиду V и брату царя Малой Армении Хетуму I Самбату). После одного из обедов, дававшихся матерью Гуюка, великой ханшей Туракиной, русский князь заболел и 30 сентября скончался: «В то же время умер Ярослав, бывший великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль. Он только что был приглашен к матери императора, которая как бы в знак почета дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и все тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательное завладеть его землею. И доказательством этому служит то, что мать императора без ведома бывших там его людей поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что, если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену» (8, с. 79).

Как бы то ни было, в 1247 г. старшие сыновья Ярослава – Александр и Андрей – отправились в сердце монгольских степей. К моменту их прибытия в ставке монгольских каанов произошли перемены. Гуюк умер, и власть перешла к его вдове Огуль-Гамиш (1248–1252). По ее решению, ярлык на великое княжение получил Андрей, а Александр, у которого – как и у отца – были налажены отношения с Батыем и Сартаком, принял в управление Киев, где, по свидетельству того же Плано Карпини, после нашествия осталось не более двухсот домов115115
  «Этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они [монголы] в самом тяжелом рабстве» (8, с. 51).


[Закрыть]. В 1249 г. братья вернулись на Русь. Александр миновал разоренный Киев и сразу поехал в Новгород: «В лѣто 6757… Приѣха Олександръ и Андрѣи от Кановичь. И приказаша Олександрови Кыевъ и всю Русьскую землю, а Андрѣи сѣде в Володимери на столѣ»(11, стб. 472). Это сообщение Лаврентьевской летописи как бы продолжает Новгородская первая: «В лѣто 6758. Приѣха князь Олександръ изъ Орды, и бысть радость велика в Новѣгородѣ» (14, с. 80).

Однако в 1252 г. Огуль-Гамиш свергли, и великим кааном стал Мунке, посаженный на престол Батыем, бывшим его фактическим соправителем: «Поскольку Бату отказался от трона, Мункэ был провозглашен великим ханом 1 июля 1251 г. Видимо, существовало секретное соглашение между Мункэ и Бату, в котором Бату была обещана полная автономия его улуса. На этой базе два двоюродных брата пришли к полному взаимопониманию» (2, с. 74). Сразу вслед за этим ярлык на великое княжение был передан Александру Ярославичу: «В лѣто 6760. Иде Олександръ князь Новгородьскыи Ярославич в Татары. И отпустиша и с честью великою, давше ему старѣишиньство во всеи братьи его» (11, стб. 473).

Понять логику этих событий невозможно, если не учитывать правовых норм Великой Монгольской империи. Улус, выделенный Чингисом своему старшему сыну в 1222/1224 г., был не самостоятельным государством, а лишь уделом Джучи в составе империи. Правители этого улуса – как и всех прочих – назначались непосредственно великим кааном. «Соответственно, – констатирует Р.Ю. Почекаев, – они не имели права издавать ярлыки и ограничивались изданием подзаконных актов, которые выдавались ордынским чиновниками и правителям вассальных государств. Эти акты носили наименование “ỹгэ” (грамота), а не “зарлиг” (ярлык)… Ярлык являлся необъемлемым атрибутом ханской власти – власти суверенного государя и не издавался подчиненными ему улусными правителями» (16, с. 63; ср.: 19, с. 122). Только после того, как на императорский престол взошел Мунке, а Батый стал его официальным соправителем, он, будучи правителем улуса Джучи, «получил право выдавать ярлыки (а не просто “грамоты”) вассальным государям, духовенству и торговцам» (16, с. 63).

Не исключено, что выдача ярлыка (если это действительно был ярлык, а не «грамота») Ярославу Всеволодовичу – первая попытка Батыя нарушить сложившийся порядок управления империей. Попытка оказалась неудачной и закончилась трагически – правда, не для Батыя, а для его ставленника. Ярлыки, которые начинает издавать правитель улуса Джучи, были вполне «полновесными» – это административные акты и пожалования, которые, как и указы каанов, соответствовали основным законам Монгольской империи: Великой Ясе Чингиса и ясам его преемников. Правда, этот порядок был временным: статус Батыя как соправителя великого каана был уникален, и после его смерти в 1256 г. «золотоордынские правители, не обладавшие ханским титулом, перестали издавать ярлыки». «Это, – заключает Р.Ю. Почекаев, – служит еще одним подтверждением того, что ярлыки издавались только верховным и независимым правителем государства» (16, с. 63).

Знали ли об этих юридических тонкостях правовой системы монголов русские князья, неизвестно. Зато сохранились сведения, что на Руси решение Батыя вызвало протест. Братья Александра – бывший великий князь Андрей Владимиро-Суздальский и князь Ярослав Тверской и Переяславский – заключили союз с галицким князем Даниилом Романовичем. Они договорились о совместных действиях против золотоордынского хана и отказались признать власть Александра: «В то же лѣто. Здума Андрѣи князь Ярославич с своими бояры бѣгати, нежели цесаремъ служити, и побѣже на невѣдому землю со княгынею своею и с бояры своими» (11, стб. 473). В ответ на это Батый отправил с новым великим князем монгольский отряд под командованием воеводы Неврюя. По количеству пролитой крови и жестокости Неврюева рать едва ли уступала Батыеву нашествию: «И погнаша Татарове в слѣд его [Андрея Ярославича], и постигоша и у города Переяславля. Богъ же сохрани и молитва его отца. Татарове же россунушася по земли и княгыню Ярославлю яша, и дѣти изъимаша, и воеводу Жидослава ту убиша, и княгыню убиша, и дѣти Ярославли в полонъ послаша, и людии бе-щисла поведоша до конь и скота, и, много зла створивше, отидоша» (11, стб. 473)116116
  О том, какое впечатление произвел этот набег на современников, может свидетельствовать запись на пасхальных таблицах XIV в.: сообщение о Неврюевой рати – единственное между записями о «тотарьском» нашествии (под 6745 г.) и о кончине Александра (под 6771 г.) (14, с. 578).


[Закрыть].

Как бы то ни было, есть все основания считать, что с получением ярлыков на княжение русские князья становились частью административного аппарата Орды, наместниками хана (или великого каана) на местах. При этом существовавшая до монголов иерархия княжений была сохранена и использовалась новыми верховными правителями для наведения порядка на завоеванных территориях.

Ордынский выход и новгородское восстание 1257 г

Вскоре последовала реформа, упорядочившая сбор дани («ордынского выхода») в русских землях. В Суздаль, Рязань и Муром направились «численники», которые должны были провести поголовную перепись населения: «В лѣто 6765 [1257]… Тое же зимы приехаша численици исщетоша всю землю Сужальскую и Рязаньскую, и Мюромьскую и ставиша десятники и сотники, и тысящники, и темники, и идоша в Ворду. Толико не чтоша игуменовъ, черньцовъ, поповъ, крилошанъ, кто зрить на святую Богородицю и на владыку» (11, стб. 474–475).

Отряд «численников» был направлен и в Новгород Великий, который во время Батыева нашествия захвачен не был. Весть об этом вызвала в Новгороде взрыв возмущения. Целый год в городе продолжались волнения: «В лѣто 6765 [1257]. Приде вѣсть изъ Руси зла, яко хотять Татарове тамгы и десятины на Новѣгородѣ; и смятошася люди чересъ все лѣто». К восставшим примкнул даже нелюбимый новгородцами князь Василий Александрович (сын Александра Невского). В самый разгар волнений в город прибыли «татарские послы», а с ними и сам князь Александр Ярославич: «Тои же зимы приѣхаша послы татарьскыи съ Олександромь, а Василии побѣже въ Пльсковъ; и почаша просити послы десятины, тамгы, и не яшася новгородьци по то, даша дары цесареви, и отпустиша я с миром». Правда, ордынские спутники великого князя вскоре срочно покинули Новгород. Князю же пришлось «подготовить» подчинение города Орде, расправившись с непокорными: «князь Олександръ выгна сына своего изъ Пльскова и посла в Низъ, а Александра117117
  Предводитель восставших новгородцев.


[Закрыть] и дружину его казни: овому носа урѣзаша, а иному очи выимаша, кто Василья на зло повелъ; всякъ бо злыи злѣ да погыбнеть» (14, с. 82)118118
  Ср.: «Если же вы будете делать зло, то и вы и царь ваш погибнете» (1 Цар 12 25).


[Закрыть].

Вскоре «порядок» был наведен: «В лѣто 6767 [1259]… Тои же зимы приѣха Михаило Пинещиничь из Низу со лживымь посольствомь, река тако: “аже не иметеся по число, то уже полкы на Низовьскои земли”; и яшася новгородци по число. Тои же зимы приѣхаша оканьнии Татарове сыроядци Беркаи и Касачикъ с женами своими и инѣхъ много; и бысть мятежь великъ в Новѣгородѣ, и по волости много зла учиниша, беруче туску119119
  Особый вид дани (24, стб. 1039). Возможно, от тюркск. «тузгу» – провиант и подарки для прибывающих владетелей или послов.


[Закрыть] оканьнымъ Татаромъ. И нача оканьныи боятися смерти, рече Олександру: “даи намъ сторожи, ать не избьють нас”. И повелѣ князь стеречи их сыну посадничю и всѣмъ дѣтемъ боярьскымъ по ночемъ. И рѣша Татарове: “даите намъ число, или бѣжимъ проче”; и чернь не хотѣша дати числа, но рѣша: “умремъ, честно за святую Софью и за домы ангельскыя”. Тогда издвоишася люди: кто добрыхъ, тотъ по святои Софьи и по правои вѣрѣ; и створиша супоръ, вятшии велятся яти меншимъ по числу. И хотѣ оканьныи побѣжати, гонимъ Святымь Духомь; и умыслиша свѣтъ золъ, како ударити на городъ на ону сторону, а друзии озеромь на сю сторону; и възъбрани имъ видимо сила Христова, и не смѣша. И убоявшеся, почаша ся возити на одину сторону къ святои Софьи, рекуще: “положимъ главы своя у святои Софьи”. И бысть заутра, съѣха князь с Городища, и оканьнии Татарове с нимь; и злыхъ свѣтомь яшася по число: творяху бо бояре собѣ легко, а меншимъ зло. И почаша ѣздити оканьнии по улицамъ, пишюче домы христьяньскыя: зане навелъ Богъ за грѣхы наша ис пустыня звѣри дивияя ясти силныхъ плъти и пити кровь боярьскую; и отъѣхаша оканьнии, вземше число, а князь Олександръ поѣха послѣ, посадивъ сына своего Дмитрия на столѣ. Того же лѣта, на канунъ Бориша дни, бысть мразъ великъ по волости; но Господь не хотя мѣста сего святои Софьи оставити пуста, отврати ярость Свою от нас и призрѣ окомь милосердия Своего, кажа нас на покаяние; но мы грѣшнии акы пси обращаемъся на своя бльвотины120120
  Ср.: «Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди. Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Петр 2 21–22).


[Закрыть], не помышляюще казни Божия, яже на ны приходить за грѣхы наша» (14, с. 82–83).

Судя по тому, что «численники» «не чтоша игуменовъ, черньцовъ, поповъ, крилошанъ», перепись проводилась в точном соответствии с установлениями великого каана Мунке (Менгу-каана). Суть реформы налогообложения, которую тот начал проводить, как пишет Рашид ад-Дин, состояла в следующем: «Поскольку насилие и вымогательство все увеличивались, и земледельцы, особенно [страдавшие] от множества причитавшихся сборов, повинностей и поборов, дошли до того, что урожая хлебов у них не хватало на удовлетворение половины причитавшихся сборов, – [Менгу-каан] приказал, чтобы простые люди из [числа] купцов, владельцев промыслов и ремесленников своим подручным оказывали снисхождение и уделяли [им] из своих благ и чтобы всякий безотлагательно уплачивал причитающийся с него с суммы сделки [денежный сбор] пропорционально количеству и достатку и исключая лиц, освобожденных от стеснительных обязанностей и повинностей согласно ярлыку Чингиз-хана и каана [Угедея]: из мусульман – великих шейхов, знаменитых сейидов и благочестивых имамов, из христиан – епископов, священников, монахов и причт, из идолопоклонников – известных [туинов121121
  Буддийских монахов.


[Закрыть]], а из всех сословий – людей очень преклонного возраста и неспособных к труду и занятиям. Так как каждый работающий не может уделять ежедневно долю [своего заработка], [Менгу-каан] установил ежегодный налог: в китайских областях богатый должен давать [в казну] десять динаров, а бедный пропорционально – один динар; в Мавераннахре – такое же [количество], в Хорасане богатый – семь динаров, бедный – один динар. [Он приказал], чтобы сборщики податей и писцы не были пристрастны и лицеприятны, не брали бы взяток; налог с пастбища, который называют копчур, с каждого рода скота всякий, у кого будет сто голов, должен дать одну голову, а с [количества] меньше ста голов ничего не должен давать. А недоимки, где бы и за кем бы они ни оставались, с населения не брать» (19, с. 141–142).

Другими словами, система налогообложения, введенная кааном, представляется довольно мягкой – во всяком случае, несравненно более мягкой, чем принято думать. Мало того, она предусматривала снижение налогового бремени на покоренных территориях (хотя, конечно, нельзя исключать злоупотреблений на местах самих сборщиков дани, к чему, впрочем, жителям древнерусских городов было не привыкать). Тем не менее реформа вызвала народные волнения. Возможно, дело заключалось не только (а может быть, и не столько) в обременительности нового налога (напротив, он, согласно постановлению великого каана, должен был стать меньше для неимущих и убогих), сколько в каких-то иных его сторонах, которые мы можем не заметить с первого взгляда.

Если «событийная» сторона приведенных фрагментов летописного текста (их, так сказать, сюжетная линия) достаточно ясна, то характеристики описываемых событий явно нуждаются в дополнительном комментарии, позволяющем понять, что именно могло вызвать взрыв народного возмущения.

Прежде всего, возникает вопрос: из-за чего, собственно, началось восстание? Что заставляло «менших» новгородских столь яростно сопротивляться переписи, которая должна была облегчить их положение (хотя и такой – уменьшенный – налог был новым для новгородцев, не попавших во время нашествия под власть ордынцев)? С «прагматической» точки зрения все как будто ясно: они не хотели платить ордынский «выход», предпочитая откупаться разовыми «дарами». Но, с другой стороны, сопротивление тому, чтобы «дати число», каким‐то образом неразрывно связано с «правой верой», с защитой «святой Софьи и домы ангельскыя». Судя по всему, сам факт исчисления жителей представляется древнерусскому книжнику большим грехом. И дело здесь, видимо, вот в чем.

Исследователи уже не раз обращали внимание на то, что в Житии Александр трижды отождествляется с библейским пророком. Не вполне ясным остается, однако, что давала читателю идентификация князя и библейского пророка? Между тем именно с именем Давида связан библейский рассказ о переписи (исчислении) Израиля и Иудеи: «Гнев Господень опять возгорелся на Израильтян, и возбудил он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду. И сказал царь Иоаву военачальнику, который был при нем: пройди по всем коленам Израилевым [и Иудиным] от Дана до Вирсавии, и исчислите народ, чтобы мне знать число народа. И сказал Иоав царю: Господь Бог твой да умножит столько народа, сколько есть, и еще во сто раз столько, а очи господина моего царя да увидят это; но для чего господин мой царь желает этого дела? Но слово царя Иоаву и военачальникам превозмогло; и пошел Иоав с военачальниками от царя считать народ Израильский. И… обошли всю землю и пришли чрез девять месяцев и двадцать дней в Иерусалим. И подал Иоав список народной переписи царю…» (2 Цар 24 1–9).

Здесь дается оценка этого деяния: составление переписи, исчисление людей в своей стране (отсюда, кстати, и «численники», упоминаемые в летописи) – дело богопротивное, а последствия его ужасны. Сам Давид, получив «список народной переписи», осознает, что «неугодно было в очах Божиих дело сие»: «И вздрогнуло сердце Давидово после того, как он сосчитал народ. И сказал Давид Господу: тяжко согрешил я, поступив так; и ныне молю Тебя, Господи, прости грех раба Твоего, ибо крайне неразумно поступил я» (2 Цар 24 10). Ответ Господа был чрезвычайно суров: «Было слово Господа к Гаду пророку, прозорливцу Давида: пойди и скажи Давиду: так говорит Господь: три наказания предлагаю Я тебе; выбери себе одно из них, которое совершилось бы над тобою. И пришел Гад к Давиду, и возвестил ему, и сказал ему: избирай себе, быть ли голоду в стране твоей семь лет, или чтобы ты три месяца бегал от неприятелей твоих, и они преследовали тебя, или чтобы в продолжение трех дней была моровая язва в стране твоей? Теперь рассуди и реши, что мне отвечать Пославшему меня» (2 Цар 24 11–13; ср.: 1 Пар 21 1–12).

Вот теперь самое время задаться вопросом: которую из двух бед – гнев ордынского хана или гнев Бога – Александр счел меньшей? Ответ известен. Так, может быть, именно страх перед последствиями «исчисления» – основная причина восстания в Новгороде и Пскове (по крайней мере в глазах летописца)? Ничего невероятного в таком предположении нет. На это указывает и фразеология рассказа о восстании, а также упоминание о «мразе великом», последовавшим за «числом», которое «вземше оканьнии», что чуть было не привело к катастрофическим последствиям. В частности, обращает на себя внимание связь начала переписи с новым воспоминанием о «казни Божии».

Кроме того, слова, выделенные нами ниже в тексте курсивом, находят достаточно надежную библейскую параллель. Речь идет об упоминаемом в пророчестве Иезекииля (Иез 39 11–16) городе Гамоне (буквально: «полчище» или «падение многопогребательное»). Там происходит борьба язычества и «царств земных» с Царством Божиим, завершающаяся, как указывается в Откровении Иоанна Богослова122122
  «Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской. И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный. И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их» (Ио 20 7–9).


[Закрыть], уничтожением народов Гог и Магог: «И так очистят они землю. Ты же, сын человеческий, так говорит Господь Бог, скажи всякого рода птицам и всем зверям полевым: собирайтесь и идите, со всех сторон сходитесь к жертве Моей, которую Я заколю для вас, к великой жертве на горах Израилевых; и будете есть мясо и пить кровь. Мясо мужей сильных будете есть, и будете пить кровь князей земли, баранов, ягнят, козлов и тельцов, всех откормленных на Васане; и будете есть жир до сытости и пить кровь до опьянения от жертвы Моей, которую Я заколю для вас. И насытитесь за столом Моим конями и всадниками, мужами сильными и всякими людьми военными, говорит Господь Бог. И явлю славу Мою между народами, и все народы увидят суд Мой, который Я произведу, и руку Мою, которую Я наложу на них. И будет знать дом Израилев, что Я Господь Бог их, от сего дня и далее» (Иез 39 16–22).

Ордынская перепись, очевидно, воспринимается новгородским летописцем как наказание Божие. Последствия же ее должны были быть еще страшнее. Однако перепись прошла, «мразъ великъ», грозивший в соответствии с Писанием, погубить Новгородскую волость, отступил. Теперь предстояло жить по новым правилам.

Порядок сбора «выхода»: от ханских баскаков до русских князей

Традиционно считается, что сбором ордынского «выхода» занимались баскаки. Однако сам этот институт просуществовал, видимо, недолго – до начала XIV в., да и действовали баскаки, судя по всему, не везде: только в Муромской, Суздальской, Рязанской, Владимирской, Курской и Смоленской землях. Во всяком случае, других данных у нас нет (10, с. 226–227, 276). Мало того, скудость сведений об этой организации не позволяет выяснить, что она, собственно, представляла собой123123
  Ср.: «238 лет монголо-татарского господства над Русью, казалось бы, должны были оставить многочисленные свидетельства о системе чужеземной власти в покоренных княжествах, но этого нет: сведения об организации, структуре, функциях, круге прав и обязанностей иноземных властителей приходится собирать буквально по крупицам» (9, с. 5).


[Закрыть]. А.Н. Насонов писал, что смысл этого института ордынского управления на северо-востоке Руси «остается до сих пор неразгаданным»; скорее всего, баскаки должны были поддерживать порядок на завоеванных территориях, а «основной обязанностью баскаков была служба внутренней охраны» (10, с. 225, 230). Причем значительную часть баскакческих отрядов составляло местное население. Так, в распоряжении курского баскака Ахмата было более 30 человек, из которых всего двое – «бесермены», а остальные – «Русь»124124
  «Два бесурменина ис свободы в другую свободу, а Руси с нима боле 30 человек» (11, стб. 481).


[Закрыть].

Однако и этих скупых данных достаточно, чтобы с уверенностью говорить о том, что сбор дани в непосредственные обязанности баскаков не входил. К такому выводу пришел В.Н. Рудаков: «В лѣто 6791 [1283]… Того же лѣта сътворися зло въ княжении Курскиа области, бяше нѣкто бесерменинъ злохитръ и велми золъ, имя ему Ахматъ, деражше баскачьство Курьскаго княжениа, откупиша у Татаръ дани всякиа и тѣми даньми велику досаду творяше княземъ и чернымъ людемъ въ Курскомъ княжении» (13, с. 79)125125
  В Лаврентьевской летописи данный фрагмент утрачен, однако последующий текст полностью совпадает.


[Закрыть]. Из этого исследователь сделал вполне убедительный вывод, что «сбор дани не входил в… прямые обязанности [баскака]: скорее всего, Ахмат просто совмещал службу с личным обогащением. Возможно, пользуясь своим положением, он получил сбор дани в откуп» (20). Аналогичные сведения о том, что ордынский «выход» собирали откупщики, мы находим в целом ряде летописей.

При этом следует отметить, что, скажем, «великий баскак владимирский» фактически действовал на стороне великокняжеской власти: «ничего не говорит о попытках с его стороны руководить великим княжением, умалить действие великокняжеской власти». Иногда княжеская власть даже получала прямую поддержку со стороны ордынских ставленников: так, в 1269 г. «великий баскак владимирский» идет вместе с полками, собранными великим князем, «на Немци», а в 1270 г., «после личных столкновений великого князя с новгородцами», не препятствует вызову из Орды войск для похода на Новгород (10, с. 231).

Из-за недостатка дошедших до нас сведений трудно судить об отношении населения к институту баскачества. Едва ли не единственный случай, когда летописец высказал оценочные суждения на эту тему – естественно, негативные, – рассказ об уже упомянутом курском баскаке Ахмате. Следует, однако, учитывать, что на оценку Ахмата влияла не только его деятельность в качестве баскака, но и его конфессиональная принадлежность. Он – «бесерменин», т.е. мусульманин, который к тому же еще и взял на себя функции сбора дани.

Отмена баскачества, судя по всему, была тесно связана с автономизацией улуса Джучи начиная с правления хана Менгу-Тимура (1266–1282). Завершится этот процесс в годы правления ханов Узбека (1313–1341) и Джанибека (1342–1357). Именно в это время власть джучидских ханов становится фактически независимой от Каракорума. Вместе с этим, по словам Г.А. Федорова-Давыдова, «аппарат имперских чиновников, созданный для сбора дани для Руси, теряет свое значение. “Выход” поступает теперь к джучидскому хану. Русские князья… получают от них вместе с ярлыком финансовый реестр для сбора золотоордынской дани» (27, с. 96).

При этом «Джанибек позволил князьям обращаться со своими просьбами и жалобами непосредственно к себе, минуя великого князя. Так, в 1340–1350-е годы хан сам разбирал тяжбы тверских и муромских князей, как и его отец, нередко игнорируя принятый на Руси порядок наследования и руководствуясь ордынскими политическими традициями. Например, в 1348 г. на суд к Джанибеку явились претенденты на титул великого князя Тверского: Василий Михайлович Кашинский (сын Михаила Ярославича) и его племянник Всеволод Александрович Холмский (сын Александра Михайловича). По русской традиции старший князь имел преимущественное право наследования. Однако во время обсуждения мать хана вдруг заявила: «О безумные судьи, как неправо судите, лишая сына отцова достояния. Ибо кто ближайший есть, как не сын после отца? А брат Александров имеет свой удел от отца, и после него наследуют сыновья его. Когда в Орде было, чтобы вместо сына ханского после него брат был? Разве насилие и крамола». Поскольку это вполне соответствовало новому ордынскому закону о переходе ханской власти от отца к сыну, тверской стол вслед за своим отцом Александром Михайловичем получил Всеволод Холмский.