Текст книги "Поэзия зла"

Глава 62

К конференц-залу я иду уже с мобильником в руке, просматривая контакты. Мне нужен номер помощника прокурора по Саммеровскому делу, который вот-вот унаследует еще один кейс и меня в придачу.

Он отвечает с первого гудка:

– Детектив Джаз? Я слышал, вы принимаете дело Саммера.

– Оно уже не одно. Есть еще одно убийство с теми же признаками. А благодаря определенной поддержке ФБР у нас выясняется увязка с делами двухлетней давности еще в двух разных штатах. – Я останавливаюсь у входа в конференц-зал. – Мне нужно увидеться с вами сегодня.

– Так о скольких делах идет речь?

– Два в Нью-Йорке. Одно в Хьюстоне. Еще одно в Браунсвилле, где вырос Ньюман. И два здесь, где он живет сейчас.

– То, где он вырос и живет, является косвенным доказательством.

– Уже шесть убийств, если считать Робертса. Он пропал без вести.

– Что? Черт возьми… Пропал Робертс?

– Да. Робертс.

Я почти физически слышу, как он думает.

– Ладно. Хорошо. Я вас услышал. Даже не знаю, когда смогу с вами поговорить. Сейчас я иду в суд. Когда освобожусь, точно не знаю. Попрошу своего помощника вам перезвонить. Часов в шесть, в седьмом.

– Укажите время, и я буду у вас.

– До встречи, детектив Джаз. – Он уходит со связи.

Я прячу телефон обратно в карман и вхожу в конференц-зал.

– Сегодня вечером у меня встреча в прокуратуре. Так что у нас есть время, чтобы достать что-нибудь в обоснование ордера.

Тянутся молчаливые секунды, на протяжении которых в меня уставлены восемь пар глаз. Наконец встает Чак и с энергичным хлопком говорит:

– Все всё поняли? Действуем! – И комната лихорадочно оживляется.

Я выхожу в коридор и набираю Лэнга.

– Ну как там? – отрывисто спрашивает он.

– Ты не мог меня предупредить, что разговаривал с ним?

– Что, мы вляпались?

– Коротко суммирую его слова: мы будем прокляты, если сделаем это, и прокляты, если нет. Сегодня вечером у меня встреча с помощником прокурора. Добудь мне что-нибудь, чем можно воспользоваться.

– Мы будем на месте в час тридцать. В аэропорту нас встречает детектив из Браунсвиллской полиции. Есть какие-то отчеты по поездкам?

– Ничего. Никаких привязок со слетами по Ньюману, а также между локациями поездок и датами убийств.

В трубке доносится объявление – что-то там о взлетах и посадках.

– Все, мне пора, – торопится Лэнг завершить разговор. – Приземлюсь – позвоню.

Я возвращаюсь в конференц-зал, где меня у двери встречает Джексон.

– Я, кроме прочего, прихватил свежие съемки с камеры в кофейне, – сообщает он. – Народ там не очень услужливый, ну да ладно. Мне тут подумалось, что убийце могло хватить самонадеянности вернуться прямо в то место, где он выбрал жертву. Может, заприметим его там по бейсболке или худи…

Сегодня мое паучье чутье на него не реагирует – вот и хорошо. К тому же он прав. Поэт самонадеян настолько, что вполне мог потом вернуться в кофейню.

– Хорошая мысль. А еще будьте добры, проверьте охранника, который прошлой ночью дежурил у моего дома. Справитесь?

– Безусловно. Мне сейчас начать просмотр записей с камер?

– Не нужно. Я сама этим займусь. – У меня звонит мобильный. – Просто оставьте на столе. Я сейчас туда приду.

Хватаю трубку и отворачиваюсь. А звонит, между прочим, Уэйд.

Входя в закуток Чака, я буквально умоляю:

– Скажи мне что-нибудь хорошее.

– Он действительно летал в Нью-Йорк. Правда, не в дни убийств.

– Но где-то близко?

– В пределах месяцев после первого убийства, – говорит он. – Никаких полетов в Хьюстон или Браунсвилл, но до них в принципе можно и доехать. Остановка в Нью-Йорке была длительной. Найди способ расспросить про ту поездку его жену.

– И это говорит человек, который знал, что меня за эту жену сегодня отдубасили?

– Но ты же выжила, – замечает Уэйд, – и я знал, что так будет.

– Ты можешь прислать отчет?

– Уже у тебя на «мыле». Я также зарядил нашу команду спецов искать доказательства, что он ездил в любое из этих мест. Заказ большой, но мы стараемся.

– Спасибо, Уэйд.

– Спасибо для меня – это если ты все-таки серьезно подумаешь о ФБР. Твое место здесь, Сэм. Твои отговорки я сейчас слушать не буду, тем более что мне пора на занятие. Имя и телефон профайлера, которого я нанял тебе в помощь, в том же письме. Вместе с контактом старшего специалиста, который тоже в теме. Все, надо бежать.

Он отключается, а я готова биться головой о стол. У меня на руках убийства. И убийца – вот он, рукой подать. Но нет доказательств. Мыслями я возвращаюсь к своему дедушке; даже не понимаю, почему меня к нему так тянет. Надо наведаться. Я встаю – и, внезапно подавшись вперед, замираю с упертыми в стол руками. У меня идея. Но к деду пойти я не могу.

Вдруг я наведу на него Поэта, а Поэт не сочтет его достойным?

Глава 63

Профайлера зовут Джуди Гарленд.

Да-да, серьезно.

Ее родители обожали эту кинозвезду сороковых и назвали свою дочь в ее честь. Неудивительно, что дочурка, когда подросла, решила посвятить свои дни охоте на убийц. Ей нужно было что-то большее, чем имя. Джуди я знаю хорошо. Для разговора с ней уединяюсь у себя за столом. Диалог проходит вполне непринужденно. Джуди была одной из моих наставниц по составлению профилей, и сейчас нам не требуется много времени, чтобы состроить мысли в резонанс, все обсудить и создать надежный профиль фактически без расхождений, но с несколько большей детализацией.

– Ты во мне и не нуждалась, – смеется Джуди. – К чему вообще был этот разговор?

– Мудрый человек однажды сказал мне: «Умное мнение – прибыток». В том мудреце было полно и глупости, но эту часть я опускаю. Он был моим отцом.

Закончив с Джуди, я направляюсь в конференц-зал и присоединяюсь к команде – то есть запускаю свой ноутбук и начинаю просмотр записей с камер. Половина команды сейчас разрабатывает Ньюмана, а вторая приоткрывает дверцу к другим подозреваемым. Робертс, Саммер и Гейнс – все сидели на одной кабельной компании: «ДайрекТВ». Кроличья нора информации грозит затянуть меня, но я этому не поддаюсь и не отвлекаюсь от просмотра.

Записи с камер моего дома не дают ровно ничего. Тогда я переключаюсь на утреннюю запись из кофейни. И примерно через десять минут просмотра стопорю кадр на изображении рослого мужчины в худи с капюшоном и бейсболке. Точно таких же, что и на моем преследователе, попавшем в объектив у моей двери. С его стороны довольно дерзко вернуться в то самое место, где он присматривал себе жертву. А еще до ужаса глупо. Теоретически его может запомнить бариста, а камера – засечь его лицо. И ошибка преступника сыграет нам на руку.

Под гулкий стук сердца я снова нажимаю на «воспроизведение». Капюшонник идет в заднюю часть помещения, где лоток с приправами, берет там что-то, а затем поворачивается и направляется к выходу – подбородок опущен, бейсболка надвинута, а сверху натянут капюшон. Лица не разобрать.

– Бл-лин! – вырывается у меня.

Этой нежданной вспышкой я вызываю удивленные взгляды. Взмахом руки подзываю Джексона. Он спешно пробирается ко мне вдоль стола. Я отматываю и проигрываю ему этот фрагмент записи.

– Вот же черт, – реагирует он.

К нам проворно присоединяется Чак.

– Ну-ка съездите разузнайте, помнит ли его там кто-нибудь, – обращаюсь я к Джексону. – Очень вас прошу.

– Уже в пути.

Он уходит размашистым шагом, а мы с Чаком переглядываемся. Даже сейчас понятно, что он вернется ни с чем, но надо хоть что-то делать, пытаться.

Звонит мой сотовый: Лэнг. Я заклинаю его своей мантрой:

– Пожалуйста, хоть что-нибудь хорошее.

– Снимки с места убийства женщины-ветеринара говорят об одном почерке. Использование стула. Жертва скручена завязками от штор. Местоположение пут. И снова отсутствие следов ДНК.

– Что по веществу, которое ее убило?

– В то время по городу случилось несколько смертей от какой-то синтетической дряни. Симптомы очень похожи на действие цианида. Только тестирование, похоже, не было проведено должным образом. И эксперта допросить не получится – он мертв.

– Упс… От чего?

– Автоавария. Ну а дальше только хуже.

Я щиплю себя за переносицу.

– Даже спрашивать не хочется…

– Зацепка, которая у нас была по цианиду, растаяла. Контакт Мартина из Даркнета удален и пропал без следа.

– Господи, Лэнг…

– Да знаю… Короче, работаем. От дела не отступаем. Что-нибудь да придумаем.

– Смотри у меня. Пока все, что я могу предъявить окружной прокуратуре, – розовое детство Ньюмана в Браунсвилле.

На этом мы заканчиваем. Чак по другую сторону стола общается с кем-то по стационарному телефону.

– Да. Она сейчас здесь.

«Я?» – спрашиваю я глазами.

Он кивает и прикрывает трубку ладонью:

– Жена Ньюмана Смита.

Мои глаза расширяются, я тянусь через стол и хватаю трубку:

– Миссис Смит?

– Нам нужно поговорить, – произносит она.

– Да, конечно. Вы можете приехать в участок?

– Нет. – Ее голос высок и резок. – Не могу, никак.

– В таком случае когда и где?

– Кафе «Лола Саванна», на Би-Кейвз-роуд. Это рядом с моей студией йоги. В шесть.

– Я там буду.

– Хорошо. – Она вешает трубку.

Глава 64

После звонка Бекки Смит со всех кресел исходит почти осязаемый вздох облегчения. Шеф, Лэнг, вся наша команда чувствуют, что в деле намечается прорыв. Явно доволен помощник прокурора Эван, рассчитывающий победно заклеймить серийного убийцу из верхов общества; настолько, что согласен встретиться со мной за коктейлем в восемь тридцать. Не будет доволен, пожалуй, мэр, осквернивший себя как донор, – ну что ж, всем не угодишь.

В кафе – милое, слегка вычурное местечко, как и многие подобные места в Остине, – я прибываю на пятнадцать минут раньше. Пользуясь запасом времени, заказываю себе второй за день диетический белый мокко. Неся перед собой чашку с дизайнерской шапочкой пенки, располагаюсь за столиком под куполом в виде гигантского холста с изображением кофе. Мое место у окна, откуда хорошо просматривается парковка.

Лэнг звонит мне как раз в тот момент, когда я делаю первый сладостный глоток со вкусом кофейной пенки на губах и языке. Вот же облом… Приходится сокращать момент блаженства, ставить чашку и отвечать.

– Да, о великий?

– Вот. Иначе и не скажешь, правда?

– Ты звонишь мне затем, чтобы поговорить о своей персоне? – с игривой ноткой спрашиваю я. – Или у тебя есть какая-то другая, менее тщеславная цель?

– Решительно не возражая быть темой светской беседы, я все же поделюсь кое-какой информацией. – Тон Лэнга становится серьезным. – Ту женщину звали Кэрри Людвиг. Она поступила на отделение ветеринарии, но доучивалась при университете Остина. По словам матери, на тот момент стать ветеринаром она еще не решила, но мечтала о дипломе. Ее тянуло избавиться от своей провинциальности, но все вернулось на круги своя.

– То есть в итоге она все равно вернулась в Браунсвилл?

– По всей видимости, – соглашается он. – И да, я уже попросил Чака выяснить, посещала ли она какие-нибудь занятия у Ньюмана.

– Иногда – как, например, сейчас, когда ты на два шага опережаешь мои вопросы, – мне кажется, что я тебя люблю. А, Лэнг?

Он, по своему обыкновению, фыркает:

– Примерно за полминуты перед тем, как ты снова захочешь меня убить… ну да ладно. Ты, кажется, собираешься повстречаться с Бекки?

– Кстати, да. – Я смотрю на дисплей, где указано время: – И она уже должна быть здесь. – Телефон гудит новым звонком, и я смотрю на определитель: – Это Чак. О господи, только бы не отменила… Лэнг, созвонимся позже. – Я оперативно переключаюсь на Чака: – Да, в чем дело?

– Отменила без объяснения причин. Быстро, резко так.

– Скинь мне номер ее мобильного.

– Уже кидаю.

Как только эсэмэска с номером падает во «входящие», я набираю Бекки. Та не отвечает. Набираю повторно. Сообщение не оставляю: его может услышать Ньюман. В тяжелом разочаровании я запрокидываю лицо: «Ну почему? Почему? Почему?» После глотка кофе снова набираю номер Бекки. Может, Ньюман почуял неладное в ее задержке с возвращением домой? Через несколько минут я переливаю кофе в чашку навынос, а перенабирать номер Бекки перестаю. Теперь меня уже гложет тревога: не случилось ли с ней чего. Я направляюсь к машине, думая заехать к ней домой. Выехав на дорогу, сразу набираю Чака:

– Пробей, где сейчас Ньюман.

Вешаю трубку и продолжаю ехать.

Уже на повороте к Би-Кейвз-роуд, недалеко от их дома, на связь выходит Чак:

– Он дома, со своей женой. Она только что заехала в гараж.

Опять звонит мобильный.

«Она. Хоть бы она».

– Чак, я перезвоню.

Я смотрю на определитель: в самом деле, бог мне внял. С неистово бьющимся сердцем нажимаю кнопку связи:

– Да, миссис Смит?

– Я хочу, чтобы вы оставили нас в покое. Это все, что я хотела вам сказать. Оставьте нас. И я ни о чем не хочу с вами разговаривать.

– Но вы же звонили как раз с намерением поговорить?

– Я именно о разговоре. Все это крайне тяжело сказывается на моих детях. Оставьте нас в покое. Мой муж ни в чем не замешан.

В трубке короткие гудки. Она ушла со связи – возможно, из страха быть услышанной.

Что ж, поздравляю. У меня на руках опять ничего, кроме запуганной жены и едва заметной ниточки по Браунсвиллу. Вот и все, что я могу предъявить на нашей сегодняшней встрече Эвану.

Глава 65

Пока детектив Джаз носится кругами, гоняясь за своим хвостом, я уношу свою вечернюю работу подальше от жены и детей, в уютное прибежище библиотеки напротив моего офиса. В этот час недавно отремонтированный массивный комплекс из стекла почти мертв, и тишина вносит в мою работу желанное умиротворение. Я обустраиваюсь в небольшой комнате верхнего этажа, в одном из кожаных кресел, среди великих творений литературы. Достав свой «Макбук» и сэндвич с яичным салатом из ближней кулинарии, откусываю большой кусок, смакуя вкусовые оттенки: красный лук, томат и нужное количество тонко нарезанного салата. В этой кулинарии все делают по-правильному. Не всем такое дано.

Я открываю бутылку с водой и, запрокинув голову, делаю несколько больших долгих глотков. На половине своей трапезы включаю ноутбук. В углу на мессенджере выскакивает писулька от моей женушки: «Любовь моя. Жаль, что ты сегодня допоздна. Нил в школе нарисовал тебе картинку, а Тесса хочет показать тебе цветок».

Я автоматически печатаю ответ: «Тоже тебя люблю. Поцелуй их от меня на ночь. Скажи, что утром приготовлю им блинчики».

Эта женщина меня сдерживает, иной раз даже вопреки моей тяге ускориться – факт, который я до поры не ценил, зато ценю сейчас. Торопливость не всегда благоразумна, хотя опытности у меня с избытком для того, чтобы действовать в любом темпе, сообразном для меня в данный момент. Но жена и дети мне необходимы.

Выдав положенную порцию семейного тепла, я с приятным покалыванием адреналина, вызванного предвкушением, просматриваю новости в поисках любого намека, связанного с недавно исполненным мною приговором. Несколько разочаровывает то, что кара не фигурирует нигде, кроме недельной криминальной рубрики. Какая пошлая банальность… Хотя было время, когда подобные вещи я встречал даже с некоторым облегчением. Но это было в пору моего ученичества, когда я лишь готовился взойти на трон Судии и Мастера. Сейчас же, когда я на нем сижу, мне причитается нечто большее. Ведь божеству должно изъявляться надлежащее почтение.

Вот подкатывает тележку пожилой библиотекарь. В ней книги для ежедневного размещения по стеллажам, и я терпеливо жду одну из них, которая должна возвратиться на полку сегодня. Именно ради этого произведения я сейчас здесь. Проходит неспешный час, на протяжении которого я выбрасываю мусор, допиваю воду и размышляю о том, как незаслуженно замалчиваются два опосредованно связанных меж собою приговора. Но это ненадолго, поскольку свой суд я еще не завершил. Ему тесны людские рамки, и, в сущности, мой долг не будет оплачен никогда.

Наконец библиотекарь уходит, а я подхожу к полке и снимаю ту самую, столь вожделенную книгу: ««Бесплодная земля» Т. С. Элиота: Второе аннотированное издание». Уже просто держать этот фолиант в руках пробуждает глубинное чувство ценности. И власти. Эта книга дает мне силу.

Я возвращаюсь к своему столу и, отодвинув «Макбук», помещаю книгу перед собой и трепетно провожу рукой по нетленному творению Т. С. Элиота. Впервые поэма была опубликована в 1922 году – шедевр, глубоко погруженный в последствия Первой мировой войны. Для тех немногих из нас, кто действительно постигает ее смысл и звучание, она закладывает еще и основу для предотвращения повтора подобной трагедии. В пяти своих частях поэма затрагивает темы войны, душевной травмы, разочарованности и смерти. В заключительной главе Элиот ссылается на три ключевых компонента: Датта, Дайадхвам и Дамьята. Их значения переводятся с санскрита как требование «Отдавать, Сочувствовать и Надзирать». Это обобщение столь же волшебно, как и сама книга. Оно говорит о том, что эти понятия задают вектор всему нашему миру. Любой, кто ниже Мастера, которого привлекает эта книга, обращается к нему по определенной причине: быть судимым и поднадзорным, прежде чем нарушить равновесие мира.

С глубоким, теснящим грудь вдохом я открываю книгу и вижу ностальгический, архаичный формуляр, который по-прежнему в ходу у библиотеки, и не удивляюсь, что эта читательница решила вписать в него свое имя. Его я, конечно, уже знаю. Ведь я взломал компьютерную систему библиотеки. Ава Ллойд. Воздух струйкой стекает из моих губ. Закрыв фолиант, я встаю, возвращаюсь к стеллажу и аккуратно ставлю его на место. Затем возвращаюсь к столу и укладываю свой «Макбук» в портфель.

Адрес Авы мне искать не нужно. Где она живет, я уже знаю. С некоторых пор она – моя поднадзорная. Я встаю, собираясь уходить. Меня влечет долг; меня и детектива Саманту Джаз.

Глава 66

Я опасаюсь за Бекки Смит, и по этой причине мчусь к ней домой, даже не зная, как все сложится. Но мне просто необходимо удостовериться в ее безопасности – каким образом, я понятия не имею. К счастью, кафе находится не так далеко от ее дома, и вскоре я уже сижу с видом на него, не вылезая из урчащей на холостом ходу машины. Пока пытаюсь определиться, как быть дальше, у меня пиликает мобильный. Звонит Уэйд.

– Как прошла встреча с женой Ньюмана? – спрашивает он.

– Никак. Она соскочила. Проще говоря, струсила.

– Вот же отстой… Но ты хотя бы заставила ее позвонить. Сама знаешь, чего это стóит. Истинное откровение еще нужно заслужить.

– Хорошо, если он ничего не прознал. А то еще прибьет ее из-за меня…

– Свою легенду и прикрытие? Да ни за что.

Насмешливая уверенность Уэйда, основанная на разуме и опыте, меня слегка успокаивает.

– Этот гад уже доказал, что дружит с головой, – добавляет он. – Ты это знаешь. Не допускай потерю фокусировки.

Фокусировка… Да уж, куда без нее. Нужно сосредоточиться и полагаться на факты и выучку. Что верно, то верно.

– Слушай, Сэм, – продолжает Уэйд. – Тут у меня неожиданно всколыхнулось одно дело, которое я закрыл несколько месяцев назад. Придется на ночь остаться здесь. Может, приедешь и погостишь у меня?

– В смысле, хочу ли я прятаться от Поэта у тебя дома? Не думаю. Но все равно спасибо за предложение.

– Кому-нибудь другому я бы сейчас закатил речь, но ты не такая. Поэтому не буду. Главное, соблюдай осторожность.

– Непременно.

На этом разговор у нас заканчивается. Честно сказать, я рада, что Уэйда с Лэнгом нет в городе. Так они недоступны для Поэта. Дверь гаража Ньюмана открывается, и он выходит на подъездную дорожку, где поворачивается и всматривается в мою машину. Блин. Бллин. Звонит сотовый, и я машинально хватаю трубку; теперь звонит капитан. Они как сговорились.

– Да, капитан?

– Сейчас же покиньте его дом.

– Капитан…

– Сейчас же. У адвоката Ньюмана есть свидетельство, что вы сегодня звонили его жене восемь раз подряд. Завтра он подает иск о преследовании.

– Я звонила, потому что опасалась за нее. Поэтому…

– Прочь оттуда. Повторять больше не буду.

Скрипнув зубами, я включаю передачу, но нога еще остается на тормозе.

– Я за нее беспо…

– Детектив Джаз! – рявкает он.

– Уезжаю, – говорю я со вздохом.

– Вот так. Держитесь на расстоянии. И это касается всей вашей команды, если не будет ордера от прокурора. Вообще не подлезать.

Меня прожигает гнев:

– А у меня, значит, ночами торчать под дверью можно?

– У вас нет четких доказательств. И убеждать в данный момент вы должны не меня, а окружную прокурору.

Мур вешает трубку. Через приборную панель мой взгляд поднимается туда, где на конце подъездной дорожки стоит Ньюман, ехидно провоцируя меня на столкновение. Ну уж нет. На это его приглашение я не клюну. Нажав на акселератор, я проношусь мимо этого монстра и его берлоги. Собственно, это все, что мне остается.