Текст книги "Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку"

– Ты мне не говорила.

– Мы с тобой тогда только начали общаться, да и даже сейчас неприятно вываливать такое на другого человека. В общем, по сравнению с Владом, у Димы есть весомый плюс – он осознает, что это не нормально. И что оно разрушало его жизнь. Стало быть, остается мА-а-аленький, но шанс, что он завязал навсегда. Лично я таких случаев не знаю, но слышала, что это возможно.

– Я подумала, что раз это не героин или что-то подобное, то его с натяжкой можно назвать наркоманом.

– Вот. – Солнцева вернулась к столу. – Ты его оправдываешь, и это мешает смотреть правде в глаза.

Я вздохнула. Конечно, оправдываю, я ведь его…

Блин, это слово даже мысленно еще не произносила. Просто Дима казался мне искренним, он открылся передо мной, и, соответственно, мне хотелось поверить ему. Хотелось надеяться на то, что мы вместе сможем пройти через это. И вообще, еще неизвестно, как Калинин отреагирует на мои скелеты в шкафу, а там приятного тоже было мало.

– Мне кажется, я его чувствую и понимаю, поэтому склонна верить. – Сняв перчатки, я села на стул напротив стоящей Ани.

– У него есть цель в жизни?

– Эмм… ну…

Да, Солнцева умела втыкать ножи в самое сердце.

– Значит, нет. – Аня оперлась о стол. – Дима живет на всем готовом, ему не нужно ничего добиваться – кроме тебя.

Мне не понравилось то, что она сказала, и подруга поняла это по закушенной губе и моему нахмуренному лицу. Солнцева пожала плечами:

– Зачем тебе такой? Добьется, попользуется и бросит. Бывают, конечно, случаи… – Она сжала мою руку. – Мужчины всегда ведут себя идеально, пока завоевывают женщину. Косяки начинаются потом. Да и женщины, в принципе, ведут себя точно так же.

– Значит, – я подняла на нее глаза, – советуешь нам расстаться, пока не поздно?

Солнцева тяжело вздохнула – так, что мои волосы, выставлявшиеся из-под косынки, взлетели вверх, а из окошечка кухни выглянула обеспокоенная Лилечка.

– Все норм! – Бросила ей Аня и посмотрела на меня. – Пока не попробуешь, ты все равно не узнаешь, но лучше быть готовой. Дима мне тоже симпатичен, даже очень, но я очень боюсь, что ты обожжешься вновь. А третьего раза может потом и не быть. Особенно, если ты окончательно потеряешь доверие к мужчинам.

– Ох, – я закрыла лицо руками.

– Скажи, ты испугалась того, что услышала от него вчера?

– Да. Но он… будто стал мне ближе.

– Тогда убедись, что Дима ведет себя идеально не только для того, чтобы тебе понравиться. Помни, какое прошлое у него за спиной. Наблюдай. И будь настороже.

Всхлипнув, я выглянула из-за собственных пальцев.

– А если я его… люблю?

– Тогда ты на крючке, – вздохнула Анька, подошла и обняла меня. – Ну вот, моя блузка теперь вся мокрая! Что подумают клиенты?

С удивлением я обнаружила, что из моих глаз, и правда, бегут слезы.

– Я даже не пошла сегодня в универ. – Отстранившись от ее плеча, выдавила я. – Не представляла, как себя вести, испугалась.

– А вечеринка?

– Не знаю.

– Я тоже без тебя не пойду. – Солнцева схватила блокнот и направилась в зал. – Тем более, мама планировала вечером ехать на дачу: нужно выкопать много маленьких могилок и похоронить семена, чтобы она могла спокойно ждать, когда они взойдут. Ну, знаешь, какой-то там лунный календарь, все дела: не посадим сегодня или завтра, придет злой дух и проклянет все грядки. А потом шиш с маслом, а не урожай.

Я встала.

– Октябрины Ганичкиной насмотрелась?

– Да, – захихикала Солнцева, – ты тоже в курсе, что она молвит правдивее святых пророков?

Я потупила взор.

– Димина бабушка что-то такое за столом про нее рассказывала. И еще про какого-то Митлайдера…

– Звучит, как Дарт Вейдер!

– Да. И действует на пенсионеров примерно так же: порабощает и заставляет адски вкалывать над устройством грядок.

Подруга направилась в зал.

– Ой, а вы к кому? – Голос Солнцевой, успевшей уже убежать в зал, казался удивленным. Я вытянула шею, но отсутствие рентгеновского зрения мешало увидеть того, к кому был обращен ее вопрос. – Я распишусь.

– Мне нужно вручить лично, – отозвался грубый мужской голос.

– На кухню нельзя посторонним. Ма-а-аш!

Так и не надев перчатки, я потопала к шторке. Выглянула. Хозяином зычного баса оказался мальчишка лет шестнадцати с большой коробкой в одной руке и папкой с документами в другой.

– Сурикова Мария? – Обратился он ко мне.

– Да.

– Служба доставки «Экспресс», для вас посылка.

– Интересно, от кого.

– Отправитель не указал свое имя, но там есть вкладыш. – Парень указал на маленькую карточку под бечевкой. – Распишитесь.

Получив мой автограф, он удалился.

– Не тикает? – Усмехнулась Солнцева, подставляя ухо.

Я все еще держала коробку на вытянутых руках.

– Вроде нет.

– Тогда открывай скорее! – Подталкивая под лопатки, она буквально загнала меня обратно на кухню.

Пока я разглядывала веревки, обвивавшие посылку со всех сторон, Аня схватила нож и с размаху перерезала тонкую бечевку. Та нитями сползла на стол. Подруга подхватила карточку и протянула мне:

– Не томи уже!

Раскрыв маленькую открытку дрожащими от волнения руками, я прочла:

– «Если решишь дать нам еще один шанс, приходи. Буду ждать».

Сердце сразу затрепетало.

– У-у-у! Как серпом по яйцам! – Рассмеялась Аня. – Запрещенный прием!

Я не спешила открывать коробку, поэтому, перехватив мой взгляд, Солнцева кивнула и без зазрения совести подняла крышку.

– Ай, да фея… Вот это да! – Заверещала она, сложив ладони в молитвенном жесте. – Блин, я бы сдалась. Ради одного только вечера в нем. Да иди уже сюда, Золушка, смотри!

Сделав шаг, я взглянула через плечо прыгающей Солнцевой и замерла от восторга. «Оно! То самое платье!» Теперь вблизи выглядело еще прекраснее, переливами на ткани отражая в себе яркие блики света. Меня охватил трепет – какой чудесный подарок! Надо же, и как Дима сумел поймать один лишь мой взгляд на витрину. Невероятно…

– Выдохни! – Рассмеялась Анька. – А то поплыла она! Все, не еду я в сад, придется сопровождать тебя на бал.

– Ух… – лишь смогла вымолвить я.

– Не ух, а спасибо, Солнце! – Она схватила меня за плечи. – Давай, доставай, не терпится посмотреть на тебя в нем!

46

Когда таксист привез нас по указанному адресу, мы ахнули, прилипнув носами к окну автомобиля.

– Ты уверена, что это верный адрес?

Я выпрямилась:

– Пашка дал нам его.

Оторвавшись от созерцания местных красот и роскошного здания, Аня отстегнула ремень безопасности:

– Дима не говорил, что живет в замке.

– Брось, обычный коттедж. – Я толкнула ее локтем. – Как и все в этом районе.

– И давно ты стала такой снобкой? – Усмехнулась Анька, выбравшись из машины. – Или волшебное платье так действует?

Я вышла и направилась вслед за подругой по каменной дорожке к двери. Ворота были предусмотрительно открыты, в окнах горел яркий свет. Строение поражало своими масштабами, необычностью архитектуры и роскошью, главный вход располагался между двумя античными колоннами, разместившимися на мраморных пьедесталах, а фасад из натуральных материалов был выполнен в утонченной гамме – цвета кофе с молоком.

Площадка перед домом, устланная тротуарной плиткой в цвет стен, зрительно увеличивала территорию, рядом с домом расположились несколько клумб, украшенных низкорослыми деревцами, и с обеих сторон от них дом окружал аккуратный газон.

– Стой. – Рука Ани крепко сжала мою. – Распусти волосы, прошу в последний раз.

– Мне… не по себе. Все ведь будут смотреть.

– Именно. Все и так будут смотреть! – Она метнулась мне за спину и резко сняла резинку. – Вот, так будет лучше. – Взъерошила рассыпавшиеся по моим плечам волосы рукой. – В таких платьях не ходят с хвостиком. – Наконец, подруга развернула меня к себе. – Ой, нет слов… Тебя не узнать!

Я поежилась. Солнцева была меньшим из зол – мне еще предстояло выдержать взгляды всех остальных.

– Да я бы и не хотела, чтобы меня узнавали. – Кутаясь в кардиган, простонала я.

– Знаешь что, Сурикова? – Подруга одернула подол своего наряда: она не заморачивалась: надела на вечеринку белый короткий топ и того же цвета юбку-карандаш, а на ногах у нее сверкали золотом модные открытые босоножки. – Давай-ка, расправь плечи и спину, неси себя гордо! Ты больше не тихоня, запомни это. И просто будь собой.

– Легко сказать. – Пискнула я.

Вышло совсем уж жалобно.

– Ты – умница, ты – красавица, от тебя сходит с ума самый красивый парень группы! – Анька кашлянула. – Детали пока опустим. – Она улыбнулась и взяла меня за руку. – Так пойдем же и уделаем их всех!

Вот тут должен был прозвучать крик ужаса: «Нет, только не это!», но мои ноги, облаченные в изящные кремовые босоножки на высоком каблуке, послушно двинулись за ней. Я изо всех сил старалась расслабиться, но не получалось.

Дверь открылась, и нас накрыло волной громкой музыки. Гостиная была большой и светлой: огромные окна, классический дизайн, мебель молочного оттенка. Величественность ощущалась во всем: в четкости линий, в изяществе отделки, продуманности и удобстве деталей. Мне даже представилось, как профессиональный дизайнер расставлял здесь каждую мелочь в соответствии с проектом и пожеланиями Софии Александровны.

– Привет! – Тут же подлетел к нам какой-то парень.

– Привет. – Не растерялась Солнцева, скинула плащ и швырнула ему.

Повернувшись, я узнала в парне студента с параллельного потока. Это было нетрудно: многие были мне знакомы. Это меня в универе почти не замечали.

– Я… – Растерялся Женька Постников (так его звали), глядя на меня. – Кажется, я тебя знаю…

– Маша, – кивнула я, краснея, и протянула ему свой кардиган, Анькин плащ он уже прижимал к себе.

– Маша… – Парень вдруг словно очнулся ото сна: хлопнул глазами, развернулся и положил нашу одежду на стопку, уже висевшую на краю дивана.

– Пустовато как-то, – отметила Аня.

Я скользнула взглядом по открытому шкафу, заполненному одеждой. Нет, народ был, но не здесь.

– Все там, дальше. – Женя жестом подозвал своего друга. Кроме них в гостиной было еще две компании, и все дружно смотрели на нас. – Хотите выпить?

Женин друг направился к нам.

– Эй, нет! – Это к нам уже подлетел Дима, немного растерянный и смущенный чем-то. По взгляду, блуждающему по моей фигуре, я поняла, что он тоже в приятном шоке. – Женька, это мои гости. Спасибо, что встретил!

Дима обнял нас обеих и тут же отпустил. Все его внимание сосредоточилось на мне.

– You are gorgeous, чудесно выглядишь! – Он в перевел взгляд на Аньку. – И ты тоже, Аня.

– Спасибо. – Хихикнула Солнцева.

Я же, смущенная всеобщим вниманием к своей персоне, смогла лишь взволнованно выдохнуть, кивая. Дима одарил меня мимолетной улыбкой и двинулся в направлении звука.

– Идем! – Махнул он нам.

Боже, как же я скучала по его улыбке. По нашим дням, по взаимным пикировкам, по его легкости и чувству юмора. Никто не заглядывал так глубоко в мой мир, как Дима, никто не пытался увидеть меня настоящую.

– Не бойся, – он вернулся, взял меня за руку и повел за собой в темноту следующего помещения.

Я поспешила за ним, прижимая к себе крохотную сумочку, взятую напрокат у Солнцевой. Она же сама, не торопясь, шла следом. Нет – плыла на каблуках, будто была созданная ходить в них с рождения. Мне же с трудом удавалось сохранять равновесие в этом орудии пыток, созданном для испытания силы воли и здоровья женщин всего мира.

– Этот дом папа строил целых три года, пока мы были в Америке. – Крикнул Дима через плечо. – Проекты согласовывал с мамой, поэтому я еще сам не все здесь знаю. Надеюсь, вы не заблудитесь.

Он что, собирался нас здесь двоих бросить? Ох, нет. Впереди показалось огромное помещение, оформленное в стиле модерн: диванчики, барная стойка, круглый пуфик-стол, обтянутый кожей, темные обои и плотные шторы. Все это было расцвечено огнями светомузыки и наполнено людьми.

В самом конце зала мне удалось разглядеть небольшое возвышение, на котором располагались музыкальные инструменты. Но рядом с ними пока еще никого не было. Несколько компаний весело болтали на танцполе, сбившись в небольшие кучки: они не танцевали, просто стояли, видимо, не успели изрядно набраться. Современные ритмы, доносящиеся из динамиков, еще не вдохновляли их на подвиги.

– Закуски в баре, выпивка там же и в холодильнике. – Дима перехватил у какого-то паренька два бокала с шампанским, подмигнул и передал нам. – Маш, – он притянул меня за талию, нагнулся к моему уху, – оставайтесь здесь, хорошо? Я скоро вернусь. Дождись меня.

– Угу, – кивнула я, вцепившись в бокал и провожая его взглядом. Простенькая рубашка, выцветшие джинсы – теперь он хотя бы не выглядел так пафосно, как вчера.

– Расслабься, – сделав глоток, проворковала Солнцева.

Она взяла меня за руку и подвела к окну. Там, под светом фонарей, возле бассейна тусовалось еще несколько небольших компаний.

– Ты кого-нибудь знаешь? – Она стреляла глазами.

– Я… – Мне пришлось обернуться, чтобы изучить лица присутствующих. – Если не всех, то многих. Здесь, кажется, весь наш поток.

Мимо прошел незнакомый высокий парень с хвостиком, в его руке был саксофон.

– Интересно, – заметила я, разглядывая инструмент.

– Да, нормальная задница. – Согласилась Солнцева.

– Боже, Аня, я не об этом!

– Да ладно, все свои, – хихикнула подруга.

– Ага. Ты вообще-то встречаешься с моим братом! – Оборачиваясь, напомнила я. – Или нет?

– Я еще думаю, – отстраненно произнесла она, отпивая шампанское.

– Неделя уже прошла, хватит думать. Не мучай парня!

Мне все время хотелось поправлять платье и волосы – убирать их за уши. Делать хоть что-то, чтобы так сильно не нервничать, но приходилось терпеть, то и дело прикладываясь к игристому напитку.

– Беспокоишься за родственничка? – Усмехнулась Солнцева.

– Очень.

– Учту этот фактор, как маловажный и не способный повлиять на принятие окончательного решения.

Я чуть не поперхнулась.

– Коварная ты женщина.

– Роковая. – Солнцева подмигнула мне и поставила свой бокал на подоконник. – Пойду, разнюхаю, что там подают.

47

Вернувшись через две минуты с парой тарталеток, начиненных икрой и чем-то непонятным, Аня шепнула:

– Видела там вашу Вику с подружками.

– Я тоже видела, – ответила я, принимая из ее рук маленькую корзиночку с закуской. – Она мне кивнула. Сегодня почти все со мной здороваются. Это так…

– Непривычно?

– Вроде того.

Через пятнадцать минут некоторые из гостей отважились выйти на танцпол и подвигаться под музыку. Мы с Солнцевой, наблюдая за ними, тоже пританцовывали на месте. Шампанское приятным теплом разливалось по телу, но не спешило ударять в голову.

Вика находилась всего в пяти шагах от нас: она успела собрать вокруг себя кучу народа – парни, девчонки, но Костыль почему-то не спешил к ней присоединяться. Стоял у соседнего окна, пил бокал за бокалом и смотрел, не отрываясь, на бассейн и гуляющих возле него влюбленных парочек. Вообще, народу стало заметно больше, крики и веселый смех раздавались тут и там все громче.

– Он бросил нас, – отворачиваясь к окну, предположила я.

– Не, – толкнув меня локтем, Аня указала на импровизированную сцену.

Светомузыка прекратила мельтешение, звуки из динамиков притихли. Подошедший Ярик проверил аппаратуру и знаком попросил поддержать музыкантов – толпа взревела.

Ловко подскочив к ударной установке, Димка плюхнулся на стул и взял палочки. Парень с хвостиком встал с другой стороны и приготовил саксофон, еще один незнакомый тип обхватил руками электрогитару.

Под дружное улюлюканье и аплодисменты через несколько секунд на сцену поднялся еще один парень – среднего роста, в клетчатой рубахе, джинсах, с блестящей гитарой, висящей на груди. Мягкий свет вдруг опустился и коснулся его коротко стриженных волос и… маленького колечка в носу.

– Пашка… – выдохнула я.

Солист опустил микрофон на нужный уровень и слегка прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями.

– Постригся… – Задыхаясь, пробормотала Солнцева.

Она поставила бокал на подоконник и потащила меня сквозь толпу ближе к музыкантам. Боясь обронить по пути челюсть, я послушно плелась за ней, сталкиваясь плечами то с одним, то с другим, но на нас не обращали внимания – все притихли и ждали.

Песня началась внезапно – с неспешного и мягкого барабанного ритма. Все замерло, осталась только музыка. К этому моменту мы уже остановились в трех шагах от сцены и перестали дышать. Тогда к едва слышному ритму ударных присоединились клавишные. Буквально с первых нот игравшей мелодии, Пашка, крепко обхвативший рукой микрофон, открыл глаза и запел – неспешно, мелодично:

 
Где-то там, в синеве. Вдруг затих птичий гам.
Снова, словно с ножом в спине, город ляжет к твоим ногам.
Тем, кто видел хоть раз, не сорваться с крючка.
Отпусти ты на волю нас, что ж ты делаешь, Анечка…
 
 
Белокурая бестия!
Пропадаю без вести я…
Помогите же, кто-нибудь!
С нежным взглядом сапфировым.
Ни один не уйдет живым.
Такую попробуй, забудь.
Такую попробуй, забудь.
 

И только в передышке между куплетами мне удалось, наконец, осознать происходящее. Вечно брякающий у себя в комнате на гитаре, непутевый и бесчувственный, как мне казалось, братец, стоял сейчас на сцене и с гордым видом исполнял песню, посвященную моей подруге. Голосом. Нет, голосом!!! О существовании которого я до сих пор даже не подозревала. Нежным, чистым и сильным.

 
Ни стихов, ни гитар. Только окна в росе.
Волком раненым в свете фар замер на скоростном шоссе.
Из-за дня и ветра, двух стихий силами
Ты по ниточкам соткана колдунами-факирами.
Белокурая бестия!
Пропадаю без вести я…
Помогите же, кто-нибудь!
С нежным взглядом сапфировым.
Ни один не уйдет живым.
Такую попробуй, забудь.
Такую попробуй, забудь[2]2
  Паша Суриков исполнил композицию «Белокурая бестия» группы Uma2rman


[Закрыть].
 

По моей коже табуном скакали ошалевшие мурашки. Парень на сцене просто вытворял чудеса своим бархатистым тембром: многие пары уже кружились в танце. А Солнцева все стояла, как замороженная. И смотрела. Смотрела, даже не реагируя на мои прикосновения к своей ладони.

Допев куплет, Пашка оторвался от микрофона и посмотрел на нее. Их взгляды встретились. Ни улыбок, ни слов. Он, молча, бросал ей новый вызов. Посвящал красивейшую балладу, выворачивал перед ней наизнанку всю душу.

Заиграл саксофон. Сексуально, раскованно, заставляя быстрее биться сердца. Несколько секунд, и песня снова продолжилась, взрывая словами и мелодией тишину зала и наши тела.

Димка улыбнулся, отыскав меня, наконец, глазами в толпе. Он ударял по тарелкам и барабанам осторожно и легко, будто стараясь не нарушить идиллии, возникшей вдруг между музыкой и голосом солиста.

С последней нотой зал взорвался аплодисментами и довольными криками. Я обернулась к Солнцевой, но ее уже не было рядом. Чувство тревоги наполнило мою грудь, не давая дышать, и вдруг сменилось внезапным облегчением: парочка уже была возле сцены – Пашка спрыгнул к подозвавшей его Ане и моментально был вознагражден крепким французским поцелуем со всем к нему прилагающимся.

Я рассмеялась. Все, как он хотел: На людях, при всех, с языком. Я подняла вверх большой палец и показала Диме. Он кивнул. Толпа довольно засвистела и захлопала, наблюдая за лобызаниями ребят.

Я еле сдержалась, чтобы не поморщиться: «Фу-у, это же был Пашка». Мой Пашка! Да, он больше не ел козявки, но все равно фу-фу-фу. Я рассмеялась вместе со всеми. «Блин, да что со мной не так? Или все братья и сестры так смотрят друг на друга?»

Подбежавшие к музыкантам ребята уговорили Сурикова вернуться на сцену и спеть им еще пару песен. Прозвучали ненавистные Диме Quest Pistols – «Ты так красива» и Кино – «Малыш». Я и сама не заметила, как уже пустилась в пляс вместе с абсолютно счастливой Солнцевой и другими девчонками.

Мне, правда, становилось весело и даже уютно среди них всех. Как это вообще? Очуметь!

Мы остановились, лишь когда у музыкантов вышла небольшая заминка: парни не могли решить, что сыграть, и я услышала, как Дима просит исполнить что-нибудь из «Chromeo», что успели хоть как-то прогнать на репетициях в гараже. Споры усиленно продолжались, потому что предлагаемые композиции не устраивали Пашку.

Он не любил лажать, а на английском нужно было не только петь, но и быстро соображать во время исполнения. Когда он, наконец, махнул рукой, соглашаясь, Дима вытащил стойку со вторым микрофоном, подключил и придвинул ближе к себе.

– Привет, – чья-то рука вдруг осторожно коснулась моего плеча.

Я обернулась.

– П-при…вет. – Промямлила, увидев перед собой хмурого Игоря.

Спрятав руки в карманы, он стоял, прожигая меня испытующим, цепким взглядом.

48

– Твой брат? – Спросил Игорь, кивнув в сторону сцены.

– Да, – выдохнула я, чувствуя разбегающийся по коже мороз.

– Отлично поет. – Он закусил щеку изнутри и вытянул губы трубочкой. – Мм… может, отойдем?

– Эээ… – Растерялась я, оборачиваясь.

Музыканты все еще не могли прийти к общему мнению.

– На пару слов. – Уточнил Игорь.

– Хорошо. – Согласилась я, указывая направление. – Давай, туда, к окну.

– Пойти с тобой? – Спросила Аня, перехватив мою руку.

– Все в порядке, – выдавила я, отрицательно качнув головой.

Она отпустила мою кисть, и я последовала за Игорем к подоконнику. Он встал, навалившись на штору, и тяжело выдохнул. Заиграла музыка. Мне захотелось обернуться к сцене, потому что первые ноты были уж очень знакомы. И неспроста.

Парни запели вдвоем, смеясь и страхуя друг друга на трудных лексических поворотах, но заинтересованный взгляд Димы не блуждал по залу или сцене – он был устремлен прямо на нас. А ведь песню тоже выбрал он сам: я догадалась об этом, еще не дождавшись куплета. Через двадцать секунд зал уже взрывал веселый припев:

 
I get jealous, but I'm too cool to admit it.
When the fellas, talk to my girl I ain't with it.
I get jealous, but I'm too cool to admit it.
When the fellas, talk to my girl I ain't with it.
(Я ревную, но слишком крут, чтобы признать это.
Я не выдерживаю, когда парни говорят с моей девушкой.
Я ревную, но слишком крут, чтобы признать это.
Я не выдерживаю, когда парни говорят с моей девушкой)[3]3
  Слова песни Chromeo – Jealous


[Закрыть]
 

На этот раз он совсем не жалел ударных: колотил от души, хитро улыбаясь и не отрывая от меня взгляда. Я покачала головой и повернулась к Костылю, готовая к любому разговору, о чем бы он ни был. Время пришло.

Сложив руки на груди, я обозначила свою позицию – «ты говоришь, я слушаю», но Игорь не торопился высказываться. Он все еще молчал и нахально сверлил взглядом. Не меня – Диму.

Решив напомнить о своем присутствии, я прочистила горло и произнесла:

– Зачем звал?

Наклонилась на стену возле окна.

– Нужно объясниться, – отозвался Игорь и перевел взгляд на меня.

Сияющие каштановые волосы, только недавно уложенные в нарочито беспорядочную прическу, карие глаза с едва заметными брызгами в них зеленого, прямой нос, тонкие губы, сухие и немного обветренные. Все такое знакомое и такое… далекое.

Когда-то я смотрелась в это лицо, как в озеро, и искала там отражение себя. И, кажется, даже находила. Жаль, все это оказалось не более, чем воображением, игрой моего мозга.

– По поводу? – Мне пришлось подойти ближе, чтобы не перекрикивать музыку. Все-таки, этот разговор не предназначался для чужих ушей.

Игорь смотрел на меня так внимательно, что пришлось сглотнуть от волнения.

– По поводу наших отношений.

Вот как. Круто.

– Чего? – Искренне удивилась я, делая шаг назад. – А они, вообще, были? Отношения.

Игорь сделал шаг вперед и встал рядом. То ли его штормило, то ли он делал это намеренно, но мне вдруг перестало хватать кислорода.

– А ты уже и не помнишь. – Он с укором покачал головой и прищурился так сильно, чтобы мне, по-видимому, тут же стало стыдно.

Отличный ход, хорошая игра. Если бы я не знала, что этот человек способен измениться до неузнаваемости в один день, то непременно бы поверила.

– Даже вспоминать не хочу. – Я поставила между нами свою ладонь.

– Поражаюсь твоему отношению. – В нос ударил резкий запах алкоголя. Игорь, слегка пошатываясь, пытался сосредоточиться на моем лице. – Как легко ты об этом говоришь. Как быстро забыла все, что между нами было!

Музыка затихла, я обернулась. Дима отложил палочки. Спускаясь вниз, он уже пожимал руки желающим выразить восхищение их творчеством, а Пашка раздавал «пятаки» ладонями прямо со сцены.

Через мгновение зал заполнила ритмичная современная мелодия из динамиков. Вытянув шею, я попыталась отыскать Калинина в толпе, но не смогла. Что ему сказать, если он подойдет к нам? Как объяснить? Сама же говорила, что никто со мной не общается, а этот гад еще так близко ко мне подходит, так нагло нарушает мои личные границы!

– Эй, не поздно ли ты вспомнил о том, что между нами было? – Мне пришлось снова легонько оттолкнуть Игоря. Глаза парня вблизи казались мутными и потерянными – вероятно, от количества выпитого. Не от тоски же. – А вообще, ты молодец. Знаешь. Поступил, как настоящий мужчина, и в универе потом делал вид, что не знаешь меня.

– Я? – Он выпрямился. – Это ты меня не замечала!

На какой-то промежуток времени я совершенно растерялась. О чем это он? Нет, со мной этот номер не пройдет.

– А ты меня просто использовал. – Я сжала губы, еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо.

Игорь обиженно надулся.

– А ты мне не звонила и не писала. – Взглянул он куда-то через мое плечо и сделал еще шаг, заставив пятиться назад. – Просто сделала вид, что ничего не было, что не знаешь меня. Представь, как мне было обидно!

– Ух… А отчего ты тогда не приходил и не звонил? Раз тебе было обидно.

Нахмурив лоб, Игорь тяжело вздохнул.

– У меня тогда были проблемы в семье. – Он положил свою тяжелую руку мне на плечо. – Я просто замкнулся в себе.

Я резким движением сбросила его ладонь – не хватало еще его липких пальцев на моих плечах! В голове пронеслись картинки из прошлого: прерывистое дыхание на моей коже, потемневшие от вожделения глаза, пот на лице и шее, боль, жгучим пламенем, разрывающая тело.

– Вот уж не знала, прости. Думаю, если бы ты хотел, то смог бы поставить меня в известность.

Губы Игоря сжались в гневе, но лишь на секунду и тут же расслабились.

– Ты меня не слышишь, что ли? – Он наклонил голову так близко, что наши носы чуть не соприкоснулись. – Я. Был. Подавлен! Мне не было дела ни до кого!

– А мне показалось, – четко разделяя слова, ответила я, – до друзей тебе было дело. – И улыбнулась, качая головой. – Вы так мило и весело болтали, идиллия просто. – Я сжалась в тугую пружину, выплевывая слова ему прямо в лицо. – А вот до меня нет, не было дела.

– Нет, не так. – Уже устало выдохнул Игорь.

Его начинало раздражать, что приходилось оправдываться. Похоже, он что-то задумал и ожидал от меня быстрой капитуляции, либо играл на публику.

– По-моему, ты сейчас хитришь и хочешь выставить меня виноватой.

Я обернулась: в шести-семи метрах от нас остановился Дима. Рядом с ним, спиной к нам, девушка. Длинные светлые волосы, легкими кудряшками струящиеся по спине, обтягивающее шелковое платье цвета шампанского, туфли-лодочки в цвет – Вика, кто же еще. В груди неприятно кольнуло.

Ее рука поднялась и нежно легла ему на щеку. Хороший прием. Идеально для помещения, где громыхает музыка. Бросив на нас короткий взгляд, Дима склонился над ней, подставляя ухо. Блондинка что-то шепнула, скользя своей маленькой изящной ручкой от его шеи вниз, по груди.

– Нет, Маш. Я хочу, чтобы ты просто поняла: мне действительно было тогда тяжело.

Я повернулась к Костылю. Его, похоже, не особо интересовало происходящее недалеко от нас.

– А мне? Не было тяжело?! – Воскликнула я и, воспользовавшись его замешательством, обернулась снова.

Они о чем-то разговаривали, хотя, Дима теперь больше слушал, чем отвечал. Его рука прикрывала собой ладонь девушки, застывшую на его груди, глаза были направлены ей в лицо, а лоб слегка напряжен. Она его что, уговаривала потанцевать с ней? Или признавалась в любви? Их лица были слишком близко, почти недопустимо близки друг к другу.

– Было. – Игорь тряхнул головой. – Тебе тоже было тяжело, но я только сейчас начал это понимать.

Я облегченно вздохнула. Все, пора уже заканчивать этот разговор.

– Вот, здорово. – Сжав губы в подобие улыбки, выдохнула я. – Лучше поздно, чем никогда. Только вот необходимость во всем этом отпала, ты же сейчас с Викой?

Он поморщился.

– Нет. Она меня не любит. И не любила.

Не сдержавшись, я усмехнулась.

– Вау. – Посмотрела в его глаза и на удивление вдруг испытала жалость. – Ты только сейчас это заметил?

– Нет, не сейчас. – Лицо собеседника напряглось так, что в уголках глаз заплясали маленькие паучки-морщинки. – Стал понимать, когда появился Дима.

Прогресс, ничего не скажешь.

– Мне жаль тебя. – Я бросила последний короткий взгляд на воркующую парочку. – Лично я с первого дня видела, что ты ей не нужен. Но мне сейчас важно другое: от меня-то ты что хочешь, Игорь?

Он снова подошел вплотную.

– Понять. Чувствуешь ты что-нибудь ко мне или нет?

Мои глаза полезли на лоб от изумления.

– Я?

Но парень выглядел совершенно серьезным.

– Ты.

Нет, мне точно не привиделось.

– К тебе? – Уточнила я еще раз на всякий случай.

– Не прикидывайся. – Игорь обхватил меня за предплечья. – Ты все понимаешь.

– Неужели это важно? Тогда да, чувствовала. А сейчас? – Я постаралась высвободиться из капкана его рук. – Только отвращение!

Костыль не сдавался. Подумал, видимо, что шучу или набиваю себе цену. Отпустив предплечья, он перехватил мою кисть.

– Маша. – Больно сжал мою руку. – Я хочу, чтобы ты меня простила в память о том, что нас связывало.

Нет, это уже слишком. Чего он добивается?

– Да как ты не поймешь, Гоша? – Даже сердце резануло: так я его называла когда-то только наедине. – Нас ничего не связывало, кроме романа, длившегося полтора месяца и ставшего моей самой большой ошибкой! Я тебе доверилась! А ты… так поступил!

Я дернула руку на себя, но он не собирался ослаблять хватку.

– Я же сказал тебе, что у меня были жизненные сложности! – Игорь сделал еще попытку притянуть меня к себе.

– Но это, к сожалению, ничего не меняет. – Выдавила я, пытаясь освободиться.

– Разве? – Он снова дыхнул на меня, заставив поморщиться.

Я посмотрела на Диму: он все еще разглядывал лицо Вики. Будто пытался пересчитать все реснички на ее веках – внимательно, и даже, я бы сказала, затаив дыхание. Вероятно, она его чем-то действительно заинтересовала.

Тем хуже для него.

Но, как бы то ни было, им до нас не было дела.

– Чего ты еще от меня хочешь? – Сердито воскликнула я. – После того, как твои друзья хихикали мне вслед. Ведь ты же им все рассказал? Да?

– С чего ты взяла? – Игорь на секунду опешил, но я успела поймать смущение и стыд в его взгляде.

– Потому что перестала быть дурой сразу после того, как ты сделал со мной то, что сделал. – Я еще раз рванула руку на себя, но его хватка никак не ослабевала. – А они так себя вели… Черт, да им оставалось только тыкать в меня пальцем и кричать «шлюха»!

– Что?

– Наверняка, ты похвастался перед ними, какой ты самец.