Текст книги "Под сенью апельсиновых деревьев"

Глава 13

Юлия научилась усмирять взрывной темперамент Карла. Когда он был на плантации, она играла роль послушной жены, пытаясь создавать впечатление, будто полностью взяла на себя управление домом. Она вела с мужем дружеские непродолжительные беседы, а во время его ночных посещений лежала молча и ни на что не жаловалась. Но в душе Юлия благодарила Бога за каждый час, когда не должна была находиться рядом с Карлом, а его отъезды в город снимали груз с ее души. Тогда хотя бы недолго она могла побыть сама собой.

В октябре с началом жаркого, сухого сезона из города на плантацию возвратилась Мартина в сопровождении Питера.

Она с удовольствием рассказывала отцу за столом о событиях в доме тетки. Карл же никогда ни о чем ее не расспрашивал, что удивило Юлию. Казалось, он не хотел больше поддерживать никаких контактов с семьей умершей жены. Или этого не хотела семья Фелис? Юлия этого не знала. Мартину же, казалось, там всегда желали видеть и принимали благосклонно. Жизнь в городе нравилась ей, и Юлия предполагала, что Карл время от времени требовал, чтобы Мартина снова возвращалась на плантацию. Как-никак, тут его дочь находилась под контролем – и Питер тоже.

Однажды Юлия случайно услышала, как Питер и Карл говорили о том, что Мартине в ноябре исполнится восемнадцать лет. Юлии пришлось подавить поднявшуюся в ее душе злость. Мартина, Мартина! Карл не только забыл о дне рождения Юлии, он даже остался в этот день в городе! Однако своей дочери он определенно сделает дорогой подарок. Затем разговор приобрел неожиданный поворот: в марте, когда погода будет благоприятной, между малым и большим сезонами дождей можно будет устроить свадьбу – так предложил Питер. Карл, казалось, не возражал и несколько дней спустя официально объявил о своем решении. У Питера был довольный вид, и Юлии пришлось скрепя сердце выразить свою радость, чтобы не разозлить Карла.

Мартина пришла в восторг.

– О, отец, мы организуем большой праздник! Тетя Валерия об этом позаботится!

Однако Карл неожиданно возмутился:

– Этого мне только не хватало! Свадьба состоится здесь!

У Мартины от злости покраснело лицо.

– Но мы же не можем праздновать тут, на плантации! У нас нет зала! А поездка? По отношению к гостям это…

Карл громовым голосом прервал ее:

– Никаких дискуссий! Ты – моя дочь, и если ты будешь выходить замуж, то только на моей земле. Нам Валерия не нужна! – Он указал на Юлию. – Джульетта – твоя мачеха, она сможет все организовать!

На этом разговор был окончен.

Мартина, как это часто бывало, тут же скрылась в своей комнате. Питер проигнорировал эту сцену и выпил с Карлом, а Юлия сидела и не знала, что ей делать. Организовывать свадьбу для своей злобной падчерицы было последним занятием, которому бы она хотела посвящать свое время. До марта оставалось всего пять месяцев.

Юлия ломала голову над тем, как организовать свадьбу, соответствующую их общественному положению. Она едва была знакома с обычаями этой страны, а уж тем более с тем, как здесь празднуют свадьбы. Ее собственную свадьбу вряд ли можно было использовать в качестве примера. Хотя, с другой стороны… Хотела она этого или нет, все же это была идеальная возможность добиться признания со стороны Карла. Как-нибудь она с этим справится. А когда свадьба состоится, Питер, скорее всего, заберет Мартину с собой в город. Юлия надеялась на это. В конце концов, он там работал. Значит, несколько месяцев ей придется постоянно ссориться с Мартиной, но зато потом…

– Ну, вы взяли на себя великую задачу. – Жан Риард рассмеялся, когда во время очередного визита узнал от Юлии о том, что она должна заниматься организацией свадьбы.

Как всегда, когда он по работе приезжал в Розенбург, Юлия вышла на веранду, чтобы составить ему компанию.

– Ах, – отмахнулась Юлия. – У нас большой дом, хорошая кухня, достаточно персонала, а Амру – самая лучшая экономка, которую только можно пожелать. Я думаю, свадьбу с парой гостей здесь вполне можно устроить!

– Пара гостей? – Риард отложил карандаш в сторону и откинулся на спинку стула.

Слова Юлии, похоже, его развеселили.

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что парой гостей вы не обойдетесь? – улыбаясь, сказал он. – Такая свадьба всегда является великим событием, и в гости к вам заявится половина колонии, не говоря уже о том, что замуж выходит внучка семейства Фиамонд… Кстати, они об этом уже знают? Я имею в виду… члены семьи Фиамонд не обрадуются, если узнают, что их отстранили от подготовки к свадьбе.

– Фиамонд? – Юлия вопросительно посмотрела на него.

Риард вздохнул:

– Мать Фелис Фиамонд принадлежала к одному из самых больших и влиятельных семейств Суринама. Вы разве этого не знали?

Юлия сглотнула.

– Ну да… Мартина часто бывает в городе у своей тетки… Я думала… Я ведь не знала… – Юлия и сама не понимала, что хотела сказать.

До сих пор все хранили молчание, когда речь заходила о первой жене Карла – матери Мартины. Риард, наклонившись через стол, понизил голос:

– Я не хочу, чтобы вы, мефрау Леевкен, попали в ловушку. Вы должны заранее навести справки о том, какие отношения существуют между семьей Фиамонд и мийнхеером Леевкеном. Вы в колонии человек новый, а общественная жизнь здесь очень сильно переплетена и осложнена. Я и сам точно не знаю, что тогда произошло, это было еще до того, как я поселился в городе. Однако время от времени появляются слухи об этом, а значит… Фиамонды должны будут присутствовать на свадьбе Мартины, даже если это не понравится ни вам, ни вашему мужу. Я просто хочу заранее предупредить вас: это будет непросто.

Юлия в замешательстве уставилась на него. Вот это да! Она не владела важной информацией. Как хорошо, что Риард, по крайней мере, предупредил ее. Юлия бросила на него благодарный взгляд, а затем, извинившись, удалилась в свою комнату. И снова женщина почувствовала себя ужасно одинокой.

Естественно, Мартина сделала все, чтобы обострить ситуацию. Она не изъявила ни малейшего желания сказать Юлии хотя бы слово по поводу ее планов на свадьбу. Через несколько дней Юлия начала сомневаться в том, что ей удастся организовать торжество так, как хочет Карл, но против желания Мартины. Когда падчерица объявила ей, что ее тетка Валерия собирается поселиться у Марвийков на плантации Ватерверееде и все взять под свой контроль, Юлия вздохнула с облегчением. Однако она не учла мнения Карла. Когда тот услышал, что сестра его бывшей жены хочет взять на себя руководство свадьбой, в доме Леевкенов разразился скандал.

Карл бушевал:

– Чтобы до свадьбы даже ноги этой женщины не было на моей плантации! А Мартина должна прекратить общение с ней!

Было ясно, что если будет не так, как он решил, он и вовсе отменит свадьбу.

Атмосфера в Розенбурге была напряженной. Казалось, что вот-вот раздастся взрыв.

Мартина же, очевидно, унаследовала от отца не только гордость, но и упрямство, и была явно не готова так быстро сдаться. В те дни, когда Карл находился в городе, девушка пользовалась его отсутствием для того, чтобы сесть в лодку и отправиться к Марвийкам, у которых поселилась ее тетя. Там они, недосягаемые для Карла, планировали проведение свадьбы. И вообще, они говорили очень много. Юлия даже знать не хотела о чем, но они наверняка перемывали ей косточки. А ей это было почти безразлично. Она воспользовалась временем, когда Карла и Мартины не было на плантации, для того чтобы снова посвятить себя детям‑рабам, у которых были карие круглые глаза и курчавые волосы. Общение с детьми поднимало ей настроение и давало возможность на пару часов забыть о свадьбе.

Однако с тех пор как Мартина вернулась в Розенбург, Питер тоже поселился на плантации. Поэтому, даже если он время от времени выезжал на другие плантации, чтобы выполнять обязанности врача, Юлии постоянно приходилось быть начеку, ведь Питер имел очень неприятную привычку появляться внезапно. Его присутствие раздражало Юлию, и она даже не могла понять, почему. Его поведение, его угрожающий тон, когда он обращался к ней – все вызывало у нее отвращение.

Когда Карл уезжал в город, Питер обыкновенно контролировал работу на полях. Утром он седлал коня, однако всегда возвращался раньше, чем Карл. Юлия однажды наблюдала за тем, как Питер говорил с надсмотрщиками. Они встречали его с таким же благоговением, как и хозяина. Юлия не знала, какие полномочия Карл делегировал своему будущему зятю, но настроение в поселении рабов после появления Питера лучше не стало.

Однажды после обеда, ожидая возвращения Карла, Юлия отправилась на заднюю веранду, надеясь встретить там Амру и Кири. Однако там была одна Кири: она готовила овощи на ужин.

– А где же Амру? – Юлия с удивлением огляделась по сторонам, потому что оставлять кухонную работу без присмотра было не в обычаях Амру.

Кири лишь пожала плечами и смущенно посмотрела в пол.

– Ну, говори же, Кири!

– Миси, Амру пошла в поселок, там, наверное, что-то… Я и сама не знаю.

– Хм…

Юлия, недолго думая, отправилась в поселение рабов. Если Амру считала какой-то вопрос важным, значит, это действительно было так.

К удивлению Юлии, ей даже не пришлось идти к хижинам. В большом доме для собраний было много рабов. Несколько голосов громко протестовали, однако Юлия не сразу поняла, о чем идет речь. Перед рассерженной толпой стояли Питер, надзиратели и Амру, у которой был сокрушенный вид. Когда Юлия вошла в дом, один из надзирателей поднял рывком одного из рабов, вытолкал его на улицу и замахнулся плетью.

– Нет! – Юлия подобрала юбку и бросилась вперед. – Что здесь происходит? – решительным голосом спросила она.

– Джульетта, тебе здесь не место! – На лице Питера отчетливо читалась злоба. – Уходи!

– Пока что это и моя плантация тоже, Питер! Что сделал этот человек? За что его нужно наказать плетью? Что здесь вообще происходит, Амру?

В поисках поддержки Юлия посмотрела на домашнюю рабыню.

Амру медлила. Что лучше – довериться миси или послушаться масру Питера? Амру приняла решение в пользу миси.

– Миси Джульетта, масра Питер сегодня сократил количество продуктов, выдаваемых рабам. Люди рассердились. Кроме того…

– Зато этот сброд, по крайней мере, будет лучше работать! – возмущенно воскликнул Питер. – Все они слишком раскормлены, а это не идет им на пользу. От этого они становятся ленивыми. – И со злобным видом добавил: – Все это согласовано с Карлом.

Юлия презрительно фыркнула:

– Ах да, чудесно! Но это все равно не причина для того, чтобы наказывать этого человека. – Она указала на раба, который лежал на земле перед надсмотрщиком.

– Он был зачинщиком. Он посмел жаловаться! – объяснил Питер.

Юлия подошла к рабу:

– Вставай!

Но мужчина по-прежнему закрывал руками голову в ожидании ударов плетью.

– Вставай! Тебе ничего не будет, – пообещала Юлия спокойным голосом и посмотрела на надсмотрщика так сердито, что тот даже попятился. – Скажи, что хотел, – приказала она рабу.

Но тот был настолько испуган, что предпочел бы скорее провалиться сквозь землю.

– Миси, не сердитесь, миси, не сердитесь, – вот и все, что он смог произнести.

Что, однако, было немало, если подумать о том, что впервые на этой плантации раб вообще смог хоть что-то сказать по поводу своего проступка. Юлия не могла себе представить, чтобы этот раб, который жалобно, как ребенок, лепетал, мог устроить здесь бунт. И только когда Амру подошла к нему и прошептала на ухо несколько слов, он решился сказать Юлии:

– Миси должны понять: наши маленькие огороды в это время дают небольшой урожай, а теперь, когда нам сократили паек, дети… Я не знаю…

– Здесь пока что никто ничего сокращать не будет. – Юлия придала своему лицу решительное выражение и строго посмотрела на Питера. – Амру, прикажи людям отправляться на работу. А ты, Питер, иди за мной.

Питер, казалось, хотел возмутиться против этого приказного тона, однако все же последовал за Юлией в дом.

Нехорошо было вести споры в присутствии рабов, и Юлия это понимала. Нестабильность в доме хозяина плантации могла вызвать беспокойство среди негров. Однако Юлия не могла и дальше терпеть такое поведение Питера. Войдя в салон, она резко обернулась:

– Что ты себе, собственно, позволяешь? Насколько я знаю, ты вообще не имеешь никакого отношения к рабам! Откуда такой внезапный интерес к ним, Питер?

Питер подло ухмыльнулся и подошел к Юлии на шаг ближе.

– Джульетта, тебе придется к этому привыкнуть. После нашей с Мартиной свадьбы я буду играть здесь важную роль. Уясни это себе. И вообще, тебе незачем заступаться за негров. Это не пристало даме, занимающей высокое положение в обществе.

Он взял прядь волос Юлии и начал с ней играть. У женщины по спине побежали мурашки.

– Ты будешь и дальше послушно исполнять роль куколки для Карла. Без наследника ты всего лишь еще одна женщина в доме. – Его тон был таким же холодным, как и взгляд, которым он окинул ее. – И, насколько я могу судить по своему медицинскому опыту, в ближайшее время ты вряд ли подаришь мужу наследника. Может случиться так, что со временем у него исчезнет интерес к тебе.

Презрительно фыркнув, Питер отпустил волосы Юлии и небрежно развалился в одном из кресел.

– Кроме того, если до его ушей дойдет, какое внимание ты уделяешь неграм во время его отсутствия, это его не обрадует. С какой стороны ни взгляни, у тебя сейчас не очень завидное положение, и я надеюсь, что ты отдаешь себе в этом отчет.

Юлия сердито смотрела на Питера. Она не позволит загнать себя в угол.

– А если я расскажу Карлу о том, что Мартина тайно встречается со своей теткой, вы можете забыть о своих планах по поводу Розенбурга! Тогда, может быть, не будет никакой свадьбы!

Юлия увидела, как Питер вздрогнул в своем кресле. Значит, она попала в точку! Юлия повернулась на каблуках и покинула помещение, оставив потрясенного Питера одного. Одно очко в ее пользу. Несмотря на волнение и мужество, которое ей пришлось проявить, чтобы дать отпор Питеру, несмотря на то, что ее сердце разрывалось на части, Юлия улыбнулась.

В этот раз ей пришлось изобразить приступ лихорадки, чтобы избежать общества Карла, Мартины и прежде всего Питера. Юлия попросила Амру принести собравшимся ее извинения и предпочла остаться одна в комнате. Кири сразу же забеспокоилась, когда Юлия сказала, что ей нехорошо. Понадобилось некоторое время, чтобы объяснить служанке, что на самом деле она не больна. На лице рабыни было написано облегчение, когда Юлия в своей спальне объяснила: ей просто хочется побыть одной и, честно говоря, у нее ничего не болит. Однако в душе она даже обрадовалась, что Кири так о ней заботится, а не просто исполняет свои обязанности. Юлия сказала ей несколько ласковых слов и отослала к Амру. Ей нужно было побыть одной, ей нужно было подумать.

Пусть даже Юлия успешно отразила нападение, Питер недвусмысленно дал ей понять, какая роль отводится ей на плантации. А что, если он сказал правду? И если она не сможет подарить Карлу наследника, то всю жизнь проведет лишь в качестве живого украшения, а плантация все больше и больше будет отходить Питеру и Мартине. Юлии эта мысль показалась невыносимой. Однако в этом не было ничего невероятного, ведь Карл, в конце концов, был уже немолод, а в этой стране существовало великое множество болезней, которые неожиданно могли прервать человеческую жизнь. Юлия, будучи женой Карла, вполне имела право унаследовать Розенбург, и она это знала, однако муж никогда не доверил бы ей управление плантацией, пока бразды правления были в его руках. И тут, очевидно, Питер был для Карла на первом месте; может быть, Карл уже отдал по этому поводу соответствующие распоряжения. Юлия этого не знала. Ей надо было соблюдать осторожность и по отношению к Питеру тоже. Никто не мог бы сказать, какое влияние он имел на Карла. Юлия приняла решение: пока Питер находится на плантации, ей следует как можно меньше общаться с детьми рабов. У нее разрывалось сердце от одной мысли об этом, но вероятность того, что Карл обо всем узнает, была слишком велика.

В обеденное время в доме было тихо, и Юлия предалась сну. Ее разбудил скрип половиц в коридоре. Ни Амру, ни Кири в это время не ходили по дому, и другим рабам тоже не разрешалось мешать ее послеобеденному отдыху. Юлия выскользнула из постели и босиком подкралась к двери. Она осторожно приоткрыла дверь, посмотрела в коридор и увидела, как мелькнул рукав рубашки Карла, исчезающего в той комнате, которую ей не показала Амру. Что понадобилось ему там? Юлия тихо закрыла дверь и снова легла в постель.

Эта комната была «табу» – так сказала ей Амру, водя ее по дому. Тогда Юлия не восприняла всерьез важное выражение лица негритянки. В конце концов, внизу тоже были комнаты, которые использовались только рабами и куда вряд ли заходили белые. Юлия предполагала, что это – помещение для гостей, которое не использовалось, или, быть может, чулан, поэтому больше не стала ломать над этим голову, особенно после того, как когда-то нажала на ручку двери и обнаружила, что комната закрыта на ключ. Однако сейчас в ней проснулось любопытство.

Вечером, когда на плантацию опустилась ночь и утих оглушительный вечерний концерт обитателей леса, Юлия лежала в кровати и прислушивалась к глухим звукам. Кири часа два назад принесла ей напиток для сна и налила свежей воды в сосуд для мытья. Юлия спросила, ушли ли спать остальные.

– Миси Мартина снова спорила с масрой Карлом о свадьбе. Она рано ушла к себе в комнату. Масра Карл и масра Питер пили драм. Затем масра Питер также ушел. Масра Карл в одиночку выпил еще два стакана, а потом Айку отвел его спать, – с готовностью рассказала Кири.

– Спасибо, Кири. Ты тоже можешь идти.

Подозрения Юлии подтвердились. Она слышала, как Карл в соседней комнате заплетающимся языком давал указания Айку. Наконец голос ее мужа затих.

Тогда Юлия решила, что наступил удобный момент для того, чтобы узнать, что же скрывалось за этой дверью. Женщина встала и надела на себя шелковый пеньюар. Сначала она осторожно подошла к двери, которая разделяла ее комнату и спальню Карла. Как Юлия и ожидала, оттуда доносился тихий храп. Когда Карл напивался, он обычно спал очень крепко. Даже когда ему перед отходом ко сну приходило в голову осчастливить Юлию, после этого он засыпал как убитый, и если Юлия вставала, чтобы помыться, то его это не беспокоило. У женщины мороз пробежал по коже: она не любила вспоминать об этих ночах и обычно сразу же старалась выбросить их из головы.

Юлия осторожно выскользнула из своей комнаты и прошла несколько шагов по коридору. Когда она нажала на ручку двери, ведущей в комнату, дверь, к ее удивлению, открылась. Юлия проскользнула в образовавшийся проем и постаралась как можно тише закрыть за собой дверь. Ее сердце колотилось так, словно готово было выскочить из груди. Юлия пару раз глубоко вздохнула и обернулась, чтобы осмотреться в помещении.

Когда ее глаза привыкли к сумеречному свету, она с трудом узнала кое-какие предметы мебели. Юлия сделала несколько робких шагов по комнате, стараясь ни на что не натолкнуться, пока не остановилась перед чем-то, стоявшим посередине. Перед ней была детская колыбель с балдахином из шелкового батиста! Это была детская! У Юлии перехватило дыхание. Неужели Карл в радостном ожидании их будущего ребенка приказал оборудовать здесь детскую комнату? Но затем Юлия ощутила, что в этой комнате царила мрачная атмосфера. Тут пахло пылью, воздух был затхлым, а когда Юлия осторожно провела пальцем по пологу на колыбели, ткань слегка затрещала. В эту комнату редко входили. Юлию пробрал озноб, и она теснее запахнула пеньюар. Затем женщина осторожно выбралась из комнаты, вернулась к себе и забралась под простыню. Что все это означало? На корабле Вильма рассказывала ей о том, что первая жена Карла Фелис была снова беременна, когда… когда…

Юлия не могла себе представить, чтобы беременная женщина могла покончить с собой. Что же могло заставить Фелис наложить на себя руки?

О сне можно было забыть. Юлия беспокойно ворочалась в постели. А была ли эта кровать ее кроватью? Может быть, раньше здесь лежала Фелис и глубокой ночью тоже думала о чем-то, и эти мысли в конце концов побудили ее… Юлии стало дурно от одного предположения об этом. Она резко вскочила, завернулась в тонкую простыню и улеглась на кушетку возле окна. Помещение, залитое слабым лунным светом, показалось ей призрачным и чужим.

На следующий день попугай Нико первым почувствовал мрачное настроение Юлии. Не успел он приземлиться на веранде, как тут же сделал несколько уморительных прыжков на балюстраде, словно хотел ее развеселить.

Амру принесла Юлии чашку горячего какао. Служанка обратила внимание на бледно-серые круги под глазами миси, однако сочла их следствием недомогания, которое Юлия якобы чувствовала последнее время.

– Какао пойдет на пользу миси.

Взмахом руки Амру попыталась отогнать птицу подальше от чашки. Нико любил таскать маленькие чайные ложки, чтобы играть с ними.

– Ах, оставь его в покое. – Юлия взяла ложку и протянула ее Нико, который сразу же радостно поскакал в угол веранды, держа в клюве свою добычу.

Юлия решила навести кое-какие справки. Несколько вопросов не давали ей покоя, и если кто-то и мог прояснить ситуацию, то только Амру.

– Амру?

Домашняя рабыня уже повернулась, собираясь уходить.

– Миси желает еще что-нибудь?

– Нет. Я хотела тебя кое о чем спросить.

Амру посмотрела на Юлию.

– Комната наверху предназначалась для ребенка Фелис?

Лицо Амру застыло.

– Масра Карл говорит, что никто не должен заходить в эту комнату, миси!

– Я знаю, Амру. Я только один раз заглянула туда. Скажи мне, что тогда произошло?

– Миси, я… – Взволнованная Амру мяла в руках свой фартук. – Может, миси лучше спросить об этом масру Карла?

– Амру, я точно знаю, что он не будет говорить со мной об этом… А кому еще я могу задать этот вопрос? Пожалуйста, скажи мне!

Амру вздохнула и тяжело опустилась на ступеньки веранды у ног Юлии.

– Миси Фелис была красивой и очень приятной женщиной, – начала она. – Масра Карл и миси Фелис были чудесной парой… Их свадьба здесь, в Розенбурге, стала большим событием. Много людей, много гостей…

Амру еще раз глубоко вздохнула, однако сразу же бросила на Юлию пристыженный взгляд.

– Извините, миси, я, конечно, имею в виду…

– Да ладно, Амру. Я знаю, что Карл очень любил Фелис.

Амру лишь кивнула в подтверждение. На какое-то время она задумчиво замолчала, наблюдая за попугаем, который все еще старательно возился с ложкой.

– Нико – птица миси Фелис. Когда-то Айку принес его из лесу, он его там нашел. Птичка была маленькая и слабая, наверно, выпала из гнезда. Собственно говоря, Айку хотел отнести попугая детям в поселок. Но когда миси Фелис увидела маленькую птичку… Она выкормила попугая и назвала его Нико. С тех пор Нико всегда был рядом с ней. А когда миси Фелис умерла, попугай куда-то исчез и долго не прилетал.

Юлия задумчиво рассматривала птицу. Сейчас ей стало понятно, почему Карл, а также Мартина с таким удивлением отреагировали на его появление. Ее взгляд снова обратился к Амру, сидевшей у ее ног. Негритянка смотрела прямо перед собой, погрузившись в раздумья. Юлия видела, что воспоминания огорчают рабыню. Юлия подождала еще немного, надеясь узнать больше, однако Амру, казалось, больше не имела желания что-либо рассказывать. Юлия со вздохом отпустила домашнюю рабыню, которая удалилась от нее тяжелыми шагами.

Через некоторое время Юлии пришлось снова присоединиться к мужу, падчерице и ее жениху во время совместных обедов и ужинов. Ее отсутствие могло вызвать недовольство Карла, и она ведь не могла вечно прятаться от Питера и Мартины. Юлия снова набралась сил и почувствовала, что может им противостоять.

Мысли о покрытой пылью детской комнате и растущем недовольстве Карла по поводу все не наступающей беременности очень печалили Юлию, однако она не знала, как изменить ситуацию.

Главной застольной темой снова была предстоящая свадьба. Мартина пожаловалась:

– Отец, я не могу ничего организовать. Тетя Валерия… – И она тут же замолчала, очевидно, поняв, что сболтнула лишнего.

Питер с потерянным видом бросил салфетку на стол. Глаза Карла сузились, превратившись в щелочки. Он сердито уставился на дочь:

– Что я говорил по поводу того, что будет, если ты и твоя тетка?..

– Отец, я…

– Замолчи! С меня хватит! Свадьба откладывается до тех пор, пока ты не будешь готова планировать ее вместе с Джульеттой.

Мартина разрыдалась. Теперь и Питер огорчился. Он не ожидал, что его будущий тесть действительно осуществит свою угрозу.

– Карл, прошу тебя! Мы найдем выход, – попытался он спасти ситуацию.

Однако на этот раз даже Питер не смог уговорить Карла.

Несколько дней спустя на плантации появился Жан Риард. Юлия всегда радовалась, когда приезжал этот молодой человек, и старалась составить ему компанию, насколько это позволяли приличия. Но на этот раз она сидела хмурая, с задумчивым взглядом, на своем обычном месте на веранде и даже не пыталась завязать с ним разговор.

Бухгалтер, который сразу же почувствовал, что в Розенбурге очень напряженная обстановка, лишь на второй день нерешительно спросил Юлию, что случилось.

Женщина открыла ему свою душу:

– Я хотела бы организовать хорошую свадьбу для Мартины, однако… Она категорически отказывается разговаривать со мной. Как я могу помочь ей в таком случае?

Жан Риард был терпеливым слушателем, но не смог дать ей никакого совета. Ему было жаль Юлию, которая стала игрушкой в руках других людей. Он видел, как все больше и больше эта молодая женщина теряет интерес к жизни и погружается в депрессию. Повинуясь внутреннему импульсу, Риард, утешая, положил ладонь на ее руку:

– Мефрау, я…

Их взгляды встретились, и слова стали больше не нужны.

Юлия не знала, что с ней случилось. Каждый раз, когда она думала о молодом бухгалтере, в ее груди словно порхал мотылек. Ей становилось то жарко, то холодно, а затем хотелось пить. Она чувствовала себя не очень хорошо. После их последней встречи на веранде Риард на следующий день на рассвете уехал обратно в город. Юлии, собственно говоря, следовало думать совсем о другом, но она ничего не могла с собой поделать: молодой бухгалтер не выходил у нее из головы. Она пыталась забыть о нем, однако когда вспоминала нежное прикосновение его руки, его голубые глаза, его светлые волосы…

Когда через несколько недель Риард приехал снова, она каждый день, каждый час боролась с угрызениями совести, из‑за того что в глубине души была рада его появлению. Неужели она влюбилась? Юлия этого не знала.

В один из декабрьских вечеров, когда все, как обычно, молча сидели за столом, а мысли Юлии находились где-то далеко, Мартина вдруг что-то сказала. Это было событием, потому что с тех пор, как отец отменил свадьбу, она просто игнорировала его. В отношениях между Питером и Карлом тоже появилась трещина. Юлия взяла себя в руки и сосредоточилась на том, что происходит в данный момент. Но тем не менее она не расслышала того, что Мартина только что заявила. А та с покрасневшими щеками сидела над своим супом, и у Питера тоже был какой-то испуганный вид. То, что Карл смотрел на свою дочь, прищурив глаза, опять не предвещало ничего хорошего.

– Что ты сказала?

– Я беременна.

Юлия не была уверена в том, что действительно услышала эти слова. Однако реакция Карла не допускала никаких сомнений. Он встал так резко, что его стул опрокинулся. Айку, который, как всегда, исполняя свою службу, стоял возле двери, вздрогнул.

Лицо Карла залилось краской гнева.

– Питер, немедленно в мой рабочий кабинет!

Проходя мимо, он схватил своего будущего зятя за руку и потащил его за собой. Дверь громко захлопнулась, но тем не менее Юлия успела услышать, как Карл заорал:

– Как такое могло случиться? Питер!

Мартина сидела на своем месте, сжавшись в комок. Юлия не знала, что сказать. Она молча ковырялась в своей еде, однако ей так и не удалось съесть ни кусочка.

Через какое-то время дверь кабинета Карла снова распахнулась. Хозяин дома тяжелыми шагами вернулся обратно в столовую, а за ним следовал подобострастно глядящий на него Питер. Карл остановился во главе стола, не преминув бросить гневный взгляд на Мартину, и злобно рявкнул:

– Поженитесь весной! Не дай бог, если… Вы это очень хитро придумали!

Карл повернулся на каблуках, взял стакан драма с подноса, который с готовностью держал перед ним Айку, и удалился к себе.

Питер оживился. Как только исчез Карл, он снял с лица маску раскаяния, и на ее месте появилась торжествующая злобная усмешка победителя. Питер властным жестом хозяина положил руку на плечо Мартины:

– Вот видишь, дорогая, у него не было другого выхода, кроме как сказать «да». – И, бросив косой взгляд на Юлию, он презрительно добавил: – Мы уж своего добьемся.