Текст книги "Под сенью апельсиновых деревьев"

Глава 11

У Кири болели ноги. В последние дни она бегала так много, как никогда в жизни. Каждый раз, как только ее миси давала ей передохнуть, тут же появлялась Амру и посылала девушку куда-нибудь с новым заданием. Теперь, усталая, Кири плелась в поселок рабов. Свадьба заканчивалась. Обслуживанием гостей должны были заниматься домашние рабыни и персонал Ивона. Домашняя прислуга Розенбурга все равно не могла сравниться со слугами в красивых ливреях, и поэтому девушки ограничивались тем, что носили подносы из кухни в сад, где вышколенные лакеи принимали их и умело сервировали столы. Кири все это казалось слишком помпезным, однако она еще никогда не видела миси Мартину такой счастливой, как в этот день. Да и у миси Джульетты тоже был довольный вид. Когда началась более спокойная часть вечера, она отослала Кири.

– Пойди отдохни. Следующие дни будут не легче, – сказала она.

Но у Кири, несмотря на боль в ногах, не было желания отдыхать. В честь молодоженов масра выдал рабам щедрую дополнительную порцию питания, и уже с обеда женщины-рабыни готовили на больших кострах праздничный ужин. Кири подумала, что все это не обошлось без миси Джульетты – без нее их стол не был бы таким богатым. Миси попросила масру во время праздника поощрить и рабов.

На сегодняшнем празднике рабы будут в своей компании, потому что надзиратели тоже получили небольшую бочку крепкого драма и им дали разрешение получать еду с кухни. Большинство из них, наверное, уже напились, а вообще-то им было запрещено слишком сильно увлекаться алкоголем. За этим масра следил очень строго.

Чем ближе Кири подходила к поселку, тем сильнее ей бил в нос запах жареного мяса. Ее желудок отреагировал на это громким урчанием, ведь она с утра ничего не ела.

На самом краю поселка собралось множество рабов. Раздавался смех. Несколько мужчин устанавливали барабаны. Кири надеялась, что они находятся на достаточном удалении от плантации и сада и не станут мешать белым гостям своей музыкой. Однако танцы были все-таки разрешены. Кири заранее радовалась, ведь до сих пор она участвовала только в тех праздниках, которые проходили ночью в обстановке полной секретности где-нибудь в лесу или среди полей сахарного тростника.

Кири с благодарностью приняла еду, которую раздавали женщины, и села немного в стороне, прислонившись спиной к стене своей хижины.

Между тем уже стемнело и лишь пламя костра освещало окрестности. Танцоры, которых становилось все больше, отбрасывали длинные призрачные тени, а музыка убаюкивала Кири. Это был праздник, а не заклинание духов, поэтому здесь царило буйное веселье. Люди сидели рядом, шутили и смеялись.

Кири, сытая и довольная, прислонилась к прохладной стене хижины и закрыла глаза. Она на мгновение вспомнила свою старую плантацию и тетку Грену. Там тоже бывали такие праздники, и Кири, тогда еще совсем маленькая, сидела на земле и зачарованно смотрела на длинные языки пламени, а в это время рабы танцевали вокруг огня.

– Эй! Ты что, заснула?

Кири испуганно вздрогнула. Перед ней стоял Дэни – большой и блестящий от пота. Он решительно взял ее за руку и заставил подняться на ноги.

– Идем танцевать!

Прежде чем Кири смогла хоть что-то ответить, он уже потащил ее к костру. И ее ноги независимо от ее воли сами стали двигаться в такт ударам барабана. Дрожь охватила все ее тело. Кири моментально проснулась. Она не могла противостоять желанию полностью отдаться музыке. Все быстрее и быстрее Кири вместе с другими рабами танцевала вокруг костра. Она присоединилась к женщинам, плясавшим во внутреннем круге, а во внешнем круге отплясывали мужчины. При каждом повороте ее взгляд на миг встречался с взглядом темных глаз Дэни. Музыка становилась все интенсивнее, а пение рабов, стоявших вокруг, громче.

Кири, словно в трансе, позволила увлечь себя. И вот в какой-то момент (она даже не знала, как долго она танцевала), чья-то сильная рука схватила ее и вытащила из хаоса музыки. У девушки закружилась голова. Ей надо было на что-то опереться, и она обнаружила, что стоит, прижавшись к Дэни.

Он отвел ее немного в сторону от костра, к хижинам. Не говоря ни слова, он обхватил ее лицо своими большими руками и закрыл ей рот поцелуем. Кири на мгновение показалось, что у нее подгибаются колени, а затем все ее тело охватила дрожь возбуждения. Так близко она еще не подходила ни к одному мужчине. Дэни гладил ее по плечам и по спине, и, пока он одной рукой притягивал ее к себе, другая рука уже искала ее грудь. Его поцелуй становился все настойчивее, и Кири почувствовала, что ее тело прижимается к его телу.

– Не здесь…. давай уйдем… а то другие…. – тем не менее сбивчиво пробормотала она.

Дэни мягко, но решительно подтолкнул ее в темноту между хижинами, туда, где к ним примыкали высокие кусты. Когда он осторожно уложил ее на землю, Кири почувствовала, что лежит на мягкой подстилке из пахучей зелени. Над ней простиралось черное небо с мигающими звездами, а отдаленные отблески костра заливали окрестности теплым красноватым светом. Кири закрыла глаза и полностью отдалась нежным прикосновениям Дэни. Она попыталась ни о чем не думать, но понимала, что с первого же дня, когда она увидела его у костра, ее тело тосковало по его телу.

Позже они расслаблено лежали друг возле друга. Костер между тем уже догорел, и до их зеленого ложа доносились отдаленные разговоры. Дэни играл с ее волосами.

– Ты никогда не думала о том, чтобы уйти отсюда?

Кири чуть не рассмеялась:

– Уйти? Куда? Чтобы меня сразу же поймали? Я ведь рабыня.

– Да, но есть места, где человек, даже если он… Ну, в общем, где его никто не найдет.

– Ах. – Кири отмахнулась. – Это всего лишь разговоры. До сих пор всех рабов, которые пытались бежать, – я имею в виду тех, которых я знаю, – ловили надзиратели. Они посылают за беглецами собак, и к тому же надзиратели на лошадях передвигаются намного быстрее, чем рабы пешком. И…

– И что?

Кири опустила глаза:

– Мне ведь так хорошо у миси, я не могу жаловаться. Без меня…

– Ты считаешь, что она без тебя не обойдется. – Дэни презрительно рассмеялся. – Кири, твоя миси сможет купить себе новую рабыню на любом углу. Через несколько недель она даже не вспомнит, как тебя звали.

– Нет, миси Джультта не такая. Когда она меня… когда масра купил меня, она была новым человеком в этой стране. И мне кажется, она была рада, что у нее есть я.

– Тьфу! – Дэни выпрямился, опираясь на локти. – Давай честно: ты могла бы уйти со мной, а я бы постарался, чтобы ты покинула это место и… Сегодня на это никто даже не обратит внимания. Мы сядем в мою лодку, и пока кто-нибудь заметит, что тебя тут нет…

– Нет! – резко сказала Кири.

Она села и снова завернулась в платок. Ей вдруг стало холодно. То, что она только что пережила в объятиях Дэни, было просто бесподобно. Такого с ней еще никогда не случалось. Но о том, чтобы сразу же принять решение и убежать вместе с ним, не могло быть и речи.

Его лицо было изумленным.

– Ты правда не хочешь? Я думал… каждый раб мечтает об этом…

Теперь у Кири появилось что-то вроде сочувствия к нему. Дэни, наверное, действительно любил ее, если сразу же предложил ей бежать вместе с ним. Кири, словно извиняясь, протянула ему руку и нежно погладила его по ладони.

– Дэни, я так не могу. Я нужна здесь…

– Но ты подумаешь об этом, да? Ты как… как моя жена среди свободных негров ни в чем не будешь нуждаться. Это я тебе обещаю.

Как его жена? Для Кири это действительно было слишком. Она только что в первый раз отдалась мужчине, а теперь он хотел…

– Я подумаю. – С этими словами она подняла Дэни на ноги и снова потащила его в направлении костра.

Глава 12

Карл не был отцом ребенка? Юлия снова и снова думала о значении этих слов. Это проливало свет на ситуацию с таинственным самоубийством Фелис. До сих пор Юлия исходила из того, что Фелис в приступе безумия бросилась в реку. Однако если она была беременна от другого мужчины, а Карл узнал об этом, то какие же страсти, наверное, разыгрались здесь, на плантации! Уже от одной мысли об этом Юлии стало плохо. Ее мысли вращались вокруг одного вопроса: что тут произошло?

Лишь сделав над собой огромное усилие, Юлия смогла сосредоточиться на других гостях. Ей с трудом удавалось вести короткие бессодержательные разговоры.

– Все в порядке? У тебя какой-то… отсутствующий вид…

Юлия даже не заметила, как рядом с ней появился Жан.

Она почувствовала близость и доверие своего друга, о котором так сильно мечтала, однако сейчас эта близость была опасной.

– Нет, все хорошо… Я просто немного устала.

Жан взял бокал шампанского у лакея, как раз проходившего с подносом мимо, и подал его Юлии:

– Вот, это должно помочь, у тебя ведь был трудный день.

Когда Юлия брала бокал, ее пальцы на мгновение коснулись его пальцев. И тут же все мысли о Фелис вылетели у нее из головы. Это было в прошлом. Здесь и сейчас – это реальность. Щекочущее напряжение, которое возникло между ними, сразу же заставило ее сердце биться чаще, и мотыльки в животе тут же затрепетали крыльями.

«Не здесь! – уговаривала себя Юлия. – Не сейчас!» Однако мысли о поцелуе не давали ей покоя. Чувствовал ли Жан то же самое? Их взгляды ненадолго встретились. Что отражалось в его глазах? Вожделение? Как из одной маленькой секунды возникает целая вечность? Юлия заставила себя отвести взгляд.

– Юлия, я…

– Не здесь, Жан, пожалуйста… не надо. Я… я должна заниматься остальными гостями. – И Юлия убежала, пока ее чувства не одержали верх над разумом.

Целый вечер она старалась сосредоточиться на других гостях, но ее глаза снова и снова искали Жана. А тот или вежливо беседовал с гостями, или с задумчивым видом сидел в одиночестве за столом. Он, однако, сразу же замечал, когда взгляд Юлии останавливался на нем, и тут же смотрел на нее в ответ, после чего она опускала глаза.

Поздно вечером большинство гостей уже попрощались, чтобы разъехаться по домам или остановиться в гостевых комнатах на плантации. Ивон приказал расставить факелы, которые освещали бы сад.

– Праздник удался.

Юлия даже не испугалась, когда рядом с ней вдруг появился Жан. Она очень устала и мечтала лишь о свежей воде, чтобы помыться, и о холодных простынях в своей постели. Однако ей придется ждать до тех пор, пока не уедет последний гость. Молодожены, извинившись, ушли еще пару часов назад. Естественно, под бесстыдное хихиканье гостей. «Если бы они знали… что это будет уже не первая брачная ночь!» – подумала Юлия.

– Да, Ивон действительно проделал большую работу. – Юлия старалась не смотреть на Жана.

– Такая прекрасная ночь! Может, немного прогуляемся? – И он, приглашая, повернулся в сторону реки.

Юлия помедлила. Оставшиеся гости, казалось, были заняты собой, а Карла и его друзей нигде не было видно. Они с Жаном пошли по дорожке, по которой Юлия раньше гуляла с Валерией.

Они не видели, что за ними наблюдает пара очень внимательных глаз.

Они молчали, им нечего было сказать. Юлия вряд ли смогла бы облечь в слова то, что она сейчас чувствовала. Ее тело мечтало о том, чтобы прислониться к плечу Жана, почувствовать его руки… Но разум противился этому. Она не имела права…

На берегу они остановились и стали смотреть на темный, убегающий куда-то поток. В лунном сиянии маленькие волны блестели серебром, а тихий плеск выдавал, что река даже ночью несла в себе жизнь.

Жан повернулся к Юлии, и на мгновение у нее появилась надежда, что он сейчас обнимет ее и прижмется своими губами к ее губам. Но этого не случилось. Недалеко от них послышались чьи-то шаги и неразборчивые обрывки фраз. Юлия испуганно отшатнулась. На дорожке между кустами появился Карл, за которым шли Питер и Айку.

– Что здесь происходит?

У Карла заплетался язык от выпитого алкоголя. Но его чувства, казалось, еще не были затуманены настолько, чтобы он не мог заметить, что тут случилось. Прежде чем Юлия успела хоть что-нибудь сказать, он грубо схватил ее за руку.

– Так, значит, тебе это нравится! Ты, маленькая проститутка, за моей спиной… С молодым… – Он грубо отшвырнул ее себе за спину. – А вы… вы… – Карл, шатаясь, сделал шаг к Жану.

Однако тот, успокаивающе подняв руки, отступил назад и нашел слова быстрее, чем Юлия:

– Я сопровождал вашу жену. Ей стало нехорошо… И я…

– Нехорошо, нехорошо… Я же не слепой! Вы… вы… Уйдите с глаз моих и никогда больше не появляйтесь на моей плантации! Этого еще не хватало!

Карл схватил Юлию и стал толкать ее перед собой в сторону дома. То, что его при этом видели некоторые гости, удрученно наблюдавшие за этой сценой и шептавшиеся друг с другом, Карл даже не замечал. Он затолкал Юлию в ее комнату, захлопнул за собой дверь и сорвал с себя рубашку:

– Я тебе сейчас покажу! Тебе молодого захотелось, да? Иди сюда… – Он бросил ее на кровать и стал срывать с нее платье.

В этот момент оцепенение спало с Юлии. Она была не в состоянии отреагировать, когда он схватил ее там, у реки, потому что его появление было внезапным. Но сейчас… Она подозревала, что муж ей угрожает.

– Карл, ты пьян. Это совсем не то, что ты…

Оплеуха, которую он ей отвесил, была такой сильной, что Юлия упала на спину на подушки. Она почувствовала кровь на своих губах. Прежде чем она смогла снова выпрямиться, Карл уже очутился на ней, ухватив ее за горло так, что она чуть не задохнулась, а другой рукой раздвинув ей ноги.

– То, что ты хочешь, ты можешь получить и от меня. Моя жена не будет таскаться с другими мужчинами!

Юлия чуть не потеряла сознание, когда резкая боль пронзила ее тело.

Она не знала, что Карл сказал гостям, когда она не вышла, чтобы попрощаться с ними, как полагается. Она не знала ничего о том, что после праздника происходило в саду и в доме и кто наводил там порядок. Следующие дни прошли, словно в тумане. Юлия тихо лежала в своей кровати. Она разрешала приближаться к себе только Кири. Девочка-рабыня была встревожена состоянием, в котором находилась ее миси. Лицо Юлии было заплывшим, губы – разбитыми, а простыни были испачканы кровью. Кири помыла свою миси и надела на нее свежую ночную рубашку. Юлия позволяла ей делать все, ничего не комментируя. И лишь когда Кири хотела позвать Амру, чтобы та осмотрела раны на губах и синяки на лице миси, Юлия отказалась:

– Нет, Кири, не нужно… Пожалуйста… Занимайся мною сама. Я никого не хочу видеть.

Кири послушалась ее. Когда, однако, на следующее утро она снова обнаружила свою миси в таком состоянии, и через день – тоже, девочка, ничего не говоря Юлии, все же тихонько прокралась к Амру.

– Масра… Я не знаю…. Я беспокоюсь о миси Джульетте.

Однако Амру лишь печально пожала плечами:

– Кири, это должны решать между собой только масра и миси. Даже если тебе трудно это выдержать. Масра очень зол на миси, и я даже точно не знаю… но могу себе представить. Ухаживай за ней и будь всегда рядом. – Она предупреждающе подняла палец. – Но никогда никому об этом не рассказывай. Если об этом узнает масра, он забьет тебя до смерти.

Кири знала, что от хозяина этого вполне можно было ожидать, поэтому всерьез отнеслась к совету Амру. Сама же Юлия не понимала, что с ней происходит. Целыми днями она лежала, не думая ни о чем, в затемненной комнате, а вечером замирала от ужаса, лишь только слышала шаги Карла. То, что этот человек делал с ней каждую ночь, убивало в ней жизненные и душевные силы. Она не хотела покидать комнату, не хотела находиться на улице, не хотела ничего есть и прежде всего не хотела никого видеть.

Однажды утром, когда Карл был на плантации, кто-то постучал в дверь Юлии. Она удивилась, но выдавила из себя еле слышное: «Да?»

В комнату вошел Айку. Юлия, стоявшая у окна, отступила на шаг назад. Неужели Карл прислал сюда даже своего личного раба?

Айку опустил глаза, выражая таким образом сожаление и извиняясь. Он вел себя робко, почти испуганно, и, похоже, пришел сюда не по приказу Карла. Юлия взяла себя в руки. Айку ей не следовало бояться. В конце концов, он никогда не желал ей ничего плохого.

– Айку?

К ней снова вернулся голос. Айку поднял правую руку, в которой держал маленький мешочек, и показал Юлии, что он ей кое-то принес.

– Что там у тебя такое? Это для меня?

Он торопливо кивнул и развязал шнурок на мешочке.

Из него выпал возмущенно орущий попугай Нико, который сразу же бросился к Юлии в поисках помощи.

– Нико!

На лице Юлии промелькнула улыбка. За последние дни она почти забыла своего пернатого друга.

– Спасибо, Айку.

Теперь на обычно безучастном лице раба появилась некое подобие улыбки и он быстро исчез из комнаты миси.

Юлия села у окна. Нико вспорхнул на ручку изящного дамского кресла и, склонив голову, с любопытством стал разглядывать хозяйку.

«Ну что? Ты по мне скучала?» – казалось, хотел он ей сказать.

Юлия ласково погладила его по перьям на груди, которые он распушил с довольным видом.

Общество Нико направило мысли Юлии в другое русло. Может быть, Карл обращался с Фелис точно так же, как и с ней в последнее время? Он хотел, чтобы она принадлежала только ему… Тот факт, что она разговаривала с другим мужчиной, привел его в бешенство. Жан! Каждый раз, когда Юлия думала о нем, у нее болело сердце. Что теперь с ним будет?

Карл никогда особо не интересовался ею, скорее всего она была для него лишь игрушкой. Но теперь, когда ему показалось, что на нее претендует кто-то другой, это явно его встряхнуло.

Юлия отдавала себе отчет в безнадежности нынешней ситуации. Здесь, на плантации, она была как в тюрьме. Что теперь она сможет сделать?

И именно сейчас, когда она снова была готова погрузиться в тяжелое равнодушие, попугай больно ущипнул ее за палец.

– Ой!

Он насмешливо посмотрел на нее и покачал головой. И в этот момент, когда Юлия взглянула в глаза маленькой птице, которая, казалось, хорошо знала ее, она приняла решение. Нет, она не будет беспрекословно подчиняться своей участи! Она не позволит Карлу так обращаться с ней! Она не закончит свои дни, как Фелис. Она не даст Карлу сломить себя. И свою добровольную изоляцию может прервать только она сама.

Юлия встала и посмотрела на себя в зеркало. Синяки на лице стали бледнее. Когда она не сопротивлялась, Карл ее не бил. И он постепенно стал терять интерес к ней. Его визиты становились все реже, и, в большинстве случаев, причиной их было алкогольное опьянение. Юлия решила выйти из комнаты.

По лицам Кири и Амру было видно, что они испытали облегчение, когда у Юлии снова, казалось, пробудился интерес к жизни. У нее было такое чувство, словно они предугадывают любое ее желание. Вскоре ей снова стало нравиться бывать на веранде, однако теперь она всегда старалась выбирать для этого такое время, когда Карла не было возле главного дома и там не показывались ни Мартина, ни Питер.

Однако совсем избежать контактов с ними было невозможно. Когда Карл заметил, что Юлия стала выходить из своей комнаты, он настоял, чтобы она опять присутствовала во время завтрака, обеда и ужина. Юлия подумала, не стоит ли ей снова удалиться к себе, однако потом приняла другое решение. Нет, она не позволит Карлу себя запугать!

Мартина не говорила Юлии ни слова. Питер время от времени злорадно ухмылялся. Было нетрудно догадаться, кто во время свадьбы натравил Карла на Юлию и Жана.

Часть 4
И случилось так, что…

Суринам, 1860–1862 гг. Плантация Бель Авенир. Плантация Розенбург. Парамарибо

Глава 1

Фрида ван Драг умерла рано утром в сентябре. Густой туман поднялся над рекой и забрал с собой ее душу. Так, по крайней мере, надеялась Эрика. Обычно эта болезнь не приводила так быстро к смерти, однако приступы лихорадки в последнее время стали повторяться все чаще и были настолько сильными, что в конце концов сделали свое дело. Эрика в душе благодарила Бога за то, что он прекратил страдания этой женщины. И это касалось не только ее больного тела.

За это время Эрика поняла, почему Фрида ван Драг на протяжении многих лет спасалась, убегая из одной беременности в другую: лишь так она могла удерживать своего мужа на расстоянии. Эрнст ван Драг был настоящим чудовищем. Днем он вел себя холодно, отстраненно и высокомерно по отношения к своим детям и подчиненным. Его настоящее лицо проявлялось только с наступлением темноты, когда он приказывал Эрике приходить к нему в комнату. После того как он первый раз изнасиловал ее, Эрика поначалу надеялась, что этим все и окончится, но очень быстро поняла, что ошибалась. Он снова и снова приказывал ей явиться к нему в одежде рабыни и набрасывался на нее.

Эрика превратилась в тень, однако старалась держать себя в руках. Часто она в отчаянии думала о том, чтобы поделиться с кем-нибудь своей бедой. Но с кем? С Джеттой? Эту мысль Эрика быстро отогнала. Чем могла помочь ей домашняя рабыня? Эрика доверяла Джетте, но не хотела подвергать опасности и ее. Можно было представить, что будет, если Эрнст ван Драг узнает: она рассказала другим о совершенном над ней насилии. Нет, лучше ничего не говорить.

Эрика старалась отвлечься, занимаясь детьми. Они, правда, не очень опечалились из‑за смерти матери, лишь самые маленькие пролили несколько слезинок, но через пару недель забыли о ней. Мать была для них холодным, чужим человеком, который управлял домом, почти не выходя из своих покоев. Честно говоря, дети Фриды ван Драг уже давно росли без матери. При мысли об этом сердце Эрики обливалось кровью. Как можно было выпустить в этот бессердечный мир столько маленьких душ? Что будет с этими детьми? Кем они станут при таком отце? Эрнст не воспитывал, а дрессировал их, и Эрика надеялась, что он хотя бы не будет бить девочек. Лишь бывшие кормилицы и домашние рабыни давали детям некое подобие любви, что, однако, не удерживало маленьких деспотов от того, чтобы командовать рабами, которым они совсем недавно жаловались на свои обиды.

Эрика старалась держать своего сына подальше от этого семейства. Райнер гораздо лучше чувствовал себя у лесорубов. Он уже лепетал и за это время начал, поддерживаемый руками Эрики, делать первые шаги по пыльному двору между хижинами, широко расставляя ножки.

Через несколько недель, после того как Эрнст ван Драг еще несколько раз изнасиловал ее, Эрика решила бежать. Она уже почти целый год жила в этой семье, и ее терпению пришел конец. Если она останется здесь, то просто не переживет этих пыток. Она могла бы попросить у Эрнста расчет, но он ни за что ее не отпустит, в этом она была уверена. Таким образом, ей оставалось только одно – побег. Конечно, это было рискованно, особенно для маленького Райнера, однако другого выхода Эрика не видела. Ей было плохо, но пока она остается здесь, лучше ей не станет. Ее тело было истерзано и постепенно переставало ей повиноваться. У нее почти пропал аппетит, и ее постоянно тошнило. Эрика объясняла это психологическим давлением.

Что касается тошноты, то ее причину вскоре определила Джетта, у которой глаз был наметан.

– Миси Эрика беременна? – однажды утром, подмигивая, спросила она, когда Эрика в очередной раз отодвинула завтрак, сунув Райнеру в маленькие пальчики несколько кусочков фруктов.

Эрика окаменела и лихорадочно стала подсчитывать дни задержки. Затем она вскочила, выбежала на улицу и там, рядом с входом в кухню, ее стошнило прямо в кусты. Этого не могло быть! Этого не должно быть! Только не от этого человека! Однако чем дольше Эрика думала об этом и прислушивалась к себе, тем яснее ей становилось: она ждала ребенка.

Эрика была потрясена, но заставила себя сохранять спокойствие. Ребенок ни в чем не виноват. Постепенно она поняла, что беременность давала ей шанс – может быть, благодаря своему новому состоянию она сможет не подпускать к себе Эрнста ван Драга. Он всегда оставлял свою жену в покое, когда та ждала ребенка. В своих извращенных наклонностях он, видимо, не заходил так далеко, чтобы испытывать похоть к беременным. Так что Эрика не преминула сообщить ему эту новость.

– Что? Беременна? – заорал ван Драг. – Вот так всегда с вами, потаскухами! Вы никогда за собой не следите!

Но с этого дня он оставил Эрику в покое.

Эрика почувствовала облегчение. Однако тем не менее она понимала, что проблема не решена, а лишь отодвинута на время. Когда родится ребенок – его ребенок, – Эрнст уж точно ее не отпустит, а снова будет использовать в качестве объекта для удовлетворения своей похоти. Ей нужно бежать.

Эрика стала обдумывать свой побег. Бежать по суше было слишком опасно: у надзирателей с лесной плантации был острый глаз. Кроме того, физическое состояние Эрики на нынешний момент не позволило бы ей длительное время передвигаться пешком по непроходимым лесам, тем более что ей пришлось бы нести на себе Райнера. Она даже не знала, где находятся ближайшие плантации, так что, скорее всего, ее схватят раньше, чем она успеет пробраться в такое место, где она и ее ребенок будут в безопасности. Нет, первый участок пути ей придется преодолеть по крееку. Если она выберет подходящий момент, то вода быстро унесет ее подальше от плантации, за пределы досягаемости ее хозяина, а остальное сложится само собой. Итак, ей нужна лодка.

Эрика выяснила, где стоят маленькие лодки, и понаблюдала за тем, что там делается. Днем, до наступления темноты, лодки с рабами все время причаливали и отчаливали, значит, ей придется дождаться ночи, а затем украсть одну из лодок. Эрика не имела ни малейшего понятия о том, как нужно работать веслами, однако надеялась, что течение в канале будет нести ее к большой реке, а затем – в направлении города. Это не могло быть очень тяжело! А теперь ей следовало позаботиться о том, чтобы набраться сил. Но отправляться в путь надо было до того, как беременность сделает ее неповоротливой.

Эрика не беспокоилась о еще не рожденном ребенке; собственно говоря, она даже не думала о новой жизни, зародившейся в ее теле. Женщина испытывала противоречивые чувства. Существо, которое росло в ней, было Божьим даром. Дети были даром Бога! Она должна была согласиться с этим, даже если эта жизнь зародилась в ней помимо ее воли. Однако Эрика сомневалась, что ей это удастся. На плантации Бель Авенир это уж точно невозможно. Но, может быть, в другом месте, где больше ничто не будет напоминать ей об отце этого ребенка… Может быть, Райнгард даже… Эрика страшилась того момента, когда ей придется сообщить мужу о том, что она носит под сердцем ребенка от другого мужчины, но тогда она могла бы сказать ему и… Ах, она этого еще не знала.

Райнер крепко спал. Эрика после обеда дала ему вдоволь наиграться, а затем накормила кашей. Розовые щечки малыша блестели, время от времени он тихо причмокивал губами. Она сможет перенести его в лодку, пока он будет спать. Эрика тщательно завернула в полотенце немного хлеба и фруктов. Свои немногочисленные пожитки она упаковала в котомку, которую она сможет нести вместе с ребенком. Все было готово. Эрика нервничала, сидя в своей комнате и ожидая, когда сумерки сменятся ночной темнотой.

В какой-то момент Эрика засомневалась. Неужели она и вправду сможет оставить детей ван Драга одних? Но, в конце концов, у них были кормилицы и домашние рабы, которые смогут о них позаботиться. Прощаться с немецкими лесорубами Эрике тоже было тяжело. Их поселок всегда давал ей утешение и напоминал о родине. Эрика взяла себя в руки. Ей нельзя здесь оставаться. Она резко встала, взяла на руки Райнера, котомку с вещами и тихо прокралась на улицу.

– Куда ты собралась?

Эрика испугалась до смерти, когда на веранде из темноты появилась высокая фигура Эрнста ван Драга. Женщина судорожно прижала Райнера к себе.

– Ты что, решила сбежать? А тебе известно, что ожидает беглых рабов? Или нет?

Он подошел к ней еще на шаг, и ей в лицо ударил алкогольный перегар. Эрика отшатнулась, однако по-прежнему крепко прижимала к себе спящего ребенка.

– Нет, я… я…

Позади нее раздался тихий звон стекла, когда она натолкнулась на один из маленьких столиков. Эрнст ван Драг приблизился к ней еще на шаг. Его глаза заблестели в темноте, когда он крепко схватил Эрику за руку, которой она прижимала к себе Райнера.

Чтобы не упасть, Эрика взмахнула свободной рукой, ища опору. Вдруг она нащупала что-то холодное. Кружка? Бутылка? Эрика схватила этот предмет и занесла руку, одновременно подавшись вперед. Она изо всех сил ударила Эрнста ван Драга. Когда кружка попала ему по голове, стекло разбилось. Ван Драг от неожиданности пошатнулся.

– Ну… ну… Ах ты, маленькая потаскушка! Ты что же, хочешь…

Его голос звучал как-то странно. Эрика увидела, что Райнер беспокойно завертел головой. Значит, скоро он проснется. От страха у нее по щекам побежали слезы. Она уже не различала фигуру ван Драга. У нее была только одна цель: спасти себя и своего ребенка. Эрика еще раз ударила ван Драга и заметила, что попала в цель. Нет, он не имел права ее задерживать. Он ее не остановит! Она била его снова и снова, ослепнув от страха и паники. Вдруг ван Драг издал булькающий звук и упал на спину. Эрика бросила кружку, обхватила двумя руками Райнера, который тихо захныкал, и побежала к реке так быстро, как только могла.

Она чуть не упала, споткнувшись о какой-то корень на тропинке, но затем восстановила равновесие и прошептала Райнеру несколько слов, надеясь, что он успокоится. Если он сейчас громко заплачет, это услышит вся плантация.

Эрика бросила свою котомку с пожитками в первую попавшуюся лодку и затолкала ее ногой под сиденье. Райнера она тоже уложила в лодку, прежде чем снова выскочить на причал.

Эрике показалось, что прошла целая вечность, прежде чем ей удалось развязать веревку дрожащими пальцами. Она чуть не упала в грязь, когда сталкивала лодку в воду. Эрика быстро запрыгнула в качающуюся лодку и схватила весло в беспомощной попытке направить лодку по течению. Однако течение подхватило лодку и она быстро поплыла вниз. Эрика с облегчением вздохнула.

Женщина дрожала всем телом. Она ранила Эрнста ван Драга, а может быть, даже… Нет! Об этом ей нельзя было думать! Но даже если она только ранила его… Ее будут искать. Может быть, даже будут судить и посадят в тюрьму. Что же она натворила?

Эрика не могла уснуть. Она сидела в лодке, обдумывая случившееся. Райнер спал на подстилке в другом конце лодки. Его, казалось, не особенно волновали события этой ночи. Что же ей теперь делать? Если ее начнут искать, то все равно найдут. В конце концов, ей не удастся вечно прятаться вместе с Райнером, особенно учитывая ее состояние.

Усталая, растерявшая все свое мужество, Эрика обратила взор к небу. Скоро должно было взойти солнце. Нежная розовая полоса уже опустилась над кронами деревьев. И вдруг, словно движимая невидимой рукой, лодка закачалась. Сначала еле заметно, затем все сильнее и сильнее. Что это? Пороги? Скалы? Эрику охватил страх. Райнер заворочался. Эрика хотела положить ребенка поближе к себе, но для этого ей надо было пройти по лодке.