Текст книги "Под сенью апельсиновых деревьев"

Часть 6
Дыма без огня не бывает

Суринам, 1862 г. Парамарибо. Плантация Розенбург. Поселок лесных негров

Глава 1

– Это невероятно! – Эрика вбежала в лечебницу, размахивая газетой. – Клара! Клара, где ты пропадаешь? – крикнула она, с трудом переводя дыхание.

Медсестра высунула голову из комнаты:

– Ты чего раскричалась, Эрика?

Эрика быстрыми шагами направилась к ней.

– Вот, ты только посмотри! Они объявили об этом официально! – радостно сказала она, указывая на газету.

– Что? – в голосе Клары явно слышалось нетерпение.

Эрика глубоко вздохнула, прежде чем громко заявить:

– Ну… рабство отменяется!

Клара недоверчиво посмотрела на свою коллегу:

– Что? Не верю! А ну-ка покажи.

Клара взяла из рук Эрики газету и пробежала глазами строчки. Она воззрилась на Эрику удивленными глазами, а затем закричала на весь коридор:

– Додо, Минна, Якоб, немедленно идите сюда!

В лечебнице быстро собрались все сотрудники и рабы, и даже три пациента приподнялись в своих кроватях.

Клара встала перед собравшимися и с серьезным видом заявила:

– Слушайте внимательно. То, что я вам сейчас прочитаю, очень важно!

Она набрала полную грудь воздуха и стала читать:

«Объявление губернатора.

Всему населению рабов колонии Суринам!

Его величество, наш высокочтимый король, повелел, чтобы рабство в колонии Суринам с 1 июля 1863 года было отменено на вечные времена. С этого дня вы все свободны!

Король желает, чтобы каждый, находящийся под его отеческой защитой, прожил время до этого так давно ожидаемого события спокойно и радостно.

Я с уверенностью ожидаю июль 1863 года и надеюсь, что до тех пор вы благодаря своему трудолюбию и послушанию окажетесь достойными благословения короля.

Я также ожидаю, что вы и после освобождения будете исполнять свои обязанности, как свободные люди, и будете подчиняться правлению объединенного королевства. У вас будет постоянная работа за справедливую оплату, и вы сможете прокормить себя и свои семьи.

Я рад, что от имени короля могу сообщить вам эту благую весть».

Не было слышно ни звука, когда Клара подняла глаза и медленно сложила газету. Затем все одновременно заговорили.

Тем временем Эрика застывшим взглядом смотрела на обратную сторону газеты, которую Клара сунула ей в руки. Там в небольшой рамке жирным шрифтом было напечатано: «Продажа с аукциона плантации Бель Авенир: хорошие лесные угодья, 20 немецких рабочих и 120 рабов-негров». И шрифтом помельче там же было написано:

«В связи с кончиной моего отца в результате несчастного случая, происшедшего несколько месяцев назад, я вынужден выставить плантацию на продажу. Заинтересованные лица могут обратиться в администрацию Парамарибо. Фриц ван Драг».

В ушах у Эрики зашумело. Ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног.

В тот же день, но уже гораздо позже, Эрика сидела в кухне городского дома и разговаривала с Кири, Лив, Фони, Хедамом и Сузанной об отмене рабства. Эта новость вызывала множество вопросов и эмоций.

– А разве мы… Я имею в виду, что же мы будем делать потом? – У Кири был несколько испуганный вид.

Эрика попыталась объяснить ей:

– Я слышала, что будет какой-то переходный период, и это время каждый бывший раб должен будет отработать у своего работодателя.

Фони недовольно фыркнула:

– Значит, мы все же не будем свободными?

– Отнюдь. Но вам нужно будет поработать на старом месте какое-то время, и, наверное, вам за это даже выплатят деньги.

Сузанна покачала головой:

– Деньги? Не смешите меня! Ни один белый не будет платить рабу за труд.

Эрика знала, что Сузанна не была больше рабыней, поскольку Карл уже несколько лет назад дал ей вольную, чтобы она могла жить в городе. Однако Эрика слышала от бывших рабов, что те всегда чувствовали себя скорее невольниками, чем свободными людьми. Эта зависимость наложила отпечаток на их мысли и поведение с самого детства, и отвыкнуть от этого было очень трудно. На практике чаще всего мало что изменялось. Возможно, то же самое чувствовала Сузанна.

– Деньги? Деньги, на которые можно что-нибудь купить? – Лив долго сидела молча и только слушала.

– Да, – кивнула Эрика. – Я говорю о деньгах, за которые вы сможете купить себе то, что захотите. И, насколько я знаю, вы даже получите некоторую компенсацию.

Кири ухмыльнулась.

– Мы получим деньги за то, что нас отпускают на свободу? – спросила она.

В ее голосе отчетливо прозвучало удивление.

– О! – По лицу Лив было видно, как напряженно работает ее мозг. – Я куплю себе пару башмаков. Нам ведь разрешат носить обувь, миси Эрика?

Девушка поднялась и стала ходить по кухне. При этом она медленно переставляла ноги, подражая даме высшего света и виляя бедрами. Остальные рассмеялись.

Теперь встала и Эрика.

– Но до тех пор пройдет еще некоторое время. И тем не менее вы должны свыкнуться с мыслью, что скоро вы будете уже не рабами, а работниками, – улыбаясь, сказала она, а затем серьезно добавила: – Я посмотрю, как там Мартина.

Смех тут же стих. Мартина все еще чувствовала себя очень плохо. Бóльшую часть времени она находилась в беспамятстве из‑за высокой температуры и почти никого не узнавала, даже своего ребенка.

Ее супруг побывал здесь всего лишь раз, да и то в сопровождении полиции. Однако полицейский оказался дружелюбным, и Кларе удалось убедить его в том, что Мартина находится в тяжелом состоянии и вплоть до выздоровления должна пребывать в городском доме.

– Давайте, нанесите и вы мне удар в спину! – возмущенно воскликнул Питер.

Глаза полицейского стали узкими, как щелочки, и он ответил ледяным голосом:

– Если вы не дадите медсестрам возможности выполнять их работу и поставите под угрозу здоровье своей жены, я привлеку вас к ответственности. Наверно, я не должен упоминать о том, что вам как врачу это не пойдет на пользу?

Лицо Питера приобрело нездоровый темно-красный цвет.

– Я еще вернусь! – процедил он сквозь зубы и, резко повернувшись, ушел.

С тех пор его больше никто не видел. Хедам слышал, что он вроде бы вернулся назад, на плантацию. Однако Эрика не чувствовала себя в безопасности. Она испытывала страх перед этим мужчиной. Такого обращения с собой он явно не потерпит. Эрика всерьез беспокоилась о Мартине, детях и девушках-рабынях. Тем более что Кири вскоре предстояло родить. Будет лучше, если все они останутся здесь, в городе. У Питера был сумасшедший блеск в глазах…

Глава 2

Сочувствие Юлии к своим пернатым попутчицам уменьшалось с каждым днем. Куры беспрерывно кудахтали, били крыльями, да и пахло от них не особенно приятно. Если бы эти птицы не были таким ценным грузом, она с удовольствием выбросила бы их в реку. Но Юлия послушно несла их мимо водопадов, время от времени кормила листьями, которые срывала с кустов, и тщательно рассматривала помет в маленьких клетках.

– Ничего не случится, – снова и снова говорил ей Жан. – Золото такое тяжелое, что останется внутри птиц. Поэтому их и придется потом…

Именно в этом месте разговора Юлия морщилась:

– Да ладно. Я знаю, какая участь их ждет.

Они быстро продвигались вперед и наконец приблизились к первой плантации.

Семья Фреденбургов очень любезно принимала Юлию во время ее поездки туда, и женщина уже внутренне ликовала. Кровать! Вода из тазика! Мыло! Юлия радовалась комфорту цивилизации. Но теперь, однако, хозяйка дома критически посмотрела на Юлию, когда та, грязная, как лесоруб, и к тому же в сапогах, появилась на ее веранде. Кроме того, она, очевидно, поменяла трех чернокожих парней на ободранного белого мужчину, который в своей засаленной одежде золотоискателя тоже не вызывал особого доверия.

– Молодые люди могут переночевать у надсмотрщиков, – в конце концов, наморщив нос, сказала Юлии хозяйка.

Юлии очень хотелось провести эту ночь с Жаном. Но им придется еще некоторое время подождать – для пары, не состоявшей в браке, было просто неслыханно спать в одной постели.

Однако вечером им все же удалось незаметно от хозяев плантации встретиться у реки. Взявшись за руки, они гуляли по берегу.

– Ты действительно думаешь, что золота хватит, чтобы начать новую жизнь?

– Конечно. Тем более что сейчас продается много плантаций по выгодным ценам. Многие хозяева отказываются от них.

Глаза Жана заблестели. Он, казалось, действительно радовался при мысли, что скоро станет владельцем собственной земли.

– Но ведь плантаторы не без причин отказываются от своих владений, – сказала Юлия, заставив его задуматься.

– Да, потому что они ведут хозяйство, не учитывая требований времени. Я как бухгалтер очень долго имел с ними дело. Они транжирят деньги, вместо того чтобы вкладывать их в развитие своих же плантаций. Лет пятьдесят или сто назад это еще не было проблемой, ведь тогда эта страна буквально утопала в деньгах. – Жан остановился и взглянул в глаза Юлии. – Однако теперь все меняется, и я считаю, что будет прекрасно, если мы, начиная жизнь сначала, сможем открыть новую страницу.

У Юлии потеплело на душе. Она очень боялась, что Жан больше ее не хочет, что он уехал, потому что… Однако она ошибалась: он все еще любил ее и мечтал связать с ней свое будущее!

Однако чем ближе они подплывали к городу, тем неспокойнее становилось на душе у Юлии, тем сильнее на передний план выходили проблемы. Предоставит ли ей Питер свободу действий? Жан считал, что Питер согласится, если ему оставят плантацию Розенбург и не будут выдвигать никаких требований. В конце концов, это было то, чего он всегда хотел. Юлия, однако, не была в этом уверена. Теоретически все это звучало вполне логично, однако на практике… В голове у Юлии роились мысли. В Розенбург было вложено ее наследство, деньги ее родителей. Неужели она без боя должна будет отдать все это Питеру? И, кроме того, на плантации живет много рабов и их детей. У Юлии становилась тяжело на душе, когда она думала о том, что ей придется оставить их во власти Питера. И вообще… Чем ближе они подплывали к городу, тем отчетливее Юлия понимала, как сильно она привязана к этой плантации. Несмотря ни на что, Розенбург стал ее домом.

Она не стала делиться с Жаном своими мыслями, не желая отягощать сомнениями вновь обретенное счастье. Жан ведь так радовался их совместному будущему и использовал долгие часы пребывания в лодке, чтобы поговорить с Вико о современных методах ведения хозяйства на плантациях. Он даже предложил ему должность «организатора», как он ее назвал, потому что слово «надсмотрщик», по его мнению, было слишком жестоким. Жан хотел, чтобы на его плантации не было рабов, а были рабочие, которые ни в коем случае не должны страдать от издевательств.

– Хорошо работают только здоровые и довольные люди, – рассуждал он.

Вико кивал, соглашаясь. Во время путешествия он снова и снова поражал Жана и Юлию своими обширными познаниями. На вопрос Юлии, откуда у него вся эта информация, ведь он никогда не ходил в школу, юноша ответил:

– Я умею слушать, – и подмигнул.

– Твои мать и сестра тоже могут сразу же отправиться с нами на новую плантацию, – воодушевленно предложил ему Жан. – Джульетте понадобится помощь в домашнем хозяйстве, а поскольку Кири некоторое время будет заниматься собой и своим ребенком, нам пригодится каждая пара рук.

Кири! Юлия надеялась, что у нее хорошо идут дела. А Генри… Она ведь оставила его одного на несколько месяцев. Угрызения совести нахлынули на нее, как волна, и женщина расплакалась.

– Джульетта, с тобой все в порядке? – Жан со своего места не мог дотянуться до нее из‑за клеток с курами. Он с тревогой посмотрел на Юлию.

– Да, все хорошо. Это лишь… Ах, ничего.

Все были рады, когда к вечеру 10 августа 1862 года наконец добрались до Парамарибо. Вико быстро попрощался со своими попутчиками и заторопился домой, к матери. Жан и Юлия отправились к городскому дому, неся с собой клетки с курами и свой небольшой багаж. Это была дальняя дорога, но, несмотря на усталость, Юлия была рада, что наконец снова может пройтись. Они не обращали внимания на удивленные взгляды многочисленных прохожих, которые те бросали на странную пару с еще более странным багажом.

Добравшись до городского дома, Юлия оставила кудахчущих кур на узкой веранде. Она удивилась, когда дверь открыл Хедам, а не Фони.

– Миси Джульетта, как хорошо, что вы вернулись!

Выражение лица старого раба заставило Юлию забыть об усталости после долгого путешествия.

– Хедам, что случилось? Где Фони?

– Ох, миси! Фони у Кири. Кири… – заикаясь, сказал старик.

– Кири? Кири здесь? Почему она не на плантации? Что случилось? Она хорошо себя чувствует?

Юлия не понимала, что происходит. Затем догадалась:

– Ребенок… У Кири начались схватки?

Не дожидаясь ответа, Юлия помчалась в дом, оставив недоумевающих Хедама и Жана одних. Она сразу же хотела зайти через черный ход во двор, где находилось жилье рабов, однако перед дверью салона изумленно остановилась. Там на полу, на одеяльце, сидел Генри. Он сидел! Боже мой, неужели прошло так много времени? Каким большим он стал! Юлия бросилась к ребенку:

– Генри!

Маленький мальчик изумленно смотрел на нее.

– О Генри… Ты здесь…

Юлия подняла своего сына и прижала его к себе. Каким он стал тяжелым! Он внимательно рассматривал ее своими большими круглыми глазами и хватал маленькими пальчиками за волосы. Юлия рассмеялась, и слезы счастья побежали по ее щекам. Затем она вспомнила о Жане:

– Жан! Жан!

Жан вошел в дом вслед за ней и остановился в дверях. Когда он увидел Юлию с сыном, с его сыном, у него на глазах тоже выступили слезы. Генри повернул к нему голову и сразу же протянул ему навстречу свои маленькие ручонки, издавая радостные звуки.

– Посмотри, мне кажется, ты ему понравился, – с любовью улыбнулась Юлия.

– Миси Джульетта!

Лив с Мартином на руках появилась в двери и прошла мимо Жана.

– Миси Джульетта! Как хорошо, что вы здесь!

Юлия недоверчиво посмотрела на нее:

– Лив? Неужели вы все здесь? Что, ради бога, произошло?

У служанки не было времени для долгих объяснений.

– Миси Джульетта, мы с миси Мартиной здесь. Кири… Все это, наверно, слишком трудно для нее. Ребенок… Кажется, он появится на свет немного раньше срока.

Юлия вспомнила, что собиралась бежать к Кири.

– Вот, вы должны познакомиться. – Она передала Жану в руки маленького Генри.

Жан какое-то время озадаченно рассматривал ребенка, словно хрупкое изделие из фарфора.

– Я должна взглянуть, что с Кири!

И с этими словами Юлия выскочила через черный ход на улицу.

Когда она вошла в маленькую темную комнатку в одной из хижин рабов, расположенных на заднем дворе, всегда служившую Кири убежищем во время ее пребывания в городе, то сначала увидела там Фони и Эрику.

– Эрика? – Юлия удивилась не меньше их. – С Кири все в порядке?

– Джульетта, ты вернулась? – Эрика отошла на шаг в сторону.

Кири лежала на своей циновке. Под ней было несколько подушек. Она вся вспотела и выглядела измученной.

– У Кири все хорошо.

Теперь и Кири заметила, что в помещении находилась Юлия.

– О, миси! Хорошо, что миси здесь. А я вот как раз… – Родовая схватка отобрала у нее силы, и она не договорила.

Юлия подошла к постели своей личной служанки.

– Я думаю, что у тебя сейчас есть дела поважнее! – Она улыбнулась Кири.

– С Кири все в порядке, однако роды затягиваются, – объяснила Эрика.

Юлия серьезно посмотрела на свою подругу.

– А что тут делаете вы все: ты, Кири, Лив, дети и Мартина? – прошептала она.

– Идем со мной!

Эрика кивнула Фони, которая тут же заняла ее место у постели Кири, и подтолкнула Юлию к выходу из хижины.

На улице она вытерла пот со лба и удивленно посмотрела на клетки с курами, которые Хедам вносил с улицы на задний двор через калитку, предназначенную для рабов.

– Прекрасно, что ты снова здесь, Джульетта. – В голосе Эрики послышалось облегчение. – Ты нашла Жана? – осторожно спросила она.

– Да. – Юлия улыбнулась. – Он сейчас в доме, знакомится с Генри.

– Я рада за вас!

Юлия почувствовала, что ее подруга говорит искренне, однако в ее голосе было что-то еще, подсказавшее Юлии, что Эрика встревожена.

– Давай зайдем в дом, Джульетта. Мне все равно нужно сменить Сузанну.

– Сузанну? Сузанна тоже здесь?

– Давай зайдем в дом, я объясню тебе все внутри, – только и сказала Эрика и быстро зашагала к дому.

В кухне Эрика налила себе в стакан воды, а затем наполнила стакан для Юлии.

– Давай, садись. – Эрика сложила руки на столе и стала рассказывать: – Значит, так… За последние две недели здесь кое-что произошло. Вскоре после твоего отъезда сюда приехали Кири и Лив с Мартиной и детьми. Мартина непременно хотела попасть в город, к тебе. На плантации она боялась за себя и за малышей.

– Боялась?.. – Юлия знала, что у этого страха могла быть только одна причина. – Питер! – выдохнула она.

Эрика кивнула.

– Джульетта, Мартина тяжело больна. У нее уже несколько недель держится высокая температура, и Клара говорит… Нам кажется… – Эрика сокрушенно покачала головой и опустила глаза.

– Ох. – Юлия была потрясена. – Она… Я имею в виду, можно ли мне зайти к ней?

Эрика кивнула:

– Да, идем, поднимемся наверх.

У кровати Мартины сидела Сузанна с миской воды на коленях и постоянно смачивала лицо и руки женщины.

– Сузанна! – прошептала Юлия.

Мулатка подняла на нее удивленные глаза, затем отложила тряпку в сторону и отставила миску. Она встала и подошла к Юлии.

– Хорошо, что вы снова здесь! – сказала она с облегчением. Однако, бросив взгляд на Мартину, добавила с озабоченным видом: – Миси Мартине плохо. Она лишь изредка приходит в сознание и тогда… тогда спрашивает о вас. Я надеялась, что вы успеете. – Сузанна опустила глаза.

Юлия была потрясена. Ее мучила совесть из‑за того, что она бросила плантацию и людей, живших там, на произвол судьбы. Что же произошло? Юлия с благодарностью посмотрела на мулатку.

– Спасибо, Сузанна. Можно мне?..

– Да, конечно. Можете подойти к ней. – Сузанна указала на стул, стоявший рядом с кроватью Мартины.

– Давайте спустимся вниз, – сказала Эрика, увлекая за собой Сузанну. – Вам ведь тоже нужно попить.

Юлия на мгновение удивилась взаимному доверию, которое здесь все демонстрировали друг другу. Затем она села у кровати падчерицы и взяла ее за руку, которая, несмотря на высокую температуру, была холодной как лед.

– Мартина? – ласково прошептала Юлия.

Мартина никак не отреагировала.

Юлия молча сидела возле нее. Если бы только она осталась на плантации! Может быть, тогда болезнь Мартины не зашла бы так далеко? Что же случилось? Почему Мартина предпочла в таком состоянии, да еще и с детьми, убежать в город?

Во время дежурства Юлии Мартина так и не пришла в себя. Когда Сузанна через некоторое время вернулась обратно, Юлия сначала спросила ее о Кири. Ее личная служанка лежала в родовых схватках, но роды затягивались, и Эрика была уверена, что они будут продолжаться еще долго.

Юлия возвратилась в дом. Ей нужно было обязательно узнать, что случилось, поэтому она отправилась на поиски Лив.

Личная служанка Мартины все еще сидела в салоне вместе с Жаном и детьми. Жан от счастья, что у него есть сын, совсем забыл о времени. Он, все еще потный и грязный с дороги, сидел на полу и играл с ребенком. Юлия с любовью наблюдала за этой сценой. Вот о чем она всегда мечтала.

– Жан! Я рада, что вы вдвоем так прекрасно понимаете друг друга, однако я считаю, что тебе не мешало бы помыться, – нежно сказала она.

В этот момент Генри протянул к ней свои ручонки. Сердце Юлии подпрыгнуло, и слезы радости выступили у нее на глазах. Он не забыл ее! Она уже начала всерьез беспокоиться, что ребенок из‑за долгого отсутствия будет воспринимать ее как чужую. Юлия подошла к Генри и взяла его на руки. Она нежно потерлась носом о его щеку. Какой у него приятный запах!

– Ты так считаешь? – Жан с любовью посмотрел на них и встал. – Я скоро вернусь, маленький мужчина. Обещаю. И мы снова будем играть.

– Ну же, Жан, оторвись от него. Ты должен быть красивым ради своего сына, – поддразнила его Юлия.

Однако ей не удалось полностью вытеснить тревогу из своего сердца. Жан тут же почувствовал, что что-то не так.

– А в остальном все в порядке? У тебя не очень довольный вид, – произнес он, в то время как Юлия выпроваживала его в коридор.

– У Кири родовые схватки. Мартина тяжело больна и лежит наверху. Я не знаю, что произошло. Для начала я должна узнать, что случилось. – Она указала на сидящую в салоне Лив.

– Может быть, я… Я могу остаться с вами, если хочешь.

– Нет, все в порядке. Сначала я хочу поговорить с ней наедине.

– Хорошо. Но потом ты мне все расскажешь, да?

– Да, конечно.

Жан вышел через заднюю дверь во двор, где был колодец и стояла лохань для купания.

Юлия вернулась в салон. Генри она усадила на пол, дала ему игрушку в маленькие пальчики, а затем с серьезным лицом уселась напротив Лив в кресло.

– Итак, Лив, теперь спокойно расскажи мне, что случилось.

Служанка сразу же испугалась.

– Миси Джульетта не должна сердиться. Масра Питер был очень злой… Мы… Я ни в чем не виновата, – заикаясь, стала объяснять она.

– Нет, Лив, я знаю, что ты тут ни при чем. Но все же расскажи мне, пожалуйста, с самого начала, что случилось, хорошо? Иначе я не смогу помочь. Почему миси Мартина захотела уехать в город?

Лив подробно рассказала ей, что произошло в Розенбурге. О заболевших рабах, о новых медицинских опытах Питера, об умерших мужчинах, о многочисленных ссорах между масрой Питером и миси Мартиной.

– Масра Питер даже бил миси, – тихим голосом сообщила служанка.

А дальше она поведала о том, что случилось с Йенком и что Амру сильно изменилась, а потом миси Мартина тоже заболела, но, несмотря на это, приказала ехать в Парамарибо. Масра Питер уже появлялся в городе и устраивал скандалы, даже приводил полицию, однако сестра Клара, миси Валерия и миси Эрика его…

Юлия пришла в бешенство, однако улыбнулась, представив себе, как высокая Клара встала на пути у Питера, что ему явно не понравилось. Однако затем гнев все же взял верх.

Этого не должно было произойти. Бедная Амру!

– Джульетта! Джульетта! – Эрика вбежала в дом. – Началось!

Юлия вскочила на ноги.

– Лив, все в порядке, вы все сделали правильно, – настойчиво произнесла она. – Теперь все будет хорошо! – уверила она рабыню и побежала вслед за Эрикой к постели Кири.

Через полчаса Кири родила девочку. Та была очень маленькой и слабенькой, но у нее был сильный голос и очень курчавые черные волосы. Более курчавые, чем у Кири.

– Какая красивая девочка! – Юлия вложила в руки родильницы только что вымытого ребенка. У Кири был счастливый вид. – Ты уже знаешь, как ее назвать?

Кири внимательно посмотрела на дочку, а затем ее лицо просияло.

– Да, миси Джульетта, я назову ее Карини.

– Карини! Какое прекрасное имя! Дэни будет очень рад увидеть свою дочь.

По лицу Кири пробежала тень, но затем она пробормотала:

– Да, Дэни будет рад.