Текст книги "Дитя понедельника"

– Хм. – Это все, что Китти мне отвечает.

– Ты можешь на меня положиться, – продолжаю уговаривать ее я. – Став твоей правой рукой, я буду докладывать обо всем сначала тебе, а потом Эли Роту.

Китти испытующе смотрит на меня, но я вижу, что ее радуют мои слова.

– Ты тоже должна верить мне, Анна, – говорит она наконец. – Я же уже повысила тебе оклад. И это только начало. Главное, не веди за моей спиной тайных игр.

– О нет, что ты! Спасибо тебе, Китти.

– А что касается повышения… ты же понимаешь, что пока рано говорить об этом. Лишь когда фильм будет снят и станет ясно, что ему гарантирован успех, я смогу расслабиться и не опасаться Эли Рота. Тогда ты сразу получишь повышение. А пока ты просто рецензент, помни об этом и не прыгай выше своей головы.

Я улыбаюсь в ответ. Именно такой реакции я и ожидала.

– И учти, когда ты получишь повышение, оно будет не таким, как у Шарон. Она влезла в то, в чем абсолютно не смыслит, и это ее погубит. Ты же займешь новую должность, получив предварительно хороший опыт работы. – Китти морщится. – Хотя на твоем месте сейчас должна была бы быть я, и ты это знаешь.

Я понимающе киваю.

– У тебя будет не только должность. Я выделю тебе личный кабинет и младших служащих.

Это просто фантастика! Мне хочется прыгать на одной ножке от радости.

– Только не обмани моих ожиданий, Анна. Ты на нашей с Ротом стороне, а не на стороне Суона, ведь так?

– Да, конечно. Спасибо, Китти. Ты не пожалеешь, что сделала на меня ставку.

Остаток рабочего дня я летаю словно на крыльях. Правда, чтение сценариев сейчас кажется мне еще более скучным занятием, чем обычно, тем более что все они, как один, бездарны. Я пишу несколько рецензий, на сей раз очень коротких, потому что мыслями я уже не в офисе. Постоянно ловлю себя на том, что смотрю на часы, ожидая половины пятого.

Мне так хочется поскорее заняться новым делом!

Надо обязательно поблагодарить Марка за оказанное доверие. И сделать все возможное, чтобы вернуть себе расположение Китти. Уж я-то знаю, чья рука меня кормит, и не собираюсь впиваться в нее зубами. Я стану делать такие отчеты о планерках и процессе съемок, что Эли и Китти будет казаться, будто они сами побывали рядом с Марком Суоном.

Черт, у меня такое чувство, словно я выиграла в лотерею! Мне хочется показать себя с лучшей стороны каждому – и начальству, и режиссеру. Главное – суметь усидеть на двух стульях. Я уже представляю себя большой начальницей, с отдельным кабинетом и штатом подчиненных. Такими темпами лет через пять-шесть я смогу стать известным продюсером, может, даже известнее Китти.

Я! Анна Браун!

И все благодаря Марку Суону. Не будь его, «Мамашу невесты» мог ждать провал. Так же, как и меня.

Возле моего стола появляется Шарон. Я быстро закрываю доску с «Сапером» на рабочем столе, чтобы она не доложила обо мне в отдел кадров.

– Привет, – сладко улыбается эта змея.

– Привет. – Я оглядываю Шарон с подозрением.

– Может, сделать тебе кофе? – предлагает она. – Или травяного чая?

– Спасибо, обойдусь. – Еще не хватало пить кофе с ее плевком!

– А хочешь, я сбегаю в «Старбакс» за капуччино или горячим шоколадом? – Что-то с ней явно не так.

– Что тебе нужно, Шарон? – спрашиваю ее напрямую.

– Да не дуйся ты! С чего ты взяла, что мне что-то от тебя нужно? Мы же всегда дружили, правда?

Нет, не правда. Мы никогда не враждовали, это так, но уж точно не дружили. Впрочем, стоило Шарон получить повышение, как она сразу же забыла о наших «добрых отношениях».

– Знаешь, ты такая предприимчивая, – заискивающе говорит Шарон. – Тебе удалось привлечь к работе самого Марка Суона. Об этом судачат все сотрудники!

– Мне просто повезло, я столкнулась с ним в магазине, – устало говорю я.

– Да все видят, что он к тебе расположен.

– Он просто очень хороший человек.

– Да? Но я знаю, что говорит Эли Рот. Произошедшее означает, что Марк Суон относится к тебе по-особенному. – Шарон понижает голос до шепота. – Надеюсь, ты с ним не переспала?

– Нет.

– И чего это я, в самом деле? Марк Суон не стал бы с тобой спать.

– Не стал бы. – Я вздыхаю. Думаю, если бы я даже сделала сотню пластических операций, такой мужчина, как Марк, легко нашел бы себе получше.

– Да не вздыхай. У тебя же роман, – напоминает мне Шарон. – С тем коротышкой, что прислал тебе цветы. Такой недотепа!

Да какой роман? Всего лишь пара свиданий.

– Он вовсе не коротышка.

– Конечно, бывают мужчины и пониже ростом, – послушно соглашается Шарон. – И потом, разве рост важен?

Мне тотчас вспоминается Чарлз в ботинках на каблуках.

– Не важен, – грустно говорю я.

– Вас обоих отличает… внутренняя красота, – распевает Шарон. – А ты хорошо знаешь Марка? – задает она неожиданный вопрос.

– Да мы только познакомились!

– А подружка у него есть? – снова как бы между прочим спрашивает Шарон.

Вот оно в чем дело!

– Я, конечно, не знаю точно, но думаю, что у него есть подружка. Обычно у каждого красивого, богатого и известного мужчины есть девушка или жена.

– Он совсем не красивый! – Шарон удивлена. – Он просто здоровенный мужик. У таких, как он, редко бывают хорошие девушки. Разве что какая-нибудь совсем никудышная. – Шарон улыбается своим мыслям. – Я видела его в коридоре. Он такой жуткий, такой огромный. Правда, внешность не главное. Меня привлекает его талант.

– Да, этого у него не отнять, – говорю я, с трудом скрывая неприязнь.

– А ты не могла бы выяснить насчет подружки? – не отстает Шарон.

– Я спрошу его, – киваю я, чтобы от нее избавиться.

– Спасибо. – Шарон благодарно глядит на меня. – Ты настоящий друг, Анна.

– Вы говорите о Марке Суоне? – спрашивает Клер, подходя к моему столу. – Что за глупость! Как можно думать о ком-то другом, когда так близко от нас сидит потрясающий Эли Рот? – мечтательно тянет она.

Шарон окидывает ее взглядом, в котором сквозит неприкрытое пренебрежение. Она явно невысокого мнения о юбке и новом макияже Клер.

– Эли Рота не захомутать, – объявляет она.

– Тебе-то откуда известно? – спрашивает Клер, ощетинившись.

Шарон встряхивает челкой.

– Пару раз я делала для Эли кофе, когда он беседовал с Майком.

– И что? Я тоже подавала ему кофе, когда он беседовал с Китти.

– Но он даже взглядом меня не удостоил – возмущается Шарон. – Значит, либо у него есть подруга, либо он гей.

Клер фыркает.

– Тебя он тоже не удостоил вниманием, я права? – уточняет Шарон.

– Но это не значит, что он меня не замечает. Может, он просто скрытный, – защищается Клер. – Он не гей. И скоро будет моим.

Мне весело смотреть на них. Вот они, красивые девчонки Если бы на меня не обратил внимания приятный мужчина, я бы не сомневалась, что дело во мне. А они? И Клер, и Шарон считают, будто что-то не в порядке с самим мужчиной, если он не смотрит им вслед. Хотела бы я иметь такую чудовищную самоуверенность. Хотя бы в те моменты, когда она позарез необходима.

– Да никогда он не будет твоим, – зло говорит Шарон. – Это так же невероятно, как и то, что он заинтересуется Анной. – Она смеется.

Все мое хорошее настроение куда-то улетучивается. Я пытаюсь вернуть прежний настрой, думая о Марке Суоне, о будущей карьере, об открывающихся возможностях, но это не помогает. Всего одно жестокое замечание, и я снова превратилась в Анну Браун, некрасивую долговязую девицу, жалкую неудачницу с огромным пузом и большим носом.

На меня обрушивается такое отчаяние, что в глазах закипают слезы. Я могу быть самой удачливой сотрудницей в нашей фирме, но как женщине мне – грош цена. Я по-прежнему девочка для битья, над которой можно смеяться. Конечно, я никогда не сомневалась в том, что мужчины вроде Эли Рота и Марка Суона не остановят на мне взгляд, но то, что это кому-то кажется смешным, слишком обидно.

– О, прости. – Шарон, видимо, замечает мою боль. – Я хотела сказать совсем другое.

– О чем ты? – Я начинаю тереть глаза. – Просто я слишком долго смотрела на монитор. Ужасно устали глаза.

На мою удачу, звонит телефон, и я сразу срываю трубку.

– «Уиннинг продак……. то есть, „Ред крест продакшнс“, – поправляюсь я. – Чем могу помочь?

– Анна. – Это голос Чарлза.

– О, здравствуй.

– Как поживает самая красивая женщина Лондона? – вежливо спрашивает Чарлз.

Я улыбаюсь, несмотря на то что по щекам бегут предательские слезы. Я быстро вытираю их, хотя Шарон все равно их видела.

Как Чарлз угадывает моменты, когда мне нужна поддержка? Я чувствую растущую признательность и теплоту.

– Откуда мне знать? – весело отвечаю я. – Я не знакома с Кейт Мосс.

– С кем? С этой тощей вешалкой? – Чарлз презрительно фыркает. – Не люблю этих худых девиц, постоянно сидящих на диете.

Я смеюсь.

– Что ж, я пойду, пожалуй, – говорит Шарон. – Ты не забудешь узнать про Марка?

Я киваю ей и снова сосредоточиваюсь на разговоре.

– Поужинаем сегодня? – с надеждой спрашивает Чарлз.

– Конечно, Чарлз. Буду рада поужинать с тобой, – искренне говорю я. – Только у меня в пять встреча. Как насчет половины восьмого?

– Подходит. Я заеду за тобой.

– Не нужно! – в панике восклицаю я: у меня нет ни малейшего желания отдавать Чарлза на растерзание Лили, и даже Джанет, которая в сто раз приятнее. Они наверняка примутся расспрашивать Чарлза о его сестре и поместье. – Я сама к тебе приеду. Говори адрес.

– Итон-сквер, сорок восемь, квартира тринадцать. Ах да, Итон-сквер!

– Хорошо, буду в половине восьмого.

– Жду с нетерпением, – радостно говорит Чарлз. Тут я замечаю, что уже давно не плачу.

– Я тоже жду с нетерпением, – отвечаю я.

Добравшись на метро до отеля, где живет Марк, я оглядываюсь. Совсем рядом располагается Гайд-парк, а сам отель похож скорее на частный дом, нежели на казенное здание. Я и раньше бывала здесь, бегая с поручениями Китти: передавала конверты для знаменитостей, оставляла на ресепшен копии контрактов, о содержании которых не имела понятия. Всякий раз мне приходилось ждать ответа, порой часами топчась у парадного входа. Довольное чудное занятие, уверяю вас. Самих знаменитостей я так ни разу и не видела, исключая тот случай, когда мимо меня прошел Хью Грант и уселся в машину с шофером. Знаете, в жизни он выглядит более подтянутым, зато глаза кажутся совершенно стеклянными.

Сегодня мне впервые предстоит миновать ресепшен.

– Я к Марку Суону, – нервно говорю я девушке за конторкой.

– Вашу фамилию, пожалуйста.

– Анна Браун.

Она сверяется со списком.

– Подождите несколько минут.

Девушка делает короткий звонок по телефону.

– За вами сейчас спустятся.

Я нервно топчусь у конторки, когда появляется роскошная девица, которая явно направляется ко мне. Наверняка именно такие женщины и привлекают Марка Суона. У незнакомки великолепные рыжие волосы редкого огненного оттенка (впрочем, они могут оказаться и крашеными), узкие джинсы, так низко сдвинутые на бедра, что становится не по себе. К тому же у нее почти нет груди и задницы.

Как я узнаю позже, она закончила колледж по специальности «режиссура» и была лучшей на потоке.

– Это вы Анна? – спрашивает девица.

– Каюсь, это так, – улыбаюсь я. Ответной улыбки я не встречаю.

– Меня зовут Мишель Росс. Я помощница Марка. Запомните, если вы захотите связаться с Марком, в первую очередь вы связываетесь со мной. Договорились?

– Да.

– Приятно познакомиться. – Мишель коротко пожимает мне руку. – Следуйте за мной.

Номер Суона находится на четвертом этаже. Когда я вхожу в гостиную, Грета и Триш уже сидят на софе, потягивая напитки. Грета пьет минеральную воду, а Триш – джин-тоник со льдом. Я уже делаю себе пометку поговорить с ней насчет выбора напитков на планерке, когда замечаю Марка. Он стоит у окна и неторопливо отхлебывает «Хайнекен» прямо из бутылки. Думаю, ему тоже надо сделать выговор – в каком-нибудь параллельном мире, где у меня есть право критиковать поведение знаменитых режиссеров.

– Привет всем, – робко говорю я. Суон подносит к глазам руку с часами.

– Ты опоздала.

Я виновато смотрю на свои часы. Действительно, уже пять минут шестого.

– Извините. В метро была ужасная давка. Час пик, – поясняю я.

– Значит, выходи с запасом. Я задействован сразу в двух проектах, поэтому мое время строго распланировано. Приходи либо раньше, либо вовремя.

Я качаю головой и улыбаюсь. Он ведет себя словно тиран, что явно ему не идет.

– Разве я сказал что-то смешное?

– О, прости, – торопливо говорю я. Только сейчас до меня доходит, что Суон не шутит. – Больше такого не повторится.

– Очень надеюсь, – хмыкает он.

Мишель сидит в уголке, притворяясь, что делает какие-то записи. Но я вижу, что она довольно улыбается.

Я тоже сижу одна, в глубоком бордовом кресле. Уверена, что мои щеки постепенно обретают оттенок его обивки. Марк Суон был так мил со мной утром. Что на него нашло сейчас? У меня так горит лицо, словно я разом опрокинула целых пять стаканов джина с тоником, таких как у Триш. Я осторожно поднимаю взгляд на Марка Суона и натыкаюсь на ответный взгляд. Недовольный взгляд.

Таким, как он, нельзя управлять.

Но вместо того чтобы возмутиться внезапной перемене в поведении Суона, я неожиданно для себя чувствую к нему глубокое уважение. А я уже очень давно не встречала людей, которых мне хотелось бы уважать.

– Итак, мы собрались для того, чтобы каждый из вас кое-что уяснил для себя, – говорит Суон, глядя на Триш и Грету. – Сейчас я объясню тебе, Грета, какой я вижу твою героиню. А тебе, Триш, скажу, что нужно исправить. Вы все должны внимательно слушать мои замечания, даже если они вас не касаются. Это обеспечит более качественное прочтение материала каждой из вас, понятно?

Грета и Триш послушно кивают.

– Я что делать мне? – спрашиваю я. – Какова моя роль? Суон бросает на меня раздраженный взгляд, брови сходятся на переносице. Похоже, он не любит, чтобы его прерывали.

– А ты должна слушать и запоминать.

– У меня есть несколько предложений, – говорю с энтузиазмом.

Суон пожимает плечами:

– Оставь их при себе.

– Значит, моя основная задача – быть декорацией? Какой в этом смысл? – слегка повышаю я тон, чувствуя себя довольно нелепо.

– Ты все верно поняла, – морщится Суон. – Могу я продолжать?

– Да, конечно, – киваю я. – Приношу глубокие извинения.

Суон несколько секунд смотрит на меня, причем его губы странно изгибаются – то ли в усмешке, то ли от неудовольствия. Затем он вновь обращает свое внимание на Грету и Триш.

– Итак, приступим, можете открыть блокноты. Грета, твоя героиня видится мне…

Я таращу бездумный взгляд в желтый листок блокнота, пока Суон говорит об Элси. Суон упоминает и другие фильмы, в которых снималась Грета Гордон, дает им характеристики, сравнивает тех героинь с нынешней. Грета кивает как заведенная (напоминая тем самым игрушечных собачек, которых ставят на приборную доску машины). Я все еще надеюсь, что Марк спросит и мое мнение об Элси, но он словно не замечает меня.

Не имея возможности высказаться, я просто записываю его слова: «главные черты»… «нахальство»… «чрезмерная самоуверенность»… «заносчивость»… «высокомерность»… – как раз достаточно, чтобы меня нельзя было обвинить в безделье.

– Да-да, я все поняла! – восклицает Грета, когда Марк Суон умолкает. – Великолепно придумано. Уверена, я смогу сыграть именно так, как ты… вы говорите! Вы гений, мистер Суон.

Должно быть, я хмыкаю слишком громко, потому что все вдруг умолкают, гладя на меня.

– Э, простите, – тотчас принимаюсь оправдываться я. – Я просто откашлялась.

Суон снова окидывает меня тяжелым взглядом, потом поворачивает к Триш.

– Итак, о сценарии. Я не требую менять многое. Но над концом второго акта нужно еще поработать, он сырой. Особенно это касается тех сцен, где речь идет о подготовке к свадьбе.

Триш кивает.

– Думаете, стоит добавить еще пару диалогов невесты с организатором?

– Пожалуй. К тому же имеющийся диалог почти копирует тот, что был в «Отце невесты» со Стивом Мартином. Критики нам этого не простят. Сделай побольше акцентов на невесту.

Я сижу закусив губу. Нет-нет! Нельзя делать акцент на невесту! Фильм посвящен Элси, и только ей. Пусть лучше добавится диалог Элси с организатором.

Суон продолжает давать наставления: в этом акте несколько затянуто начало, в этом – смят конец. Триш соглашается и предлагает варианты.

Вот только мне кажется, что все они плохи. Господи, дайте же мне слово! У меня столько прекрасных идей!

Но, похоже, мне придется смириться с тем, что я всего лишь декорация – не более.

– К примеру, в сцене диалога с организатором торжества Джемма может настойчиво требовать, чтобы были только синие и белые цветы, иначе весь праздник будет испорчен. – Триш сжимает кулачки. – Испорчен, да!

Я с сомнением смотрю на Марка. Неужели он согласится? Конечно, образ придирчивой невесты забавен, но только не в этом фильме. Здесь только ее мамаша должна быть исчадием ада – остальные герои должны лишь усиливать это впечатление своим добрым, покладистым нравом. Гораздо лучше будет, если требовать каких-то определенных цветов будет Элси. И пусть пожелает торт не в три, а в пять ярусов, но обязательно узкий в основании – очень неустойчивый вариант. Или статуи по периметру танцпола.

Увлекшись собственной идеей, я быстро набрасываю диалог в блокноте. Именно такой, какой я вставила бы в текст, если бы была автором. При этом я стараюсь, чтобы никто не заметил, что именно я пишу.

– Ладно, – говорит наконец Суон. – Итак, с нетерпением жду следующей встречи. Думаю, за пару дней вы успеете подготовиться.

Триш и Грета мгновенно вскакивают со своих мест. Триш пожимает режиссеру руку, а актриса чмокает воздух где-то в районе его плеча (дотянуться до его щеки ей бы не удалось даже на цыпочках). Я терпеливо жду, когда они закончат, позволив и мне попрощаться с Суоном. В мыслях я уже дома, переодеваюсь к ужину с Чарлзом. Сколько времени займет дорога?

Спасибо Господу, что у меня есть Чарлз! Сегодня был утомительный день, я чувствую себя вымотанной до предела, но предстоящий ужин вызывает только теплые эмоции.

Стоило ли соглашаться «ассистировать» Суону, если я просто сижу в уголке и делаю пометки? Не вижу никаких плюсов от подобного сотрудничества. И мне совершенно нечего доложить Китти! Никаких хитрых уговоров между режиссером и автором, никаких высказываний по поводу скромного бюджета, никаких закидонов со стороны стареющей дивы. Грета вообще ведет себя как покорная служанка Суона, чем полностью опровергает свою репутацию. Конечно, ее интерес понятен, но достаточно ли этого для такой тотальной перемены?

Или Грета понимает, что Суон не потерпит ее капризов?

Я осторожно смотрю на режиссера из-под ресниц. Он кажется совершенно расслабленным, довольным собой – об этом свидетельствует его поза. Даже когда он говорит с Гретой и Триш, когда смотрит им прямо в глаза, он совершенно не напряжен, хотя от него исходит сильная эмоциональная волна.

Я-то прекрасно понимаю, что «Мамаша невесты» – пусть и неплохой, но в общем-то обычный сценарий. Довольно талантливо написанный и подходящий именно для Греты, но не более того.

Однако, глядя на Суона, я постепенно укрепляюсь в мысли, что он сделает из «Мамаши невесты» настоящий шедевр. Наверняка фильм станет классикой жанра.

Черт, ну почему он на меня совсем не смотрит? Не смотрит таким взглядом, как в те моменты, когда говорит о предстоящих съемках – уверенно, спокойно и с удовольствием.

Черт, не будь смешной, Анна!

Я переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь справиться с эмоциями. Триш и Грета направляются к выходу. Нужно собраться и вежливо попрощаться с Суоном. Безо всяких лишних эмоций!

– Пока, Анна, увидимся, – бросает Триш.

– До свидания, – кивает мне Грета с величием монаршей особы. – С тобой приятно работать. – Это уже звучит неискренне.

Суон бросает на меня короткий взгляд, в глазах его вспыхивает смех. Он провожает Триш и Грету до двери.

– До встречи, – говорит он. – Мишель вас проводит. Внезапно до меня доходит, что все три красотки (юная и порывистая Триш, холодная и подтянутая Мишель, а также немолодая, но все еще привлекательная Грета) уходят, оставляя меня с Марком наедине. До этого момента я не сравнивала себя с ними, захваченная событиями дня, но теперь особо остро ощутила свою непривлекательность.

Поэтому мне совсем не хочется оставаться с Суоном вдвоем. Мне хочется побыстрее выскользнуть из его номера, добраться до дома, а потом пойти на свидание с невысоким, уже слегка лысеющим мужчиной, рядом с которым я чувствую себя не так нелепо. И пусть Чарлз не мой тип мужчины, но он делает все, чтобы мне было с ним комфортно. Именно за это я ему и благодарна.

Интересно, а какой мужчина относится «к моему типу»? До данного момента у меня не было возможности поразмышлять на досуге на эту тему – ко мне не выстраивались очереди поклонников. Глупо было бы ждать того, кто окажется «моим типом», не так ли?

– Ну, – говорю я деловым тоном, пытаясь подражать Эли Роту, – это было очень познавательное и поучительное зрелище. Благодарю за оказанное доверие и спешу… откланяться. Меня ждет начальство.

Суон изумленно таращится на меня. Под этим взглядом я испытываю сильнейшее желание одернуть майку, поправить брюки и вообще опустить глаза. Черт, по дороге сюда я съела шоколадку с лесным орехом! Может, у меня весь рот коричневый? Иначе чего он так пялится?! Я торопливо облизываю губы, но Суон продолжает таращить на меня глаза. Да что ему нужно? Чтобы я расцеловала его задницу, как недавно Грета? Что, если режиссеры жить не могут без того, чтобы им не целовали задницы? Чего еще я не знаю о мире кино?

Знаете, про режиссеров ходит довольно забавная шутка. Сколько нужно режиссеров, чтобы ввернуть лампочку? Только один. Он держит лампу, а мир крутится вокруг него…

– Мы так рады, что вы взялись за этот проект, – начинаю я льстиво. – Это для нас такая честь.

– Боже, Анна! Что за бред ты несешь? Ты что, принимаешь наркотики?

Я теряюсь.

– В каком смысле?

– А ты не знаешь, в каком смысле принимают наркотики? – Суон качает головой. – Ты только что произнесла несколько странных фраз. Тебе совсем не обязательно говорить то, что говорят эти дебильные продюсеры, если даже ты берешься за их проект. А они именно так обычно и разговаривают.

– Я этого не знала, – говорю я, напряженно глядя на Суона.

– Да, именно так они и говорят. Да и не только они. Я же выбрал тебя, потому что ты не такая.

– Какая «не такая»?

– Думаешь, ты единственный человек без опыта, которого я взял в свою команду? Ко мне приходят двое-трое студентов в неделю, чтобы смотреть, как я работаю.

– Так, значит, вы выбрали меня… из-за той истории про Спилберга? – удрученно спрашиваю я. Мне-то казалось, что во мне разглядели талант…

– Да уж. – Суон хмыкает. – Я слышал эту историю раз двести, поверь. Работник любого охранного агентства костерит тот день, когда Спилберг пробрался на студию.

– Тогда… почему вы меня взяли? Он пожимает плечами:

– Даже не знаю. Все началось с той отповеди, которую ты устроила мне после замечания насчет диетической колы. – Лицо Суона озаряет усмешка. – Кстати, я бросил курить. Постоянно вспоминал наш диалог. Я и до этого собирался бросать, но все как-то не мог решиться. А после нашего разговора я все время держал в голове, что каждая затяжка – шаг к раку легких.

– Ага, подействовало! – с триумфом восклицаю я.

– Да уж, теперь мне дышится гораздо легче. Хотя ты и лишила меня любимой дурной привычки.

– Так вам и надо.

– Наверное. – Он прищуривается. – Разве мы не на ты? И тут я вспоминаю, с кем говорю. Черт, это же Марк Суон, бог киноиндустрии, человек с необычным видением каждого сценария, талантливый и недоступный.

А ведет себя так, словно обычный… клерк или болтливый бармен… или кто там еще?

– Полагаю, ваши студенты не позволяют себе говорить с вами таким тоном? – осторожно спрашиваю я.

– Нет, не позволяют. И кстати, они сразу узнают меня в магазине.

Я краснею.

– Но они очень скучные, Анна. Они ведут себя так, словно я король, а они – мои слуги. А порой некоторые из них решаются занять мой стол, пока я в отлучке, будто это трон. Один раз я попрощался и вышел, а затем на цыпочках вернулся и посмотрел на такого парня в щелочку.

– И что он?

– Он сидел за моим столом, положив на него ноги и скрестив на груди руки. – Суон качает головой. – Молча. Глядя прямо перед собой. Боже, какое у него было тупое лицо!

– Зоопарк какой-то!

– Точно. – Суон ухмыляется и умолкает.

Повисает пауза, и я напоминаю себе, что время режиссеров – деньги. Деловито взглянув на часы, говорю:

– Мне пора.

– Подожди. – Его лицо становится серьезным. – Это еще не все.

– Да?

– Все то время, пока шло обсуждение фильма, ты сидела как на иголках. В чем дело – ты не рада, что пришла?

– Ах это! – Я опускаю взгляд. Но не выгонит же он меня, правда? – Я очень рада, что вы меня пригласили. Мне понравилось то, что вы говорили. – Я начинаю краснеть помимо воли.

Черт, только бы он не понял, что я вру! И что он мне нравится!

– Тогда в чем же дело?

– Ну, я слушала…

– Но молчала. И это тебе не нравилось, – заключает Суон.

– Но… вы же говорили не со мной. Я не должна была вмешиваться.

– Однако это не значит, что я не ждал твоих комментариев, – терпеливо поясняет Суон. – Или ты пришла, чтобы украшать помещение?

– Ха! Вам не угодишь! – «Украшать», ничего себе! «Устрашать» подошло бы больше. – Вы же велели мне молчать.

– Только тогда, когда говорю я. Или ты не заметила, что иногда я спрашивал, есть ли у кого-нибудь замечания? – Суон строго смотрит на меня.

– Разве я имею право голоса? Ведь меня прислали как представителя «Ред крест», и все.

– И тебе этого достаточно? Я вообще мог бы отказаться от представителя вашей компании, и это сошло бы мне с рук. Или ты думаешь, меня могли заставить?

Я мотаю головой. Заставить? Его?

– Мне важно твое мнение. Именно поэтому ты здесь. – Суон настойчиво пытается поймать мой взгляд. – Когда мы обсуждали сценарий, в частности диалог невесты с организатором, ты так кривилась, словно съела лимон. Тебя явно что-то не устраивало. Почему же ты молчала?

– Я не знала, что у меня есть право на реплики, – повторяю я.

Суон удовлетворенно улыбается.

– Итак, сообщаю тебе, что у тебя такое право есть. Твои предложения?

– Ой! – Я тотчас начинаю себя чувствовать глупо и нелепо, но пытаюсь собраться. – В общем, мне кажется неудачной затея с Джеммой: нельзя делать на ней акцент, поскольку сценарий вовсе не для нее и не про нее. Поскольку Элси пытается расстроить свадьбу, пусть она и придирается. Пусть требует от организатора сотни невозможных вещей. Ей нужно, чтобы организатор в конце концов вообще отказался заниматься подготовкой этой свадьбы.

– Хм, – говорит Суон задумчиво. – Продолжай.

– Но Элси не нужно, чтобы ее требования звучали нелепо. Ей же хочется произвести впечатление доброй мамочки. Вот пусть и требует всего с улыбкой и замечаниями про материнскую любовь. И говорить все это она должна таким сахарным тоном, понимаешь? – Незаметно для себя я перешла на ты.

Суон какое-то время молчит. Я стою, опустив глаза, не решаясь взглянуть на него и увидеть неодобрение. Сердце стучит часто-часто и почему-то около горла.

– Можно посмотреть? – Суон тянется за моим блокнотом. Именно в нем я набросала приблизительный диалог Элси и организатора.

– О, это так, пара предложений! – Я в очередной раз вспыхиваю.

– Давай сюда, – нетерпеливо говорит Суон и вырывает блокнот из моих рук. Его глаза начинают бегать по строчкам. Я обреченно опускаю голову. – Ты этим занималась во время обсуждения?

– Я слушала тебя… вас, клянусь!

– Анна, то, что ты написала, очень неплохо. Я бы сказал, отличный диалог, пусть и сырой. – Суон снова углубляется в мои записи. – Это примерно то, что я и хотел видеть во втором акте. Много юмора и отлично расставлены акценты.

– О! – Я просто не знаю, что сказать. Удовольствие от похвалы Марка Суона заполняет все мое существо.

– У тебя явные способности к написанию диалогов, – продолжает Суон. – Ты никогда не думала начать писать?

– Кто, я?

– А по-моему, тут больше никого нет, – хмыкает Суон.

– Как я могу быть писателем, если я… – я хочу сказать «продюсер», но не поворачивается язык, – рецензент?

– Думаю, в качестве писателя ты сможешь проявить себя лучше. Подумай об этом, Анна. Подумай всерьез.

– Так ты в самом деле считаешь, что у меня есть способности? – уточняю я, просияв.

– Ты что, тупая? Я уже несколько раз сказал, что у тебя есть способности. – Суон смеется.

– Ой, спасибо! Большое, большое спасибо!

– Да не за что, милая.

Я резко отворачиваюсь. Чары разбиты. Я смотрела на него с таким обожанием, с таким восторгом, потому что он добр и очень красив. Но когда он сказал «милая»… Я не люблю, когда надо мной подтрунивают.

Я с трудом проглатываю комок, вставший в горле.

– А куда пропала твоя улыбка? – шутливо спрашивает Суон. – Кстати, какие у тебя планы на вечер? Может, пропустим по стаканчику? – Видя, что я продолжаю мрачно молчать, он добавляет: – Мы с Мишель часто выходим в какой-нибудь бар выпить по пинте пива. Не желаешь присоединиться?

Ага, жажду! Сидеть рядом с потрясающим Марком Суоном и не менее потрясающей Мишель и молча слушать их блестящую беседу? Вот уж спасибо. Как я буду выглядеть рядом с Мишель? Коровой? Нет уж, увольте! Мне не место рядом с Марком Суоном, даже за барной стойкой.

– Но… у меня есть планы на вечер. – Я избегаю его взгляда.

– Так отмени их, – предлагает Суон.

– У меня свидание, – уточняю я, в очередной раз испытывая признательность по отношению к Чарлзу. Мой рыцарь вновь спасает меня, сам о том не подозревая.

Я медленно поднимаю взгляд на Суона, ожидая увидеть на его лице недоверие или насмешку, но ничего подобного не вижу.

– Да? – говорит он после паузы. – И кто же этот счастливчик?

– Его зовут Чарлз Доусон, – отвечаю я как можно безразличнее.

Теперь Суон хмурится.

– Тот Доусон, который вывел тебя на сценарий? Брат хозяйки Триш?

– Откуда ты знаешь?

– Сегодня днем я звонил Триш. Я стараюсь больше узнать о людях, вместе с которыми собираюсь работать. Это помогает мне лучше видеть их возможности, – уточняет Суон.

– Угу. – Я киваю.

– Что ж… – Он умолкает. – Хм.

– Что такое? – не выдерживаю я. – Ты полагаешь, что отношения с Чарлзом помешают мне в работе над фильмом? Или дело в том, что он брат леди Картрайт?

– Нет-нет. Триш ушла со своей работы.

– Неужели? – Я чувствую себя виноватой. Я так и не выбрала времени, чтобы позвонить Триш, а ведь в ее жизни произошли такие изменения! Конечно, я была занята, но вот Марк Суон – уж конечно, не менее занятой человек – нашел возможность связаться с автором. – А она не слишком рискует? Никто ведь не может предсказать, ожидает ли фильм успех.

– Ее фильм станет огромной удачей. Ведь его снимаю я.

– Редкостная скромность. – Я улыбаюсь. Суон пожимает плечами:

– Мы оба знаем, что это правда. – Еще бы я не знала! – А ты, значит, не считаешь риск благородным делом, я тебя правильно понял? Думаю, однажды ты поймешь, что тот, кто не рискует, ничего не добивается.