Текст книги "Синто. Героев нет"

Даниэль

Два дня прошли в томительном ожидании, инфосеть молчала, как будто ничего не происходило. И для большинства синто действительно ничего не происходило, они же не знали о срочном созыве Совета Безопасности. На третий день, рано утром, все визоры включились сами по тревоге и объявили эвакуацию женщин и детей в убежища, объяснив это тем, что пираты совершили наглое нападение и на планету могут падать обломки кораблей. Паники не было, по крайней мере в нашем районе.

Наверное, каждый нарисовал знак Судьбы на ладони, я тоже… Ара-Лин, моя половинка, она ведь там, над нами… Знать бы хоть чуть больше… Беспокойство за нее лишало меня сил, заставляя сидеть, свернувшись в клубок, где-нибудь в углу. Не припомню худшей пытки, чем эта пытка неизвестностью.

Приходил шериф, сказал, что поступил приказ эвакуировать и меня тоже. При мысли, что я буду находиться среди людей, что они увидят, как меня ломает… Я ответил ему, что, если хочет, может тащить меня на спине к убежищу, сам я не пойду. Тащить он не захотел. Сутки в ступоре, с включенным визором в ожидании хоть каких-то новостей. Действительно, падали обломки, но попали в дикие земли. Полтора суток. Вернее, тридцать один час. Тревогу отменили, людей выпустили из убежищ. Опять пришел шериф, спросил, почему я так себя веду, ведь она из посольского рода. Я посоветовал ему почитать ее эгофайл. Он так и сделал, тем более что эгофайл был выведен на визор, и я выставил его обновление на пятиминутное, боялся, что появится строчка с датой смерти. Шериф почитал, хмыкнул и как-то незаметно ушел. А через час перезвонил.

– Жива твоя некст Викен. – Меня подбросило, я не успел задать вопрос, как он ответил: – Через Грюндеров узнал, а ты выйди из ее эгофайла, додумался тоже – пятиминутное обновление, совсем сбрендил?

– Шериф… – Я видел, что он что-то недоговаривает.

– Жива, я сказал!

– Она в регенераторе, да?

– Да. А сейчас у меня и так полно дел, помимо того, чтобы тебя, психа, успокаивать. – И он отключился.

Я вышел из эгофайла и заметался по комнате. Так, что с ней может быть? Если пошла пилотом, то космообморожение, а это, как правило, руки. Но с чего бы ей идти простым пилотом, после того как она командовала их сотнями? А если не пилотом, то где и как она могла получить повреждения? И какие? Как и через кого узнать хоть что-нибудь? Грюндеры отпадают, я и так испытываю их терпение. Эзра! Только захочет ли эконом разговаривать со мной? Проверим. Хорошо, что глянул в зеркало перед звонком – ну точно модификант перед смертью: бледный, мешки под глазами. Как мог, привел себя в нормальный вид. Позвонил. Как и следовало ожидать, старик не рад был меня видеть и ни о чем не хотел говорить. Я и не подозревал, что могу быть столь красноречивым. Я уговорил его узнать, что с ней, потому что он и понятия не имел, где она сейчас. Ну да, не следует эконому лезть в дела хозяев. Тем не менее через полчаса, за время которых я покусал все пальцы настолько, что будут синие отметины на ногтях, он перезвонил. Выглядел расстроенным, сказал, что у нее отравление газом, что в крепости был какой-то несчастный случай, что состояние было тяжелым, но она уже идет на поправку.

На поправку – эти два слова я твердил все время, я даже смог себя заставить выполнить привычную работу в саду. На третий день, после того как всех выпустили из убежищ, был объявлен праздник по случаю победы над пиратами, которые вторглись в наш сектор и обнаглели настолько, что пытались прорваться к планете. Все были страшно рады, что это всего лишь пираты, а не какой-то из сверхсоюзов. Было также объявлено, что помощь в отпоре пиратам нам оказали русы. Эту весть все встретили как-то задумчиво, я бы даже сказал, настороженно. Синто вообще привыкли читать между строк, учитывая политику, проводимую государством: «Меньше знаешь – крепче спишь». Праздничный обед, по обычаям русов, будет проведен в посольском центре в синтском админкорпусе. Удивительно, как это выпустили в эфир столь подробную информацию? Зато я точно знаю, куда мне надо.

Быстренько собравшись, через полтора часа я был на месте. Я не учел лишь того, что праздник праздником, а допуск допуском, а его у меня не было. Не было у меня права находиться в посольском центре, я там не работал, и мои родственники или друзья там тоже не работали. Мягко выставленный за периметр охраной, я сел прямо на траву, думая, что же делать. И почему я не попросил у Ронана код его голосового браслета? Был бы хоть шанс что-то предпринять. Вдруг мой браслет пискнул неопознанным вызовом.

– Где ты? – раздался смутно знакомый голос. Ронан!

– Возле восьмого поста.

– Скоро буду.

И действительно, через минуту легкий флайер приземлился на стоянку перед воротами, и из него выскочил Ронан в армкамзоле, выставленном на «снег под солнцем». Ослепительный красавчик! Метнулась мысль о том, насколько же я буду паршиво смотреться рядом с ним.

– Привет, заноза в заднице, – сказал он, подходя. – Ну и волну же ты поднял.

Мне нечего было ответить.

– Да ладно, я шучу, не обижайся, – усмехнулся он, видя, что я как-то не так реагирую. – Уже все в порядке, – без тени шутки добавил он. – Было сильное отравление, но лучший врач Синоби поставил ее на ноги. И она уже с утра бегает. Сестричку не так-то просто вырубить надолго.

– Я вам сильно повредил своим интересом? – спросил я.

– Еще не знаю, надеюсь, что нет. Но тормозов у тебя нет… Слушай, летел бы ты домой, а? Тут такая каша, а еще ты в качестве фактора икс. Незачем торчать здесь. Как ситуация разгребется и русы улетят, она сама к тебе прилетит. Она ведь была у тебя в гостях перед всей этой чехардой, да?

Я кивнул, какой смысл отпираться.

– Я все понимаю, – тихо сказал он, – но сейчас не время и не место.

Да, пожалуй, он прав. Тут пискнул его браслет и автоматом вышел на связь.

– Ронан, ты где? – Ара-Лин! Ну, красавчик, теперь я узнаю цену твоим словам.

– Я у восьмого поста.

– Что ты там делаешь? Тебя уже ждут.

– Тут Даниэль… – сказал все-таки.

– Так, возвращайся. И скажи ему, что я скоро буду.

Связь прервалась.

– Не задерживай ее надолго, – попросил он, уходя.

– Спасибо, – сказал ему в спину.

– Не за что, – не оборачиваясь, ответил он.

Ара-Лин появилась через несколько минут, выскочила из флайера, осмотрелась и направилась ко мне. Впервые вижу ее в официальном длинном платье, оно прибавляло ей лет, из девчонки она превращалась в молодую женщину. Она была чуть напряжена, хоть и старалась это скрыть, кажется, я понимаю почему.

– Извини, подобного больше не повторится, – сказал я.

Она раздумывала, верить или нет.

– Вряд ли я опять буду точно знать, что ты подвергаешься смертельной опасности, а если все же такая ситуация повторится, обещаю, что буду вести себя спокойнее.

Она улыбнулась, ее напряжение ушло, нас притянуло в объятия друг друга. Ее волосы еле слышно пахли реген-раствором… Было так на самом деле или казалось, что наши сердца бьются в едином ритме? Секунды – и она отстранилась, я сделал над собой усилие, отпуская ее. Она чуть виновато улыбнулась.

– Давай обменяемся кодами, – сказала тихо.

Наши браслеты пискнули, я не мог прийти в себя от такого подарка.

– У меня будет выставлен на голосовую почту, по крайней мере, эти пару дней, – объяснила она, глядя мне в глаза.

Я понимающе улыбнулся:

– Звони ты первая.

Она улыбнулась, мы поняли друг друга. Я только что пообещал, что не буду ее дергать, напоминая о себе, а она, что если будет время и возможность, то позвонит.

– Мне пора… – И она как-то привычно, по-домашнему поцеловала меня на прощание.

Ара-Лин

Обменялись с Даниэлем кодами браслетов. Что ж, заодно и проверим, случайно ли он сорвался, или я в нем ошиблась. Ведь до этого случая он вел себя безупречно, смог найти общий язык с Ронаном и отцом. Я даже не ожидала, что моя семья так спокойно воспримет мою заклятую половинку. Интересно, каким боком к Даниэлю относятся Грюндеры, если присматривать за ним поручили Синоби. Или Аррен мне соврал? Знать бы наверняка…

Я подходила к зданию, где будет этот злосчастный обед, кому он нужен, интересно? Лорды Осе, Грюндер и Ларин с некстом о чем-то не спеша переговаривались, поджидая других. Я подошла, поздоровалась.

– Примите поздравления с удачным выполнением контракта, – отозвался Осе. Несмотря на нейтральность слов и тона, в голосе слышалась издевка, или мне уже кажется. Мы все перебросились парой фраз, и я осталась с лордами. Через какое-то время лорд Грюндер незаметно оттеснил меня от компании и негромко спросил:

– Леди некст Викен, вы все же поощряете этого… юношу…

Я подняла брови, прося уточнений.

– Ташин…

А какое, собственно, вам до этого дело, подумалось мне, но дерзить, конечно, не посмела.

– Я не слишком богата, чтобы разбрасываться подобными подарками Судьбы, – ответила я вежливо.

– Вы понимаете, какую ответственность взваливаете на себя и на свою семью?

Вот это он зря сказал. Из такой простой фразы можно было выбрать целую кучу смыслов. Первый – Даниэль невменяемый псих, второй – я не понимаю, как много значу для него, третий – если Даниэль все-таки псих, то я подставляю свою семью, оказывая ему внимание и поддержку.

Убила бы! Я уставилась Грюндеру в глаза тяжелым взглядом, давя, как учил дедушка Синоби. Секунды стали растягиваться как резиновые. Я скорее почувствовала, чем увидела внимание лордов к нашему поединку.

– Добрый вечер всем, – раздался голос леди Шур, и лорд Грюндер отвел глаза, чтобы ее поприветствовать.

Фух. Что я творю? Я тоже добавила свое приветствие в нестройный гул. Мы с Грюндером перебросились взглядами и сделали вид, что ничего не было. Я далека от мысли, что «задавила» лорда, скорее он сам понял, что не имел права вмешиваться не в свое дело. Пакостный лорд Осе не спускал с меня взгляда.

– Леди Шур, вы СЕГОДНЯ так свежи, просто цветете, – сказала я с улыбкой.

– Увы, не могу вернуть вам комплимент, некст Викен, вы явно еще не отошли от отравления. Но сегодня вы наконец-то выглядите как некст, а не как ребенок или гейша, – отозвалась Шур. Хамит неприкрыто, в отличие от меня.

– Ну, день-два, и я опять буду та же; вы же знаете, в МОЛОДОСТИ все восстанавливается за считаные часы, – ответила я с плотоядной улыбкой.

Лорды только что ушами не шевелили, прислушиваясь к нашей пикировке.

– Спору нет, некст Викен. Однако, как показывает статистика, вы так часто попадаете в регенератор, что, похоже, сегодняшнее состояние грозит стать для вас нормой. – Голос – сладкий яд.

– Не буду спорить, тем более что вы, леди Шур, заботитесь, чтобы я недолго оставалась без контрактов, – отозвалась я, сбрасывая маску фальшивого дружелюбия.

Тут лорд Ларин понял, что пора заканчивать эту перепалку во избежание ненужных смертей в мирное время.

– Леди Шур, нашли ли что-нибудь интересное на пиратских кораблях? – спросил он, беря ее под локоток и буквально уволакивая.

– А вот и наши гости, – заметил некст Ларин.

И действительно, русы дружной делегацией приближались к нам. Последовали взаимные приветствия и поклоны. Подтянулись еще лорды Синоби, Китлинг, Бялко и Соболев. Все активисты Совета Безопасности, подумалось мне, не хватает некст Грюндера, но его не будет, и Хорес-Китлинга, он еще не восстановился и до сих пор плавает в регенераторе, бедняга.

Наконец мы зашли в зал с длинным овальным столом, который буквально ломился от яств. Расселись произвольно. Мы не дали русам скучковаться, леди Шур буквально с первого момента повисла на Крутецком, всячески игнорируя Лепехина, который хотел сесть рядом с напарником, но не вышло. Мне было все равно, где и с кем сидеть, лишь бы подальше от Кахадзе, а то будет несварение без всякого яда. Наконец, за разговорами, мы уселись; рядом со мной оказались некст Ларин и русский посол. Четко напротив меня – леди Шур, а также Крутецкий и Лепехин. Русам подали вина, нам воды, старший посол в ответ на такое сказал, что они уважают наши традиции и тоже будут пить воду. Пожалуйста, не жалко.

По нашему обычаю, начиная с самого уважаемого человека за столом, зазвучали тосты-благодарности Судьбе. Лорд Ларин сказал первый тост в благодарность: «За то, что Судьба послала нам такого союзника». Без перерыва следующим говорил генерал Кахадзе, он сказал просто: «За победу», потом лорд Синоби – благодарность «за малые жертвы», затем капитан «Атакующего»: «За упокой погибших»; его поддержал лорд Бялко: «За то, что, потеряв многих родных, имею надежду на чужую кровь и приемных сыновей». Тосты звучали, не смолкая, все держали бокалы, по нашей традиции вода должна впитать в себя благодарность и радость празднующих. Подполковник предложил: «За взаимопонимание», Китлинг поблагодарил: «За дарованную мудрость в бою», Крутецкий выдал: «Все хорошо, что хорошо кончается» – и очередь перешла ко мне. Я вспомнила о дезертцах, о том, что Тукин жив и летит на Синто. «Благодарю Судьбу за всех, кто выжил, и за то, что не было напрасных смертей, те, кого нет, погибли с честью», – это получилось грустнее, чем мне хотелось бы. Лепехин выдавил из себя: «За малые потери», леди Шур поблагодарила: «За профессионализм и правильные решения всех, кто участвовал»… и слово вернулось к лорду Ларину: «Пусть Судьба дарует нашим народам мир и процветание». И все выпили. Я заметила удивление на лице Крутецкого, удивился не только он.

– Это просто вода? – раздались тихие вопросы. Да, вода может быть такой вкусной, увы, иностранцы об этом не знают. Наконец началась сама трапеза. Не спеша наполнялись тарелки, завязывались беседы. Леди Шур тут же насела на Крутецкого, тот, наверное, чтобы ее позлить, не спускал с меня глаз. Леди Шур это заметила и принялась метать грозные взгляды, я в ответ решила позлить ее еще больше. Прав отец, я генератор неприятностей, и в первую очередь для себя самой. Я припомнила забытое искусство еды, которому меня учили в Доме Красоты, – никакой искусственности или жеманства, просто все движения плавны и отточены и вместе с тем естественны. Крутецкий не сразу, но заметил перемену; заметил ее и Лепехин, сначала удивился, а потом явно пожалел, что не может меня придушить при свидетелях. Чего он на меня злится? Леди Шур смотрела на меня с видом: «А это что такое?», меня понесло вообще, я принялась с ней «мягко флиртовать». Заключалось это в том, что я стала вскользь посматривать на нее, избегая взглядов в упор, как только она пыталась поймать мой взгляд, я смотрела в тарелку. При всем этом я успевала вести светскую беседу с послом, который общался со мной в тоне «Вот мы с вами послы… мы…». О том, что из меня посол, как из кошки охранник дома, я предпочитала не распространяться.

– А где ваш батюшка? – по ходу беседы поинтересовался посол. Вот знать бы, просто так спросил или…

– Ох, представьте себе, не знаю. У него контракт, а какой именно – не знаю, не сказал… – грустно ответила я. – Наверное, предвидел такие вот вопросы. – Последняя фраза прозвучала шутливо.

В перерыве между фразами ко мне склонился некст Ларин.

– Вы готовы оплатить авансы? – еле слышно спросил он.

Я бросила на него непонимающий взгляд.

– Леди Шур любит не только мужчин.

Кусок застрял у меня в горле, я поспешила запить. Дурра! Я глянула на Шур, ее взгляд был полон обещаний, я скорчила извиняющуюся гримаску, одними губами сказав: «Извините. Заигралась». Та хмыкнула и отрицательно покачала головой – мол, нет, пути назад уже нет. Я не стала даже хмыкать и прикинулась, как говорит Ронан, шлангом. Я долго не могла понять, что значит прикидываться пустотелым куском пластика, но потом до меня дошло. Так вот, я прикинулась шлангом и переключила свое внимание в равных долях на Крутецкого, некст Ларина и посла. О некст Ларине я вспомнила, что у него младшая жена гейша, и осторожно поинтересовалась, как у них дела. Он с улыбкой поведал, что она недавно родила их второго общего ребенка, девочку. Я порадовалась за них: двое естественнорожденных детей, да еще одна кровь, значит, им действительно хорошо вдвоем.

Посол, слышавший ответ Ларина, поспешил восполнить свои культурные пробелы, и завязался разговор о женах, младших и полноправных. Крутецкий и Лепехин слушали, ловя каждое слово, потом от них пошла лавина уточняющих вопросов. Ларин откровенно посмеивался над учиненным ему допросом. В результате господа русы обогатились знаниями о том, что у нас на одну женщину приходится чуть меньше чем двое мужчин, все посмеялись над этой фразой, поэтому женщины синто весьма переборчивы в выборе мужа. Далеко не все стремятся стать полноправными женами, это было откровением для русов. Жены фермеров всегда младшие, это дает финансовую защиту, если дела на ферме пойдут плохо, плюс четко обозначает, что жена ответственна за дом и детей, а муж за материальное обеспечение семьи. Зато в фермерских семьях всегда естественнорожденные дети, что неудивительно: родить женщине на порядок дешевле, чем вырастить ребенка в репликаторе. Полноправные жены, как правило, у аристократов третьего и второго ранга. Понятно почему, муж и жена работают и имеют сходный доход, семьи создаются поздно, примерно в тридцать лет, оба зрелые, самодостаточные люди. У аристократов первого ранга престижно найти себе полноправную жену, но тяжело. Почему? Мало женщин, желающих нести столь серьезную ответственность, а кто желает, не хочет выходить замуж, не так ли, леди Шур? Что делает половина мужчин, которым не достались жены? Нет, гомосексуализм у нас не распространен. Есть такое понятие – «друг семьи»… Да, упрощая, можно сказать, два мужа… Ревность, чувство собственника свойственны только неудачникам, это равнозначно признанию в том, что ты ничтожество и без своего партнера ничего не стоишь. Вы знаете, какое самое большое осуждение можно услышать в адрес родителей? Тут посол блеснул: «Они заставляют детей осуществлять свои мечты». Да.

– Я ничего не понимаю, – отозвался Лепехин, – вы ж из поколения в поколение передаете профессию!

– Ключевое слово – «заставляют». Если у ребенка другая Судьба, родители не должны навязывать ему путь. Мы стараемся воспитывать детей так, чтобы они хотели заниматься делом своих отцов, но, если у них другие задатки или они просто хотят другого, навязывать чужую Судьбу – грех.

– А у вас, господа, есть жены? Семьи? – встряла я.

– У меня жена и двое детей, – мрачно сказал Лепехин.

– А я гол как сокол, – радостно отозвался Крутецкий.

– Хм… Это наводит на размышления, – заметила леди Шур. – У одного семья, и он бука, второй холостяк, и он душка.

Мифическая блудливая кошка сдохла бы от зависти, услышь она интонации Шур.

Лепехин чуть не подавился и бросил предупреждающий взгляд на Крутецкого, но тот чихать хотел на предупреждения. Крутецкий явно не боялся секса с Шур, скорее леди надо бы опасаться. При техниках зомбирования применялись препараты, ослабляющие волю, облегчающие усвоение посыла. А когда лучше всего впрыснуть в кровь миллилитр сыворотки? Тогда, когда человек увлечен своими ощущениями во время секса. Поэтому существует негласное правило: на чужой территории никаких новых, непроверенных секс-партнеров.

– А вы, леди некст Викен, хотите выходить замуж? – вдруг спросил подполковник. И как только он наш разговор слышал, ведь все разбились на кучки и беседовали о своем.

– До двадцати семи лет такой вопрос не стоит, а там видно будет, – отозвалась я.

Некст Ларин и лорд Грюндер переглянулись, терпеть не могу эти молчаливые переговоры, чем их так заинтересовала эта общеизвестная информация?

Разговор перекинулся на поданные кушанья. Русы расхваливали многообразие рыбных блюд и поинтересовались, почему мы не употребляем мясо. Мы ответили, что животноводство слишком дорого, синтетические корма для нас неприемлемы, а выпас требует больших территорий. А на границах? На границах – крысодлаки. На границах стараются даже собак иной раз не держать, потому что одно убитое животное – это кладка крысодлака на десять-пятнадцать особей.

– А кролики? – спросил Крутецкий. – Их же можно в клетках держать.

– Кролики? – обескураженно переспросил некст Ларин.

– Они бывают очень крупными, – тут же вмешалась леди Шур. – У нас маленьких кроликов дарят детям, как домашних любимцев, так что… – пояснила она Крутецкому. Тот, извиняясь, развел руками.

– Мой сын пытается кролика «раскачать», заманивает в колесо морковкой, отмеряет нагрузку… – заметил некст Ларин. – Даже не знаю, как и реагировать на это.

– Это нормально, – ответил ему Китлинг. – Я в детстве попытался бабушкину кошку «раскачать», посадил ее на голодание…

Все прислушались.

– Весь день стоял дикий крик, кошка начала тренироваться, прыгая на меня с возвышений, а вечером бабушка покормила животное и объяснила, в чем я не прав.

Все посмеялись. После этих историй настроение за столом стало более расслабленным и чуть-чуть домашним. Мы довольно долго переговаривались, темы разговоров причудливо менялись – то о крысодлаках, то о системе здравоохранения, то о фермерах-арендаторах, то об отсутствии у нас индустрии сериалов. Да, мы могли снять стереофильм часов на пять и разбить его, но безумия серий на сто – такого не было. А что же делают люди по вечерам, если они визор не смотрят? Гуляют в садах, играют с детьми, играют в командные игры или ходят в гости, да мало ли существует интересных и полезных занятий. Короче, говорили обо всем и ни о чем. Надо отдать должное нашим гостям, они не касались в своих вопросах политики или экономики.

Когда обед, плавно перетекший в ужин, все же завершился, у всех было то благодушное настроение, какое бывает после вкусной и обильной еды. Потихоньку мы стали разбредаться. Те, кто не был увлечен беседой, вставали, негромко благодарили, раскланивались и уходили. Я тоже решила не задерживаться, ушла третьей и уже предвкушала здоровый сон, когда мой браслет завибрировал неопознанным вызовом. Я вставила наушник.

– Привет, это я, узнала? Забей мой код, – без перерыва протараторил Грюнд.

– Привет. Узнала, – отозвалась я, не зная, что еще сказать.

– Слушай, у нас тут маленькая вечеринка некстов у Штайне, прилетай. А? На девчонок своих посмотришь… Или ты не хочешь с ними общаться?

Ага, они пригласили гейш из Дома Ланы.

– Хочу, только я еще и спать хочу.

Он рассмеялся:

– Ну тебя-то никто плясать не заставит, полежишь, подремлешь, если все так плохо. Ты не восстановилась еще?

– Грюнд, дай мне подумать.

– Ну думай… Перезвони, когда надумаешь. – И он отключился.

Пока я разговаривала, ко мне подошел подполковник и остановился на расстоянии, давая мне возможность закончить разговор.

– Чудесный вечер, – сказал он с обаятельной улыбкой. Я напряглась. Подполковник Щедрин был способен вскружить голову любой женщине, этакое сочетание веселой открытости и мужественности. Но он был Представителем, значит, эта открытость всего лишь маска.

– Да, чудный, – отозвалась я.

– Мы завтра вечером улетаем, а я так и не видел Синто.

– Я думаю, что можно будет организовать завтра экскурсию… часа на три?

– Да, три-четыре… А что, ночной жизни на Синто нет вообще?

Я пожала плечами:

– Вроде бы есть…

Он рассмеялся:

– Ну раз есть, то покажите мне ее.

Я лихорадочно соображала, чего же он хочет на самом деле. Защиты против зомбитехник у меня нет, ее ставят, только если есть непосредственная опасность, а чего еще он может хотеть? Как быть? Послать его в русское посольство или пойти на поводу? Учитывая, что я генератор неприятностей, я выбрала второе. Созвонилась с Грюндом, сказала, что приду не одна. Он не обрадовался такому, но согласился. Щедрину объяснила, что идем на частную вечеринку, и без обиняков поинтересовалась, как он решит проблему с охраной, нам не нужен еще один скандал. Он перезвонил куда-то, оставил сообщение, объяснив мне, что его будут отслеживать по оргмаячку. Что ж, неплохо, оргмаяк включает тревогу, если его снять или если у хозяина резко меняются жизненные показатели, выброс адреналина или, наоборот, замедление процессов.

Когда мы подлетели к поместью Штайне, Грюнд вышел нас встречать. Они с подполковником уставились друг на друга. Да, когда первый раз видишь высокого, худого, откровенно некрасивого альбиноса с черными глазами, можно опешить.

– Это же… подполковник Щедрин? – переспросил меня Грюнд.

– Да. А ты кого ждал?

– Ну не его, уж точно. Проходите, гости… – и шепотом добавил мне: – Ты совсем сбрендила, Вик-Син.

Я шутливо показала зубы, намекая, чтобы он был поосторожнее с оскорблениями. Мы прошли в сад, в большую беседку с помостом для танцев посредине и удобными диванчиками по краям. Трое незнакомых молодых мужчин и пять девчонок, все старые знакомые.

– Саламандра! – взвизгнула Искра, высокая, стройная, с копной рыжих волос.

Девчонки стайкой слетелись ко мне.

– Как дела? Где пропадала? Почему такая уставшая? Тебе не идет официальное платье, слишком тяжело для тебя. Ты надолго домой? Или опять улетишь? Когда поболтать придешь?

Все вопросы задавались одновременно, при этом каждая норовила обнять и поцеловать.

– А кто это с тобой? – Опять голос Искры раздался громче всех, девчонки дружно посмотрели на руса, тот почувствовал себя дичью на охоте.

– Да, кто этот неизвестный красавчик? – поддержала Искру Снежинка, полная ее противоположность – блондинка ангельского типа, с необычно серьезными светло-серыми глазами.

– Это рус, подполковник Щедрин, – представила я.

– Ру-ус… – протянуло несколько голосов.

– Да. И он очень устал, – твердо сказала я. Эта фраза-сигнал означала то же, что и белая маска или белая метка у гейши: секс не предлагать.

– Какое хамство с твоей стороны – привести такого красавчика-руса уставшим! – тут же отозвалась неугомонная Искра. Девчонки дружно рассмеялись, как будто колокольчики зазвенели. Несмотря на мое предупреждение, ни одна не отвела глаз, каждая флиртовала взглядом.

– Ну спасибо, Вик-Син, удружила, – раздался наигранно злой голос Грюнда. – Котята получили новую игрушку, и старые заброшены.

Зефир и Снежинка тут же подскочили к Грюнду и поцеловали его в щеки с двух сторон, причем Зефир пришлось для этого подпрыгнуть.

Щедрин потихоньку оправлялся от шока. Девчонки попытались забросать его вопросами, но я опять пресекла их попытки.

– Бука! Если привела его для себя, так и скажи, – нежным голоском пропела Снежинка.

– Вы меня удивляете, девчата, с каких пор принято на гостя с вопросами набрасываться? – пристыдила я их.

Перебивая девчоночий щебет, Грюнд познакомил нас с хозяевами вечера, все трое трудились в сфере гражданской безопасности – выездные следователи, занимались делами, не входящими в юрисдикцию шерифов.

Короче, через десять минут статус-кво был восстановлен, девчонки вернулись к следователям, и только Искра и Снежинка остались со мной и русом. Они наперебой рассказывали новости, не забывая бросать взгляды на Щедрина. За последний год многие повыходили замуж, вон и Зефир собралась. Действительно, Зефир уделяла внимание только одному мужчине, в то время как остальные красавицы успевали стрелять глазками во всех направлениях.

– А как дела у Лютика? – спросила я. Лютик, увы, не могла или не любила себя сдерживать в желаниях и была явным кандидатом на ношение черного браслета. Ведь одно из главных умений гейши – балансировать между неприступностью и уступками нормальным человеческим желаниям. С одной стороны, женщина, которую невозможно завоевать, неинтересна. С другой – та, которая достается легко, вчера одному, а послезавтра другому, уже не гейша, а «черный браслет».

– Лютик! Представляешь, она замуж вышла! – жарко зашептала Снежинка.

– Ты что!..

– Да! Такая любовь! Он – Бялко, персональный ранг – второй. И где только они встретились, непонятно. Но он ее за шиворот и к себе в дом, а она… Представляешь, она счастлива. Сейчас уже с животиком, маленьким пока.

– Да, Судьба иногда улыбается, – ответила я. Хорошо, что Лютику попался такой человек, который может взять за шиворот, ей такой и нужен был.

Тем временем зазвучал моди-ситар, приглашая к танцу.

– Саламандра, ты будешь танцевать? – строго спросила Искра.

Я отрицательно покачала головой.

– Ну и ладно. Хотя жаль… Я буду танцевать для тебя.

Она выскочила в круг и закружилась, в ее движениях не было сексуальности, лишь радость и сила.

Щедрин смотрел на это со странной смесью удивления и неверия. Как иногда тяжело понять иностранцев.

– А почему Саламандра? – спросил Грюнд.

– Потому что, танцуя, поджигает помост, – со смехом отозвалась Снежинка.

– Грюнд, ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила я, когда Снежинка что-то рассказывала Щедрину.

– Ну… – Он собрался с духом. – Я сказал отцу, что женюсь только на тебе. Что ты будешь моей полноправной женой.

Во мне вспыхнул гнев, который я всеми силами старалась унять. Какое он имел право?!

– Прости, он меня просто достал требованиями жениться…

– Это недостойно, Грюнд, – сквозь зубы выдала я. – Твой отец сегодня оскорбил меня, я не стерпела. – Грюнда передернуло. – Это был лишь поединок взглядов, но я не знаю, какие между нами теперь будут отношения.

Я посмотрела Грюнду в глаза, два черных кружка, ничего не прочесть, даже направление взгляда. Я в досаде отвернулась.

– Прости, я поговорю с ним.

– О чем? Твой отец воспринял как правду твои слова и решил, что я дала согласие. Что ты можешь ему сказать?

– Из-за чего вы схлестнулись?

– Из-за Ташина… Грюнд, почему ты не хочешь взять себе младшую жену?

Музыка почти забивала наши слова.

– Потому что мне надоело видеть раз за разом, как профессионально милые и приветливые со мной девушки плавятся как снежинки на руке при виде Соболева! – прорычал он мне в ухо. – Мне это действительно надоело! Ты первая, в ком я этого не заметил, – продолжил он.

– Грюнд, не только гейши годятся в младшие жены, – пробурчала я.

– Я знаю. Я и пытался искать среди своих, но, видишь ли, ни одна из них не прошла этот тест.

М-да… У каждого в шкафу свои скелеты, у Грюнда их особенно много…

– Почему бы тебе не прекратить поиски идеала и не взять просто девчонку, умеющую себя вести и четко понимающую, что к чему? Чтоб она родила тебе сына, а потом ты бы дал ей содержание и свободу. Такую можно найти… Или сразу двух, – вырвалось у меня при виде того, как обмениваются взглядами Искра и Снежинка.

– Двух? Искра и Снежинка? – фыркнул Грюнд. – Две жены, как у того же Соболева?

– Угу, но каких! Они дуальная пара и очень привязаны друг к другу. Сколько еще они будут «белыми браслетами»? Уверена, они уже задумываются о будущем, ведь им двадцать два, и ищут способ остаться вместе.

– Ты с ними дружила?

– Да, я с Искрой одного психотипа, и Снежинка мой дуал тоже. Так что, когда мы с Искрой цапались как две кошки, Снежинка нас разнимала. – Я невольно улыбнулась, вспомнив детство и такую смешную сейчас борьбу за лидерство.